Buch lesen: «Дневник призывателя», Seite 9
На вид я бы дал ей лет четырнадцать-пятнадцать. Не больше. Так что она явно не девушка Сохи. Тогда кто?
В кресле же сидит вторая девушка. Эту назвать девчонкой язык не повернется. Она явно старше и фигуристее. Если первая доска доской, то эта… Я мысленно взял себя в руки, чтобы не покраснеть. А как Тоша? Все еще думает о Верочке? Видимо да. Спокоен и весел, как всегда. А может, просто понимает, что не стоит конкурировать с Ларсом. Мало ли, что тот решит сделать.
Так вот, девушка. Глаза светлые, точно льдинки, чуть раскосые, подведенные черным, волосы, темные и прямые, зачесаны на одну сторону и стекают по плечам и ниже, почти до пола, нос вздернутый, скулы высокие. Руки, покрытые фенечками почти до локтей, скрещены под грудью, подчеркивая ее и так обтянутую майкой с глубоким вырезом и явно на размер меньше. На майке значок «мир» – куриная лапка. Длинные ноги обтянуты темными чулками, край которых заметен из-за коротких красно-черных клетчатых шорт с широким ремнем.
Как кукла, честно слово. Но взгляд… Умный, цепкий, расчетливый. Эта явно себя в обиду не даст. Мне нравится такая уверенность, волнами исходящая от нее. А вот некое призрение во взоре – нет.
Неловко отвел взгляд, переместив его на пошарпанные исписанные стены, на которых красовался еще один китайский дракон. На этот раз красный и с книгой, сидящий перед крошечным человечком. На востоке же была легенда о том, что именно драконы научили людей читать и писать. Все может быть.
– В общем, это и есть мое бедствие, – очнулся Соха, поднявшись с места. – Мать свалила на меня сестру и новую родственницу. Без понятия кто она мне, но моему нерадивому папаше падчерица. Мелочь решила перебраться к своей родительнице, а той видите ли некогда.
Ой. Неловко вышло. Я даже смутился своих мыслей. Так значит, они его семья… Вот оно как. Да уж. А я уже напридумывал себе всякого.
– Не свалила, а попросила позаботиться, – холодно подметила девушка. – Тем более для тебя это наоборот плюс, учитывая общий интерес и знание.
– И вообще ты должен меня любить, братик! – девчонка. Какой же она ребенок. – Ты ведь сам обещал! Обещал, что никогда меня не бросишь.
Вот это драма. Чувствую, что мы с Тошей явно лишние. Хотя друг смотрит на это все так, словно пришел в кино и ему не хватает попкорна.
– Знание?! – опять вспылил Соха. – И ты, мелкая зараза, сама осталась на отцовской шее, – поморщился он.
– Мне не хотелось начинать все с начала. У меня только появились друзья,– его сестренка села, обняв подушку. – Но теперь я тут, а значит, мы твои напарники и команда. Ведь так? Да?
– Нет. У меня уже есть те, кому я доверяю.
Вмешаться или нет? Тоша явно ничего делать не станет. Ему нравится, когда Сохе тяжело. Вот же развели огней… Хочу убраться отсюда. Домой.
– Эти что ли? – старшая девушка прищурилась, оглядев нас с ног до головы. Закатила глаза. Ну, уж простите, что выглядим обычно, а не так, словно сбежали из какого-то боевика. Возмущенно поправил майку.
–Да!
Соха считает нас командой. А я? А я дуюсь на то, что мой вид не оценила вообще незнакомая мне девушка. Да уж.
– Ты можешь что-нибудь изменить? – холодно заметил я, взяв себя в руки.
Ну, в самом деле, напрягаться стоит только тогда, когда от тебя хоть что-то зависит. С тем, что меня тут уже забраковали, я не смирился, но показывать, что подобное отношение меня задело, не стану. А Тоше вообще все трын-трава. Для него существует только Верочка. Соха же и сам все понимает. Просто явно не был готов к тому, что ему придется делить свою холостяцкую берлогу и заботиться о ком-то еще, кроме себя и коллекции. И я его прекрасно понимаю. Если бы моя сестра начала интересоваться мной, я бы еще не так реагировал, а гораздо хуже.
