Buch lesen: «Gothic love II. Крионика», Seite 2

В коридоре послышался звук шагов. В студию вошел Герман. Он был одет в черно-красную латексную футболку, кожаные штаны с ремнями и пряжками вокруг ног, на голове у него был хвост из черно-красных дредов, и несколько широких прядей свисало вокруг лица. Глаза были сильно подведены черным, а в зрачках были видны белые линзы.

– Это был самый загребанный день! – и он шаркающей походкой дошел до дивана, помахал Рейму и сел рядом с ребятами. Шабрири поцеловала парня и взяла его за руку.

– Как фотосессия? – спросила девушка.

– Футиристично, – сказал Герман. – Но если будущее будет действительно таким, каким оно было на этой фотосессии, я рад, что не доживу до него.

– Как я посмотрю, сегодня темой будущего пропитано все кругом, – протянула Шабрири.

– Мы как раз обсуждали… – но Рейм так и не договорил о крионике.

– Я не против будущего, только не такого. Потом посмотрите в журнале.

– Я налью тебе вина, – сказала Шабрири и, поцеловав Германа, ушла на кухню.

Герман посмотрел на Рейма.

– Вводи меня в курс дела, с удовольствием придамся рассуждениям: у меня как раз на съемках родились пара мыслей.

– Хорошо, – Рейм на минуту задумался, но затем продолжил. – Представь, что сегодня ты ложишься спать, а просыпаешься уже лет через сто, двести.

– Ты о криоконсервации? – спросил Герман, и Рейм кивнул. – Только если бы я сильно боролся за эту жизнь, возможно, из страха перед смертью. Но сама идея вечной жизни не прельщает меня настолько, насколько я бы хотел прожить короткую, но яркую жизнь.

– Яркую, но чтобы в черном цвете?

– Ну, само собой. В таком, знаешь, насыщенном черном цвете, – улыбнулся Герман.

Послышался звук затвора фотоаппарата – парни повернулись к двери: на пороге стояла Шабрири и снимала их.

– Отличные кадры, – сказала она еле слышно, просматривая материал.

– Вот так всегда, – Герман обратился к Рейму. – Ни минуты без фотоаппарата.

– Шикарно, – проговорила Шабрири. – Какой контраст, – и, посмотрев на парней, послала воздушный поцелуй, а затем ушла на кухню.

Глава III
Бунтарь

Прохожие оборачивались Рейму вслед, когда он шел по Ленинградскому шоссе, а те, кто шел навстречу, с интересом заглядывали в лицо, рассматривали одежду. На все это у прохожих было не больше полминуты времени с момента, когда они замечали Рейма, и заканчивая моментом, когда он проходил мимо. Иногда, Рейм и сам с особым интересом рассматривал прохожих, как бы в зеркальном отражении показывая им, что такое поведение очень некультурное, что необязательно во все глаза смотреть на выделяющегося внешне человека, даже если очень хочется. Иногда он напоминал себе мима, с точностью повторяющего заинтересованный взгляд встречного человека.

Конечно, в обычный день Рейм крайне редко замечал к себе пристальное внимание, а порой то ли не замечал вовсе, то ли было не до прохожих. Сегодня же он был словно уязвлен всеми этими взглядами: они обжигали его, и где-то внутри у Рейма начинал зарождаться гнев. Тогда парень свернул с шоссе и решил пойти тихими дворами – здесь хоть людей и не меньше, зато гораздо меньше желающих вторгнуться в личное пространство любопытными взглядами. А ведь гуляя по городу с Марго, Рейму действительно было все равно, кто и что о нем подумает, как посмотрит, что скажет, проходя мимо. Сейчас же он все чаще начинал чувствовать дискомфорт от всеобщего внимания.

– Мама, какая странная тетя, – сказала маленькая девочка, дергая маму за руку. Они поравнялись с Реймом.

– Это не тетя, это дядя, – сказала женщина, а после добавила. – Наверное.

