Buch lesen: «Не буди Лешего», Seite 5
Глава 16. Кощей
Гостята ушла, я остался в доме с Кощеем. Первым делом, зайдя, он спросил:
– Чем это так вкусно пахнет? Никак снедью!
Я ещё сам не был в доме, поэтому тоже удивился. Не привык ещё, и хорошо. А то пришлось бы отвыкать.
– Селянка приготовила, которая только что ушла, – объяснил я. – Обедать будешь?
– Не откажусь, – Кошей прошёл в дом.
– Ты, Кощейка, пламя своё потуши, – я похлопал его лапами по плечам. – Спалишь мне всё.
– Только перекидываться не заставляй, лениво мне.
– И сам не буду, и тебя не заставлю.
Однако оказалось, что звериными руками мохнатыми да с когтями длинными неудобно эту хитрую снедь из котелка доставать да по тарелкам раскладывать.
– Наверное, Кощей, я перекинусь всё же, – я начал шкуру стаскивать.
– А ты что делаешь, друг Алёшенька? – Кощей только что сидел, сияя гладким черепом, а вот он уже облик принял человеческий.
– Ты это как так быстро? – я его спросил, за стол присаживаясь.
– А я и вижу, что ты до сих пор так не умеешь, – Кощей меня по плечу похлопал. – Ты для обращения что делаешь?
– Снимаю шкуру или надеваю. Или переодеваю на другую сторону.
– Это если в зверя? В волка там или в медведя? Или в кого-ты там перекидываешься?
– И в зверя, и в Лешего. В зверя лучше со шкурой, в Лешего и так выйдет, если что-то переодеть с руки на руку или с правильной стороны наизнанку.
– А вот когда я нападал на тебя не так давно – летел сверху, ты удар принял в теле человечьем.
– Ну так и что?
– Так я тебя убить мог. Негоже так. Надо ещё до удара перекинуться.
– Я позже перекинулся.
– Переодевал чего?
– Да нет.
– Вот и я не заметил, – он постучал себя кулаком по макушке. – Это всё в голове, Алёша. Всё в голове. Ты ещё только подумал, а уже раз – и принял форму нужную. Это должно от осознания идти, а не от какого-то действия.
– Мы, нечисть лесная, вообще-то сильно к ритуалам привязаны, – не согласился я. – Например мне надо что-то наизнанку надеть, а то покоя мне не будет. Или за помощь свою службу стребовать, должок взять – тоже обязательно.
– Надо учиться одной мыслью облик менять. Раз – и я Кощей, – он как сидел за столом, держал в руке ложку, так и на том же месте остался сидеть – только уже тварью горящей, из костей одних состоящей.
– Говорю же, дом мне не спали, – я снова сбил с его плечей пламя. Кощей тут же стал человеком.
– Быстро, – оценил я.
– И ты так можешь. Ну-ка, если проще тебе, попробуй плечами вперед повести, одновременно то, что надо, в голове держи, – Кощей прикоснулся к своей голове, показывая. – Ты попробуй, а я пока поем.
Я только действительно собрался попробовать, как услышал:
– Ох ты ж, жена моя, Мара!
– Что жена твоя Мара? – не понял я.
– Никогда не умела так готовить, и уже не научится, – Кощей принялся уминать щи за обе щеки. – Это кто тебе такие яства тут оставил? Мокошь? А ты скажи, она как с лица? Ничего? – он кидал в рот пирожки румяные, второю рукою загребая ложкой из чашки.
– Кощей, ты ж вроде царь, – напомнил я. – А ешь как голодная собака.
– А ты попробуй сначала, потом насмеха йся, – Кощеюшка уже перешёл на сдобу. Я решил, что если буду ещё мешкать, еда, приготовенная для меня, вся достанется Костлявому.
– Голод на тебе, что ли, какой наложен, – я попробовал щи. Хороши, ничего не скажешь. И пироги хороши, и разносолы любовно так разложены. Любовно… Слово то какое подобрал.
– Так кто тебя так уважил? – спросил Кощей, вытирая руки.
