Buch lesen: «Хромантин. Сказ о колдуне-разбойнике», Seite 7
XXI
Третий день нашего странствия я и Эмма посвятили обучению всяким жизненным премудростям под чутким руководством «наставника» Грэкхема. Сначала, мы осваивали основы конной езды – ведь ходить без передышки по пересечённой местности сможет далеко не каждый. Легче всего обучение давалось Эмме: лошадь сразу же привыкла к ней и послушно выполняла её команды. Но когда садился я, конь становился необузданным: лягался, не давал себя оседлать. А все дело в том, что подзабывал главное правило – прежде чем сесть на лошадь, нужно понравиться ей и угостить чем-нибудь, чтобы расположить к себе. А для этого надо проявить ласку и заботу: погладить животное по холке и покормить лакомством (в нашем случае, овсом). И только когда она признает в тебе всадника, можно было седлать скакуна. К полудню я усвоил этот урок и смог отдаться спокойной верховой езде.
Дальше для нас проводились отдельные занятия. Грэкхем изготовил самодельный лук для Эммы, а меня обучил новым приёмам рукопашного боя. И вот, пока я тренировал удары на невидимом враге, лесник показывал моей подружке, как добиться большей меткости при стрельбе из лука. Я не переставал упражняться, хоть в мышцах уже чувствовалась усталость. Поглядывал и на подругу. Было видно, что она старалась, и каждый её выстрел становился все лучше. Мне же, после поразительного выстрела, не было нужды практиковаться в стрельбе. Лучше мне набивать руку и оттачивать новые приёмы. Тем не менее, все это мы делали во время коротких пятнадцатиминутных передышек. Все остальное время, мы продвигались к цели, периодически сменяя друг друга в седле. По пути Грэкхем рассказывал нам не только о разных тактиках боя и жизненно необходимых умениях, но и делился своими впечатлениями о прошлых путешествиях. Рассказал и о себе.
Грэкхем Мидлтон родился и вырос в семье крупного землевладельца. Ещё мальчишкой бегал с другими ребятами во дворе и набивал синяки. Когда мальчик окреп, отец стал брать его на охоту. И попутно обучая житейским премудростям. Так, уже в десять лет он превосходно стрелял и даже удивил самого юного короля Гордона, который тогда только начал править после смерти своего отца.
По достижению стрелком 18 лет, король назначил Грэкхема на должность королевского егеря, хотя до этого тот был простым лесничим-проводником.
Так лет до тридцати Грэкхем исправно служил, до той злополучной встречи с необычным медведем. Такой была его история.
Когда стемнело, мы поскакали дальше, потому что совсем недалеко располагалась пограничная застава.
Поэтому не дадут попросту заснуть проходившие мимо патрули пограничных солдат. Неужели, все это ради безопасности, и по приказу короля людей даже отправили на охрану рощи, чтобы ненароком никто не зашёл? Едва мы дошли до границы, нас остановил конвой. Когда командир патруля увидел пропуск, подписанный именем короля, нам было разрешено войти в рощу. Только вот лошадь пускать не разрешили. «Не хватало в нашем королевстве магического существа. Я же этих лошадей знаю – они обязательно попадут в неприятности» – строго пояснил пограничник.
– Будь, по-вашему. Придётся скакуна оставить.
Тут вмешался Грэхем: «Так оставьте его мне. Со мной ему будет спокойней. Я позабочусь о нем до вашего возвращения».
«Так и быть, оставляем Рыжика тебе, Грэхем», – сказала моя спутница, передавая поводья в руки Грэкхема.
– Отличная кличка для коня, Эмма!
Терпение у стража лопнуло, и он сердито вздохнул: «Вы до ночи тут собираетесь говорить, господа?! Или входите, или уходите!»
«Все, мы идём» – тихо сказал я и махнул рукой Грэкхему. Тот посмотрел нам вслед и стал уходить. По мере того, как мы пересекали границу, тень человека и лошади растворялась во тьме и вскоре исчезла совсем.
Что самое удивительное, в том месте, куда мы попали, тумана не было. И вообще, вместо ночи стоял день. Совершенно другой климат: там, в Королевстве – относительно тепло, здесь – настоящая жара. Местность абсолютно непохожа на нашу. Грибы огромные, как деревья, а рощи наоборот маленькие, как кусты.
