Buch lesen: «Восстание Магов. Том 1. Прижатые к земле», Seite 24

Глава 32. Побег

Гордыня думал, что встал раньше всех, но когда он вышел из своей комнаты, то увидел, что Зависть уже успел его опередить и сейчас поочередно посещал отдельные комнаты и будил их постояльцев. Обычно, если бы любой из грехов поднялся в такую рань, то и пошевелиться бы не смог, вот только сегодня был особенный день, а потому всей семье быстро удалось в последний раз собраться за большим обеденным столом.

Всё-таки какая никакая усталость и напряженность всё же сказывались, а потому никто не мог издать и звука. Они лишь молчаливо переглядывались и кивали друг другу. Гордыня так до конца и не мог поверить, что всё это происходит по-настоящему, что, по сути, было тем еще абсурдом, ведь он всю эту кашу и заварил. Мда, он явно понимал, что сейчас не время волноваться и перекладываться обязанности. Он и только он решил, что его семье здесь грозит опасность, и что им пора уходить. Он сумел их сплотить и сподвигнуть на это дело. А потому, если бы он сейчас показал слабину, то это подорвало их дух.

– Не так уж всё и просто оказалось, не так ли? – тут Зависть схватил его за дрожащие руки и заговорил с ним – Ну, а как ты хотел? Или всё что ты говорил раньше – это лишь пустая бравада?

– Я бы никогда не посмел так вас опозорить! – Гордыня сжал ладони в кулак и прекратил дрожать – Мы справимся и сбежим сегодня, а дальше обустроим уже свою собственную жизнь, вдали от этого места!

– Неплохая речь, командир! – вдруг поддержал его Жадность.

Гордыня и хотел было на это что-то ответить, но видя ободряющие и поддерживающие его взгляды со стороны остальных, предпочел промолчать.

– Ну что, всё готовы? – спросил Зависть, стоя уже у самых дверей.

– Да! – единогласно ответили ему остальные грехи.

– Тогда бегом! – звонко почти прорычал он, и всё ринулись на выход.

Семь Грехов бегом мчались в направлении лаборатории. Зависть шел позади всех и подгонял и поддерживал отстающих. Гордыня и Жадность шли впереди почти наперегонки. Обжорство, к удивлению для всех, старался тоже от них не отставать, хоть из-за этого его поступь и становилась громоподобной и грозила выдать их всех раньше положенного срока. Всё же они с самого начала планировали прорываться с боем.

– «Ты на самом деле уверен, что готов, Гордыня? – вспоминал он наставления старшего брата – Надеюсь, ты отлично понимаешь, что просто так нас никто не отпустит. Уверен, что сможешь без раздумий хорошенько врезать любому первому встреченному, дабы мы смогли пройти дальше?»

Тогда он без раздумий ответил, что сможет, однако и тогда и сейчас отлично понимал, что на деле может лишь надеяться, что его кулаки и воля его не подведут. А ведь на их пути уже виднелся первый пропускной пункт, через который им нужно было пройти, чтобы сразу же попасть на первый нижний уровень. И там внутри явно кто-то был.

– Эй, это что еще за утренняя пробежка? – спросил один охранник другого, указывая в направлении бегущих сломя голову прямо на них грехов.

– Адам ни о чем таком не предупреждал – с неуверенностью ответил второй и потянулся за тростью.

– Даже так…

Внезапно один из находящихся внутри охранников выскользнул из своей будки и направился прямо к детям.

– А ну-ка стойте, детишки! Вам это кто разрешил тут сегодня разгуливать в такую рань – один из его кулаков вдруг покрылся каменным наростом.

– «Магия!» – лишь успел подумать про себя Гордыня.

Тут внезапно старшие брат и сестра обогнали его и рванули прямо на стоящую впереди них помеху.

– Как в старые добрые? – лишь успел спросить её Зависть.

– Не припоминаю, чтобы мы навешивали кому-то из персонала – также вскользь ответила Гнев.

