Buch lesen: «Мэри Мерлин Милк. Повесть о человеке, ставшем частью того, что он ненавидел», Seite 3
Глава 4. Мультик
Филипп пытался перестать думать. Мозг способен обрабатывать гигантское количество информации и всегда занят десятками или сотнями мыслей и действий. Эти мысли душили. Всё вокруг раздражало. Раздражала новая машинальная походка, заставляющая вилять бёдрами и двигать плечами, ощущение земли и камней под голыми лапами, утомляли длинные волосы, время от времени падающие на глаза. Не отпускало ощущение, что хвост, к которому до сих пор не удавалось привыкнуть, может за что-то зацепиться или испачкаться в придорожной пыли.
Он старался не подпускать слишком близко самые страшные соображения о своей ситуации, и одновременно с этим пытался понять, куда идти. Но, всё же, в Ист-Уискерсе трудно было потеряться. Двухэтажный дом-обсерватория с круглыми стенами и куполом, имеющий дополнительную пристройку, огибающую его на половину, с изображением анха на всю высоту входной двери, вырос в конце улицы. Филипп прибавил шагу. Он подошёл к лаборатории, неуверенно огляделся и без лишних раздумий постучал в дверь, с непривычки подняв одну из четырёх своих опор над землёй. Ожидаемого звука приближающихся шагов не последовало.
– Может быть, поможет быть, – Филипп постучал ещё и стал ждать. Вскоре послышались первые признаки присутствия там ещё одного знакомого ему персонажа.
– Да кто там?! – послышался чей-то раздражённый сдавленный голос из другого конца здания, после чего вдруг раздался странный шум, словно из какой-то колбы вылетела струя газа, звон разбитого стекла и треск искр. – А! Хмдьмхр! Фхрррмндм! – сквозь зубы зашипел голос, медленно приближаясь к двери, но вдруг остановился, – ещё и ковёр забрызгало! – Раздалась череда хлюпающих звуков, глухих ударов сопровождаемых странными проклятиями и очень смешным ворчанием, голос при этом звучал так, словно у его владельца склеились ноздри.
– Линзи, – чуть слышно произнёс Орлин, с неприязнью протолкнув вниз образовавшийся в горле комок.
Филипп терпеливо ждал. Звуки за дверью заставляли его губы невольно подрагивать, словно посылая импульс для улыбки, но всё было тщетно. Орлин немного откашлялся и глубоко зевнул, успев прикрыть нарисованный рот в тот момент, когда дверь, наконец, распахнулась.
– Здравствуйте, чем… – начала было Линзи деловым сдержанным тоном, но, поняв, что не узнаёт гостя, насторожилась, – вам чем-нибудь помочь?
– Здравствуйте, – Филипп с невольным интересом уставился на кошку породы манчкин, которую раньше мог видеть только на картинках или на экране, – я прошу прощения… я ищу Уайз Клео. Это важно.
– Ага. Меня зовут Линзи Ван Геар, – кошка кивнула Филиппу, – а наставницы Клео сейчас нет. Она отправилась по делам на Гриннис Айлендз, но наверно… – она прижала пушистый указательный палец к уголку рта, напряжённо прищурившись, – вернётся… вернётся… фррмнт… – лицо кошки внезапно исказилось в сердитой гримасе, – сейчас вспомню! – Она пыхтела, стараясь смотреть куда-то в пол и не смущать Орлина, но это всё равно выглядело со стороны смешно, – возможно… о! К пяти часам вечера.
– А сейчас который час?
– Почти два часа дня. А может, если хотите, можете подождать у нас в лаборатории, – с серьёзной улыбкой предложила Ван Геар – нездоровый, мрачный вид мэйн-куна пробудил в ней чувство озабоченности.
– Нет, спасибо, я подойду к пяти, – Филипп сделал шаг назад.
Линзи резко закрыла дверь. Орлин огляделся и приметил неподалёку от дома лавочку, поставленную у круглой цветочной клумбы, над которой жужжало несколько пчёл. Он присел. Обзор на дом открывался хороший, можно было легко увидеть, если кто-нибудь к нему направится издалека.