– Так ты же видел её, – напомнил я.
– Женись на ней, – не раздумывая, выдал Кощей. – Послушай меня, я дело говорю.
– Все женатые говорят жениться, – припомнил я. – А только что-то вы потом все налево ходите, а я никому не принадлежу. Чем плохо?
– Если она так готовит, то все эти разговоры ни к чему, Алёша. Послушай Кощея, который сколько веков в браке.
– Так ты всё это время на одной Маре женат.
– Ну и что… Это не значит, что я в вопросе ничего не смыслю. Как ты говоришь, звать её?
– А я ничего такого и не говорил.
– Эх ты, не поймаешь, – Кощей оглядел стол. – А ещё что-нибудь есть?
– Да, там полная печь всякого.
– Так неси на стол.
– А ты не лопнешь, Кощеюшка?
– Ты за это не беспокойся, знай, накладывай. Так что за девица? Ответишь мне?
– А если не отвечу? – спрашиваю, ставя на стол для Кощея добавки.
– Тогда сам узнаю, я же колдун.
– Тебе зачем она?
– Если ты жениться не собираешься, я её себе заберу. Зачем такой девице пропадать?
– Так ты же женат, Кощеюшка.
– Ну и что? – Кощей на меня взглянул, как на маленького. – Откуда девицам про то знать?
– А не ведают они, что Кощей женат?
– Не ведают часто даже, что я Кощей, – Кощеество посмеивается. – Смотрят, каков я добрый молодец, да ещё колдун.
– Скотина ты.
– Что ты, Лешенька, ко мне так грубо? – Кощей обидеться обиделся, а есть не перестал.
– Пойдем, Кощейка, лучше порубим Лешаков со мной. Совсем они страх потеряли, лезут и лезут.
– Так пойдем, чего бы не пойти. Только не после обеда. Давай вечером?
– Да хоть бы утром можно. Вообще без разницы. Сегодня я уже гонял их, вот перед тобой как раз. Тоже поди по кустам сидят, раны зализывают.
– Пошли с утра. Ещё там что-нибудь покушать приготовлено?
– Да ты всё съел, Кощей. Ну на утро хватит, может быть.
– Тогда я у тебя пока живу, ну хоть бы до утра.
– И где мне тебя спать укладывать?
– Нету места спального? – Кощей задумался. – Я себе пристройку сделаю. Наколдую, не переживай.
– Так ты же в склепе спишь, зачем мне в доме склеп?
– В нормальной, Лешенька, я сплю комнате. И даже на кровати. Ну… иногда в гробу. Но это так, по настроению. Вот если с Марой спать не хочется – так сразу в гроб, и крышечкой закрылся и под кровать. Кра-со-та!
– Мне, холостому, не понять.
– Ну так я делаю?
– У меня всё в доме настоящее.
– Ну и я тоже не буду спать же в мороке. Всё будет настоящее. Хочешь флигель белокаменный?
– Дава й обычную пристройку. Снесу, как не понравится.
– Ну всё, вопрос решён. А девка-то откуда та? Как звать? Ты так и не ответил.
– И не отвечу.
– Ой, да тоже мне, нашлись мне трудности, – Кощей взял из под сдобы чашку, смахнул крошки, налил в неё воды, на меня с неё брызнул, потом по краю чашки начал водить пальцем.
– Что-то не разглядеть, вроде не страшнАя и не старуха. Хотя по мне так простовата… Так… звать Гостятой.
– Ты что творишь? – я попробовал забрать у него чашку.
– И очень крепко у Алёшки сидит в сердце. Что та заноза.
– Да когда б она успела? – я не поверил. – Гостила пару дней. И вот, ушла.
– Запала крепко, – повторил Кощей. – Тут даже и не знаю, как подступиться. Разве что утешить, раз один дурень Леший её бросил. Девицу с такими золотыми ручками. А тебе, смотрю я, плохо?
– Я не бросал её. Она сама ушла. Она ведовка, – я вспомнил лохматую Гостяту. Как она стояла рядом с печкой. Пол дня ж готовила, что мы здесь смели в миг. – Меня приворожили?
