Если по каждой теме, затронутой в двухтомнике, готовить отдельную книгу, то состав статей будет заметно отличаться от данного свода публикаций. В основном потому, что изрядный массив текстов охватывает сразу несколько тем и размещен в том или ином разделе на усмотрение автора. В нынешнем проекте я отчасти руководствовался техническими ограничениями издательской платформы Ridero, предусматривающими желательный объем книги не более 800 страниц, и потому вынужден был распределить часть публикаций среди глав второго тома. Тем не менее, конструкция книги получилась простой и легко объяснимой.

Первый том посвящен драматическим театрам Тольятти: драматическому театру «Колесо» имени Г. Б. Дроздова, Молодежному драматическому театру и Театру юного зрителя «Дилижанс».

Второй том при беглом ознакомлении тоже выглядит просто. Здесь присутствует Тольяттинский театр кукол и череда мероприятий в Тольяттинской филармонии, так или иначе связанных с театральными, театрализованными программами и выступлениями приезжих артистов. Наконец-то воедино собран массив моих текстов о тольяттинской школе драматургии: ее основателе Вадиме Леванове, театральном центре Голосова, 20 и фестивале «Майские чтения». В этом разделе присутствуют и приезжие деятели театра, и кинематограф, и различная самодеятельность – поскольку все вместе позволяет говорить об описываемом явлении. Отдельно идет театр «Вариант». За ним – студии и самодеятельные коллективы. Именно здесь уже можно встретить изрядное количество текстов, которым, если бы не ограничения по объему, место в первом томе среди глав, посвященных «Колесу» и МДТ. Большая подборка посвящена тольяттинскому и региональному кинематографу: в нем все еще много самодеятельности, но здесь активно заняты профессиональные актеры драматических театров. В главе «Обзоры» – смешение жанров, коллективов, здесь тоже при подготовке тематических сборников некоторые статьи могли бы оказаться под разными обложками. Глава «Гастролеры» очень условна, поскольку множество проектов проходили на базе того или иного театра, многим текстам здесь тоже место в первом томе. Под конец идут персоналии. Это серия интервью и материалов, связанных с первым завлитом театра «Колесо» Эдуардом Пашневым. Это статьи и заметки о Юрии Панюшкине: в период выхода публикаций он хоть и работал в Тольяттинском театре кукол, но в материалах затрагивается взрослая тематика, и я счел необходимым поместить эти тексты в отдельную рубрику. Финальный блок имеет косвенное отношение к тематике двухтомника, но все же я счел возможным включить сюда материалы, посвященные Владимиру Высоцкому.

В книге представлены хоть и не 100%, но подавляющая часть моих публикаций о театре, написанных в период с 1992 по 2022 годы. Одним коллективам было уделено более пристальное внимание, о других я писал заметно меньше. Подробности работы над изданием вы можете прочесть в предисловии ко второму тому.

В книге приведены статьи, написанные для 1 электронного и 12 печатных СМИ. Но здесь полностью отсутствуют статьи из самарской газеты «Репортер» и тольяттинской франшизы «Metro». Да, в книге встречаются события, о которых я писал одновременно как минимум для двух разных изданий. Но для «Репортера» я делал версии уже существующих статей, их нет смысла перепечатывать. А материалы «Metro» мне в настоящий момент недоступны. Впрочем, их отсутствие в книге – некритично.

В качестве предуведомления считаю необходимым сообщить, что это грустная книга: в ней про то, как не дано было сбыться многим планам. В ней про людей, которых теперь нет с нами. В ней про ушедшее время, которое не вернуть.

В библиографических данных всех статей, приведенных в книге, используются следующие сокращения:

Tg – сайт TLTgorod.ru

ДТ – газета «Действительно в Тольятти»

МК – газета «Молодецкий курган»

МКТ – газета «Московский комсомолец в Тольятти»

П – газета «Понедельник»

ПД – газета «Программа дайджест», еженедельное приложение к газете «Площадь свободы»

ПС – газета «Площадь свободы»

ПЦ – газета «Презент центр»

СГК – газета «Свежая газета. Культура»

СД – журнал «Современная драматургия»

ТО – газета «Тольяттинское обозрение»

ТУ – газета «Тольяттинский Университет»

