Buch lesen: «Восстание Магов. Том 1. Прижатые к земле», Seite 34

И стоило только этим словам прозвучать, как вся дрожь и волнение Бога куда-то вмиг улетучились. В первые пару секунд он еще не мог поверить, что может мыслить так ясно. Но заметив, как ему на полном автомате удалось парировать первую пару выпадов Винсента, он сумел-таки обрести осознание случившегося.

– «Значит, сработало» – лишь подумал он про себя.

Винсент, что еще не успел заметить этого критической перемены в Боге, изначально ложно посчитал, что парень застыл на месте от волнения. Потому после пары «приветственных» разменов ударами он решил позволить тому слегка собраться и прийти в себя. Но в тот момент, когда ему в голову лишь пришла мысль «невзначай» что-то высказать в сторону своего ученика, как тот уже в следующее мгновение оказался прямо у его глотки:

– Бог… – лишь сумел выдавить из себя он, прежде чем с неподдельным испугом узрел пред собой эту картину.

Лишь с помощью невероятно отточенной реакции ему удалось уйти из под этого удара. Однако он всё равно машинально прикоснулся к своему горлу рукой, дабы удостовериться в успехе. При этом, будучи скованным каким-то до сих пор совершенно неизвестным ему чувством, он зачем-то опять решил завести с Богом диалог. Только вот если в первый раз он старался успокоить его. То сейчас, очевидно, старался уличить момент, дабы отдышаться, для себя:

– Не думаешь, что прерывать кого-то вот так на полуслове, это немного грубо? – хоть его голос и дрожал, но он всё равно старался сохранить спокойный тон и даже подшутить над оппонентом.

Бог усмехнулся. Винсент поначалу сделал тоже самое, ибо искренне посчитал, что просто переволновался. Но его былые подозрения не были ошибочны. Ибо стоило только ему вновь отвлечься и расслабиться, как в его сторону устремился мощный вихрь.

– «Мало того, что он мгновенно смог его призвать, так еще и спрятал теневые звезды внутри?» – снова поразился действиями Бога, Винсент.

Очевидно, что как только Винсент уклонился от всех атак и снова взглянул на то место, откуда Бог применил это заклинание, то своего ученика он там не обнаружил.

– «Естественно он воспользовался моментом и переместился. Однако далеко сместиться он всё равно не мог – анализировал ситуацию Винсент – Раз так, то мне важно продолжать двигаться, чтобы не позволить ему этим преимуществом воспользоваться. А раз уж я двигаюсь куда быстрее, то успею набрать дистанцию и заметить его прежде, чем он атакует»

Его глаза бегали по сторонам, пока сам он с помощью своей распрыжки надеялся заставить Бога замешкаться и выдать себя. Только вот он никак не ожидал ощутить холодный поток тьмы со своей спины! Теневая клешня захлопнулась прямо на том месте, где еще мгновение назад была голова Винсента, а сам он лишь в очередной раз пятился назад, находясь в ошеломлении от происходящего.

– «Так он не просто отвлек меня этим вихрем, но еще и просчитал куда я буду двигаться дальше и смог меня там подловить?!»

Винсент сам не замечал, как от его былой затеи с игрой в поддавки не осталось и следа. Он отлично понимал, что если решит дать слабину сейчас, то может за это хорошенько поплатится. А потому у него не оставалось иного выбора, кроме как сражаться в полную силу.

– «И хоть старику это не понравится, но я, я искренне благодарен тебе за эту возможность, Бог!» – сумел он восхититься про себя, прежде чем окончательно погрузиться в это сражение.

Бог не сдавал оборотов. Он знал, что его учитель определённо не сумеет совладать с ним на данный момент. Все его тренировки окупились в один момент, и он и хотел бы насладиться этим моментом, но понимал одну важную вещь:

– «Рано или поздно он сумеет адаптироваться. А значит, я потеряю это столь дорогое мне сейчас преимущество!»

