Buch lesen: «Тайное общество по борьбе с ненормальностью. Том 1», Seite 7

– Но не все разумные. Ты первый такой. Как же так получилось, ума не приложу…

Серафима строила догадки, но все они были настолько нелепыми и безумными, что девушка постеснялась бы их озвучивать.

– Меня не спрашивай, я и сам не знаю. – пробормотал Лесник. Если бы он мог шевелить ветками, то почти наверняка развёл бы ими, как руками. – Десятки лет я наблюдал за лесной живностью и проходившими мимо людьми, но только сегодня смог заговорить.

– Значит, глаза у тебя и раньше были? – опешила Серафима.

– Нет, не было.

– Но ведь ты сказал, что наблюдал за лесной живностью.

– Я наблюдал чувствами. Или чем-то иным. В общем, я не могу тебе толком объяснить, потому что это не поддаётся объяснению. Однако с высоты прожитых лет хочу сказать, что деревья разговаривать не должны. Как и иметь разума. Это ненормально и вредно для порядка во всём мире.

С последними двумя фразами Лесника Серафима была целиком и полностью согласна. Если каждое дерево и каждый куст станет говорить, то в мире начнётся настоящий хаос. Разумная флора вполне может пошатнуть всю человеческую цивилизацию, как бы абсурдно это ни звучало. Ни тебе дров, ни мебели. Богатое воображение черновласки мигом нарисовало жуткую картину выстроившихся в шеренгу берёз с ружьями наперевес, готовых пойти в атаку на людей. Девушка отогнала от себя нескольких назойливых комаров, вознамерившихся испить человеческой крови, а потом, приложив ладонь ко лбу, изображая попытку серьёзно задуматься, пробормотала:

– Погоди. Если изменения с тобой произошли только сегодня, то тот, кто их проделал, должен находиться неподалёку.

– Мне это кажется сомнительным, – Лесник по очереди моргнул сперва правым глазом, затем левым.

– Сомнительным?

– Что злодей находится неподалёку до сих пор.

– Я не называла его злодеем, это уже твои собственные придумки. Держи-ка их при себе.

– Какая же ты дерзкая. И вообще, с чего ты взяла, что это был кто-то? Может, изменения со мной сами собой случились? Такой вариант тоже имеет право на существование.

– Глупости, такого не бывает, – отмахнулась Серафима.

– Про эволюцию слыхала? – полюбопытствовал Лесник. – Знаешь, это такая…

– Слышала, – перебила Серафима. – Эволюция процесс длительный, растянутый во времени на целые тысячелетия. Ты просто не мог эволюционировать сто… двести… Или сколько там тебе лет?

– Больше двухсот, но точнее не скажу, не заслужила. Очень грубо с твоей стороны.

– Ты не заслужил того, чтобы органы речи и зрения у тебя появились в один день. Оба собеседника друг друга стоят.

– Возможно, ты права…

– К слову, бабочка, которую ты проглотил, стала бабочкой из гусеницы всего за секунду. Это тоже ненормально.

– Ты полагаешь, что эти события взаимосвязаны?

– Уверена на все сто, тут и гадать нечего!

– Ну так найди того, кто, по-твоему мнению, сделал из гусеницы бабочку-хищницу, а мне подарил разум.

– Этот бор огромный по площади. Я убью на это дело никак не меньше недели, а то и месяца. И ещё неизвестно, добьюсь ли хоть какого-то результата.

– Можете считать свои поиски оконченными.

Прилетевший из-за ближайших кустов сиплый голос, заставил Серафиму обернуться. Она никого не увидела.

– Кто здесь? – спросила девушка.

– Всего лишь я, – усмехнулся невидимка.

– Покажись, чудище! Откуда ты знаешь? Может, он симпатяга!

Росший в нескольких метрах развесистый куст бузины, усеянный жёлто-белыми цветками, зашелестел, словно на него налетел сильный порыв ветра. Цветки стали темнеть, пока полностью не почернели. Пара секунд, и куст с хлопком исчез, оставив после себя парящие в воздухе чёрные лепестки.

