Buch lesen: «Магистр и странница», Seite 3
Глава VI. Хамар
Орнилия Эранта кормила маленького Шираса. Она сама не знала, почему дала ему это имя. Так подсказало ей сердце. Шрамы ещё ныли и огорчали её. Прежней красоты было не вернуть, но поправлялась она быстро. Кожа порозовела, глаза и волосы вернули почти былой блеск. Малыш выглядел так, как и было положено: розовым, пухлым и совершенно здоровым. Хвала богам.
– Моя госпожа! – в спальню заглянула Триса, – Госпожа, там пришёл мастер Хамар и требует, чтобы вы его приняли.
Орнилия поморщилась:
– Хорошо, проси.
Злой торговец вошёл в её спальню и даже не подумал её поприветствовать.
– Какая идиллия. А ты знаешь, что твой ублюдок не маг. И даже не древняя кровь.
Орнилия приоткрыла рот и молча на него смотрела. «Как он смел оскорблять будущего императора?»
– Скажи мне, дура, где ты его нагуляла? Хотя нет, не отвечай. Лучше ответь, зачем я тебя подкладывал под императора? Ты хоть знаешь, сколько стоили те артефакты, которые я тебе давал, чтобы он тебя заметил и отымел?
– Мастер Хамар, я вас не понимаю, – оскорблённо ответила Орнилия, – я вам заплатила за артефакты, как мы и условились.
– Заплатила?! – расхохотался Хамар.
– Да, заплатила, и вы не имеете права меня оскорблять, – у меня никогда не было мужчины, кроме его императорского величества.
Хамар неверяще взглянул на неё:
– Ты ведь мне врёшь, да?
– Я говорю правду, а вот вы ошибаетесь. Пусть мой Ширас и не маг, но он не может быть не древней крови потому, что его отец – император.
– Боги Хаддегардские! – Хамар прошёлся по комнате, прикрыв глаза и схватившись за голову.
Могла она ему врать? Конечно, могла, но если предположить, что нет, это многое объясняло. Стало быть, она говорила правду. Он открыл глаза и повернулся к ней.
– Хочешь совет? Уезжай. Уезжай из Империи и спрячься там, где тебя никто не найдёт. И даже думать забудь, кто отец этого ребёнка.
Хамар не стал дожидаться её ответа и ушёл не попрощавшись. Надо было найти поверенного для продажи лавки и сегодня же выехать в Хантарин. Это был ближайший к Эштоллю порт. Он не станет её убивать, зачем? Много эта пустоголовая рассказать всё равно не сможет. Пусть получилось не совсем так, как он хотел, но кому продать то, что он у неё получил и не остаться в накладе, Хамар знал.
Орнилия изумлённо хлопнула ресницами вслед Хамару. Что он о себе возомнил? Мерзкий торговец. Как её Шири может быть не древней крови? Ну пусть она из нового рода, но ведь император… Орнилия почувствовала, как кровь отхлынула от лица, и ощутила охватившее её оцепенение.«Хаддегардские боги! Он её убьёт… Нет, он их убьёт!»
Часть II. Дорога в Т’Хаш-Садживан.
Глава VII. Стремительный
Хельвиг проснулась от стука в дверь.
– Хельвиг, нам пора завтракать и выезжать.
– Хорошо, иду!
Она быстро умылась, оделась и выглянула в гостиную. Завтрак был уже накрыт, и магистр пил кофе с булочками. Стук в дверь отвлёк его. Он на секунду вышел и вернулся с почтовым конвертом, в компании стройного мужчины с резкими чертами лица, немного горбатым носом и россыпью чёрных волнистых локонов до плеч. Глаза у него были цвета морской волны, синевато-зелёными. На незнакомце была свободная белая рубашка, чёрные бриджи и сапоги. На левом бедре висел небольшой меч в кожаных ножнах, на правом – длинный кинжал. Ворот рубашки был расстёгнут, на шее, на крупной серебристой цепи висел кулон с половиной круглого прозрачного камня фиолетово-зелёного цвета. На левой руке имелось такое же кольцо, а рядом с ним – массивное белого металла кольцо в виде креста с петлей и надписью на древнем. Хельвиг видела такое и у магистра. Но знаки она разобрать не могла, – они отличались от привычного ей начертания.
