Buch lesen: «Рождественский детектив»

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2019

* * *

Билет

Вы были в Турции? Наверное, да. В Турции, такое ощущение, все были. Все, да не все… Алена Дмитриева, писательница, к примеру, там не была. Причем поехать в Турцию она собиралась несчетное количество раз. Собиралась она так: начинала планировать, в каких числах поедет, какую сумму сможет истратить на путевку и шопинг, искала в Интернете на турфорумах отзывы людей, лишь недавно вернувшихся из этой замечательной страны и еще пребывающих в состоянии эйфории – или, напротив, ужасной злости. На самом деле сплошь и рядом встречаешь и тех и других. Первые лишь укрепляли Аленино желание поехать в Турцию, вторые… нет, не охлаждали, отнюдь. Она просто пропускала их мимо глаз (в смысле, не читала эту ерунду, да и все!) и с негодованием думала, что эти люди просто не умеют ловить блаженные мгновения, которые предоставляют им отдых, море, солнце, магазины, необычная еда, полная расслабуха, знойные брюнеты, которые шныряют вокруг (Алена в принципе предпочитала – и даже весьма предпочитала! – блондинов, но иногда очень даже довольствовалась брюнетами, тем паче, насколько она знала, блондины в Турции в таком же дефиците, как, к примеру, брюнеты в Норвегии), ну и все такое, что можно назвать одним словом – отдых в Турции! Также в понятие «сборы» включались походы в туристические агентства и рассматривание разноцветных, ну просто бьющих по глазам солнечными красками проспектов.

И вот, набрав этих проспектов охапку и взяв визитку менеджера, Алена уходила «подумать» с обещанием непременно вернуться завтра и выбрать маршрут. Со стыдом признаюсь: она не возвращалась никогда. Дома веселенький воздушный шарик под названием «Алена Дмитриева едет в Турцию!» начинал потихоньку сдуваться. Она не любила рекламные проспекты в принципе. Они ее не возбуждали, а расхолаживали. С гораздо бо́льшим удовольствием она посмотрела бы обычные любительские снимки с натуральными улыбками – такими, знаете, счастливыми до ошалелости. На рекламных плакатах ничего подобного никогда не получается. Там все зубы сушат, только и всего.

Ну вот… поглядит-поглядит наша героиня на рекламки и почувствует, что у нее начинается конъюнктивит от чрезмерной морской синевы и ядовитой зелени окружающей природы. И решит – да на что мне эта Турция (Египет, Тунис, Марокко, Эмираты, нужное подчеркнуть) сдалась?! Вот еще – деньги тратить.

Почему она так поступала? Думаете, хобби у нее было такое? Кстати, а почему бы и нет? Хобби всякие бывают, еще и похлеще. К примеру, прийти в магазин, набрать и перемерить кучу вещей, пойти к кассе – и вспомнить, что забыла деньги. Ну, натурально, посокрушаться – и убежать за ними, отложив вещи «не более чем на полчасика». Ежу понятно, что ничего вы не забывали, ни о чем не вспоминали и никогда не вернетесь – просто потому, что ничего не собирались покупать, а просто хобби у вас такое. Конечно, потом в этом магазине лучше не появляться. Или появиться не скоро, когда продавщица забудет вашу лживую физиономию. Впрочем, в Нижнем Горьком довольно много магазинов… Конечно, количество их здорово сократилось из-за пресловутого кризиса, но все равно – осталось достаточно. Но, само собой, истинное раздолье для таких «хоббитов» – Москва. Или, к примеру, Париж, где магазины и бутики ну буквально на каждом шагу и где своей страсти можно предаваться с утра до вечера.