На тропу неторопливо выползло существо. Оно было примерно метр длиной и имело поразительное сходство с палочником. В сущности, это и был палочник, но весьма необычных размеров. Его серо-коричневое тело, соединённое с головой тоненькой шеей, походило на ствол дерева, а четыре тонкие и кривые лапы – на ветви без листьев. Собственно, природа такими и сделала палочников, чтобы те маскировались от своих врагов. Н-да, до симпатяги ему как до Луны пешком.

– Что за…

Серафима непроизвольно икнула. Она видела подобных жуков только в научно-популярных фильмах, но там они были весьма скромных размеров, несмотря на многообразие особей. Стоящее на тропе насекомое-переросток всем своим видом вызывало отвращение, которое только усугублялось страшноватой безносой физиономией с жуткими белёсыми глазами, которые постепенно серели и на них проявлялись красноватые зрачки. Что на это скажет любительница букашек?

– Мне нравится твоё удивление, – просипел «палочник» и издал некое подобие усмешки. – Оно такое искреннее.

– Я не удивлён, – сообщил Лесник. Он смотрел на вновь прибывшего, но в его глазах отчётливо читалась скука.

– Невозмутимый, да?

– Да. Ещё не хватало поддаваться эмоциям, которые заставляют тебя глупо вести. Лучше иметь холодную голову на плечах, правда, я лишён как первого, так и второго.

– Ты и болтливый к тому же, очень забавный. Удачно у меня вышел, хоть и чисто случайно.

– Что ты имеешь в виду, жучок?

– Не собирался я менять твою сущность, так уж вышло ненароком. Да и гусеницу ту трогать не входило в мои планы. Мне нужна была эта девчонка. Поздравляю Тильду с таким экстравагантным поклонником.

«Палочник» одной лапкой указал на Серафиму, заставив ту вытаращить глаза и икнуть ещё раз. Умение говорить к ней до сих пор не вернулось – настолько она была ошеломлена последними тридцатью минутами своей жизни, которые, вне всякого сомнения, станут самыми запоминающимися. И приведут к серьёзным психологическим травмам.

– Зачем она тебе? – Лесник опередил Серафиму с вопросом.

– Хотел проверить свои силы, – ответил «палочник». – Могу изменять и извращать суть любой вещи, но с человеческими существами покамест выходит паршиво. Точнее, не выходит совсем.

– Я не понимаю о чём ты говоришь! – наконец вскрикнула с отчаянием Серафима. Беседа между ожившим деревом и жуком-переростком доводила до умопомешательства.

«Палочник» гаденько осклабился, обнажив острые треугольные зубы, похожие на укороченные кинжалы, и сверкнув малюсенькими глазками. Стоявшая посреди тропы девушка испытала страх, на смену которому пришёл прямо-таки инфернальный ужас. Таинственного жука окружала особая атмосфера, заставлявшая душу убегать в пятки.

– Нет времени тебе что-то объяснять, – «палочник» сделал несколько шагов в сторону. – И нет желания делать это. Я и так с тобой изрядно провозился, а Врата ждать не будут и скоро закроются.

– Какие, к чёрту, Врата?! И что ты вообще такое?! – Серафима отступила на шаг и упёрлась спиной в ствол Лесника.

– Имя? Тебе нужно моё имя? – прошипел «палочник». – У нас нет имён, мы отказываемся от них сразу после рождения, мы же не жалкие людишки, в конце концов, чтобы носиться с ними до конца жизни. У нас их вполне легально можно менять. Пусть подобной ерундой другие занимаются.

– Разве плохо иметь имя? И зачем от него отказываться сразу после получения?

– Тебе этого не понять. Нет нужды ни в именах, ни в названиях.

– Названиях? Они-то чем плохи? Вот как, например, я бы узнала, что сосна – это сосна, если бы её так не назвал кто-то задолго до меня?

– Для чего тебе знать, что сосна – это сосна? – «палочник» засмеялся. – Ты и так это будешь знать на уровне чувств и ощущений. Этого вполне достаточно.

– Необходимо всё упорядочивать, – аргументировала Серафима.

Жук залился похожим на кашель смехом, услыхав который сойка, пролетавшая мимо, с возмущённым треском резко упорхнула ввысь и скрылась среди верхушек деревьев.

– Тьфу на порядок! – воскликнул «палочник». – Даёшь хаос и неразбериху!

– Ты сказал хаос и неразбериха, а ведь это тоже названия двух явлений, и ты их только что использовал, – с умным видом произнесла Серафима, гордясь тем, что удалось утереть нос ненормальному жуку.

