Buch lesen: «Чугунные облака», Seite 61
– Эй, Энджел? – спросил нежный девичий голосок, сладковатый, высокий, но при этом твёрдый и уверенный.
– Отвали – резко оборвала девушка, продолжая пялить на своё отражение в воде.
– Я вижу, что тебе нужна помощь – ответила незнакомка, севшая на колени рядом с ней. Энджел подняла глаза на настырную собеседницу. В глаза сразу же бросилась жутковатая кожаная маска: в нитках и молниях, полностью скрывшая лицо незнакомки. В полной мере открыты были лишь пухлые алые губы. До черта сексуальные. Мальчики такие любят…
… кобели.
– Ты вырядилась будто на Хэллоуин – хихикнула Энджел, утирая слёзы. Как объяснить, что ей не захотелось прогонять эту девушку. Что если б она встала сейчас и ушла, Энджел попросила бы её остаться? Что с ней ненависть и горечь уходила на второй план, а на первый выходил смех, музыка и калейдоскоп ярких красок, доносившиеся из дома?
Говорят, у некоторых людей особенная энергетика. Эти уникумы способны расположить к себе лишь одним своим присутствием. Может быть, как у Кинга от них исходит сильное сияние. Может быть, они просто умеют общаться и быть очаровательными. Но, кажется, незнакомка в кожаной маске заставила Энджел улыбнутся одним лишь своим присутствием.
– Я жена маньяка Кожаное Лицо из «Техасской Резни». Узнала? – привстала незнакомка, дав осмотреть своё выношенное и специально испачканное жутковатое платье телесного цвета, забрызганное фейковой кровью. В нескольких местах насквозь просвечивали крупные дырки. Тёмные кудрявые волосы собраны в круглый пучок.
Образ, сказать честно, прекрасный. Но скорее всего, в доме, наполненном Тимберлейками и Леди Гагами его засмеяли.
– Кто ты такая? – удивлённо спросила именинница, пытаясь заглянуть под маску. Ничего не вышло. Незнакомка так и не выдала своего имени.
Но это и не помешало дальнейшей беседе: недолгой, но искренней и честной. Энджел раскрылась незнакомке, незнакомка раскрылась ей, и как оказалось, на тот момент они чувствовали то же самое.
В холле громко заиграла песня «I kissed a girl”. Толпа в очередной раз завопила. На этот раз особняк пульсировал в ритм дерзкому голосу Перри.
– Энджел! – кричала Вероника, заглядывая в каждую комнату второго этажа. В ванной она засекла ту же парочку, скрывающую свои обнажённые тощие тела за тонкой почти прозрачной занавеской. Габрелла и Трой из «Классного мюзикла» наплевали на записку перед родительской спальней и отдались чувствам на просторной кровати. Белая куртка-американка укрыла полку с парфюмами Гучи, строгая юбка девушки полетела к флаконам Шанель. Но Веронике было не до замечаний.
– Энджел! – кричал Тимберлейк, бегая вслед за Вероникой и поражаясь, сколько парней пришло на вечеринку одетыми также, как и он.
– Эй, Гага! – спросила растерянная Вероника у девчонки, которая проходила мимо по коридору в образе Леди Гаги из клипа «Just Dance”: белый парик с чёлкой, молния под глазом. Местная Гага пила пунш в компании Девида Боуи и неохотно оторвалась от оживлённого разговора – Ты видела Энджел?
– Она у бассейна сидит с какой-то жуткой сумасшедшей – указала Гага на прозрачные двери, ведущие в сад. Гага хоть и любила общение, но замечала всё происходящее за её спиной. Скандалы, драки за «Just dance” и образование новых парочек. Завтра будет что подругам рассказать: Джонас переспал с Сашей Грей, мистер Факер накурился в компании Пинк, и с ними, кажется, был Гарри Поттер.
Вероника и парень пулей выбежали из дома, устремив взгляды на переливающийся огнями бассейн. Вероника сделала единственный шаг по узкой тропе, выстеленной камнем. Шагать дальше не получалось. Картина, что она увидела у бассейна заставила обомлеть и Тимберлейка, бежавшего следом.