«Что я буду делать? – Филиппу не оставалось ничего иного как погрузиться в свои размышления, словно в омут. – Ждать три часа, если повезёт – меньше, если не повезёт – больше. А что за эти три часа может произойти там, у меня? Конечно, как я уже думал, позвонят с работы домой и скажут, что я не явился. Все Катины планы на этот день перевернутся к верху дном. Меня будут искать, и если даже каким-то чудом установят, где я был в последний момент, все догадки намертво оборвутся у чёрного следа из сажи, – он неровно вздохнул. Как бы всё переменилось, если бы эти размышления были о чём-то отдалённом, а не о том, что действительно произошло. – Меня будут искать все, кто меня знает, кому дорог и у кого это входит в обязанности. Зелёная туча, конечно же, растает без следа, только бессмысленные комментарии очевидцев останутся. Интересно, хоть кто-нибудь тогда фотографировал… ведь они там все стояли как вкопанные. А если ещё кто-нибудь опишет Кате, как видел, что со мной случилось… Но у полиции такие истории долго не задерживаются. В итоге, через строго отведённое время меня объявят без вести пропавшим, и дело встанет в ряд с тысячами похожих, в электронной картотеке отдела. И что… всё? Да, всё».
Он зажмурился. Солнце ярко, но уже не жарко светило над крышами и редкими облаками. Приятно припекало, небо было почти чистым.
«Нет больше Филиппа Орлина. Извините, ничем не можем помочь, Катерина Орлина. Идите работать, отправьте дочку Софию Филипповну в ясли или на шею бабушке с дедушкой, оформляйте какое-нибудь пособие и так далее. Одно другого хуже. И вся наша жизнь, наши мечты, то, что мы планировали и строили, всё опрокинется и умрёт, как тело, от которого отсекли треть».
– Не хочу, – болезненно рявкнул Филипп вслух, благо, никого вокруг не было. – Почему я? Их там было человек сто. И почему сюда, это что за маразм, почему, ну почему, вот почему?! – страх внутри опять ожил и вылился в озноб по всему телу.
Он посмотрел на задние лапы, качающиеся над землёй, и продолжил свой беспокойный внутренний монолог, пытаясь не дрожать.
«Один шанс из ста, что это я и девяносто девять – что не я, впрочем, точно такие же шансы были и у всех остальных. И именно это место. Если бы сюда вместо меня попал кто-то другой, как он бы поступил? Что бы потерял, и что бы потеряли его близкие? Если бы сюда попал какой-нибудь старик, ребёнок, пьяница, проститутка, геймер, обыватель, быдловатый наркоман, что тогда? Один бы сразу утопился в том водоёме, ещё один бы всеми правдами и неправдами приспособился. Другая бы просекла ситуацию и пополнила ряды здешней мрази, как… кто у них… Паприка Кло, Сабрина Гелакси или Гнель. Хотел бы я не знать этих имён. Ещё кто-нибудь бы не выдержал и загремел в сумасшедший дом. А если „Кэт фэн“? – Филипп даже тихонько ухмыльнулся сквозь нахмуренное лицо и озноб. – Ведь и не каждый кэт фэн смог бы выдержать. Фанатичный и двинутый, который гигабайтами листает порно, рисует его, фантазирует о нём, такой бы не просто приспособился, он бы ещё всё вокруг себя начал калечить и переделывать на свой лад. Просто фанат приспособился бы лучше всех, заставил бы себя забыть о том, что его держало на старом месте, и наслаждался бы этой реальностью до конца дней. А просто увлекающийся этим миром, пожалуй, пережил бы шок и начал, повинуясь совести, искать выход обратно. И… и кто из них я»?
Филипп на минуту отвлёкся – мимо прошли двое котят очень специфичного вида, породы ликой. Этот были девочка по имени Джунипер Кло, ученица местной школы, и её брат Синамон. Дети в свою очередь были младшими братом и сестрой Паприки, о которой Орлин только что думал. Неудержимо хихикая, они о чём-то спорили. Филипп проводил их взглядом и даже немного улыбнулся. Он сразу вспомнил, как вчера вечером катал свою трёхлетнюю Соню на качелях у дома, та смеялась точно так же. Воспоминание отдалось новым спазмом страха, сжимающим грудь.