– Нет – он резко выдохнул и подобрался. Пусть восстанавливается и примиряется с новой мыслью и жильцами. Выгнать их, как я понимаю, не получится. Да и некуда. Не на улицу же, в самом деле.
Еще раз взглянул на черноволосую. Ее взгляд изменился. Хах, кажется, я получил очки кармы от нее. Спасибо и на этом.
– Тогда давайте знакомиться. Я Александр. Для друзей Саша, – улыбка, доброжелательность, фальшь.
Я не люблю людей.
Девушка видимо меня понимает, кивая в знак приветствия и примирения, а малышка лезет обниматься. Стоически терплю. Зато Тоша с радостью воспринимает подобное проявление чувств.
Так я познакомился с Кристал, которая старше меня на два года – теоретиком, мистиком и коллекционером легенд и сказаний, мечтающим посетить все страны мира и увидеть всех, о ком читала, и Кайсой, о которой пока ничего не могу сказать. Ну, читает, ну, что-то запоминает, а так… Скорее всего просто обуза для Сохи, восхищающаяся любимым старшим братом.
Но видимо сегодня у меня стало на двух друзей больше. Друзей ли? Время покажет.
***
Пятеро из девяти. Пять жизней. Всего пять.
Кого я могу спасти?
Глава 7. Ашраи. Моя тьма
Одинокий человек спустил свою лодку на воду. Он отправлялся за рыбой. Но было ли это на самом деле так?
Зеркальная гладь молчала, деревья шептались о своем.
В эту лунную ночь, заполненную звездным светом, прохладой и сладким ароматом цветов, человека из дома выманило отнюдь не желание порыбачить, а нечто иное. Но он не мог понять, что именно. Помнил лишь чувство, дикое и необузданное. То, что живет в закоулках души.
Рыбак нахмурился, дотронувшись веслами до воды. Он хотел повернуть, но уже не мог. Нечто ждало его.
Он же пытался вспомнить.
Вечером, когда солнце устремилось за горизонт, он свернул свои сети, принеся домой хороший улов. Вокруг него бегали дети, а жена накрывала на стол. Все как обычно, как каждый день. Он мог закрыть глаза и без ошибок перечислить все детали. Он мог почувствовать, не прикасаясь. Старый дом, льняные занавески, шершавые доски, уже не молодое тело жены… В его память врезалась каждая ее морщинка, вытесняя юный образ той, в которую он влюбился.
Да и зеркало не умело лгать. Он тоже стал другим. В его душе больше не разгоралось пламя, и он не стремился вперед. Уехать куда-то? Поздно уже. Построить новый дом? Этот еще не отжил свое… Из жизни рыбака пропало все новое, а вместе с ним и радость.
Все вмести сидели за столом, вели разговоры ни о чем. Как-то незаметно наступила ночь, и он лег спать, отвернувшись от жены.
Он помнил каждую ее черту, но прикасаться больше не желал.
Тишина. Все спят. Рыбак же не находит себе места. Что-то внутри него воет от тоски и отчаяния.
Так он и провалялся до восхода луны. Она выкатилась на небо, раздвинув все своими покатыми боками, а он в тот же миг подорвался с постели…
Нет, было что-то еще.
Именно. Звук. Его поманили ни свет, ни луна, а музыка, что была прекраснее любой, которую он до этого слышал, и чарующий голос, ради которого можно отправиться хоть на край света или даже отдать свою жизнь.
Кто же так чудесно поет? Кто оживляет скрипку и флейту?
Плавный завиток, длинная шейка, изящная талия. Человек или все же сама скрипка? Не понять. Все слишком прекрасно.
Ее звучание – нежный голос, поюще-говорящий, мечтательный. Он трепетен, изменчив и эмоционален. Дрожит и вибрирует, будто касаясь человеческой кожи. Он точно ветер, несущий серебряный звон, он точно танцор, вкладывающий душу в каждое движение и поддерживающий своего партнера, который тоже не прост.
Флейта берет те ноты, что селятся в самом сердце, напоминая о волшебстве и сказочных царствах. Каждый звук ясен, чист и прозрачен, как первая слеза младенца и последний вздох умирающего.
Завораживающее слияние, выразительное и пронизывающее, но и оно меркнет, вытаскивая на поверхность свою жемчужину – человеческий голос, словно доносящийся не из этого мира и поющий историю лишь для луны, к которой хочется прикоснуться и… Спасти?