Кстати, именно этот прекрасный город (я имею в виду Париж, само собой, а не Москву, что в ней прекрасного… ну разве что собор Василия Блаженного, и Третьяковка, и Большой театр, и Музей изящных искусств, и… ну ладно, так и быть, согласимся, что и в Москве все-таки много чего есть восхитительного!) был некоторым образом виноват в том, что Алена Дмитриева заимела это странное хобби неосуществленных туров. Потому что, как только она являлась домой с рекламными проспектами и пыталась подавить в себе недоверие к безумным улыбкам и ультрамариновым волнам, убеждая себя, что нужно хоть раз в жизни «отдохнуть как все нормальные люди», то есть свалиться около бассейна и лежать в лежку, слушая отдаленный шум прибоя и порой отмахиваясь от назойливых брюнетов, – так непременно выпадала оказия отправиться во Францию. У Алены Дмитриевой были там друзья, которые обожали ее и то и дело присылали ей приглашения, а она не могла отказаться, потому что обожала и этих друзей, и Францию. Это такая страна… А Париж – это такой город! Там красиво всегда, в любую погоду, в любое время года. И даже зимой. Тем паче – зимой! Тем паче – на Рождество!

Вот и на это Рождество Алена получила приглашение приехать в Париж, так что все брожения ее ума в направлении Босфора и Дарданелл оказались пресечены еще в зачаточном состоянии. Конечно, в Париж! Она уже взяла билет (имея годовую визу, сделать это легко, были бы деньги) и закупилась красной икрой (черную запросто могут вымести на таможне, не на нашей, так на французской – железно, а к красной пока отношение плевое, как в данном случае выразился бы поэт Владимир Маяковский) для подарков всем своим парижским знакомым. Лететь предстояло завтра, то есть нынче вечером в Москву на поезде, а оттуда уже в Париж. Но утром она посмотрела в Интернете прогноз погоды на Рождество и Новый год и вздохнула огорченно. И огорчение зависло над ней надолго. Вот и сейчас она стояла на трамвайной остановке и думала о том, что не только в деревне Гадюкино дожди – в Париже на Новый год тоже грозят ими. Алена уже один раз словила подобный кайф. Нет, она спокойно относилась к тому, что снег на Новый год лежит только на Елисейских Полях, да и тот – искусственный, но когда все это полито обильным ливнем, таким, что носу из дому не высунуть все каникулы… Конечно, конечно, Париж прекрасен всегда, но…

Размышляя о Париже и дожде, Алена ждала трамвая и, придерживая на голове широкий капюшон своей коротенькой каракулевой шубки, прятала нос от ветра в его песцовую оторочку. А ветер, как умеет делать только и исключительно нижнегорьковский ветер, дул со всех сторон, преимущественно с той, куда поворачиваешься лицом. Уж Алена от него и так, и этак… А трамвай все не шел. Запросто авария может быть где-то на городском кольце, а в принципе «двойка вообще плохо ходит». Алена уже сто раз изругала себя за то, что поддалась слабости и не пошла пешком. На самом деле до любой точки городского кольца можно дойти минимум за пять, максимум за сорок минут. И время было, на дворе рань несусветная. Но угораздило ее сегодня надеть эти новые сапоги на каблуках! Они оказались такими скользкими! Может, конечно, в Париже в них будет самое то, на стертой брусчатке Латинского квартала или на узких тротуарчиках Монмартра, но спускаться с Лыковой дамбы на Ильинку в Нижнем Горьком в этих сапогах опасно для жизни, особенно в такой день, как сегодня, когда после оттепели ударил мороз. Мороз и ветер. Ох, господи, воистину, ветер, ветер на всем белом свете!

Еще хорошо, что у нее капюшон, а каково вон тому молодому человеку в сером пальто, с непокрытой головой? И так повернется, и этак, воротник поднимает, голову вовсе в плечи вжал, а ветер все равно достает!

В конце концов Алена нашла угол поворота, при котором вездесущий ветер хотя бы в лицо не лез. Теперь можно было даже нос из душного песца высунуть, вдохнуть свежего воздуха и приоткрыть один глаз. Перед этим глазом оказалась темная красивая дверь в красивой желтой стене Дома культуры имени Свердлова (да, вообразите, такие анахронизмы в честь «знатного земляка» в Нижнем Горьком и по сию пору просто-таки махровым цветом цветут, а между тем некогда в этом доме помещалось Дворянское собрание!). Около двери Алена увидела вывеску «Travel везде. Турфирма» и невольно усмехнулась, оценив и юмор создателей этой фирмы, и иронию, так сказать, судьбы. Ну вот не сдается она без боя! Так и норовит искусить писательницу, практически уже отправившуюся в Париж! Стены были залеплены разноцветными листовочками, со страшной силой предлагающими дешевые и супердешевые путевки в Турцию – Паландокен, Улудаг и Карталкаю. «Что делать зимой в Турции?» – испугалась Алена. Приглядевшись, она обнаружила, что это – горнолыжные курорты. Нет, ни на лыжах, ни на коньках наша писательница толком кататься не умела, поэтому зимние курорты отпадали в полуфинале. «В Чехию бы я поехала, – мечтательно подумала Алена, читая другие листовки. – Или в Австрию. Или во Францию… Стоп, во Францию я и так еду! Поэтому какая может быть Турция? И зима, и одни брюнеты…»