Правила этого боя стали для Бога предельно просты: либо он одолеет Винсента до того момента, как тот просчитает все его новые приемы и стиль боя. Либо всё закончится так же, как и в прошлые разы!

Благо, «так же, как и в прошлые разы» всё закончиться не могло. Уж слишком велики были ставки с обеих сторон.

– «Отлично, стоит признать, что этот малец теперь, видимо, использует все свои мозговые клетки, дабы анализировать ситуацию на поле. Тогда у меня не остается выбора, кроме как, воспользовавшись моими превосходящей боевой закалкой и отпечатанными в мышечной памяти приемами, чтобы изо всех сил помешать ему концентрироваться. В то время как у меня самого будет море времени порассуждать над ситуацией» – рассудил про себя Винсент и рванул в бой.

Изначально его задумка шла как по маслу: Бог всё также вынужден был лишь блокировать его веер атак копьем без попыток контратаки. Как только Винсент в этом убедился, то решил обдумать уже следующий шаг. Но как только он задумал это сделать, пустив против Бога мощную и размашистую атаку, которой редко кто пытался избежать, так сразу же понял, что этот вариант развития событий был для него неприемлем.

– «Проскочил под ней?!»

Уж если кто и пытался увернуться, так обычно просто отступали назад, что ставило их в более худшее положение.

– «Так значит, ты просчитал, что это был единственный вариант или же банально заметил мою оплошность?!»

Всё же хоть такие широкие размахи и выглядели со стороны грозно, но создавали серьёзную брешь между атаками. А потому в очередной раз подловить на этом Бога было глупо с его стороны. Но у Винсента всё равно было преимущество в скорости и реакции. Умело воспользовавшись копьем, как шестом, он поспешил отпрыгнуть назад и превратить его в лук. Знакомый и крайне смертоносный прием.

– «Давай, покажи, что ты противопоставишь ему на этот раз?!»

В этот раз реакция не подвела и Бога, а потому он, сумев остановить свой прежний смертоносный рывок, повел свободной рукой назад. Сначала на кончиках его пальцев начал играть легкий ветерок, но спустя секунду в своей хватке он держал уже незримую сеть из потоков воздуха, что уже успели обвить всё тело Винсента. Стоило тому только сменить оружие, как Бог потянул сеть на себя.

Винсент оказался в дрянной ситуации, но он не растерялся и, сопротивляясь силе притяжения, разворотил потоки вокруг себя взмахами снова призванного копья. Только вот пока он был полностью поглощен этой проблемой, Бог наблюдал со стороны, и на очевидный выпад в свою сторону ответил очередным сносящим всё на своём пути вихрем.

Винсента впечатало в грязевую стену, что заботливо потрудился до этого призвать, дабы огородить зрителей, Чарльз. Но если бы он отделался только склизким ощущением в спине, то спокойно это пережил. А вот от пары мощных направленных точно в его сторону лучей тьмы и вихря звезд ему точно слегка поплохело.

– Но ты и на этом не успокоишься, я прав?! – вызывающе выкрикнул он в сторону своего соперника, одновременно с этим смещаясь в сторону.

В следующее же мгновение демоническая хватка Бога впилась в то место на стене, где до этого располагалась голова Винсента. Такая задержка могла со стороны показаться фатальной, но Бог неспроста там сильно вцепился в стену из грязи. Конечно, теперь ему приходилось сближаться с Винсентом напрямую, отчего он был уязвим для его стрел. Но им обоим было ясно одно: стоит Винсенту только попытаться вновь сместиться внутрь этой арены, как на него обрушиться не только шквал накопленной тьмы, но и грязи. А раз Бог выжидал и пока не использовал такую возможность для прямой атаки, то явно был уверен в том, что на этот раз ему будет по силу догнать своего учителя.

