Buch lesen: «Будущую войну выигрывает учитель. Книга первая. Карьера», Seite 4
– И какие у нас проблемы?
Нашёлся один.
– Да пустяшные, ветоши для чистки оружия не хватает, а также оружейного масла. Интенданты экономят. Ещё у нескольких солдат обувь развалилась, не качественная попалась, сроку своего не отслужила. ЭЭЭ…. Вы б поторопились ваше благородие, как осерчает их высокоблагородие!
Ага, проняло, оба встрепенулись и уже было помчались, я предварительно отошёл в сторону. Но вдруг один остановился, сунул мне рубль и уже на ходу крикнул, направь кого-нибудь в город к портным, пусть всю ветошь скупят, какая у них есть.
И второй тут же вернулся, протянул ещё рубль.
– Дай кладовщику, скажи, что я очень просил поменять обувь солдатам, от моего имени пообещай, что потом сочтёмся. И убежали. Замечательно, присказка о тётеньке и воде действует и в этом времени.
Отправил дневального свободной смены за каким нибудь унтером, сам сел писать увольнительную, пришёл Савелий, тот самый, из Отрадного, я аккуратно вписал его имя в увольнительную велел взять телегу и дуть в город, на рубль как раз целую телегу ветоши можно набрать. Сам пошёл к кладовщику.
–Егорыч, будь здрав! Мне с тобой поговорить надо конфиденциально.
– Федька, брысь отсюда!
Это он помощнику, а не мне. Я протянул рубль и сказал, наш командир увидел беспорядок на ногах некоторых наших солдат и возмутился до глубины души, ты уж помоги. А то мне несдобровать. По секрету скажу, скоро поход, а обувь у солдат разваливается, и чинить её ну никак не получается.
– Много ли надо то. Четырнадцать пар, видно кожа не качественная была. И по графику ещё двадцать через неделю менять. Но может случиться так, что через неделю мы уже все на марше будем, а тебе надо на марше ещё и этим заниматься.
– Хорошо, присылай всех к концу дня, поменяем. И пришли ещё плотников телеги подладить, а то у меня людей нет.
– Замётано, плотников пришлю сразу после обеда, а за башмаками как ты сказал – к вечеру. И мы разошлись довольные друг другом.
Тут хочу пояснить, что обоз в нашем полку делился на две части. Одна часть полковой обоз, куда входили все интендантские службы, то бишь продуктовый, вещевой и оружейный. А вторая часть распределялась по ротам. Четыре телеги, для небольшого припасу, немного крупы, немного пороха и пуль, ну и всего остального, что нужно на марше, той же ветоши и ружейного масла. Как обстояли дела в других полках, я не знаю, у нас было именно так. По-моему правильно, вдруг придётся действовать в обособленной обстановке. Вот на починку полкового обоза, вещевой службы, я и отправил плотников, были среди солдат и плотники и кузнец, а в основном конечно землепашцы. После обеда собрал своих пластунов, разведчиков и диверсантов в одном лице, велел экипироваться по полному экстерьеру. Вывел на полигон, я ждал командира.
Для начала потыкали штыками в чучела, поборолись друг с другом, а потом я велел одеть маскхалаты (не удержался я всё-таки «изобрёл» лешаков) и поползать. Завидев командира, дал команду замереть. Хотел удивить. Щазз! Удивил, себя! Капитан поглядел на меня уж очень подозрительно.
Я подошёл к нему строевым шагом, отдал честь и начал докладывать.
– Ваше высокоблагородие, группа военнослужащих особого взвода отрабатывает навыки ведения скрытой войны.
Ну не знал я как мою группу назвать. И как назвать то, чем мы занимаемся, всё-таки в это время понятия полковая разведка не было.
– Оставь вместо себя заместителя, и быстро в канцелярию.
Мне показалось, что меня сейчас расстреляют, повесят, четвертуют и сдерут кожу. Голос просто замораживал. Даже представить не могу, что чувствовали, те, с кем он так разговаривал. Вот почему помещик Отрадного так напугался. Вот почему поручики тряслись от одного вида капитана.
Оставил вместо себя капрала, и пошёл вслед за капитаном.