Энджел раскрепощено и уверенно целовала неизвестную в кожаной маске. Единственное, что можно было рассмотреть: пухлые алые губы.
Страсть, с которой они обнимали друг-друга отняла у Вероники дар речи. Невооружённым глазом было заметно наслаждение, удовольствие, витавшее вокруг пары.
Поглаживая длинные волосы друг друга, девушки на мгновение останавливались, чтоб спустя секунду продолжить.
– О Мой Бог – удивлённо шепнула Вероника.
Энджел в ту ночь больше и не видела бывшего парня и лицемерную подругу, а на следующее утро помнила лишь поцелуй с незнакомкой.
Помнила следующие недели и месяца, расплываясь в улыбке на уроках геометрии. Вспоминала приятную свежую воду бассейна, каждое словечко их бесконечных разговоров, каждую фразу.
Момент первого поцелуя. Её аромат и прикосновения. Они растворились в друг друге, не замечали звуков шагов и далёкие возгласы.
А Кети Перри всё пела:
« I kissed a girl, I like it”
Как бы вам объяснить ощущение, которое ты испытываешь на утро после первого раза? Одно из самых противоречивых чувств на планете. Вроде бы, встречая первые лучи солнца ты счастлив, что наконец это с тобой случилось. И тебе вроде бы понравилось, но вместе с тем ты испытываешь необъяснимое волнение, голова забивается миллионом вопросов и сомнений. Не облажался ли ты? Было ли ей приятно? И как бы ты не хотел чтобы эти вопросы ушли подальше, они всё равно непроизвольно залезают в голову.
Но если отключить своё трусливое неуверенное в себе жалкое прыщавое эго то ты можешь сразу же понять, что вчерашняя ночь была одной из лучших в жизни. Это был не просто перепихон с девчонкой, на которую ты в жизни не обращал внимания, но тут над вами двоими повисли одноклассники, которые только и трубят о том как они часто занимаются сексом и показывают каждому встречному свои презервативы, скорее всего украденные у родителей. Это был не тот случай, когда вы вдвоём в первый раз за свою жизнь выпив по бутылке пива приходите к решению что вам незамедлительно стоит попрощаться с девственностью.
Нет же, мой первый раз был особенным, ведь он был с самой лучшей девочкой на этой планете. Такой умной, искренней и зажигательной. Такой открытой и красивой. Ева была самой лучшей для меня, и как же я счастлив что мой первый раз произошёл с ней.
После моего прихода в час ночи в эту субботу родители очень сильно стали следить за временем прихода домой. Представьте себе, я был на грани домашнего ареста. Шестнадцатилетний здоровый пацан мог после четырёх часов дня по приказу родителей сидеть в своей комнате, читать книги, смотреть сериалы и видео на ютубе никуда не выходя. Позорище. Слава Богу что родители не пришли к этим крайним мерам.
Выйдя из Евыного дома в десять часов вечера я успел за полчаса добежать на свой задний двор, который от большой основной дороги отделял маленький хлипкий деревянный заборчик.
Навыки лазанья по деревьям, оставшиеся с первого города, казалось, практически не сохранились. Достаточно высокий клён, ветки которого плотно закрывали вид из окна моей ванны, оказался не таким уж легкодоступным.
Первая попытка его покорения закончилась достаточно болезненным фиаско. Упав на твёрдую почву своей и так больной спиной я создал ужасный грохот. Слава Богу ему не удалось привлечь внимание родителей.
Круто группироваться во время падения было явно не моим коньком.
Второй раз прошёл весьма успешно. По толстой зелёной ветке я влез в открытое окно ванны. Мое шикарное аналитическое мышление подсказало мне перед уходом открыть окно, на случай если я решу задержаться у подруги.
Спустя пару минут я лежал в своей кровати. Родители ничего даже и не заподозрили. Как я и пологал, вся эта напыщенная строгость была не более чем показухой. Скорее всего, они сейчас думая что я сижу в комнате и читаю книгу смотрели в зале «Секс в большом городе» на полной громкости. Ну как смотрели, папа страдал, предлагая маме посмотреть «Игру престолов» а мама делала вид что не слышала его и продолжала наблюдать за развитием отношений Саманты.