– Мам, ну какой же это дядя? У дяди разве могут быть длинные волосы? Вот у папы вообще волос нет, – засмеялась девочка.

Рейм закатил глаза, в шутку подумав: «Какая драма», – но почему-то ему все равно было не по себе.

– Что думаешь, Рейм? – спросил у него внутренний голос. Рейм даже не понял, кто к нему обратился: обернулся, проводил женщину с дочкой взглядом и пошел дальше.

– Не признал? Да я это!

– Снова ты? – догадался Рейм, что это его внутренний голос. – Насчет чего я должен думать?

– Насчет навязчивого внимания. Раньше не замечал такого?

– Да как-то не до того было, а сейчас стал слишком восприимчив.

– Дело не в этом. Во всем виновато время, которое меняется так медленно, что не поспевает за мыслью человечества. Например, во многом культура готов превосходит культурный уклад настоящего времени. Но в любое время гении, опережавшие свое время, были не признаны современниками, только потомки по достоинству могли оценить гений писателя, музыканта, того или иного художника.

– Просто у многих слишком шаблонное и какое-то искаженное восприятие готики и готической культуры.

– Так иди и донеси до них истину, – сказал внутренний голос, явно с вызовом.

– Был один такой уже, доносил истину, – ухмыльнулся Рейм. – Ну, куда я пойду, кому что я буду говорить?

– Ну, смотри сам, как знаешь, – и внутренний голос замолчал.

«Культура готов превосходит культурный уклад настоящего времени», – пронеслось у Рейма в голове. Не теряя времени, Рейм достал телефон, визитку доктора Сегаева и набрал номер.

– Слушаю, – после гудков услышал Рейм хорошо знакомый голос доктора.

– Виктор Михайлович, здравствуйте. Это Рейм.

– Рейм? Тот юноша, что я встретил на кладбище?

– Да, Виктор Михайлович, – сказал Рейм. – Я согласен.

– Что же заставило Вас согласиться, Рейм?

– При встрече расскажу Вам.

– Сколько Вам нужно времени, чтобы уладить все свои дела, попрощаться с близкими?

– Вы мне лучше скажите, сколько времени займет оформление документов.

– Оформление займет минут пятнадцать, подпишите несколько бумаг, и все. Это можно сделать в день криоконсервации. Еще медицинский осмотр – обязательная процедура. Тоже делается на месте, займет около часа.

– А дальше?

– Дальше? – Виктор Михайлович рассмеялся. – Дальше добро пожаловать в будущее.

– Что будет дальше? С телом?

Мимо Рейма проходила старушка, которая от этих слов даже попятилась в сторону, косо поглядывая на парня. Тот оскалил зубы, а затем клацнул ими.

– Да ты сегодня не в духе? – спросил внутренний голос.

– Никакого настроения, веришь?

– Верю, – прозвучал внутренний голос, но очень тихо, словно неуверенно, и вскоре замолчал.

– Рейм, я тебе сейчас пришлю адрес НИИ. Ты, как все свои дела решишь, как попрощаешься со всеми и будешь готов, приезжай. Можешь даже без предварительного звонка…

– Хорошо, – сказал Рейм.

Вызвав водителя Игоря Петровича, Рейм снова вышел на Ленинградское шоссе и стал ждать машину. Когда черный «Мерседес» S-класса остановился у остановки, Рома сел на заднее сиденье и поздоровался с водителем.

– Здравствуй, здравствуй, – услышал знакомый голос Игоря Петровича.

– Вы? – спросил Рейм.

– Ну а кто же? – усмехнулся отец. – Куда поедем?

– Я думал домой.

– Домой? Ну уж нет, поехали, поедим чего-нибудь.

– Я не голоден…

– Ты вчера ничего не поел, сегодня ушел без завтрака, Рома. Я понимаю, что тебе ничего сейчас не нужно, но, в первую очередь, это нужно твоему организму.