– «Черт, и правда догоняет же!» – хоть и отлично понимая, чего добивается его ученик, не мог никак решиться Винсент – «Его теневое крыло отлично помогает ему отбиваться от прямых выстрелов в его сторону, а стоит только мне попытаться зайти со стороны, как…»

Не успел он додумать, как Бог всё же сблизился с ним достаточно и, наконец таки, перестал рассекать когтями стену и одним махом обрушил на него свою комбинированную атаку.

– «Это мой шанс!» – подумал про себя Винсент и рванул в сторону – «Теперь-то ты открылся!»

Но стоило ему только навестись и выстрелить, как потоки тьмы и грязи изогнулись в полете и образовали плотное полукольцо, полностью перекрывающее Бога. Отразив выстрел, волна тьмы немного дрогнула и рванула в сторону Винсента, попутно становясь всё больше и больше.

– «Ни единой прорехи!» – лишь успел мысленно вскрикнуть про себя Винсент, стоило ему только застать грозную стену из тьмы перед ним.

Собрав все свои силы воедино, впервые за долгое время, он призвал себе на помощь два клинка и рассек ими эту стену. Только вот теперь пред всеми он предстал в своей прежней форме, что любили чересчур пафосно обзывать «Пепельный король».

Его волосы покрылись тем самым пеплом, что многие считали его короной, а кончики пальцев будто обгорели до корочки, в то время как дальше по руке до самого локтя руку покрыли горящие руны расширенных магических путей. Его зеленые глаза, что до этого лишь нелепо скрывались за пеленой его волос, теперь, каким-то чудом будто прожигали себе путь насквозь. Клинки в его руках более не были похожи на слегка заточенные и горящие огненные палки. Их форма идеально соответствовала древней имперской стали, которой было доверено владеть лишь избранным, раскаленной до предела.

– Тебе это не понравится, заноза! – явно провоцируя Бога, кинул в его сторону Винсент, на что даже волны грязи вокруг них вспенились – «А ты старик просто смотри. И разве не этого ты хотел?!»

Полный праведного пламени в сердце, Винсент снова рванул в сторону Бога в надежде одним смертоносным шквалом атак свалить его с ног. На этот раз он бил уже с желанием не просто проучить, но покалечить. И хоть срывать злость за свою собственную неполноценность было настолько глупо, что это вызывало лишь сходную безумной улыбку на его лице, он сейчас не мог никак иначе.

– «Даже этому тебя теперь не сломить?! – смирившись с фактом, что победа была еще ой как далека от него, вопросил про себя Винсент после того, как Бог успешно сумел сдержать его первоначальное адское пламя – Тогда я покажу тебе другой танец!»

Винсент стал комбинировать в своих атаках не только разрезы мечом, но и взмахи копьем, при том что время между призывом одного на смену другому почти пропало. Бога носило из стороны в сторону: мощные удары копья отталкивали его, а быстрые и догоняющие смертоносные выпады парных клинков не давали и малейшего шанса отцепиться от Винсента.

– «Тогда пришло время и мне рискнуть!» – подумал про себя Бог в момент, когда расписанное рунами копье Винсента стремилось пронзить его.

То что произошло дальше определённо оставило неизгладимое впечатление на всех присутствующих:

– Он его схватил?!

Да, да, вы не поверите, но подобное пуле копье Винсента зависло в воздухе между руками Бога. И как бы не была сильна хватка Винсента, но он отлично понимал, что малец каким-то чудом успел создать небольшое, но невероятное по силе завихрение меж своих ладоней. Но стоило только звуку неистового всасывания затихнуть, а копью вновь обрести свободу, как Винсент тут же принял защитную стойку:

– «Хочу, не хочу, но это атаку на такой близкой дистанции остается только блокировать!»

Потоки воздуха, что так долго разгонялись в искусственно замкнутом Богом, пространстве теперь вырвались наружу. Огромный грязевой купол покрыл арену, но даже так все зеваки смогли на каком-то подсознательном уровне почувствовать эту силу. А уж как непросто приходилось Винсенту, которого одновременно с этим еще и атаковали потоки тьмы!