Лишь отдельные виды чуть выше человеческого роста. Никаких привычных для нас елей и сосен будто и не бывало.
Зато росли толстоствольные, словно огромные бутыли, безлиственные деревья. Особенно поразили заросли деревьев с переливающимися красками листьями, расположенными только у самой вершины, очень короткие, будто остриженные.
Повсюду экзотические насекомые, которых и у нас- то нечасто встретишь. Попадались гигантские грызуны с клыками наружу, поедавшие жучков размером с камень средней величины. От всего этого разнообразия становилось не по себе. Настолько было потрясающим это место, что не хотелось уходить.
Мы чуть не забыли, зачем сюда пришли и вовремя опомнились. Хищные звери не нападали на нас, а мирно наблюдали за стадом единорогов, пасущихся поблизости. Такой райский уголок не мог присниться даже самому наивному из мечтателей. Хоть я и понимал, что за внешней красотой может таиться смертельная опасность, приближаясь к центру рощи, все вокруг меня заставляло изменить своё мнение об окружающем мире. А Эмму такая обстановка радовала и пугала одновременно.
Она настороженно смотрела по сторонам, не произнося ни слова. Заметив кустарник с незнакомыми ягодами, у неё возник соблазн сорвать одну. Но опомнившись, Эмма вовремя одёрнула руку: в её голове промелькнула мысль о том, что ягоды могут оказаться ядовитыми.
Внезапно в её голове прозвучал голос: «Не бойся, милое дитя, эти ягоды не опасны для детей. Ешь».
Я оглянулся, передо мной стоял златогривый конь с рогом на лбу, белого цвета. А неведомый голос снова заговорил: «Что ты так пристально меня рассматриваешь, никогда не видел говорящих коней?»
Неужто рогатая лошадь мысленно общается со мной? Я попробовал так же поговорить с ним с помощью мыслей: «Мы ищем друидов. Надвигается серьёзная угроза».
Конь задумался, а потом восторженно заржал: «Значит, ты и есть тот герой, которого мы так с нетерпением ждали. Добро пожаловать в наш райский уголок. Я проведу Вас к моим хозяевам. Следуйте за мной».
– Мартин, с тобой все в порядке? – забеспокоилась Эмма.
– Эмма, ты не поверишь, но этот конь мысленно разговаривает со мной. – только и смог промолвить я.
– И что с того? Это же единорог – волшебный конь. Ты что же, сказок совсем не читал?
– Так ты тоже разговаривала с ним?!
– Ну, конечно. Я слышала сказки об этих прекрасных созданиях Творца.
– Странно, никогда не сталкивался с подобным. И что же ты ему наговорила?
– Сказала, что ты очень хороший мальчик.
Я воспринял это, как шутку, и пошёл вперёд.
Конь привёл меня к седым старцам, их было семеро. Они все восседали на каменных престолах, по которым бежали паутинки трещин, через которые, казалось, сочилась невероятная сила. У каждого из старцев висел посох за спиной, который ничуть не мешал им сидеть. Неужели, и с ними придётся говорить по-особому? А я ведь и не знаю их языка. Будь, что будет.
Тут слепой старец, сидевший посередине, в ослепительно белой мантии, встал и подошёл ко мне. Хотя я и не сразу понял, что он именно подошёл: всё из-за того, что его движения были странные, будто шагал не он сам, а то, на чём он сидел. Но стоило ему приблизиться, как я разглядел конский торс, скрывающийся под мантией. Я о таких существах не слышал, а вот моя спутница, похоже, пришла в восторг. «Ты что, и о кентаврах ничего не слышал?» – искренне удивилась Эмма. Я лишь непонимающе покачал головой. А тем временем, старец подошёл ещё ближе и положил руку на плечо. При этом проговорил: «Я знаю, кто ты, однако, время ещё не пришло. Что тебя привело сюда?»
– Большая беда надвигается на Королевство. Колдун-разбойник, Фарс Руш, хочет завладеть всем миром.
– Нет, это невозможно, сила магической стены все ещё сильна и не даст ему проникнуть в ваш мир. Но и она не вечна.
– Надо как-то решать эту проблему.