Охранник тем временем окутал камнем обе руки, выставил их перед собой и помчался вперед как таран. Зависть воспользовался этим и попытался проскочить за спину, уже готовя пару клинков, дабы обездвижить жертву. Но цель его заметила столь очевидную уловку и тут же потянула свои руки в его сторону. Только вот бедный охранник совсем не заметил, что это была лишь приманка, дабы он открылся для настоящей угрозы.

– Получай! – Гнев подпрыгнула и с силой ударила кулаком прямо по его голове.

Гигант свалился с одного удара, что должно было бы сопровождаться бурей оваций в нормальное время, но сейчас все понимали, что это лишь начало. Второй, более хилый их охранников уже мчался вглубь лаборатории, стремясь добраться до кнопки тревоги у двери, но его успел прервать Зависть, умело бросив пару клинков на опережение и пригвоздив его за подолы его униформы к стене.

– Вот так тебе!

Внезапно к нему подбежал Жадность и вырубил с одного удара ногой, которая за секунду до этого успела покрыться пульсирующей и сияющей сетью из манны, так как тот до последнего таки пытался достать до тревожной кнопки.

– Ничего себе ты! – на бегу восхитился такой храбростью Гордыня.

– Да я так, просто увидел, что действовать надо и… – на этот раз уже не так энергично, а скорее растерянно проговорил Жадность.

– Ты молодец, Жадность! – погладив его по голове и растрепав волосы, похвалила Гнев.

– А теперь давай, давай! Двигайся! – растормошил его своими словами, Зависть.

Вот грехи и проникли внутрь лаборатории. Там ведущим вновь стал Гордыня, ведь лишь он досконально знал, как тут все устроено.

– Сюда! А теперь налево! Сейчас бежим до распутья, а затем быстро направо! – уже почти машинально указывал он направление своим братьям и сестрам, попутно раскидывая мешающихся лаборантов.

– О нет, Обжорство! – вдруг вскрикнула Страсть, заставив всех приостановиться и обернуться.

Их брат с грохотом поскользнулся и упал, но виной тому была отнюдь не его неуклюжесть, а парочка очередных охранников.

– Какого черта эти мелкие здесь?! – вскрикнул один из них.

– Нам приказано поймать их и удерживать здесь до прибытия Адама!

– Чего вы оба так завелись? Они же лишь молокососы! – вдруг из-за спины этих двух появился главный виновник этого происшествия.

На его руке явно виднелся иней от использования магии льда, да и след от использованного умения уходил в его сторону.

– Черт! Извините, я сейчас! – пытался освободить свою ногу он пут льда Обжорство.

Но прежде чем кто-то успел что-либо сообразить, в его сторону уже помчался охранник, дабы окончить дело.

– «Ах, ты!» – лишь успел подумать Гордыня, а его ноги уже бросили его в нужном направлении.

На одних инстинктах, Гордыня с невероятной скоростью сблизился с уже замахнувшимся ледяной костяшкой охранником и остановил его удар. Боль и хлад быстро дали о себе знать, но это отнюдь не остановило его, а стало лишь катализатором дальнейших действий. Свободная рука, сжатая в кулак, тут же устремилась по направлению к лицу оппонента.

– Не так быстро! – но охранник успел схватить кулак Гордыни еще на подлете.

Чувствуя превосходство, и уже замахнувшись для очередного удара, охранник, однако, быстро осознал, что что-то было не так. Гордыня собрал манну вокруг себя и быстро пустил её в захваченный кулак, отчего тот раскрылся и дестабилизировал оппонента. А уж когда оставшаяся манна влилась обратно и ускорила и усилила удар, то лицу наглеца был преподан хороший урок.

– Зараза! – вскрикнул охранник, прикрывая разбитый нос.

Будучи в небольшом замешательстве после того, как первичный запас адреналина уже не так сильно давил на мозги, Гордыня теперь стоял в ступоре, пока оставшиеся два охранника уже готовили свою магию.

– Двигай! – и тут до него, наконец, донесся четкий голос Зависти.

Тот схватил его за плечо, оттолкнул назад себя, а сам бросил клинки, дабы помешать охранникам. Не желая быть раненными, они оба прикрылись от попадания спинами, что позволило выиграть грехам в темпе и рвануть прочь. Но так как они уже слегка замотались от этой погони, то еще свежие охранники быстро начали их нагонять.