Х – газета «Хронограф»

slavasmirnov@yandex.ru

«КОЛЕСО»

Пыльные тропинки ближних планет

В «Колесе» – премьера. На этот раз режиссер-постановщик Виктор Курочкин представил на зрительский суд спектакль по пьесе Александра Галина «Рандеву в море дождей». Галин снова «в теме», если вспомнить давнюю постановку того же «Колеса» по его пьесе «Звезды на утреннем небе». В «Рандеву» престарелый бонвиван Василий Богданов (народный артист Евгений Князев) ‚ витиевато рассуждающий о космических просторах, знакомит своего незадачливого друга Андрея Воротникова (заслуженный артист Виктор Дмитриев) с «инопланетянками» – бандершей Риммой (народная артистка Наталья Дроздова) и ее «девочками» (молодые студентки театрального факультета Института искусств). Сделав широкий жест и подарив другу ночь с одной из «инопланетянок», «космонавт» Богданов даже не мог себе представить, что между потерявшимся неудачником Воротниковым и «ночной бабочкой» Инессой (актриса Виктория Фишер) возникнет чувство, большее, чем страсть.

После премьеры режиссер-постановщик Виктор Курочкин, до этого поставивший уже на сцене «Колеса» спектакль «Блин-2», поделился своими впечатлениями от проделанной работы.

– Виктор, и в этом спектакле, и в спектакле «Блин-2» персонаж «в возрасте» увлекается молоденькой девочкой. Какое-то совпадение «по Фрейду».

– Это действительно совпадение. Разные авторы, просто затронута эта тема. Ни ту, ни другую пьесу я не выбирал, мне она была предложена театром. Тут кто-то уже «Блин» ставил, но она отчего-то не получалась. В результате главный режиссер «Колеса» Анатолий Морозов мне позвонил, когда я еще работал в Сызрани, и предложил ее сделать. «Рандеву» – вещь совершенно новая, только что написана Галиным. Морозов привез ее буквально после Нового года, из-под пера. «Вот, хорошо бы ее поставить. Возьмешься?» Я прочитал, говорю: «Мне кажется, смогу поставить». И все, поехали. Дело в том, что мы не солдаты, которые «берут под козырек». Я вижу – есть материал, можно из него что-то вытащить человеческое. И главное, чтобы актеры были, возможности театра. Потом все равно вопрос репертуарной политики всегда согласовывается: есть главный режиссер, директор, художественная программа. Раз я прихожу в театр, то обязан принять его условия, или тогда я не должен работать здесь.

– Что ты вложил в работу над этим спектаклем?

– Я не могу похвастать, что работа шла так легко. Она была достаточно мучительной, и там еще сохранились швы. Еще никак не вывернем на «лицовку», немножко изнанка кое-где просматривается, я отдаю себе отчет. Но я уже надеюсь на то, что спектакль застроен, что заряд есть энергетический. Верю, надеюсь, что вся проработка, вся застройка и наша общая коллективная работа удалась. Замечательно сработали актеры, сценографию осуществил Олег Авдонин, костюмы – Наташи Авдониной, музыка – Алексея Пономарева. Мне кажется, это серьезная бригада, с ней можно работать.

– Как ты себя ощущаешь в новой работе?

– Я же сделал выбор, переехал из Сызрани, принял приглашение театра, и я бы очень хотел, чтобы этот второй, слава богу, спектакль нашел своего зрителя. Я понимаю, что моя режиссерская манера в какой-то степени, может быть, несколько отличается от работы Глеба Борисовича Дроздова, других режиссеров, которые работали в «Колесе» (сейчас – Анатолий Афанасьевич Морозов), но я бы хотел, чтобы эта манера, мой театр, условно говоря, стали приемлемой составной театра «Колесо» и по возможности украсили бы его афишу. А так я себя чувствую пока нормально, потому что некогда оглянуться – сразу вошел в работу, это я только сейчас чуть-чуть дух переведу.

– Я обратил внимание, что и в «Блине», и в «Рандеву» самые яркие – это возрастные роли. А как ты оцениваешь работу молодых?