– Приходи сюда, когда станешь Посвящённым. И не бойся, здешняя магия не тронет тебя.
– Что это значит?
Друид замолчал и сел обратно на место. Остальные сидели неподвижно, будто застыли. Попытался пробудить их, но тщетно. Я поднял свиток с пола, но моё действие было проигнорировано. Попробовал прочесть его и не смог. На древнем листе написаны сплошные символы, непонятные современному человеку.
Да, нелегко бывает героям. На прощание, мысленно пообещал главному друиду-кентавру «в белом», что выполню своё предназначение.
Казалось, едва заметная улыбка дрогнула на морщинистом лице старика. Я положил свиток за пазуху в надежде перевести его и узнать, что нужно для победы над врагом.
Эмма ждала у каменной лестницы, с которой я поднимался наверх.
– Что сказали эти старцы?
– Говорят, я ещё не готов. Прийти сюда надо уже Посвящённым.
– Как это понимать?
– Сам не знаю. Единственное, что мне дали – вот этот свиток.
Я показал ей древний лист со странными символами.
– Боюсь, мне незнакомы эти письмена. Так что…
– Не переживай. Мы обязательно разгадаем их тайну, вот увидишь.
– Конечно. Побродим по всем библиотекам королевства, и что-нибудь да отыщем.
– Ты хочешь пойти со мной в такой путь?
– Да. Я готова идти с тобой хоть на край света.
– Хорошо. Вдвоём гораздо веселее. Тем более, когда рядом верная подруга.
– Спасибо, Мартин, ты настоящий друг.
И тут Эмма пожала обеими руками мою правую ладонь и дала клятву, что никогда не предаст и не оставит в беде. Кивнув друг другу в знак согласия, мы двинулись обратно в Королевство.
«Послушайте, друзья, давайте я перенесу вас, куда надо» – прозвучал в голове голос единорога.
«А у тебя есть прозвище?» – ласково прошептала Эмма.
Конь грустно фыркнул: «Нет…»
«Будем звать тебя Мерин», – решил я.
Скакун воодушевился и лизнул меня в щеку. Я притворился, что мне не противно и продолжил: «А как ты собираешься доставить нас «куда надо»? Ведь магические стены не дадут тебе пролететь», – вспомнил я.
– Ну, я же волшебный конь. Мне любая преграда не помеха. Главное, скажите, куда вас доставить.
«А есть ли варианты?» – уточнила Эмма.
– Ещё бы. Вам куда конкретно: в город или в какую-то точку на карте?
– Можешь нас отправить к нашему знакомому егерю, Грэкхему?
– Назовите нужное место.
Я призадумался. Насколько помню, егерь упоминал что-то про визит к брату в его имение. Но как, же его звали? Ви…виль…Вильсон, точно – Вильсон.
– Значит так, наше местоназначение – имение Вильсона Мидлтона, брата Грэкхема, королевского егеря.
– Я знаю это место и могу довезти вас туда прямо сейчас. Садитесь на спину.
– Сели. А что делать дальше?
– Держитесь крепче, закройте глаза и пока я вам не скажу, не открывайте их. Старайтесь ни о чем не думать. Вперёд!!
XXII
«Можете открывать глаза» – прозвучал мысленный голос Мерина и затих. И вот что мы все увидели – на месте предполагаемого поместья было всего лишь пепелище. В 3 шагах от нас стоял, словно громом поражённый, Грэкхем. Увидев нас, он вышел из оцепенения и направился к нам, все ещё никак не придя в себя. Удивившись нашему внезапному появлению, мужчина спешно стал разгребать сгоревшие брусья и что-то искать.
– Что ты ищешь, Грэкхем? – встревожился я.
– Мой брат не погиб, иначе бы здесь валялось обугленное тело. Он сбежал, – высказал свою догадку егерь.
– Кто посмел сделать такое?
– Лучше бы тебе не знать, мой мальчик. Это самые опасные люди во всем королевстве.
– И все же, поясни. Мне не понятно.
– Видишь, эмблему ромба, написанную мелом на уцелевшей доске?
– Да. Я видел подобный знак на груди у всадников.
– Ты что, жил у богатого помещика?
– Вовсе нет. Наездники с ромбом сжигали поселения крестьян.
– Ох уж эти торгаши!
– А в чем мог провиниться твой брат?