Вернись сюда, вернись к нам, сестра… Мы ждем, когда ты выберешься из того лабиринта зеркал и иллюзий. Мы ждем тебя, заплетая венки из душистых цветов. Мы ждем тебя, а ты иди на наш голос, полный тоски и любви.
Селена, Луна, наша верная жрица…
Рыбак поежился. Поют не для него, и он не понимает слов, но как же ему хочется увидеть тех, кто способен заставить его душу вновь гореть. Только увидеть и все. Он не сделает ничего плохого, просто посмотрит.
Рыбак себе лжет и расставляет сети.
Водная гладь рябит, под нею снуют тени.
Он ждет. Вот сейчас…
Затрепыхалась сеть, и он вытащил на поверхность одну их теней, бьющуюся и испуганную, да так и застыл в изумлении.
Ничего удивительнее и красивее он до сего дня не видывал. Все самое лучшее меркло перед пойманной рыбкой. Жена забывалась и гасла любовь к ней и к ее детям. В сетях, в его лодчонке находилось сокровище – девушка, что изумительнее богов и ярче звезд. Обнаженная, укрытая лишь шелковистыми волосами цвета изумруда с вплетенным в них лотосом, она смотрела в самую душу, заставляя сердце рыбака биться чаще, точно он был не пожилым мужчиной, а желторотым юнцом, влюбившимся в первый раз и готовым свернуть горы и достать луну с неба для той, которая на него даже не взглянет.
Невысокая, стройная, точно тростинка, говорит то, что рыбак не может понять, но заставляя все тело дрожать в немом восхищении. Еще немного и она заплачет, но рыбак не намерен ее отпускать. Он наконец-то почувствовал себя живым, а без сокровища это чувство пройдет.
А потому он повел лодку к дальнему берегу, чтобы никто его не увидел и не отобрал девушку. Каждый, будь то нищий крестьянин или сам правитель земель, захочет забрать ее себе.
Рыбак пытался коснуться девушки рукой, но кожа ее была столь холодна, что он обжегся. Что за напасть. Как же тогда ее достать из лодки? Скоро взойдет солнце – ему нужно спешить.
Девушка плачет, он гребет. Песнь становится печальнее и отчаяннее. Теперь поют для него?
Вот уже встало солнце, оборвав мелодию и распугав тени своими первыми ласками. Лучи проскользили по воде и заглянули в лодку, девушка тут же вскрикнула.
Ей больно? Рыбак обернулся, чтобы проверить свое сокровище, но обнаружил лишь лужицу кристальной воды, в которой плавал лотос.
Его чудесная рыбка испарилась, точно была соткана из тумана. Погибла под первым солнечным лучом и забрала с собой сердце рыбака, навеки упокоив его душу и разрушив жизнь. Её привычная серость стала ему ненавистна.
Так он позабыл обо всем, отдавшись лишь поискам. Каждую ночь он устремлялся к озеру и ждал, когда же запоет тот чарующий голос, но певец все никак не являлся.
В итоге рыбак потерял и покой, и семью, а пруд покрылся илом. Больше некому в этих местах просить луну вернуться и ждать того, кто ищет для нее цветы. Может, и не было смысла ждать?
***
– Так что там? Вы видели? – Тоша сгорал от любопытства, изображая из себя плюшевого мишку Кайсы. Девчонка явно любит обниматься, а он ничего не имеет против. Конечно, он был бы больше рад, если бы так к нему прижималась Верочка, но это уже совсем другая история.
Я же примостился на подлокотнике кресла, Кристал вновь уселась на своё место, а Соха стоит в центре, точно соляной столб. Каждый чего-то ждет, делая вид, что просто пьет чай со сладостями. Почти не чувствую вкуса. Хлебаю его, как воду, заедая печеным.
Тут могла бы повиснуть долгая пауза, точнее обязательно бы повисла, будь мы втроем, но сестренка нашего невозмутимого Ларса – его полная противоположность, даже более шумная, чем Тоша. Если Ларс скала или величественный хозяин леса, то она горная речушка, не ведающая покоя, или бельчонок, носящийся с ветки на ветку. Туда-сюда. Как рыжая молния.
– Братик нам ничего без вас не показал! – возмущение и обида.
