Buch lesen: "Повелительница Рун", Seite 2

Чужестранка

На следующий день Айрин с самого утра была на ногах. Она растопила изразцовую печь, распахнула двери и окна, чтобы выветрить запах застоявшегося пива и жирной пищи, и радостно предвкушала, как снова выскажет лейтенанту своё мнение, но, к своему разочарованию, узнала от Грит, что ещё на рассвете отряд отправился в путь.

– Они уговорили работника мукомола Ульхера и подмастерье сапожника Золла. Брат твой, на счастье, толковый малый, не попался на красивые сказки лейтенанта. Разбуди его, у нас много дел.

– Думаю, пыл Барена поугас, когда он услышал, что солдаты встают до восхода солнца, – усмехнулась Айрин. – Грит, а ты, случайно, не знаешь, как зовут этого лейтенанта?

– Это же сын старого Тегана, который заведует арсеналом замка Грюнварт. Его имя – Ботарик, но, кажется, все называют его просто Бо. А теперь помоги мне отдраить пол, хотя, кажется, от этого будет немного толку. Эти половицы уже давно не блестят.

– Так это был Ботарик Теган?! Служанки у колодца часто над ним хихикают. Они даже дерутся из-за того, кто пойдёт с поручениями в замок, лишь бы увидеть Рыцаря Бо.

– Да, будь я на несколько десятков лет моложе, тоже бы вздыхала по его улыбке. Удивительно, что ты его не знаешь. Он же иногда бывает на службе Дня богов.

– К сожалению, День богов – единственный день, когда мы с Бареном можем навестить Нурру.

– Твоя правда, прости, совсем забыла. Видят боги, мне её не хватает. «Голубой дракон» уже не тот с тех пор, как она ушла на покой. Как она сейчас?

– Всё по-прежнему. При каждом удобном случае заявляет, что одной ногой в могиле, и так уже несколько лет кряду. Но её ноги теперь и впрямь плохи. И глаза видят всё хуже…

Лёгкое покашливание прервало разговор служанок. Айрин и Грит подняли взгляды и разом смолкли.

В дверях стояла чужестранка. Она осматривалась в зале, и Айрин подумалось, что негоже такой знатной и красивой особе появляться в трактире вроде «Голубого дракона». Она зажмурилась, снова открыла глаза, но видение не исчезло: на открытом проходе в пивную действительно стояла чужестранка. Вид у неё был растерянный.

– Что ей здесь надо? – спросила Грит, сжимая в руках тряпку.

– Лучше спроси у неё, – ответила Айрин, вытирая пот со лба.

Грит, кряхтя, поднялась, тщательно вытерла руки о передник и прошаркала в деревянных башмаках к стойке.

– Чем могу вам помочь, благородная госпожа? – спросила она.

– Мне нужен ночлег на семь дней, – прозвучал ответ.

– У нас? – уточнила Грит с испуганным видом.

– В этой деревне есть другой постоялый двор? – вопросом на вопрос дружелюбно ответила чужестранка.

– В Хальмате? Ах, боже мой, конечно же нет. Просто важные господа обычно ищут ночлег в замке Грюнварт. Он находится всего в трёх милях отсюда, на полпути к …

Тут Айрин не выдержала. Она поспешила к чужестранке и воскликнула:

– Но, разумеется, мы рады видеть вас в «Голубом драконе», благородная госпожа!

– Я отношусь к таким господам? – растерялась чужестранка, сильнее кутая плечи в обитую мехом накидку. Гостья – на первый взгляд ей можно было дать лет тридцать – казалась слегка рассеянной. Айрин не могла решить, насмехается она или спрашивает серьёзно.

– Это честь для нас, – выпалила она.

– Тогда комнату на семь дней и ночей для меня и место в конюшне для моих лошадей и моего слуги.

Вышеназванный стоял за дверью на улице и держал скакунов. Порывистый ветер нёс по улице редкие одинокие снежинки.

– Получается три геллера в день за вас и три за лошадей и слугу. Конюшня находится в том углу напротив. Она принадлежит кузнецу, но мы оставляем там лошадей наших гостей. Для вашего слуги найдётся место в большой спальне, госпожа, – сказала Айрин. – Оно обойдётся вам всего на полгеллера больше за одну ночь.