Утро Каролины началось с сокрушительной головной боли и с пугающих мутных миражей. Не вставая с кровати, она продрала глаза, но всё ещё находилась в тёмных, тусклых снах. С солнечными лучами, ослепившими глаза, перед взором встал Валентин. Он дрожит, тянет руки к ней. Каролина, глубже заворачиваясь в одеяло, шёпотом пугливо произносит «Нет! Уходи!», а при резком взгляде на её ладони сердце обрывается к ногам. Они в крови, полностью алые. На его бледном лице виднеются багровые капли, оставляющие за собой прозрачный след.
Она открывает глаза и пялит в потолок, пытаясь по пазликам разложить мое и реальность в своей жизни.
Вчерашний вечер был апофеозом необъяснимого и странного, до сих пор девушке казалось что те картины, освещённые месячным светом, те события проходившие во мраке, стали плодом её богатой фантазии.
Сильная нога подбросила в воздух стеклянную бутылку, причем метко попала в голову обидчика. Разве такое возможно не только в комиксах?
Безумно.
Необъяснимо.
Один парень победил четырёх при стычке лоб-в-лоб, виртуозно, мастерски. А она стояла в стороне и будто на экран кинотеатра смотрела: на новый боевик, какой-нибудь восьмидесятый Форсаж.
Мозг отказывался верить глазам, требовал разумных фактов и оправданий. Отойдя от супермаркета, она приняла бы ту стычку ха галлюцинацию. Каролина легко бы поверила, что у неё внезапно начались проблемы с психикой. И возможно, подобный вариант развития событий был бы гораздо удачнее, чем то, что произошло дальше.
Отойдя от супермаркета она требовала от Валентина объяснений, сначала шёпотом, смотря в асфальт и вспоминая каждый его удар, каждый шаг. Твердила «скажи мне правду, объясни мне, пожалуйста» а он рассеяно отвечал «не могу» и шёл дальше. Тяжесть собственных секретов упала на его плечи и он стал непривычно для себя сутулится. Тяжесть случившегося, горечь от неосведомленности и растерянности обмоталась петлёй вокруг тонкой шеи Кэр, не давала дышать в нормальном ритме. На следующем проулке, в месте где начались приличные дома среднего класса, бесконечные газоны и стоящие подряд ряды фонарей, она сорвалась. Тембр взлетел до агрессивного крика, и она стала требовать, настойчиво и агрессивно:
– Ты скажешь мне это прямо сейчас! И я ни за что не поверю что причина твоей силы в турнике, допингах или ещё какой-либо хренотени! Отвечай: что это, чёрт возьми, было?!
Но он упрямо стоял на своём:
– Я не могу нарушить правила. Поверь, это секрет, и будет лучше если ты его не узнаешь.
Одним лишь сухим «поверь» она не собиралась ограничиваться. Встав посреди пустой улицы, тянущейся к очередной холмистой посадке, Каролина приняла строгое решение: она не может быть уверенна в этом человеке.
Одна мысль перегоняла другую, спотыкалась у финиша и недвижимо падала на землю. Вспоминались забытые сны, где она видела Валентина в самых кровожадных образах. Зачастую там фигурировал алый цвет: кровь повсюду, на его руках, лице, теле.
Жестокий, бесчувственный, холодный. Садист! Садист! Садит!
Десятки голосов шептали в её голове. Толпа недовольных разозленных жителей, все как один утверждающих что человек, который так сильно запал ей в душу – злобное животное. Пенсионеры, желающие в полусонном спокойствии проводить жизнь. Родители, рассматривающие синяки на лицах обиженных детей. Сами дети, становящиеся жертвами жестокости шайки отбитых хулиганов.
Сейчас она в мгновение всем им поверила и более того, Каролина была уверена, что на этом перечень его странностей и тайн, скрытых от общества, не заканчивалась.
