Buch lesen: «Вкрадцыи. Весёлые истории», Seite 5
3
Сквозь спадающие неровными волнами французские шторы пробивался свет. Из коридорчика вышел не выспавшийся Лысов и с удивлением увидел Марию Аркадьевну, которая стояла в центре холла и смотрела на свой чёрный приборчик. На нём была приоткрыта крышка, так что обнажился экран, по которому бежали загадочные символы.
– Вы уже на ногах? – спросил он. – Что так рано?
– Беспокоюсь, – сказала Мария Аркадьевна. – Прибор показывает, что пщеш либо уже создан и находится близко, либо вот-вот будет создан.
– Меня сейчас больше беспокоит завтрак, – ответил Лысов. – Скоро все уже встанут, потянутся на кухню, а там ничего не готово.
– Кому будет нужен завтрак, если вся Вселенная превратится в пустоту? – возмутилась Мария Аркадьевна.
– Я предпочитаю об этом не думать, – сказал Лысов. – Позвольте, я отправлю дочку на кухню. Пусть помогает.
Он вышел в коридор, а через несколько минут вернулся с зевающей Тиной, которая сонно кивала и говорила:
– Хорошо, папа. А кашу как варить?
– Да я же не говорил «кашу», – отвечал Лысов. – Я сказал «бутерброды».
– А, – отвечала Тина. – Я не расслышала.
Они скрылись на лестнице, а ещё минут через десять Лысов вернулся с озабоченным лицом.
– Дети, дети… – сказал он. – Но на чём мы остановились?
– Меня немного волнует вчерашний мужчина с этим его зельем, – ответила Суконская. – Конечно, это не пщеш, но вдруг он добавит ещё какие-то компоненты? Вы представляете, для чего ему такое могло понадобится?
– Нет, – ответил Лысов. – Может быть, стоит обыскать отель? Конечно, так, чтобы не потревожить постояльцев.
– Да, я как раз думала об этом, – ответил Суконская. – Пожалуй, я запущу свой глазик.
Как и в прошлый раз, из её глазницы вылетел глаз и, пару раз перекувыркнувшись, полетел в коридор.
– Как вы умудряетесь одним глазом смотреть здесь, а другим там? – удивился Лысов. – Я бы с ума с сошёл от такого.
– Я же разведчица, – сказала Суконская, делая шаг. – Я умею концентрироваться, брать себя в руки, терпеть лишения…
В этот момент она споткнулась и чуть не упала на пол, подхваченная Лысовым.
– Спасибо, – сказала Мария Аркадьевна. – Голова кружится. Там мой глаз как раз висел возле двери этого подозрительного человека… И дверь приоткрылась на секунду, человек выглянул, а глаз сумел незаметно шмыгнуть внутрь. Это было так неожиданно, что я потеряла равновесие. Да-да, всё в порядке. Я стою.
– Простите, – Лысов выпустил талию Суконской, смутившись.
– Ещё какой-то стаканчик… – сказала Суконская, глядя единственным глазом прямо перед собой. – Но он пуст. Вижу мужчину. Он стоит на коленях, будто о чём-то просит. Вижу женщину в длинном халате. Она что-то такое делает с картинкой. Кажется, это называется «молиться». Что же… Ничего подозрительного. Возможно, насчёт зелья я ошибалась, так что надо проверить других постояльцев. Но как покинуть номер, если дверь закрыта? И окна… Ладно, мой глаз и сам найдёт путь, если ему приказать возвращаться.
В этот момент в холле появилась Полуэктова, которая тащила в руках два огромных пакета, набитых разноцветными мягкими упаковками.
– Вот, – сказала она, поставив пакеты возле Суконской. – Четыре тысячи триста восемьдесят три шарика, по числу дней, прожитых Васенькой.
Мария Аркадьевна прикрыла отсутствующий глаз рукой и отвернула в сторону голову.
– Эм, – сказала она. – Ему исполняется двенадцать лет?
– Да, – ответила Полуэктова.
– Тогда, насколько я понимаю, четыре тысячи восемьдесят третий день он ещё не прожил.
– Не прожил, так проживёт, – сказала Полуэктова. – Можете начинать надувать.
– Я? – удивилась Суконская.
– Все, кто может, пусть надувают. Времени мало. Я на два часа заказала пиццу, а на три торт. И, кстати, всех постояльцев лучше позвать на праздник. Чтобы Васеньке было повеселее.