– Перестань паясничать, ты не Зеленский или Зеленский.
– Нет-нет, я не он.
Так просто спалился. Подловил он меня. А сам то он кто? Пришли в канцелярию роты. Командир велел денщику сварить кофе побольше. И валить до завтра в увольнение. Достал из шкафа бутылку и две стопки. Налил, и мы молча выпили.
Заговорил, но уже спокойно, без сосулек в голосе.
– Если ты скажешь, что лешего ты в книге подсмотрел, или барин тебе про маскхалат рассказал, я тебя запытаю а потом ещё раз спрошу. То, что ты из России, я уже понял, и примерно с моей эпохи. В каком году ты там помер?
– В 2045.
– Угу а я в 2043, когда лунную базу взрывали, первую волну, та, что на автоматике работала, они всю уничтожили. Ну вот мы второй волной уже сами пошли, я не долетел. Хоть взорвали эту крепость?
Он налил ещё.
– Взорвали. Чуть луна на землю не упала, говорили, что орбита у неё сместилась. И вращаться она начала, теперь можно и обратную сторону луны разглядывать с земли. Давай помянем ребят, из ваших никто не вернулся.
Мы выпили. Налили ещё. Я продолжил.
Восемь или десять ракет до базы добрались, остальные, как и ты, на подлёте. Давай ещё раз помянем героев. Не всем повезло второй раз родится, или всем?
Кроме тебя я никого больше не вычислил, или, никого больше нет, или шифруются лучше тебя. Хоть победили мы?
– Да как сейчас узнать? После уничтожения первой базы, они ещё раз как катком по земле прошлись. Вообще народу почти не осталось, чуть больше миллиарда. У них ещё одна база была, в поясе астероидов. Вот я на ней погорел, вернее после неё. Уже когда в атмосферу входили, видно сердце не выдержало,
– А что так?
– Да я уже старый был. Больше пятидесяти, а в космосе целый месяц болтались. Пока туда пока оттуда, всё-таки фаэтон, он не близко.
Выпили ещё, закусили плотно, налили кофе, и попивая, я ему рассказывал и рассказывал, пока не хватился!!!
– Эээ… а ты кем был в прошлой жизни? Чего это я тебе всё рассказал, а ты даже наводящие вопросы не задавал?
– Полковником ФСБ, а полетел потому, что у меня другого выхода не было. Если б дело не выгорело всё равно смерть, я ж эту идею со взрывом базы продвигал у верховного. Я головой поручился. Мы ж тогда последние ресурсы со всей земли собрали.
– Даа !!!, дела, я разговариваю с живой легендой. Вас очень тогда прославляли, хотели каждому памятник поставить, но эти богомолы помешали. Ох как они нам всыпали. Но опять просчитались, они ж тупые, опять по экватору и субтропикам били, а в северных широтах кое как. Мы ж потом пленных допрашивали, не думали они, что в таком суровом климате жить можно. Видно, на тёплой планете живут.
Ну, за встречу.
И мы ещё выпили, опять плотно поели, и опять налили кофе.
– Что делать будем? ведь не зря же нас сюда заслали.
– Ты думаешь? Может это случайно получилось?
– Неет! у нас есть миссия.
– Выкладывай.
– Будущие войны выигрывают учителя, это Бисмарк, по-моему, сказал. Вот и надо нам начать просвещение.
– Хе-хе, как у нас мысли сходятся, как у дураков. Я все эти годы при любой возможности записывал, всё, что знаю, а знаю оказалось не мало. Знаю даже то, чего никогда не знал. Хоть бы диктофон, какой нить дали с собой, чтобы наговаривать, а не писать, а то этими перьями и по такой бумаге уж очень медленно получается.
– А кто сказал, что будет легко. Тебе, повезло, вон князем родился, а я вообще в младенчестве мог от голода помереть.
– Кстати, про твоё младенчество, а Прохор Иванович не из наших ли. Уж больно его система хозяйства на колхоз похожа.
