Buch lesen: «Это вам не хухры-мухры», Seite 16
Мы играли в трасформеров
Мы играли в трансформеров – ух ты!
Я носился как угорелый. У меня была команда, и они слушались меня, потому что я был капитаном.
Мы искали безмозглого ниндзя и его стремительную тень. Ходячий ужас скрывался за поворотом.
Было круто и не очень страшно.
Вокруг бегали и прыгали мальчишки и девчонки, но их лютики и ромашки нас не интересовали. У супергероя другая судьба!
Я кричал очередную команду, сотня ракет устремилась в зубастую пасть, когда меня ткнул в плечо мальчик из песочницы с граблями и лопаткой.
– Мальчик, а мальчик, – спросил он меня – можно я буду играть с вами.
– Можно – сказал я, отдавая указания своим трансформерам.
– А давай так, – предложил мальчик, – давай я претворился собачкой, а ты поверил, а потом я как превратюсь в ходячий ужас и ты это не заметишь, а я нападу на тебя и только тогда ты поймешь, что я страшный, страшный, но будет поздно!!!
– Нет, я не поверил, – возразил я, – давай ты будешь страшным кугель-мугелем и мы на тебя нападем.
Странные взрослые
Как-то притащил мой братец толстую книжку на немецком языке, пальцем в слова тычет, читает: – Шрайбен – писать, геен – ходить, а вот лейзен….! Лейзен!?
На меня вопросительно смотрит и затылок чешет, хмурится: – Лейзен я не знаю!
Рядом папа сидел с газетой.
Пап, а что это за слово? – спрашивает мой братец.
Папа очки поправил, читает: – Лейзен, нах гауз, – и плечами пожимает, – первое слово не знаю, а второе вроде бы «на дом» обозначает.
Ну, тут я поразился! Подхожу к ним и говорю: – Не пойму я вас обоих! Как это вы не понимаете, слова, которые сами же прочитали! Быть такого не может!
А они посмотрели на меня несколько озадаченно, у братца даже рот раскрылся. Помолчали они с минуту, затем папа меня спрашивает: – Чего ты Димка этим сказать хочешь, совсем тебя не понял!?
Я ему вторично объясняю: – Как это может быть, что бы вы буквы по-немецки знали и слова полностью складно прочитывали, а понять прочитанного не могли!? Быть такого не может! Вот я, хоть и по слогам, а прочитал в книжке слово «капуста» и сразу понял, когда вслух произнес, что оно обозначает! А вы тут полчаса возитесь, никак не разберетесь!
Тут папа рассмеялся и говорит: – Понимаешь, Дима, буквы выучить, а затем прочесть, это самое простое, вот понять прочитанное намного сложнее, если слова не на твоем языке написаны!
– Да ладно ерунду городить, – обиделся я, – любому дошкольнику известно, что самое сложное, это буквы в слова складывать, а уж если сложишь, то все сразу ясным делается.
– Вот я русские буковки сложил, и получилось слово яблоко! А яблоко, оно и в Африке – яблоко! Никаких сомнений нет! То же самое и по-немецки! Если буквы заучишь, а затем сложишь и получится по-немецки слово «собака» сразу поймешь, что собака написано!
Странные вы все-таки какие!
Безграмотный
Однажды раздается в дверь звонок, и в квартиру с таинственным видом, запыхавшись, влетает мой братец.
– Почему ты такой взволнованный? – спрашивает его мама.
– Да так, просто пробежался, – сиплым от хитрости голосом отвечает он.
Мама, конечно, ему поверила и на кухню ушла обед готовить, а я сразу по его загадочной физиономии догадался, что что-то интересное приключилось.
Братец, понятное дело, напустил на себя неприступный и суперсекретный вид, принялся ходить по комнате кругами, на меня многозначительно исподлобья посматривать, нервно левым глазом подмаргивать, сразу ясно – через минуту все выболтает.
Стою, жду, ничем не интересуюсь, на потолке трещины рассматриваю, всем своим поведением показываю, до чего же мне наплевать на его дурацкие секреты, а самого прямо-таки распирает от любопытства.