– Извините, – послышался в это время мужской голос за спиной, и Алену, чуть улыбнувшись ей, обошел высокий блондин в замшевой меховой куртке и скрылся за дверью «Travel везде».

Алена выпустила из рук капюшон, и тот, конечно, немедленно свалился, а ветер ледяной лапой взъерошил ее примятые кудряшки. Но она не сразу спохватилась и вернула капюшон на место, потому что некоторое время ошарашенно смотрела вслед блондину. Черт… если бы в Турции жили такие мужчины, Алена Дмитриева практически не уезжала бы оттуда, может быть, даже вообще не уезжала. Нет, все-таки иногда – и только в Париж, а потом возвращалась бы обратно. Не то чтобы этот мужчина был таким уж феерическим красавцем, но… каким-то… волнующим.

Алена, большая ценительница волнующих мужчин, вздохнула и, чтобы отвлечься (какой смысл волноваться, если завтра ты едешь в Париж?!), принялась вновь разглядывать листовки. Так, зовут-зазывают в Тунис и даже в Китай, а также в Индию… О господи, а это что такое? Среди множества желтых, зеленых, белых и даже сиреневых листовок вдруг мелькнула одна, на которой было написано: «Билет в X век».

Ничего себе, усмехнулась Алена. Десятый век! Путевки туда продают?! И каким же образом желающие в десятый век попадают? Наверное, в «Travel везде» припрятана машина времени? А может, даже не припрятана, может, она стоит прямо посреди комнаты и любой-каждый может туда войти и…

А почему именно в X век организованы путешествия? Почему, скажем, не в XVIII? Кажется, именно в XVIII веке в России начали отмечать Новый год 1 января и вообще его наступление праздновать. Хотя нет, это было еще в XVII. 20 декабря лета 7208 от сотворения мира Петр Первый издал именной указ на эту тему, заодно приведя в порядок летоисчисление и принудив русских вести счет годам от Рождества Христова, но допустил в том указе ошибку, которую его потомки ощущают раз в столетие. Он написал: «Ныне от Рождества Христова доходит 1699 год, а с следующего января с 1-го наступит новый 1700 год. Год купный и новый столетний век». Вот благодаря кому мы отмечали наступление XXI века дважды: в 2000 году и в 2001-м!

Собственно, Алена ничего против этого не имела.

И все же, почему именно в X век?.. Не потому ли, что в те довольно древние времена Русь еще не вся была охвачена христианством? Кое-где Новый год отмечали в марте (это лишь в 1492 году Иоанн III утвердил своим указом наступление нового года 1 сентября, что и продолжалось до Петрова нововведения), а кое-где еще по языческому календарю – в последние дни декабря, когда медведь в берлоге на другой бок поворачивался, морозы крепчали, а солнце начинало идти само и вести всю природу от зимы к лету. Это был праздник Коляды, божича Сварожича, сына, стало быть, верховного бога Сварога. А потом уже православные священники окрестили его днем святого Спиридона, в народном же календаре при нем осталось прозвище солнцеворота или даже солноворота.