– Может быть, был момент, когда я больше уделял внимание основным героям, потому что на них держится канва пьесы. Был момент, когда чуть-чуть не очень получалось. Сейчас это пока чувствуется, но я уверен – они все талантливые, они работоспособные, они очень стараются, верю в них совершенно, отношусь очень позитивно к их работе, просто знаю, что спектакль еще вырастет и, кстати говоря, весь резерв находится в них, в молодых. У них такая линия – комедийная, эксцентрическая, если они ее еще усилят, наладят, а это они точно сделают, то спектакль заживет двумя своими полюсами, каким-то лирическим, серьезным, порой драматическим началом и этим сегодняшним шаляй-валяйством, которое составляет этот карнавал жизни. С одной стороны, мы рады ему, а с другой – иной раз устаем, смотрим так отстраненно – господи, какая нелепица, чего же мы так все рядимся, а где же мы – такие, какие мы есть порою?

Допремьерный показ и два премьерных дня были аншлаговыми. Что ж, пожелаем спектаклю зрителя и еще раз зрителя, а режиссеру – новых интересных работ!

ПЦ №17 (230) 17.04.2003

Жизнь не удалась, но попытку засчитали

Спектаклем «Дорогая Памела» открылся очередной театральный сезон театра «Колесо».

Много лет назад известная журналистка популярной городской газеты написала рецензию на премьеру театра «Колесо» по шекспировскому «Отелло». В материале не было рассуждений о сценографии, актерском рисунке роли, режиссерских находках – она просто пересказала сюжет (вдруг кто не знает?).

Сюжет «Дорогой Памелы» Джона Патрика, премьерой которой открылся нынешний театральный сезон в «Колесе», не столько интересен читателю, сколько зрителю. Сходите и посмотрите, а мы лишь выскажем некоторые соображения.

Режиссером спектакля выступил Валерий Логутенко (в сорежиссерстве с Анатолием Морозовым), он же сыграл в нем одну из ролей. Солирующая партия досталась его супруге – Валерии Логутенко. Хорошее сочетание – Валерий и Валерия. Кстати, оба – Константиновичи.

Имя Джона Патрика мало что скажет театральной публике (хотя эта пьеса прокатилась по всем ведущим и не очень театрам страны), но вот один из переводчиков, Григорий Горин, известен, пожалуй, всем. Ирония и печаль этого замечательного мастера слова и определили языковую среду ничем, в общем-то, не выдающейся истории.

На сцене за короткий промежуток времени радикально меняются мотивации поступков героев: от низов человеческой подлости до вдохновенного клерикального экстаза. Подлости, конечно, больше, но главная героиня, Памела Кронки (ее и играет Валерия Логутенко), своим патологическим наивом, граничащим с юродивостью, своей непоколебимой верой в человечество и, в частности, в добрые помыслы людей, которые находятся рядом с ней, вызывает постоянные волны сочувствия, нежности и сострадания.

Сол Бозо – матерый пахан в исполнении Валерия Логутенко – смесь персонажей из мюзиклов о чикагских гангстерах и перестроечных фильмов о сталинских лагерях (эдакий Лузга из «Холодного лета 53-го»). Режиссер не зря выбрал себе эту роль – уж больно хорош персонаж. Правда, по ходу спектакля рисунок роли и пластика героя не всегда выдерживаются в едином стиле (я не имею в виду те моменты, когда под воздействием сценических обстоятельств меняется отношение героя к окружающей его действительности). Но в целом поклонники Логутенко разочарованы не будут.

Интересна трансформация Бреда Виннера (новосибирский актер (Сергей Худобенко): из шестерящего пройдохи он постепенно превращается в эдакого злого гения – вдохновителя предстоящих бесчинств. Своей ролью новый актер «Колеса» театральных свершений не достиг, но в общем ансамбле выглядел ровно.

Еще одна новая актриса – экс-прима Тольяттинского ТЮЗа Елена Осташкова, ей досталась роль Глории Гулок – девушки невысоких моральных принципов, но зато весьма высоких притязаний.

Студент театрального факультета Института искусств Валерий Латрицкий сыграл в этом ироническом детективе Джо Янки – простого американского копа, каковым он нам представляется: бывший сицилиец, расползшийся от биг-маков, готовый собственноручно пристрелить обидчиков его друзей. Впрочем, мотивации поступков и этого персонажа еще не раз трансформируются по ходу действия.