Гостья задумчиво смотрела на потолок. Айрин проследила за её взглядом. По балкам медленно полз паук-волк.

– Цифер неохотно расстаётся с лошадьми, – вымолвила наконец чужестранка. – Крыша над головой и кровать ему не важны. – Темноглазая гостья подмигнула Айрин, наклонилась к ней и прошептала: – Знаете, он немного не в своём уме.

– Очень хорошо, – невпопад ответила Айрин.

– Однако загвоздка в том, Айрин, что у нас совсем не осталось комнат на одного, – подала голос Грит. – А комнату на четверых мы отдать не можем, её уже занял наш давний постоялец, торговец скотом Тракс со своими помощниками. Мастеру Стааку не понравится, если мы выселим нашего давнего гостя.

Чужестранка, казалось, не слышала их разговора. Она уставилась в угол, куда забрался паук. Наконец гостья вытащила из кошелька, висевшего на поясе, семь монет и, не глядя, одну за другой положила на стойку.

– За семь дней жилья, стол и сено для моих лошадей.

– Батюшки, серебряные кроны! – вырвалось у Грит.

– Мы можем устроить комнату на чердаке, – предложила Айрин.

– Но это не придётся по нраву мастеру Стааку, его комната под чердаком, а он не любит, когда гости топают по утрам…

Айрин закатила глаза.

– За семь крон он сделает исключение. Лучше разбуди его и скажи, что у нас знатная гостья.

– Мне разбудить Гренера Стаака?! Будто не знаешь, как он несносен, когда его будят до обеда! Готова поспорить, его вчерашний вечер был долгим и неприятным.

– Тогда я пойду сама. Дядюшка будет ещё несноснее, если узнает, что мы упустили такую знатную гостью. Я отправлю к тебе Барена, он поможет благородной госпоже управиться с поклажей, а потом мы натопим и вычистим комнату. Вмиг управимся, уважаемая госпожа! А вы пока можете обогреться на лавке у печи.

– Сколько беспокойства! – Грит вздохнула, но, кажется, тоже поняла, что здесь можно хорошенько заработать. Айрин спешно поднялась на второй этаж и услышала, как разносчица кому-то говорит:

– Закрыть окна и двери? Знаете, мы всегда проветриваем, свежий воздух помогает в уборке, прогоняет плохие запахи и дурные мысли. Хотите позавтракать? Тогда я сейчас разбужу повара…

По многим причинам Айрин с радостью отказалась бы от затеи разбудить дядюшку, но к своим обязанностям она относилась со всей серьёзностью. Девушка постучала в дверь. Не получив ответа, постучала вновь, пока не услышала на другом конце комнаты недовольные стоны и ворчание.

– У нас гость, дядюшка, чужестранка! – крикнула она.

Из-за двери послышалось с трудом произнесённое: «Тогда извольте об этом позаботиться сами».

– Это благородная госпожа, дядюшка, и требует комнату на одного. Позволите устроить её на чердаке? Госпожа платит настоящим серебром и не интересуется ценой и готова дать целую крону за один день.

– Серебром? – спросили из-за двери. Голос дядюшки вмиг зазвучал бодрее. Покашляв и постонав, он с шумом сплюнул и гаркнул: – Тогда чего ты бездельничаешь у меня под дверью, дурёха? Натопите зал, разбудите повара и приготовьте эту чёртову комнату!

– Уже исполняем, дядюшка, просто хотели разбудить тебя, чтобы ты лично поприветствовал гостью.

С другой стороны двери с грохотом опрокинулся стул. Дядюшка разразился проклятьями – видимо, обо что-то запнулся, – а затем крикнул:

– Без меня, конечно, снова не обойтись! Уже иду. А тебе, Айрин Дочь Ворона, нечего рассиживаться у меня перед дверью. Займись, в конце концов, делом!

Два часа спустя Рагне фон Биал вошла в погружённую в полумрак конюшню, расположенную на другом конце площади. Её владелец, мастер Рамольд, был в своей кузнице рядом и ковал гвозди для подков. Звонкий стук молотка проникал в тепло тёмной деревянной постройки, где находилось с полдюжины лошадей.

– Цифер, ты где?

Из соломы поднялась какая-то фигура.

– Здесь, ваша милость. В жилье, которое отвела мне ваша щедрость.