Вскоре братец не выдержал, ко мне бочком подходит и безразличным таким голосом заявляет: – А у нас в подъезде матерное слово на стене написано!
– А что такое матерное слово? – спросил я его, представив себе буквы, написанные на куске материи.
– Матерное слово обозначает очень нехорошее, самое ругательное из ругательных ругательств, по сравнению с которым слово «Дура» просто ерунда! – просветил меня брат.
– Самое страшное ругательное ругательство это « Зеленая калоша» – уточнил я.
– Не умничай! – обозлился братец, – Сказали тебе, что самое ругательное, значит самое ругательное, и нечего со старшими спорить!
Ну, тут я сильно удивился! У нас в детском саду вроде все ругательства знают!
– Ладно, – думаю, – ему видней, он в третий класс ходит, книжки читает, не то, что я, безграмотный.
– Ну и что это за слово?– переспрашиваю.
– Нехорошее,– отвечает братец, – а больше я тебе ничего не скажу, потому что ты маленький.
Ну не такой уж я и маленький! И вообще, похоже, мой братец как всегда врет – нет такого страшного слова! … А вдруг не врет?
– Скажи, скажи, скажи… ска..ааажжи! – заныл я, подпрыгивая от любопытства, – Ну скажи, пожалуйста! – затеребил я его за рукав.
– Фиг тебе, – сунул он мне под нос дулю, – Это слово нельзя вслух произносить, такое оно неприличное.
Вижу, он гад, и впрямь не скажет, хотя самого так и распирает от знаний.
– Раз так, – говорю, – я сам схожу, посмотрю, и все разузнаю, коли ты говорить не хочешь.
– Иди, иди, еще людей порасспрашивай, – ехидно захихикал мой братец и, чвакая мокрыми носками, направился на кухню.
– У, ЗЕЛЕНАЯ ГАЛОША! – подумал я ему вслед и нагнулся за первым ботинком. Пока я разыскивал – второй, в коридоре появилась мама и очень удивилась.
– Куда это ты собрался? – спросила она.
– Да так, – неопределенно пожав плечами, соврал я – вот помойное ведро решил вынести.
Оставив маму с открытым от изумления ртом, я, прихватив полупустое ведро, кубарем спустился вниз.
Если не считать произведенного мной шума, в подъезде было тихо и непривычно чисто.
Поставив ведро в угол, я огляделся.
Стены, выкрашенные в симпатичный салатовый цвет, раздражали своей незамутненностью. Безуспешно побродив в сумерках полудохлой лампочки, я зашел в еще более темный тамбур. Потом исследовал с двух сторон дверь и убедился что мой братец врун – нет тут никакого ругательного слова! Хоть ты тресни! Только какие-то три корявые буквы карандашом нацарапаны.
– Неужели, – думаю, – это оно самое и есть!? Вроде непохоже!
Сначала я прочитал эти буквы с заду на перед и обратно, затем несколько раз повторил их вслух – и ничего не понял.
Мне нужен был взрослый наставник, желательно незнакомый.
Поэтому я вышел во двор и подошел к сидевшей на скамейке тетеньке.
– Здравствуйте тетенька, – вежливо произнес я.
– Здравствуй, малыш, – заулыбалась она и снова уткнулась в раскрытую книжку.
– Здравствуйте тетя! – повторил я настойчивей, – А скажите, мне пожалуйста, что обозначает это слово?
– Ах ты мой маленький, вежливый-то какой, – в умилении всплеснула руками тетенька и, захлопнув книжку, уставилась на меня любящими глазами: – Какое такое слово, деточка?
– Да вот на стенке в подъезде написано! – пояснил я и перечислил буквы вслух.
К сожалению, тетка попалась нервная, вначале она подпрыгнула над скамейкой, потом поперхнулась.
Подождал я немножко, дал ей откашляться, и снова вопрос задал.
Долго она на меня смотрела, глазами бессмысленно хлопала, (не соображала, наверное), всю книжку свою истеребила, прежде чем заговорила.