До ужаса скучны и традиционны монологи персонажей о смысле жизни, время от времени прерывающие довольно динамичное повествование. Сами персонажи, их внутренний мир раскрываются в каких-то иных моментах: Бред хороший специалист, но больной человек, и его не берут на работу, он любит Глорию и таскает у нее деньги; Глория хочет от Бреда ребенка, но этот неуравновешенный тип все время отталкивает ее, мучимый своими комплексами; Соломон, Сол Бозо, устал от помоечной беспокойной жизни, но иной он и не знает, и временный покой всколыхнул в нем некие чувства, о которых он давным-давно забыл; коп Джо Янки свой парень, но в компании с таким в бане лучше за мылом не нагибаться. И, наконец, Памела, дорогая Памела – она пишет письма Богу и любит, жалеет и хочет помочь всему этому ужасному миру, который так несправедлив к людям…

Конечно, главный режиссер «Колеса» Анатолий Морозов постоянно ратует за психологический театр. Может, в этом и состоит весь психологизм, когда зритель пассивно потребляет созерцаемую продукцию, не утруждая себя какими-либо мыследвижениями. В чем свойство качественного кича (подчеркиваю – качественного!)? Режиссер отдает себе отчет в том, где и какие акценты ему нужно расставить: на этой реплике зритель засмеется, в этой сцене – разрыдается. Ну и что, что произведение незамысловато? Люди ведь приходят в театр за эмоциями, и им неважно, каким образом эти эмоции будут из них выжимать. У меня, между прочим, у самого разок набежала слеза. А в одном месте я даже потянулся за носовым платком. Окружающие списывали это на мое гриппозное состояние, но я, как человек непритязательный и сентиментальный, прекрасно понимал: вот он, катарсис!

Так что запасайтесь салфетками и носовыми платками и вперед, на спектакль: дорогая Памела вам-таки подскажет адресок Господа нашего, с которым находится в длительной и совсем не безрезультатной переписке.

ТО №187 (951) 09.10.2003

Жизнь и удивительные приключения Валерия Логутенко – рулевого моториста, актера, режиссера и педагога

В театре «Колесо» 18 октября состоится бенефис актера и режиссера Валерия Логутенко: зрители увидят премьеру нынешнего сезона, спектакль «Дорогая Памела», режиссером-постановщиком которой выступил Валерий Константинович, он же сыграл в нем одну из центральных ролей. Главную роль в этом спектакле сыграла его супруга Валерия Логутенко. Помимо этого, бенефис актера связан с его возрастным юбилеем, 55-летием, а также с 35-летием творческой деятельности. Незадолго до торжеств мы встретились с актером, дабы он нам поведал об этапах своего творческого пути.

Первые поражения

С детства я не мечтал о театре, и впервые в театр попал лет в 14, посмотрел оперетту, но тогда это не произвело на меня впечатления. В 16 лет я работал и учился в вечерней школе в Уфе, меня дружок затянул в юношеский драматический коллектив, я пришел, и мне понравилось, остался, и уже через полгода попытался поступать. У нас в Уфе в училище искусств ребят забирали в армию, а преподавала молодая женщина. Она предложила моему другу поступать сразу на второй курс. Мой друг Сережка мне говорит: «Валер, давай вместе, я боюсь один». Я говорю: «Давай, чего бояться?» Сережа был более подготовленный, он уже играл в спектаклях. Но в итоге его не берут, а меня берут. Я уволился с работы, ушел из вечерней школы. Прошел месяц, я уже занимался, ходил на мастерство актера, и мне сразу дали в «Чайке» роль доктора Дорна. Я порепетировал, наша преподавательница через месяц меня вызывает и говорит: «Валерочка, если бы был первый курс, я бы тебя взяла. А на второй курс, извини, ты не тянешь». Мне обидно: школу бросил, работу бросил, а тогда малолетке было сложно устроиться на работу, считай год потерял в школе.

