Buch lesen: «Неопалимая купина. Путевые заметки»

Schriftart:

© Ника Эльба, 2024

ISBN 978-5-0062-6502-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Неопалимая купина

Хакасия – земля пяти стихий

 
Опять манят неведомые дали,
И мы средь звёзд свой торим путь,
Но стоило заре блеснуть,
И вот уж заалели облачные шали.
Скользнув из-под пушистых облаков,
Вмиг завораживают дивны холмы —
Фисташковые плюшевые сопки
Бегут вдогонку, будто в море волны.
И голубые ленты рек, как изумительные кружева,
Сотканные самой природой,
Играют и стремят свой бег
Под лучезарным небосводом.
Весёлой перекличкою стрижей
Встречает нас зелёный Абакан,
Под сводами тенистыми аллей
Уводит в удивительный музей,
Где потрясающие артефакты
Безмолвно протянули нить
Меж вами и ушедшей в Лету
Непостижимо древней стариной.
Курган Салбыкский молчаливо окружён
Кольцом угрюмых мегалитов:
Здесь тлен, хранитель тайн давно ушедших лет,
Как будто в воздухе висит тоской неутолённой.
И горловое пенье Улугбашева чарует,
Как будто голос дальних предков из глубин сознания возник,
И очертил загадочный свой лик.
Тепсей нас разнотравьем опьянил
И сказочным видением с вершины,
И дух наш над прекрасной Энесай парил
Над бархатными дивными холмами.
И фиолетовый задумчивый Тепсей
Всё средь душистых трав о чём-то грезит,
Хранитель тайн прошедших дней,
Безмолвный страж вод серебристых.
С другого берега, короной осиян,
Ему внимает чутко Оглахты:
Обоим ведомы загадки старины
И тайны всех курганов сей земли.
И музыка степи в подножье Оглахты
В лучах пурпурного заката
В шелковых волнах ковыля
Вас всё зовёт, зовёт куда-то.
А между ними, гордая краса,
Неторопливо катит воды Энесай
И серебром своих искристых вод
Чарует стражей нежностью своей.
Там сумасшедшие закаты,
Как огненные реки в обрамленьи алых берегов,
Под сводами пурпурных облаков,
Уводят в мир чудесных снов.
Предгорья светлые Саян
Столь первозданной прелестью полны —
И всяко деревце здесь создано резцом творца, —
Уводят в фантастические сны:
Вы будто на космических качелях
Взлетаете над сказочной землёй,
Да так, что аж захватывает дух,
И одновременно скользите в серебристых водах
Прекрасной Энесай русалкою речной.
И тучные стада в степях бескрайних,
И нивы пышные теряются вдали —
Всё это взращено упорными трудами
Радетелей обильной сей земли.
Их говор мягкий, и приветливость, открытость лиц,
Глаза, как полноводные озёра,
Те, где находят отдых стаи перелётных птиц.
Фисташковые горные долины
Вкруг опоясаны журчащею рекой,
И цепь дремотных гор за горизонт
Зовёт в полёт над сказочной землёй.
Там облака садятся отдохнуть
На дивные дремотные долины
И в молоко наш погружают путь —
Ни зги не видно, лишь одни туманы.
Здесь дрёмные лазурные Саяны
По пояс пеленают кружевные мхи:
Живут там любопытные бурундуки,
Кедровка там среди хвои порхает,
И каменные статуи в Ергаках,
Своей задумчивой стране,
Зрят сквозь века свои виденья
И видят сны в туманной мгле.
И озеро там Ойское с хрустальною рекой
Перекликается, как будто брат с сестрой,
Лазури вод их прелесть память сохранит,
Сияющих, как камень лазурит.
Сияют мраморные горы,
Одеты словно бы в снега,
И удивительные рыжие озёра —
Природы дивны зеркала.
Ваш дух парит на горных высях,
Небесной силой окрылён,
И вы сливаетесь с природой
И вечностью, стоящей вне времён.
 