Забавно, наверное, побывать на праздновании этого дня в Древней Руси. А может, и не столь забавно, в конце концов, ну что там за жизнь была, никаких благ цивилизации, да и шампанского еще знать не знали, и вроде бы даже елок не наряжали, это ведь в 1700 году в России впервые украсили свои дома на Новый год ветками сосны, можжевельника и ели. В петровском указе писалось: «Поелику в России считают Новый год по-разному, с сего числа перестать дурить головы людям и считать Новый год повсеместно с 1 января. В знак того доброго начинания и нового столетнего века в царствующем граде Москве в ночь на 1 января 1700 года на Красной и других площадях, на улицах и во дворах знатных бояр учинить огневые потехи, дать трехкратный салют из больших пушек и ружей, выпустить несколько ракет… Должны быть зажжены огни либо из дров, либо из соломы, а также из хвороста в худых бочках, прибитых к столбам. А на воротах учинить некоторые украшения из древ и ветвей сосновых, еловых и можжевеловых… Детей забавлять, на санках катать с гор. А взрослым людям не учинять пьянства и мордобоя – на то других дней хватает».

Как же праздновали Новый год в X веке? Может, у Рыбакова что-нибудь есть, у академика, в его «Язычестве древних славян» или в его же «Язычестве Древней Руси»? Или в Интернете пошарить? Можно, конечно, рискнуть и зайти в «Travel везде», спросить, как бы это в X век попасть. Но, конечно, окажется, что это всего лишь рекламный трюк, дешевка, розыгрыш. Нет, лучше ничего такого не знать, лучше пребывать в заблуждении, что в одной из фирм Нижнего Горького стоит машина времени и можно в любой момент…

– Здравствуйте! – послышался рядом оживленный женский голос. – Ну что, съездили вы тогда в Мармарис?

Алена повернулась и уставилась на высокую девушку со стильным, чуточку лошадиным лицом, в стильном меховом пальто, к счастью, не лошадином, а норковом. «Где-то я ее видела… А при чем тут Мармарис? Что это вообще такое?!»

– Вы меня не узнали? Меня зовут Алла. А я вас знаю. Вы Алена Дмитриева, писательница. Я вас сначала по телевизору видела, а потом вдруг бах! – вы пришли к нам в агентство «Тур-экстра» брать путевку в Турцию.

О-ё-о… Алена виновато пригнула голову и оглянулась: не идет ли трамвай? Он сейчас был бы как нельзя кстати!

Не шел, такой-сякой!

– Правда, вы у другого менеджера обслуживались, – тараторила Алла, – но я вас все равно узнала. Конечно, я бы вас к себе перетащила обязательно, но я тогда последний день в «Тур-экстра» работала, не стала вмешиваться, но вообще Мармарис – это ведь… – Она пренебрежительно пожала плечами. – Вы, помню, проспекты взяли и обещали прийти на другой день. Ну что, приходили?

Алена умела ловить информацию на лету.

– Да нет, знаете, не приходила, – пренебрежительно сказала она. – В самом деле, ну Мармарис – это ведь…

– Конечно! – горячо воскликнула Алла. – Ведь там отели расположены в районе самого города, поэтому почти все пляжи платные. Песчаных почти нет, в некоторых отелях вход в море только с платформы… Ну какой отдых, какое купание?! И вообще, Мармарис для тех хорош, кто ночью развлекаться любит. А я вот, к примеру, жаворонок, меня в полдвенадцатого ночи просто нет на свете, нужно спать – и пусть весь мир подождет!

– Знаете, – с легким сердцем призналась Алена, – скажу вам как жаворонок жаворонку – я совершенно такая же!

– Ну вот видите! – воскликнула Алла с восторженным выражением. – Вы ничего не потеряли. Вот если бы вы не поехали на Коста-Рику, я бы сказала, что вы упустили главное впечатление своей жизни. Я там была. Это… это… супер!!!

Она произнесла слово «супер» именно так, с тремя восклицательными знаками.

Алена растерянно хлопнула глазами. Коста-Рика? Это где? Вроде бы Латинская Америка…

В Латинской Америке Алену Дмитриеву интересовала только одна страна – Аргентина, где родился лучший в мире, любимый Аленин танец – аргентинское танго.