– Подумаешь… Я ведь прямо сейчас использую речь людишек, поэтому приходится опускаться до применения ваших понятий. Услышишь ты мой настоящий голос, но не поймёшь ни слова.

«Палочник» явно издевался над Серафимой, и той это не нравилось. Будь у неё в руках что-нибудь тяжёлое, она бы уже давно метнула этот предмет жуку в морду. Не надо было тратить камень на бабочку-убийцу. Но приходилось бороться с накатившим раздражением и покорно сносить все словесные нападки.

– Мне пора отчаливать, – «палочник» сдвинулся с места. – Предстоят новые тренировки, и, возможно, скоро ты обо мне ещё услышишь.

– Стой! – крикнула Серафима, но большой жук уже скрылся в лесной чаще.

– Что будешь делать? – поинтересовался Лесник. – Это создание показалось мне довольно странным.

– Догоню его! Знаешь, это малость необдуманно.

Решение Серафима приняла ещё до того, как ответила Леснику. Этот огромный «палочник», кем бы он ни был в действительности, может дать вразумительные и развёрнутые ответы на вопросы касательно превращения гусеницы в хищную бабочку и появление разума у старой ели. Дать какие-либо пояснения он сразу не захотел, но вот если его как следует прижать… В общем, просто так упускать шанс пополнить свой багаж необычными знаниями Серафима не собиралась, поэтому пустилась в погоню, невзирая на летнее платье, которое не очень подходило для бега по пересечённой местности. «Палочник» двигался не слишком быстро, словно специально хотел подпустить человека к себе поближе, и вскоре показался в поле зрения девушки. Ветки больно хлестали по лицу, но Серафима, ввиду врождённого упрямства, не собиралась сдаваться. Однако она не думала о том, что станет делать, когда догонит «палочника». Схватит его, повалит на землю и выпытает из него всю информацию? Сомнительное развитие событий.

– Остановись же ты!

– Мне нравится твоя настойчивость, – не оборачиваясь, бросил «палочник», – но лучше отцепись! Тебе же хуже будет!

– Мне необходимо знать, как ты превратил гусеницу в бабочку, и как подарил Леснику разум!

Издав нечто похожее на рычание, «палочник» подпрыгнул, словно кузнечик, и зацепился за ветку сосны. Прыгая с одного дерева на другое, он ускорился, всё дальше уходя от Серафимы. Девушка стиснула зубы и стала набирать обороты, не желая сдаваться. Сергей Владиславович – учитель физкультуры – всегда хвалил её за скорость и зачастую выбирал Серафиму в роли капитана школьной команды на всякого рода областных спортивных состязаниях, чему та несказанно радовалась, потому что это тешило её самолюбие. Зря он потворствовал твоему тщеславию. Однажды ей даже удалось в забеге на пять километров обойти бессменную чемпионку из другой школы Голубу Федотову, с которой никто не мог совладать на протяжении нескольких лет. Голуба разве не твоя подруга? А, это же воспоминания, в то время, наверное, вы с ней ещё не были знакомы.

К немалому удивлению «палочника» Серафима не только не отстала, но, наоборот, поравнялась с ним. Задрав голову кверху, девушка прокричала:

– Расскажи!

– Отвали!

– Ни за что!

В ответ «палочник» разразился речью на неизвестном языке, представляющим совершенно неразборчивую смесь из свиста, пощёлкивания и прямо-таки нечеловеческого кашля. Должен заметить, перед тобой и не человек вовсе. Интонация явно намекала на использование непристойной ругани, которую огромный жук кидал в адрес преследовательницы. По известным причинам перевод предоставлять не будем.

Серафима понимала, что долго бежать в таком темпе она не сможет, поскольку бег через сосновый бор, где в изобилии росли не только сосны, но и всевозможные кустарники, сильно выматывал. Нужно было что-то предпринять, дабы остановить убегающего жука и не дать ему скрыться в неизвестности. В этот раз удача решила улыбнуться Серафиме и подарить ей кусок от высохшей ветки. Достаточно лёгкий, чтобы можно было его подхватить на бегу, но при этом имеющий размер биты для игры в «городки». В них-то Серафима и собиралась сейчас сыграть.