Она обернулась и в свете стоящего рядом фонаря рассмотрело его лицо: холодное, бледное. На лбе и лысой голове блестели капли пота. Сам он выглядел несчастным, замученным тоскливыми мыслями и собственной скрытностью. Все хотят быть открытыми и честными с людьми, которых по настоящему любят.
Такое знакомое лицо, все мельчайшие черты лица, незаметные тонкие шрамы которого она успела выучить за последние дни. С криком разъярённой толпы, с мутными картинками собственных снов оно стало чужим и холодным. Оно стало пугающим, отталкивающим и жестоким.
В упиравшимся в Каролину взгляде сквозила тайна, от которой становилось не по себе. Хотелось убежать от него подальше, запереться за надёжными замками дома и не выходить на улицу, ведь там мог оказаться он. Стоять с ним посреди тёмного безлюдного переулка стало жутким испытанием, и она еле сдерживалась чтоб кинутся прочь в любую сторону, подальше от тёмного силуэта на дороге.
Почему её эмоции так резко переменились? Почему с ним она чувствует опасность?
Каролина привыкла считать себя человеком с неработающей интуицией, покрытой пылью и плесенью. Она никогда не выигрывала в играх, где нужно попытать удачу, никогда не сдавала тесты, выбирая варианты ответов считалочкой. Сейчас же, внутренний голос визжал, разрывался от воплей.
А Каролина лишь сглотнула и выдавила из себя тихое:
– Я думала между нами нет секретов – ванильное и неуместное при урагане, путавшем всё в её голове. Наконец она исполнила возникший недавно план: взмахнула волосами и бросилась в противоположную сторону от молчаливого парня. Оставила его за спиной со всеми недомолвками и тайнами, но облегчения это никак не принесло. К глазам поступили слёзы, к горлу всхлипывания, словно отходя дальше от него она становилась более немощной и неполноценной, как близнец, оторванный от брата. Она не могла оставить его, не узнав правду, не разобравшись в нём. Но мозг шептал, что Каролина поступает верно.
– Подожди – Валентин бросился следом, и настигнув её, схватил за тонкую руку. Тело пробила дрожь, Каролине стало жутко. Ледяные глаза пялили на неё и ясно давали понять, что просто так он её не отпустит. Он вымолвил одно слово и замолчал, просто смотрел на Каролину. В другой ситуации ей бы этого было достаточно: наслаждаться тишиной, рассматривая его лицо вблизи.
– Если между нами будут такие недомолвки, то нам не стоит быть вместе – Каролина больше не боролась со слезами. Пусть он видит, смотрит на неё слабую. Всё равно. Она не может находится с ним, не зная правды.
Вырвавшись из его рук, она бросилась дальше по улице.
Валентин наблюдал как девушка его грёз неумолимо ускользает, растворяется во мраке. Несколько шагов – и она скроется за небольшим серым домом с ветхой пристройкой. И сказала закончится. Жизнь тоже. Вновь начнётся тягучая бледная череда преисполненная тоски и насыщенных воспоминаний из детства. Жаль, что их ограниченого количества так недостаточно. Если бы он знал тогда, сидя в быстрой качели, обедая за кухонным столом мамиными котлетами, общаясь с ней и с любопытством слушая истории о погибшем дедушке. Если бы он знал, что совсем скоро прийдётся попрощаться с ней, и закончатся бесконечные лета и радость как таковая. Если бы он знал, запоминал каждое мгновение тех дней старательнее, каждое слово тех разговоров и каждый звук её нежного голоса. Её тепло, когда она обнимая крепко прижимала ближе к себе. Любящий взгляд.
Всё закончилось.
Но потом, среди затяжных туч заблестел луч, показалась лазурь летнего неба. Он увидел её: далёкую и недоступную. Идеальная незнакомка, что могла вмиг подтвердить теории о любви с первого взгляда. Он полюбил её и зачарованно следовал следом, желая насладится ею хоть краем глаза. Но Каролина в упор его не замечала.