– Понимаешь ли, деточка, – глупо заулыбалась она, – я этого слова раньше никогда не слышала и уж тем более не произносила.
– Странное слово! Правда? – поделился я с нею сомнениями. – Наверное, братец меня обманул, и это вовсе и не слово никакое, а просто буковки типа «п.р.с.т.»
– Может быть, – после длинной паузы согласилась со мной тетя и вдруг расхохоталась, как дура.
– Вы чего это? – обиженно спросил я ее.
– Ой! Не могу! – задыхаясь от смеха простонала тетя и, снова подпрыгнув, заспешила к подъезду.
– Идиотка! – догадался я и, покрутив ей вслед пальцем у виска, направился в сторону шумной компании старшеклассников.
Те выслушали меня очень серьезно, а самый симпатичный и доброжелательный из них объяснил мне, что это слово необычайно емкое по смыслу и очень трудное для их понимания, так как в школе они его не проходили. Зато вон тот дядя милиционер, стоящий у будки, очень умный и наверняка знает, что оно обозначает, потому что сам часто его произносит.
– Спасибо! – поблагодарил я доброго мальчика и помчался к милиционеру.
Дяденька милиционер явно скучал, зевая во весь рот. В одной руке он держал дымящуюся папиросу – во второй, красивый милицейский свисток, к которому периодически прикладывался. Он то оглушительно свистел в свисток, то глубоко затягивался папиросой, скрываясь в клубах едкого дыма.
Мне не хотелось надолго отрывать его от столь увлекательного занятия, и я с ходу приступил к делу.
– Дяденька милиционер, а дяденька милиционер, скажите, пожалуйста, а что обозначает слово х..?! – отдышавшись громко выпалил я.
– Чего..!? – с округлившимися глазами переспросил меня служитель порядка, чуть не уронив свисток.
– Слово такое на стенке написано, из трех букв.. – начал объяснять я.
– Не ругайся! Больше не ругайся! – поспешно прервал меня милиционер, пережевывая свою папиросу.
– Да я и не ругаюсь, … вот ..слово такое.. интересное, – искренне продолжил я.
– Запомни, мальчик это плохое слово! Не повторяй его никогда! – посоветовал он, отплевываясь.
– А что оно обозначает? – упрямо допытывался я.
– Зачем тебе это знать? – удивился милиционер, хлопая себя по карманам в поисках висевшего на шее свистка.
– Ну интересно же! – воскликнул я, выходя из терпения, неужели не понятно?
– Хм, интересно… глупость какая-то, н…да, – замялся дяденька милиционер, в растерянности почесывая нос, – даже не соображу, как тебе объяснить,… в общем это… как бы сказать… э…э – н……да, сложный вопрос, ….я бы сказал, совсем непростой….. Спроси лучше у кого-нибудь другого, а то я что-то не знаю!… То есть…. Забыл!
– Как же не знаете, дяденька милиционер, если вы его сами часто употребляете?! – не поверил я.
– Кто! Кто! тебе это сказал!!? Нет, ты мне назови, кто тебе такую ерунду наговорил! – взвился милиционер.
– Все говорят, – дипломатично уклонился я от прямого ответа, не желая выдавать доброго мальчика, после чего дяденька с чувством произнес сразу много коротких и незнакомых мне слов.
– А что это вы только что сказали? – заинтересовался я.
– Господи! И откуда такие дети берутся! – схватился за голову милиционер и озадаченно на меня уставился: – Уйди! А то в тюрьму посажу, – неуверенно пообещал он и нервно замахал на меня руками.
Обиженный и немного напуганный, я поплелся назад, к дому, когда он окликнул меня: – Подожди!… А сколько тебе лет?
– Уже почти семь! – гордо вздернул я нос.
– Уже… – передразнил меня милиционер, – я в семь лет и не такие слова знал…..наизусть! Ну и дети пошли (неграмотные). Ужас!
– Ну что ж, – решил я не слишком расстроенный, – завтра в детском саду спрошу! У воспитательницы! Уж она-то точно знает, что это за слово.
Как ты догадалась?