Приходилось концентрировать своё внимание не только на убегавшем «палочнике», скакавшем по нижним веткам деревьев, но и на различных природных преградах, появлявшихся на пути с завидным постоянством. Не упуская преследуемого из виду, Серафима перепрыгнула через упавшее высохшее дерево. Девушка лишь чудом не зацепилась платьем за торчавшие из ствола обломки веток, напоминавшие иглы.

Пробежав ещё немного, Серафима прицельно бросила импровизированную биту и точным попаданием сбила скачущего «палочника».

– Получай фашист гранату!

На упавшего на землю и не успевшего очухаться «палочника» сверху приземлилась Серафима, издав сердитое рычание, которое, по её мнению, издавали воительницы прошлого, когда бросались на врага. Завязалась чудная потасовка между человеком и похожим на насекомое существом. Разница в размерах была очевидна, и «палочник» рисковал быть раздавленным девушкой. Заметь, я не говорил, что ты толстая. Большой жук старался своими передними лапками попасть Серафиме в глаза, а задними – ударить в живот, но закончилось это тем, что девушка взяла противника за эти лапки, раскрутила и припечатала к стволу сосны. «Палочник» оказался на удивление лёгким.

– Ещё ни одна тварь ползучая не убегала от меня, Серафимы Родионовой! Рассказывай мне всё немедля, иначе я покараю тебя и затолкаю в самую бездну ада, где ты познаешь, что такое настоящая боль! Я-то всё гадал, куда подевался твой пафос. Так вот же он!

– Хочешь знать? – прошипел «палочник».

– Хочу!

Больно ударив Серафиму в грудь двумя свободными лапками, «палочник» попытался вырваться. Но не тут-то было – хватка у девушки оказалась мёртвой. Она встряхнула жука, чтобы тот стал более покладистым, и с хищной улыбкой произнесла:

– Я больше, сильнее и умнее тебя. С последним позволю себе не согласиться.

– Я из мест, где подобных тебе едят на завтрак, жалкий человечишка! – прорычал «палочник».

– Думаешь, напугал меня? Ни капли не страшно.

– Прибыл сюда не просто так, я являюсь значимой частью великого замысла, который выполняю! Ну и попутно мечтаю извратить и исказить ваш скучный мир. Слишком уж он нормальный для меня, надо перевернуть его с ног на голову!

– Исказить? Перевернуть? Но… но зачем?

– Считай это моей прихотью. Я найду постоянные Врата, взамен временным, и тогда уже ты познаешь, что такое боль. Дурной пример заразителен.

– Превращение гусеницы в опасную бабочку тоже искажение?

– Оно самое. Я пытался применить свои силы к тебе, но вышла промашка. Их пока недостаточно. Пока.

– С чего ты взял, будто у тебя что-то выйдет?

– У меня много всяких способностей, человеческий детёныш.

– Что ты там плёл про великий замысел? Подробности хотелось бы услышать.

– Знать о нём не следует никому…

Совершенно неожиданно лапки «палочника», за которые его держала Серафима, отделились от тела жука. Пока девушка пребывала в замешательстве, гадая, не она ли стала причиной отрыва конечностей, представитель загадочного другого мира отпрыгнул в сторону. Не прошло и пары секунд, как у него уже отросли новые лапки.

– Счастливо оставаться, – произнёс «палочник». – И до скорой встречи. Поверь мне, для тебя она окажется последней. Ненормальность станет нормальностью в этом мире.

– Ах ты…

Опять началась погоня через лес, правда, силы Серафимы были уже на исходе. Она тяжело дышала, но не собиралась просто так отпускать свою цель. К старым вопросам добавились новые: про великий замысел, про искажение нормальности, про таинственные Врата. Хотелось узнать всё, и желательно во всех подробностях. В письменном виде и в трёх экземплярах.

Впереди показалось какое-то яркое свечение. Даже среди бела дня его было хорошо видно. Словно кто-то включил фонарь настолько яркий, что свет запросто мог переплюнуть само солнце, однако он не бил больно по глазам и не заставлял зажмуриться. При ближайшем рассмотрении оказалось, что это было плавающее в воздухе белое пятно идеальной овальной формы. Ничего подобного Серафима никогда прежде не видела, но сразу смекнула, что это и были те самые Врата. При виде «палочника», проскочившего в них, у девушки открылось второе дыхание.