Однако, потом он увидел на дальней стороне улицы ещё одного персонажа. Это был молодой чёрный кот неопрятного вида. Орлин плохо его помнил, потому что он не являлся центральным или второстепенным. Но мэйн-кун знал, что кота зовут Доппио. Имя оправдывало владельца. Смешно чихая и фыркая, он достал откуда-то дрожащей лапой широкую белую чашку и начал лакать из неё кофе, при этом с каждым новым глотком, кота передёргивало.
– Массовка… – с отвращением прошептал Филипп и опять уставился на свои задние лапы, озноб медленно начинал отпускать.
«А как я вообще стал кэт фэном? Кэт… фэном! Кэт фан! Гет фан! Пластичная фраза, поклонники хорошо уловили посыл. Всё-таки это было… даже не сложно. Если разобраться подробно… я всегда любил мультипликацию. И не был дураком, не умеющим отличить правду ото лжи. Мой родной, практичный и жадный человеческий мир, где с каких-то пор гипертрофированные, расшатывающие личность вещи стали нормой для взрослых и детей. Многоликая субкультура, одобряющая для молодёжи эгоцентризм, жестокость, алкоголь, табак и наркотики – норма. Чернуха всех сортов в интернете и телевизоре – норма. Запугивание болезнями, катаклизмами, войнами – норма. Ложь и цинизм, от воспитателя в детском саду до речей политиков – норма. Превращение нестойких, несформировавшихся людей в обманутых и запутавшихся муравьёв – норма. И, конечно же, детские мультики про пучеглазых фей и кукол-девчонок, не думающих ни о чём, кроме пустой любви на эмоциях и женоподобных мальчиках – норма. Сам наблюдал, сам видел и учился просекать, зачем всё это нужно. Действительно интересовало. И этот цветастый мультипликационный проект „Флаффи Киндом“ тоже подпадает под „норму“. И теперь случилось нечто невозможное, и я здесь. Я до сих пор не хочу в это верить. Я в мультфильме. Я в мультфильме, без малейшего представления, как это могло произойти. Но если и об этом буду думать… лучше не сейчас. Мне ещё с ними всеми говорить», – Филипп почувствовал, что мысли уводят его в сторону от выбранного курса.
«Так как же я стал фанатом этого… мультфильма, если я так к нему отношусь? Я давно хотел, чтоб у нас с Катей был ребёнок, ещё до нашей свадьбы, и хотел воспитать его как можно лучше. Уметь ненавязчиво уводить от пагубного влияния, уметь понимать, чем он живёт и мыслит, уметь давать стимул развивать собственный маленький мир в себе. Это непросто. Кто-то с этим не справляется в силу характера, кто-то пускает всё на самотёк. Именно с детства я любил мультипликацию, читал о ней и понимал, как это покадровое искусство воздействует на человеческие мозги, какими приёмами можно вложить ту или иную мысль или модель поведения в голову ребёнка так, что он потом будет искренне думать, будто именно она и верна. Однажды я начал собирать нашу собственную коллекцию мультиков, тех, которые действительно можно показывать с раннего возраста, она быстро стала гигантской. Помню… попутно, я мельком изучал и самые сомнительные экземпляры, из интереса, – Филипп помотал головой, закрыв глаза, уши нервозно зашевелились в разные стороны. – Так и увяз! Одной серии про это „Флаффи Киндом“ со всем, что в него запихнули, хватило. Потом ещё серия, потом ещё, потом мне понравился один из персонажей, потом я сожрал весь первый сезон, потом весь второй, потом я ждал выхода и перевода на русский язык новых серий к третьему сезону, потом полнометражный мультфильм про конкурс юных кинозвёзд. И всё это сопровождалось поисками различных обзоров и рейтингов, порно в интернете (слава богу, я этим не удовлетворялся), психоделикой на видеохостингах, творчеством фанатов, собственными зарисовками персонажей в свободное время (как дизайнер, рисовать я всё-таки умел). Я даже изучал кошачьи породы, использованные в проекте, сравнивал с персонажами. Теперь знаю о них больше чем о собаках, которые с детства являются моими любимыми животными. Не хватало только зарегистрироваться на каком-нибудь форуме и ходить на слёты с накладными ушами. И зачем всё это делал… получал удовольствие. Одни коллекционируют комиксы, другие участвуют в косплеях популярных аниме, некоторые занимаются блоггингом и разбирают по косточкам компьютерные игры. А я получал удовольствие… вот от этого».