Хакасия, Сундуки

 
Расскажет вольный ветер
Вам притчу в Сундуках
О людях, несших службу
На крепостных стенах —
Как всматривались в дали
С тревогой на челе,
О том, как рисовали
Петроглиф на скале,
Как в древности шаманы
Пророчили судьбу,
Как шли вдаль караваны,
Пронзая ночи мглу.
А вид такой с вершины —
Захватывает дух,
Необозримы дали
Вас так очаровали,
Что, расправляя крылья,
Вы реете счастливо
Над сей землёй красивой,
Над озером Шира
В бездонной синеве,
Играя с облаками,
Как будто в дивном сне.
 

Красноярский край, Саяно-Шушенская ГЭС, водопад Катушка

 
Какое чудное виденье
Нам мир Саян открыл!
Мир величавых гор —
Гора в горе – творенье
Божественных могучих сил,
Что окружает водны глади
Холодных енисейских вод,
В них наш кораблик затерялся
И изумлённо вдаль идёт —
Он будто вечный странник духа,
Он слился с вечностью времён
И грезит о стране титанов,
Безмерной мощью упоён.
В великом малый, он велик, сливаясь
С дыханием природных сил,
И нет ему преград в виденье
В волшебный дивный этот миг.
В земле, где бьётся сердце древнее Сибири,
Он озарения достиг.
 

Наш капитан

 
Наш капитан – он плоть от плоти
Привольной сей земли сибирской,
Героем древних сказочных легенд
Исполнен силы духа богатырской.
Величье духа у него сродни величию Саян,
Необоримый дух – наследство
Непобедимых воинов Сибири —
Ему в наследие отдан.
 

Тува

 
Неведомые земли
Опять к себе зовут,
И вновь тропою древней
Наш пролегает путь.
Султаны куполов
Взметнулись в неба синь,
Что золотые струи
Из сказочных глубин.
И в шапочке с султаном
Всё тот же стиль сквозит,
Когда наездник вольный
Стрелой сквозь степь летит.
И горловое пенье
Чарует свистом птичьим,
И углублённый голос
Сразит своим величьем,
И мерный бег коней
В том пенье вдаль зовёт,
В страну долин цветущих
Средь сказочных высот.
И вольно катит воды
В долине Энесай,
Играет чудо-солнце
В златых её волнах,
И розовые горы
В лучах закатных тают,
И чудные узоры
Там в облаках витают.
Шатры, что в дивной сказке,
Сияют белизной,
Поют в Булаге ветры
О старине былой,
Здесь Энесай искрится
В кудрявых берегах,
Трепещет сердце птицей,
Купаясь в облаках.
Центр Азии взметнулся
Пред нами в синь стрелой:
Летят крылаты кони
Над Энесай-рекой,
Наездники крылаты
Зрят в глубину веков,
Их дух парит свободно,
Не ведая оков.
Их меткий глаз, их лёгкий стан
Охотников из сказки,
Легендами седыми осиян.
 