Зять проспорил коньяк

Через полгода я поехал в Свердловское театральное училище, прошел до третьего тура, и меня «срезали». У меня появилась такая творческая злость, до сих пор я на ней держусь: я докажу, что я могу. Надо мной уже подсмеиваться стали. Когда я поехал в Свердловск, с зятем поспорил на бутылку коньяка, он говорит: «Не поступишь». Я приезжаю, привожу ему бутылку коньяка. На следующий год еду поступать в Горький. Говорю: «Спорим на две бутылки коньяка!» «Давай, че, выпьем коньячку!» И поступаю. Вызваниваю ему из Горького: «Ну, готовь коньяк!» Он говорит: «Да я тебе не две, я тебе четыре поставлю за то, что поступил!»

Начало пути

Мой первый театр был в городе Арзамасе-16, сейчас это Саров, российский атомный центр. Приехал режиссер Юрий Щербаков и собрал там очень интересную команду. Как только переформировали театр, он был музыкально-драматическим, его сделали чисто драматическим. И вот он несколько человек оставил, взял почти полный курс ребят из МХАТа, взял горьковчан – такая молодежная мощная, хорошая команда получилась. Еще у меня было приглашение во Владимир и Йошкар-Олу. В Арзамасе-16 я проработал семь лет, довольно успешно. Правда, Юрий Щербаков ушел через год, пришел другой режиссер, и меня на «подсос» посадили – играл там эпизодики. Помню, в театральное училище в гости приезжал, друзья спрашивали: «Валера, ты как в театре?» «Ну, на первых ролях». «Да ну! А что такое?» «Первый рабочий, первый студент, первый прохожий – все первые роли!» Шутка такая была. Первые два года трудно было – в эпизодах, на массовках. Но, наверное, в этом какой-то смысл есть, чтобы актеры не возгордились, потому что когда меня Юрий Борисович привез, он говорил: «Я вам такого парня везу! Он вас всех заткнет за пояс!» Тогда в таком городе, как наш, было по 10—12 премьер в году. То есть один спектакль выпускали – тут же переходили к другому, подолгу спектакль не жил. С одной стороны, это было хорошо, поскольку было много ролей, а с другой стороны, было плохо, потому что только к десятому спектаклю начинаешь понимать по-настоящему, что ты тут делаешь. Оказывается, вот что! А спектакль уже снимают.

Пьяный пароход

Затем волею судеб я разошелся с первой супругой и уехал из Арзамаса. Хотя режиссер меня уговаривал, но я не мог в одном театре работать с женой, я ужасно ревновал ее ко всем, психовал. Ушел в никуда – у меня ни приглашений не было, ничего, ни денег, ни фига – распродал свои наиболее ценные книги, у меня были средства только на дорогу и проживание на первое время. Я приехал в Горький и сунулся сразу в Театр комедии. Меня взяли на две ставки ниже. Бог с ним, мне нужно было просто перетоптаться. Я проработал там совсем недолго, где-то полгода. Самая главная роль, которую я там сыграл – в «Старшем сыне». Театр был, прямо скажем, не очень хорошим в тот момент, главного режиссера не было, всем управлял директор, он хоть и творческий человек был, но не настолько. Мне хотелось уехать куда-нибудь подальше: на дальний Север или на юг, чтобы не быть рядом с женой, поскольку она сама из Горького, и приезжала в Горький с дочкой – все это нервировало. И тут приехала знакомая актриса из Тобольска. Я говорю: «Давай, продавай меня в Тобольск!» – и уехал туда. Это был кошмар. Я отыграл там только гастроли, они проходили на пароходе «Аркадий Гайдар» – еще колесный, старый пароход, настоящий, на пару, на солярке. Проработал я там только лето, но чему я благодарен – я поел настоящей рыбы: осетрина, стерлядь, омуль. Выпивали мы по-черному, потому что актеры ехали на пароходе, скажем, муж с женой – в одной каюте они жили, другая каюта была забита водкой. Это валюта на Севере. Рыбу, икру, меха, оленьи рога они меняли на водку, после гастролей загружали и везли на большую землю, где все это продавали. О каком там творчестве можно было говорить? Переходим от одного населенного пункта к другому, мужики подходят: «Пойди к моей жене, возьми бутылочку взаймы, мы приедем, я куплю тебе, отдам, и ты ей вернешь». Я беру, они ко мне – нырк, а я жил в кубрике, внизу, они все наверху жили, поскольку я позже пришел и молодой еще был. То один, то другой, то третий, а потом – мне ответить надо, и каждый божий день мы выпивали.