А потом свалилась в его жизнь так же резко, как и ушёл предыдущий любимый человек. Тучи полностью разогнал ветер, солнце ослепило глаза и наконец началось то самое бесконечное лето. С ней он чувствовал окрыляющий восторг, бесконечное удовольствие от каждой секунды проведённой вместе.
И сейчас это вновь грозилось закончится. Всё лучшее уходило из его жизни резко, как по хлопку.
И да, он сдался. Раскололся. Выбрал счастье, променяв её на честь. Конца света не случится, если он расскажет ей правду.
Она должна быть с ним. Сейчас хотелось верить в существование высших сил: они как-то помогли им пересечься, значит так должно быть. Значит пусть она знает.
– Я всё расскажу – крикнул он вслед Кэр – Подожди, дай мне всё объяснить!
– Я слушаю – обернулась она, со слезами текущими по щекам и вниманием в глазах.
– Тебе это покажется полным бредом, и скорее всего ты не поверишь.
– Я поверю, обещаю. Главное будь честным со мной. Я не могу находиться с человеком о котором буквально ничего не знаю!
– Дело в том, что… – в воздухе повисло небывалое напряжение. Каролина дрожала, не понимая, виновен ли в этом пронизывающий сквозняк или его непонятный взгляд. То до неприличия горячий, прожигающий дыру в груди, то холодный, как лёд, преисполненный равнодушия. Нет, этого человека никак нельзя было назвать стабильным. Казалось, в его голове каждую секунду происходят изменения.
– Ты вампир? – с надеждой в голосе спросила Кэр, сама удивляясь немыслимости сказанного.
– Что? Нет – удивившись резко ответил он – На самом деле всё не так круто: я проклят.
– Стоп, проклят?
– Хоть я и до сих пор не осознал, что со мной творится, но кажется я проклят этим городом. С давних времён над этой землёй висит ужасное проклятье. Как я понял, из-за этого тут так много психов и прочего сумасшедшего мусора.
– Но.... – Каролина искренне не понимала.
– Подожди! Я расскажу всё по порядку. Когда мне было десять ко мне домой пришёл следователь, сообщить новость о смерти моей мамы. Прошла неделя после того как её нашли в парке с пробитой головой. Я видел её на похоронах. Кто-то намеренно зверски убил её. А мой папа и это алкаш-детектив будто специально скрыли от меня и всего города правду. Понимаешь? Они умолчали что-то. Я знаю, что они что-то скрывали. Причём чрезвычайно умело, мастерски.
Я не понимал за что отец скрывает от меня правду о гибели мамы. Каждый день я приходил на кладбище, к её усыпанному цветами, которые каждый день всё осыпались и осыпались, кресту и общался с ней. Я остался в этом мире совсем один без неё.
Тогда после беседы со следователь я рыдая прислонился к её фотографии и беседовал шёпотом. Наверное, ей бы не понравилось фото, что выбрал папа для памятника. Она любила улыбаться, всегда сияла. У нас есть десятки карточек с отпусков, где она счастлива. А там мистически сверкает полуулыбка: вдумчивая и слегка печальная. Словно она сама не могла смирится с мыслью, что её убийца остался безнаказанным.
Я гладил её фото, мог ударятся в воспоминания часами, благо таких у нас много. Смеялся, рыдал, думал. С ней неразлучно связана моя жизнь, вся горечь и радость, счастье и печаль. По-этому тем для обсуждений у нас была уйма…
Тогда я гадал, кто же мог сотворить с ней такое: бездумно перечислял имена, в расчёте увидеть хоть какой-нибудь знак. Рядом слетались тёмные вороны, с интересом заглядывали на мелкого безумца, сидящего на кладбище. Над головой собирались тяжёлые свинцовые тучи, капал дождь, люди возвращались с работ, дети шли домой с учёбы, а я сидел там и перечислял каждого жителя, ведь виноваты были все. Просто кто-то в меньшей степени, кто-то в большей. Все они видели как я страдаю и молчали, щедро одаривали своими жалостливыми взглядами и не слова.