– «Но даже так…!» – отлично понимая, что на самом деле именно это был его момент для ответного удара, воскликнул про себя Винсент и ринулся вперед, рассекая налетающие на него потоки копьем и клинками.

Вот только стоило ему снова направить на Бога свой пронзающий выпад, как тот прекратил поддерживать ревущий шторм и одним легким изгибом тела избежал атаки. Одновременно с этим он еще и умудрился оказаться у Винсента за спиной, чем заставил того мгновенно среагировать круговым размахом. Но не успел он его закончить, как вместо ожидаемой атаки тьмы в его тело вновь ударил вихрь и отбросил его назад.

– «Собирается преследовать!» – заметив, как Бог остановил своё движение назад восходящим потоком, рассудил Винсент.

Но только всё это было заранее спланированной ловушкой. Бог намеренно в дополнении к предыдущему своему движению еще и слегка дернулся вперед, чем окончательно убедил учителя совершить скачок назад и призвать лук. Но вместо того, чтобы подать своё тело вперед и полететь вперед, оседлав потоки воздуха как прежде, он использовал их чтобы как следует схватить свое теневое крыло и нанести им огромный по размаху рассекающий удар, чьей длины после столь долгого боя оказалось достаточно, чтобы догнать Винсента после его прыжка.

–«…» – мысли его в тот момент лишь заполонила схожая тьма, что сейчас застилала ему обзор.

Это огромное крыло, что теперь напоминало гильотину, грозило рассечь его пополам! Благо с помощью реакции Винсент таки успел извернуться, и удар прошел под углом, однако его любимый тренировочный костюм оказался разрезан на две половины и тут же свалился с него, открывая оставшийся кровоточащий шрам.

И хоть Винсент даже после столь серьёзного удара, будучи уже на третьем или четвертом дыхании, продолжал стоять, оба понимали, что бесконечно удерживать ситуацию равной исключительно за счет превосходящей выносливости у учителя не выйдет.

– Значит, если ты отчаянно веришь в своё превосходство в силе, то я – в выносливости. Ясно – лишь через многочисленные вдохи и выдохи сумел проговорить это Винсент – Одно ясно – оба мы упертые бараны, хе!

– … – Бог чувствовал, что хотел что-то сказать, но его голова сейчас была занята тщательным анализом совершенно иных данных, так что он лишь молчаливо и с понимающим видом покачал головой в знак согласия.

– Ты молодец, ты победил! – выдавив из себя насколько только можно наиболее добрую и невинную улыбку, объявил залу Винсент.

– Так значит…?! – с трудом соображая после выхода из своего боевого настроя, обрывчато спросил Бог.

– Да, да. Теперь ты спокойно можешь участвовать в официальных боевых операциях и доказать этому стаду болванов, как же сильно они тебя недооценивали!

Никто из присутствующих не посмел и слова проронить в ответ на этот прямой упрёк. У большинства лишь появилась кривая улыбка отрицания на губах, но глубоко внутри все они понимали, что с этого момента всё изменится.

– Ну, похлопайте же нашему юному дарованию и заслуженному победителю! – вломился в зал Чарльз и заявил.

Под горы оваций стоять близ поверженного учителя для Бога было еще страннее, однако на сердце от этого, пусть даже невооруженным взглядом заметного, акта лести было приятно на душе. Впервые Бог чувствовал себя в своей тарелке в этом месте. Чувствовал, что, наконец, пришел к тому, чего так добивался. Это было странно. Но пока всё что он мог – глупо улыбаться в ответ.

– А наш разговор давай оставим на потом, а? – заливаясь потом предложил Богу Винсент, когда все уже разошлись, а в зале остались лишь они вдвоем – Это история долгая и, предупреждаю сразу, а скорее и вообще заклинаю: она не из приятных. Особенно когда ты на таком подъеме.