Рагне осклабилась:

– Здесь спится лучше, чем в трактире. Там спрятана руна, я ощущаю её. Ты вряд ли смог бы долго находиться в доме, у меня и самой нестерпимо болит голова, и простейшее колдовство даётся с трудом.

Она бросила ему яблоко. Второе яблоко скормила лошади.

Цифер поймал яблоко одной рукой и тщательно натёр его об рукав.

– Глупая идея – заглянуть в эту деревню. Мы могли бы и дальше прятаться в лесах, пока действует руна.

Рагне сморщила нос:

– Я не такая, как ты, Цифер. Ни дня больше не выдержу в этих стылых лесах! Вечные прятки совсем меня измотали. Я и забыла, каково это – не мёрзнуть хотя бы одну ночь. И ты сам слышал, как недоволен повелитель нашими успехами. Мы больше не можем целый день торчать в глуши, ожидая, когда какой-нибудь болван попадёт к нам в сеть, Цифер.

– И всё же пойти в эту деревню – ошибка, и добром она не кончится, вот увидишь.

– Надеюсь, нам не придётся долго здесь оставаться. Ты узнал что-нибудь от своих дружков?

– Я спросил их, как ты и хотела, но, как я и предсказывал, о руне им ничего не известно. Зато они рассказали, что местные амбары, по-видимому, наполнены до краёв, особенно те, которые принадлежат кузнецу.

Рагне зло посмотрела на него:

– Сколько раз говорила тебе не «тыкать» мне, пока я играю знатную даму? Никогда не знаешь, кто может услышать наш разговор.

– Здесь только мы, лошади да несколько мышей. Они уж точно не выдадут, ваше высочество, – проговорил Цифер и, противно захихикав, впился в яблоко.

– Прекрасно. Я возвращаюсь в трактир, попытаюсь разузнать, где скрывается этот проклятый знак. И если вспомню, отправлю тебе позже что-нибудь поесть.

Она особо выделила последние слова, и её спутник понял: она решила об этом не вспоминать.

Он пожал плечами в ответ, откусил яблоко и улёгся обратно на тёплую солому, вызывающе широко скаля зубы.

* * *

– Она говорила, что её сюда привело? – спросила Айрин.

Она стояла рядом с Грит у стойки и следила за чужестранкой, сидевшей уже битый час в зале – сначала у печи, а сейчас, когда зал стал постепенно заполняться, за маленьким столиком в нише. Отчего-то гостья не хотела перейти в дальний, лучший зал.

– Мастеру сказала, что она здесь по делам, – ответила Грит.

Айрин наполнила пивом следующий кувшин.

– В Хальмате?

Разносчица усмехнулась:

– То же сказал и Гренер Стаак, а когда он спросил, что за дела такие, она ответила, что ищет злачное местечко для какого-то господина.

– В Хальмате?! – Айрин поставила последний кувшин с пивом на поднос.

Грит засмеялась, взяла поднос и потащила его к столам. В большом и дальнем залах было намного больше народа, чем обычно бывает посреди недели, в чём – Айрин не сомневалась – была заслуга чужестранки. Она подозвала брата и поставила кувшин с вином на стойку.

– Это для нашей особой гостьи, – пояснила она и поставила рядом с кувшином красиво расписанную глиняную кружку.

Барен кивнул и, мешкая, поднял поднос, но сестра вдруг удержала его за руку:

– Не забудь спросить, не хочется ли ей ещё чего-нибудь.

Брат испуганно посмотрел на неё:

– Спросить?

Айрин с серьёзным видом кивнула.

– Чем больше она закажет, тем больше серебра мы получим и тем лучше будет настроение у дядюшки. А от её богатства, как знать, может, перепадёт и несколько геллеров нам.

– Если дядюшка опять всё не проиграет. Мукомол Ульхер принёс с собой кости.

И Барен с мрачным лицом поплёлся к столику.

– Ах ты боже мой, ну и вид у твоего братца, – проговорила Грит, вытирая пот со лба. – Будто идёт к целителю вырывать зуб.

– Я лишь велела ему спросить у чужестранки, чего ей угодно.

– Иногда ты бываешь настоящим чудовищем, – сказала Грит и рассмеялась.