– Далеко еще!? – спросила Лень.

– Нет, вон тот переход ведет на второй нижний этаж! – ответил Гордыня, указывая на лестничный спуск прямо впереди.

– Дело дрянь, так они могут нагнать нас с одного прыжка и перекрыть путь! – здраво оценил ситуацию Зависть – Сейчас я что-то…

– Тогда сейчас я что-то придумаю! – вдруг продолжила за него Лень – Прошу вас!

Она направила руку в сторону преследователей и из неё вдруг вылетели уже до боли знакомые всех грехам вороны.

– А ну-ка прочь от хозяйки! – свои сварливым голоском прокаркали они, мешаясь на пути охраны.

– Отлично! Они остановились! – заметил Гордыня.

Побег продолжался. Теперь грехи уже смогли оказаться на самом нижнем этаже лаборатории и с новым приливом сил стремились как можно быстрее попасть к спасительному для них переходу. Странным был разве что тот факт, что до этого все основные работник лаборатории и «дети», лишь наблюдали за всей процессией грехов с небольшим удивлением и раздражением, не особо стараясь что-то предпринять. Этот факт так и копошился в голове юного греха, пока он с трудом успевал соображать на бегу.

– А вот и та дверь! – прокричал Гордыня, указывая на стальную дверь впереди – Сейчас я как следует по ней…

– Вломлю! – вперед него внезапно выскочил Обжорство и своим могучим кулаком мощно ударил по преграде.

Дверь со свистом слетела с цепей и вылетела вперед, открывая семейке грехов столь долгожданный путь к свободе. Но не всё было так просто…

– И куда это мы собрались так рано, да еще и без спросу?! – до последнего пытаясь не показывать раздражения, спросил их Адам, внезапно оказавшийся позади них, когда все уже проникли внутрь тоннеля.

Его рука рывком метнулась вперед и вверх, а одновременно с этим пол поглотил поток контролируемой людской плоти, устремившийся в направлении грехов.

– Гордыня! – в последний момент Гнев успела оттолкнуть его, но вот участь остальных оказалась незавидной.

Все произошло в одно мгновение: потоки магически призванной плоти вдруг охватили братьев и сестре Гордыни, пока он сам оказался вытолкнутым вперед и избежавшим захвата.

– Адам! – взвыл Гордыня, и хотел было уже помчаться на него, как вдруг его окатил голос Зависти.

– Не смей! – из последних сил он даже высунул руку вперед, в последней надежде преградить ему путь.

Адам лишь с неподдельным интересом наблюдал за происходящим, пока с его губ не сходила отвратительная и насмешливая улыбка:

– И вот чего вы добились, молодые люди? Только мне и моей охране немного нервов потрепали. Эх, ну что за неблагодарные дети в наше время пошли… – его глаза всё также прожигали Гордыню насквозь, а весь его вид так и провоцировал ему врезать.

Но Гордыня лишь застыл в ужасе, более не в силах ничего сделать. А голоса его семьи лишь истошно молили его их бросить:

– Беги, Гордыня!

– Беги!

Магия Адама так потихоньку и подступала к нему, небольшие её хваткие нити даже пытались опутать ноги Гордыни, но он лишь с легкостью обрывал, машинально отходя назад.

– «Но почему же?!» – единственный вопрос сейчас так громко звучал в его голове, с трудом позволяя контролировать собственные движения.

И ведь он на самом деле не понимал: не понимал почему не может ничего сделать, не понимал почему они все умоляют его бежать, не понимал почему этот изверг смотрит на него с такой зловещей улыбкой.

– Ладно, время вышло, дорогой – с этими словами Адама из-за его спины выскочили многочисленные потоки плоти уже в воздухе формирующиеся в руки, так и норовящие схватить Гордыню.

– Стой! – лишь успел прокричать Зависть из последних сил.

В глаза у Гордыни вдруг помутнело. Он лишь из последних сил пытался собраться и сделать, наконец, уже хоть что-нибудь. Он из последних сил молил свое тело начать двигаться. В это время его организм уже изо всех сил вкачивал в его тело огромное количество манны. Такое, до какого он раньше в жизни свое тело не доводил. Лишь заслышав громовое потрескивание и заметив беснующиеся золотые молнии вокруг, он таки сумел понять, что происходит, а потому осмелился в последний раз взглянуть в глаза Адаму.