Конечно, недурно бы съездить в Байрес (так все продвинутые тангерос называют столицу Аргентины) и потанцевать там. Но, с другой стороны, в Париже его тоже танцуют, всегда можно сбегать на милонгу, то есть вечеринку, где танцуют только аргентинское танго, и душу отвести. А в Коста-Рику ей зачем?! Да и дороговизна, конечно, невыносимая, ей не по карману…

– Вы думаете, это дорого? – запальчиво воскликнула Алла. – Вот и нет. У нас сейчас есть несколько горящих путевок. Коста-Рика знаете чем хороша? Это отдых в чистом виде. Конечно, там нет памятников искусства, но зато нет и заводов и фабрик. Зато обустроено несколько очень хороших отелей, а пляжи и джунгли сохранены почти в первозданном виде. Туристы, предпочитающие эко-туризм, непременно обратят внимание на Коста-Рику! Я сама там была с друзьями, – закончила Алла свою рекламную мелодекламацию, а потом открыла свою чрезвычайно стильную сумку из крокодиловой кожи – а как же! – и вынула оранжевый пакет с тем, что Алена давным-давно не видела, – с фотографиями. Нет, ну в самом деле! Теперь же все рассматривают фотки на дисплеях капэкашников или мобильников, а для увеличения переводят их на домашние компьютеры, где дисплеи куда больше. Честно, последние года два или даже три Алена имела дело с фотографиями только для французских виз. А это… это были именно такие снимки, которые ей хотелось увидеть в туристических агентствах, которые могли и Илью Ильича Обломова заставить покинуть свой диван и отправиться в заморское путешествие. Сколько в них было красоты и жизни, живой, счастливой, беззаботной!

– Это мы в заповедниках Сьерра-дель-Росарио и Гуанаакабибес, – тыкала ноготком в фотографии Алла. – А это пляж в Кауита. Видите, черный песок? Нигде в мире больше такого нет! А это площадь Пласа-де-ла-Культура. Около нее под землей находится Музей золота доколумбовой эпохи, Мюзео-де-Оро-Преколомбино, – щегольнула она очень бойким испанским. – А это – любимое место серфингистов – риф Ла-Сальса-Пуэрто-Вьехо-Брава. Представляете, провести Рождество в таком райском месте? Встретить Новый год на черном пляже при температуре плюс двадцать шесть?

Алена кивнула и внимательней всмотрелась в группу атлетически сложенных мужчин, запечатленных на снимке в «таком райском месте». Честное слово, одним из этих серфингистов был тот самый невероятный блондин в замшевой куртке, которого она видела несколько минут назад!

А впрочем, что тут невероятного?

– Теперь я понимаю, – сказала Алена с завистливой усмешкой, – зачем этот красивый молодой человек сейчас пошел в ваш офис. Наверное, снова захотел отправиться на риф… этот, как его… Браво.

– Ла-Сальса-Пуэрто-Вьехо-Брава, – уточнила Алла. – А какого красивого молодого человека вы имеете в виду?

– Вот этого! – Теперь настал черед Алены тыкать ноготком в фотографию. – Вот этого потрясающего парня.

– Вы… – запнулась Алла, – вы его видели?!

– Ну да, только что.

– Где?!

– Да вот здесь, – Алена для наглядности потопала ножкой, – вот на этом самом месте, он вот в эту дверь входил. – И она для той же наглядности потыкала пальчиком в дверь «Travel везде».

Лицо Аллы стало какого-то нездорово-сиреневатого оттенка.

– Да нет, этого совершенно не может быть, – произнесла она сдавленным голосом.

– Почему?! – изумилась Алена.

– Потому что… – уголки рта у Аллы плаксиво опустились, – потому что этот парень, его Максим зовут, пропал без вести. Месяц назад бесследно исчез. Он и правда снова собирался в Коста-Рику поехать, но… пропал бесследно. Ушел из дому на работу – причем и впрямь собрался к нам в агентство заглянуть – и не вернулся.

– Господи, какие у вас ужасные шутки! – даже растерялась Алена. – Да я его только что видела! У меня, между прочим, отличная зрительная память.

Ну да, было у нее такое свойство… правда, распространялось оно только на интересных мужчин, но в эти детали своей психики наша героиня вдаваться не стала.

– И вообще, – добавила Алена, – может быть, у этого вашего знакомого была какая-то ситуация… может, он пропадал по доброй воле, поссорился с девушкой, ну, я не знаю… видеть ее больше не хотел, вот и исчез.