Айрин заставила весь поднос большими кубками.

– Должен же он учиться разговаривать с женщинами, – улыбнулась она, нацеживая пиво.

* * *

Рагне фон Биал осмотрелась по сторонам. Она тщательно выбрала место: с него было хорошо видно битком набитую пивную. Хозяин трактира сидел в дальнем зале за большим столом рядом с, очевидно, главными людьми в деревне, бражничал и играл в кости. За другими, менее знатными столами пили, смеялись и много шептались о «чужестранке». Рагне уже поняла, что в это захолустье редко заезжали путешествующие знатные дамы, к тому же разъезжающие не в экипаже, а верхом, и не с супругом, а лишь с одним предполагаемым слугой.

Она не обращала внимания на любопытные взгляды и была сосредоточена на приключениях своих маленьких шпионов, пробирающихся по дому на паучьих лапках и высматривающих подозрительный мешок. Трактир был старой, большой и кривой лачугой. Рунический мешок мог лежать где угодно, но, без сомнения, был рядом и затруднял ей даже это маленькое колдовство. Вдруг Рагне снова помешали, и она отпустила связь.

– Что? – приветливо спросила она юношу, обратившегося к ней.

Тот избегал её взгляда.

– Я только спросил, не хотите ли вы чего-нибудь ещё, ваша милость.

Он принёс ей долгожданного вина.

Чужестранка улыбнулась и постучала указательным пальцем по краю бокала.

– Разве в вашей деревне не принято наливать гостю, когда подают вино?

– Ох, конечно, извините, – встрепенулся юноша. Кувшин грубо ударился о край кубка.

– Скажи, мой юный друг, как твоё имя? – по-дружески спросила Рагне. Она положила свою тонкую руку ему на запястье, давая понять, что кружка наполнена достаточно.

– Барен, госпожа, – ответил он.

– Барен – красивое имя. А дальше?

– Барен Сын Ворона, ваша милость. Извините меня.

И спешно помчался обратно к стойке.

Рагне увидела, что он разговаривает с девушкой. Она бы дала обоим не больше семнадцати лет. На первый взгляд они были не похожи: у него тёмно-русые волосы и в плечах косая сажень, она, напротив, худощавая и темноволосая. И всё же было очевидно, что они брат с сестрой, возможно, даже близнецы. Рагне пригубила вина – оно было слишком кислым – и жестом подозвала к себе. Девушка отправила брата. Это было на руку Рагне, поскольку она уже разрабатывала план, в котором пареньку будет отведена своя роль.

– Вы… хотите чего-то ещё, благородная госпожа?

– Та юная девушка – твоя сестра? – И после одобрительного кивка продолжила: – Сын Ворона – необычное имя, особенно для девушки.

– О, её, конечно, зовут Дочь Ворона. Мы подкидыши, госпожа. В Хальмате говорят, что подкинутых детей приносят вороны.

– Правда? Как любопытно! Что до вина, оно немного кислое, но главное – недостаточно крепкое, на мой вкус. Быть может, в погребе есть мягкое вино покрепче?

– Конечно, госпожа!

Вскоре он принёс новый кувшин.

– Это вино из Кандта, ваша милость.

– Ах, почти родные края, – промолвила с улыбкой Рагне. Она сделала глоток. – Да, в его вкусе пологие склоны Кандта и Биала. Вы доставили мне радость, Барен Сын Ворона.

И положила на стол серебряную монету.

Юноша зачарованно уставился на деньги.

– Можешь забрать крону.

Барен украдкой бросил взгляд в дальний зал, где мукомол по имени Ульхер заведовал разговором и игрой в кости.

– Мы должны отдавать все деньги дядюшке, госпожа.

– Ну, от меня он ничего не узнает, – заговорщическим тоном прошептала Рагне и придвинула монету. – И думаю, ты можешь заработать ещё больше, юный друг. Твоё общество мне приятно.

Он покраснел, быстро схватил монетку и исчез за стойкой, где тут же показал крону сестре. Рагне довольно откинулась назад. Всё прошло так, как она и предполагала. Хозяин трактира не только держит свою прислугу в страхе, но и мало им платит. Без сомнения, парень нуждается в деньгах. Быть может, где-то в деревне есть девушка, которую он хотел бы впечатлить подарком. И она может ему помочь.