Бога будто ледяной водой облили. Чему он, однако, был несказанно рад. Ибо отлично понимал, что нельзя этому сиюминутному порыву скрыть от него истину, с которой ему придется столкнуться, когда он попадет на свою первую официальную миссию:

– Именно на таком подъеме мне и следует её услышать.

Глава 46. Сквозь огонь

– Ага, так с чего бы мне начать… – задавал вопрос Винсент скорее себе, нежели Богу.

Вообще, для него всё это началось еще несколько лет назад: в тот самый роковой день, когда война пришла в его дом. Не то чтобы это была какая-то уникальная история: скольких людей он не встречал, а большинство из них оказалось втянуто во всё это кровопролитие таким же образом.

– Когда на твоих глазах горят родные и горячо любимые тобою улицы, то не особо успеваешь задумываться о том, кто же всё-таки прав или виноват – начал он свою историю издалека, дабы помочь и себе и Богу подготовиться.

А раз на его городок тогда напали сторонники Империи, то другого разумного выбора для него не было на тот момент, как вступить в Союз. Для этого ему тогда пришлось бежать из своего родного герцогства, ибо оно в тот же день перешло на сторону императорской семьи. А та трагедия, что Винсенту пришлось лицезреть, была лишь неприкрытым и суровым «намёком» от сторонников старого режима.

И хоть сейчас для Винсента всё это и складывается так просто и понятно, но в тот момент он был в полном замешательстве. А с учетом того, что его курс подготовки прошел всего за пару недель, за которые он только-только успел уложить в своей голове, что магия существует в этом мире, то совсем не удивительно, что его первые боевые задания были сущим кошмаром.

– Тогда среди новобранцев была невероятно высокая смертность. Нас просто бросали в бой, как дрова в топку. Хотя большинство и сами были не прочь полезть в это пекло. Ведь только в этом жгучем пламени, наедине со смертью, можно было хоть на мгновение забыть о тех ужасах, что преследовали почти каждого из нас по ночам. Запах обгоревших трупов, замороженные изваяния некогда любимых тебе людей или раздавленные массы плоти, у каждого это было что-то своё – уже окончательно погрузившись в эти тягучие воспоминания, совсем не следил за тем, что говорил Винсент.

Но Бог, сердце которого еще до сих пор никак не могло перестать разрываться от схожих воспоминаний, внешне ничуть не изменился в лице, лишь с всё такой же настойчивостью и уверенностью глядя своему учителю в лицо.

– И ведь если так посмотреть, то это было просто чудом, что хотя бы парочка из нас тогда таки осталась в живых после первого месяца в бою. Лично меня уже успели прозвать «Горящим Фениксом», чему я был несказанно рад, но только вот старшие на это всегда подмечали, что в этой кличке скрыта моя связь со смертью. Всё же какой бы грациозной птицей феникс не был, но перед каждым своим грандиозным перерождением она умирает, сжигая всё вокруг. И если мне еще как-то удавалось раз за разом выкарабкиваться со дна: идти на свет, так сказать, то я всё равно понимал, что в отличие от птицы моё число жизней не бесконечно.

Где-то в тот момент Винсенту удалось встретить еще тогда никем не признанного, хоть и уже престарелого, выскочку Чарльза. До сих пор будучи еще только в звании капитана, он старался наводить шуму будто был каким-то генералом. И быть может, там ему и было законное место, но он никогда не покидал поле боя, предпочитая составлению планов и стратегий лобовую атаку. Естественно всё и каждый считали своим долгом как-нибудь да поиздеваться над диким стариком и его отрядом.

Но находились и те, кто видел в его почти самоубийственном стиле ведения боя и свой путь. Винсент, что только и делал, так это гадал, когда же его цикл перерождений, как огненной птицы, окончиться, решил для себя, что такое место подойдет, дабы стать его могилой.

– Если и умру, то сделаю это ярко! Так я тогда считал. Да, и стыдно признаваться, но чем-то меня его прежние громогласные и абсолютно неадекватные изречения привлекли на тот момент.