– Я догадываюсь. Вильсон тот ещё любитель азарта. Наверняка он проиграл все своё состояние и не знал, чем ему выплачивать долги. А поместье он продать не мог, потому что оно священно и не передаётся из рук в руки, как обычное жилье…
– Видимо, эти наёмники знали об этом, потому и устроили подобное, чтобы пригрозить твоему брату.
– Вот-вот. Одно ясно точно, он не погиб. Значит, как-то сбежал. И теперь я не знаю, куда тот мог деться.
– Может, у него получилось уйти по подземному ходу?
– Верно. Он мне о нем упоминал как-то раз.
– И я даже догадываюсь, где может находиться вход туда.
– Да ну? И…
– В отдельной комнате, запертой на ключ. Она не сгорела дотла, и я разглядел в замочной скважине люк.
– Да ты глазастый! Но как мы туда попадём?
– Ну я же сказал, что комната не сгорела окончательно. Стало быть, где-то она все-таки не имеет стены.
– Логично. Уцелел только погреб.
– Твой брат не мог скрываться там?
– Навряд ли. Вход в подвал оказался взломан. Явная работа наёмников Джокера.
– Это ты тех всадников имеешь ввиду?
– Они самые. А Джокер – это наиболее влиятельный человек в Королевстве.
– А разве не король высокопоставленное лицо?
– Для честных людей – да. Но для Джокера нет.
– Что думает по этому поводу колдун-разбойник?
– В каком смысле? Джокер и Фарс Руш – одна и та же личность. Для бандитов он по-прежнему остаётся «карточным шутом».
– Тогда проверим подпол.
Позвав к себе Эмму, которая стояла в стороне и слушала наш разговор, мы стали обходить сгоревшие опоры и вплотную подошли к люку.
Дёрнув за колечко, мы отворили лазейку. Первым спустился Грэкхем, за ним я, а уж потом – Эмма. На всякий случай, мы затворили за собой ход, дабы не привлекать излишнее внимание. Пару мгновений спустя загорелся факел, освещая узкий ход, ведущий вдаль. Шли мы в точно таком же порядке, как и спускались.
Правда, Эмма старалась не отставать и держалась почти наравне со мной. До нашего слуха донеслись писки обитателей подвального помещения- крыс.
И, бесстрашная против хулиганов, Эммочка вдруг стала сильнее прижиматься ко мне. Я не собирался насмехаться над её неожиданной трусостью, потому что мне и самому было не очень то и хорошо находиться в замкнутых пространствах. Потихоньку наши глаза привыкали к кромешной темноте, что не освещалась факелом. Он хоть и ярок, но, по мнению Грэкхема, гореть ему осталось никак не больше часа. А запасного при себе у него не было. Надо как можно скорее найти выход, иначе нам придётся искать выход на ощупь. Я верил, что с нами ничего не случится, и эта надежда придавала мне сил.
Мне необходимо быть сильным, ведь Эмма крепко держала мою руку, а я вёл её, чтобы она не чувствовала себя одинокой и не боялась так сильно. В какой-то степени я дал ей понять, что выход найдётся, и причин для беспокойства нет. Тут Грэкхем остановился и указал на тело в луже. Вокруг него столпились мелкие грызуны, а Эмма от увиденного чуть не сошла с ума. То, что мы увидели, некогда принадлежало мужчине, который, по всей видимости, был слугой. Егерь знал и его имя – Рэм.
С грустью в голосе Грекхем промолвил: «Славный был паренёк. До последнего он был предан моему брату и даже в самые суровые времена проявлял невиданную смекалку. Видите, тот медальон на его шее – для этих гадов он показался бесполезной безделушкой, но не для Рэма. Мой брат подарил ему этот кулон в его первый день служения. Вам, наверно, будет интересно услышать, кем этот парень был раньше».
«Конечно, расскажи нам» – одновременно заговорили мы с Эммой.
– Это произошло так давно, что всего и не упомнишь. Я тогда ещё, кажись, токмо вступил в должность лесного проводника в королевских лесах. Работа не пыльная, для начала приносила немало денег. Хватало и на то, чтобы прокормить своего непутёвого братца. Он тогда мало что умел, но, как и ты, Мартин, считал себя особенным. Одним из его мечтаний было управлять каким-нибудь малым городом. А для этого нужно было разбогатеть. Вот с этого дня и начались его похождения по разным злачным местам. Жажда обогащения довела бедолагу до того, что он задолжал известному хитрецу и негодяю по кличке Джокер. Вот его- то ребята и спалили хату за неуплату долга.