Бурятия

 
Опять мы крылья расправляем
В полёте над российской необъятною землёй,
Зовёт Байкал нас – мы ещё не знаем,
Какие ждут нас чудеса за дымкой голубой,
Какие нам поведают легенды
Проникновенно, не спеша,
Бурятские неведомые земли,
Какие нам Байкал раскроет тайны —
Великая озёрная душа.
Заката розовая лента
Летит за нами лёгкой дымкой
В полёте неотступно вслед —
Лишь замирает на мгновенье,
И над исчезнувшим закатом
Восход свой лучезарный разливает свет.
Природы царство первозданной, чудной —
Кудрявых сопок дивная гряда
Волнуется под нами морем изумрудным,
Бежит за нами, словно дивная волна.
Но глянул вдруг из-под крыла Байкал
Своим недрёмным оком
И вмиг бескрайнею стихией вод околдовал,
И закружил нас в сказке синеокой,
Где обитают быль и небыль
И где поёт байкальская волна.
Улан-Удэ встречает птичьим пересвистом —
Весёлых ласточек лихие виражи
Рисуют кружева в лазурном небе чистом, —
Скульптурами диковинных животных на мостах,
Журчаньем струй неповторимого хрустального фонтана
На площади пред оперным театром
Июльским жарким днём лучистым
И величавою неспешною рекою Селенгой
В кудрявых томных берегах.
И драмтеатры украшают город,
И театральная здесь жизнь нечёт —
Театр «Байкал» концерты чудные даёт
И, что ни день, аншлаг там собирает.
А город чтит своих героев,
Отдавших жизнь за мир и волю,
И монумент на горке Славы
Горит нетленною звездою.
Герой легенд народных пламенный Гэсэр,
Защитник обездоленных и сирых,
Проведший жизнь свою в скитаньях,
Слывёт борцом в людских преданьях.
Геологический музей коллекцией бурятских минералов славен —
Как же красивы недра сей земли!
Во все века красою им блистать пристало.
Дацан на Лысой горке смотрит величаво
И посылает городу своё благословенье.
На праздник ёхора коль в Верхнюю Берёзовку поедешь,
Стволы могучих сосен, словно свечи,
Сбегают с сопок к вам навстречу
И вас пьянят благоуханьем,
И дивной музыкальной сказкой,
И вольной песней, танцем полон вечер.
Народные оркестры восхищают —
Всю мощь земли своей та музыка вмещает.
Певиц здесь голос льётся вольницей чудесной,
И, коль поют, из глубины души там рвётся песня.
И в малом зоопарке яки удивили:
Обмахиваясь белоснежными хвостами,
Коричневые сфинксы будто в летаргии вдруг застыли.
На празднике весёлом «Съезд дарханов»
Нам изумительная орочка камлала
С открытым голубиным взглядом.
Душа её здоровья, творческих успехов нам желала.
Певица выступала вслед за ней,
Напевностью чей голос изумляет,
Диапазон же голоса её
Сравним лишь с Имой Сумак, не иначе —
Такие редкие таланты здесь земля рождает.
Средь вольного раздолья
На фоне сопок-исполинов
Дацан сияет Иволгинский светом негасимым,
Как та неопалимая купина,
Что дарит свой нетленный свет,
И в том дацане вглядываясь в диво
В день пасмурный, под кровлей, сквозь стекло,
Черты лица не разобрать,
Но отчего-то чувствуешь его проникновенный взгляд,
Как будто естество его нетленно.
Твоя ль фантазия то чувство навлекла,
А может быть, сие виденье —
Поток твоих же мыслеформ,
Что от стекла здесь отразились?
Там розовою негой разливаются закаты
За чёткой линией притихших гор,
И духи горные ведут неспешный разговор
С степною вольницей крылатой.
А со стадами и отарами в степи негусто,
Да и в загонах их заметно пусто —
Иль все они на летнем выпасе в степи,
Иль не успели здесь отары нарастить.
И голубое озеро Гусиное встречает нас в пути,
Как говорят, Байкала брат,
Голубизною вод соперничает с небесами,
С песочными крутыми берегами
И сосенками малыми, бегущими вослед за вами.
Но надо здесь природу поберечь
И очистных сооружений ГРЭС добавить:
Ведь рыб мальки в Гусином исчезают —
Лишь старожилы это замечают.
Вот наконец Байкал открыл с высот Гремячинска
Свои бескрайние объятья
В кипрея розовых цветах,
И мы с ним обнялись, как братья.
Байкал, что в переводе значит «пасть», —
Разлом коры Земли, едва ль до мантии не доходящий,
И дух её, из недр летящий,
В волненье на её стихии вод
Частенько проявляет свой полёт.
Мой дух восторженный парил над голубой стихией вод:
В его глубинах сказка чудная живёт,
И каменная черепаха в сердце там жемчужину хранит,
А рядом с ней лев каменный грустит,
Им волны колыбельные поют,
Слезами орошая каменный приют.
Горячинск там горячею лечебною водою славен:
Источник бьёт из-под земли,
Волнуется земля здесь временами
И возмущенья шлёт, как откровения свои.
По золотым пескам в Турке
Июльское гуляет лето,
На сопках сосны вечной зеленью одеты,
И дивная прохладная байкальская волна
Столь несравненной нежности полна,
И наш кораблик нам позволил
Привольным ветром всласть наполнить грудь,
Отважно по волнам отчалив в недалёкий путь.
И с вод Байкала нам открылась чудная картина —
Увенчан берег гор кудрявою грядой,
Сосновые в прибрежной полосе темнеют боры,
Пленяя взгляд наш золотым песком
И белой свечкой – крошкой-маяком.
 