– О чём ты, Лешенька? – Костяной усмехнулся. – Как можно, чтобы нечисть?
И всё-таки внимательно он глянул и в блюдце, и на меня.
– Кажись, пропал ты, Леший. Что, очень плохо?
– Ты отобедал? Пошли порубим вурдалаков. Я чую, встали.
– Алёша, только же поели! Давай хоть отдохнем, хотя бы покемарим?
– Как старый дед, кряхтишь. Кемарь, а я пойду кого-нить порублю.
– Да я иду, Алеша! Что ты сразу?
Пока рубили вурдалаков, суть да дело, после поговорили про напасть, что нас всех ждёт. Уже я знал, идёт беда большая. Ну не для нас, конечно, для нас битва. Беда хоть бы для Гостяты той же и для остальных.
Кощей уже давно об этом знает. Оказалось, что знает и поболе моего. Он же колдун, он быстро понял, что к чему. Сказал мне, что слетает за Горяном. И исчез.
А я, признаться честно, ждал, что придёт Гостята. Не то чтобы я пнём сидел и ждал. Но была какая-то надежда. Что вдруг опомнился, подумает, вернётся, прибежит обратно.
Допустим, надо ей дойти до дома Рады, там нужно вылечить Ракиту. Может быть, ещё зайти в своё селение. А там что? Если ли важные дела? Могла она вернуться через два дня? Через три дня? Гостята не пришла. Вообще-то я же нежить и могу ждать долго, но… Чего мне ждать? Наверное, напугал до полусмерти. Ну ладно облик мой, а мы ещё с Кощеем дрались. Обычный человек такое видеть не привык. И видеть бы не должен. Всё таки она ведовка. Ну пусть только выйдет в лес. Уж я… Наверное буду тихо наблюдать из чащи. Или схвачу и утащу к себе насильно.
Ну много всякого я передумал.
На третий день пришел Баюнка. Я впустил его в дом, хотя не собирался. Всё-таки нечисть блохастая, чего ей в доме делать? Но грустный котик был, а вдруг тоже тоскует по Гостяте?
Баюн прошёл, на стул запрыгнул и морду положил на стол.
– Что, Баюнка, больше некому чесать за ухом? – я погладил кота по едва зажившей морде. – Бросила нас девица, Баюнка. Так бывает.
– Мяу.
– А ты всё “мяу”. Ты чего пришёл-то?
– Мяу.
– Выпить нечего. Мы с Водяным закончили эксперименты. В прошлый раз чуть не издохли. Ну ладно Маре ничего, я сразу в спячку. А Водяной страдал ещё долго.
– Мяу.
– Ну на, попей водички, – я налил ему из кружки в чашку. Баюнка принялся лакать.
– Мёда нету, вина нету, и ничего не хочется, – я сел рядом. – Ходила здесь… носила мои вещи. Еду готовила. Баюнка, тебе, жалко, не досталось! Кощей чуть от зависти не помер. Хотя он бессмертный… И вурдалаки, как назло, все передохли. Или попрятались… И нету Лешаков – не с кем порубиться.
– Мяу.
– В лесу, я знаю, полный беспорядок, – я на стол облокотился. Баюнка на меня смотрел… сочувствующе?
– Ну ничего, скоро будет битва. Будем рубиться с нечистью иноземной. И с колдунами, с воинами, с богатырями, может. Скажу тебе – будет полная солянка. С нами пойдешь?
– Мяу! – Баюнка лбом уткнулся в мою руку.
– Хороший котик, я тебе вина достану, когда всех разнесём. Порвём всех на клочки, Баюнка?
– Мяу.
– И некогда будет скучать по всяким ведьмам…
Через пару дней Кощей снова заявился. Сказал, что Горыныч скоро тоже явится. Своим ходом. Прилетит, значит. У меня тут везде лес, куда он будет приземляться? Ну ладно, опытный летун, как-нибудь справится.
– Алёша, это что за зверь пушной? – Кощей увидел у меня Баюнку. Кот так и не ушёл.