– Извините, – сказала Суконская, – но вам не кажется…
– Не волнуйтесь, Лариса Николаевна, – вмешался Лысов. – Мы сделаем всё, что возможно.
– А вот она, похоже, с вами не согласна, – заметила Полуэктова. – Она на меня даже не смотрит…
– Не обращайте на неё внимания, – Лысов взял Полуэктову под ручку, отводя в сторону. – Мне нужно с вами посоветоваться. Где лучше развесить шарики?
– Да вы что, – Полуэктова отстранилась от него, как от умалишённого. – Да вы можете себе представить четыре тысячи шариков? Да они должны быть просто везде!
В этот момент к Суконской подлетел её глаз, весь испачканный в коричневой жиже, которая капала с него на пол. Мария Аркадьевна перехватила его в воздухе, поморщившись, а затем, достав из сумочки влажные салфетки, принялась его оттирать.
– Так что я бы на вашем месте, – сказала Полуэктова Лысову, – прямо сейчас начала надувательство. Иначе можете не успеть, и гонорар, соответственно, будет пересмотрен. О квесте тоже подумайте. Он должен быть… – она задумалась, подбирая слово, – впечатляющим!
Полуэктова зыркнула на Суконскую, которая как раз вставила глаз на место, подошла к ней и добавила:
– А на вашем месте я бы не макияжем занималась, – она вырвала использованную салфетку из её руки, – а помогала бы с шариками!
Полуэктова громко высморкалась в салфетку, потом вся скривилась, видимо, унюхав что-то неприятное, и быстрыми шагами удалилась из холла, не меняя выражения лица.
– Ну что же, – сказал Лысов, – надо надувать шарики. Если хотите, вы можете продолжить ваши поиски пщеша, я сам надую.
Он подошёл к пакетам и взял пару упаковок шариков.
– Нет, что вы, – ответила Суконская. – Я вам, конечно, помогу. Дайте одну. Я ведь даже пока не представляю, где искать пщеш. Заодно и подумаю. Однако зачем вы вообще согласились на этот день рождения? Вы же не обязаны.
Лысов протянул ей одну пачку шариков и сел в соседнее кресло.
– Во-первых, – сказал он, – я всегда стараюсь думать, что желание клиента – закон. Мне кажется, это правильный подход. А во-вторых, если они и вправду заплатят этот миллион, отель будет спасён. Мы еле выживаем.
– Может быть, вам и не нужен этот отель? – спросила Мария Аркадьевна. – Может быть, вам стоит поискать себе другое занятие?
Лысов посмотрел на неё внимательно.
– Я не могу, – ответил он после небольшой паузы. – Понимаете, Жанна очень увлеклась этим проектом. Он был для неё будто бы источником силы. Она могла уехать в деревню, например, договариваться насчёт продуктов, исчезнуть на пару дней, а потом вернуться такой счастливой… Спрашиваешь, куда пропадала. Отвечает, что нашла хорошего поставщика яиц и не заметила, что батарейка в телефоне села… – Лысов посмотрел в окно с лёгкой улыбкой на губах. – Если бы она была сейчас здесь, она была бы рада, что я пытаюсь продолжать её дело.
– Но ведь она умерла, – тихо возразила Суконская.
Лысов зыркнул на неё, свёл брови вместе, потом отвернулся.
– Давайте уж лучше надувать шарики. Умеете? Нет? Сейчас покажу.
Он вскрыл одну из упаковок и, взяв маленький синий шарик, похожий на дохлого червяка, начал дуть. Мария Аркадьевна взяла другой, красный и, проследив, что делает Лысов, попыталась повторить за ним. Получилось не сразу, но скоро шар начал увеличиваться в размерах. Лысов, завязав первый шарик, отложил его в сторону, и тот покатился по паркету в сторону коридора. Взял второй.
– Фух! – сказала Суконская, закончив с первым шариком. – Тяжело.
Она взяла второй, а Лысов уже начинал следующий.
В этот момент из коридора появился, оглядываясь по сторонам, Вася. Он прокрался вдоль стены, потом пробежал круг по холлу, а затем исчез, видимо, укрывшись за спинками кресел.
И вот, когда Мария Аркадьевна уже почти надула второй шар, а Лысов заканчивал четвёртый, из-за спинки кресла вдруг выпрыгнул Вася и закричал диким голосом:
– Мышь во рту!