Рагне отпила ещё вина, которое было не лучше прежнего, и вновь попыталась установить связь со своими восьминогими любимцами. Они обшарили весь дом, но до сих пор ничего не нашли. Через некоторое время гостья снова подозвала юного Сына Ворона.

– Быть может, ты ответишь мне на один вопрос, мой друг. Я проезжала мимо нескольких деревень, которые не пощадила чума. Много скота издохло, люди были больны и выглядели жутко. В вашей деревне, напротив, жители, кажется, в полном здравии.

– Наверное, нам повезло, – промолвил юноша, по-видимому смущённо ожидая её заказа.

– Просто повезло? – спросила Рагне и положила ещё одну серебряную крону на стол.

Он взял деньги и прошептал:

– И, конечно, руна.

– Ах, защитная руна! Как это мудро! Верно, её хранит тот жрец в своём храме? Тот невысокий человек в дальнем зале, с длинной бородой, и есть жрец?

– Да, это он, но Аба Брон часто в разъездах, совершает обряды в других деревнях. К тому же лучше хранить руну в центре деревни, нежели на холме, чтобы она защищала скот и людей, а не жреца, который здесь редко бывает.

– Видится мне, хальматцы – толковые люди. Но чуть не забыла, я хотела заказать что-нибудь поесть. Что мне может предложить ваша кухня?

Юноша перечислил с полдюжины сытных блюд, но, к его явному удивлению, она заказала лишь немного хлеба, масло и мёд.

Едва разносчик ушёл, как на стол Рагне легла тень. Перед ней вырос мужчина в воронёной кольчуге и посмотрел на неё с неприкрытым любопытством. Недавно она видела его в дальнем зале.

– Я могу вам чем-то помочь? – дружелюбно спросила она.

– Надеюсь и рассчитываю на это, если позволите. До меня дошли слухи, что в деревне появилась чужестранка, госпожа не из наших мест, и моя задача, честь и обязанность – узнать, что значит ваш приезд. Капитан Хуфтинг, командующий стражей Хальмата, к вашим услугам.

– В вашей деревне есть стража?

– Конечно. Не будь её, я не смог бы стать капитаном, верно? А сия должность значит, что на данный момент я являюсь своим собственным начальником, поскольку с тех пор, как умер старик Гроль, я один охраняю славных жителей нашего селения. И хотя многие говорят, что в охране больше нет надобности, ведь уже много лет ни один разбойник не отваживался показать здесь своё неумытое лицо, я возражаю, что это прежде всего моя заслуга, ведь я стою на страже день за днём, ночь за ночью! Мы не нуждаемся в этих самодовольных солдатах замка Грюнварт, которые, кстати говоря, крайне редко здесь показываются, да и то лишь затем, чтобы посидеть в трактире на своих задницах, закованных в броню, и напиться!

– Без сомнения, вы выполняете благородную задачу, – выдавила Рагне фон Биал, не в силах уследить за подробными излияниями капитана.

– Правда в ваших словах, благородная госпожа! И теперь я, как орёл, неизменно кружащий в небе, возвращаюсь к вопросу, заданному в начале нашей приятной беседы: что привело вас в наш прекрасный и скромный Хальмат?

– О, я приехала разведать возможности для торговли по поручению близкого мне господина.

– Возможности, здесь? О каких сделках помышляет ваш знакомый поручитель в месте, которое непревзойдимо только в скуке?

– Как вы, верно, понимаете, это тайна, но я доверюсь вам и немного раскрою её: это связано со скотом.

– Значит, он разводит скот? Вне всякого сомнения, пастбищ здесь вдоволь, разных размеров и в разных местах. И наш край, как я уже, возможно, упомянул, благодаря моим неустанным стараниям чрезвычайно безопасен.

– О чём я непременно отзовусь с похвалой, – заверила Рагне.

– Тут вы не ошибётесь, дорогая госпожа, совсем даже не ошибётесь! – заключил капитан, пригладил бороду и, неловко поклонившись, удалился.

Наконец Рагне могла вновь посвятить свои мысли паукам. Однако её восьминогие помощники до сих пор не нашли и намёка на то, где мог быть спрятан рунический мешок.