– Да уж, можно сказать, что бедняге в очередной раз просто повезло.
– Может. Главное нам найти его поскорее, чем эти всадники.
И мы не должны были останавливаться – факел мог погаснуть в любой момент. Неожиданно в конце лаза показался свет, льющийся сверху. Мы поспешили к нему и заметили снаружи каменный круг.
«Похож на высохший колодец», – предположил Грэкхем и оказался прав.
Да вот только, каким образом нам выйти наружу – было не ясно. Хоть кирпичи и не скользкие, но зацепиться не за что. Вдруг сверху скинули веревку, и донёсся дружелюбный голос: «Эй, там, внизу. Вылезайте». Грэкхем не мог не узнать его – это был его брат Вильсон.
Выбравшись из колодца, я и Эмма обнялись от радости, что, наконец, оказались на свежем воздухе. Грэкхем же заключил в объятья своего азартного, но живого брата и похлопал его по спине. Вильсон пригласил нас в новый дом. В честь долгожданной встречи был устроен небольшой ужин.
Брат Грэкхема показал себя весьма гостеприимным хозяином, даже, несмотря на то, что ему это стоило. Бывший егерь также оказался немало удивлён, будто находился с совсем посторонним человеком. Ведь по тому, какую историю нам поведал Грэкхем, его брат никогда не отличался чистоплотностью и уж тем более роскошью. Мы были поражены не меньше.
Сразу же, как только вошли, ощутили чистоту и-то, с каким вкусом выполнен стиль на перилах. Тут явно поработала дюжина мастеров. Крыльцо блестело под солнечными лучами, словно было вычищено к нашему приходу.
«Прошу Вас, не стесняйтесь, заходите в мою скромную обитель» – весь расплывался в улыбке брат Грехема.
Видно, этот человек давно не приглашал хороших гостей и теперь весь старается показаться вежливым и обходительным со всеми. Внешне же Вильсон не особо похож на своего брата. Разве что цвет волос и их шелковистость могла бы броситься в глаза. А вот глаза иные: более тёплые, что ли. Так, по крайней мере, показалось мне. Эмма же думала скорей всего иначе. Хотя откуда мне было это знать, если с сегодняшней ночи она так и не посмотрела на меня. Я и не ожидал от неё ничего, кроме равнодушия. Впрочем, сам Вильсон с моей подругой общался убедительно и так, что Эмма даже слегка заигрывала с ним. Хм, при этом внутри меня что-то дрожало.
Сейчас бы я назвал это ощущение ревностью. Грекхем, чувствуя моё раздражение, старался уладить мой внутренний конфликт и ему это частично удавалось.
XXIII
Около полугода мы провели в новом особняке Вильсона. И надо сказать, отношения между братьями заметно теплели, когда как мои с Эммой оставались на том же уровне. Черноволосая девушка выполняла работу по дому точно так же, как помогала графине. При мысли об этой женщине мне хотелось уединиться и побыть одному. Занимался тренировками, чтобы забыть о горестях. Нынче же оттачивал приёмы не на незримых соперников, а сделанных из жёсткой соломы. Чучела выдерживали мои удары палкой. Затем Грекхем сделал мне лёгкий деревянный меч со щитом, чтобы я ощутил, каково это быть воином. Стоит отметить, что первые месяцы борьба с оружием сильно выматывала. Но привычка и упорная воля сделали своё дело. Теперь мог на равных потягаться с самим Грекхемом, за что он даже пригласил меня на охоту, где я показал себя довольно серьёзным лучником. Жаль, что Эмма, вроде бы, не оценила моих достижений, поскольку держалась поодаль.