Оба шарика вырвались из рук надувающих и заскакали со свистом по холлу, выпуская воздух. Мария Аркадьевна всем своим видом изобразила сердитый испуг, а Лысов залился хохотом, от которого лицо его раскраснелось, а волосы растрепались и встали хохлом.
Вася тем временем, довольный собой, скрылся на лестнице.
– Весёлый мальчик, – сказал Лысов. – Однако же я беспокоюсь насчёт Тины и завтрака… Пойду-ка проверю… Если несложно, понадувайте шарики. Куда те улетели? Не вижу.
– Надеюсь, больше никакая мышь во рту не помешает, – ответила Суконская, взяв следующий шарик.
Лысов, оглядевшись и так и не найдя улетевшие шарики, удалился. Через пару минут появился Скворцов, одетый в джинсы и футболку. Он пересёк холл, зыркнул на Марию Аркадьевну и хотел было идти обратно, но наткнулся на Валеру, который, нахмурившись, двигался из коридорчика.
– Доброе утро, – сказал Скворцов. – Я как раз вас искал. Вернее, не вас, но уж лучше вы, чем никто.
– И вам того же, – ответил Валерий. – Однако рановато вы вскочили, сударь. Если вы насчёт завтрака, то я ещё не распорядился. Каюсь, поддался веянию времени, проспал, как безмозглый подросток.
– Да нет, – ответил Скворцов. – Я не о том. Я раньше бывал у вас здесь, но как-то так получилось, что совершенно ничего не знаю об окрестностях.
Тем временем в холл вошла Ангелина, собиралась спуститься ниже, в столовую, но, услышав разговор, задержалась.
– Как-то раньше, – продолжал Скворцов, не обращая на неё внимания, – мне всегда хватало развлечений в номере. А сейчас… Короче говоря, не знаете, есть ли здесь что-то развлекательное? Кинотеатр? Театр? Мюзик-холл какой-нибудь?
– Если только в параллельном пространстве, – ответил Валера. – Однако если я найду свою водичку, то я вам могу рассказать многое на этот счёт…
– Неужели даже и музея нет? – перебил Скворцов. – Краеведческого хотя бы…
– В параллельном пространстве все ходят задом наперёд, – сказал Валера, – потому что у них неудобная обувь. У них нету фабрики «Скороход», как у нас, а у «Адидаса» всего две полоски, поэтому он и вовсе никуда не годится.
– Понятно, – Скворцов вздохнул и, заскучав, отвернулся.
– А вы что же, – спросил Валера, – думаете, куда отвести свою даму?
– Ну… в некотором роде, – Скворцов снова повернулся к Валере и заглянул ему в глаза. – Понимаете ли…
– Понимаю, – ответил Валера. – Ключик не можете подобрать.
– Да! – воскликнул Скворцов. – И это для меня странно. – Он вдруг зашагал вдоль стойки ресепшна туда, потом обратно. – Я вам честно признаюсь – я бабник. У меня никогда не было никаких других интересов, кроме секса. И были времена, когда я был в своём деле чемпионом…
– А потом, – сказал Валера, – волосики поредели, морщинки пошли…
– Да это ещё полбеды! – подхватил Скворцов, но вдруг взглянул в лицо Валеры и осёкся.
– И нестояха, – заключил Валера.
Роберт Эдуардович грустно вздохнул, взор его стал тусклым и жалобным.
– А я ведь привык одерживать победы. Ставлю себе трудные цели, выбираю самых недоступных – и беру бастион! – Скворцов ещё раз прошёлся вдоль холла, потом остановился, пожал плечами. – Ну, положим, с этим делом я пока справляюсь. Виагра не очень помогает, но мне посоветовали зелье… Кроме самых тяжёлых случаев, всё хорошо. Но ведь меня как раз и тянет на самые тяжёлые! Я же должен быть первым!
Скворцов стукнул кулаком по стойке.
– Я же эту богомолицу выбрал потому, что сразу видно – крепкий орешек. И чем-то пахла она таким, несчастным… Я ехал сюда, подсадил в машину, голосовала. И как-то смог так речь повести, так словами её убаюкать, что про всё забыла…
– Не даёт? – перебил Валера.