Мимо прошли ещё два знакомых персонажа, балийский котёнок Рой Аметист и его отец Макс Гарнэт, возможно, они шли за покупками – на спине маленького школьного приятеля Полли лежало два тканевых мешка. Филипп проводил взглядом и их, что в очередной раз заставило потерять нить размышлений.
«Повезло мальчику с отцом, такие мышцы, ему бы рестлером, а не шахтёром работать. Интересно, как тот отдыхает после работы – сидит с друзьями в пабе? Паб. Мне бы сейчас глоток. Иногда мы с друзьями после работы заходили в один… Опять сбился! – Филипп снова помотал головой. – Да что это, я ведь такой же, как остальные! Но… всегда казалось, что я знал свою меру, понимал себя. Подобные увлечения никогда не мешали личной жизни и жизни близких. Никто даже не знал о моих интересах. Вот только, сколько времени пропало. Это надо же, три сезона и куча мусора из интернета. Нет, просто так я бы не стал тратить час за часом, мне нравилось, причём даже слишком. И я прекрасно понимаю, почему: стоит только посмотреть вечерние новости или полистать популярную корреспонденцию. Мультипликаторы хотели сделать долгоиграющий проект для маленьких девочек, их маркетологи – заработать побольше денег и напичкать прилавки магазинов дорогими (из-за бренда) игрушками, мерчем и всем, на что хватит наглости, а целевой аудиторией оказались ещё и взрослые. Мы, люди, живём в весёлом мире, где во всём можно найти изъян, абсолютно любую вещь изощрённо испортить. В еде, в банальном куске хлеба столько неестественного, я уже молчу о мясе или питьевой воде, а это наше топливо. В повседневном городском воздухе столько грязи, а без кислорода нельзя протянуть и десяти минут, если вообще не пяти или трёх. В нашем обществе столько отбросов и паразитов, одни нами управляют и портят жизнь любым способом, другие разлагаются под ногами, мы и не замечаем, их даже неприлично обсуждать. Это условия жизни для нас и наших детей. Время идёт километровыми шагами, всё вокруг становится только сложнее. Это в большинстве случаев. И вот уставшему от извечной многоуровневой гонки человеку попадается на глаза мультик о кошках и котятах. И эта анимация возвращает его в уютное тёплое детство, даёт двадцать минут безмятежности в стране, где правит добро и радость жизни, где все поют и занимаются только любимыми делами или любимой работой, пестрят пародиями и юмором. Зла почти нет, даже отрицательные персонажи редко маячат перед глазами, так что положительным приходится самим находить приключения на свою голову».
Филипп потёр глаза. Вдруг ему стало интересно, и мэйн-кун впервые пощупал одной своей лапой, как мог, крючковатые когти на второй, спрятанные под слоем шерсти. Когти были маленькими, острыми на ощупь и гладкими. Странные ощущения появились в голове, и без того вращающейся в водовороте размышлений. Внезапно, что-то с неожиданной силой заскрежетало во всех внутренностях, так что Филипп прижал ладони к вискам.
«Я В МУЛЬТФИЛЬМЕ» – бешено прозвучало в каждой клеточке кошачьего тела. – Я».
Болезненная волна отторжения накатила на Филиппа, заставив чувствовать неприязнь ко всему, что было вокруг и внутри него. Мейн-кун сложился вдвое, словно от резей в кишечнике и, еле дыша, просидел так минут десять к ряду. Он сам не ожидал подобного эффекта.
«Вот нам наша фен-база, распространившая метастазы по Европе, Америке, России, Азии, по всем направлениям компаса. Нам, людям из телевизионно-компьютерной эры, которые знают что такое стиль и романтика фэнтези, его магия со всеми спецэффектами, которые родились за десять или пятнадцать лет до миллениума, которые провели своё детство, сидя за мультиками и игровыми консолями, читали днями и ночами комиксы о супер-героях, литературу Толкина, Роулинг и Льюиса. В этом мире удалось сплести многое, и те, кто так и остался податлив, кто не прочь в своём зрелом возрасте закинуться в очередной раз какой-нибудь виртуальной шалостью без задних мыслей, с наслаждением становятся поклонниками девчачьих котяток, – Филипп обнаружил, что может, наконец, разогнуться, и выпрямил позвоночник. – И не феи или куклы, парням же не интересны куклы».
