Buch lesen: «Я буду надеяться на чудо», Seite 10

Я на всё согласен

– А знаешь, тетя Люся, – на обратном пути из больницы сказал Валька. – Ты права была… насчет предупреждения. Если бы бабушка не лежала в больнице, я пошел бы с мальчишками и погиб.

– Да знаю я, что пошел бы! Подожди, а почему ты сказал «с мальчишками»? Санёк не один был?

– С Игорем. А когда Саню засыпало, он испугался и убежал.

– Его же спрашивали!

– Решил молчать. Если Саню не найдут, то его вину не докажут. А ребятам намекнул, что я с Саней на кладбище собирался. Поэтому ко мне так упорно полиция ходила. И ребята меня побить хотели. Напротив дома в кустах караулили. Только на следующий день я за ворота выходил сначала с участковым, потом с тобой в больницу. А назавтра они даже во двор заглядывали, хотели выманить. Но не заметили, что я через забор перелез к Васильевым. Поэтому не обратили внимания на машину Тимура Ахатовича, которая от соседского дома уехала. Теперь локти кусают. Если бы были внимательнее, могли присутствовать при спасательной экспедиции.

– Ты на них очень обиделся?

– Да чего обижаться? Я сразу Саньке сказал, что с Игорем нельзя идти в разведку. И остальные не лучше. Девчонки нас с Энн сразу побить хотели. Мальчишек натравливали, потом, когда я их отвлек разговорами о провалах, они втроем на нас напали. Вся компания такая: чуть что – драться. Теперь Игоря будут бить.

– Тебе его жалко?

– Да. Он неполноценный. Голова варит, а душа тормозит.

– Взрослеешь, Валёк, – тетя Люся, потрепала его по волосам. – Кстати, тебе постричься пора…

Дядя Саша засмеялся:

– Ты, Люся, как Ленка. Она, о чем бы ни вела разговор, а кончит поучением: надо мыться, надо бриться, не пей, не ругайся.

– Мы, Сашка, умные женщины, поэтому ведем умные и полезные разговоры. А ну-ка, прибавьте ходу, у нас же гости сегодня!

Утром Валька повел Никиту в садик, а Люсипа отправилась к бабушке. Вернувшись, сказала:

– Я с Егоркой на речку. А ты на хозяйстве остаёшься: посуду помыть, дяде Саше с ремонтом помочь, то-сё. Если ему не нужен, приходи, мы у мостков будем.

Только он взял удочку, как в ворота вошел загорелый Сережка. Это надо же, две недели пролетели! После минутной неловкости (отвыкли всё же!) они заговорили чуть ли не одновременно, спеша поделиться последними новостями. Сережка вручил ему большую раковину: «Я и девчонкам такие же привез!». «Нет девчонок, Аня еще не приехала, Энн уже уехала. И Саша…». Сережка приуныл. Когда Валька сказал, что бабушка в больнице, у него вытянулось лицо: «Ой, бедная Елена Карловна. Валька, как же ты? Может, у нас пока поживешь?» В общем, Сережка вел себя правильно. Он сочувствовал Вальке, но не осуждал взрослых за то, что скрыли от него исчезновение мамы («Я бы ревел, если бы с моей мамой такое, и помочь ничем никому не мог, а ты всем помогал»), завидовал Вальке, что он участвовал в серьезных поисках («А я, как дурак, в Турции»), возмущался ребятами («Знаю я эту банду, девчонки из нашей школы, а пацаны из гимназии»). Пока Валька рассказывал, вернулась Люсипа с Егоркой. Люсипа вынесла им вчерашние пироги, а Егорка немножко послушал их разговоры (Валька рассказывал, как они ночью к Елене Игнатьевне шли) и принес из прихожей кроссовку. Ребята захохотали:

– Молодец, Егорка, понял главное!

– А что главное, мальчики? – тихо спросила Люсипа.