Вот только если Винсент искал в «безудержном отряде старика-сорвиголовы» своего упокоения, то стоило ему только встретиться с Чарльзом один на один, так он сразу понял, что, на самом деле, все и каждый в этом отряде хотели жить куда сильнее остальных. А окружающие лишь считали этот огонь в их сердцах предсмертной бравадой.

– Поначалу было тяжело свыкнуться с тем, что каждый здесь стремиться впиться в жизнь зубами настолько крепко, дабы никогда больше не отпустить. Но стоило мне самому попробовать так жить, как вдруг во мне вспыхнула новая искра!

Более не стремясь в каждом бою перегореть и взорваться изнутри, но забрать с собой как можно больше чужих жизней, а направив всю эту энергию из русла пустой ненависти в бурлящий поток жизни, Винсент вскоре осознал, что его силы были куда более выдающимися, чем у окружающих.

– Жить с осознанием того, что ты внезапно весь из себя такой крутой, оказывается, было поначалу непросто. Я чувствовал, что если у меня есть такие возможности, то я просто обязан их куда-то влить. Я чувствовал, что просто обязан сделать что-то! Но что? – Винсент ухмыльнулся на этом моменте – Ответа в себе я никак не мог найти. Тогда я обратился с этим вопросом к Чарльзу…

Но старик вовсе не желал видеть в нем чего-то исключительного, а потому посоветовал просто продолжать делать то же «благое» дело, что и раньше – сражаться и убивать ради того, чтобы покончить со сражениями и убийствами.

–Только вот я уже тогда начал задумываться, что более не обязан калечить и убивать каждого своего соперника, как всегда твердил мне старик. Я перестал видеть во всех и каждом лишь набор из плоти, костей и магических путей. Я расслабился, стал более чутким… – Винсент замолк на мгновение – А потому за это и поплатился.

Хоть Винсент давно никому этих заклинаний и не показывал, но на деле он в совершенстве научился владеть не только испепеляющими танцем в ближнем бою, но еще и могущественными атаками на дальние дистанции. В них уже не было ничего особо выдающегося или особенного, чем бы Винсент мог «восхищаться» или искать в них вдохновения, но одной их разрушительной мощи хватало, дабы прекратить вражеское наступление на отдельно взятой части фронта на пару дней.

– Дрянная сила, я знал об этом с самого начала, но ничего не мог поделать, ведь до конца верил, что делаю всё «во благо».

Если так смотреть, то для Винсента это слово – «благо» уже давно стало чем-то столь грязным и полным чужой крови, дерьма и слез, что и не счесть. Уже давно он не верил, что это было то самое благо, в которое он когда-то искренне верил. Скорее это был тот пережиток его темного страшного прошлого, где лишь одно это «благо» удерживало его от того, чтобы прекратить свои страдания в этом бренном мире. Теперь он уже давно утратило всякий смысл и давно переросло в некую «необходимость». В некий путь, беспрекословно следуя которому, рано или поздно, но ему бы удалось достигнуть для себя и всех остальных столь долгожданного «мира». Или банального спокойствия и покоя, как на душе, так и в жизни.

– Но в тот день «благу» было суждено, наконец, показать мне свою истинную натуру… – сперва Винсент слегка замялся, ибо так и не хотел прямо заявлять о том, что совершил в тот день, но потом всё же решился – Это был обычный ничем не примечательный день. Мне поступил типичный приказ выйти на утреннюю прогулку и со всей дури зарядить пламенной волной по заданным координатам. Естественно они были отнюдь не точными, лишь в общих чертах обрисовывая зону поражения, но другого от меня и не ждали. Ибо отлично знали, что я, скорее всего, сожгу куда больше.