– Мне правда…

– И без разговоров, – сказал Игорь Петрович и повернул на стоянку.

Здесь же, на первом этаже бизнес центра, был ресторан, куда и направился Игорь Петрович.

– Заодно поговорим, – выдохнул отец и посмотрел на сына. Тот шел рядом и ничего не говорил.

В ресторане было малолюдно: редкие посетители читали газеты и пили кофе, деловые партнеры обсуждали проекты, склонившись над ноутбуком.

– Добрый день, Вы будете вдвоем или подойдет кто-то еще? – спросила молодая девушка.

– Вдвоем, – сказал отец и посмотрел на сына.

– Верхнюю одежду можете повесить на вешалку, – и девушка указала куда-то на вход, но Рейм помотал головой, все еще надеясь уйти из этого заведения как можно скорее.

– Рома, – хмуро посмотрел Игорь Петрович.

– Да-да, конечно, – Рома снял пальто и, повесив на вешалку, прошел вслед за удаляющимся отцом.

Они поднялись по винтовой лестнице на второй этаж.

– Проходите сюда, пожалуйста, – сказала девушка, указывая на столик возле окна.

– Простите, а возможно разместиться на улице? – спросил Рейм.

Девушка немного опешила от подобного вопроса, так как весна была еще ранняя, и желающих сидеть на улице не было, а тут такая просьба.

– Конечно, можете пройти.

– Почему на улице? – спросил отец, но выйдя на балкон и сев за столик, он почувствовал, что долго на таком ветру они не просидят.

– Мне здесь больше нравится. Внутри слишком душно и пахнет едой.

– Ну, так мы же и пришли, чтобы поесть.

– Давай лучше сразу к делу.

– Ром…

– Рейм!

– Не понимаю, о чем ты?

– Меня зовут Рейм. Ладно, проехали.

– Я понимаю, что у тебя в жизни сложный период, этот возраст… – отец замолчал.

– Не продолжай, – махнул рукой Рейм.

– Ну, думаю, ты сам все понимаешь. Я хотел поговорить о другом. Нужно продолжать жить, тем более что лето не за горами, ты уже думал о поступлении?

– О чем? – переспросил Рейм.

– О поступлении. В какой университет думаешь поступать?

– Я не думал.

Лицо Игоря Петровича покраснело от злости, но он взял себя в руки, заказал салат, два кофе, окинув взглядом все вокруг, продолжил.

– А чем ты хочешь заниматься в жизни? Кем хочешь стать? Я знаю, я упустил большую часть твоей жизни, почти не знаю тебя, твоих желаний, стремлений. Но ты ведь строишь какие-то планы на будущее?

– На будущее?

– Да.

– Не знаю, не думал об этом, – спокойно ответил Рейм.

– Я не говорю, что тебе нужно встать у станка и обеспечивать всех нас. Я открыл счет на твое имя, в нашем банке. Нужды в деньгах у тебя не будет, но дело, которому ты бы хотел посвятить свою жизнь, наверное, уже есть? Ты же, кажется, занимался футболом?

– Игорь Петрович, а о каком будущем мы говорим? О каком футболе? Все, чему я готов был посвятить свою жизнь – больше не существует. Я не представляю, как жить дальше, а Вы мне говорите о поступлении в университет, о будущем.

– Ром… Рейм, я все понимаю, но на смерти твоей девушки твоя жизнь не заканчивается, и нужно во что бы то ни стало жить дальше, – он помолчал. – Думаю, она бы этого хотела.

– Ее звали Марго, и не нам решать, что бы она хотела.

– Прости. Конечно, Марго, я думал, тебе тяжело…

– Прошу Вас, Игорь Петрович, не нужно думать ни за меня, ни за Марго. Не нужно пытаться устроить мою жизнь. Позвольте мне самому разобраться? – Рейм встал из-за стола.

