Он тоже поднялся с кресла и подошел к окну. Гардины были раздвинуты, и его, конечно, хорошо было видно из темноты двора на фоне ярко освещенного окна. А он не видел ничего, кроме собственного отражения в оконном стекле. И могло показаться, что остального мира не существует, а есть только он и она, и эта крошечная комнатка, в которой все так знакомо и дорого сердцу, как воспоминания юности. Ему очень хотелось, чтобы это было именно так.
Она вошла с чайником в одной руке и с чашками в другой. Он заторопился помочь ей, и вскоре они сидели за маленьким столиком и пили чай. Расстояние между ними не превышало вытянутой руки. Но почему-то эта рука не протягивалась, и даже взгляд не осмеливался встретиться с взглядом напротив.
– Ты работаешь все там же? – спросила она, и это был первый вопрос, затрагивающий их прошлое.
– Нет, я живу в другом городе, – несколько нелогично ответил он, как будто многое объясняя.
– И давно?
– Да уже порядком, несколько лет.
– А я не знала.
И будто кто-то третий вошел в комнату и присел рядом с ними, невидимый, но с колючими и холодными глазами. Под его взглядом в них проснулась давняя, казалось, уже забытая, обида.
– Я не успел предупредить тебя тогда, – сказал он, но сам не услышал своего голоса. Возможно, он это просто подумал.
И она подумала в ответ:
– Ты и не хотел этого тогда.
– Но ведь было же что-то, что держало нас вместе столько лет.