– Нее, это опять я. Не сам, конечно, это я через крёстного действовал. Я ж у него в учениках ходил, вот и присел на уши, (а что если сделать так, а что если все межи распахать, а что, если вместо ржи и кудели, которая стоит дёшево, продавать холстину) конструкцию самопряхи ему тоже я подсказал. Он оказался мужиком не то, что не глупым, а даже очень умным и талантливым руководителем, ведь даже Прохора Ивановича сумел убедить.
Тяпнули ещё по рюмочки. Водка не брала, слабенькая она была, в это время водку делали тринадцатипроцентную. Бутылка опустела, Матвей Григорьевич потряс ей в воздухе и выдал старый анекдот
– Батюшка, а сколько вы можете выпить? В хорошей компании, да под хороший закусь – до бесконечности.
– Ага, значит реакция на мой анекдот – это была камедь.
– Да нет, я просто опешил, откуда ты можешь знать анекдоты двадцать первого века. Подумал, либо ты попаданец, либо твой барин. Дак, что дальше будем делать? Как население учить, так сказать – прогресс двигать.
– Ну у меня одна мысль, надо нам на гражданку, но вначале мне надо заслужить дворянский чин. Денег заработать, имение купить. А пока, вы пишите научную науку, в начале техническую, а я буду командовать вашей ротой. А дальше по обстоятельствам, я насовершаю кучу подвигов, а вы будете меня в дворяне продвигать.
– План принимается. Тебя лейтенанты не достают?
– Нет, они нормальные. Особо в дела роты не лезут, лишнего не придираются, вон сегодня даже денег на нужды роты выделили, из своего кармана.
– Вон они значит, как дела решают, ну что ж добре. Прямо с порога мне доложили, что не хватает ветоши и ружейного масла, но эта проблема будет решена уже сегодня же. Я сказал, что завтра проверю. Ну ладно иди, чего-нибудь придумай, как и где напился, про меня, естественно, даже не намекай.
– Понял, не дурак, был бы дурак – не понял.
Я ушёл в казарму. Все уже спали. Я разбудил Савелия, спросил, как он справился, он пробурчал, что всё сделано. И я лёг спать.
Глава 2. Передислокация.
Через две недели при штабе началась суета. Вот она – передислокация к фронту.
По гарнизону все бегали, суетились, а наша рота спокойно по расписанию проводила занятия на плацу. Прибежали наши лейтенанты, я дал команду смирно, подошёл к ним строевым шагом и доложил. Они смотрели на меня удивлённо, открыв рот. Наконец глядя на мой невозмутимый вид, успокоились.
– А вы ничего не слышали?
– Ничего, приказов никаких не поступало, команд горна – тоже, значит, проводим занятия по расписанию.
– А, ну верно.
И тут зазвучал горн. Команда в поход.
Я кричу роте
– Боевая тревога! Передислокация, действуем согласно боевому расчёту.
Все сорвались, и я вместе со всеми, за мной бежали оба лейтенанта, за какие-то минуты лошади были впряжены в телеги, и на них стали укладывать наш НЗ.
Все вооружились, экипировались и уже начали строиться. Капитан прискакал на своём жеребце. Лейтенантам тоже подвели лошадей.
Командир отдал команду, вперёд, и мы двинулись к воротам. Возле выхода замерли, стали ждать. Ждали около получаса. Наконец подъехал полковник. Капитан дал команду смирно, подъехал на встречу, и прямо с коня доложил, полковник оглядел нас и поздоровался. Мы ответили. Далее они отъехали чуть в сторону, и о чём-то беседовали. И вот капитан даёт команду вперёд, и мы пошли, волчьим шагом вестфолдингов.
Километров через пятнадцать встали на привал. Солдаты достали немудрёную снедь, в основном хлеб и сало. Перекусили, отдыхаем. И тут голоса.
– Старшину к командиру.
И так несколько раз. Я прибежал, доложился. Мне велели сесть. Начал капитан.
– Полк оказался к походу не готов. НЗ ни у кого, кроме нас, не собрано. Телеги поломаны, только интендантские службы более-менее нормально, но им грузится пол дня. Приказ поступил выступить сегодня, а выступать то и некому. Полковник очень обрадовался, что хоть одна рота в порядке. Задача поставлена следующая, играем роль головного дозора, дескать полк сзади движется. Сейчас ждём личный обоз полковника, и вместе с ним топаем ещё пятнадцать километров, и встаём лагерем. Ждём остальных. Вопросы есть, вопросов нет, отдыхаем.