– Я с тобой еще не договорил, – сказал Игорь Петрович, как, должно быть, обычно говорит с подчиненными. Голос его стал грубым, и говорить он начал на повышенных тонах. Рейм даже остановился. – Даю тебе месяц на принятие решения по поводу университета. Если ответа не будет, поступишь туда, куда я тебе скажу.

– Всего доброго, – сказал Рейм.

– Я еще не договорил! – крикнул Игорь Петрович вслед уходящему парню.

– Зато я больше ничего не желаю слушать, – с этими словами Рейм вышел с веранды и спустился по лестнице, чуть не задев официантку с заказом отца.

Рейма обуревали противоречивые чувства, которые становились для него его обычным состоянием, гнетущим и депрессивным. На метро он добрался до своей станции и, дойдя до дома, со скоростью метеора начал собирать свою сумку. «Бессмыслица какая-то», – думал Рейм. «И зачем мне вещи?» – и тем не менее он забрал свои принадлежности из ванной комнаты и вещи из шкафа. Из ящика в столе забрал документы и, закинув сумку на плечо, еще раз осмотрел всю комнату. «Вроде, все взял», – и вышел из квартиры. «Это мне еще повезло, что никого дома нет, сейчас бы начались расспросы».

– Алло, Виталий? – Рейм набрал номер водителя отца.

– Роман Игоревич? Вы меня извините, Ваш отец просил докладывать ему, если вдруг Вы будете пользоваться автомобилем.

– Я все понимаю, – Рейм задумался. Он хотел доехать до НИИ доктора Сегаева на автомобиле отца, но раз отец взялся опекать его и следить за ним, лучше будет доехать на такси.

– Передай отцу, чтобы премию тебе выписал; скажи, я попросил.

– Спасибо, Роман Игоревич, не стоит, – смутился водитель. – Вам нужна машина? Рабочую забрал ваш отец, могу приехать на своей.

– Хорошо, только если это останется между нами.

– Договорились, через пятнадцать минут буду, – сказал Виталий.

– Вот и хорошо, тогда премия с меня, как доедем по адресу.

Владимир, как и обещал, подъехал к дому Рейма через пятнадцать минут. Он ездил на темно-зеленом Range Rover’е: видимо, зарплата, которую платил отец, позволяла простому водителю содержать такой автомобиль. Рейм сел на заднее сиденье и протянул водителю визитку. Тот прочел адрес и присвистнул:

– Не мое дело, Роман Игоревич…

– Не Ваше, – сказал Рейм и приложил палец к губам. – Поехали.

Глава IV
НИИ Крионики

Рейм смотрел на проплывающий пейзаж мегаполиса за окном. Виталий пару раз пытался завести разговор, но Рейм неохотно отвечал на его вопросы и не проявлял желания беседовать, поэтому они ехали молча. Через час езды, пробираясь по московским пробкам, они проехали район ВДНХ и неслись по проспекту Мира, плавно перетекающему в Ярославское шоссе. Преодолев развязку МКАДа, Range Rover плавно мчал в сторону области, двигаясь в редком потоке соседних машин.

– Роман Игоревич, – в очередной раз начал водитель. – Видите, вон там, позади нас?

Рейм, до этого опустивший спинку сиденья и удобно устроившийся в кресле, приподнялся и взглянул в боковое зеркало.

– Что именно?

– Лексус, – сказал Виталий и мельком взглянул в зеркало заднего вида, а затем вновь сосредоточился на дороге.

– Не вижу, – сказал Рейм и, повернувшись через левое плечо, посмотрел назад.