– Ловко, всё сошлось и во времени, и по месту, и в целях… – проговорил он в полголоса, – всё получилось хорошо, полюбовно, толерантно, – Филипп глубоко зевнул, зажмурившись, и снова задумался.
«И вот я здесь сижу, и роюсь в собственных впечатлениях. А в душе я всё-таки фанат, что бы ни делал, вопреки собственным убеждениям. Как это случилось?! Ловко… ловко. Это, как было с Достоевским. Он же не с рождения играл в рулетку. Однажды просто испытал на себе этот азарт, сам он решил поставить на кон первый фридрихсдор (если это был фридрихсдор) или его кто-то вынудил, да хоть кто-нибудь из друзей. Но потом он не смог остановиться, разорил себя, разорял свою семью. Переставал играть. А потом снова возвращался, раз за разом, раз за разом».
Орлин резко встал на задние ноги, сорвавшись с лавки, сила привычки заставила постоять так пару секунд, после чего невидимый груз неуклюже прижал к земле все четыре опоры. Захотелось размяться, голова давно устала от всего на свете. Филипп решил отвлечь себя и принялся изучать цветы. Он плохо знал ботанику, хоть здешняя флора и не отличалась особо от земной, определить на вид и запах удалось только фиалки и ландыши.
– Сколько же времени-то прошло? – нетерпеливо вырвалось у него и глаза скользнули по улице, у которой стояла лаборатория. – Тьфу ты.
Он снова увидел Доппио. Кот случайно целиком засунул своё лицо в чашку и пятился по бульвару задом наперёд, задрав голову вверх. Его хвост коснулся ограждённой клумбы, в которой с ножницами работал ещё какой-то персонаж из массовки, и Доппио свалился ему на спину. Раздалось испуганное визгливое мяуканье, поднялся столб пыли. Когда чашка, наконец, слетела с головы, кот рванул вверх по сточной трубе двухэтажного дома и скрылся за скатной крышей. Ни один нерв на лице Филиппа не дрогнул, мэйн-кун был равнодушен.
Время шло быстрее, чем казалось. Орлин не мог определить сам, но уже была половина четвёртого. Мейн-кун ещё немного прошёлся вокруг лавочки и сел обратно. Думать больше не хотелось, а глаза неожиданно начали устало закрываться. Филипп не заметил, как тихонько расслабился и задремал, повесив голову. Солнце ласково припекало, ветра не было, и никто не проходил мимо. Так прошло ещё чуть больше часа.
Полли Пуф, Джинджер Ролл, Физалия и Уайлдмурр подошли к лаборатории дружной компанией, о чём-то оживлённо беседуя. Филипп сидел не так близко, а потому ничего не мог услышать, тем более проснуться. Вдруг их заставил обернуться громкий возглас Санни, американская кёрл выскочила на дорогу из какого-то бокового переулка и через миг уже стояла рядом с остальными, а ещё немного погодя, запыхавшись, её догнала Эмбер, пытаясь стряхнуть что-то с хвоста. Возможно, услышав восклицания Бриз, с лёгким скрипом дверь в дом открыла Линзи.
Все в компании учтиво поздоровались друг с другом, после чего на миг настало немного неловкое молчание. Каждый чего-то ждал, у собравшихся так и не появилось общей цели, подсказывающей обычно, чем теперь нужно заняться. Возможно, каждый просто закончил все свои дневные дела и теперь нужно было придумать, чему посвятить себя до наступления темноты.
– А где Филли??! – выпалила Санни, так что даже Орлин смог её расслышать, но всё равно не проснулся.
Разговор у двери заметно оживился, а потом (наверно Линзи указала на лавку), компания из семерых подружек всё-таки обнаружила мэйн-куна.
– Филли! Уже здесь!
– Стоп! – рявкнула крылатая кошка, – откуда ты знаешь, как её зовут?! Почему она тебе сказала, а мне нет??! – если бы Филипп, наконец, открыл глаза, мог бы увидеть, как смешно перекосило её физиономию.