– Я думаю… я думаю, что надо бабушке раковину подарить! – ляпнул Сережка.

Это Валька подумал – «ляпнул». А потом даже покраснел, подумав, что сам дурак:

– Вот это правильно! И еще пирог ей отнеси, скажи, это в благодарность за помощь с Никиткиного дня рождения.

Когда Сережка убежал, Валька пригорюнился.

– О чем задумался? – потрепала его по голове тетя Люся.

– О дружбе, – ответил Валька. – Бабушка с Еленой Игнатьевной всю жизнь дружат. И бабушка Сережкина с ними в школе училась. Они каждая нам помогли. Ты с мамой с первого курса подружилась и приехала помогать нам с бабушкой, хоть у тебя Егорка совсем маленький. А у меня друзей настоящих нет. В старом дворе были, а когда переехали, они стали не друзьями. Один раз пришел во двор, другой – всем не до меня. Может, я не такой, может, со мной дружить нельзя?

– А этот Сережка?

– Мы с ним знакомы всего ничего. Сначала поругались, через день подрались, потом вместе стали ходить компанией. Может, мы подружимся, он хороший малый. Вот услышал, что бабушка в больнице, и посочувствовал, у них пожить предложил. Но я же уеду. Какая дружба, если не видеться? Я бы еще с девочками дружил, но когда мы теперь встретимся?

– А в школе у тебя друзей нет?

– Я в этой школе год учусь. Чужой я им.

Валька вспомнил, как Коптева пригласила его в кино, и он как дурак торчал у входа с билетами, а пол класса ржали над ним, устроившись у окна в кафешке, и совсем расстроился. Да нужна ему эта Коптева! Он просто хотел хоть с кем-нибудь подружиться!

– Валь, у тебя вся жизнь впереди. Будут у тебя друзья. Дружба – она годами проверяется. Но как-то ты к ней прагматично подходишь: если друг – значит помочь должен.

– Да не должен! Не все же могут! Но вот Игорь сказал: «Это закон природы, все бабушки должны умереть». А Сережка сказал: «Бедная Елена Карловна». Если друг, то он сочувствует!

– Ну вот, сам разобрался. Дружить можно только с добрыми людьми. Но и самому быть добрым, а то с тобой никто дружить не захочет.

Назавтра произошло самое радостное событие: мама приехала! Люсипа с Валькой утром из больницы зашли на рынок. Калитку открыли – а на крыльце мама с дядей Сашей сидят в обнимку, и мама плачет. Валька сумки бросил – и к маме: «Мама, ты что?» А мама говорит: «Нога болит, Валька». Ну что ж, иногда можно поплакать. Особенно если есть кому пожалеть…

А вечером дядя Юра позвонил. Дядя Саша засмеялся:

– Валь, с кем ты так сурово? «Да – привет – да – ладно».

– С дядей Юрой.

– Он приехал? О чем вы говорили?

– Он спросил: Никитка в садике? Сказал, сам его заберет.

– А почему ты ему не сказал…

– А он не спрашивал.

Дядя Саша схватил телефон, начал было номер набирать, но потом сунул его в карман:

– Прав ты, Валька. Мог он спросить хотя бы о маме.

Мама с тетей Люсей еще не вернулись из больницы. Валька решил пойти им навстречу. Но за воротами его отловила Катя с ребенком за руку:

– Валька, выручи! Буквально на полчаса! Мне нужно в парикмахерскую, а Генка где-то задерживается!

– Выручу, конечно, – ответил ей Валька. – Только про полчаса не свистела бы! Даже меня за столько не постригут.

Катя засмеялась, чмокнула его в щеку, сунула в руки ключ и полетела в сторону моста. Валька взял Риту на руки и потащил в дом Васильевых.

Дома они не задержались. Малышка пошла на кухню, открыла шкаф и загремела кастрюлями. «Давай в песочек поиграем, а? – сказал Валька. – А то наведешь ты тут порядок, и будет нам от твоей мамы обоим а-та-та». Рита засмеялась и побежала к двери.