– Сейчас скрылся, но я его еще из центра приметил, – Виталий был бывшим охранником первых лиц при правительстве и по совместительству водителем. В девяностые, по словам отца, он не раз оказывался на больничных койках с пулевыми ранениями, после чего подумал, что такая профессия стала слишком для него в тягость, и решил пожить для себя. Устроился охранником в один из столичных торговых центров – в то время их было не так много, и там вполне прилично платили – но затем работа потеряла для него остроту и стала просто скучным ежедневным брожением по торговому центру с проверкой подчиненных, так как в тот момент он был уже начальником отдела охраны. Все изменилось в один день, когда автомобиль Игоря Петровича не пускали на парковку из-за нехватки мест. Виталия, как начальника охраны, вызвали для разрешения конфликта, и тот вошел в положение Игоря Петровича и разрешил заехать будущему шефу на парковку. Конфликт был улажен, не успев начаться. Лишь Игорь Петрович припарковал свой автомобиль, как услышал разговор на повышенных тонах. При въезде на парковку администратор Марина Владимировна (значилось у нее на бейдже) отчитывала начальника охраны.

– Виталий, Вы разве не знаете, что сегодня у нас стоянка работает только для приглашенных на конференцию гостей? Остальные пусть хоть друг на друга свои автомобили ставят, а подземный паркинг закрыт.

– Знаю, – спокойно ответил Виталий.

– А так какого хрена ты пускаешь кого попало?! – стиснув зубы и покраснев от злости, продолжала отчитывать Марина Владимировна начальника охраны.

– Просто вошел в положение, на улице уже и так ставить некуда.

– Значит, он Вам заплатил?

– Да с чего Вы взяли?

– И как давно у нас парковка стала платной услугой? Сколько?

– Что сколько?

– Сколько он Вам заплатил, что бы Вы его пропустили?

– Да никто мне не платил, Марина Владимировна.

– Значит, не скажете?

– Да я честно Вам говорю: никто мне не платил.

– Вы уволены, Виталий, – и, взяв рацию, она передала кому-то из подчиненных, чтобы Дубинин принял вахту и с этого дня заступил на пост начальника охраны.

Виталий был очень раздосадован. Молодой человек с растерянностью смотрел на свою бывшую начальницу и не знал, что ему ответить.

– Позвольте представиться, – сказал Игорь Петрович, подходя к ним. – Меня зовут Игорь Петрович… и Ваш подчиненный мне действительно ничего не платил.

– Так это Вы заехали только что? В любом случае мне неинтересно.

– Да, это был я, но хочу заметить, что Вы совершаете большую ошибку, увольняя такого компетентного начальника охраны, как Виталий.

– Это еще почему?

– А все очень просто. Остолопы, что стоят на входе, чуть было не довели дело до крупного скандала, если бы своевременно не подоспел Виталий. За что, я считаю, ему нужно выказать по меньшей мере благодарность и по большей – выписать бы премию. Дело в том, что я один из организаторов сегодняшнего мероприятия и есть в ваших списках в числе первых лиц, открывающих конференцию.

Лицо Марины Владимировны побледнело.

– Да-да, моя фамилия …, Вы верно услышали. Но вот только пригласительный мой упал между сиденьями. А Ваш начальник вошел в положение, разрешил проехать под личную ответственность, чтобы я спокойно поставил машину и не под дождем доставал свой пропуск, а под навесом, и не промок, так как мне еще вести конференцию, – с этими словами Игорь Петрович достал свой пригласительный билет и показал его собравшимся.

– Прошу меня извинить, – начала Марина Владимировна.

– Думаю, слова извинения больше подойдут для Виталия, чем для меня. Но тем не менее я слышал, Виталий, Вы остались без работы, – спросил Игорь Петрович и посмотрел на бывшего начальника охраны.

– Да, все так, – ответил тот.

– Нет, нет! Должно быть, мы все погорячились и обязательно уладим этот вопрос с Виталием, – начала юлить Марина Владимировна, но тут к ним подбежал некий Дубинин.

– Готов принять вахту, Марина Владимировна, – сказал он, запыхавшись, и в его глазах блестели огоньки от восторга полученного повышения.

– Да подождите Вы! – отмахнулась Марина Владимировна от прибывшего подчиненного. – Еще ничего не решено, а Вы уже губу раскатали.