– Это Баюнка, вот, что-то прибился.
– Алёша, ты что, завёл кошку?
– Баюн кот.
– Ты знаешь, что я сделаю? – Кощей меня остановил как раз в дверном проеме. – Я её спалю.
– Кого?
– Да твою Гостяту. Ты себя видел?
– А что не так?
– Спалю Гостяту, на костёр её заброшу и пусть горит. А, хочешь, вместе с нею выжжем всё селение? Чтоб девкам было неповадно в лес ходить.
Наверное, мне было совсем плохо. И браги не было у Водяного, и Лешаки закончились иль скрылись.
Кощей продолжил:
– Поверь мне на слово. Лет через сто забудешь. Не вспомнишь, как и звали. Спалим да и всё. С глаз долой – из сердца вон!
– Кощеюшка, через сто лет она сама помрёт.
– Ну или сама помрёт. Вот видишь, и делов-то! А, может, будет легче? Ты же начнёшь следить за ней, а так: нету и нету!
– Даже не думай. Узнаю, оторву твой лысый череп.
– Да отрывай, хочешь, сам отдам?
Таким Кощеюшку не испугаешь, надо хитрее.
– Найду тот ларец, утку, зайца – и всё, считай, что твоя песня спета.
– А ты найди, попробуй. Я сам не знаю, где.
– Врёшь?
– Может, и вру.
– А кто там будет из нечисти, какие-нибудь бхуты?
– Да всякого полно, – Кощей отмахнулся. – Горян прилетит, обсудим.
– Ну хорошо, я Водяного позову.
– Ты, Лёша, тему не меняй. Сожгём твою ведьму?
– Она не ведьма. И зачем жечь её? У нас всё хорошо.
– Так по тебе и видно.
– А ты не так смотришь. Конечно, я кручинюсь. В опасности моя красавица и всё её селение. Я думаю, как мне её спасти от ужасной участи. Она ведь человек и знахарка – в беде людей не бросит. Что мне прикажешь делать?
Я и врал и нет. Если разобраться – где ложь в словах моих? Я не хочу, чтобы Гостята пострадала. Кощей её не спалит, так то сделает другая нечисть – пришлая. С которою у нас сражение. А ежели мы будем биться – каким уж тут селеньям уцелеть? Не выдержат такого люди.
Кощей вздохнул и покачал горящим черепом.
– Извела она тебя. Она хоть приходила?
– Скоро явится. Я точно говорю, будет скоро. Я уже послал зверьё проводить её к дому.
Кощей вникать не стал. А тут слукавил я, как есть. Гостяту я не ждал. Если не явилась до сих пор – с чего бы ей являться? Конечно, и в лесу я караулил. Она ни разу и в подлесок-то не вышла. Не поймать её. Наверное, я так себя довёл что поймал бы и забрал. Кто меня осудит? Нежить есть нежить – захотел и взял. Особенно, когда тоска напала.
А встретить я зверьё отправил Раду. Её позвал. Я знал, что она придёт. Если всерьёз придётся нам защищать селенья, нам нужен человек. Чтоб всё на месте и на карте нам показал и рассказал. Чтоб знал, что будет. Чтоб людей подготовил к такой вот буре.
С Радой мы знакомы. С кем как ни с ней держать мне речь? И нечисти другой она будет по нраву. Одна беда, пристал ко мне Кощей – и так невовремя. Взял вот и выдал я Раду за Гостяту. Кощею все селянки одинаковы. Он не поймёт. А Рада ещё и за своих попросит слёзно. Мне, может, будет легче нечисть убедить не разрушать селения. А защитить.
Горян явился первым, Водяной зашёл. И уж потом, попозже, явилась Рада. И не одна, с двумя детьми. Приехала на волке. Причем не посылал я Вука, он сам её нашёл и сам привёз.
Раде я успел всё рассказать. Не знаю, многое ли поняла она, но что так для всех лучше, согласилась.
Глава 17. Руби лес, полетят щепки
– Слышь, а, может, договоримся мирно? Слышишь ты меня?