– Стой, паршивец!

Не отдавая себе отчёт, что отправляется навстречу неизвестности, Серафима нырнула во Врата. Но эта встреча так и не состоялась. Белое пятно исчезло прямо в тот момент, когда Серафима должна была в него влететь. Девушка растянулась на земле, уткнувшись носом в прошлогоднюю листву вперемешку с опавшими сосновыми иголками. Перевернувшись на спину и вперив взгляд на нависшие над головой сосны, Серафима пробормотала:

– Чтоб тебя, жучара. Бегала за тобой, бегала, а в итоге только вся вымазалась, как свинья деревенская. Как я буду объяснять родителям свой внешний вид? Придётся сочинить очень убедительную сказку.

Поднявшись, Серафима обнаружила, что по-прежнему держит в руках лапки «палочника», которые тот откинул. Она пробежала с ними добрые две сотни метров, даже не удосужившись сбросить балласт.

– Хоть какой-то трофей…

Девушка несколько раз прошлась вокруг того места, где совсем недавно находились Врата, надеясь, что те вновь появятся. Этого не случилось ни через минуту, ни через две, становилось очевидным, что они исчезли навсегда. Тяжело вздохнув, Серафима не солоно хлебавши вернулась к Леснику, который с нетерпением её ожидал.

– О, я вижу, что охота удалась на славу, – сказал Лесник. – Ты оторвала ему лапы. Скажи, а что насчёт головы? Голову ему, надеюсь, ты тоже оторвала?

– Не перестанешь острить – я тебе все ветки оторву, – сверкнув взглядом, проворчала Серафима. – Он сам их отбросил, мне даже никаких усилий прилагать не пришлось. Потом он сбежал через Врата.

– Те самые, о которых говорил?

– Ну да, те самые. Большое белое овальное пятно, висящее в воздухе. Красота неземная, должна заметить. Он запрыгнул в него, я хотела запрыгнуть следом, но пятно исчезло, и я упала.

– А-а, вот почему у тебя на лбу висит засохший осиновый лист, а я-то думал, что это модно сейчас так ходить.

Серафима не решилась вслух произнести в адрес Лесника то, что вертелось у неё на языке, и просто молча сняла прилипший ко лбу лист. Сейчас она больше думала о том, как привести себя в порядок, ведь родители уже наверняка её заждались. А приводить было что: платье мало того, что помялось, к нему ещё в большом количестве прицепились кусочки земли, листья и паутина. Покажись она в таком непрезентабельном виде, и навязчивых вопросов не избежать.

– Я неплохо прогулялась, но мне надо идти, – сказала Серафима. – И так уже задержалась прилично.

– Просто возьмёшь и уйдёшь? – Лесник недоумевал.

– Могу уйти не просто, а лунной походкой. Уползи по-пластунски!

– И оставишь меня здесь?

– Что мне с тобой ещё делать? В гости позвать? Даже если тебя на куски распилить, то в нашу квартиру ты всё равно не влезешь.

– Вот чего не надо делать, так это меня пилить. Оставлю столь незавидную участь твоему будущему мужу. Я ещё пожить хочу.

– Тогда чем ты недоволен? – Серафима упёрла руки в бока. – Тот ненормист подарил тебе разум, глаза и рот. Пользуйся ими на здоровье.

– Как ты его назвала? – переспросил Лесник.

– Ненормист. Ну, он всё твердил про ненормальность, так что пусть будет ненормистом. К слову, он обещал вернуться и устроить тут вакханалию с изменениями и извращениями. Вдобавок ко всему угрожал мне, но я думаю, его угрозы пусты и бесполезны.

– Что же ты намерена делать?

Серафима хотела ответить «ничего». Однако тут до неё дошло, что в свете недавно услышанного «палочник», явившийся из другого мира и способный одних живых существ превращать в других, крайне опасен. Пусть она и назвала его угрозы пустыми, но на деле думала совершенно иначе. Значит, у тебя тоже слова расходятся с делом. Рискованно пускать подобное на самотёк. Тем не менее Серафима терялась в догадках, что она могла с этим поделать, совершенно не зная ничего ни про Врата, ни про этих проклятых ненормистов. Можно обо всём поведать родителям, но те вряд ли поверят её рассказу, даже если в качестве доказательства она преподнесёт им лапки «палочника».