Но стоило ему только узреть, как огромный огненный столб, до этого разогнанный и усиленный почти десятком магов воздуха из отряда артиллерийской поддержки, поднимается у заданных координат, как почти сразу же поступила сводка о том, что в полуразрушенных зданиях того района еще могли оставаться мирные жители. Казалось бы, откуда в небольшом прежнем укрепрайоне Империи, что сейчас находился в зоне активных боев, оказаться кучке мирных жителей? Бои шли уже долго, а значит, они были должны как-то дать знать о себе, так? Неужели никто из отрядом разведки, что прежде патрулировал эту территорию не засек хоть малейшего изменения в потоках манны?! Ведь сейчас с активным введением всё более и более продвинутой и качественно отработанной магии обнаружения, такое просто не могло быть возможным. Ведь так?!

– Но сколько бы я не вопил тогда про себя или не рычал на своих коллег и подчиненных, стоило мне только самому оказаться в том выжженном аду, как я сразу понял, что совершил… – сказал Винсент и замолк.

Богу тоже было нечего сказать. Если так подумать, он же мог быть одним из тех жертв, что были заживо сожжены тогда. Они с матерью тоже вынуждены были переходить с места на место в надежде хоть где-то укрыться от этого всеобъемлющего пламени войны после того, как их родной дом оказался разрушен и стёрт до основания. Нигде им не находилось прибежища – все лагеря беженцев были переполнены. А так как в этой гражданской войне до сих пор не было четких сторон, то вся страна уже давно находилась в руинах, а потому нигде и никогда им было не суждено найти спокойного пристанища. А потому никакая магия тьмы не смогла бы спасти Бога и его мать в тот момент, когда на них могла бы обрушиться пламенная магия Винсента. И стоило Богу только подумать о таком, как сразу кровь стыла в жилах, как сразу на его языке вновь набирался неразборчивый поток слов и ругательств, как сразу он вновь понимал, с чем на самом деле имеет дело.

– Скажи, отстойно ведь, так? – разорвал тишину своим неуверенным и подавленным высказыванием, Винсент – Естественно тогда-то на меня и нашла вся эта хандра и «глубокие» мысли. С ними пришло и некое «осознание» произошедшего. Только вот что мне со всем этим теперь делать? Это вопрос, на который я до сих пор так тщетно ищу ответ. Никакое искусство огненного танца меня больше не привлекает. Никакое следование «благу» меня больше за собой не ведет. Я просто снова иду вперед в надежде, что либо я, наконец-таки, сожгу этот чертов мир дотла, либо он сожжет и сожрет меня.

Признаться честно, Винсент с самого начала не верил, что из этого разговора что-то выйдет. Хоть его жалкая душонка отчего-то так сильно желала вывалить всё это еще кому-то напоказ. А раз так удачно подвернулся столь зависимый от него человек, то он, как никто другой, явно был лучшей для этого целью. Ибо человек, которому Винсент ранее столь доверял и следовал, в ком когда-то нашел новый смысл и путь в жизни, более не мог дать ему того же упокоения, что и раньше.

– … – Винсент отчетливо видел, что этот юноша искренне пытается сложить всевозможные приходящие ему в голову слова хоть в сколь либо удобоваримое предложения, дабы высказаться.

– Но знаешь что… – а потому решил помочь ему расслабиться и высказаться сам – Хоть всё, о чем я тебе сегодня рассказал, это та еще куча конского дерьма, однако, глядя на тебя сейчас, я отчего-то хочу верить, что ты не пойдешь по моей дорожке. И как бы всё сказанное мною до этого не звучало, но я верю, что в конечном итоге путь наружу, прочь от этого проклятья и боли, есть. И тебе, как никому другому, под силу его найти.

Может быть, в тот момент он взваливал на мальца уж слишком многое. Но в тот же момент, когда он говорил, что ему лишь «хочется верить», на самом деле, он искренне верил в это. Он не знал, откуда взялся в нём этот огонь, что он когда-то навек потерял, как ему казалось. Он мог лишь предполагать, но отчего-то этот пронзительный взгляд и нерушимое упорство, что он видел в нём, давало ему эту тщетную, детскую надежду.