Палкой в него запустить, что ли, для начала диалога? Стою я на краю своего леса. И Леший другой, сосед мой, стоит с краю своего. А между нами широкий подлесок, где мы постоянно с Лешаками его рубимся. Много, много их тут уже лежит. Вон некоторые берёзки – это уже они проросли. Были свиньи свиньями, теперь на ветру качаются.
Может, глухой он? Сколько ему? Поди больше, чем мне? Палкой, наверное, будет слишком уж неуважительно. Было б у меня копьё… Да зачем в лесу оно кому сдалось. Для какой надобности?
– Ты, Леший-сосед, молодой да борзый, – начал тот вдруг скрипучим голосом, – да с нечистью знатной знаешься. Но ты этим меня не запугаешь. Я сам древний, и тебя переживу. И лес твой присоединю.
– А коли такой древний, что ещё здесь не Хозяин? Стало быть, отбивают территорию эту?
Куда делся мой предшественник, я не знаю. А если я появился, значит, сгинул он с концами. Совсем ушёл. Сколько Водяного не пытал, говорит – не помнит он. С предыдущим Хозяином не водил дружбы. Это я попался компанейский. Только вступил в должность, сразу столкнулся с Кощеем. Не понял кто это – от упыря не отличил по малолетней глупости. Быковать начал. Раскроил ему череп огненный. Обещал из башки его лампу себе в горницу сделать. Ну вот как то слово за слово и подружились мы. Скучал Кощей, а тут беседа наша ему и понравилась. Закончилась она для меня переломами всего молодого Лешего, но потом сам Кощей меня в источник с мертвой водой и запихнул и кости вправлял на место. Колдун и есть, черепушка проклятая.
– Ты, Алёша, больно нечисть наглая. Надоел ты мне. Но я всё жду, когда ты сам себя изведёшь. Глупый ты… – проскрипел мой сосед.
Вот теперь и Леший из другого леса знает, что я Алёша. Ну ладно все девки залётные, но нечисть поганая моего настоящего имени не должна знать. А лес большой у него. Если прибирать к лапам своим и его владения – это работы себе добавлять. Как будто мало её мне…
– Уважаемый, давай поговорим, дело есть, – я осторожно шаг в пролесок сделал. Замер. Натурой своей тёмной чую западню хитрую. Ногу убрал. – Поговорим отсель.
– Откель где ты, не слыхать, – нечисть скрипучая отвечает.
– Так подойдем друг к дружке, может, – ему предлагаю, топор убираю на пояс. Руки показываю.
– Ты мне, сосед, не дружка, – стоит как пень Леший другой и не сдвинется. А я слышу как будто шелест крыльев. Но ещё далеко. И хитрый такой, не птичий совсем. Это по чью же шкуру летит? А кто – догадался уже.
– Некогда мне лясы точить, – признался, – хотел по хорошему, да нельзя по хорошему с нечистью.
– Про супостата общего и без тебя знаю, – Леший сосед всё же сделал на встречу шаг, – да только что мне тот супостат? Мне что ты, что он – всё одно с кого башку рогатую с плеч сносить.
– А так ты думаешь, мой лес вражина займет, а твой стороной обойдет? Идут они на земли наши, нечисть вся объединяется. Богам тоже интересно стало, вниз поглядывают.
– Тут война людская больше, нам какое дело до неё? – сосед Леший всё скрипит.
– А ты как будто и не знаешь, что невольную нежить приведут и тут выпустят.
– Как выпустят, так они и домой улетят.
– Они к своим хозяевам колдовством привязаны.
– Леший… не отдам я тебе свой лес.
– Я с тебя сейчас твой лес не требую. Мне надо, чтобы крайние селения людские ты лесом окружил, до которых я не дотягиваюсь и чтобы лешаки твои против вражины выступили. Можешь даже сам ими командовать. Но тогда невиданное дело случится – мне тебя придётся звать к себе на перед битвой совещание.