Глаза Аллы повлажнели, и Алена вдруг с ужасом поняла, что, кажется, спорола жуткую бестактность. А вдруг Алла была девушкой этого Максима? И ей больно слышать, что он предпочел без вести пропасть, только бы с ней не видеться…

А впрочем, чего напрягаться по этому поводу? Даже если пропадал, теперь вернулся. И ждет ее. Вот такой рождественско-новогодний подарок!

– Да вы не сомневайтесь, – добродушно усмехнулась она. – Пройдите в свой офис – и сами увидите, что этот молодой человек там. Вы боитесь, что ли, я не понимаю? Хотите, я с вами пойду? Ну и заодно осмотрю эти проспекты ваши… про Коста-Рику. Вдруг и в самом деле…

Алла явно была растеряна, у Алены даже мелькнула мысль, что девушке вовсе не нужны свидетели ее встречи с Максимом, однако упоминание о Коста-Рике решило дело.

– Ну да, новогодние и рождественские каникулы в странах Карибского бассейна – это то, о чем вы мечтали, – пробормотала она менеджерским голосом и потянула на себя тяжелую дверь.

Алена вслед за Аллой оказалась в узком, недавно отремонтированном (еще пахло краской) подъезде, на первом этаже которого было пусто, никаких дверей, только тесненькая площадка. На втором этаже лестница обрывалась, но здесь имели место быть три двери: одна с табличкой «Travel везде», другая – с двумя сакраментальными фигурками, ну а третья была снабжена вывеской «Билет в X век».

Ах, вот оно что! Значит, это фирма какая-то так называется! А Алена-то подумала, что турагентство путевки в X век предлагает!

И все же… билет в десятый век… как-то странно, воля ваша!

– Ну и название! – усмехнулась Алена, кивнув на загадочную дверь. – А там что?

– По-моему, ничего, – пожала плечами Алла. – Там всегда закрыто. Видите?

Она подергала дверь с табличкой «Билет в X век» – и в самом деле, дверь не поддалась.

Алла достала ключ и отперла дверь агентства.

– У нас рабочий день с десяти, я всегда пораньше прихожу, чтобы нормально поработать, без суеты, без шума, – пояснила она.

Алена, которая, повторимся, была жаворонком, а потому свято верила в заповедь: «Кто рано встает, тому Бог подает», понимающе кивнула.

Вошли в офис – это была довольно просторная комната, уставленная стеллажами и столами с компьютерами и оклеенная невыразительными бледно-зелеными обоями в клеточку. К одной стене был почему-то прислонен лист фанеры, который несколько искажал традиционный офисный пейзаж. В нем, разумеется, имели место быть подвесные потолки, которые Алена ненавидела. Около двери громоздился довольно большой шкаф, в который Алла повесила свою замечательную шубку. Алене она почему-то не предложила раздеться, да, впрочем, та даже и обрадовалась, потому что чувствовала себя очень глупо. Никакого Максима в офисе не было! То есть там, как уже говорилось, не было ни одного человека вообще.

– Вот видите? – печально сказала Алла. – Никого. Вам показалось.

– Ну… – неопределенно протянула Алена, а больше ничего не сказала.

– Да ничего страшного, – улыбнулась Алла, – с кем не бывает. Вот проспекты туров в Коста-Рику. Возьмете, чтобы на досуге посмотреть?

Алена взглянула на пачку сверкающих разноцветьем листков и ощутила приступ привычного конъюнктивита.

– Э-э… да, – выпалила она с готовностью, – конечно, само собой, только я сначала… в туалет, извините, можно? Срочно… Пардон. Конечно, но я вчера что-то съела… такое…

Само собой, она ничего такого не ела, вчера вообще был понедельник, день тренировок и голодовок, но Алена Дмитриева за враньем никогда в карман не лезла, как истинная сочинительница-беллетристка!

– Да, конечно, – с рекламной улыбкой сказала Алла, – только вот ключик возьмите. – Она подала связку из четырех ключей, из которых выделила один – типа гаражного, знаете, длинный такой, острый и с грубой резьбой. – У нас туалет запирается, а то с улицы ходят и ходят, ходят и ходят.

Алена коварно усмехнулась в глубине души. Она знала офисные правила – запирать собственные туалеты. На это и был расчет!

– Я быстро, – пробормотала она с самой сконфуженной из улыбок, какую только удалось изобразить. – Быстренько. Минутку буквально.