Высадив девочку на песок, Валька сел на колоду, привалился к забору и задумался. И вроде бы даже задремал. Но встрепенулся, услышав за забором голоса:

– Сашка, я же не знал… – это голос дяди Юры.

– Конечно, ты думал, что она здорова, – ответил ему младший брат. – А осенью она в больнице лежала так, для профилактики!

– Какая тут связь! Тогда был инфаркт, а не рак!

– Ничего общего! С инфарктом можно нянчить трехлетнего ребенка, это больному только на пользу!

– Ты что, хочешь сказать, что я виноват, что у нее опухоль!

– Все мы понемногу виноваты. Но ты свинья!

– Ладно, кончай наезжать, скажи, какие прогнозы.

– А никаких прогнозов. Дядя Женя сказал, что у нее там как капуста…

– Что?

– Не знаю, слоями, наверное, проросло. Непроходимость кишечника. Свищ на бок вывели. Я этого всего не видел, конечно. Я только кормить хожу. А обрабатывала Люся.

– А эта что прилетела?

– Ухаживать прилетела. За твоей матерью, твоим сыном и твоим племянником.

– Это, между прочим, и твоя мать. А сына могли теще отправить.

– Тетя Лена звонила твоей теще. Она сказала, что плохо себя чувствует и Никиту взять не может.

– А эта что, сюда приходила?!

– «Эта», надо понимать, тетя Лена? Она ходила к маме и смотрела за детьми, пока мы не приехали.

– Слетелись! Ладно, короче, что можно сделать для мамы?

– Ничего. В таком состоянии уже никакого лечения.

– А сколько проживет?

– Дядя Женя сказал, сколько бог даст. Может, год, а реально – месяц.

Послышались всхлипывания. Затем снова голос дяди Саши:

– Да, вот еще что. Ты Вальке не говори пока. Ему и так досталось.

– Что ему досталось?

– Не понял? Привезли ребенка на отдых, а запрягли нянькой да сиделкой.

– Сколько ты меня ребенком упрекать будешь!

– Пока не поймешь!

Родственники отошли от забора, а Валька продолжал в оцепенении сидеть. Очнулся, когда Катя спросила:

– Что, этот паразит так и не пришел? Убью гада! Валечка, что с тобой?

Валька двинул ногами. Завопила протестующе Рита. Оказывается, пока он так сидел, она ему ноги песком засыпала чуть не по колено.

– Ничего, Кать. Пойду я.

– Устал, бедный. Заездили мы тебя.

– Да ты-то тут при чем?

– Мы – взрослые. Совсем ты не должен наши проблемы решать.

– Если не решать, то как взрослеть?

Валька шел и думал: вот почему мама плакала. Она чуть живая приехала, а тут такое… Как ему быть? Сказать, что всё знает, и пусть они не притворяются? Вошел во двор. Прошел мимо дяди Юры и дяди Саши, сидящих на крыльце, кивнул им. Что-то сказал дядя Юра, но Валька не расслышал. Плюхнулся на диван и уставился в потолок.

– Ты что это, племянник, так обиделся на меня, что даже не здороваешься?

– Здрасьте, дядя Юра, – встал и пошел к дверям. – Если мама будет спрашивать, я у Елены Игнатьевны.

Дядя Юра вздрогнул и отодвинулся. Валька выскочил из дома, спрыгнул с крыльца и побежал. Уже выбежав из парка, подумал: а почему он про Елену Игнатьевну сказал? Не потому ли, что дядя Юра о ней так плохо сказал? Но сходить к ней стоит.

– Я в бога не верю, – сказала Елена Игнатьевна Вальке. – Но согласна, что расставаться с этим светом человек должен со спокойной душой. Ты как намерен себя вести с бабушкой?