– Дерр Бэхор Хант, леди Хельвиг Шассер, – представил их магистр.
Бэхор улыбнулся и подмигнул Хельвиг:
– Добро пожаловать в семью, леди.
– Благодарю, дерр Хант!
– Бэхор, ты присоединишься к завтраку?
– Не откажусь.
Магистр распечатал и прочитал письмо. Он отошёл к окну, поднёс к письму одно из своих колец, листок вспыхнул и осыпался пеплом. Амер Хант обернулся, посмотрел на Бэхора и произнёс:
– Т’ха джиене.*
– Амер, если ты… То я могу, ты же знаешь, мы никогда особо не ладили.
– Нет. Благодарю, но я сам.
– Выезжаем через четверть часа, – сказал магистр, – я распоряжусь, чтобы подали карету и вынесли вещи. И, Бэхор, проследи, чтобы леди Элайя не получила никакой корреспонденции и ни с кем не встретилась до того, как отчалит Стремительный.
– Сделаю, – Бэхор подхватил с блюда булочку, допил одним глотком кофе и вышел из номера.
Хельвиг бросила взгляд на свой сундук с одеждой. Хаш лежал на крышке.
– Нет уж, – рассмеялась она, – в этот раз поедешь пассажиром.
Каюта располагалась в корме корабля. Она состояла из двух спален и салона с балконом. Дерр Бэхор и леди Элайя разместились одной палубой ниже.
– Хельвиг, аккуратнее с балконом, надеюсь на твой здравый смысл и на то, что нырять мне за тобой не придётся, – позанудствовал магистр.
– Как вам будет угодно, магистр, – свредничала в ответ Хельвиг. И, заперев Хаша у себя, выбежала на балкон, – ей не терпелось посмотреть, как галеон отчалит от пристани.
Для путешествия магистр заказал места на очень странном корабле, – трёхмачтовый Стремительный, принявший их на борт, подходил скорее для морской битвы, чем для перевозки пассажиров. Но на её вопрос, почему они будут путешествовать на военном корабле, он просто пожал плечами и пояснил, что так надёжнее: им придётся провести неделю в море, путь неблизкий.
Хельвиг ещё никогда не покидала границ Империи. «Интересно, безопасно ли за её пределами?» Море выглядело спокойным и ласковым, и только лёгкий бриз трепал волосы.
Хельвиг кинула взгляд на удаляющиеся красные черепичные крыши Хантарина, шпили его храмов и задумалась. Она ощущала себя непривычно и странно. В замке она считала себя взрослой девушкой, юной леди, снисходительно посматривая на братьев, сестру и даже тётушек, как более мудрая и взрослая. Она имела свой садик с ценными травами и обеспечивала замок запасами зелий. Она проводила бо́льшую часть своего времени в библиотеке. Она стыдила Талли, когда та решила, что пора ей научиться целоваться, и решила испробовать свои чары на помощнике конюха.
Но стоило Хельвиг покинуть Шелл, и всё изменилось. Она сама себе теперь напоминала Талли. У неё даже хватило нахальства спросить магистра, считает ли он её красивой. В ней как будто поселилась дюжина демонят, а сама она стала лет на пять младше. Ей хотелось играть в прибое. Боги, да она чуть было язык магистру не показала, когда тот попросил её не выпасть с балкона. Не удивительно, что он видит в ней дитя неразумное. Хельвиг никак не могла понять все эти перемены. Она вздохнула.
– Грустишь? – Амер Хант, как всегда, возник рядом с ней незаметно.
– Грущу, – согласилась Хельвиг.
– Не буду пытаться угадать, с тобой это не работает. Расскажешь почему?
– Мне кажется, я резко поглупела.
– Прости что? Поглупела? – магистр хотел рассмеяться, однако, Хельвиг так мрачно на него посмотрела, что он не стал.
– Ладно-ладно, не надо убивать меня взглядом. Я не стану смеяться. Как ты вообще пришла к такой мысли?
– Мне всё время хочется дурачиться и делать глупости.
– Как, например?
– Как, например, играть с прибоем.
– Это нормально.
– Для кого-то, возможно. А для меня – нет. На глупости меня тянет только последние три дня.