И, бросив сумку в какое-то кресло, выскочила за дверь в надежде, что Алла не станет засекать время.

Алена как можно громче скрежетала ключом в замке, но в туалет только заглянула – убедиться, что в крошечном чистеньком помещении из двух клетушек (в одной раковина и кран для мытья рук, над ними зеркало, под ними шкафчик, в другой клетушке – гламурный черный унитаз) никого нет, а потом снова прокралась на площадку и задумчиво уставилась на дверь с табличкой «Билет в X век».

Слов нет, Алена готова была признать, что обозналась, приняла за пропавшего Максима другого красивого блондина. Но ведь совершенно точно какой-то блондин вошел в дверь подъезда! Вошел – и не вышел. Он мог скрыться только за одной из трех дверей. В офисе «Travel везде» его нет, в туалете – тоже. Не просочился же он в канализацию, как в романе Стругацких «Понедельник начинается в субботу», любимейшей книжке ее юности! А может быть, за этой таинственной дверью и впрямь находится машина времени, которая отправляет людей прямиком в X век, и красивый молодой человек уже развлекается там на торжествах в честь юного Коляды Сварожича?!

Сначала Алена переворошила связку, полученную от Аллы, чтобы подобрать ключ к двери, очень может быть, ведущей прямиком в X век, но немедленно поняла, что пустое это дело. И не только потому, что ни один ключ вообще не входил в затейливую скважину. В эту дверь явно давно никто уже не заходил, к ней даже какой-то строительный мусор был подметен неряшливой уборщицей. К тому же Алена только сейчас обратила внимание, что дверь была опечатана: через створку проклеена бумажкой с печатью. Хм, загадочно… Зачем ее опечатали? Фирма больше не работает?

Так или иначе, блондин, Максим или кто-то другой, даже если все же отправился в X век, то не через эту дверь, точно!

Но где он?!

В полной растерянности Алена снова вошла в туалет, открыла дверцы шкафчика под раковиной и заглянула туда. Что характерно, блондина не обнаружилось и там. Зато в шкафчике в изобилии имелись ведра, щетки, вантуз, тряпки, баночки с моющими средствами. Лежал также рулон обоев – тех самых, из офиса Аллы, бледно-зеленых в клеточку, – и стояла стеклянная банка с какой-то белой студенистой массой, очень может быть, клеем для обоев, заготовленным впрок, да не пригодившимся. Из пластиковой банки с «Кометом» рассыпался зеленый вонючий порошок, но никаких следов на нем не обнаружилось, ни блондинистых, ни брюнетистых. В туалете через канализацию явно никто не просачивался!

Алена прислонилась к стене и расстегнула шубку. В самом деле, ей стало жарко. Ведь получалось что? Что некуда, ну просто физически некуда этому блондину, Максиму или не Максиму, было деться, кроме как войти в «Travel везде». Но Алла открыла дверь своим ключом… Значит, у блондина тоже был ключ. Бог ты мой, да куда он делся там, в офисе, где все на виду?!

Стоп… а если он прятался в шкафу? В одежном шкафу около двери? И когда Алена ушла, выбрался оттуда и напал на Аллу?!

Алена распахнула дверь, и первое, что увидела, – это спину Аллы. Девушка сидела за своим столиком и была совершенно поглощена телефонным разговором. Был включен компьютер, и Алла с невероятной скоростью открывала и закрывала сайты разных туркомпаний. Насколько поняла Алена, звонивший интересовался наличием и стоимостью путевок, куда – она не стала вслушиваться.

Алена снова окинула офис взглядом. Спрятаться здесь негде, точно. Вот разве что в шкаф у двери. Слева от него стоит узенькое кресло (на нем валяется Аленина сумка) и журнальный столик, заваленный опять же проспектами: наверное, для тех, кому придется ждать, пока тот или иной менеджер освободится. Ну что ж, наверное, при известном напряжении воображения все-таки можно представить, что и в этом ныне пустующем офисе бывает ужасная запарка, очередь и цейтнот.

Алена покосилась на спину Аллы и тихонько потянула на себя дверцу шкафа. Сейчас ка-ак заскрипит!