– Так ведь я же как раз и хотел неприступную! – воскликнул Скворцов. – Это же такой рубеж! Она прямо идеал! Она отказалась со мной в одну постель ложиться! Даже раздеваться отказалась! Так и спала в кресле.
– Извините, – вдруг подала голос Ангелина, – а зачем вам, собственно, это нужно? Добиваться всё новых женщин – зачем?
Скворцов бросил в её сторону взгляд, прошёлся ещё немного туда-сюда.
– Ну, как… Азарт, видимо… Я думаю, вам не понять…
– Я просто думаю, – сказала Ангелина, – что вы и сами не знаете, зачем это вам. Просто другого смысла в вашей жизни нет.
– Ну как же… – возразил Скворцов. – У меня есть жена, сын-балбес. Доход неплохой. Я же владелец большой торговой компании. Отмываем деньги. Правда, от дел я отошёл… Скучно. У меня подчинённых куча, пусть они и работают.
– Знаете, – сказала Ангелина, подходя ближе, – у каждого человека наступает в жизни момент, когда он чего-то достиг и не знает, что делать дальше. Потому что раньше ему надо было вырасти, понять жизнь, чего-то в ней добиться. А потом он понимает, что всего добился, но ему нужно совсем не это. Как в вашем случае – жена вам не нужна, сын, видимо, тоже, а уж бизнес и вовсе. Вот вы и пускаетесь во всякие глупости, будто пытаетесь кому-то что-то доказать…
– Я не люблю, когда мне читают мораль, – сказал Скворцов.
– Я и не собиралась, – ответила Ангелина. – Нет здесь никакой морали. Просто я такая же, как вы. В некотором смысле. И шалила в молодости много, и завела семью потом. Богемную. Сама стала певицей, в кино снималась. Ну, вы знаете, наверно.
– Нет… Я не знал, – во взгляде Скворцова вдруг появилась заинтересованность. – И что же дальше?
– Да ничего, – ответил Ангелина. – Я вдруг поняла, что это всё мне не нужно. Дети мои меня бросили, съёмки и выступления – просто зарабатывание денег на мне разными сволочами, да и муж мой бывший – такая же сволочь, я ему как украшение нужна была. Ну, я и бросила всё. Стала думать о том, что мне нравится. Сначала купила гаражик, стала уходить туда, ковыряться. Потом села на мотоцикл и поехала на восток.
– И куда же приехали? – уточнил Скворцов.
– Сначала к разрушенному мосту, если честно. Не пользуюсь навигаторами, да и не было их тогда.
– А потом?
– Потом поехала на запад. Потом опять на восток. Сначала придумывала себе цели, куда ехать, потом поняла, что это совершенно не важно. Главное – путь. Я получаю удовольствие от того, что еду.
– И чем это всё закончится? – спросил Скворцов.
– У всех заканчивается всё одинаково, – ответила Ангелина. – Но, мне кажется, лучше умереть уже понимая, в чём для тебя заключается жизнь.
– Но разве это не то же самое, что… – начал Скворцов, но не закончил мысли.
В этот момент с лестницы показалась Тина с растерянно-задумчивым взглядом, семенящая, кажется, куда-то мимо всех, а за ней Лысов, нравоучительным тоном говорящий:
– Кто же варит яйца полчаса? Я тебя такому учил? И если уж задумала делать гренки, то к чему там соевый соус?
Он вдруг заметил людей в холле.
– Э, – сказал Лысов. – Господа! Извините за небольшую задержку. Завтрак готов! Можете пройти в столовую вниз по лестнице.
Скворцов и Ангелина, очевидно, собираясь продолжить разговор, двинулись куда было указано. Суконская, отложив надутый шарик, тоже.
– Валера, – обратился к Валерию Лысов. – Тебя попросили провести для ребёнка квест и выступить в роли аниматора.
– Я знаю, – отмахнулся Валерий. – Можете не беспокоиться. У меня всё готово. Я даже таблетки сегодня специально не принимал. Вот увидите, всё будет на высшем уровне. Я ещё при Сталине утренники устраивал, а потом за это сидел.
– Я и не знал, что ты сидел, – нахмурился Лысов. – Надо же…
– Как же ты не знал? – удивился Валера. – Я же тебе всё время говорю – при Сталине РенТВ-то не было…
И они за этим разговором проследовали в столовую вслед за всеми.