Вечер становился всё оживлённее. Смущение, с которым хальматцы долгое время разглядывали Рагне, постепенно исчезло. В дальнем зале щёлкали кости, слышались брань и смех. Рагне отправила туда одного паука-скакуна и вскоре убедилась, что у мукомола запрятана в рукаве меченая кость, которую он время от времени использовал, чтобы выиграть.

У стойки брат с сестрой пререкались, когда у них находилось для этого время. Подослать паука-бокохода так близко, чтобы подслушать их разговор, было нелегко, но в конце концов она узнала, что, по подсчётам Барена, им не хватает ещё ста тридцати пяти крон и нескольких геллеров для выкупа. Одна или две кроны погоды не сделают, сказал Барен. Но сестра не согласилась. Она убеждала его вести себя очень приветливо с чужестранкой, которая, как знать, может и раскошелиться на серебряные монетки. А потом Айрин Дочь Ворона заметила на стене паука-бокохода, схватила полотенце и убила его.

Рагне фон Биал вздрогнула, едва удар настиг её маленького лазутчика, словно прихлопнули её саму. Когда такое случалось, её наполняла смертельная ненависть. Но Рагне взяла себя в руки: её план не терпел промедления.

Вскоре принесли еду, и Рагне воспользовалась моментом, чтобы продолжить выстраивать ловушку:

– Удивительно, что деревня вроде вашей может позволить себе защитную руну.

– Думаю, старик Маберик берёт за неё не так много.

– А, это имя я уже слышала. Странствующий мастер рун, не так ли? Но кто даёт золото, которое добавляют к руне?

– Золото?

Рагне с серьёзным выражением лица кивнула.

– В этом благородном металле ещё сохранилось немного белой магии, утраченной в Драконьей войне. Без двух-трёх золотых монет руна не подействует.

Юноша покачал головой.

– Никто в нашей деревне никогда не видел золотых монет, не то что имел, моя госпожа.

– Наверное, они просто держат это в тайне, что не удивительно. Одна монета легко может стоить сто серебряных крон!

– Сто крон?

– Да, трудно представить, правда?

Барен Сын Ворона кивнул.

– Какая пустая трата!

– Но руна важна, госпожа.

– Несомненно, вот только магии, которая кроется в единственной золотой кроне, хватает на многие годы. Никогда не понимала, зачем они кладут в рунический мешок несколько монет.

– Несколько?

– Таков обычай. Ну, оставим это. Что это за мёд? Он из вашей деревни? Просто восхитительный!

Юноша пролепетал что-то в ответ и снова исчез. Остаток вечера он был молчалив. Его сестра не раз спрашивала, что с ним стряслось, но не получала ответа. Рагне видела, что её семена уже дают всходы.

Она больше не говорила с ним о рунах. Вместо этого Рагне отпускала замечания о свободе и независимости, затем мимоходом рассказала историю о легендарном герое из Биала Аргоносе, которого волшебное сокровище освободило из кабалы и прославило и который в конце многих приключений завоевал сердце прекрасной девушки. Она видела, как заблестели глаза Барена Сына Ворона, и задумалась, не зашла ли слишком далеко. Было бы намного проще управлять им с помощью магии, вот только проклятая руна мешала, и у неё всё сильнее болела голова. Ей даже пришлось призвать обратно пауков – это маленькое безобидное колдовство, если продолжалось долго, становилось пыткой.

Время шло, в дальнем зале уже больше спорили, нежели смеялись. Рагне заметила, что хозяин трактира изрядно пьян. Он винил всех и каждого в том, что они обманули его, но гости лишь усмехались. Жрецу это быстро надоело, и он с брезгливым выражением ушёл. Шум усилился, и вскоре разносчица по имени Грит решительно выставила за дверь нескольких гуляк.

Рагне фон Биал вернулась в свою комнату с полупустым кувшином вина. Она помассировала ноющие виски и с нетерпением стала ждать, когда Барен Сын Ворона попадёт в её сети. В какой-то момент внизу всё затихло, и она задремала.

Спустя время Рагне внезапно очнулась и прислушалась к тишине. Улыбка промелькнула на её лице: голова перестала болеть! Рагне поднялась, выскользнула из комнаты и пробралась в конюшню. Пора было приниматься за дело.

* * *

Кто-то потряс Айрин за плечо. Она открыла глаза: от свечи исходил слабый свет, рядом стоял брат и держал её за плечи.