А примерно через час подъехало ещё шесть телег, это был личный обоз командира полка, палатка штабная, кровати, сундуки, столы, стулья, да мало ли чего ещё нужно командиру в походе. И мы двинули дальше. А уже на закате развернули лагерь. И только через два дня нас догнал полк, полковник был злой как собака, увидел свой шатёр и подобрел, не много. А мы ему тут же ужин, он ещё сильнее подобрел. Вызвал к себе нашего ротного на беседу. А мы ловили на себе ненавистные взгляды остальных офицеров полка, но особенно выделялся взгляд командира нашего батальона. Вот уж точно, он нас первых на убой пошлёт, при первой же возможности.
Ну вот, чую я, не будет у него этой возможности.
Вышел ротный, дал команду.
– Отбой. Утром выступаем за час до рассвета.
И подмигнул мне, начало интригующее.
Глава 3. «Заговор».
Утром тихо поднялись, тихо собрались, и тихо удалились, незачем весь полк будить. Командир спешился, велел то же сделать и остальным офицерам, и подозвал меня.
– Хочу всех нас поздравить. Теперь мы не первая рота второго батальона, а отдельная разведрота полка.
Что это такое потом объясню.
И подмигнул мне.
– А пока у нас особое задание, придумать причину, почему полк на два дня задержался с выходом. У кого какие мысли?
– Диверсия на дороге,
Выдал поручик.
– Типа крестьяне бунтовали.
– Глупо, конечно, но придумай подробности, почему про этот бунт никто не узнал, и где те бунтовщики. Ещё варианты есть.
– Мост по дороге поломан, мы проходили один, через овраг. Вот мы шли дозором и обнаружили, что тот мост пушки не выдержит. Ну и занялись ремонтом, а в полк отправили вестового, чтоб они не торопились, мол ремонту на два дня.
– Как основа подойдёт, теперь продумываем детали.
А во время обеда, лошадям то надо отдыхать, обговаривали детали. Хочу пояснить для читателя, что в средние века скорость передвижения подразделений целиком зависела от состояния лошадей. Лошадь не человек ей отдыхать надо обязательно, не то она помрёт. В общем двадцать пять – тридцать километров в день – это предел. Если путь не далёкий, на два, три дня, можно и сорок – сорок пять километров пройти, но затем обязательно надо дать лошадям хорошо отдохнуть. А если поход серьёзный, то проходить больше двадцати пяти километров в день лошадям ну ни как нельзя. Логистика войны, и она будет актуальна до конца второй мировой.
В обед порешали так. Возле моста задержались не надвое суток, а на день. Второй день спишем на ещё какой-нибудь мост, мало ли их по дороге попадётся.
Назначили вестового, того же Савелия. За инструктировали его «до слёз», вечером представим полковнику. Проинструктировали всю остальную роту, каждый должен был запомнить, что он делал поминутно. Кто и сколько разгружал телеги, кто валил лес, где и какой, кто возил, кто старые скобы из старого моста вырубал. В общем продумали всё до мелочей, под конец и солдаты и мы поверили – да мост мы ремонтировали. Капитан написал письмо, которое вестовой передавал. Вечером представим план полковнику, и вестового заодно.