Я пришел домой и вымыл полы, затем я вынес помойку, убрал у себя в комнате разбросанные игрушки, заправил кровать, перемыл всю грязную посуду, очистил от копоти чайник, смахнул пыль с полок и, немного подумав, принялся за приготовление ужина.
Пока в одной кастрюле клокотал суп, а из другой – выползала опухшая от жара гречневая каша, я сделал все уроки, а, глянув на не слишком свежие наволочки, собрал их в охапку и затолкал в стиральную машину.
Я только успел все это проделать, как у входной двери раздался звонок, и в прихожую вошла мама.
Услышав гул стиральной машины, она растерянно уставилась на меня и ринулась на кухню. Оттуда, бледная, она помчалась в комнаты, и вид у нее после этого стал совсем испуганный.
– Ты сделал уроки!? – с надеждой спросила она.
– Конечно! – радостно вскинул я на нее сияющие глаза.
– Сегодня не восьмое марта, и не день моего рождения!? – вдруг задала мама очень странный вопрос.
Я удивленно разинул рот.
Тут мама, нагнувшись, стала заглядывать под плиту, стол и во все имеющиеся на кухне щели и вскоре подняла с пола невымытое блюдце и очень обрадовалась.
– Все ясно! – вздохнув, посмотрела она на меня, слава богу, ты не болен и тебя не подменили!
– Чего? – ошарашено переспросил я.
– Тебя не подменили и ты здоров, а то я уже за тебя испугалась.
– Ну, мама, о чем ты… я тебя не понимаю!? – забормотал я в смущении.
– Так уж и не понимаешь, – пытливо посмотрела на меня мама, – хватит хитрить, Димка! Ты лучше скажи, кого на этот раз в дом принес, кота, собаку или ежа?
– А как ты догадалась!? – удивленно вытаращил я глаза.
Перестарался
Я заболел и это очень хорошо, потому что болеть интересно. Никто тебе не мешает играть и есть конфеты, и вообще все вокруг тебя бегают, и чай с булочками прямо в кровать приносят.
Когда я сегодня утром проснулся, у меня было плохое настроение, потому что я еще не знал что заболел и должен был идти в детский сад, куда мне совсем не хотелось. А тут такая радость!
Я сразу понял, как мне повезло, ничего не болит, ни голова, ни горло и только раз меня стошнило.
Сразу вокруг меня создалась больничная обстановка и я стал капризничать, потому что мне не дали кусок колбасы. Зато мне сделали клизму!
Правда, вначале я ее здорово испугался, но это пустяки! Потому что после клизмы маме показалось, что я выздоровел, и меня оставили в покое.
И я стал играть в свои игрушки и грызть соленые черные сухари и пить крепкий сладкий чай с сушками и приятно проводить время сидя на подушке.
А потом раздался звонок в дверь и мама, ворвавшись ко мне в комнату, засунула меня под одеяло прямо на сухарные крошки и, сказав мне, чтобы я лежал смирно, побежала открывать входную дверь.
И, разумеется, я вылез из-под одеяла, потому что крошки кололись, и стал их стряхивать ладонью на пол, а потом я увидел, что мой тапок почти скрылся под кроватью и я уперевшись одной рукой в пол, стал другой его разыскивать и чуть не свалился с кровати. И я уже нащупал его, когда в комнату вместе с мамой вошел толстенький бородатый дяденька с чемоданчиком, и я сразу понял что это доктор пилюлькин – потому что он так в прошлый раз назвался.
А доктор пилюлькин очень удивился, что я не под одеялом, как нормальный больной, а когда я сказал ему: – здравствуй Пилюлькин, – глаза у него сделались совсем круглые.
А потом он задрал на мне рубашку и сказал мне подышать, но я вместо этого показал ему язык, а он, почему-то совсем не обиделся, тогда я растянул руками свой рот и уши и сказал ему: – Бееее!!
Но он улыбнулся, повернулся к маме, и сказал: – Какой чудный ребенок!
Тогда я обрадовался и стал прыгать на четвереньках по постели и строить ему рожи и даже хрюкать.