– Есть что сказать, беглец?!

Глаза Гордыни были пропитаны невиданной никем ранее черной ненавистью, а его правый кулак наполнен невероятной силой. И даже этого было недостаточно, чтобы он сумел их спасти.

– Адам, с вами всё в порядке? – позади всего этого зрелища, наконец, уже начала собираться толпа зевак и охраны, а потому надо было действовать.

– Я… еще… вернусь… – сказал напоследок Гордыня, не отрывая наполненных слезами и гневом глаз от скованных в мерзких объятьях Адама грехах.

– Буду ждать – произнося по слогам, ответил ему Адам.

Со всей дури Гордыня ударил кулаком по потолку над собой и рванул прочь не в силах больше смотреть. Грехи лишь с облегчение выдохнули, а Адам подтянул их к себе, прочь из перехода, а затем и вовсе отпустил.

– Будет у меня знать, как остальных на побег подбивать, так ведь? – направив свой взгляд на грехов, спросил он.

Каждый из шести оставшихся братьев и сестер чувствовал себя сейчас просто отвратительно. Однако каждый из них верил, что они поступили правильно. Хоть и открыто и в лицо Адаму, как тот хотел, они не за что и не посмели бы признаться.

– Всё хорошо, я уверен, что у него всё будет в порядке – обхватив всех в обнимку, промолвил Зависть, успокаивающим голосом.

Остальные могли лишь смотреть на него и его улыбку и искренне цепляться за неё, в надежде, что слова их старшего и мудрого старшего брата были правдой.

– Вот, теперь вы та семья, что мне нравиться! – снова с улыбкой и довольным лицом вскликнул Адам.

– Оставь нас… – лишь попросил его Зависть в ответ.

– Ой, только не надо сейчас из себя бедных и несчастных строить! Вы побили моих людей, поломали и поразбрасывали тут всего! Идите-ка к себе домой и нянчитесь друг с другом там, мне же тут придется разбираться с той кашей, что вы натворили!

– Идем.. – Зависть поднял всех на ноги, и они неспешно пошагали прочь из лаборатории, полные печалей, сожаления и сомнения.

По пути назад никто из них не был в силах хоть что-то сказать, кроме Зависти, который до последнего пытался их подбадривать:

– Слушайте, Гордыня, он хоть и был нам как родной, но всё же не до конца понимал всей ситуации. Если бы это все и дальше продолжалось, то кто знает, чем бы по итогу закончилось. А так мы хотя бы…

– Не смей ничего о нём говорить! – грубо прервала его Гнев – Мы все так отвратительно с ним обошлись, а ведь он с самого начала был тем, кто готов был ради нас на всё!

– Он был лучшим из нас… – промолвил Жадность – Но именно поэтому всё так и закончилось. Однако он парень – просто огонь, он явно не будет падать духом и всё у него будет даже лучше, чем у любого из нас, и…

Жадность более не мог сдержать слез, хоть и старался не подавать виду на глазах у Гнев. Но она лишь понимающе взглянула на него и прижала к себе.

– Эх, просто не в нашем праве было сдерживать его свободный дух своими предрассудками! – Лень тоже решила высказаться – Да, для нас такой путь уж чересчур, но уверена, что и мы найдем свой по жизни и сможем нагнать его! А там уж все снова встретимся и…

– Да, я бы тоже еще раз хотел с ним сначала устроить это, а потом повторить то… – Обжорство тоже попытался что-то сказать на всеобщем воодушевлении, но от волнения слегка путался.

– Давайте все просто позволим ему поступить по-своему. А уж сможет или захочет ли он нас всех увидеть после всего этого – большой вопрос. Нам лишь остается его не подвести и стать достойными людьми, если это всё-таки произойдет. Так я вижу наш путь. Общий путь – подытожил Зависть.