– Не спишь?

– Уже нет, балда, – недовольно пробормотала она.

– Ну и хорошо. Вставай, ты должна мне помочь.

– Сколько времени?

– Ты идёшь?

Айрин потянулась и зевнула, её бросило в дрожь. Дверь крошечной комнатки, которую она делила с Бареном, была открыта нараспашку.

– Что случилось?

– Проблемы.

Айрин думала пожелать Барену сходить к ночным альвам, но, увидев тревогу на его лице, вылезла из постели.

– Что ты натворил?

– Накинь что-нибудь, нам нужно в хлев.

– Барен! Сейчас же скажи, что случилось!

– Лучше я покажу.

В плаще поверх ночной рубашки Айрин спустилась по скрипучей лестнице вслед за братом и выбралась через заднюю дверь к вытянутому коровнику. В безоблачном небе сияли звёзды, в воздухе чувствовался мороз.

Барен приоткрыл тяжёлую дверь в хлев, они пробрались внутрь. Айрин слышала дыхание спящих коров. Пахло прелой соломой. Брат схватил её за рукав, потянул за собой к приставной лестнице и полез наверх. Айрин наморщила лоб. На полу хранилось сено и солома для скота. Что Барену нужно наверху? У одной из дубовых балок он остановился.

– Здесь, – сказал он и поднял свечу. На балке промелькнул один паук-волк.

В жёлтом свете Айрин увидела рунический мешок. Прежде она видела его только снизу, когда старый мастер Маберик его подвешивал. У неё возникло плохое предчувствие.

– Что ты натворил, Барен?

– Только посмотрел, я думал, там лежат монеты.

– Монеты? В мешке с руной? С чего ты взял?

– Слышал в пивной.

– От кого?

– Не знаю.

– Не от чужестранки ли, которая дала тебе серебряные кроны?

– Возможно, но какая разница! Монет нет, и…

– Что «и»?

– Ну, там внутри была одна записка…

Он снова запнулся в своём коротком рассказе.

– Пергамент с руной?

– Может быть. Я вытащил его, потому что хотел проверить, что в мешке, но там были лишь опилки от рогов и копыт, и ещё камень, и солома, и всякие мелочи, и, и… в общем, записка загорелась.

– Руна сгорела?!

Барен кивнул. Он был бледен как смерть.

– Если дядюшка узнает, он меня убьёт.

– Я ничего ему не скажу, – медленно проговорила Айрин.

– Я тоже, но если скот заболеет …

– Может, обойдётся, зима ведь почти прошла. А через два-три месяца придёт мастер Маберик, и мы попросим его сделать новую защиту.

– В Хайниме чума погубила коз и овец, а потом перешла на людей. А в Оксрайне коровы и быки дохли как мухи, а потом умерло несколько батраков и крестьян. Это недалеко от нас. А Эльхен говорит, что чума и эпидемия на службе у повелителя ведьм, они рыщут зимой по стране, сметая стада, у которых нет защиты.

Айрин тоже слышала о несчастьях, постигших другие деревни в долине.

– Не думаю, что повелителя ведьм сильно заботит наш хлев, – нерешительно сказала она.

– Но он кормится горем и нуждой, это каждый знает! Спроси хотя бы Эльхен.

– Она наполовину сумасшедшая и занимается разве что светильниками в храме, потому что Аба Брон не хочет марать руки. Что она понимает в таких вещах? – возразила Айрин, не слишком уверенная в своих словах. – Что ты вообще собирался сделать? Хотел украсть монеты?

– Нет, конечно же нет! Я лишь хотел посмотреть, вправду ли они там есть…

– Дурачина! Если бы там были деньги, дядюшка бы давно их проиграл.

Она вздохнула. Неладное обнаружится не позже того дня, когда мастер рун снова появится в деревне. А дядюшка не из тех, кто спокойно к этому отнесётся.

– Нам нужно её заменить.

– Руну?

– А что ещё? Мы сделаем новую записку, напишем на ней руну и положим обратно в мешок. Может быть, старый Маберик вовсе не заметит, что что-то не так.

– Но как… – начал было Барен, но Айрин перебила его:

– Проберись в комнату, где дядюшка ведёт счета. Нам нужны пергамент, чернила и перо.

