Zitate aus dem Buch "Русская канарейка", Seite 4

Палермо, Музей изобразительного искусства, картина Антонелло да Мессина – «Мария Аннунциата»

собрал воедино и заставил его прожить

и  сдавать, например, студентам – те, как известно, могут жить и в

такого странного: пожилой интеллектуал

отца – все бесполезно. Так он тогда

Официант принес кофе и на блюдце рогалик, который девушка

еще кое-кого прикончил – не сам, чужими руками, – кто был мне достаточно дорог, кто от меня зависел и верил мне, а  я вот их не спас… И этот провал тоже во мне клокочет. – Леон… – в отчаянии проговорила она. – Я ничего не пойму в  твоей бормотне! – Да что тут понимать! – рявкнул он, оскалившись так, что Айю

рюкзачком (в котором привычно и  даже уютно спал короткоствольный «узи») стоял в очереди в  буфет, из-за стола неподалеку выскочил, как черт из табакерки, не замеченный им в сутолоке Натан, облапил его, тряханул и потащил за  столик, где сидели еще два унылых по виду старпера: сильно облысевший Пастух в сером свитерке под  дряблую морщинистую шею и еще один, еще более неприметный пенсионер

третьим миром, а внутри третьего мира, между его странами, анклавами, окрестностями, дворами и подворотнями, начиненными оружием по самые яйца. Нас ждет бесконечная и безысходная бойня, которая уже в этом столетии просто снесет западный мир – попутно, по ходу действия, как сносит хижину какой-нибудь ураган «Катрина

родственные черты. Подсознание, что ли? Пещерный зов племени?.. Мы ведь странные животные…