Двинули в путь. Второй «поломанный» мост желательно найти, где нить поблизости. Иначе можем спалиться. Какими дорогами пойдут другие полки, мы не знаем, скажем, что тот или иной мост был поломан, а окажется, что перед нами его кто нить проходил. И мост был целёхонек. Под вечер такой объект нашёлся, встали возле него лагерем. Дежурные начали кашеварить, кто-то разворачивал штабную палатку, кто-то встал в дозор, а я вместе с плотниками принялся топорами ошкуривать второй «поломанный» мост, чтоб новее выглядел. Вообще то навряд ли кто-нибудь будет проверять и опрашивать солдат, что было, чего не было. Но чем чёрт не шутит, а вдруг у корпусного командира настроение будет ещё хуже, чем у нашего полковника. Учинит дознание с целью лишить полковника должности. Ведь может оказаться, у него на это место другая кандидатура, из числа родственников, приготовлена. А тут такой замечательный случай, опоздание к месту сбора, да ещё обман вышестоящего начальника. Как говорится бережёного – Бог бережёт, а не бережёного – урядник стережёт. Вскоре подтянулся полк. Ротный, вместе с вестовым, встречал командира возле его шатра, доложил, вместе зашли в палатку. Пробыли там не долго, ротный выглянул, махнул поварам, мол несите ужин, и выпустил Савелия. Сам остался ужинать с полковником. Значит, всё складывается удачно.
За месяц с небольшим дошли до западных границ и влились в корпус генерала Румянцева. Зря мы паниковали, никто дознания не учинял. Многие полки опоздали ещё больше.
Глава 4. Война без войны.
Встали под Ригой, разбили палатки, начали заготовку дров, я помнил из истории, что стоять тут предстоит до следующей весны, почти год. Так, что обустраиваться предстоит капитально. Странно, что капитан об этом ничего не знал. Я его спросил, почему так? Оказалось, что его учили самому необходимому, война уже шла. Ни истории, ни политэкономии, ни тем более литературы в школе не преподавали. Учили самому необходимому для войны, физике, химии и математике, и всё углублённо. Никто ж не знал, что из того или другого пацана или девчонки получится, боец или учёный. Учёные на войне ой как нужны, они оружия наизобретали столько, что в итоге мы переломили хребет богомолам. Я тоже учился в эпоху перемен, болонская система, Е Г Е, и прочая хрень. Мне повезло с родителями, они были хоть и не из интеллигенции, но ужас как начитанны. Вот и в меня вдолбили советское образование, а потом и в мою дочь, что в дальнейшем ей очень пригодилось. Шутка ли, женщине дослужиться до генерал-полковника и стать министром военного строительства. Что-то воспоминания нахлынули, сейчас не об этом надо думать, сейчас другая война.
В общем решили полковника перетянуть на нашу сторону. А именно заняться обустройством капитального лагеря, не зимовать же в палатках, эдак от армии ничего не останется. Мало того, что «боевой» понос людей косит, дак ещё и простуда и пневмония начнётся.
Высокопоставленным чинам, долго объяснять не пришлось. Дураки и сволочи, до высоких званий не доживают. Идёт, так сказать, естественный отбор, по средством дуэлей. Капитан переговорил с полковником, полковник с командиром корпуса, и далее по цепочки до Опраксина дошло. В общем вырыли и обустроили землянки, срубили несколько бань, несколько сараев для лошадей. Вырыли несколько колодцев. Обустроились. И начались проблемы.
Местное население, то бишь рижане, быстро сообразили, что солдаты получают жалование. И это жалование должно перетекать в их карманы. А то пришли, понимаешь ли, какие то азиаты, и тратят их деньги в их же весёлых домах, и в их же трактирах. Да так тратят, что им, европейцам, уже в подобных заведениях и не рады. И пахнет от них, видите ли, не хорошо, и пожрать, и выпить, и услугами весёлых девиц воспользоваться норовят всё больше в долг. Раньше никого это не напрягало. Вот и решили рижане банчить спиртным, прямо на территории военного городка. Да так банчить, что бы у солдат денег на разные антиобщественные мероприятия «посещение публичных домов и трактиров» не оставалось. Ходит такой солдат по Риге, любуется архитектурой и дерьмом, текущим по улице, в общем, культурно развивается, самосовершенствуется. Вот и начались пьянки в землянках, а где пьянки там и драки, вплоть до поножовщины. В нашей роте дисциплина была железная, однако и у нас пришлось несколько человек высечь. И это только начало. Пробовали гнать местных, результата ноль. Ведь к каждому постовому офицера не приставишь.
Сидим значит мы в четвером в штабной землянке, думаем. Все офицеры Квартировались в городе, но канцелярия, какая никакая при роте должна быть.
Один из поручиков заговорил.
– Надо, вернее не надо солдатам жалованье выдавать.