Череда перекрёстных вопросов, догадок, восклицаний, отрывков из встреч вертелись вихрем вокруг кошек. В итоге все единодушно согласились, что стоит, наконец, дойти до пришельца. Компания окружила лавку. Мейн-кун с оранжево-жёлтыми волосами, не смотря ни на что, спал, так что собравшиеся даже начали немного колебаться.
– Эм… – застенчивый голос с лёгкой хрипотцой коснулся уха Орлина, – извините… Филли?
– Я тоже… паразит… – еле ворочая языком, пробормотал тот почти беззвучно, не приходя в себя.
– Подъём! – бодро выкрикнули Джинджер, Санни и Линзи одновременно.
Филипп так дёрнул головой, что позвонки жалобно захрустели от затылка до лопаток. Он оглянулся по сторонам, мозг начинал в скором порядке соображать, что происходит вокруг, а когда сообразил, донёс до сведения хозяина, что он окружён. В следующий миг он всех узнал и вспомнил всю имеющуюся информацию, с которой был связан каждый персонаж. Особое внимание он обратил на манчкина, так как разглядел её первой. Когда-то они были даже похожи, после окончания школы Филипп тоже увлекался субкультурой эмо. Линзи же словно родилась из этого стиля, если не брать во внимание её агрессивную натуру. Светло-розовая шерсть, местами неухоженная, белый воротник и живот от ошейника до начала хвоста, чёрные носки коротеньких лапок, чёрные волосы, аккуратно уложенные в форме длинной чёлки, закрывающей один глаз, причём кончик этой чёлки, как и хвоста, был белым, кислотно-зелёные глаза как у Санни, словом – один сплошной стереотип, будто сделанный исключительно ради привлечения внимания соответствующей аудитории.
– Добрый день, – сказал он сонно, – сколько времени?
– Эм… половина шестого, – ответил застенчивый хрипловатый голос, – здравствуйте, вас ведь зовут Филли? Я слышала… эм, что вы ждёте прорицательницу Клео.
Когда Филипп повернул голову в сторону голоса, он замер на некоторое мгновение и невольно осмотрел с ног до головы седьмого персонажа. Её звали Уайлдмурр. Она была манулом, причём только отчасти похожем на тех свирепых северных представителей семейства кошачьих, о которых бы вспомнил любой, услышавший это название. Уайлдмурр обладала странной, но оригинальной внешностью: шерсть на её лице и воротнике была светло-фисташковой, волосы и носки – зелёными, а всё остальное от ушей до хвоста – салатовым. Причёска кошки походила на макушку пальмы – широкие остроконечные локоны, расходящиеся во все стороны. Внимание на себя ещё обращали две тёмно-зелёные полосы, отходящие от глаз и лица с внешней стороны прямо по волосам на боках. Изо рта слева торчал маленький, но весьма острый клык. Глаза тоже выглядели особенными, мягко-жёлтая радужка и небольшие чёрные круглые зрачки, а не овальные или ромбовидные, как у остальных. Сама по себе Уайлдмурр оказалась самой пушистой из всех, самой большой и мощной по телосложению, что очень контрастировало с её образом кроткой и застенчивой девчонки.
– Да, ой, – Филипп, наконец, обнаружил, что пауза, отведённая на осмотр, затянулась, – я вас знаю, вы из зелёных манулов с Гриннис Айлендз, – голос, выражение лица и взгляд Филиппа стали как прежде.
– Эм… а я вас не знаю, – Уайлдмурр словно рефлекторно отвернула голову вбок и издала несколько странных мяукающе-щёлкающих звуков, приоткрыв рот, как домашняя кошка, увидавшая из окна белку, это у манула выражало потерю чувства комфорта.
– Наконец-то – вдруг в разговор вмешалась белая кошка и крепко обняла Орлина пухлыми лапами, прижав к себе, – меня зовут Физалия, очень, оооочень рада нашему знакомству, – она даже зажмурилась от удовольствия. – Мне передали, что вы были в восторге от нашего тортика, для меня огромное счастье, что вам так понравилось, – она говорила искренне и действительно не иначе как медово, так что у Филиппа невольно защекотало за щеками.