– Наверное, придется делать вид, что она выздоравливает. Ей ведь не сказали, что она умирает?

– Ага, значит, ты согласен, что врать иногда надо?

– Да. Нельзя лишать надежды умирающего.

– А еще?

– Не надо расстраивать больного… – это он вспомнил, что Люсипа скрывала от мамы болезнь бабушки.

– Больного, слабого, старенького, маленького… Продолжить? Любимого, скандального, опасного. В общем, возьми, почитай, когда время будет.

Валька взял книжку и пошел к выходу.

В сквере он столкнулся с дядей Виталием.

– Как бабушка, Валентин?

Валька пожал плечами. Надоело отвечать на такие вопросы.

– Я ведь не из вежливости спрашиваю. Мне действительно надо знать, но твоей бабушке меня видеть неприятно.

– А вы у мамы спросите.

– Она нашлась?

– Вы и это знаете?

– Да, бабушка сказала, когда я к ней в палату заходил…

Интересное кино! Этому мужику, который бабушке неприятен, она сказала, а любимому внуку – нет. Валька кивнул Виталию на прощанье и пошел в сторону парка.

– Валентин? Какие дела у тебя с этим типом?

Дядя Юра. Что за сцены ревности? Ладно, бабушка имеет право, а этот что?

– Интересовался бабушкиным здоровьем.

– Вот что. Ты с ним не разговаривай.

– Ничего себе! Мне этого даже бабушка не запрещала!

– Да ты знаешь, кто он? Четырнадцать лет не интересовался, а теперь…

Что Валька, маленький, что ли? Он уже думал об этом. Но не дяде Юре его учить!

– Дядя Юра, не все же, как вы, всеми интересуются…

Дядя отшатнулся:

– Ты что? Кто тебе сказал?

– У вас в Утятине такие секреты. Все знают, но делают вид, что не знают.

Дядя Юра резко развернулся и пошел в сторону Банной. Значит, какой-то секрет у него есть, а Валька случайно попал по его больному месту? Все взрослые что-то скрывают. Он подумал, что, наверное, и сам начал взрослеть, раз в его жизни появились секреты, но махнул рукой и пошел домой.

Дома все прощались с Люсипой. Они с Егоркой возвращались домой.

– Люсь, на сколько такси заказывать? – спросила мама.

– Не надо, меня знакомый отвезет.

– У тебя тут знакомые?

Валька засмеялся. Тетя Люся показала ему кулак. «А вот расскажу!» Тетя Люся побежала за Валькой вокруг стола. Егорка завизжал от восторга и кинулся за ними. Валька наткнулся на него и подхватил на руки. «И ты с ним, сын! Тоже предатель!», – возмутилась тетя Люся. Мама сказала:

– Кажется, я поняла. Люська, ты что, нашла кирпич для строительства новой семьи?

Валька повалился с Егоркой на диван и с удовольствием заложил Люсипу маме и дяде Саше.