Когда же мы возвратились обратно, то в районе водопада приключилась волнующая история: мы остановили Рыжика на водопое, и пока переговаривали с Грекхемом, не заметили, как Эмму стало затягивать на дно. Когда же она сумела крикнуть, то была практически погружена в холодную воду. Быстрыми движениями, я прыгнул в ключевое озерцо и, измотав все свои силы, вытащил и освободил свою подругу от заточения неизвестным монстром. Уже оба мы пришли в себя на поляне у костра. Продрогшие от холода, мы стремились согреться как можно ближе к огню. У Эммы помимо того стучали зубы. А меня немного знобило. Грекхем по отношению к нам вёл себя очень достойно, будто ухаживал за больными людьми. Ещё бы – он нёс за нас ответственность. Когда мы перестали дрожать, то я невольно взглянул на Эмму. Она уже явно не злилась на меня – всё её существо выражало искреннюю благодарность за спасение. Затем лёгкое уныние: «Прости меня, Мартин, я была слишком сурова по отношению к тебе».
Я поспешил утешить её: «Ничего, что было, то прошло. Сейчас мы вместе, а мне действительно, порой, нужно и своей головой подумать, прежде чем бросаться в омут».
– Хорошо, что ты это понял, мой милый Мартин.
– Что?
С этими словами, она поцеловала меня в щеку- то был первый её поцелуй.
Обратная дорога до имения прошла так быстро, что мы весь путь вспоминали о приключившихся с нами за полгода событий. Нам оставалось только пройти через поле, усеянное злаками. Здесь я и Эмма попрощались с Грекхемом, который собирался зайти в ближайшее поселение крестьян, дабы помочь им с продовольствием. В скором времени пора собирать урожай, и все труженики будут заняты уборкой. А Грекхем тем самым сможет раздобыть себе временный ночлег, если окажет им непосильную помощь в виде охоты на дичь, рыбу.
Проторённая тропа между полем выводила в точности к воротам в графство. Оставалось пройти буквально считанные шаги. Мы с Эммой шли за руку, наслаждаясь тем, что скоро окажемся дома.
Неожиданно нашу дорогу преградил пастушок, закончивший свою работу и теперь желавший что-то нам сказать. Вспоминая его первое знакомство со мной, он предостерегал меня. Уже тогда этот тип показался мне подозрительным. Сейчас же он был настроен крайне враждебно:
«Так-так, вижу, ты так меня и не послушал, и не сбежал от этой злой женщины»
– Впредь попрошу не отзываться так лестно о моей наставнице. Она любит меня, как своего родного сына.
– Да что ты, так почему же в таком случае не идёт встречать тебя или хотя- бы пусть пришлёт кучу писем за те шесть месяцев, что ты отсутствовал.
– Тебе какое дело?
– А такое? Ведь именно с того дня, как ты заявился сюда, госпожа совсем перестала проявлять ко мне интерес. Ко всему прочему, теперь за свои скудные гроши, что я получаю, не хватает даже одежду себе нормальную приобрести!
– Так давай поговорю с ней, и она выплатит тебе положенное жалование.
– Нет уж, мне проще забить этих нудных и грязных овец, нежели послушать твой грязный совет. Ты что же, считаешь, она тебя выслушает. Как только ты уйдёшь, сделает по-своему. Мне-то известно, как госпожа обращается со мной.
– Что же я могу сделать?!
– Убраться отсюда и больше не появляться!
Тут уже вмешалась Эмма: «Для начала тебе придётся заставить убраться меня»
– Эмма…
– Погоди, Мартин, я не могу слышать то, как этот паршивец оскорбляет тебя.
– Значит, уберу вас обоих.
Разозлившийся пастух стал замахиваться на нас своей крючковатой палкой так, что нам с Эммой неволей приходилось отступать.
Когда же до границы с лесом оставалось всего-то ничего, девушка выхватила с пояса рогатку, быстро подхватила с земли маленький камешек и выстрелила практически в упор. Снаряд пролетел прямо в колено пастуху и раздробил кость. Пастух взревел от боли и взялся за повреждённое колено, проклиная нас последними словами.
Воспользовавшись замешательством, мы поспешили уйти. Вдогонку нам летели мимо ушей гневные ругательства вперемешку со слезами. Однако нас уже было не догнать.
У ворот графства нас никто не ожидал. Через каких-то пять минут, к нам навстречу подошла ключница Ефросинья, 25-летняя девушка, поступившая незадолго до меня. Её основное занятие было проверка сараев, домов и калиток, и, конечно же, главного и чёрного (для слуг) ходов. Получала она весьма себе среднее жалование. Меньше было разве что у сборщиков зерна.