– Я тоже! – Санни прижалась к мэйн-куну с другой стороны и медленно облизала его от щеки до уха, тот только чудом заставил себя вытерпеть без единого писка этот дружеский жест.
– Рррасступись – вдруг скомандовала Джинджер и, взмахнув крыльями, не дожидаясь пока кончатся объятия, зависла над лавкой перед лицом Филиппа. – А теперррь скажи прррямо, зачем пррритворррялась контуженной и не говорррила нам ничего о себе утррром, а? – с этими словами она нетерпеливо защёлкала клешнёй, будто приготовилась допрашивать с пристрастием.
– Огогооооо, – перебила её американская кёрл, – что ты такая взвинченная, может тебя тоже лизнуть?
– Санни! – рявкнула Ролл не разжимая зубов, её самолюбие было явно уязвлено.
Филипп в ответ на всё это, пытаясь сосредоточиться, молча, замотал головой и указал передней лапой на лабораторию, дав понять, что никто ничего не узнает, пока все не соберутся в доме, где гарантированно обойдутся без посторонних ушей или глаз. Компания быстро вернулась к приоткрытой входной двери и вскоре расположилась в большом круглом зале, где вдоль стен стояли высокие книжные полки и витрины с диковинными предметами и экспонатами. Линзи мигом приготовила на кухне поднос с молоком и поставила его на кофейный столик в середине помещения.
– О! Холодное, спасибо, спасибо, – Полли Пуф в два глотка осушила свой стакан и высунула язык с пузырями белого оттенка.
– Сестра, – с укором произнесла в ответ на это Эмбер.
– Это единствееее… – Пуф громко зевнула, – ееенное, что меня сейчас сможет взбодрить, – Полли присела прямо на пол и с усилием почесала задней ногой за ухом, вид у неё был откровенно сонный.
– Угощайтесь, – с удовольствием говорила низкорослая кошка, – Полли, тебе ещё дать?
– Ну вот, – стараясь сосредоточиться, обратился к присутствующим Филипп, – у кого я могу узнать… когда вернётся прорицательница Уайз Клео?
– Наверно… эээм, у меня, – тихонько выступила вперёд с лицом, чуть-чуть приукрашенным застенчивой улыбкой, зелёная манул, – понимаете миссис… мисс Филли…
– Все можете обращаться ко мне неофициально, – произнёс Орлин, с лёгкими нервными нотками в голосе.
– Да? Ой, да-да. Так вот, – Уайлдмурр явно пыталась подобрать слова, – сегодня Уайз Клео посещала наше поселение на островах, но потом отправилась верхом на своём сирруше с докладом в Пурринг-Краун. Наверно, она уже там…
– Пурринг-Краун?! – на миг у мэйн-куна всё заледенело в грудной клетке, потеряв контроль над собой, он начал бегать глазами по лицам присутствующих, будто ожидая, что хоть кто-то сейчас разрешит сложившуюся ситуацию и преподнесёт способ связаться с прорицательницей или вернуть её до конца дня.
– Да в чём же дело, Филли! – раздражённо подала голос манчкин, – я её ученица Линзи Ван Геар, расскажи мне.
– Я рассчитывал, что смогу проконсультироваться с Клео наедине. Впрочем, – Орлин мельком оглядел остальных, – здесь и так все свои.
– Неправильно, – сквозь новый зевок протянула маленькая светло-голубая Полли, приподняв ближнее к мэйн-куну ухо, – рассчитывала, а не рассчитывал. Или как? – она вопросительно посмотрела на старшую сестру.
– Я объясню, – немного замялся на месте Филипп, – но не сразу…
– Мияу! Она мужчина! – восторженно заявила Санни Бриз.
«Да чтоб тебе челюсть выломали!» – чуть не выкрикнул Филипп, но вовремя стиснул зубы и сдавленно проскулил что-то абсолютно невнятное.
Реакция была мгновенной. Джинджер повалилась на пол от смеха, приняв заявление за шутку. Уайлдмурр округлила глаза и замкнулась в себе, Полли поступила так же, параллельно вспомнив всё, что было в лесу. Эмбер никак не отреагировала, зная отчасти, что к чему. Физалия поперхнулась печеньем, чуть не уронив на пол стеклянную банку. Линзи с недоумением оглядела Филиппа с головы до ног и над чем-то серьёзно задумалась. Сам же Филипп, не дожидаясь новой череды вопросов, посмотрел манчкину в глаза. Холодная неведомая тяжесть в лице и взгляде заставила кошку понять, что шутить он не намерен. Сохраняя спокойствие, она залпом выпила стакан молока и приготовилась слушать.