– Просто у тебя хорошее настроение.
– А раньше что, всегда было плохое?
– Вероятно, – пожал плечами магистр.
– Вот вы опять надо мной смеётесь, а я же серьёзно!
– Так и я серьёзно. Не обижайся, Хельвиг, но, возможно, тебе не нравилась та жизнь, которую ты вела, но ты не знала, как её изменить. И даже в те моменты, когда ты была рада чему-то, это давило на тебя и не давало быть счастливой.
– Так вы что же, считаете, что я счастлива? – изумилась Хельвиг.
Амер Хант почему-то посмотрел вверх и ответил:
– Судя по всему – да. Пойдём обедать?
Обед был накрыт в салоне. За обедом к ним присоединились капитан, любезно уступивший магистру свою каюту, и Бэхор. Хельвиг была рассеяна и прослушала как имя капитана, так и половину беседы. Однако она навострила ушки, когда мужчины начали обсуждать какой-то остров.
– Остров? Мы остановимся у острова?
– Не думаю, леди, – ответил ей капитан, – но мы пройдём рядом с ним. Он в четырёх днях пути отсюда. А через семь дней, если ветер не переменится, мы уже прибываем. Если бы две недели, тогда бы стоило, чтобы пополнить запасы пресной воды, – тут капитан посмотрел на магистра и почему-то добавил: – А хотя, может, и остановимся. Хороший остров, почему бы и не остановиться.
Бэхор начал издавать какие-то подозрительные, давящиеся звуки. Капитан стал бить его по спине и опрокинул стакан с водой.
– Прошу меня простить, – просипел Бэхор.
Оказалось, он не подавился, а просто смеялся и даже покраснел от смеха. После чего он ещё раз извинился и вышел на балкон.
Хельвиг так ничего и не поняла про остров, поэтому решила уточнить, будут они к нему приставать или нет? На что ей ответил почему-то магистр:
– Обязательно, Хельвиг. Капитану очень нравится этот остров.
С балкона донеслось какое-то хрюканье.
– А пока капитан будет любоваться островом, ты сможешь искупаться, – прибавил Амер Хант.
Капитан с непроницаемым лицом молча пил воду. А Бэхор на балконе хохотал уже в голос.
– Бэхор, я, пожалуй, не стану больше тебя приглашать разделить с нами трапезу.
– Да за что, Амер?
– А ты скучный и сидишь на балконе.
Бэхор вернулся в салон, сел за стол и заявил:
– Вынужден признать, Амер, по сравнению с тобой, я очень, очень скучный.
Хельвиг ещё хотела переспросить капитана, как же его всё-таки зовут. Но решила промолчать. Вдруг Бэхор опять начнёт смеяться и магистр его выгонит? Леди Элайю он и вовсе не позвал.
К счастью, обед завершился спокойно и Хельвиг отправилась к себе. Она читала книгу о путешествии в Дишкерион, которую нашла у капитана. Автор утверждал, что коренное население считало себя змеями. Это было любопытно.
– Амер, друг мой… – Бэхор смотрел на магистра с весёлым недоумением.
– Если ты мне сейчас скажешь, что трахать детей нехорошо, то я тебя покусаю.
–…вообще-то, именно это я и хотел сказать, но я не хочу, чтобы ты меня кусал. Давай я скажу по-другому: через пять лет она закончит обучение и станет самостоятельной и взрослой.
– Сколько лет мы с тобой знакомы?
– Давно, – улыбнулся Бэхор.
– И что, ты замечал у меня какие-то особые пристрастия и наклонности?
– До сегодняшнего дня – нет.
– Вот и сегодня тоже ничего не изменилось. Я с ней не сплю? Так понятно?
– Пока?
– Что пока?
– Пока не спишь?
– И не планирую. Хельвиг, конечно, удивительная. Только она же совсем ребёнок.
Бэхор хмыкнул и внимательно посмотрел на Амера Ханта.
– Кстати, возвращаю кольцо, магистр, – он снял и протянул ему перстень.
– А ты что, вместо себя никого не назначил? – спросил, забирая кольцо Амер Хант.
– Ну почему, назначил. Леди Аликс. Только ей моё кольцо по размеру бы не подошло, ей другое изготовили. И прости, но что-то я совсем перестал понимать, а в чём тогда смысла стоянки у Бабочки?