Затем «старший брат» погрузился в воспоминания о вчерашнем разговоре с Адамом. Хотя поначалу у него лишь с трудом получалось вырывать из памяти отдельные обрывистые предложения:

– «Так ты хочешь, чтобы я позволил ему сбежать? А не слишком ли это жестоко по-твоему? Да и с чего я должен соглашаться? Ладно, ладно, даже не утруждай себя ответами. Проблемные же вы дети. Но я всё же рад, что ты сообщил, а, значит, так и быть, пусть будет как ты хочешь. Только и расхлебывать-то это всё, в конце концов, придется тебе».

– «Это наше общее решение».

– «Даже так? – Адам на этом моменте зашелся почти истеричным смехом – Тогда у меня и вовсе нет причин отказывать вашему семейному совету, верно?»

Зависть хотел было уже как можно скорее уйти прочь и, как можно скорее, предупредить остальных, но что-то всё же не позволило ему тогда этого сделать, и он развернулся, дабы, так и не понятно зачем, объяснить всё происходящее Адаму. Да, именно ему, из всех людей вокруг. Зависть и сейчас с трудом понимает, почему он это сделал. Но вот что было дальше:

– «Мы провели здесь куда больше времени, чем он. И хоть ты и оставил его у себя на куда более продолжительный курс «обучения», но это всё равно не тоже время, что и провел любой из нас в твоем окружении. У него есть та сила, которую мы давно уже утратили – он тебя не боится. Он еще верит, что способен тебя обыграть. И я, нет, все мы, хотим, чтобы так оно для него и осталось. Мы хотим сохранить его веру, его чистоту, его силу».

– «Ну и к чему же это всё? – лишь с ноткой непонимания спросил Адам – Хочешь сказать, это вам как-то в будущем поможет? На это намекаешь?!»

– «Посмотрим» – лишь сумел выдавить из себя Зависть под подавляющим взглядом Адама и вышел из комнаты.

Гордыня, наконец-таки сумел покинуть этот проклятый тоннель. Пока он бежал там, то уже успел потерять ход времени, а всё его тело неистово ныло, хоть ему и вовсе не к чему было так перенапрягаться. Просто он не мог остановить с себя с того самого момента, как разрушил потолок. Как в последний раз увидел их лица. Любое, даже малейшее, прикосновение к кулаку правой руки были невероятно болезненным, но он отлично отдавал себе отчет, что эта боль совершенно ничто по сравнению с тем, что за бурю посеяли события этого дня в его душе.

Он больше не знал, что делать или куда идти. К чему всё это было теперь, когда он потерял то, ради чего всё это и затевал? От бессилия он обрушился на колени и мог лишь молотить по земле кулаками, невзирая на слабость и боль, а приветствуя их.

– «И сколько ты еще собираешься ничего не делать и себя жалеть?» – вдруг в его голове будто возник иной голос, который он раньше никогда не слышал.

Гордыня оглянулся вокруг, ища его источник, но так ничего и не высмотрев, опустил свои глаза на свои раскрытые ладони. И тут голос возник снова:

– «И чего это ты тут ищешь? Кого высмотреть пытаешься? Разве тебе самому так и не ясно, кто с тобой сейчас говорит?!»

Гордыня сжал ладони в кулаки. Он встал с колен. Его взгляд устремился на вход в тоннель. Глаза налились кровью. Он подбежал и ударил по стальной двери кулаком.

– «Слабак!»

– Знаю!

– «Так чего же ты ждешь?! Или хочешь сказать, что не знаешь, как их спасти?! Что тебя к такому никто не готовил, что у тебя нет сил?!»

Гордыня с силой сжал зубы и еще сильнее сжал кулаки. Лишь внезапная боль от того, что из его ладоней хлынула кровь, смогла вывести его из этого транса. Но голос не пропал:

– «Да, привыкай к этой боли. Ибо в скором тебя ждет нечто куда более болезненное, так ведь?»

– Я это сделаю. Я спасу их.

– «Ничего не расслышал! Повтори четче и громче! Ты – тряпка!»

– Я это сделаю! Я спасу их! Я сделаю это, я сделаю это САМ!!