Второй.
– Взбунтуются. Месяц помолчат, а потом кого-нибудь на штыки поднимут. А потом военно-полевой трибунал и пол роты на деревьях развесят, а вторую половину высекут до полусмерти. К весне от армии точно ничего не останется.
Капитан.
– Изъятие лишних денег у солдат – берём за основу, развиваем план дальше.
– А если им их деньги выдавать только перед увольнением.
– Какое-то время это сработает. А потом начнут не все деньги в городе тратить, и опять начнутся дебоши в частях.
И тут меня озарило.
– Я знаю четыреста относительно честных способов отъёма денег у граждан.
– Какой, например.
– Азартные игры, но цивилизованно. Давайте устроим казино, пусть солдаты проигрывают свои деньги нам.
– Развивай мысль дальше, какое казино для сорока тысяч человек?
– Выдадим, каждому десятку колоду карт, научим их играть в покер, и пусть проигрывают свои деньги кому-нибудь одному. А за тем эти, одни, придут к нам, но уже не с парой гривенников, а с рублём. Азарт – великая вещ. Думайте дальше, помогайте, у меня в голове мысль потерялась.
– Сделать в казино ставку скажем не менее трёх рублей.
Продолжил мою мысль кто-то из поручиков.
– Тогда уже соревнование между десятками начнётся. А уже самый счастливый придёт в казино.
– Ещё можно банк организовать, кто свои деньги, честно выигранные не захочет проигрывать, пусть кладёт в банк на хранение, но надо тоже минимальную сумму установить, а то начнут нести по копейки, на чёрный день. Даже если выигравший не пойдёт в казино и в банк, а запьёт, он будет один из десяти, вот и наказание получит один от десяти.
– А как в банке будем солдат идентифицировать, по отпечаткам?
Выдал капитан. У поручиков округлились глаза. Я ответил.
– Думаю да. И надо со всех пальцев брать, вдруг в бою нескольких лишится.
– Заседание окончено, я пошёл на доклад к командиру. Не знаю, что другие офицеры предложат, но наш план мне кажется идеальным. Мы обманем и оберём наших солдат, для их же блага!
Все заржали.
По возвращении капитан сказал, что именно наш план будет принят к реализации, но не нами. Ибо деньги должны уходить к высшему руководству. Они лучше знают, как ими распорядиться для общего блага. Планы же других офицеров разнообразием не отличались. Суть их заключалась в том, что надо больше пороть. Одни предлагали больше пороть солдат, другие больше пороть солдат и унтер-офицеров.
Ну что ж, план принят, а значит пора сколачивать капитал. Фиг я из роты хоть рубль упущу, ещё и в соседних ротах, а то и в соседних полках покрахаборничаю. Они думают, я этот план на коленке придумал, а я его уже давно, реализовываю, пока только в своей роте. Душа у меня оказалась жадная, хомячная. Когда расклад карт был не в мою пользу, душа начинала болеть, а когда в мою, она веселилась. Никогда не ошибалась, вот я это новоиспечённое казино и разорю. И банк у меня свой есть – это Егорыч, ему деньги удобней возить, чем мне таскать. У него в телеге тайник есть. Мы договорились , в случае моей смерти он мою часть переправит моим предкам, а в случае его гибели – я его часть переправлю его дочери. На том мы крест целовали. У меня-то помереть было больше шансов, Егорыч, всё-таки в обозе служил.
Глава 5. Богатею.
И опять пошла размеренная армейская жизнь, днём тренировки на плацу, упражнения с оружием, штыковой бой, а по вечерам карты. А по выходным я ходил в казино, солдатское, без спиртного и девиц. Но горячий самовар с чаем был всегда. Так же можно было купить рогаликов и баранок. В общем культурное заведение. Я стабильно уходил с барышом. Очень даже нехилым. У держателей сего заведения опыта работы не было от слова совсем. Они меня не вычислили, да наверное и не пытались. Это был честный век, выиграл значит твоё. Это в современном мире, заметят, вычислят, твою везучесть, всего отсканируют и запретят в любое казино, в любом уголке земли заходить. Через какое-то, очень непродолжительное, время, Егорыч пожаловался
– Тайник полный, надо что-то делать.
