Buch lesen: «Пещерный лев»
Joseph Rosny aine
LE FELIN GEANT
1920
© Орловская И.С., наследники, перевод на русский язык, 2023
© Цурина О.В., иллюстрации, 2023
© Оформление, вступительная статья. ООО «Издательская Группа «Азбука-Аттикус», 2023 Machaon®
* * *
Сквозь тьму веков
Жозеф Анри Оноре Бёкс (1856–1940) известен в мире как Рони-Старший. За долгую жизнь в литературе он работал в разных жанрах. Кроме наиболее популярных у читателей фантастических произведений о доисторическом прошлом и отдалённом будущем он писал романы и эссе, приключенческие повести о «затерянных мирах», литературные портреты и воспоминания. Но именно его «доисторический цикл» всегда вызывал наибольший интерес, особенно после того как фильм «Борьба за огонь», снятый по знаменитому одноимённому роману, получил премию «Оскар».
Свои первые книги он подписывал Ж.-А. Рони, затем под этим псевдонимом «скрывался» вместе с младшим братом, Серафином Жюстеном Франсуа, с которым они написали несколько выдающихся произведений. После того как братья прервали отношения – как тогда говорили, из-за разницы характеров, – один стал Рони-Старшим, а другой – Рони-Младшим.
Своё истинное призвание Жозеф-Анри почувствовал не сразу. В Брюсселе, где он родился, где прошли его детские и юношеские годы, он получил прекрасное образование. Более всего его привлекали естественные науки, и в будущем он собирался заниматься научными исследованиями. Его знания и смелость мышления, подробность и дотошность – качества настоящих учёных, думается, немало помогли, когда он создавал фантастические картины вторжения необычных «пришельцев», описывал различные формы жизни, строил неожиданные и трагические гипотезы о будущем человечества. Да и в «доисторическом цикле» он наверняка опирался на открытия археологов, которые с середины XIX века давали всё новую пищу исследователям далёкого прошлого. Однако до глубоких занятий наукой дело не дошло: рано женившись, Жозеф-Анри переехал в Лондон. Он должен был зарабатывать, чтобы обеспечить семью, и в то же время писал по-английски свой первый роман.
Через несколько лет он поселился в Париже, где к нему пришёл настоящий успех. Как из рога изобилия полились фантастические и «доисторические» романы и повести: «Борьба за огонь», «Пещерный лев», «Гибель Земли», «Звездоплаватели» (именно в этом произведении впервые появился изобретённый им термин «астронавтика») и многие другие, замеченные критикой и полюбившиеся читателям. Со временем Рони-Старший стал одним из самых уважаемых писателей и литературных деятелей Франции: кавалер ордена Почётного легиона, с 1926 года и до конца своих дней – президент Гонкуровской академии, присуждавшей престижную литературную премию. С 1980 года вручается премия Рони-Старшего за лучшее произведение в жанре научной фантастики. В его честь назван астероид (223633) Рониэне.
«Пещерный лев» – своеобразное продолжение романа «Борьба за огонь». Один из его главных героев Ун – сын Нао, который добыл для своего племени огонь. Вместе с другом Зуром Ун отправляется на поиски плодородных, богатых съедобными растениями и дичью земель, где люди смогут жить в покое и довольстве. Охотиться становилось всё труднее: животные старались держаться подальше от человека. В те далёкие времена война была единственным способом выжить. Люди сражались с другими людьми, с фантастически сильными и красивыми животными, с удивительными растениями, с непобедимой и страшной природной стихией. Но герои романа, более тонко организованные, чем их сородичи, уже начали ощущать, что ими руководят не только дикие инстинкты. Они поняли, что надо не воевать с соседями по общему дому, а заключить с ними союз, чтобы выживать вместе. Это стало их главным открытием. Герои убедились, что дружба помогает выдержать любые испытания. И наконец они нашли новые благодатные земли, где один встретил свою любовь, а второй обрёл верного друга – пещерного льва.
Ольга Корф
Часть первая
Глава I. Ун и Зур
Ун, сын Быка, любил бывать в подземных пещерах. Он ловил там слепых рыб и бесцветных раков вместе с Зуром, сыном Земли, последним из племени ва, людей-без-плеч, уцелевшим при истреблении его народа рыжими карликами.