Как-то Валька с Люсипой из больницы зашли на рынок за продуктами. Около универмага рядом с ними остановился крутой джип, и вышедший из него мужчина попросил помочь ему найти знакомую, фамилии которой он не знает. Валька сказал ему, что в Утятине и по фамилии трудно человека найти, если эта фамилия Кузнецов, Огородников или Кожевников, потому что из пятнадцати тысяч населения эти носит добрая половина. Зато отчество у нее редкое – Игнатьевна, продолжал их новый знакомый. И внука Елены Игнатьевны Игнатием зовут. «Ну, тут даже я могу помочь!», – радостно включилась Люсипа. «Подожди, тетя Люся, – перебил ее осмотрительный Валька. – Может, он какой-нибудь коллектор или чёрный риелтор, а ты уже готова бедную женщину заложить». Мужик похвалил Вальку за бдительность и вручил визитку. Он тоже Игнатьевич, и сына его зовут Игнатием. Объяснил, что познакомились они в больнице, и Елена Игнатьевна помогла ему добрым советом и вывела из депрессии. «Теперь верю, – сказал Валька. – Посоветовать и успокоить – это она может». И показал, как проехать. Но тетя Люся вцепилась в нового знакомого как черт в грешную душу. Между прочим, имя у него – Андрей. Как раз подходит для пятого мужа. Она стреляла глазками и вертела попой. – «Наглец! Я просто предложила помощь человеку». – Она Андрею Игнатьевичу сказала, что неудобно являться без игрушки в дом, где есть ребенок. Она предложила ему помощь в выборе игрушки и чуть ли не силком затащила в универмаг. – «Лена! Ты меня знаешь! Разве я могу к кому-то нагло приставать?» – «Можешь!» – Она развела бы его на покупку дорогущих мягких игрушек, если бы ее не остановил Валька. Он-то знает, сколько мягких игрушек в доме Тумбасовых. Наверное, все гости дарят. А Игнаша в них не играет. Он еще маленький, ему интересно что-нибудь разбрасывать и крутить. Тут сын Игнатий предложил отцу купить ребенку велик. Толковый малый оказался. – «Валя, ты что? Десятимесячному младенцу – велосипед?» – Зря ты, мама! Не знаешь, какие велики сейчас делают. Он у Игнашки в манеже лежит, сегодня видел. Яркий, пластмассовый. Малыш нажимает на клаксон, там огоньки мигают и музыка играет. Еще колеса Игнаша вертит. Любимая игрушка. Больше Валька этого мужика не видел. Нет, один раз видел. На пляже с тетей Люсей. А сегодня вы все его увидите. – «Люська, а как же четвертый Андрей?» – «Я что, замуж за него собралась? Я просто…» – Тетя Люся запнулась. – «Немного попой повертела», – с хохотом закончил дядя Саша.

Приехал Андрей Игнатьевич. Дядя Саша грузил Люсипины сумки в его машину, с трудом сдерживая смех. Но, когда расставались, Валька с Люсипой неожиданно пустили слезу.

После отъезда Люсипы они почувствовали себя осиротевшими, и решили пойти к бабушке втроём. А у бабушки снова развеселились. Дядя Саша стал рассказывать об Андрее пятом, только мама его перебила: «Очень приятный мужчина. Но у него сын, и четвертого Андрюшу жалко». Ну и вкус у мамы! Коренастый, краснолицый, крепкий мужик средних лет. Не урод, конечно, но приятным его назвать…

Назавтра бабушка позвонила и попросила приехать: швы сняли, и ее выписывают. «Как же так? – растерялся дядя Саша. – Дядя Женя сказал, что с такой температурой не выписывают». «Выпросилась, – сказала мама. – Оно и к лучшему. Дома ей спокойнее». Опять царапнул разговор о сроке: месяц остался.

Бабушка с помощью дяди Саши добралась до кровати и без сил на нее опустилась. Только потом она заметила, что в ее отсутствие сделан ремонт, и погладила младшего сына по головке.

– Я только спальню и зал, – смущенно сказал дядя Саша. – Все равно делать было нечего.

И потащил свою постель из маленькой спальни, что рядом с бабушкиной, в Валькину комнату:

– Валь, ты вроде крепко спишь? А я храплю как удавленник. Я у тебя буду ночевать, чтобы маму не беспокоить.

Вечером мама зашла к ним в комнату и прикрыла дверь:

– Вот что, мальчики, пришла пора нам поговорить.

У дяди Саши взгляд стал испуганным и каким-то по-детски беспомощным:

– Что, Лена?

– Я сейчас звонила старшим Петровым. Ответила мне Маринка: Юра уехал в Москву на собеседование в посольство.

– А почему он нам ничего не сказал?