– Я, в свою очередь, готов предложить Вам работу, – сказал Игорь Петрович. – Как вы видите, я вожу автомобиль сам, так как не могу найти ответственного водителя, – и он многозначительно посмотрел на парня.

– Я согласен, – и они пожали руки.

– До свидания, – вежливо сказал Игорь Петрович. – Вот все и решилось.

С тех пор Виталий верой и правдой работал на отца Рейма и ни разу не подводил его; даже сегодня Рейм увидел всю преданность водителя своему начальнику. И то, что он заметил следовавший за ними Лексус, было тоже не просто так: Виталий всегда был наготове.

Рейм ждал, когда же появится автомобиль, чтобы посмотреть на номера, и, быть может, он узнает в них номер одного из Лексусов отца Марго. Он еще с минуту следил за двигающимися автомобилями, а затем, так и не заметив ничего странного, посмотрел на Виталия. – Должно быть, показалось, – выдохнул тот.

– Стареешь, – улыбнулся Рейм.

– Но он явно следовал за нами, – задумчиво произнес Виталий, сконцентрировавшись на дороге и больше не произнося ни слова.

Остаток дороги Рейм проспал под тихую музыку, которую специально для него включил Виталий. Проснулся он, когда они подъезжали по разбитым дорогам мимо гаражей и угодили правым колесом в яму.

– Приехали? – спросил Рейм, проснувшись от сильной тряски.

– Почти, – сказал Виталий. – Ишь ты, и занесло нас в такие дебри.

Кругом было ничего не видно: поздний вечер, лишь свет от фар выхватывал порой скудный и заброшенный антураж местности. Виталий посмотрел на Рейма вопросительным взглядом: «Вам точно сюда?», но Рейм лишь пожал плечами и все озирался по сторонам.

– Странно, я тоже представлял себе это место несколько иным. А что навигатор говорит?

– Он нас потерял уже полчаса как, – вздохнул Виталий. – Глушат его: километра три назад такие башни стоят, как при въезде на секретный объект.

– Вполне может быть, чем черт не шутит? – задумался Рейм. – Отец не звонил?

– Нет, – сказал Виталий, – я сейчас вообще должен быть за городом.

– А мы где?

– Да нет, с друзьями на дачу собирались. Он звонить не станет.

– Ну, в таком случае хорошо, – сказал Рейм.

Спустя пару минут, за очередным поворотом, началась вымощенная ровным асфальтом дорога, и был пост охраны со шлагбаумом.

– Нас пропустят? – спросил Виталий.

– Не знаю. Давай я лучше выйду, вон уже и сам НИИ. А ты развернешься – и обратно.

– Да я и к входу могу подвезти, – задумчиво и с какой-то долей грусти сказал Виталий.

– Спасибо, не стоит, ты только отцу не говори, – сказал Рейм и пожал руку водителю.

– Давай хоть вещи помогу достать, – и, выйдя из автомобиля, они пошли к багажнику за сумкой.

– В общем, вот, на, возьми, лишним не будет, – сказал Виталий, отдавая свой нож- бабочку Рейму.

– Это еще зачем? – удивился парень и посмотрел на водителя.

– Так, на память. Лучше, конечно, чтобы не пригодился, но если что…

– Ох уж эти ваши замашки из девяностых, – и Рейм взял нож и убрал в карман. – Ладно, сам-то как без него будешь?

– Да справлюсь как-нибудь. Четки куплю, – улыбнулся Виталий и, пожав руки, они пошли вперед. Виталий сел в автомобиль, а Рейм, пройдя пост охраны, помахал ему. Тот дважды подмигнул ему фарами, и, проследив за разворачивающимся и удаляющимся Range Rover’ом, Рейм подумал, что видит его в последний раз, и все, что сейчас с ним происходит, и этот воздух, и этих молодых ребят на посту, и эти деревья – он видит в последний раз. Отчего-то сердце защемило. Он вдруг понял, осознал всю ответственность принятого решения, что, когда он в следующий раз откроет глаза, мир уже не будет прежним. Что автомобиль, на котором он только что приехал, будет уже лет восемьдесят как утилизирован, а сам Виталий и все, кого он знал, окажутся глубоко под землей или развеяны по ветру.