– Хельвиг должна добраться до Т’Хаш-Садживана счастливой и довольной.
– Что-то я перестал тебя понимать, магистр. Ты с ней не спишь и не планируешь. Но мы спонтанно меняем маршрут галеона, чтобы сделать её счастливой?
– Да.
– А за что мы так сильно любим Хельвиг?
– Просто так мой друг, просто так. Могут у магистра Ордена быть свои маленькие тайны?
– Все будут думать, что ты с ней спишь.
– Я это как-нибудь переживу.
У главы Ордена была проблема посерьёзнее, чем сомнительная репутация. Кому, в конце-то концов, было до неё дело? И у проблемы было имя Элайя. Он бы, конечно, позвал её на обед, если бы не письмо, которое передал ему Бэхор. Так или иначе, с ней нужно было поговорить. И хотя бы понять, как так всё пришло к тому, к чему пришло. Более подходящего места, чем их каюта, не было. Только вот как быть с Хельвиг?
– Бэхор, ты не мог бы куда-нибудь забрать Хельвиг сегодня с девяти и до десяти вечера?
––
* Служу теням
Глава VIII. Элайя
Леди Элайя Шассер готовилась к разговору с магистром. Слишком долго он откладывал этот разговор, слишком много она совершила ошибок. Она даже попыталась ему напомнить о былых чувствах, но он её не простил и не хотел. Ему теперь нравилась эта девочка, Хельвиг. Милая, тихая, сероглазая девочка. Он и сам, похоже, ещё до конца не разобрался, зачем она ему. Но Элайя-то видела за его спокойно-дружелюбной маской, как он смотрит на неё, словно на божество и готов сдувать пылинки. В масках она разбиралась. На неё он так никогда не смотрел и не носил на руках. Элайя даже немного позавидовала. Хотя ей и не нужна была любовь магистра.
Леди аккуратно закрепила еще один локон в прическе. Горничных она не держала.
Неуместные воспоминания вызывали пустые сожаления и мысли. Как она могла быть такой наивной и так ошибиться? Ей еще с детства было понятно, что любовь, это не для нее.
Но когда-то той юной и все еще наивной Элайе он казался верхом совершенства. Магистр умел ухаживать красиво и вызывать восхищение. Самый умный, и это её задевало, – сколько шахматных партий они сыграли, не счесть. Элайя так и не смогла ни разу у него выиграть, хотя раньше не без оснований считала себя лучшей. Самый сильный. Самый могущественный. Самый красивый. Самый страстный. Поэтому она его выбрала. Хотя кто знает, великолепный гроссмейстер, возможно, он просто позволял ей думать, что это она выбирала.
Леди задумчиво покрутила в руках флакон с духами и убрала в сумочку – духи он не любил.
Нет, она не была глупой и не обманулась, он и был таким. Во всём. И даже больше, – оказалось, ещё и самый жестокий. Он её не любил, она была для него развлечением. Зверушкой, которую он дрессировал. Игрушкой, которую испытывал на прочность. Он был горд своим творением под названием Элайя Шассер. А то, что магистр считал своим, должно было принадлежать ему.
Её спасло то, что и она его никогда не любила, и у неё получилось с ним расстаться. Иначе он бы уничтожил остатки того, что в ней ещё было человеческого. Магистра она человеком не считала. И до вчерашнего дня была уверена, что любить он в принципе был неспособен. Оказалось, ошибалась. Любить он умел, но не её. И теперь она не могла понять, зачем он сделал из неё монстра, если ему нравились нежные розы? Магистру претило собственное творение? Это уязвляло.
Леди нежно улыбнулась своему отражению в зеркале. Она научилась носить маски. Такие, которые не отпугивали людей. Но у неё с ними было мало общего. Как с людьми, так и с масками. Она позволяла себе короткие романы, чтобы особо не сближаться. Изображать кого-то другого в длительных отношениях было утомительно. И мужчин она просто меняла. Она уходила раньше, чем они могли разглядеть настоящую Элайю. К магистру она теперь относилась ровно: простил он то, что она его отвергла или нет, Амер Хант хотя бы не кривился при виде неё, в отличие от прочих, тех, кто её знал хорошо.