Нет, очевидно, дверка была хорошо смазана и открылась бесшумно. На плечиках висела стильная шубка Аллы, внизу стояли ее сапожки. Она уже успела переобуться. Все это смотрелось весьма сиротливо, потому что шкаф оказался просторный и пустой. А это что? Этикетка… Алена цапнула ее, воровато оглянулась на Аллу (ничего не замечает), прочитала: «Носки мужские. Изготовлено с применением нанотехнологий. Гарантировано отсутствие потливости, неприятных запахов, а значит, гарантирована уверенность в себе! Наши носки сделают вас неотразимым!» – и с трудом подавила ехидное хихиканье. Боже, ну на что только не идут эти рекламщики-пиарщики! Алена машинально сунула бумажку в карман (все же она была Дева по знаку Зодиака, а значит, беспорядок терпеть не могла) и снова всмотрелась в глубины шкафа. Его заднюю стенку прикрывала какая-то убогонькая шторка. Алена протянула руку, чтобы ее сдвинуть, но не дотянулась. Тогда, воровато оглянувшись на Аллу, влезла внутрь, вспомнив свою очередную любимую книжку, превратившуюся потом в любимый фильм под названием «Лев, Колдунья и Платяной шкаф».

Ага, никакая это не шторка. Задней стенки у шкафа вообще не обнаружилось, он был придвинут к стене, прямо к обоям. Обои были смешные, с выцветшими цветами, напоминающими капусту. Их-то Алена и приняла за шторку.

И вдруг…

Алену вдруг сильно встряхнуло, голова мигом стала тяжеленной. Алена потеряла равновесие, упала на стенку… та поддалась под ее весом, и вообще, оказалась не твердой и крепкой, а мягкой, колючей, пахнущей сеном… что за ерунда такая?!

И это было ее последней мыслью.

 
Солнышко, улыбнись! Ясное, покажись!
А мароссы-трескуны все подите прочь, прочь!
С Карачуном уходите вы в глухую ночь!
Приходи, Колядо, ой, ладо, приноси нам ладу с Ладой!
Батюшка-медведюшка повернулся с боку на бок,
День-денек прибавился – да на воробьиный скок.
А с медведем солнце повернулось к лету,
Потянулся к лету солнечный денек!
 

Песня раздавалась где-то совсем рядом. Алена открыла глаза и некоторое время непонимающе смотрела на бревенчатую стену. В пазах торчала пакля. Бревна были тщательно отесаны, кое-где в трещинках проступила смолка, собравшаяся тугими капельками. Пахло очень приятно: сеном, этой древесной смолкой, промороженным деревом, еще чем-то знакомым, только не понять чем.

Алена огляделась по сторонам и обнаружила себя сидящей на полу какого-то просторного сарая. Вместо пола здесь была утоптанная земля, усыпанная сухим сеном. Пение раздавалось где-то над головой. Ага, понятно, вон из того узенького окошечка, прорубленного в стене.

Алена кое-как поднялась и придвинулась к нему. Да так и замерла, изумленная!

Сверкало солнце, сверкал снег. Перед глазами открылся просторный вид на замерзшую реку. В очертаниях противоположного берега было что-то очень знакомое, где-то она уже видела слияние двух больших рек, стрелкой уходящее в единое общее русло… Но вспомнить не могла. На заснеженном высоченном берегу носились туда-сюда люди, одетые как-то очень странно: все в белом, и мужчины, и женщины, а поверх длинных одежд – белые шубы мехом наружу. Впрочем, одежды были не совсем белые, а как бы сероватые или желтоватые. Такого цвета бывает только что вытканное, но еще не выбеленное полотно. «Кажется, этот цвет называют суровым или диким», – вспомнила Алена, которая была барышней очень начитанной, в том смысле, что голова ее была набита обрывками самых разнообразных, может, и интересных, но в повседневной жизни абсолютно непригодных сведений. Очень странными были и головные уборы у людей. То есть молодые были все простоволосы, но и парни, и девушки (к слову, у всех девушек по спинам змеились редкостной красоты косы!) носили на головах венки из сухих цветов и сухой травы. Женщины постарше украсили себя красными, желтыми, синими, не побоимся этого слова, кичками.