– Я вообще…
Да и правда, чего это ему показывать существо малолетней сестренке и непонятной девице? Тем более…
Смотрю. Думаю. Что-то не сходится.
– Я одно понять не могу…
Что? Я говорю вслух? Обычно я гораздо сдержаннее.
Кристал зыркнула на меня, она знает, что я спрошу. Все же умная девушка. Качает головой и даже просит взглядом.
Мне-то какое дело? Правильно…
– Почему падчерица твоего отца приехала к твоей матери?
Кайса сжалась, Кристал поджала губы. Она сердится и не может понять мои мотивы. Но все намного проще – их просто нет. Меня интересует правда, да и только, хотя я сам всего лишь лжец.
– Саш, ты чего? – Тоша недоуменно погладил девчушку по волосам. – Мало ли что случилось?
– И правда, с чего это, Белка, – Ларс нахмурился. Серьезно, он сам об этом не подумал? Только что он опустился в моих глазах. А это что? Выходит я не зря подметил ее схожесть с этой зверушкой. Как забавно.
– Ты не читал сообщений?! – Кристал возмущенно всплеснула руками, чуть не пролив чай. Кажется, она разозлилась. Стала похожей на фурию из древних легенд. – Он… Он больше не с нами… В завещание же передал нас под опеку твоей матери.
Что-то все же не сходится. Что-то не дает мне покоя.
Внутренне усмехаюсь. Загвоздка в самой Кристал. Она старше Кайсы и по закону является уже самостоятельным человеком. Ее нельзя передать. Кто же она на самом деле? Почему назвала себя падчерицей Сохиного отца? И самое главное – ни Кайса, ни Ларс, ни даже Тоша не сомневаются в ее словах и верят всему, что она скажет.
Что-то не так с ними или со мной? Я ищу заговор там, где его нет?
– Вот оно как…
Тишина все же повисла. Напряженная и густая, точно деготь, плавающий в воде.
Наверное, мне стоило задать этот вопрос наедине с Сохой, а сейчас мучиться угрызениями совести, но… Я ничего не чувствую.
Единственное, что меня заботит – то, что на миг промелькнуло во взгляде девушки. Ее глаза стали жуткими, словно некто зажег в них фиолетовое пламя.
Что-то нечисто в этой истории. Ну, или я опять загоняюсь.
Хотя… С Кристал лучше держать ухо востро. Ее глаза показались мне нечеловеческими.
Спустя какое-то время Ларс обреченно перевел разговор в другое русло. Одна фраза заставила его все переосмыслить и принять девушек в команду. Однако я вообще не считал нас чем-то большим, чем случайными знакомыми. Я называю этих двоих друзьями, но так ли это?
Похоже я ужасный человек. Но ничего не могу с этим поделать. Моя осторожность меня же и доконает.
– Я поймал удивительное, – Ларс горд собой, но в его взгляде есть что-то еще. Я бы назвал это сожалением, если не виной.
Да. Действительно чудо. То, что нельзя узреть просто так.
Я помог ему потушить свет. Сам же Соха вытащил лунный камень – цветок из рода литопсы, распускающийся по ту сторону грани и способный излучать свет наподобие того, что мы видим в безоблачную ночь. Призрачно, красиво, а главное он не только позволяет видеть, но и не ранит тех существ, что боятся света.
– Вау! Какая красота! – Кайса-Белка завороженно смотрела на литопс в руках брата. В ее глазах отражался этот свет, и она выглядела абсолютно счастливой. – Я читала о них, но не думала, что так скоро увижу! А ты Кристи? – она на миг повернулась к девушке, которая казалась нереальной в отблесках лунного камня. Слишком красивая. Или искусственная.
Я прищурился.
– Только на картинках. Можно? – она протянула руку, и цветок перекочевал в ее ладони. – Ой, он холодный, – чуть не выронила, но во время спохватилась.
Видимо их умения заканчиваются только чтением книг. С настоящими существами они никогда не встречались. Какая от них польза?
– Да, все же он не из этого мира, – смотрю сквозь слегка опущенные ресницы – у нее обычные девичьи руки. Неужели я ждал перепонок или чешуи? Может быть, шерсти? Мне явно пора отдохнуть, а то так скоро я начну в каждом подозревать чудовище.
– Часто встречаешь такое? – Кристал вернула цветок Ларсу и теперь смотрела на меня.