Монголия

 
Монголия встречает нас в пути
Рассветом росным и туманным
И россыпью белейших юрт
Среди оливковых холмов,
Как будто стая лебедей
Спустилась на долину отдохнуть,
С рассветом чтобы свой продолжить путь.
Стада коров и табуны коней,
Овец отары тучные в степи —
Всё зиждется на тружениках сей земли,
Идущее от их земных корней.
Лучистый Улан-Батор раскинулся в долине,
Вкруг окаймлённый горною грядой
С рекою Тол, что катит волны
В кудрявых томных берегах,
С прозрачною хрустальною водой,
Подпрыгивая резво по камням,
И манит вас в свои скитанья
Средь сопок в край туманный голубой.
В намоленном монастыре Гандан,
Где исполинский Будда рвётся ввысь
Под купол дивного дацана,
Вас повергая в изумленье
Как духа дивное творенье
И взгляд его, пронзая время и пространство,
Уносит вас вслед за собой.
Златые кровли крыш дацанов,
Свободно крылья расправляя,
Как будто в сказочном полёте
Парят, в прозрачной синеве сияя.
Гул голосов при чтенье мантр
Сливается в таинственные хоры —
Молитвы их восходят к небесам,
Летят в космические звёздные просторы.
Летит и конница стальная по степи неоглядной
Вслед за ваяньем Чингисхана-исполина,
Царящем над бескрайнею долиной.
И величавый дух степной
Захватывает вас и опьяняет сказочным раздольем,
И песня рвётся птицей из души привольно.
Парк изумительный Тэрэлж
Раскинулся в долине сказочных ваяний
Среди причудливых скалистых гор,
Где время и ветра ваяют из пород скалистых великанов —
И дивных черепах, и гребни ящеров, древнейших исполинов,
И вы, как завороженный и изумлённый персонаж из сказки,
Парите в сей долине фантастических созданий.
И изумительные яки шерстяными кораблями
Плывут в высоких травах, исподлобья на тебя взирая:
Не подходите близко! Могут ведь неправильно тебя понять —
Такая стать у них лихая.
И, разнотравьем всласть альпийским упоён,
Июльским солнышком согретый,
Дацан Арьяаабал на скальной высоте
Купается в лучах приветливого лета
Средь разнотравья и цветов.
Порхал мой дух хэнтэйскою нимфеей,
А над долиной реял птицей,
Вдыхал цветенье трав, пьянея —
Он с духом гор успел сродниться.
Мемориальный комплекс на горе Зайсан
Парит над городом нетленной птицей,
И вечна память о героях,
В лихие годы мир и волю защитивших.
Величественна площадь у великого дворца хурала,
Который изваянье Чингисхана возглавляет
И изваянье Сухэ-Батора на пламенном коне потомкам завещает
Монголию любить и защищать.
Здесь чтут своих писателей:
Ваяние на вас взирает величаво
Того, чей интеллект трудом страну прославил,
И правнучка того, в чью честь тут памятник стоит,
Своим гордится прадедом по праву.
 