4
Словно огромный валун, сорвавшийся с горы, словно шаровая молния, которой, говорят, никогда не существовало, но которая убила за долгую человеческую историю не одного несчастного, в холл влетела Лариса Николаевна Полуэктова в бордовом шёлковом платье, тщательно обтягивающем все её жиры.
– Вы что это?! – закричала она. – Почему так мало шариков? Скоро уже пиццу привезут. Мы же здесь будем всё отмечать, правда? Тогда нужно ставить столы!
– Да! – согласился Лысов. – Вы абсолютно правы! Надо ускориться! А не хочет кто-нибудь понадувать вместо меня? А я пока столы принесу…
Серафима направилась к Лысову, но прошла мимо и, уставившись в окно, начала активно креститься.
– Давайте я, – сказала Ангелина.
Мария Аркадьевна, услышав слово «ускориться», суетливо сделала несколько выдохов в шарик, отчего он резко взорвался прямо в лицо Полуэктовой.
– Так, – сказала Лариса Николаевна, поправив тугой воротник на платье, стягивающий жирную шею. – Теперь одного будет не хватать! Вы что же, желаете моему ребёнку смерти?
– Да никто же и не заметит… – пролепетала Суконская.
– Я замечу, – ответила Полуэктова. – Но вам повезло. У меня одна упаковка есть запасная. Надувайте дальше, и чтобы больше никаких ошибок!
Она недоброжелательно глянула на Серафиму и пробормотала нечто вроде «день свят, а дела стоят».
– Вот и первый, – сказал Лысов, со стуком устанавливая принесённый стол в центре зала.
Мария Аркадьевна взяла следующий шарик и начала усиленно надувать. От напряжения глаз её вдруг выпрыгнул и отлетел прямо в руку Лысову. Тот, моментально оценив обстановку, бросил его обратно, и Мария Аркадьевна вернула глаз на место.
– Простите, – вдруг побледнела Полуэктова, которая, как оказалась, за всем этим наблюдала. – Мне вдруг показалось, что у вас… Хотя, должно быть, это со мной что-то не так. То мне кажется, что Васенька стал странным, то вы…
Она попятилась, вдруг наступила на шарик и, испугавшись взрыва под ногой, подпрыгнула с громким воплем, охнула, схватилась за сердце и поторопилась на лестницу.
– Так, – сказал Лысов, подвинув стол подальше. – Нужна ещё пара столов и несколько стульев. А где же Валера?
Он покачал головой, посмотрел на часы и ушёл снова.
Скоро в холле собрались практически все. Уже успокоившаяся Полуэктова принесла тарелки с конфетами и горками печенья в виде разных животных. Как она сказала, «для затравки, пока пиццу не привезут». Впрочем, ещё далеко не все шарики были надуты, когда Ларисе Николаевне позвонили.
– А вот и пицца, – сказала она. – Сходите кто-нибудь, принесите. Там всё уплачено. А я пока за Васенькой.
Началась суета. Скворцов с Ангелиной двигали столы и стулья, Лысов и Суконская заносили и расставляли коробки с пиццей, Серафима стояла и смотрела в окно.
Зал выглядел празднично. Те шарики, что успели надуть, валялись по всему полу, а в центре красовался длинный стол, накрытый белой скатертью – конечно же, составленный из нескольких маленьких. Во главе стола оставили место для именинника и родителей, далее расположились Лысов и Суконская, Ангелина, Скворцов и Серафима, все лицом к центру зала, где предполагалось некое развлекательное действие. На столе расставлены были бутылки воды, пачки сока, коробки с пиццей и тарелочки со сладостями.
Наконец в холл спустились Полуэктовы, ведя за собой Васеньку, разряженного в костюм с бабочкой.
– О, пицца! – закричал он, подбежал к столу, оторвал по куску в каждую руку и начал жадно есть. – А подарки где?
– Подарки в самом конце, – строго сказала Лариса Николаевна. – После торта и после квеста. А где же наш аниматор?
Все переглянулись. Лысов обеспокоенно нахмурился и уже думал было начать импровизировать, но тут из-за занавески выскочил Валера. Одет он был чудно – пижамные штаны в клеточку, свободная белая рубаха, на лице вместо клоунского носа надета красная пробка от бутылки «Кока-колы», а на голове – накладные уши из картона. В одной руке Валера держал стакан с водой, в другой – бейсбольную биту.