Как раз подул прохладный весенний ветер, Рейм поежился, запахнул свой плащ и пошел к входу, где на крыльце его уже ждал доктор Сегаев. Он, ничего не говоря, открыл дверь Рейму, когда тот подошел, и пропустил вперед. Здание было нового типа, с футуристическим направлением в дизайне, и оно было больше похоже на какой-нибудь бизнес центр, чем на НИИ, пусть и крионики. На проходной Рейм получил магнитный бейдж и повесил его себе на шею. На нем был лишь какой-то номер и в правом верхнем углу – логотип института. Затем они прошли просторный холл с кожаными диванами и высоченными растениями в напольных горшках.

– Как в больнице, не правда ли? – спросил Сегаев и улыбнулся, но Рейм ничего не ответил.

На лифте они поднялись на третий этаж, там по коридору прошли в кабинет, где рядами стояли стулья, а на стене висело полотно для проектора. Нажатием кнопки доктор Сегаев извлек проектор из-под потолка и обратился к Рейму:

– Сейчас я покажу тебе одну запись с презентации нашего Центра Крионики.

Они сели в удобные кресла, и доктор Сегаев включил проектор и выключил свет. На экране появился логотип центра, затем появились зал и сцена, на которую вышел мужчина, явно ученый – в очках и белом халате. Он включил проектор и, показывая слайды, начал рассказывать о крионике собравшейся в зале публике.

– Это Евгений Шумилов, представитель НИИ лаборатории Петербурга, – пояснил Сегаев.

Ученый тем временем рассказывал все этапы криоконсервации: «В первую очередь, пациента нужно ввести в состояние криостаза… Затем необходим доступ к сосудам тела, в которые вводятся химические вещества… Вводится препозиционный раствор для насыщения тканей организма или мозга криопротекторами, во избежание кристаллизации…» Рейму хоть и был интересен процесс, но слушал он неохотно и все время отвлекаясь на различные мелочи. Он думал, что так и не съездил к Марго, что не оставил записку для мамы, что больше никогда не увидит Германа, Шабрири и что уже завтра мир будет на сто лет старше, а он – все таким же, как и сейчас. «А что, если после пробуждения что-то в мозге откажет, и я стану инвалидом, пускающим слюни до конца своих дней?» «И чтобы живые клетки – оставались живыми на момент восстановления», – продолжал вещать ученый с экрана.

Конец фильма был более чем предсказуемым для Рейма: именно НИИ крионики совершил самый большой скачок в восстановлении клеток, и благодаря им нет никаких преград для повторного оживления человека, даже через тысячи лет. «А все это время они будут находиться в криокамерах за счет государства или частных инвесторов? Представляю картину, где народ работает лишь на то, чтобы первые лица государства смогли столетиями находиться в состоянии криостаза», – подумал Рейм и усмехнулся, представив себе картину, где по периметру Красной площади стоят мавзолеи с именами вождей.

– Не будь столь циничным, – сказал ему внутренний голос, и Рейм упрекнул себя за эту мысль, так как сам не знал, за чей счет будет содержаться в этой лаборатории.

Доктор Сегаев включил свет и при помощи пульта отправил проектор под потолок.

– Познавательно, – сказал Рейм.

– Это если вкратце. Конечно, процессов, происходящих в организме, великое множество, но и об этом можно говорить долго. Пойдем, я покажу тебе твою комнату.

– Что? Какую комнату?

– Ну как же? Ты так внезапно согласился на мое предложение, что сегодня мы уже не успеем провести все анализы – оставим их на завтра.