После этого крика Гордыня наконец вновь почувствовал, что чертовски выбился из сил. Но вместо того, чтобы обрушиться наземь и провалиться в сон, он уселся, развел руки и колени и начал медитировать, собирая манну. Ведь за этот месяц он станет магом и вернется назад в свой дом, чтобы спасти свою семью.

Слезы обильно лились с его щек, руки вновь дрожали и сжимались от волнения и обиды, но он держал стойку. ОН ЭТО СДЕЛАЕТ!

Глава 33. Громовой кулак (Пылающего Бога Разрушений)

После побега Гордыня больше не мог думать ни о чем другом, кроме того, как сильно он хочет вернуться в лабораторию, навалять Адаму и спасти своих родных. Только вот эти мысли, ничем на данный момент не подкрепленные, никак не могли вести хоть к каким-то действиям. А потом лишь загоняли его в непрерывный цикл боли и сожаления. И как сильно его ослабленный разум и тело не старались удержать его в этом колесе Сансары, что-то внутри него подсказывало, что он на самом деле должен делать.

Ведь грехи были не просто несчастными детьми, что попали в руки Адама и теперь вынуждены были влачить свое жалкое существование, повинуясь его воле. В каждом из них была скрыта сила. Сила, которая хоть и отличала их от других, но позволяла творить чудеса. Адам же лишь планировал наживаться на этих чудесах, так как уже давно подавил волю грехов и заставил их верить в то, что они обязаны ему своей жизнью.

Но Гордыня помнил, что получил это имя далеко не сразу. Когда-то он был лишь серийным номером, одним из экспериментов. Каждый их грехов тоже был раньше таким. Лишь еще одним из многих. Вот только Гордыне и его семье удалось превзойти эти границы и причем уже давно. Просто тогда он считал, что этого достаточно, что уже один этот факт способен даровать им свободу и власть над судьбой.

Однако, видимо, он был неправ. И сейчас, вместо того, чтобы лить уже пустые слезы, ему просто требовалось довершить до конца то, что он начал еще тогда. Ведь, хоть все грехи ранее и считали, что уже достигли предела, но на деле они просто также еще были не готовы до конца принять свои силы. И, конечно, нельзя сейчас бездумно все сваливать на прошлого себя и винить его за упущенное время и возможности.

Просто тот Гордыня из прошлого рассчитывал идти по совершенно иному пути. Да, его планы были слегка наивны, но в тот момент он еще верил, что со всеми ужасом и болью реальности ему было суждено встретиться лицом к лицу не в одиночку. И как теперь можно винить простого ребёнка за то, что он старался до последнего держаться семьи?

Но теперь детство Гордыни резко закончилось. А, значит, ему придется всё делать самому. И пока большая часть частичек его тела и разума ноют от боли от одной мысли об этом, другая – хоть и малая, но всё же часть, дико вскипает от такой возможности.

– Единственная моя возможность сейчас стать сильнее – это научиться сознательно и на постоянной основе использовать удары схожие тому, что я смог произвести тогда – внушал себе Гордыня, вспоминая сцену в тоннеле – Моё тело и разум сейчас с трудом представляют себе, что же на самом деле со мной произошло тогда. Однако ничего не мешает мне попытаться повторить то, что произошло тогда.

Гордыня хоть и помнил звуки раскатов грома, но в то же время четко ощущал, что делал это в тот момент лишь для виду. На деле никакой магии грозы он чудом не освоил. Именно. А значит это было что-то примитивное. Адам ведь отлично знал, что творит, а потому сам обучать детей базовой магии не желал. Он лишь развивал в каждом из них их уникальные способности. Только вот эта уникальность задавала строгую спецификацию каждому из них. Такую, которую Адам в дальнейшем планировал использовать для собственного блага. Но не блага самих детей.

Конечно, Гордыня осознавал это всё не в столь доскональной форме, как представлено выше, но четко понимал лишь одно – из-за умелых махинаций Адама, тому удалось развить в грехах силы, которые они сами с трудом могли до конца осознать и контролировать. Они могли лишь повторять то, чему он их научит.