Элайя вздохнула. Надо было бы выйти проветриться и выкинуть из головы ненужные воспоминания. Матросы сегодня обсуждали изменение маршрута. Говорили, что Стремительный будет делать стоянку у Бабочки, чтобы любовница дерра Ханта могла искупаться. Мужчины такие сплетники! Хотя она бы и сама не отказалась искупаться на коралловом рифе. Оставалось надеяться, что, магистр её простит. Сегодня он даже на обед её не позвал. И ужинала она в одиночестве. Да, она виновата. Но не выгонит же он её, в самом деле? Бывших Теней не бывает. Она часть семьи. Кот ещё этот. Она снова его сегодня встретила на корабле. И он опять на неё как-то странно смотрел. Словно у неё рога выросли. И будто следит за ней.
Леди снова вздохнула, кажется, у неё началась паранойя: она, не пойми в чём, подозревает кота. Элайя оглядела тёмно-синее платье, подчёркивающее фигуру и синеву глаз, подвела глаза тонкой стрелкой, подобрала кулон и серьги, – жёлтые бриллианты в белом золоте. Ещё раз посмотрелась в зеркало и вышла из каюты.
Глава IX. Т’ха джиене | Служу теням
Магистр размышлял. Где-то он допустил ошибку, но где? С этим следовало разобраться. Он был благодарен Бэхору за его предложение, но прятаться за спинами своих Теней не собирался, – каждый сам должен отвечать за последствия своих решений. В дверь постучали.
– Входите, – ответил магистр.
Элайя шагнула в салон и остановилась, прикрыв дверь.
– Проходи, Элайя. Тебе налить чего-нибудь? – он повернулся к бару.
– Нет, благодарю, магистр, – она подошла к дивану, но садиться не спешила. Магистр тоже остался стоять. Зря она отказалась, но её желание побыстрее закончить разговор можно было понять. Ему тоже не было смысла тянуть с неизбежным.
– Расскажи мне, что произошло в Хантарине, – он отошёл к окну. – Со вторым избранным, как я понимаю, всё прошло по плану?
– Не совсем, он покинул Навью, но уехал недалеко, так что, мы вернулись практически вовремя.
– А что произошло во дворце правителя? И почему погиб Никей? Ты привела убийцу за собой?
– Всё было спокойно, – пожала она плечами, – он меня встретил. Я села в карету, и мы поехали к порту. Через пару минут я услышала глухой удар и поняла, что лошадьми никто не управляет. Я выпрыгнула из кареты. На улице лежало два тела, Никея и того, второго. Видимо, он напал на кучера. Лицо второго было мне незнакомо, в его горле торчал нож. У Никея – ножевая рана в груди и сломана шея, вероятно, уже при падении. Больше рядом никого не было, и я ушла.
Магистр задумчиво хмурил брови. Случайно ли она встала так, что светильник остался у неё за спиной? Он хорошо видел в полной темноте, но не против яркого света. Она это знала.
– Ты сменила внешность, прежде чем ехать из дворца в порт?
– Да, конечно. Дважды. Потому даже немного задержалась.
– И всё же, как ты могла не заметить, что за тобой следят?
– Я запаниковала.
– Ты? Ты прости что? Запаниковала?
– А что я, по-твоему, не человек? – Элайя опустилась на диван и взглянула на магистра.
– Из-за чего ты запаниковала? – магистр внимательно смотрел на свою Тень. – Элайя?
Амер Хант ей не верил. Да она и сама понимала, что не была убедительна. Леди Шассер кусала губы и медлила с ответом. Стоило ей на секунду подумать об этом, и память опять зачем-то возвращала её в этот день, который она желала забыть.