Вот не задача, телега вроде большая. А тайник маленький, да не такой уж и маленький, килограмм пятьдесят серебра точно есть, со всей армии излишки тут собирались, ну ещё примерно столько же у командования, держателей казино. Срочно в Ригу, поменять на золото, там должны быть евреи-ростовщики. Бегу к командиру.
– Ваше высокоблагородие, разрешите доложить.
– Докладывайте.
– Заканчивается ружейное масло, а также ветошь для чистки оружия, а также дёготь для чистки обуви, а также мел, для чистки пуговиц. В обозе ничего этого нет. Никто не рассчитывал на такую длительную стоянку. Откомандируйте со мной в город Егорыча. Капитан посмотрел в мои «честные» глаза, ухмыльнулся и сел за стол, написал и отдал мне написанное,
– Знаешь кому отнести, можете заночевать в Риге. Увольнительную сам себе напишешь, мне влом.
– Спасибо.
И я бегом бросился в свою землянку, а чего время терять?
Быстро написал увольнительную. И помчался к начальнику тыла. Подошёл строевым, отдал честь, доложил. Протянул бумагу. Он развернул, пробежал глазами, ухмыльнулся, поставил печать, протянул назад и сказал.
– Можете до обеда погулять, до завтрашнего. Всё равно пока дела, никакого нет.
Я отдал честь, развернулся и побежал к Егорычу.
В общем, минут через сорок двинулись к Риге.
– Ну, что Егорыч? Есть ли у нас план?
– План простой, едем до ближайшего портного, скупаем все обрезки. И заодно узнаем, кто самый богатый ростовщик и где ближайшие скобяные мастерские, ну или кто из купцов торгует ружейным маслом. В общем по дороге разберёмся.
– План мне нравится, берём за основу, детали разработаем по мере продвижения.
Передразнил я капитана.
Купить всё необходимое оказалось просто, в Риге как в Греции, было всё. А вот место жительства ростовщика называть отказывались, ограбление опасались, что ли. Все уверения, что нам надо занять денег, а не как не грабить – не возымели никакого действия. Наконец до меня дошло, что надо сменить тактику. В лавке, где покупали дёготь, мы уже сторговали большую партию по очень выгодной для продавца цене. Я достал кошель, а там пусто. Пара медных копеек.
Продавец скорчил кислую мину.
– В долг не дам. У меня на этот товар другие желающие найдутся.
Ага, щазз. Типа мы не видели, как он обрадовался, когда торг так быстро закончился. У него аж глаза загорелись. Когда он нас, якобы, надул. Торг начался по новой. Я предлагал различные варианты кредита, под честное слово, под имущество, которое, где то есть, под «мамой клянусь – отдам». Ну и между делом намекали, что деньги были потрачены не просто так, а в весёлом доме, уж очень там барышни привлекательные, и теперь ну ни как нельзя нам без товара возвращаться. Последняя фраза про весёлый дом аж взбесила продавца.
Этто выы хоттите, что бы я оплатил ваш поход к продажным деввкам?
Мы кивнули головами. Он потерял дар речи, вылупил глаза и молча открывал, и закрывал рот. А мы стояли и смотрели на него, с видом «лихим и придурковатым».
Наконец он выдал.
– Идите к старрому Ююзефу, он деержит свою лавку на рыыночной площади, напротив костёла. Торгует всякой меелочью, но иногда ссужает дееньги на подобные развлечения.
Мы сделали очень радостные лица. И начали благодарить хозяина за ценный совет. Обещали, что как только найдём деньги непременно, заберём свой товар. Он глядел на нас скептически. В его глазах читалось сомнение, что мы под гарантию «мамой клянусь – отдам» сумеем уговорить ростовщика ссудить нам деньги.