И он поулыбался, поулыбался и улыбаясь сказал маме: – Совсем здоровый ребенок! Может хоть завтра идти в детский сад!
И тут я заплакал.
Когда я обижаюсь
Когда я обижаюсь, то надуваю губы и прячусь за занавеску. Я стою, теребя пальцами эту занавеску, и не желаю никого слушать. Иногда у меня капают слезы на распухший от расстройства нос, и я неуверенно, чуть слышно им шмыгаю.
Вообще то мне хочется, что бы мама меня пожалела, но когда она пытается это сделать, я заворачиваюсь в эту занавеску, словно в конфетную обертку и пыхчу возмущенно, что бы от меня отстали.
Тогда мама начинает меня тыкать пальцем в бок и мне становится смешно и щекотно, и я начинаю быстро раскручивать свой занавесочный кокон и хихикать.
И выглянув из-за занавески, я сам чувствую, какая радостная и счастливая у меня физиономия, и мой рот сам по себе растягивается в улыбку до самых ушей.
Когда я вырасту, мне потребуется более широкая и длинная занавеска, если меня кто-либо обидит.
Мечты о своем Зоопарке
Мы с папой пошли стричься это очень противно. Мне совсем не нравится, потом от волос не отплюешься и шея чешется.
И вот мы идем по дороге и разговариваем.
– Папа – спрашиваю я, – а когда ты поведешь меня в зоопалк, там звели всякие, – много!!! Очень много!!! И они такие интелесные, ну плямо вообще!!! Такие пликольные.
– Сходим, как-нибудь сходим – обещает мне папа.
– Я оттуда забелу домой какую-нибудь звелюшку! Там покупать не лазлешается….. там только забилать лазлешается без денюшек.
Мозьно я себе забелу слона?
– Гоша – говорит папа – так слон у тебя в комнате не поместится, он такой огромный.
– А маленькие бывают – спрашиваю я.
– Самый маленький размером с автобус – говорит папа.
– Нуууу – тяну я – тогда возьмем этого как его там…. Забыл ммммм…. Тигла!!!
– Тигр тебя слопает, он злой и зубастый, помнишь, как он Маугли хотел съесть.
– Ну тогдаааа…, ну тогда – обезьяну!!!
– Обезьяну конечно можно – задумчиво говорит папа, – она вроде даже маленькая, но вот только она очень любит похулиганить. Во-первых, она слопает все твои бананы, – ты хочешь, чтобы она слопала все твои бананы!?
– И мне не оставит? – опасливо спрашиваю я.
– Нет, не оставит! – уверенно говорит папа, – и игрушки твои поломает, и будет больно щипаться! Обезьяны они такие.
– Ну, тогда, тогда…. Зеблу, она такая холесая!
– Зебра Гоша, она размером с холодильник и ест много, чем ты ее будешь кормить!?
– Касей! – уверенно отвечаю я.
– Кашу зебры не едят – неуверенно возражает папа, – хотя кто его знает, это почти трава.
– Гошка, зебры траву едят, много, много травы.
– Тлаву – удивляюсь я.
– Да, траву – объясняет папа – идут по полю и траву жуют, им нравится. Только Гошка, я тебя хочу сразу предупредить, что маленьким детям траву жевать нельзя, а то у них ножки отвалятся! И вообще можно отравиться и умереть.
– Ну тогда я ей много тлавы собелу, целых десять километлов, так много сто она съест ее всю хи-хи и лопнет.
– Гош все-таки зебра уж больно здоровая, ну будет она у тебя в комнате стоять размером с холодильник, еще на ножку тебе наступит, знаешь как больно.
– Ну, тогда гуся!
– Гусь он клюется и за попку щипается.
– Ну, тогда льва в клетке, вот если ты папа залезешь к нему в клетку, то он знаесь цто сделает, он тебе голову откусит. А если в клетке, то не откусит, он тогда не смозет.
– Вообще-то лев в клетке несколько тяжеловат – засомневался папа, – давай лучше заведем себе таракана.