– Со временем придумаю, что делать, – наконец вынесла вердикт Серафима.

– Главное, чтоб не стало слишком поздно, – загадочно произнёс Лесник.

– Будешь мне помогать?

– Чем?

– Хотя бы советом. Ты старое дерево, долго живёшь, наверняка обладаешь какой-никакой мудростью.

– Я и обладаю! Можешь на меня рассчитывать!

– Спасибо. Тогда с высоты прожитых лет скажи-ка, куда можно пока припрятать эти лапки?

– Сюда.

Один из торчавших из-под земли корней зашевелился и приподнялся. В образовавшуюся полость Серафима убрала лапки ненормиста и корень вернулся на своё место.

– Не раздавишь? – спросила черновласка.

– Постараюсь, – ответил Лесник. – Только ума не приложу, зачем тебе эти конечности. Они ведь скоро разлагаться начнут и вонять.

– Проведу с ними пару-тройку экспериментов. К слову, я и не знала, что ты можешь корнями двигать.

– До сего момента я этого сам не знал. Когда-нибудь, быть может, научусь двигать ими так, как ты ногами, и смогу перебраться на новое место.

– Чем тебя это не устраивает?

– Покамест всем.

– Есть ещё одна проблемка, – задумчиво произнесла девушка. – Надо что-то сделать с твоими глазами и ртом.

– Зачем с ними что-то делать? – с опаской спросил Лесник.

– Ты представь себе, – стала объяснять Серафима, – стоишь ты тут такой красивый и строишь глазки, допустим, вон той молоденькой осине…

– За кого ты меня принимаешь?! – занегодовал Лесник. – Я на малолеток не засматриваюсь!

– Ладно, ладно, строишь глазки вон той сосне.

– Пф, старая карга…

– Да ё-моё, тебе не угодишь! Я посмотрю, как ты себе парня будешь выбирать. Этот толстый, этот тощий, у того зубы кривые. В таком случае ты просто стоишь тут и пучишь глаза. И, как назло, мимо тебя проходит влюблённая парочка.

– Пускай себе ходят, мне не помешают.

– Да, но едва увидев у дерева глаза и рот они в ужасе убегут отсюда.

– Было бы чего пугаться. У тебя тоже есть глаза и рот, но я тебя ничуть не боюсь.

– Ар-р-р-гх, – прорычала Серафима и пнула ногой воздух. – Подумай сам, они убегут и совсем скоро здесь соберётся целая толпа зевак. Многие захотят посмотреть на диво дивное – говорящее глазастое дерево. Я не исключаю того, что найдётся хотя бы один умник, который решит тебя срубить от греха подальше. Ты этого хочешь?

– Я могу переместить своё новообретённое лицо повыше, где никто не увидит.

Глаза и рот Лесника тут же поползли вверх по стволу и вскоре скрылись где-то там, среди веток.

– Так пойдёт? – раздался сверху голос.

– Не знаю, наверное… – Серафима всё ещё не была уверена.

– Хочешь, я их буду прятать?

– А ты можешь?

– Могу.

Неожиданно на стволе Лесника, прямо на уровне лица Серафимы, появился рот и издал громогласное:

– Бу!

– Свои глупые шуточки оставь при себе, – девушка демонстративно зевнула. – Но раз ты умеешь прятать своё лицо, то будь добр это делать и не показывать его каждому встречному-поперечному. По рукам?

– По веткам.

– О, я и забыла, что у тебя рук нет. А-ха-ха-ха. Грандиозно! Великолепно! Шутка века!

– Можешь ступать с миром и не беспокоиться за меня. Надеюсь, ты будешь держать язык за зубами.

– Деваться некуда, придётся. Я зайду через пару денёчков, и мы обговорим прочие детали.

– Хорошо, а я пока буду строить глазки сосне и осине.

– Старой карге и малолетке?

– Выбирать не приходится. Я пока ель в самом соку, и грех такому красавцу пропадать. Произрастал бы я где-нибудь в берёзовой роще, другое дело.

– Ой, всё, я пошла. Иди уже скорее, я утомился комментировать эти воспоминания.

Поразительно! Час воспоминаний потянул на целую главу!