– Он пришел от нас и вдруг позвонил туда. Оказывается, там давно все оформлено, только он какие-то справки о болезни им предъявил с просьбой отсрочить отъезд. И вдруг решил. Маринка вне себя от счастья.

– Он что, от маминой… болезни решил бежать?

– Не знаю, – сердито сказала мама. – В любом случае скотина. Как можно бросить…

– Помнишь, как я его в детстве дразнил?

– Да… – и вместе с дядей Сашей громким шепотом проскандировала. – «Вы эгоисты, вы меня не жалеете, я не эгоист, я себя жалею!»

– Чего от него ожидать можно было?

– Да, ребята, нас у мамы осталось, – Она поглядела на Вальку и закончила. – Трое! Вот втроем и будем решать, что дальше делать. Какие будут предложения?

– Что тут решать, – вздохнул дядя Саша. – Уедет Юрка или останется – толку от него… Ни он, ни его женушка за мамой ухаживать не будут. Значит, придется мне с работы рассчитываться и домой возвращаться.

– А Виола?

– Не поедет со мной Вилка…

– Ты с ней не говорил?

– А толку? В Новогорске у нее родители, сестра, друзья. Все помогут. А в Утятине самой помогать придется. Оно ей надо?

– А Лёшенька?

– Буду навещать…

– Нет, Сашка, не дело это – семью рушить. Валь, а у тебя какие мысли?

– Я на все согласен. Я только не согласен бабушку бросить.

– Это понятно. А что делать?

– Я думал, мы бабушку с собой заберем. А сейчас понял, что это ерунда. Ну, не может бабушка с нами в однокомнатной квартире! У нее сон чуткий. Значит, придется нам в Утятин переезжать. Только тебе тут работы не найти.

– Почему? – удивился дядя Саша. – А в школу?

– Это разные профессии – переводить и преподавать. Она даже меня не смогла языку научить. Нервы не выдерживают. Представь, что ей делать, если нас будет тридцать гавриков. А я среди них еще не самый тупой.

– В Утятине можно протянуть и без работы. Люська будет нашу квартиру сдавать.

– Еще тебе надо косметическую операцию делать. Не будешь же ты с такой ногой…

– В брюках похожу.

– Не идут тебе брюки! И летом жарко!

– За операцию платить будут другие. Это страховой случай. Но уезжать…

– А Валька на что? Он у нас со всеми трудностями справится, – сказал дядя Саша. – Соседи немного помогут. И я возьму отпуск на время твоего отъезда. Вдвоем мы с ним горы свернем!

Видно было, что у дяди Саши гора с плеч свалилась. Но не осуждать же его за то, что не он остается с бабушкой! У него сынок совсем маленький. Он по нему скучает.

Учиться Валька пойдет во вторую школу. Там у него друзья – Аня и Сережка. В разных классах, правда: Аня в десятом, Сережка в восьмом. Ничего, на переменах будем общаться.

– Мам, а нельзя попробовать бабушку полечить? У Елены Игнатьевны тоже онкология, но ведь живет, и даже внука растит! И у Андрея Игнатьевича, он с ней на облучении в одном отделении лечился.

– Ты знаешь? Откуда? Ох, какая разница! Нет, Валя, был вчера онколог из области. Сказал, медицина бессильна.

– Значит, всё?

– Никогда не говори «всё». Всегда есть надежда на чудо…

Чудо! Вот что нужно! Чудо – это Боевы! Если Энн могла остановить взрослых хулиганов, если Сашенька и тетя Наташа умеют лечить, значит, Валька уговорит их приехать и попробовать полечить бабушку. Конечно, они согласятся лечить бесплатно, но дорогу надо, наверное, оплатить. Валька давно копит на смартфон, у него в копилке почти пять тысяч. Валька позвонит Люсипе, чтобы забрала их. Если не хватит, она добавит, она надежный друг.

– Да, мама! Со мной этим летом приключилось много чудес. Будет еще одно, самое главное. Я буду надеяться на чудо!