Целыми днями бродили Ун и Зур вдоль течения подземной реки. Часто берег её был всего лишь узким каменным карнизом. Иногда приходилось пробираться ползком по тесному коридору из порфира, гнейса, базальта. Зур зажигал смоляной факел из ветвей скипидарного дерева, и багровое пламя отражалось в сверкающих кварцевых сводах и в стремительно текущих водах подземного потока. Склонившись над чёрной водой, они наблюдали за плавающими в ней бледными, бесцветными животными, затем шли дальше, до того места, где дорогу преграждала глухая гранитная стена, из-под которой с шумом вырывалась подземная река. Подолгу простаивали Ун и Зур перед чёрной стеной. Как хотелось им преодолеть эту таинственную преграду, на которую натолкнулось племя уламров шесть лет назад, во время своего переселения с севера на юг.
Ун, сын Быка, принадлежал, согласно обычаю племени, брату матери. Но он отдавал предпочтение своему отцу Нао, сыну Леопарда, от которого унаследовал мощное сложение, неутомимые лёгкие и необычайную остроту чувств. Его волосы падали на плечи густыми жёсткими прядями, словно грива дикого коня; глаза были цвета серой глины. Огромная физическая сила делала его опасным противником. Но ещё больше, чем Нао, Ун склонен был к великодушию, если побеждённый лежал перед ним, распростёршись на земле. Поэтому уламры, отдавая должное силе и мужеству Уна, относились к нему с некоторым пренебрежением.
Он охотился всегда в одиночку или вместе с Зуром, которого уламры презирали за слабость, хотя никто не умел так искусно находить камни, пригодные для добывания огня, и изготовлять трут из мягкой сердцевины дерева.
У Зура было узкое, гибкое, как у ящерицы, тело. Плечи его были так покаты, что руки, казалось, выходили прямо из туловища. Такими выглядели с незапамятных времён все ва – племя людей-без-плеч. Зур думал медленно, но ум его был более изощрённым, чем у людей племени уламров.
Зур любил бывать в подземных пещерах ещё больше, чем Ун. Его предки и предки его предков всегда жили в краях, изобиловавших ручьями и реками, часть которых исчезала под холмами или терялась в глубине горных массивов.
Однажды утром друзья бродили по берегу реки. Они видели, как поднялся над горизонтом багровый шар солнца и золотой свет залил окрестность. Зур понимал, что ему нравится следить за стремительно бегущими волнами; Ун же отдавался этому удовольствию безотчётно. Они направились к подземным пещерам. Прямо перед ними возвышались горы – высокие и неприступные. Крутые, острые вершины нескончаемой стеной тянулись с севера на юг, и нигде между ними не видно было прохода. Ун и Зур, как и всё племя уламров, страстно мечтали преодолеть эту несокрушимую преграду.
Более пятнадцати лет уламры, покинув родные места, кочевали с северо-запада на юго-восток. Продвигаясь к югу, они скоро заметили, что чем дальше, тем земля становится богаче, а добыча – обильнее. И постепенно люди привыкли к этому бесконечному путешествию.
Но вот на их пути встала огромная горная цепь, и продвижение племени на юг остановилось. Уламры тщетно искали проход среди неприступных каменных вершин.
Ун и Зур присели отдохнуть в камышах, под чёрными тополями. Три мамонта, огромные и величественные, шествовали вдоль противоположного берега реки. Видно было, как пробегают вдали антилопы; носорог показался из-за скалистого выступа. Волнение овладело сыном Нао. Как хотелось ему преодолеть пространство, отделяющее его от добычи! Вздохнув, он поднялся и зашагал вверх по течению, сопровождаемый Зуром. Скоро они очутились перед тёмным углублением в скале, откуда с шумом вырывалась река. Летучие мыши метнулись в темноту, испуганные появлением людей.
Взволнованный внезапно пришедшей ему в голову мыслью, Ун сказал Зуру:
– За горами есть другие земли!
Зур ответил:
– Река течёт из солнечных стран.
Люди-без-плеч давно знали, что все реки и ручьи имеют начало и конец.
Синий сумрак пещеры сменился мраком подземного лабиринта. Зур зажёг одну из захваченных с собой смолистых веток. Но друзья могли бы обойтись и без света – так хорошо знали они каждый поворот подземного пути.
Целый день шли Ун и Зур по мрачным переходам вдоль течения подземной реки, перепрыгивая через ямы и расселины, а вечером крепко уснули на берегу, поужинав испечёнными в золе раками.