– Мне ваша битва не нужна. Лес затихнет и переждёт. А там посмотрим, кто главным останется. Любому лесу завсегда нужен Хозяин. Нежить иноземная с нашим лесом не справится. Как хочешь, а Леший в лесу будет.
– Спалят твой лес. И тебя заодно. И живность всю в нём спалят, до последней букашки, – злился я, как будто уже за своё добро. Лес большой у соседа. Неужели не жаль ему?
– Сколько-то спалят, сколько-то останется. А как битва пройдёт, может, и твой лес к лапам приберу. Ты будешь или пленённый, или вовсе убит. Кому-то же надо принимать хозяйство.
– Ну тогда мне ничего не остаётся. Придётся убить тебя, – сказал ему и в подлесок шагнул. – Если думаешь, что побоюсь зайти на твою землю, зря надеешься. Я хороший Хозяин, твой лес меня как родного примет.
– Такой хороший, что ни один Лешак не завёлся, Лешачек нет, и Кикимора на весь лес одна, и то у Водяного в болоте живёт. А лес твой изо дня в день сохнет да деревья падают, ветви ломаются.
Кручина меня жгёт внутри… По одной ведовке. Как переживу, так и лес оправится. Вслух ответил соседу Лешему:
– Ты моё не считай. Я уж сам разберусь, кто мне в лесу нужен, кто нет, – я сделал ещё шаг. Опять почуял неладное. Да и Леший-сосед как-то посмеивался. Выжидал.
Но слышал я и другое. Предвестник близко. Машет своими крыльями так, что смрадом могильным повеяло.
Колдовство то было соседа Лешего аль нет, а паутиной крепкой, нитью с хороший кулак толщиной упала на меня сверху сеть. Вот как падала сверху, с дерева, видел я, и как Лешаки из кустов повыскакивали. И как все они побежали ко мне, доставая ножи и топоры. За пару мгновений решится всё. А с неба услышал я будто свист. Прилетела тварь окаянная да что-то сверху мне бросила. Рассекая воздух, оно падало.
Глава 18. Кто в лесу Хозяин?
За пару мгновений решится всё. Пару мгновений, но мне хватит их. Сеть я сразу разрубил топором, одним взмахом по нескольким нитям над головой. В прореху быстро руку вытянул и то, что сверху падало, поймал.
Приятно в руку лёг новый топор, из топорища цепи выскочили и обмотались мне вокруг моей руки, не стесняя движения, почти до локтя. Ишь, хитро как придумано, как чудно! Сжимать рукоять не надо пальцами. Можно руке отдых давать, и опять же, не уронишь его. А как ежели запустить захочу? Цепи зашевелились, ослабились. Слушают команду мысленную. Хитра вещица, заколдованная.
“Понравился, Алёшенька, подарок мой?” – как будто на ухо прошептала. Вот колдунья окаянная, ведь не хуже мужа будет в колдовстве. Если уже не обскакала его. – “А справишься с таким подарком моим?”
– Отчего же не справиться, справлюсь, – шепнул себе, разрезая то, что от паутины осталось. Уже и первый Лешак под руку поднырнул. Вот и его разрубил я с головы до пят. Подарок Мары как по маслу прошёл. У смерти хорошо оружие.
Остальные отпрянули, да без ума, первый ступор прошёл, снова кинулись. А двумя топорами сподручно как! Давно хотел я себе сразу два топора. Разве что обе руки всегда заняты. Ну так плечами, ногами распихиваю. А рублю с двух рук. Быстро умаялся. Лесная погань всё никак не закончится.
Так их всех порублю, а пригодились бы. Нехорошо Лешаков на труху переводить. Они нам в битве нужны будут с пришлыми.
Надо Лешего их быстрей изловить.
– Тварь поганая, не поможешь мне? – в небо кричу, знаю, здесь ешё, ждёт поди, чтоб передать мои Маре благодарности.
– Я предвестник, не боевой петух, мне без надобности спускаться к вам.
– Ну а что тогда машешь крыльями? Так то хорошо, ветерок создаёшь. Да берёзы мельтешат, качаются.