Этот удивительный Хабаровский край

 
Мы, словно небожители, с восьмого этажа
Гостиницы восторженно взирая,
Парим счастливо со стрижами в синеве
Над дивными разливами серебряной реки,
Не видно коим ни конца, ни края.
Закаты здесь неповторимо хороши,
И солнце, словно яркий апельсин,
Над горизонтом в лёгкой дымке тихо тает
И, яблоком в нежнейших розовых тонах
Откланявшись, последний мягкий свет эфиру посылает,
Иль сквозь пелены лёгких облаков
В просвет на землю Божьим оком зрит —
Сияющею солнечной дорожкою на водах величавых
Вам сказку дивную дарит.
Как величав ты, батюшка-Амур,
С рекой Уссури весело сливаясь
И малую Плюснинку, и Биру гостеприимно принимая!
Твоих просторов и разливов голубые рукава
Ветвятся кружевом чудесным
По изумрудным солнечным долинам,
И необъятна ширь твоя,
Привольной льющаяся песней.
С Амурского утёса чудный вид,
Достойный кисти живописца,
Твои разливы уподоблю сказочным морям:
За горизонт, волнуясь, убегают
И сопки тёмно-синею грядой
Твои красиво дали обрамляют.
Хехцир царит над водами сияющей реки —
Гора в горе и за горой гора, —
Столь величаво берег обрамляет,
Что сердце в изумленье замирает.
Тропой Арсеньева не удалось, увы, пройти,
А как мечталось нам воочию исследовать таёжные пути!
На Уссурийском острове часовенка незыблемо стоит,
И православный дух над ней витает,
И Виктор-воин там с иконы дивной
Своё благословенье миру посылает.
Дорога синусоидой бежит среди густых лесов
Широколиственных и малой доли хвойных,
И солнца луч сквозь чащу не сквозит —
Природы буйство, дух её лесной дивит
И в сказки чернолесья нас уводит.
Лимонник цепко обвивает
Ветвей раскидистую сеть,
Аралия, кистями бус играя,
За ним старается успеть,
По вертикали сложный путь одолевая.
И слышится «чак-чак, чак-чак», смешные птичьи споры —
Сороки в сосняке ведут свои лесные разговоры.
А в Сикачи-Аляне воды батюшки-Амура так изумительно нежны,
В его волнах так радостно плескаться,
На лодке, рассекая волны,
В хрустальных брызгах по реке лететь
И этносу нанайцев изумляться —
Из рыбьей кожи чудеса творят
И бесподобной ароматною ухой там угостят:
Гостеприимные хозяева-нанайцы
С суровою природою на «ты» здесь говорят.
Там, в Сикачи-Аляне, древние петроглифы с амурских берегов
Загадочно на мир взирают.
В их взоре затаилась вечность —
Свидетели бесчисленных эпох,
Чей дух нам указует в бесконечность.
Хабаровск славным рыцарем на сопках возлежит,
Купаясь в зелени и парков, и бульваров —
В вечерних сумерках среди танцующих фонтанов
С Амуром о деяньях славных говорит,
О людях славных сей земли богатой.
И Муравьёв-Амурский с пьедестала
Шлёт повелительно стране благую весть:
Теперь российская земля и здесь
Под гордым именем Хабаровского края.
Хабаров и отважный Невельской, Дьяченко с казаками
Зажгли Хабаровскому краю и Хабаровску зелёный свет.
Арсеньев с помощью Дерсу исследовал здесь край таёжный.
С тех пор минуло уж немало лет,
То были непростые времена:
Заслуги их хранятся в памяти народной.
Цвет лотоса амурского изящен, нежен, чист,
Под струями дождя брильянтами украшен всякий лист,
И, золотой струёй вниз извергаясь,
Рождает россыпи алмазные на плавающих листьях,
Что торжеством изящества сияют.
Коллекции музея краеведческого Гродекова нет цены —
Собрание богатств природы и истории земли,
И этносов Хабаровского края.
Другой такой коллекции не знаю!
Хехцирский заповедник не открыл нам двери,
А жаль – богатство флоры описать тогда бы мы сумели
Так, как Павлишин изумительно его изобразил.
Музей искусств нас растворил в изысканных полотнах —
И Тициан с его дыханием прелестных форм дивит,
И Дюрер в графике посылом нежным осеняет,
Ян Усмовец Сорокина нас силой духа русского ошеломляет,
Творение Поленова нас знойной дымкой обжигает
И сказку нам мгновений чудных с щедростью дарит.
Хабаровск и своей архитектурой славен:
Дом городской вас древнерусским стилем удивит —
Шатровой крыши башенки строенье возглавляют,
Из-под кокошника из узких окон
Среди кубышчатых колонн на мир задумчиво взирает.
Модерн здесь формы окон плавно обрамляет:
Цветные изразцы, балконы, переплёты окон радостно сияют,
У окон арочных цветут
И любованье ими предлагают.
Не хватит слов, чтоб описать очарованье дивным краем,
Но то, что дух запечатлел,
Вам благодарно предлагаем.
P. S. А соловья здесь баснями не кормят,
И кулинарные рецепты неизменно хороши.
О Приамурском крае удивительном поётся:
Здесь повара готовят от души.
Как кормят Алишер и Азиза
По истинно узбекской рецептуре!
С трудом мы верим собственным глазам,
Узбекистан увидев на Амуре.
 