– Нееет! Не хоцю талакана!!! Он злой – Талакан, талакан талакашечка!!! Он всех лебятусек звелятусек хотел съесть.
– Гошка, смотри мы до парикмахерской дошли! – неожиданно перебил папа.
– Не хоцу в паликмахелскую, я ее боюсь, меня там оцень колотко постлигут – заплакал я – хосю в Маугли ууууууу, в Маугли посьли иглуски посмолеть.
И мы пошли в Маугли, где много, много всяких игрушек.
Дворницкая метла
Мы нашли на улице метлу, наверное, дворник ее забыл, страшную такую раскоряку.
Но Машка сказала, что это баба яга метлу потеряла и сразу на нее вскочила.
Оседлала ее, да как запрыгает с нею по двору словно лягушка.
– А я Гарри Поттер! – закричал Вовка. И стали они на метле вместе прыгать.
– А я….. я просто Гошка! – сказал я шепотом, ничего не придумав, и помчался их догонять.
Но место на метле мне досталось не лучшее. Я словно на ежа сел, так ветки кололись, зато и подпрыгивал я от этого выше.
Наверное, мы бы на этой метле точно куда-нибудь влетели. Если бы не более старшие мальчики.
Им, видите ли, дворника стало жалко.
– Нельзя на метле ездить!!! Не положено!!!
Но мы им метлу не отдали! Это наша метла!!!
И стали мы ее тянуть в разные стороны и громко возмущаться.
Тут я как воздуху побольше в себя вдохнул, мускулы напружинил и выдернул у мальчишек метлу, потому что я вспомнил, что я Добрыня.
Правда, Машка с Вовкою стали хвастать, что это они метлу отвоевали, но это им, наверное, приснилось.
Ведь не зря же я сегодня весь суп за обедом съел. А от него во мне всегда такая сила.
Рассказ маленького Гошки о трудностях жизни
В детский сад я бегу вприпрыжку! Семеню ногами как такса. Это не потому, что я такой прыгучий! Просто взрослые, почему-то не могут понять, что я маленький!
Это у папы и мамы шаги как у слона. А я маленький! Понимаете, я еще не вырос и что бы не волочиться за мамой на заднице по асфальту мне приходится семенить ногами и подпрыгивать!
Вообще не понимаю я взрослых. Представляете!!! Им хочется спать днем! А папа ну вообще……. Придет с работы, портфель в коридоре поставит и пока я, засунув в него нос, ищу конфеты….. Он уже брык!!! И храпит на диване!!!
Понимаете!! Вместо того, что бы со мной поиграть в игрушки, он спит!!!!
А с мамой, конечно, интересно пройтись по магазинам, вкусненького чего-нибудь выклянчить.
Все это конечно хорошо!!! Но она обязательно перед кассой вспомнит, что про какое-то там мыло забыла и, оставив меня в очереди вместо закладки, умчится вглубь магазина!!!
А я стою и волнуюсь, успеет она или не успеет и медленно, но верно приближаюсь к страшной тетеньке в кассе.
Чего я ей скажу, если мама не успеет? Я не знаю! И денег у меня нет, да и считать я не умею! В тюрьму, конечно, не заберут, но все равно страшно – вдруг кассирша меня заругает!
Ну, вот и детский сад! Как здесь было хорошо в прошлом году, когда у меня в друзьях был большущий и сильнющий Леша!
Он 1 сентября пошел в школу. А меня на второй год в детском садике оставили, потому что я еще маленький.
Правда, зачем тогда меня в старшую группу перевели? Оставили бы в младшей. Там у меня все друзья, все меня знают, а тут этот очень нехороший мальчик Миша! Он меня бьет просто так и Артема подговаривает!
Я мечтаю дать ему внос! Не просто так, а по каратистски! Разбежаться так с боевым кличем Х*****ййййяяяяя….!!!! И ногой ему в репу!
Правда папа мне говорит, что я кричу, не совсем правильно, но он просто не знает. Я целых три мультфильма смотрел про каратистов и во всех герои, и даже злодеи, когда дерутся, кричат -Х******.йййййяяяяяя!!!