– Чаще, чем хочу, – правда от лжеца.
Метро. Поезд Верочка. Кровь. Я никому не скажу…
– Саша, Сашенька, мне страшно, – я тону в ее глазах, наполненных слезами. В них столько боли, что я захлебываюсь ею. – Ты ведь спасешь меня? Я никому не скажу, правда. Обещаю.
Раскуроченная грудная клетка. Сорванный цветок, тонущий в алой воде.
– Если бы он не бежал от своей природы, то стал бы великим охотником, – что? Соха? Хах, так значит, вот какого он обо мне мнения.
Я не бегу от себя. Я просто не хочу быть тем, кого во мне желают увидеть другие. Я такой, какой есть, пусть и не самый лучший человек.
– Если бы я не бежал, то сошел бы с ума.
– Да, Сашка и так крут! – Тоша засмеялся, хлопнув меня по плечу.
– Правда? – я теперь восхищаю больше, чем лунный камень? Забавно. И почему-то смешно.
Но не буду отрицать, мне приятно. И эта улыбка Кристал… Она какая-то родная. Настоящая.
Черт, неужели я так быстро ко всем привыкаю, что сейчас чувствую себя так, словно я наконец-то дома? В том месте, где мне всегда рады и ждут.
Мне нельзя привыкать!
Нельзя…
Не знаю почему, но я в этом уверен.
Мне нельзя привязываться.
***
Спустя 20 с чем-то лет.
Смотрю на снимки. Мы тут такие счастливые, словно нам все нипочем. Моря по колено, океаны по пояс, горы меньше детской пирамидки.
Сколько всего мы прошли? Огонь, воду, медные трубы. Мы стали не просто охотниками за невероятным, не просто напарниками, а семьей.
Я любил каждого, хотел, чтобы наше дело продолжалось. Наверное, если бы у меня были дети, то я учил их тому, что знаю сам. Но…
Руку жжет кольцо, оно стало моими оковами. Я думал, что у меня нет сердца, но осознал его наличие только тогда, когда оно разлетелось вдребезги.
Я зову, но меня не слышат. Теперь никто не пойдет за мной, да и я не позволю. Оглядываюсь, но их там нет. Только темнота.
Такие счастливые… Со злостью швыряю альбом в стену. Как жаль, что я не Ашраи, так бы просто вышел на солнце, оставив после себя лужицу. Но как бы я не бахвалился, я боюсь смерти.
Думал, что хочу жить, но на самом деле, просто боялся умирать.
Любой бы на моем месте оборвал страдания, но я не в силах ни уйти вслед за своими мечтами, ни отпустить их.
Мои воздушные замки рушатся, погребая меня под собой. Беру маркер и вычеркиваю из нашего списка еще одну строку. На фотографиях уже стоят красные кресты.
– Слышишь, Агриэль, я сам все уничтожил. Сам! Ты прав, я монстр! Чудовище!
Он не отвечает. Ну и пусть.
– Сам виноват. Нужно было остановиться тогда.
Тишина.
– Или еще раньше. Да. Не знакомиться с Тошей, забыть о дневниках деда. Ну, или хотя бы тогда, на квартире Сохи, сказать, что мы не команда. Вылить на них всю правду, чтобы меня прогнали. Нет же. Черт, почувствовал себя счастливым, важным и нужным. Идиот. Знакомство со мной для них равносильно лезвию в леденце. Может и есть что-то хорошее, но оно вот-вот вспорет язык или глотку.
Он так и не придет, да? Ну и пусть. Пусть тоже валит ко всем… Чуть не сказал демонам. Ко всем пресвятым его. Ко всем. Интересно, встретит ли он там свою возлюбленную?
Смеюсь. Меня там явно не ждут. Да и нигде больше. Все же после смерти я исчезну, словно меня никогда и не было. Но пока у меня есть память и цель.
Смех становится гомерическим хохотом.
Не останется даже лужицы.
***
2000 год
Квартира Сохи.
Ларс еще раз огляделся и приоткрыл дверь в комнату, которую отвел для своей коллекции. В ней нет окон. Точнее одно раньше было, но прежний хозяин его замуровал.
