– Разберемся, кто вы и что здесь делаете, тогда, может, и отпустим.
– Их нельзя отпускать! Они помогали преступнику! – к машине бежала запыхавшаяся Юлька.
– Тишка, Юрка, Юлька! Вы-то как здесь оказались? – папа подозрительно рассматривал чумазых, растрепанных, как воробьи после драки, ребят.
И Тишка начал рассказывать. Про встречу с бандой в школьном коридоре. Про то, как его избили и угрозами заставили держать язык за зубами. И как он неосмотрительно рассказал все друзьям, подставив и их под удар. Только об одном умолчал Тишка – о том, как им помогал Мир. Айжана подтвердила, что ее похитил Макс со своей «свитой».
– Значит, друг – предатель, – сурово подытожил Тишкин отец. – А вам, ребятки, на будущее совет: узнали о преступлении – сообщайте сразу в полицию, без самодеятельности. Понятно?
Дети, опустив головы, молчали, отец повернулся к сотрудникам:
– Афанасий, отведи детей по домам! Остальные… Дом обыскать, местность прочесать. Задача ясна?
– Дядя Володечка, – просительно сказал Юрка, а можно мы с Вами?
Тишкин отец нахмурился.
– Мы так замерзли, – пришла на помощь Юлька, – что до дому не дойдем.
– Хорошо. Марш в машину, погрейтесь. И сидеть тихо, как мыши, поняли?
Развязка
Предков Макса дома не было – задержались в гостях. Макс удобно развалился на диване с бутылкой «Колы», смотрел ужастики. На экране телевизора в комнату главного героя лезли мертвецы. Когда они устрашающе загрохотали костлявыми руками по оконным рамам, Максу показалось, что стучат в дверь его квартиры. Он выключил телевизор. Стук повторился. У родителей же есть ключ… Парень насторожился.
– Кто там?
– Полиция!
Макс отпрянул. Айжана сбежала? Или, может… Макс побагровел: «Тишка!». В дверь уже ломились, петли ходили ходуном. Макс подбежал к окну, выглянул. Второй этаж. Высоковато, но напротив дома – гараж, в гараже – спасительный мотоцикл. Макс перелез через подоконник, повис на руках. В коридоре раздался грохот – полиция выбила дверь. В тот момент, когда Тишкин отец подбежал к окну, Макс разжал пальцы. Упал удачно, сразу вскочил, огляделся – под окнами полицейских не было. «Раззявы», – зло думал Макс, лихорадочно открывая замок гаража. Вскочил на мотоцикл, в раскрытую дверь увидел – к нему бегут двое в форме, газанул и едва не сбил их при выезде. Разогнался, вывернул руль на крутом повороте и вдруг почувствовал: заносит. Макс был гонщиком, как и Мишка, правда, не таким удачливым, ему еще ни разу не удалось попасть на областные соревнования. Но машиной владеть умел, в седле удержался, выключил мотор, быстро ощупал колеса. Ну, конечно – заднее пробито. Макс собирался послать ругательство в небеса, но тут же об этом позабыл: увидел как с дерева прямо на него падает… Тишка. Сбитый с ног Макс покатился по траве, на него навалились подоспевшие на помощь Юлька с Юркой.
Макс был старше и сильней, ему, в конце концов, удалось сбросить с себя балласт, и он помчался к припаркованным у обочины машинам. В висках стучало: «Угнать, угнать!». Как он будет это делать, Макс не знал. Ну, разобьет окно одной машины, другой. Вдруг посчастливится – в замке будет торчать ключ зажигания…
В биографии Макса уже была темная страничка. Однажды, года два назад, какой-то безголовый водила оставил в машине ключ, будто специально для него, Макса, случайно оказавшегося неподалеку. И Макс не растерялся. В полиции потом объяснял, что хотел, дескать, наказать нерадивого водителя. В итоге наказали родителей хулигана – большим штрафом. А юный угонщик едва не оказался в комиссии по делам несовершеннолетних. Да отец Тишкин похлопотал, чтобы парнишку оставили в покое. И зря…
Когда Макс добежал до первой машины, ему навстречу из темноты вышла Айжана. Макс остановился, растерялся. Айжана окинула его презрительным взглядом и влепила звонкую пощечину.
– Молодец, Айжана, врежь ему посильнее! – крикнул подбежавший Тишка. Сзади подошел Тишкин отец, положил тяжелую ладонь на плечо Макса:
– Пошли.
– А вы, ребятки, по домам, – устало улыбнулся он Тишке и его товарищам.
В суде
По заявлению Айжаны на Макса завели уголовное дело. Оперативники доказали и его причастность к взрыву на стадионе. Собственно, доказывать ничего не пришлось. Максова свита призналась во всем в первый же вечер пребывания в допросной и с потрохами сдала своего обожаемого босса. Подростки рассказали, как варганили взрывчатку по добытому Максом рецепту, как босс называл их «олухами» и «бездарями» и переделывал их работу заново. Как Мишка Волков сам прилаживал к заднему колесу мотоцикла подаренный Максом «сувенир» – замаскированную под светоотражатель бомбу. Как босс собственноручно нажимал на кнопки пульта, чтобы взорвать друга. Свита плакала, каялась и благодарила Бога, что их жертва осталась жива.
В суде адвокат из кожи лез, чтобы оправдать «запутавшихся» подростков. Он говорил так трогательно, что в зале едва не плакали. А прокурор все сильнее хмурился. Его уже суд выслушал, и теперь он боялся, как бы его аргументированная обвинительная речь не потонула в адвокатских сантиментах. Вдруг в зал суда стремительно вошел взлохмаченный пристав, сунул судье записку:
– Незаявленный ранее свидетель?
Пристав энергично закивал головой. Прокурор заметно приободрился. Судья громко объявил:
– Пригласите…
Он покрутил у глаз записку:
– Ми… Ми… не разберу, впрочем, пусть свидетель назовет себя сам.
Дверь открылась, в зал важно вошел кот в дырявых, но до блеска начищенных сапогах и потрепанной, но довольно щегольской шляпе. В зале повисла тишина. Да и как реагировать, когда в серьезном заведении показывают цирк?
Судья побледнел, потом побагровел, бешено уставился на пристава, тот втянул голову в плечи. Прокурор сник. Тем временем кот прошествовал к трибуне, запрыгнул на подставку для бумаг и представился:
– Мирам Пушистикович Котофеев…
Снова дома
Об этом судебном процессе еще долго писали газеты. Журналисты атаковали подъезд, где жили Волковы, папарацци охотились на Мира, который поначалу охотно позировал. А когда двери квартиры начали осаждать ученые из различных зоологических обществ, требуя выдать им «чудо природы» для детального изучения в своих лабораториях, Мир поселился под диваном, и нипочем не хотел это убежище покидать.
А потом вдруг все забыли о существовании говорящего кота. В газетах появились новые сенсации, с удовольствием раздуваемые и перекидываемые от издания к изданию. Даже Тишкины мама и папа уже с трудом верили, что Мир умеет говорить, а случай в суде считали чем-то вроде коллективного помешательства. После суда кот не произнес по-человечески ни слова. Мир вел себя как самый обыкновенный представитель домашних хвостатых – терся пушистым боком о ноги хозяев, требуя ласки. Настырно мяукал, если был голоден. А наевшись, укладывался спать, свернувшись клубком на Тишкиной подушке или на папином письменном столе.