Исчезла каюта Стремительного. Не было больше рядом ни магистра, ни ночного моря за окном, ни плеска волн. Она стояла в подземелье дворца Шираса Аз’Дайса. Правителя Хантарина. Тут не было осветительных артефактов. Только тусклый свет чадящих факелов, отбрасывающих тени на низкие и сырые каменные своды. Когда-то тут текла река, теперь о ней напоминал жёлоб с решётками в полу. Факелы он поджигал сам, когда приходил, ему так нравилось. Когда они догорали, здесь царил непроглядный мрак. Клетки. Их пустые безумные глаза. Тяжёлый застарелый запах страха и крови. Отчаянный тоненький плач, перемежающийся всхлипами и криками. И этот тошнотворный хриплый голос, который она вряд ли теперь когда-нибудь забудет:
– Плохая. Плохая, непослушная девочка. Придётся тебя наказать. Давай-давай, иди сюда. Нет, платье тебе не пригодится. Оставь, вот так, – звякнула цепь, – а потом ты попросишь прощения. Хорошо попросишь. Сначала ни у кого не получается. Но ты научишься. – Снова раздалось бряканье цепи. Элайя бесшумно скользнула к завесе, закрывающей арку, и аккуратно заглянула в проём…
– Не торопись, я подожду, – развеял наваждение голос магистра. – Пойдём на балкон, – вздохнул Амер Хант.
Она вышла вслед за ним. Ночь была тёплой, а звёзды крупными. Элайя вспомнила, как много лет назад она стояла рядом с ним на этом самом месте, такой же тёплой звёздной ночью, а он её обнимал.
– Ты убила ещё кого-то, чьего имени не было на Стене? – спросил магистр.
– Да.
Элайя помолчала и добавила:
– Его жену, она услышала его крики, заглянула и побежала звать стражу. Её не должно там было быть, она не принимала участия в его забавах.
– И почему он не умер сразу, а кричал? Ты умеешь убивать тихо и быстро.
– Он, – леди Шассер кусала губы, – он не умер сразу потому, что я его сразу не убила.
– А почему ты его сразу не убила, Элайя?
– Потому что он не имел права на лёгкую смерть! Это чудовище замучило и искалечило столько невинных! Он превратил их жизнь в ад!
Амер Хант тихо пробормотал какое-то ругательство и взглянул на ясное звёздное небо.
– Элайя…
Магистр как-то так посмотрел на неё, странно, но он сейчас напомнил ей этого невыносимого кота своим взглядом. Элайя вдруг поняла, что означал этот взгляд. Так смотрят на неизлечимо больного. Он глядел на неё, как на живого мертвеца. Ей стало не по себе. Она зябко передёрнула плечами.
– Магистр?
– …Элайя, ты не понимаешь, что ты наделала? Да? Мы не судьи и не палачи. Мы проводники. Мы не имеем права их судить. Души избранных судят в тенях!
Магистр облокотился на перила и смотрел в непроглядную тьму за бортом. Когда-то он целовал её на этом самом балконе. Он тогда надеялся, что она будет с ним счастлива. Что теперь мог он сделать для неё? Теперь тени будут решать, погасить ли навсегда свет её души. И в том есть и его вина, – он должен был заметить и понять, что с ней что-то было не так.
– Осуждаешь?
– Я? – он обернулся к ней, аккуратно приподнял её лицо, вынуждая смотреть на него. – Я тебя не осуждаю, и не мне теперь тебя судить. Использовав право вершить правосудие в Хаддегарде, ты не просто допустила гибель двух человек, это бывает, и это не фатально. Но ты осудила его, и он погиб от руки не проводника, а судьи и палача.
– И?
– И? И ты – древняя кровь. Ты погасила его долг. Теперь тот, кого ты так страстно желала покарать, начнёт новый цикл жизни с чистого листа. И не предстанет перед тенями. Но не ты. Ты приняла его долг на себя.
Леди Элайя Шассер тихо вскрикнула и удивлённо посмотрела на блеснувший чёрными камнями стилет, который Амер Хант вытащил из её тела.
Он подхватил её на руки и добавил, глядя в её гаснущие синие глаза:
– А вместе с долгом, ты приняла и его судьбу. Т’ха джиене! Прости, Элайя.
Амер Хант выкинул тело бывшей Тени за борт.
Звёзды завертелись калейдоскопом в глазах леди Шассер, и она ощутила волшебное чувство полёта по звёздному туннелю. Амер Хант всё рассчитал точно: когда тело коснулось волн, она уже умерла. Магистр Ордена Теней умел убивать.
А за сотни морских миль от него, в Т’Хаш-Садживане, со Стены теней исчезло имя Элайи Эстер Шассер.