– Но ты ведь не умеешь писать!

– Я не собираюсь писать письмо, мне нужно только заменить руну. Я уже видела несколько, это не должно быть трудно.

– Но только мастер рун…

– Ты будешь спорить дальше или что-то сделаешь, Барен Сын Ворона? Скорее собирайся, мы должны закончить, прежде чем пропоёт петух. Скоро рассвет.

Барен посмотрел на неё, в его взгляде читалось не только удивление, но и сомнение. Наконец он ушёл, и она осталась в темноте одна. Что она задумала? Подделать руну? Это было, конечно, запрещено, наверняка даже опасно, но не так опасно, как если дядюшка узнает, что натворил её брат. Она потёрла замёрзшие пальцы и попыталась вызвать в памяти руны, которые были в храме. Как-то она спросила Эльхен, что они означают, но старуха в ответ лишь шепнула, что об этом могут знать только жрецы. Спросить Абу Брона сейчас нельзя – нет времени. Да и вряд ли он ей поможет – жрец был во власти богов и священных обрядов, но не слишком-то отзывчив. И к тому же не умел держать язык за зубами.

Вскоре Барен вернулся. Он принёс перья, чернила и несколько листов пергамента.

– На случай, если у тебя не получится с первого раза, – объяснил он.

– Твоя первая здравая мысль за сегодня, – проворчала Айрин.

Она поискала ровную балку и разгладила пергамент. Иногда она видела дядюшку за работой, когда он вёл счета. Он не прогонял её и считал даже полезным, если его разносчицы научатся считать. Буквы Гренер Стаак писал с трудом: он полагал, что они совершенно не нужны прислуге. Но то буквы, а руны – нечто совершенно иное. Они древние, загадочные, магические. Быть может, они принесут несчастье, если неумело их использовать.

– Что теперь? Уже светает, – торопил её Барен.

Айрин закрыла глаза. Она воскресила в памяти руны из храма. Считалось, что они вымаливают защиту у богов. Это ей и было нужно. Руны Фронара-отца и Умоны-матери она знала, но какая означает мольбу и, главное, какая отвечает за защиту?

Она вновь открыла глаза и призналась себе, что не знает. Недолго думая, она выбрала руну, как ей казалось, наиболее похожую на защиту, и начала выводить её. Получилось ужасно.

– Не знаю, что должен значить этот знак, – проговорил Барен, – но он выглядит так, словно умер жалкой голодной смертью.

Айрин послала ему злой взгляд, глубоко вздохнула и повторила руну, на этот раз резче прочертив линии. Выглядело гораздо лучше. Барен протянул ей новый лист.

– Он примерно того же размера, что и записка из мешка. Жаль, я не видел руны, пергамент сразу же вспыхнул.

– Хорошо, – пробормотала Айрин, положила лист на перекладину и затаив дыхание быстро нарисовала руну, которая казалась ей правильной.

– Подожди, пока высохнут чернила, – предупредила она брата, который уже собирался сложить лист. – Помахай им туда-сюда, дядюшка всегда так делает, – посоветовала сестра и открыла мешок. Брат последовал её совету, обеспокоенно глядя вверх на стропила, где отражались первые лучи солнца. Наконец он медленно сложил пергамент и запихнул его в мешок, протянутый сестрой.

– Спасибо, – пробормотал он.

Она коротко кивнула. В деревне запел первый петух. Айрин с братом прошмыгнули в дом, чувствуя, что добром это дело не кончится. Уже лёжа в постели, Айрин решила как следует проверить чужестранку, натолкнувшую Барена на эту глупую авантюру.

* * *

Рагне фон Биал встряхнулась и прервала связь с пауками-волками, отправленными в хлев. Перекладины и коровы поблёкли, и она снова очутилась в конюшне кузнеца, где разместили её лошадей и так называемого слугу. В течение неприятно долгого времени её мучило ощущение, что ей не хватает рук и ног. «Случилось», – заключила она, чрезвычайно довольная. Её знобило, и она протянула руки поближе к фонарю, но он почти не давал тепла.

– Ты говорила это ещё час назад, – заметил альв, подёргивая бровями. – Почему мы до сих пор не напали?

– Мне было любопытно, что сделает этот парень.