– Приветствую достопочтенную публику! – закричал Валера. – А знаете ли вы, по какому поводу мы здесь собрались? Не знаете? Сдаётся мне, что в этой комнате кому-то исполнилось двенадцать лет! И хотя уже ясно, что этого мальчика в Хогварц не взяли, я думаю, что он нам приготовит несколько сюрпризов! Похлопаем Васе.
И все дружно захлопали. Сам именинник уплетал третий кусок пиццы, умудрившись измазать в соусе нос, однако на последних словах Валеры замер и стал жевать чуть задумчивее.
– А вы кто у нас? – с весёлой интонацией спросила Лариса Николаевна. – Мне кажется, вы мышка?
– Не-ет, – проблеял Валерий. – Я – старый осёл! Я потомок древнегреческих ослов Ахиллеса и Энея, поэтому зовусь я Ахиней. Вася! Я поздравляю тебя с твоим двенадцатилетием! Дюжина лет – это очень много, и я надеюсь, что твоей сообразительности хватит для того, чтобы отгадать все мои загадки и решить мой праздничный весёлый квест!
– Я люблю загадки! – сказал Вася, проглотив остатки пиццы. – Давай квест, осёл!
– Так… – сказал Валера, наморщив лоб. – Сдаётся мне, что первое задание ты сможешь найти в темноте. Там, где что-то растёт и шевелится… – тут Валера продемонстрировал пальцами, как именно можно расти и шевелиться.
– Сейчас найду! – закричал Вася и засновал по помещению, однако через пару секунд замер. – Ахерей, но ведь здесь светло. Или надо выключить свет?
– Я – Ахиней, – поправил Валера. – Подумай, – он сделал умное лицо. – Не везде же свет может проникнуть… Вспомни загадку… Сидит девица в темнице, а коса на улице….
– Собака! – закричал Вася. – Она сама в будке, а цепь на улице. Но где же здесь собака? А! В сумке?
– Да нет же! – Валера рассердился. – Вот в наше время дети были сообразительнее. Загадаешь им загадку, они сразу ответят «морковь», потому что другого ничего и нет в магазинах. А сейчас тебе и авокады, и кокосы…
– Ага! – закричал Вася, снова засуетившись. – Где-то должна быть морковь… Хотя нет. – Он посмотрел на Валеру, и на лице мальчика стала заметна мыслительная деятельность. – Морковь не видит свет, потому что она растёт в земле. А земля у нас есть, вот тут…
Он подбежал к кадке с пальмой и, чуть пошарив пальцами, извлёк из почвы прозрачный файлик с бумажкой.
– Ага! – воскликнул он. – Вот и второе задание! Я умею читать! Я уже в шестой класс хожу! Здесь написано: «Включи телевизор, и первое, что увидишь – подсказка».
– Молодец Валера! – шепнул Лысов сидящей рядом Суконской. – И когда он всё успел придумать?
– Не знаю, – сказала Мария Аркадьевна тихо, – но вся эта суета отвлекает меня от моей миссии. В любой момент Вселенной может наступить конец, а мы тут в игрушки играем. И к тому же я проголодалась.
Она взяла с тарелочки печенье в форме верблюда и быстро сжевала, а потом взяла следующее.
Тем временем Вася нашёл пульт, который лежал на стойке ресепшна и, направив его на телевизор, включил. На экране шла передача о животных. По камням ползла зелёная глазастая ящерица с высунутым языком.
– Ага! – крикнул Вася, брызнув слюной на весь стол. – Там крокодил! Это первое, что я увидел.
– Это ящерица, – поправил его Валерий. – И это подсказка.
– Ящерица… – Вася закрутил головой. – Значит, надо найти ящерицу где-то тут, правильно? – Он вдруг уставился на Суконскую и резко ткнул в неё пальцем. – Вот она! Ящерица! У неё во рту!
– Блин, – сказала Мария Аркадьевна, с перепугу проглотив печенье и закашлявшись. – Я чуть не подавилась.
– Ящерица! – завопил Вася. – Она съела ящерицу! Она у неё внутри! Ахиней, надо вскрывать!
– Спокойно, – перебил его Валера. – Вскрывать никого не будем. Но угадал ты правильно. Эта тётя ела печенье в виде ящерицы. Где-то рядом – следующая загадка.
– Э… – сказал недоумённо Лысов. – Валера, а как ты… Ну ладно.