Музыкальная школа

 
Ведь школа призвана к тому,
Чтобы накопленные знанья человечества
Младому поколенью передать.
Учителю же надо приложить немало и искусства, и терпенья,
Чтоб ученик позволил это знанье взять,
Возиться с ними, проявляя неусыпную заботу,
Привить ту мысль, что значительность традиций,
Стремление к прекрасному в изящнейших искусствах —
Столь неотъемлемая его часть,
И то, что социализация необходима,
Чтоб среди разных и характеров, и типажей
Свой статус в обществе сыскать.
 

«Главенствующим делом жизни моего супруга – да, впрочем, и моей …»

 
Главенствующим делом жизни моего супруга – да, впрочем, и моей —
Я назову бесчисленный поток летящих дней,
Который уж почти как тридцать лет,
Помимо творчества и пополненья знаний,
Был посвящён преподаванью
В Сокольнической детской музыкальной школе
Среди детей, которые все наши —
Всей юной в чём-то бестолковой и смешной команде.
Супруг для них и где-то воспитатель,
Но прежде педагог —
И дисциплин теоретических по композиции
Для тех, кто одолеть их смог,
И джазовой импровизации, кто в обучении хотел радеть,
И концертмейстер неизменный в школе и в оркестре школьном,
И на бесчисленных концертах выездных
С его аранжировками произведений,
А также собственных работ,
Любимец всех детей за свой профессионализм
И интеллект, и чувство юмора, умение увлечь их творчеством,
Да и уменье зачастую им помочь
В их нежеланьи заниматься и собственную лень преодолеть
В своём нелёгком кропотливом деле обучения изящнейшим искусствам.
И первые ученики уж выросли и семьями обзавелись,
Иные в музыку пошли, полученными от него
Теоретическими знаньями по композиции блистают,
А кто и нет, но неизменно шлёт ему привет,
Когда ученики и их родители
Его в Сокольниках встречают
На протяженьи многих лет.
 

Доктору А. Н. Мансурову

 
Кто чрез спасительные руки доктора от Бога не прошёл,
Со стороны тому не осознать,
Как ювелирно точен труд хирурга,
Как напряжённо должен он часами
Изъяны непростые пациентов врачевать.
А я, как ива – та, что гнётся, не сломавшись,
Не сбрасывая даже в холода зелёный лист,
Под каждым взмахом чуткого хирурга возрождаюсь
И духом совершенней становлюсь.
 

Послание доктору А. Н. Мансурову

 
Не на Олимпе днесь великие ваятели
И ворожеи призрачных судеб,
И не в скульптурных мастерских из мрамора создателей
Воображенья чувственных потех.
Великие ваятели, что от земных корней,
Взрастившие бесценное искусство
Изъяны человека с блеском врачевать
И возвращать художнику утраченное им на время чувство,
Чтоб в области бессмертного искусства
Он вновь сумел для человечества дерзать.
 

Осень

 
Цветы осенние полны красы прощальной.
В саду увидев хризантемы лик печальный,
Отринь от сердца грусть об улетевших летних днях:
Ведь всякая пора и в жизни, и в природе
Зерно златое для себя находит.
 

Осень в Вороново

 
Кто пережил чудесное прикосновенье первое любви,
Тот знает, как охватывает пламя
Восторга от пылающей крови,
Как осени волшебные чертоги
Вдруг вспыхивают светом неземным,
И золотые райские сады,
Дотоль неведомые вам,
Где обитают только боги,
Распахивают сказочные двери
В свой ослепительный заветный храм.
 

И снова Саяны

 
Пухом одуванчика улетело лето,
Но воспоминанием сердце вновь согрето,
Вновь лечу над миром птицей перелётной
В грёзах впечатлений путешествий взлётных
И витаю в мыслях над Саяном спящим,
Над грядою горной, в облаках парящей.
Вновь стою на пике горного массива —
Дух витает птицей, птицею счастливой,
Над речным разливом средь Саян могучих
С их сливаясь духом вечности и силы.