– Маре расскажу, как ты справился с топором новым, а убьют тебя, унесу обратно его.
– Я тебя скорее им зарублю, курица ты нещипаная, – в небо некогда смотреть, Лешаков рублю, а по тени вижу, тварь нависла где. А Лешаков много, налетели все, один в спину топор воткнул мне, теперь мешается.
Про сеть их я понял заранее, после предчувствия и увидел сам. Смотрю я не только двумя глазами – больше у меня чем пара глаз. Каждая букашка, пташка каждая, что видит, то мне ведает.
А Леший отступает, кружит меня, теперь мы в его лесу, каждый куст помогает ему. Раз – и обернётся деревом, камнем обернётся, зверем малым прошмыгнет под травой. Да медленно оборачивается, вижу я его перемещения. Вот бы угадать, где появится, да и встретить сразу топориком.
В один момент глаза закрыл, хотел с лесом слиться, посмотреть, получится или нет? Вроде по верху иду, по ветвям и листам, не пускает дальше лес, не открывается. Крепко в нём засел Хозяин прежний. Корнями за сердцевину крепко держится.
Слух напряг, почувствовал дуновение, то не с крыльев тот ветер, и не природный он. То бежит Леший, сосед, и на меня замахивается. Уже и свист воздуха слышу, почти у уха. От удара ушёл. Рогом зацепился злополучным. Всё никак не отрастет тот рог, не везёт ему. Чуть зарос, опять сбили его. Ну зато и соседец замешкался. Топор бросил свой, схватил нож, сразу в бок всадил. Взревела морда Лешачая. Я подумал одно, что моя морда ведь почти такая же страшная. Не к месту подумал, чем тогда Гостяту испугал чуть не до смерти.
И сразу почувствовал укол в бок. Отвлёкся сильно невовремя. Одно зло от баб. Хотя к чему эта мысль. Что я медлю, знахарка невиноватая. Лешего ножиком в бок не убьёшь, да топору времени не хватило на замах. Один на земле, второй на цепях. Двинул рукой, цепи обвились, топор в руке зафиксировали. Я пальцами обхватил древко – рукоять приятная, хваткая. И снизу по брюху пропорол его, моего соседа, противника. А у самого в боку уже по два ножа. Боремся дальше, когти в ход пошли. Застряли у меня в шее все. Пришлось рубить лапу Лешему. Теперь топор мне мешается. Послушались цепи, развились, руку освободили мне. Пришлось душить соседушку лапами. Лешаки не подходили его. Сидели, раны зализывали. Ждали, чем драка закончится. Я уж и так и эдак решал, всё ничего не выходило путного. Друг друга мы покалечили. Уже проткнули пару раз сучьями. И это дало идею мне. Пока катались по полянке с ним, сломал я сухое дерево. И как только вышло сподручно, наткнул на него соседушку. Спиной вперед на сук бросил его и сразу тот сук заставил расти. Пророс тот веткой ветвистою, поймал соседа Лешего как в тиски. Но это надолго не задержит Хозяина. Скоро сучок облетит в труху. Я вытянул руку на одной вере, что новый топор в неё прилетит. И знать не знал, будет так или нет, так рассудил, что заговоренный он и должен являться по зову ко мне.
Топор лег в ладонь и обвились цепи. Хотя они сейчас мне без надобности.
Отрубил соседушке голову.
Но этого мало для Лешего. Что ему голова – часть от части его. Он весь лес, он везде всегда. Но сейчас он больше в теле своем. Так надо убить торопиться его. Один раз отпустил – и чем кончилось – сколько уже рублю Лешаков каждый день?
Разрубил ему тело, раскидал по кускам. Сам сел на пень, двигаться сил нет. Смотрю, как Лешаки круг сомкнули, смотрят на меня, приближаются.
– Если подойдёт кто, сразу убью, – я им отвечаю, не двигаясь. – Вы теперь служить будете мне. Пока уходите, свободны все.
Не уйдут, видят, я весь израненный. Целого ничего не осталось нигде. Будут ждать, пока я ослабну совсем и нападут, чтобы добить одного.