Ночью их разбудил внезапный толчок, исходивший, казалось, из самых недр горы. Слышен был грохот падающих камней, треск крошащихся скал. Затем наступила тишина. И, не разобрав спросонья, в чём дело, друзья снова уснули. Но, когда утром они двинулись дальше, путь оказался усеянным обломками скал, которых раньше здесь не было.
Смутные воспоминания овладели Зуром.
– Земля колебалась, – сказал он.
Ун не понял слов Зура и не старался вникнуть в их смысл. Мысли его были короткими и стремительными. Он мог думать только о тех препятствиях, которые возникали непосредственно перед ним, или о добыче, которую он преследовал. Нетерпение его росло, и он всё ускорял шаги, так что Зур еле поспевал следом. Задолго до конца второго дня они добрались до того места, где глухая каменная стена обычно преграждала им путь.
Зур зажёг новый смолистый факел. Яркое пламя озарило высокую стену, отражаясь в бесчисленных изломах кварцевой породы.
Изумлённое восклицание вырвалось у обоих юношей: в каменной стене зияла широкая трещина!
– Это оттого, что земля колебалась, – сказал Зур.
Одним прыжком Ун очутился у края трещины. Проход был достаточно широк, чтобы пропустить человека. Ун знал, какие предательские ловушки таятся в только что расколовшихся скалах. Но нетерпение его было так велико, что он не задумываясь протиснулся в черневшую перед ним каменную щель, настолько узкую, что двигаться вперёд можно было с большим трудом. Зур последовал за сыном Быка. Любовь к другу заставила его забыть природную осторожность.
Скоро проход сделался таким узким и низким, что они едва протискивались между камнями, согнувшись, почти ползком. Воздух был жарким и спёртым, дышать становилось всё трудней… Вдруг острый выступ скалы преградил им путь.
Рассердившись, Ун выхватил из-за пояса каменный топор и ударил им по скалистому выступу с такой силой, словно перед ним был враг. Скала пошатнулась, и юноши поняли, что её можно сдвинуть с места. Зур, воткнув свой факел в расселину стены, стал помогать Уну. Скала зашаталась сильнее. Они толкнули её изо всех сил. Раздался треск, посыпались камни… Скала покачнулась и… они услышали глухой звук падения тяжёлой глыбы. Путь был свободен.
Передохнув немного, друзья двинулись дальше. Проход постепенно расширялся. Скоро Ун и Зур смогли выпрямиться во весь рост, дышать стало легче. Наконец они очутились в обширной пещере. Ун со всех ног бросился вперёд, но вскоре темнота вынудила его остановиться: Зур со своим факелом не поспевал за быстроногим другом. Но задержка была недолгой. Нетерпение сына Быка передалось человеку-без-плеч, и они большими шагами почти бегом двинулись дальше.
Скоро впереди забрезжил слабый свет. Он усиливался по мере того, как юноши приближались к нему. Внезапно Ун и Зур очутились у выхода из пещеры. Перед ними тянулся узкий коридор, образованный двумя отвесными гранитными стенами. Вверху, высоко над головами, виднелась полоска ослепительно-синего неба.
– Ун и Зур прошли сквозь гору! – радостно воскликнул сын Быка.
Он выпрямился во весь свой могучий рост, и гордость от сознания совершённого подвига овладела всем его существом. Зур, более сдержанный от природы, был тоже сильно взволнован.
Узкое ущелье, затерянное в глубине горного массива, мало чем отличалось от подземного лабиринта, из которого они только что выбрались. Уну не терпелось увидеть поскорей открытое пространство. После краткого отдыха друзья снова двинулись в путь.
Ущелье показалось им бесконечным. Когда юноши наконец добрались до выхода из него, день уже клонился к вечеру.
Перед ними простирался обширный горный луг, край которого, казалось, упирался прямо в синий небосвод. Справа и слева грозно высились горы – мрачный каменный мир, застывший и безмолвный с виду, незыблемый, словно вечность…
Солнце садилось среди каменных башен, зубчатых пиков и куполов. Муфлоны то появлялись, то исчезали вдали, у края пропасти. Старый медведь, сидя на гнейсовой скале, подстерегал в тишине добычу. Огромный гриф медленно парил в вышине, под облаками, озарёнными вечерним солнцем.