– И я отлично понимаю, что сейчас, как никогда, глупо для себя строить или создавать героев. В такое время героем является либо каждый, либо никто. Но если раньше в такого рода разборках побеждала лишь та сторона, что изначально превосходила оппонента по числу солдат и уровню их общей подготовки. То сейчас, с приходом этой дикой и необузданной силы магии, совершить прорыв способен даже один отдельно взятый человек. И ему не нужны даже те, кто бы стал в него верить или подчиняться. И тот, кому суждено стать этим человеком, испытает на своей шкуре все самые величайшие страдания и окажется, в конце концов, ни с чем. Однако он изменит этот мир, и не будет забыт.

Та невероятная сила, как магии так и воли, о которой говорил Винсент в самом конце. Бог, что сейчас, под исход дня, тихо сидел в своей комнате и доедал свой, уже давно остывший ужин из макарон и небольшой куриной грудки, вместе с этим размышлял о том, а могла ли в нём, на самом деле, быть заключена хотя бы крупица такой силы. Его магия тьмы уже давно была им досканально изучена и проанализирована. И хоть он сейчас и не видел ей лимита, набравшись ранее веры в собственные силы, но она от этого всё равно не казалась ему хоть сколь либо исключительной.

Она могла наводить страх на его оппонентов, она могла позволять ему раз за разом превосходить себя и становиться сильнее, опираясь на свои чистые эмоции и эмоции других. Однако, даже после стольких «побед», мог ли он до конца позволить себе поверить в то, что теперь способен сокрушить любого? И хоть он посмел называть себя Бог, только вот среди народа прежней Империи это слово уже давно перестало нести в себе хоть какое-либо значение. Император для всех них всегда был куда страшнее Бога, а если даже ему суждено было пасть жертвой этой войны, то и небесным силам было делать здесь нечего.

Но одна только мысль о том, что он и правда способен изменить что-то не просто в себе, и не только в окружающих, но и в самом мире, наполненном тысячью, или даже сотней тысяч чужих мечтаний и стремлений, приводила его в восторг. Она заставляла его тело трепетать. Тьма покрывала его тело, превращая внешне в то чудовище, которого ранее он мог лишь бояться. Однако внутри он ощущал, что эта тьма не несла в себе пустоту и забвение, а наоборот являлась для него воплощением себя самого. Воплощением того Бога, чьё истинное имя было даровано и сейчас принадлежало лишь ему одному. Того Бога чей расчет и выверенность движений в бою были почти смертельно точными.

Того Бога, что когда-то собственными руками отнял у себя самое дорогое в этой жизни. Того Бога, что смог побороть свои страхи и вынести себе единственный справедливый приговор. И, наконец, того Бога, что смотрел своим пронзительным взором в будущее и готов был идти по тому пути, что сам себе проторил. Сквозь всю боль и лишения, сквозь грязь, кровь и пламя.

И, быть может, в тот момент он определённо слегка зазнался, раз смел так думать о себе, так как никогда раньше он не считал своё имя чем-то кроме ничтожной насмешки над непреклонной судьбой. Но теперь он впервые мог сказать, что хотел бы верить в то, что вместе с этим именем он может нести и крупицу ответственности за него.

В ту ночь он впервые за долгое время смог спокойно заснуть. И хоть его первый настоящий бой был уже не за горами, он, наполнившись этой волной решимости, решил для себя, что больше не боится вновь отдать свою жизнь в руки судьбе. Он не знал и никак не мог знать того, что произойдет в тот день, когда ему впервые придется драться с кем-то всерьёз. Биться с кем-то на смерть. Однако он верил, что его тьма, его ветра, его упорный труд и работа над собой сохранят ему жизнь. Впервые он позволил себе такую дерзость, как не бояться в ожидании грядущего дня. Ведь больше то пламя, что когда-то могло поглотить его в один миг, более было не властно над ним.