Я приезжаю в Уфу, и туда приезжает Красноярский ТЮЗ, а в нем режиссер и несколько актеров были моими приятелями. «Тыгде?» «В Тобольске». «Да ты что, с ума сошел, что ли?! Ты ж там сопьешься!» «Уже спиваюсь». «Срочно давай к нам!» Меня отвели к главному режиссеру, показали, и я был приглашен работать в театр. У меня было полтора очень хороших года, я с большой нежностью вспоминаю и этот город, и этот театр, и ребят, с которыми работал. Как ни странно, в ТЮЗе я ни одной сказки не играл. В театрах драмы я переиграл все сказки.

На горизонте – Тольятти

Через полтора года у меня случилось несчастье, маму разбил паралич, я уволился, приехал в Уфу. Вернулся в театр – меня не берут, там все заполнено. Я преподавал в самодеятельности, потом в кукольный театр устроился, начались метания, я решил вообще бросить театр и пошел плавать, еще до училища я плавал по речке рулевым мотористом. Думаю, пропади он пропадом, этот театр, вернусь я к своей профессии. Мне очень нравилась эта профессия, и периодически, когда в театре было все плохо, я говорил: «Все! Иду плавать! К чертовой матери!» Когда мы приходили в Уфу, я смотрел, какой театр приезжает, ходил на спектакли. Нравится – значит, показываюсь. Мне понравился Краснодарский театр. Я пришел к главному режиссеру, рассказал ему – так, мол, и так, и он меня взял. В Краснодаре я проработал 12 лет. За это время в театре сменилось несколько режиссеров. Последний из них, будучи лишь театральным критиком, стал мне давать не очень хорошие роли, мой статус понизился, и я собрался уходить. А тут как раз приехал из Тольятти Саша Огарев, сейчас он в Москве режиссер. Он когда-то работал у нас, потом уехал сюда, к Глебу Дроздову. Я его встретил, говорю: «Сань, не нужны такие артисты, как мы с Валерией Константиновной?» «Вот Валерия Константиновна – такая актриса нам нужна. Мужиков-то у нас полно вашего возраста, а вот женщин – нет». Говорю: «Ладно, если ее продашь – меня пускай в прицепок возьмут». Поговорили и разъехались. Приходит письмо: «Пришлите фотографии». Через месяц звонок, звонит директор: «Вы можете приехать, показаться?» Без проблем: сели, приехали, показались. Так мы попали в Тольятти, и вот уже 12 лет мы здесь. Поскольку я был как «придаток», работы было мало, а я не умею без работы сидеть, а тут образовался театральный курс, они делали «Маленькие трагедии» (кроме «Моцарта и Сальери»). А это моя любимая трагедия, я в Арзамасе играл Моцарта и вообще мечтал и до сих пор мечтаю поставить и сыграть, но вот никак не получается пробить этот проект. Я говорю: «Можно, я поработаю отрывочек?» «Только платить мне нечем», – сказал Дроздов. «Не надо мне платить, я просто ради удовольствия». Правда, мы так и не выпустили этот отрывок, не показали его. На следующий год Глеб Дроздов предлагает мне педагогическую работу – ставить дипломный спектакль «Старший сын». Я с удовольствием за это взялся, и вот с тех поря еще и на преподавательской деятельности. Как только этот курс выпустился, театру нужен был костюмный спектакль. Я говорю Глебу Борисовичу: «Давайте поработаем вместе. Я начну „Плутни Скапена“, а вы потом подключитесь». Я принес распределение, режиссер его утвердил, и я приступил к работе. Так началась моя режиссерская деятельность. С Глебом Борисовичем мы осуществили порядка 12—15 совместных постановок.

Сейчас с Анатолием Морозовым у нас была первая совместная работа. Я согласился ставить и играть в том случае, если Морозов был готов прийти и помочь мне, поскольку одновременно играть и ставить – очень сложно для меня. Не знаю, продолжим мы это сотрудничество или нет, но примерно так сложилась моя творческая жизнь.

Как всегда, газетные площади не позволяют передать все перипетии беседы с актером Логутенко, но, к счастью, это не последняя наша встреча с Валерием Константиновичем. Мы поздравляем его с юбилеями и желаем новых ролей и благодарных зрителей!