С ним тоже странная история, как Соха слышал от соседей. Жил здесь некий Николай – красивый, статный, будто принц с картинки. «Он был таким, точно пришел из тех историй про рыцарей и королей», – вздыхали женщины. Каждая хотела с ним быть, но он никого не подпускал к себе. Тут бы уже подумать, что с ним что-то не так, но была у него совсем другая проблема. Над его головой был венок черного вдовца, невидимый и беспощадный. Женат этот мужчина был раз пять, а просто встречался и того больше. Разводы? Ни одного. Каждая жена отправлялась на тот свет раньше, чем они праздновали год семейной жизни. Несчастные случаи, ничего такого… Девушки же его, не обремененные кольцами, не доживали до второго года отношений. Было ли это совпадением или нет, но все женщины, которых он любил, умирали.
Так он закрылся ото всех и потихоньку начал сходить с ума. Скупал непонятные книги, таскал в дом всякий мусор, заколачивал окна… Одно вон даже замуровал. Становился все бледнее и потеряннее.
«Коля точно выпал из этого мира». «Жалко его». «Исхудал, точно мумия ходит».
Соседи хотели помочь, но ничего не могли поделать. В итоге брат отправил Николая в психбольницу, а квартиру решил продать. Видимо решил, что родственничек никогда не выздоровеет.
Когда же вскрыли квартиру, то обнаружили непонятные приборы, рукописные книги на неизвестном языке, печатную машинку с зубами вместо клавиш и исписанные стены. Все они были разрисованы от пола до потолка полотнами текста, символами и набросками разных тварей. Самым часто повторяемым оказался вендиго – голод. И драконы. Китайские драконы в разных ракурсах.
Кто такое купит? И тут нарисовался Ларс.
Да, стены так и остались исписанными. Мы пытались понять, что желал запечатлеть вдовец, но до сих пор не смогли все разобрать. Но даже тех крох было достаточно, чтобы понять, что он может быть вовсе не психически больным, а таким же, как мы. Николай явно видел существ. Вопрос лишь в том – наяву или в своем бреду.
Жаль книги не достались Ларсу. Их, скорее всего, продали, все же, как говорит Соха, в них были дивные иллюстрации тварей. Фейри, вендиго, русалки… Получается, как дневники моего деда. Да уж. Очень часто правду считают сумасшествием.
Хотелось бы пообщаться с этим человеком, но это нереально. Хотя тетя Агата могла бы… Нет, оставлю ее помощь на черный день. Поэтому в наших силах только размышлять и читать его тексты.
Соха сначала пропустил меня, чтобы я вместе с ним загородил клетку, затем проскользнул сам. Мы встали, повернувшись лицом к двери и стали ждать, пока войдут остальные. Последним оказался Тоша, он же закрыл дверь, точно отрезав нас от всего внешнего мира. Тихий щелчок затвора и здравствуй иной мир, мир по ту сторону грани, тот, что виден на периферии нашего глаза.
Комнату озаряло призрачное свечение от цветка и существа за нашими спинами. Мне хотелось смотреть на него, и в тоже время я не желал поворачиваться. Ощущал его взгляд, жгущий мне спину.
Молчим.
– Ну? – не выдержал Тоша, всматриваясь в просветы между нами. – Что там? – он огляделся. Зеркала занавешены, все свечи потушены. Мы так и не стали никого вызывать в этой квартире, но теперь нас больше и можно будет попробовать. Придет кто или нет – неизвестно, но точно будет весело.
В детстве видел, как ребятня пыталась призвать Пиковую даму, Баку – пожирателя снов, гномов-сладкоежек. Никогда не участвовал в их забавах. Я видел больше, чем они могли представить. Хотя бабушка считала, что я слишком задираю нос.
Потом появился Тоша и мы немного поразвлеклись этим.
– Да, не тяните! – Белка аж подпрыгнула на месте. – Показывайте! Скорее!
Кристал же напряглась. Она пытается угадать, что там, и, кажется, этот процесс ее увлек, но она никак не могла вспомнить нужное существо.
– Свет…
– Да, светится, – Ларс скосил взгляд. Чем-то напоминает лунный свет, но более зеленоватый. Мерцающий.
О красной и синей луне слышал, а вот о зеленой как-то не доводилось.
– Блин, не помню всех светяшек, – Тоша удрученно заломил руки. – Сульде?
Тыкнул пальцем в небо? Не попал.
– Берегиня? – подключилась Кристал. Близко, но мимо. Тем более…
– Когда Берегини светились? – озадачился я.