«Мартин и Эмма, как хорошо, что вы прибыли. Побегу оповестить нашу госпожу».
Графиня как раз собиралась выйти на вечернюю прогулку, а приход двух её любимых детей порадовал вдвойне. Она прижала нас к себе и губами касалась макушек.
«Это так замечательно, что вы вернулись!» – радовалась госпожа де Лябер.
Затем взглянув на Эмму, добавила: «Что ж, ты, проказница, сбежала, не предупредив. Хорошо, что Мартин нашёл тебя вовремя». Девушка, ничуть не смутившись, парировала: «Скорее, я его нашла прежде».
– Не важно, что было раньше. Вы здесь и это важно для меня. Поделитесь со мной своими похождениями.
– Обязательно.
Мы пересказали ей всё, что с нами произошло от момента встречи с Грекхемом и до прихода к ней.
При упоминании о наглом пастухе, лицо графини побледнело, и она вздохнула: «Да, Монти был неплохим мальчиком, когда я первый раз взяла его на работу. Он также был бродягой, как и ты, Мартин. Но в отличие от тебя, не порвал с прошлыми наклонностями. Может, я была с ним излишне требовательна и хотела сделать из него хорошего человека.
Но однажды, заприметив его в компании оборванцев, которые пили и грубили, поняла, что ничто не спасёт. Тогда в качестве наказания и поручила ему стеречь овец. Но чувствуется мне…»
Графиня не успела договорить, поскольку её отвлекли крики трудящихся с поля, зовущие её. Она тотчас поспешила вместе с нами на место и своими глазами увидела ужасную картину – забитую насмерть овечку. Глаза женщины наполнились печалью и сожалением: «Кто это сделал?!»
«Вот этот негодник, моя госпожа» – указал мускулистый работник на держащего и пытающегося вырваться пастуха.
Графиня даже не посмотрела в глаза убийце и тихо сказала мне: «Пусть его изгонят отсюда».
– Может, нам высечь его?
Я выступил командным голосом: «Ваша госпожа сказала своё слово: пусть он уходит и больше никогда сюда не возвращается».
Под вопли и крики мальчугана с завязанными глазами выволокли далеко за пределы графства, где тот будет отбывать наказание в глухом лесу. Это послужит громким уроком ему.
А мы тем временем, как ни в чем не бывало, продолжили гулять по владениям, высматривая, как продвигается работа.
Труженики поля собрали в этот раз достаточно зерна на продажу, а также на выпечку хлеба. Как, оказывается, существует тот район имения, в котором мне ещё не доводилось бывать. Туда пускали лишь саму графиню и её верного слугу Гаса. И там же трудилась основная часть прислуги. Вот поэтому мне и показалось с первого взгляда, что слуг у этой знатной женщины двое. Теперь же и мы с Эммой могли туда пройти. Наставница собиралась показать нам, как выпекают хлеб и проводят другие работы, вроде шитья одежды или починки инвентаря. Конечно, производство не было столь массовым, но для обитателей имения всего хватало. Похоже, графиня хотела показать нам, как люди добывают свой хлеб, сколько труда вложено в каждую вещь и, кроме того, сможет указать, как вести хозяйство.
Наше имение частенько навещал и сам Грекхем.
Он выражал признательность хозяйке за радушное гостеприимство, расхваливал её блюда, и честно говоря, вёл себя довольно непринуждённо. Сама графиня в его обществе становилась более разговорчивой и порой даже предпочитала общаться с ним наедине. Подробности их разговора ни одной живой душе, увы, неизвестны.
Что касаемо наших отношений с Эммой, то они носили исключительно дружеский характер. Впрочем, зная про убеждение Грекхема о её симпатии ко мне, поощрял робкие шаги черноволосой девушки. Одним из таких являлся наш особый жест: каждый вечер перед закатом мы располагались на сеновале и лежали в обнимку, взглядом провожая уходящее за горизонт Солнце. В этот момент она могла мне наговорить множество ласковых слов. Я в отместку, говорил о её красоте и о прекрасных душевных качествах. Она целовала меня в макушку, а затем, держа друг друга за руки, возвращались в имение.