И Гордыня не был исключением. Да, его развитые магические поры позволяли ему быстрее поглощать манну из окружения, но как её адекватно использовать он не знал. А уж что делать со способностью эту манну накапливать он и вовсе пока что не знал. Но не сомневался в себе и верил, что уже теперь-то, будучи свободным от указок Адама, сможет сам по максимуму использовать эти силы. Ведь никто не знает его лучше, чем он сам!

– Так, Гордыня, думай! Чтобы бы ты попытался машинально сделать, если бы кто-то сказал тебе, что ты можешь накапливать какую-то штуку из воздуха, и она поможет тебе сражаться? Верно, ты бы попытался усилить мощность своих ударов, ведь никакого иного способа сражаться, кроме как своими кулаками ты не знаешь! Тогда попробуем!

Гордыня решил на этот раз закрыть глаза и попытаться максимально сконцентрироваться на том, что он делает. Ведь хоть ему сейчас и было немного стыдно признавать, но те оба раза в лаборатории он действовал почти машинально.

– «Так, сначала набираю манну – Гордыня отвел руку и тут же почувствовал, как манна сочиться по его магическим путям – А затем с её помощью разгоняю кулак!»

Всё что услышал Гордыня, так это свист от удара кулака. Однако когда открыл глаза, то понял, что ничего не произошло.

– Ну, да, всё-таки фраза про «разгоняю кулак» как то уж слишком расплывчато звучит… – разминая руку после удара, подытожил он.

Тогда как? Обычно если ты пытаешь придать чему-то ускорение, то ты должен воздействовать на это что-то некоей силой. Так его учила Гнев. Она вообще была отличной старшей сестрой. Каким-то чудом у неё хватало времени не только для того, чтобы готовить и убирать за остальными, но еще и изредка учить их по всяким книжкам. Конечно, эту моду начал еще Зависть, но его уроки всем поначалу казались дико скучными. Гнев же удалось разбавить эту унылую атмосферу зубрежки своими фирменными «экспериментами» и «историями» и вот тогда уже все малые грехи начали грызть гранит науки. И там уже даже наставления Зависти больше не казались такими нудными, если так подумать. А еще…, ах да. Да, хорошее было время.

– Тип, толкнуть свою собственную руку? – вернулся в реальность Гордыня и задумался – Адам вроде бы упоминал, что при помощи магии можно создать что угодно. Так может я призову что-то и пусть оно…

Черт, но ведь это столько мороки. Всё-таки использовать магию машинально – это то еще искусство, которое под силу отнюдь не многим. Любой здравый мозг итак её изо всех сил отрицает, а тут надо наоборот вбить себе какой-то бред в голову.

– Может потянуть? Да, нет, тоже уж какая-то громоздкая конструкция получиться…

Гордыня упорно пытался найти способ, как придать своей руке ускорение как можно проще.

– «Должно быть меньше ступеней. Иначе перед каждым ударом будет задержка, а если так, то…» – Гордыня вспоминал слова старшего брата.

– «То враг с легкостью просчитает её и воспользуется!» – а потому его голос возник у него в голове.

Но ведь даже если процесс и непрост, то с достаточным числом тренировок и упорством можно и его довести до автоматизма. Так почему Гордыня всё также ищет что-то еще?

– «Опять ты тут один сидишь?» – вдруг ему начал вспоминаться один момент из прошлого.

– «Да я так, на птичек смотрю, Гнев».

– «А хочешь услышать одну историю?»

Его глаза в тот момент так загорелись услышать новую историю, что он лишь мог настойчиво кивать в ответ.

– «Так вот слушай, далеко на западе одни ученые пытались когда-то сделать стальную птицу…»

– А летала она благодаря тому, что её двигатели извергали наружу горючее, чем создавали реактивную тягу! – пересказал уже со всем багажом текущих знаний эту историю для себя Гордыня – А что, звучит неплохо!

Тогда этапы такие: накопить манну в руке, а затем выпустить её наружу через поры прямо во время удара, дабы придать ему ускорение! Всего два этапа, а эффективность обещала быть выше обоих предыдущих методов вместе взятых.

– Я назову тебя – Громовой кулак! – проревел Гордыня, когда из его локтя, против движения удара начали выстреливать молниеносные струи.