Ун и Зур слышали биение своих взволнованных сердец. Неведомая земля лежала перед ними. Она неудержимо влекла к себе деятельного, жаждущего приключений уламра и задумчивого, полного смутных грёз последнего человека-без-плеч.
Глава II. Махайрод1
Четырнадцать дней шли по неведомой земле Ун и Зур. Они решили не возвращаться в становище до тех пор, пока не разведают степи и леса, где уламры могли бы найти в изобилии дичь и съедобные растения.
Человек не может постоянно жить в горах. Горы изгоняют его с наступлением зимы; весною земля оживает там гораздо медленней, чем внизу на равнине, уже давно покрытой пышным ковром трав и цветов.
В первые дни пути Уну и Зуру иной раз до самого вечера не удавалось убить какую-нибудь дичь или найти съедобные растения. Но они упорно продолжали двигаться вперёд, постепенно спускаясь всё ниже и ниже. На девятый день пути еловые леса сменились буковыми рощами; затем появились дубы и каштаны. Их становилось всё больше. Ун и Зур поняли, что приближаются к равнине. Звери стали попадаться чаще; каждый вечер свежее мясо и съедобные корни растений жарились на огне костра, и свет звёзд, озарявший путников, уже не казался им таким холодным, как высоко в горах.
На четырнадцатый день они достигли подножия горной цепи. Перед ними расстилалась бескрайняя равнина, по которой струились воды огромной реки. Стоя на склоне скалистого отрога, путники жадно смотрели на эту новую, неведомую им землю.
Внизу росли незнакомые деревья: исполинские баньяны, ветви которых образовывали целые рощицы; стройные пальмы с листьями, напоминающими огромные перья; зелёные дубы, взбиравшиеся на склоны холмов; заросли бамбука, подобного гигантской траве. Рассыпанные среди высоких трав и густых кустарников цветы радовали глаз своими яркими красками.
Но Уна и Зура больше интересовали животные. Они то появлялись, то исчезали вдали, среди буйных трав и пышного кустарника, в зарослях древовидных папоротников и высокого бамбука.
Видно было, как проносится среди холмов стадо легконогих антилоп, как бродят по лугам дикие лошади и онагры2. Олени и огромные дикие быки – гауры3 – появлялись из-за поворотов реки; стая диких собак – дхолей – преследовала сайгу. Змеи неслышно скользили среди густых трав; на вершине холма чётко выделялись горбатые силуэты трёх верблюдов. Павлины, фазаны и попугаи гнездились на опушках пальмовых рощ; обезьяны выглядывали из густых ветвей; гиппопотамы ныряли в реку; крокодилы неподвижно лежали в заводях, словно упавшие в воду стволы деревьев.
Нет, никогда в этом краю уламры не будут испытывать недостаток в свежем мясе для вечерней трапезы у костра!
Ун и Зур стали спускаться по склону скалистого отрога. Воздух делался всё теплее и теплее. Скоро стало совсем жарко, горячие камни обжигали ступни босых ног.
Путники думали, что от равнины их отделяет лишь короткий переход. Но расстояние оказалось обманчивым. Внезапно они очутились на краю крутого обрыва.
Крик нетерпения вырвался из груди уламра, но человек-без-плеч сказал:
– Неведомая земля, вероятно, полна опасностей. А у нас мало дротиков. Здесь, на вершине скалы, ни один зверь, пожирающий людей, нас не достанет.
Как бы подтверждая его слова, жёлтый силуэт льва мелькнул внизу, в расселине скалы. Ун ответил:
– Зур сказал то, что надо было сказать. Прежде чем спуститься на равнину, мы должны запастись дротиками, палицами и копьями, чтобы убивать дичь и побеждать хищников.
Скалы отбрасывали на землю длинные тени; солнечный свет стал жёлтым, словно мёд. Ун и Зур направились к молодому дубу и стали рубить его крепкие ветви, чтобы изготовить необходимое оружие. Они умели делать копья и палицы, обрабатывать рога и кости животных, обтёсывать острые кремни и обжигать на огне костра концы дротиков, чтобы те стали твёрдыми, словно камень. Но с тех пор, как они выбрались из подземного лабиринта, прошло много времени. Топоры их затупились, запас оружия истощился.
Ун и Зур рубили ветви до тех пор, пока солнце не погасло на горизонте подобно гигантскому багровому костру. Затем они собрали рога, кости и кремни, которые принесли с гор.