– Конечно, – согласился Рейм, отчитав себя за то, что считал, будто его здесь все ждали с распростертыми объятиями и желали заполучить его в свою криокамеру. «Конечно, ученые тоже люди и, как нормальные люди, идут домой после работы к семьям. Вряд ли из-за меня осталась целая смена ученых и медиков, согласных провести ночь в моей компании, чем в своей семье».

Они вышли из кабинета и пошли по пустынному коридору, затем преодолели холл, где Рейм обратил внимание на время. «23:14, почти полночь», – и с досадой покачал головой.

– Почему Вы остались ждать меня, а не перенесли все на завтра?

– Я сегодня дежурю, поэтому не приедь ты сегодня – я все равно был бы здесь, – и доктор улыбнулся.

Они как раз подошли к комнате с цифрой десять, и доктор Сегаев открыл дверь, дружелюбно пропустил Рейма вперед.

– Не бойся, свет включается справа, – Рейм прошел, показывая своим видом, что вовсе и не боится. Нажав на выключатель, Рейм заметил, что они стоят в просторной комнате с большой кроватью, письменным столом. В комнате был свежий воздух, словно ее только что проветрили перед их приходом. По правой стороне была дверь.

– Что там?

– Ванная комната, – ответил доктор.

– Ну конечно, – кивнул Рейм, закатив глаза.

– Ну же, не бойся, – и доктор Сегаев сам прошел в ванную комнату, включил там свет, проверил, есть ли в кранах вода, показал полотенца, тапочки и халат.

– Как в лучшем отеле.

– Ну, не в лучшем, а на четыре звезды сойдет, – сказал мужчина. – Я могу тебя оставить: если что, мой номер ты знаешь, звони. Я приду завтра, мы все подпишем, затем проведем анализы… – и доктор замолчал.

– Хорошо, – сказал Рейм и, скинув сумку с вещами, сел на кровати.

– Чем-то расстроен?

– Ожидание… Слишком давит, лучше бы сразу.

– Ну, прости, мы тоже люди, хоть и делаем вещи, которые под силу лишь Всевышнему, – сказал доктор.

– А сколько человек на этаже? Таких же, как я?

– Всего пятеро. Они прибыли днем, завтра их так же ждет процедура документов и прочего.

– Вот и познакомимся, – сказал Рейм.

– Вряд ли, – опустил руки доктор. – У каждого свое время и полная анонимность, так что вы вряд ли увидитесь.

Рейм задумался, хочет ли он задать вопрос о том, что будет потом, куда ему идти, после того как он проснется. Есть ли какой-то реабилитационный центр? Поддержка государства, или НИИ?

– Что там, как Вы думаете?

– В будущем? Думаю им там гораздо сложнее, чем нам здесь.

– Мне почему-то тоже так кажется, – сказал Рейм и содрогнулся. – Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, – сказал доктор и, попрощавшись, покинул палату.

Рейм какое-то время сидел, задумчиво смотря куда-то перед собой, затем сходил в душ, подготовился ко сну и, вернувшись в комнату, проверил дверь: та была заперта. В душе у Рейма были противоречивые чувства: с одной стороны, он чувствовал себя свободным от всего внешнего мира, и благодаря запертой двери это чувство в нем усиливалось, он больше не принадлежал ни этим улицам, ни городу, ни времени; дверь как бы отделяла его от всего этого, готовя для более великих событий из мира будущего. А с другой стороны, он чувствовал себя в ловушке, словно сам того не замечая, добровольно попался на удочку и продолжает не замечать очевидной опасности, угрожающей ему.

Он еще раз дернул ручку и, убедившись, что она явно не откроется, прошел в ванную комнату, нашел свои черные джинсы и достал из правого кармана бабочку, которую ему передал Виталий. Спрятав ее в складках халата, он вернулся в комнату, расстелил постель, взбил подушку, незаметно положив под нее складной нож, и, выключив свет, лег спать.