– И на кой черт мне бы ее ловить? Они же защищают реки и спасают тонущих, – а Ларс-то, оказывается, может быть говорливым, если захочет.
– И то верно, – согласно кивнула девушка. – Смысла нет.
– Братик, ну покажи уже! – Кайса подалась вперед, стараясь заглянуть в просвет между нами.
– А как же ваши знания? – переглянулись мы.
Хах. Задел за живое. Девушки надулись, но с места не сдвинулись. Какие умнички. Да и Тоша, следуя их примеру, стоит рядом, хоть и изнывает от нетерпения. А так бы он давно прискакал к клетке, обошел со всех сторон и уткнулся мордой в прутья.
Получается, мы нашли тех, кто будет усмирять его пыл? Надо же.
– Бааван-ши? Нет, эта крикливая ведьма по сиянию ближе к призраку, а духа вы бы не держали в клетке, просто бы насыпали соляной круг, – продолжила размышлять Кристал. – Грима бы и ловить не стали. Этих тварей на каждом кладбище пруд пруди. А вы сказали удивительное, – протянула с сомнением. Думает, что мы их разыгрываем?
Баваан-ши, бэнши, женщина из Ши. Нечто среднее между духом и фейри. Ее не удержать солью, а ловить вообще никто не станет. Убить тоже сложно. Для охоты на нее нужны золотые пули. Где мы возьмем столько золота?
– Значит это что-то очень-очень редкое, – вдохновленно заметила Белка.
– Да, редкое, – облизала и прикусила губу девушка. Клычки у нее острые, а на языке мелькнула сережка.
– Необычайное, – подлил я масла. – Такое, что второго в нашем городе не достать.
– Феникс? – Эх, Тоша, Тоша, а я на тебя так надеялся. Недавно же читали об этих созданиях. Ты же сам еще мечтал их увидеть. – Нет, отблесков пламени не видно, да и сыро тут, – поежился.
О, а вот и взгляд. В глазах Кристал вновь что-то вспыхнуло.
– Это явно какая-то водная навь. Мавка? Как раз самое-то для славянских стран. Но свет… Я бы подумала еще на Мар, но им не нужна вода. Они скорее по снам, как и скупщики, продавцы дурмана и чувств. И на счет редкости. Самое ценное тут Корачун и Морана, но, во-первых, их не поймать, а во-вторых, опять же вода и свет. У первого был бы лед, а у второй замогильный холод, да и пахло бы мертвечиной. Я же могу различить только цветочный аромат. Слабый, но довольно приятный.
Правильно. Умная девочка. Умеет работать с фактами. Хотя я уверен, что так она не угадает. Да я и сам глазам не поверил, если уж на то пошло.
– Русалка? – Кайса все же сделала неуверенный шаг вперед. Неловко потерла пальцы, пытаясь согреть их. – Их же много видов. Медузки светятся. И удильщики. Вот.
– Тогда бы был большой резервуар, – покачала головой Кристал.
– Можно ли считать это русалкой? – Ларс повернул голову ко мне.
Остальные насторожились.
– Нет. Это явно не она. Хвоста нет, да и не похожа на мертвечину.
Тяжкий вздох.
– Не все из них мертвые, – насупилась Кайса. – Многие никогда не были людьми. Например, аметистовые гиганты, или голубые ангелы.
Признаю неправоту. Но думаю и она должна понять свою. Размер тех существ совсем не подходит для этой клетки. Первое слишком большое, а второе не больше ладони.
Вновь переглядываемся. Думаем.
– Не угадают? – Соха закусил губу, сдерживая смех.
– Не угадают, – подтвердил я, и мы расступились, встав по бокам клетки точно стражи, поклонившись, как зазывалы в цирке шапито.
Тишина стала звенящей и пронзительной. Дыхание оборвалось.
В клетке, в стеклянной ванне сидело сокровище, обняв себя за ноги. Невысокая, я бы даже сказал маленькая девушка, наверное, ниже Кайсы. Рост мы так и не измерили, но как писалось в дневниках, она должна быть не больше полутора метра в высоту. Чаще и того ниже. Нежные черты лица, пухлые губы, огромные глаза. Не знаю, какие слова могут передать всю ее красоту, чуждую этому миру. Она будто луна, обретшая человеческий облик, или ангел, спустившийся с небес.