В этот момент у Полуэктовой зазвонил телефон. Она ответила и, прижав телефон к уху, бросила мужу:
– Пошли! Там торт! И подарки надо принести.
Они встали и направились на улицу.
Вася же обогнул стол и угрожающе приблизился к Суконской.
– Где подсказка? – спросил он так сурово, как только может это сделать двенадцатилетний мальчик в костюмчике.
– У меня ничего нет… – Мария Аркадьевна продемонстрировала пустые руки, встала со стула и попятилась.
Вася посмотрел с подозрением на неё, потом на стул. Заглянул под сиденье.
– Ага! – крикнул он. – Тут снизу конверт приклеен.
Он достал конверт и грубо разорвал, вытащив изнутри небольшой листочек.
В этот момент колокольчик на входе затрясся, и в помещение въехал огромный белый торт на багажной тележке. Он был похож на коричневую гору, облитую белым снегом.
Тележку толкали Полуэктовы с лицами, ещё более приторными, чем сам торт. Они подкатили её вплотную к стойке и синхронно указали руками на этот шедевр кулинарии.
– Вот! – сказала Лариса Николаевна. – Самый дорогой, что смогли! Спецзаказ! Тарелки организуйте, – последнее было брошено Лысову. – А мы за подарками в номер.
И они опять удалились.
– А что их организовывать? – хмыкнул Лысов. – Вон же тарелки, – он кивнул на буфет.
– Вам наложить? – спросил Скворцов Ангелину.
– Пожалуй, – сказала она, и Роберт Эдуардович отправился к буфету за тарелками.
– Ничего не понимаю, – пробормотал Вася, крутя бумажку с подсказкой. – Ахиней! Тут написано: «Следующее и последнее задание найдёшь там, куда укажет живой мертвец». А где тут мертвец? – Вася повернулся к столу. – Кто-то из вас мертвец?
Все сидели растерянно. Серафима поглубже укуталась в платок.
– Всё сейчас будет, – сказал Валера с загадочной улыбкой…
Тут дверь снова звякнула, и на пороге появился престранный субъект, тощий и длинный. Он был одет в замызганный пиджак грязно-красного цвета; бритая голова, обвешанная мокрыми стеблями травы, придавала ему сходство с уродливой русалкой мужского пола, а взгляд был настолько безумным, что даже сам Валера не сразу узнал в вошедшем Гришу.
– Ну, что я говорил? – торжественно произнёс Валера. – Вот вам и зомби!
– Граждане! – сказал Гриша. – Как же я безумно рад, что я вас нашёл! Представляете – я словно заново родился.
– Слушаем вас, возродившийся из праха, – сказал Валера, склонив голову.
– А можно воды? – спросил Гриша.
Валера протянул свой стакан, который всё это время держал в руке. Гриша выпил и вернул стакан назад, а Валера отправился к кулеру наполнить его снова.
– Эх! – сказал Гриша громко. – Я уж думал, что всё. Памяти нет, мозги кончились. И что делать? Я не помню ни кто я, ни откуда. Очнулся в канаве, в грязи. Думаю – один я такой на свете, с руками и с ногами. И вроде помню, что нет, не один, а какое-то сомнение всё равно…
Гриша плюхнулся на стул, придвинутый ему Ангелиной.
– Я тут долго бродил. Пытался вспомнить хоть что-нибудь. Чтобы смысл был. А потом увидел ваши эти хоромы. И над ними написано «Тихон Изотов» такими чудными буквами…
Лысов вздрогнул так, что под ним скрипнул стул.
– Простите, – переспросил он, – что вы сказали?
– Да на вашем особнячке буквы горят: «Тихон Изотов», – ответил Гриша. – Оно, конечно, с такими завиточками написано, что шиш прочитаешь. Но я вспомнил. Это у нас мужик такой в деревне был. Деловой очень. Крепкий, рослый. Бабы по нему сохли. Вот не так давно только уехал куда-то. И меня сразу как включило… Я и деревню свою вспомнил, и маму, и бабушку, и всех родственников до седьмого колена…. А это значит, есть мне куда идти. Пойду. Спасибочки.
– Э! – сказал Вася. – А показать?
– Что показать? – не понял Гриша.
– Ты же живой мертвец. У меня тут в записке написано, что ты должен куда-то показать.
– Да, – согласился Гриша. – Я теперь всем покажу.
И он, выставив палец вверх, двинулся к выходу.