– Мне… мне действительно нужна помощь, времени и нервов почти нет. Чтобы всё, наконец, началось, мне придётся попросить у вас здесь несколько листов бумаги и карандаш.
– У меня и мольберт есть, если надо, – вдохновлённая возможностью угодить, ответила Линзи, – скажи, что он тебе нужен.
– Да. Отлично.
– Девочки, – манчкин с чёрной чёлкой оглядела присутствующих и невольно остановилась перед Физалией, – откуда ты взяла печенье?
– Сбегала на кухню, там такой запах был…
– Урибин шфрынрнар! Сейчас же отнеси обратно, а то мне от Клео влетит!!! – загорелась кошка, и её подруга, опять чуть не поперхнувшись, побежала к дверному проёму, – и не открывай банку по дороге!
– Извини.
– Мяу! Что мы будем делать, что будем делать? – не унималась Санни. – Так, я принесу стулья.
– Нет, я сама, – вклинилась Эмбер, – я хочу, все.
– Лады, разберитесь, я сейчас, – манчкин умчалась по лестнице на второй этаж.
Время бежало. Было уже почти шесть часов вечера. Филипп встал в середине зала рядом с готовым мольбертом. Кошки расселись полукругом напротив. Уже давно Филипп обдумал, как будет вести свой рассказ, но единственное, что его беспокоило и могло запросто поставить в неловкое положение – неспособность рисовать, используя такие пальцы. Он не мог подготовиться должным образом, так что пришлось начать со слов.
– Итак, меня зовут Филипп, – мэйн-кун немного неуклюже уселся на свой стул рядом с мольбертом, – я действительно не девочка. И даже не кошка. – Он старался сохранить хладнокровие, но явно беспокоился. – В космосе существует группа галактик, даже не группа, сверхскопление галактик, оно называется Сверхскопление Девы. Там среди множества систем существует Млечный Путь. В нём в свою очередь рассредоточены звёзды, одна из этих звёзд называется Солнцем. Есть группа планет, вращающихся вокруг него. Третья по счёту планета от Солнца называется Земля. И на этой планете я родился и жил. Я из другого мира.
Наступила короткая пауза. Филипп оглядел слушателей, в их глазах невозможно было прочитать, верят ли они хоть чуть, но все сидели тихо и смирно, внимательно вникая в каждое слово. Только Физалия что-то до сих пор тихонько пережёвывала, чуть высунув розовый язык и делая вид, что не замечает, как на неё краем глаза посматривает Линзи. Общий настрой немного подбодрил рассказчика.
– Чуть позже я нарисую вам оба полушария планеты, и то, что я представлял из себя раньше. Я не знаю, что вы уже думаете обо всём этом, но опять подчёркиваю, я не кошка, я принадлежу к расе под названием «Люди». Люди – это разумная форма жизни, кардинально отличающаяся своим обликом от всего, что… есть в вашем мире. Впрочем, у людей есть схожие черты с големами. Но всё это, опять же, отложим. Я должен рассказать историю путешествия сюда и постараться объяснить, в какой помощи нуждаюсь.
Филипп кратко изложил, что человеческая раса проживает и доминирует на территории всей планеты, что они не живут единым обществом, а разделены отдельными традициями, политическими и религиозными взглядами, языковыми барьерами на множество стран. Он кратко описал свою страну Россию, и свой родной город Владивосток. Когда Филипп понял, что смог обозначить отправную точку для начала истории с зелёной тучей, он начал во всех подробностях рассказывать о событиях в утреннем городе, итогом которых стало его путешествие. Уже на середине у многих появились вопросы, но Орлин не давал перебить себя, настаивая, что сначала должен составить целую картину данной ситуации без отступлений. Он рассказал и о том, как прошёл его день в Ист-Уискерсе, о встрече на краю леса, о «Шкатулке Руби» и кафе «У Димсама».