Волосы же цвета свежей травы, шёлковые, струящиеся по обнаженной зеленой коже и рассыпающиеся по воде, в которой плавала одинокая лилия, чахлая и некрасивая.
Девушка открыла рот и мелодично замурлыкала на неизвестном мне языке, перешла на другой, но и его мы не знали. Почему же она до этого молчала? Подыгрывала нам? Не понимала, как реагировать на новые лица?
Что заставляло ее молчать? Нет ответов, нет возможности спросить.
В руках у нее изящная костяная флейта, от которой веет чем-то жутким. Неизвестность всегда пугала. Она касается ее губами и перед моим внутренним взором вырастают кристально-чистые пруды. В них плещется девушка, чьи волосы одновременно темнее ночи и светлее лунного серебра, она звонко смеется и манит к себе парня, что стоит на берегу, но они не могут коснуться друг друга, – тянут руки и тут же отстраняются. Единственное, что остается парню – передавать своей возлюбленной самые красивые цветы, что есть только в человеческом мире.
Но однажды он не вернулся и она загрустила. Ее печаль так растрогала звезды, что они забрали ее себе, обещая покой и усладу для ее сердца. Когда же парень пришел к возлюбленной, то девушка уже была на небе. Теперь им никогда не встретиться, но он до сих пор собирает цветы.
Я встряхнул головой, отгоняя наваждение.
– Не может быть, – все уже сидели подле клетки. Мне ничего не оставалось, кроме как опуститься рядом.
– Это же Ашраи, – Кристал смотрела с любовью и трепетом. Впрочем, иного взгляда я и не ожидал. Даже в глазах Тоши плавает это томление и поволока. Облик Ашраи не способен оставить равнодушным даже самого черствого человека. Ею хочется владеть, как сокровищем, как украшением. Любоваться и радоваться. Наверное, поэтому Соха ее поймал. Невозможно справиться с искушением, когда видишь ее и слышишь эту чудесную мелодию. Хочется большего. Люди в принципе никогда не бывают удовлетворены. Они хотят все больше и больше до тех пор, пока их же желания их не погубят.
Жадного господина завалило золотом – он не смог выбраться и задохнулся.
– Да, она самая, – Ларс горд собой.
– Прекрасна. Одно не могу понять, как водяная фейри из Шотландии оказалась в нашей реке, – я протянул руку вперед, широко расставив пальцы. Ашраи склонила голову и повторила мой жест. Не касаясь, невесомо.– Не сама же она сюда перебралась.
– И правда, общих рек у нас нет, – растерялась Кристал. – Значит, кто-то ее сюда привез?
– Это самое логичное, – кивнул я.
– Но почему отпустил? – Тоша озвучил главное.
Кайса же лишь переводила взгляд с одного на другого. Похоже, про этих тварюшек она еще не читала.
– О них мало пишут, – поддержал ее Ларс. Не каждый охотник может похвастаться тем, что видел Ашраи.
Мой дед один из них. Хотя и его слова ничего нового не открыли. Он не стал ловить фейри, а потому и новых знаний не привнес. Хотя… Там есть и вырванные страницы. Вполне возможно, что они об этих водяных созданиях.
– Оно и понятно, учитывая их локальность. Все же живут они в основном в Шотландских озёрах и близлежащих морях, – Тоша сама беспечность. Лучше бы подумал о том, кто смог привезти такого ранимого и пугливого духа.
– Не только это, – нахмурилась Кристал. – Они очень робкие и застенчивые, да и обитают на самом дне глубоких озер и морей. Они испаряются на солнце, оставляя после себя только лужицу. И…
Во-от. Вот оно!
– На поверхность они поднимаются раз в сто лет, – добавил Ларс.
– Чтобы полюбоваться лунным светом, – улыбнулся Тошка. – Хотя есть мнение, что они используют его в пищу, – задумался. – Да. Питаясь одним светом раз в сто лет, не растолстеешь.
Кто-то тоже мог бы питаться пореже…
– Или они могут звать лишь раз в столетие. Они поют для луны, – а Кристал оказывается романтик. – Где-то я читала, что они зовут свою сестру, умоляя вернуться, но та их не слышит. Она не хочет вновь страдать от расставания с возлюбленным.