На этот раз грохот был что надо, однако за восхищением быстро последовало болезненное разочарование.

– Ай! – Гордыня схватился за свою покалеченную от удара руку – Вывихнул!

А вот это была проблема посерьёзней. Гордыня может и получил могучий удар в своё распоряжение, но вот только его тело было не способно с ним совладать. Конечно, Гнев смогла научить всех грехов какой никакой целебной магии, вот только в бою у Гордыни точно не будет времени лечить себя после каждого удара. А даже если и эту способность развить до сверхскоростного уровня, то терпеть боль всё равно будет непросто, да и это всё отнимет куда больше времени, чем Гордыня может позволить себе потратить.

– Черт! Нет, никак! – с трудом двигая наскоро вылеченной рукой, промолвил Гордыня – С таким уровнем целебной магии мне сейчас никак не суметь развиться!

Над этим вывихом ему пришлось просидеть целых полчаса, а если так придется делать каждый раз, пока он не научиться сдерживаться, то его тренировки уж слишком затянуться. Да и манны это всё из него вытянуло уже чересчур много. Нет! Так больше продолжаться не может!

– «Если только ты не научишься терпеть эту боль! – зловещий голос вновь возник в голове Гордыни – Мне вроде казалось, что ты готов был к любым потрясениям, а сдаешься сразу после первого же?! Какая жалость…. Поплачь, тебе это точно поможет»

Гордыня вновь поднялся. Он начал бить невидимую мишень перед собой, чередуя удары левой и правой. Потихоньку он начал наращивать темп, но пока не использовал манну. Когда он начал чувствовать, что его тело большего выдать не сможет, то с минимальной, в меру своих возможностей контролировать это, скоростью начал набирать манну и выпускать её. Из-за страха снова навредить себе, продержаться долго не вышло, но он уже усвоил азы. А еще понял, что для высвобождения накопившегося внутри него гнева понадобиться что-то кроме воздуха.

Хорошенько отдохнув и выспавшись, он решил продолжить тренировки на следующий день. Запасов еды и воды в той сумке, что для него собрала Гнев должно было хватить еще на целую неделю, а потому он знал, что пока можно отложить путь до деревни. Пока он еще в настроении и способен тренироваться.

Кроме повторения упражнения с наращиванием скорости ударов, Гордыня решил в целом слегка развить своё тело. Тренировки Зависти всё это время позволяли поддерживать его тело в норме, но теперь нормы уже не хватало.

– Чем сильнее накачаюсь, тем проще телу будет принимать такую повышенную нагрузку, а значит меньше времени уйдет на зализывание ран.

Однако с каким настроем бы он не подходил к этой задаче, всё-таки боль каждый раз заставляла его упираться в очередной тупик. А он устал после каждого очередного вывиха прекращать тренировку. Даже методика «тренируй удары ногами, пока лечишь руки» не помогала. Слишком часто его тело его подводило. А серьёзную мышечную массу и крепость тела за столь короткий промежуток времени, что у него был, не наберешь. Особенно со столь скудным провиантом.

– Чёрт, из-за всего этого стресса и перегрузок я уже проел в 2 раза больше, чем рассчитывал! Если так и продолжиться, то на послезавтра и вовсе ничего не останется!

Надо было вновь присесть и хорошенько подумать. Что еще Гордыня мог сделать, чтобы его громовой кулак стал выносливее?

– «А разве не очевидно? Опять ты себя жалеешь. Если твое тело отказывается работать как надо само, то заставь его!»

Всю ночь напролет думая над этой мыслью, на следующее утро Гордыня встал весь злой, а потому тут же создал очередную каменную колонну, дабы слегка выпустить всё это раздражение. Почему он не лупил какие-нибудь деревья в округе? Ну, если бы он так и продолжил, то находящийся рядом лес уже мог бы находиться под угрозой исчезновения. А так он уже давно набрал достаточно дров для костра на месяц вперед. Хотя ему итак много и не надо, ведь Зависть уже давно успел неплохо их всех обучить, как выживать в дикой природе. Да и не до этого всего Гордыне сейчас было. Он и на голой земле готов был спать, благо пока погода позволяла.