– Скоро наступит ночь, – сказал Ун. – Мы возобновим работу, когда солнце вернётся.
Набрав хворосту, они сложили его в кучу. Зур уже приготовился зажечь костёр, а спутник его тем временем насаживал на острый сук заднюю ногу дикой козы.
Внезапный рёв заставил их вскочить на ноги. Этот рёв одновременно напоминал и грозное рычание льва, и отвратительный хохот гиены. Подойдя к обрыву, они увидели внизу, у подножия скалистого выступа, на расстоянии пятисот шагов незнакомого зверя. Он был ростом с леопарда, красноватой масти, с круглыми чёрными пятнами на спине и боках. Огромные глаза горели ярче, чем у тигра. Четыре клыка, очень длинные и очень острые, торчали из его пасти, словно сабли. Весь облик зверя свидетельствовал о проворстве и силе.
Ун и Зур понимали, что перед ними зверь из породы плотоядных, но он не напоминал им ни одного из тех хищников, которые встречались по ту сторону гор. Однако вид его не вызывал у юношей больших опасений. Ведь с помощью копья, палицы и дротиков Ун всегда выходил победителем из схватки со зверями одного с ним роста. Он был так же силён и стремителен в борьбе, как Нао, победитель Косматых братьев, серого медведя и тигрицы.
Он крикнул:
– Ун не боится красного зверя!
Новый рёв, ещё более отрывистый и пронзительный, удивил молодых воинов.
– Голос его больше, чем он сам! – заметил Зур. – А зубы острее и больше, чем у всех других пожирателей мяса.
– Ун убьёт его ударом палицы!
Внезапно зверь сделал прыжок длиной в двадцать шагов. Нагнувшись над обрывом, Ун увидел другого зверя огромного роста, трусившего рысцой у подножия скалы. У него была гладкая, серая, лишённая волос кожа, толстые, как ствол молодого тополя, ноги и огромная тупая морда. Это был гиппопотам-самец, спешивший как можно скорее добраться до реки. Но махайрод – саблезубый тигр – на каждом повороте преграждал ему путь. Гиппопотам останавливался и угрожающе ворчал, разевая свою широкую пасть.
– Красный зверь слишком мал, чтобы убить гиппопотама, – сказал Ун. – Гиппопотам не боится даже льва.
Зур с любопытством следил за происходящим, не говоря ни слова.
Внезапно махайрод сделал гигантский прыжок. Его гибкое краснокожее тело упало на спину гиппопотама, длинные когти вонзились в могучий затылок. Толстокожий гигант, громко крича от боли, устремился к реке. Но острые, словно сабли, зубы хищника уже разорвали его твёрдую, как дерево, кожу и впились в мясо. Рана на огромной шее росла.
В первые минуты гиппопотам ускорил свой бег. Он не ревел больше; вся энергия его была направлена к одной цели: достичь как можно скорее реки. Там, погрузившись в родные глубокие воды, он залечит свою рану и снова вернётся к жизни. Массивные ноги зверя топтали траву, и, хотя тяжёлое туловище качалось из стороны в сторону, он мчался вперёд с быстротой дикого кабана…
Река была уже близко. Её влажные испарения, казалось, придали новые силы толстокожему великану. Но безжалостные клыки всё глубже впивались в его шею, края раны расширялись, кровь текла обильнее… Вот гиппопотам пошатнулся; его короткие толстые ноги задрожали. Предсмертный хрип вырвался из чудовищной пасти…
Гиппопотам уже достиг прибрежных зарослей тростника, как вдруг внезапное головокружение заставило его остановиться. Медленно, очень медленно гигантская туша повернулась вокруг себя; затем побеждённый с глухим коротким рёвом рухнул на землю. И тогда махайрод, приподнявшись на своих упругих лапах, издал победный, торжествующий крик, от которого обратились в бегство проходившие вдали буйволы, и принялся пожирать добычу.
Ун и Зур молчали, подавленные. Они чувствовали приближение ночи хищников и смутно догадывались, что земля, на которую они вступили, более древняя, чем та, где кочевали до сих пор уламры. И в этой стране сохранились ещё животные, жившие в ту отдалённую эпоху, когда на Земле появились первые люди.
Мрачные тени прошлого, казалось, приближались к юношам вместе с последними отблесками гаснущей зари, а древняя река катила свои багровые волны вдаль, через необозримую равнину.