Когда мы зашли в лавку Иосифа Моисеевича, (отчества я не знал. Просто для меня все Иосифы, если они конечно не Виссарионовичи, то Моисеевичи, а Иосиф Виссарионович у нас один, на все времена) я остолбенел. Иосиф Моисеевич торговал книгами! Всё на обратном пути заезжаю сюда и покупаю всё, ну на что денег хватит, ну на сколько не жалко будет, ну самые нужные и интересные. Хотя сейчас интересные не пишут, жития святых у меня интереса не вызывают. Значит, покупаю только нужные – вот она внутренняя жаба, любимая моя подружка. Вышел суховатый мужчина лет сорока с характерной горбинкой на носу, старательно горбившийся, он хотел выглядеть гораздо старше, чем есть на самом деле. Актёр, нет – Актёрище. Ну что ж – подыграем.
Молодые господа офицеры, наконец-таки посетили мою скромную лавку? Господам офицерам надоело-таки посещать другие культурные заведения.
Льстит, и не хочет конфликта. Ведь уверен, что мы пришли за ссудой как раз для посещения этих самых «культурных» заведений. Но нужно ж показать, как он хорошо думает о доблестной императорской армии. Ну что ж. для начала ошарашим, а затем разочаруем его. А затем добьём неожиданным предложением.
– Мы бы хотели узнать, сколько стоят ваши книги? И тогда уже решим покупать – не покупать.
Егорыч, зная мою тягу ко всему напечатанному. Тыкал меня кулаком в бочину. Я шипел, тыкал он очень ощутимо. (ты ещё крепкий старик – Розенбом) думал я про Егорыча. «Старый» еврей, чувствуя о тщетности потраченного времени, лучше бы мы уже сразу стали просить у него денег, начал говорить. Но, ну никак нельзя обижать этих унтеров неверием в их финансовую состоятельность.
– Вот эти потёртые и старые, стоят всего полтора рубля. Согласитесь-таки, что цена, для источника знаний, просто бросовая.
Жалование нашего поручика за месяц.
– Вот эти уже можно перепродать. Они идут по пяти рублей. Это, как вы понимаете, своего рода вложения в будущее.
Ага, печатная промышленность будет только развиваться, а значит и книги дешеветь. Хотя антиквариат, ценится, но не в это время. В этот бурный век ценится всё новое, как-то сахар, картофель, рессорные кареты, зеркала.
– А вот эти для личных библиотек. У вас же, господа офицеры, точно есть библиотеки. Они стоят очень дорого, по двадцать пять рублей, но таким уважаемым покупателям я сделаю просто огромаднейшую скидку, ну дак что вы выберете?
Мне было понятно, что книги – только прикрытие. Рига, конечно, просвещённый европейский город, но не да такой степени, чтоб в нём водились читающие люди. Конечно же богатые горожане покупали книги, но это были книги западных брендов. В золотом переплёте с драгоценными камнями, и их не читали (они печатались на латыни) их хранили на специальных подставках из дорогого красного дерева. Книга в это время была предметом роскоши, как в наше – картина Рембрандта.
– А на русском языке вот такие, (я указал на шкаф с самыми дешёвыми) есть?
Ростовщик выпучил на меня глаза.
– Ваше высоко благородие (вот это лесть) предпочитает чтение, игре в карты, очень похвально!
Конечно же у старого Иосифа найдётся пара книг для такого боевого офицера.
Лесть прямо лилась с каждого его слова. Он выбрал пару книг, я глянул. Житие святого кого-то там, и житие святого кого-то там ещё. Я согласно кивнул. Достал кошель, небрежно отсчитал три рубля. Надо было показать, что у нас есть деньги, иначе об обмене серебра на золото можно было не заикаться.
– А теперь, уважаемый Иосиф Моисеевич, мы бы хотели заняться делом, ради которого мы к вам пришли.
– Я не Моисеевич, я Львович, и вы-таки хотите сказать, что книги – это не то дело, что побудило вас заглянуть к старому Иосифу?
Львович немного напрягся, сейчас начнут просить в займы, под честное слово естественно.
– И вы мимоходом платите баснословные деньги, вместо того чтобы решать неотложные дела?
– Ну не такие они неотложные, книги тоже очень важны, для образования.
– Я вас весь внимательно слушаю.
– Мы бы хотели поменять немного серебра на ещё более немного золота, в походе понимаете ли удобнее носить очень немного золота, чем не очень немного серебра.