Вася, оторопело взглянув на потолок, вдруг закричал:
– Вижу! Вижу! Там вон письмо запрятано!
И правда, у основания люстры виднелся край конверта, торчащий совсем чуть-чуть из-за круглой потолочной чаши. Валера уже услужливо подносил стремянку.
– Это что же получается, – прошептал Лысов, – этот отель на самом деле назван в честь… любовника моей жены?
Суконская накрыла своей ладошкой его кулак, лежащий на столе.
– Извините, – сказала она, – может, это и не моё дело, но какая уже теперь разница? Она же умерла…
– Для меня есть разница, – тихо сказал Лысов. – Я теперь всё-всё понимаю…
Глаза его заблестели, и весь он сразу обмяк и затих.
– Ага! – сказал Вася, доставая записку из конверта. – Тут написано… Написано…
– Что написано, мой маленький храбрый исследователь? – спросил Валера, ухмыляясь.
– Здесь написано: «А теперь ты найдёшь что-то зелёное и вонючее, что движется с лестницы прямо в холл».
Наступила полная тишина, и глаза всех присутствующих обратились к лестнице. Оттуда, однако, просто появилась Тина. Она широко улыбалась, буквально сияла.
– Представляете, – сказала она, – я такому научилась сейчас! Если я сниму ролик, то точно будет сто просмотров! Я соединила все рецепты в мире сразу! И применила молекулярную кухню! И получилось вот это!
Она достала из-за спины руку, в которой держала маленькую стеклянную баночку из-под маринованных огурцов. В ней болтался комочек чего-то зелёного. Тина отвинтила крышку, и по помещению моментально распространился противный едкий запах, будто в подвале сгнила целая бочка селёдки.
– Пщеш! – закричал Лысов.
– Пщеш! – закричала Суконская, вскакивая из-за стола. Что-то красное, выхваченное из сумочки, блеснуло в её руках.
– Будьте здоровы! – ошеломлённо пожелал им Скворцов.
– Пожалуйста, осторожнее! – воскликнула Суконская. – Не выпускайте это из рук!
– Что? – не поняла Тина. – Да это же десерт! Я думаю, это должно быть просто супервкусно!
Мария Аркадьевна, не слушая, подбежала и выхватила баночку из её рук. Затем подошла к стойке ресепшна, возле которой уже оказался любопытный Валера, и поставила на неё банку, а рядом с ней – красный блестящий сундучок.
– Так… Всё должно быть герметично, – сказала она тихо. – И надёжно защищено.
Она открыла сундучок и извлекла из него маленькую прозрачную капсулу. Затем аккуратно перекатила в капсулу содержимое баночки, и, закупорив, вернула капсулу в сундучок, захлопнув крышку. Скворцов вскочил со стула и наблюдал за всем, выпучив глаза.
– Браво! – вдруг нарушил молчание Вася, подходя к Марии Аркадьевне торжественной походкой. – Маа, вы сделали для меня всю работу. Как вы сами понимаете, для меня это была самая сложная часть.
Суконская побледнела и отшатнулась.
– Вурхан? – спросила она, вглядываясь в лицо мальчика.
– Ну, а кто же? – голос мальчика стал грубым, взрослым и развязным. – Я так и думал, что ты или ещё кто-то из свободных охотников найдёт для меня пщеш, так что кораблём для доставки я буду обеспечен. А когда я получу свои деньги, то все проблемы решатся сами собой.
Лысов, встав со своего кресла, двинулся в их сторону.
– Мария Аркадьевна, – сказал он, – а что, собственно, происходит? Почему мальчик говорит такие странные вещи?
– Это не мальчик, – ответила Суконская, поворачиваясь спиной к сундучку и загораживая его от Васи. – Это Вурхан, разумная гора с планеты Петерлекк. Он может создавать ментальные копии разумных существ.
Валера, посвистывая, незаметно отодвинул красный ларчик подальше, а потом и опустил вниз, за стойку.
– Не любых, к сожалению, и при определённых условиях, – заметил Вася, глядя в глаза Суконской. – Но мальчик подвернулся удачно. И мозг у него мягонький, копию сделать легко, и находился он в одиночестве, в туалете на заправке, так что мне никто не мог помешать. Зато теперь у меня в руках солидная доза пщеша, которая стоит на свободном рынке… Сколько, Маа? Цены так быстро меняются.