В пустом кладбище значимым становится самый малейший звук: шуршание куста вдалеке, крики вороны, звук покрышек, увязающих в сырой грязи… И тогда чьи-то шаги разнеслись как выстрелы, прервали нашу беседу и отпугнули меня от мамы. Я не хотел чтоб кто-то ещё раз увидел мои слёзы: я и без этого дал волю эмоциям на похоронах. А как иначе, когда видишь любимейшего человека в последний раз, перед тем как тяжёлая крышка гроба с шумом захлопнется? Когда бросаешь клочок земли и в голове повторяешь: конец. Больше ты никогда не сможешь полюбить.
И без того я прослыл «грустным мальчиком», но новых жалостливых взглядов выдерживать не хотелось. Сорвавшись с места, я залетел в тёмную посадку и побежал в самую чащобу. Поляна с мрачными памятниками осталась позади, вокруг сосны, высокие ели, скрывавшие меня от солнца. Лес был равнодушен к времени, тут всегда царила ночь.
Тьма вокруг – всё, что мне тогда нужно было.
Остановила меня лишь бурлящая речка, перегородившая дорогу. Агрессивная, шипящая. Потоки воды с шумом разбивались об твёрды камни и разлетались на тысячи брызг, а я встал на месте и смотрел как зачарованный.
Каролина не двигалась, открыв рот слушая парня. Пока что в его истории не прослеживалась суть, но как же он красиво рассказывал! Кто бы знал, что он настолько хороший рассказчик!
– Лишь остановившись, я осознал как сильно воют мне ноги, как колит в боку и как сбилось дыхание. Я присел на холодную землю и стал всматриваться в отражение. Там видел маму. Нам часто говорили, что у меня с ней одно лицо. В реакцию на эти слова, я, как правило, любил обижаться. Она женщина, как-никак. Тогда я, расплываясь в улыбке, понимал почему так говорили. У нас одинаковые глаза и схожие черты лица, общий нос и идентичная клонированная улыбка.
И так я, сбежав подальше от кладбища, всё равно нашёл маму.
В отражении она была даже более реальной, чем на фото. Воображение ясно рисовало её разговор, жесты, смех. Мы общались вплоть до того, как небо окрасилось в тёмно-синий и она исчезла.
Помнится мне, в ту неделю я любил звенеть связкой ключей от дома в руках. Успокаивало нервы, знаешь ли. Тот негромкий звон мысли ненужные заглушал.
Поднявшись с коленей, я собирался уходить прочь от речки, но вскоре плюхнулся обратно. Руки сами взмыли к голове, обхватили уши в которых разжался оглушительный звон. Резкая боль не давала сделать ни малейшего движения, кроме как выть от безысходности и трястись от судорог. Звон лишь усиливался, а сквозь него раздался мерзкий голос, смехом долетавший из глубин разума: «Будь одним из нас»– твердил он – «Тебе станете легче. Ты увидишь красивые вещи. Будешь жить счастливо. Лишь присоединяйся». Я не помню чётко что он говорил. «Ты станешь сильнее. Признай, ты же ненавидишь каждого кто живёт в твоём городе»
Испуганно, я оглядывался по сторонам, пытаясь увидеть кто со мной говорит. Вокруг лишь тёмный лес и бурлящая вода.
«Все они – продолжал голос – Виноваты в гибели твоей мамы. Они скрывают всё от тебя, Валентин. Ты должен им отомстить. Они должны заплатить за то, что разрушили твою жизнь»
«Отвали от меня!»– кричал я, в ярости пиная камни, крепче сжимая уши. А он в ответ лишь смеялся. Безумно, по-сумасшедшему. Такого смеха я вплоть до того дня не слышал…
Так же резко, как и заговорив, он замолчал. Боль стихла, звон тоже.
Встав и отойдя от речки, я решил срочно идти домой. В сумерках, я совсем не заметил возникшую рядом тёмную тень. Она нависла надо мной, с удивлением смотря на судороги и конвульсии. Сначала я подумал, что говорил он, хоть и хозяин сумасшедшего голоса представлялся мне иным: престарелый сумасшедший, как убийца из шоу-криминальной хроники. Показывают его портрет, когда ты сидишь на диване и пепси попиваешь, и от одного лишь взгляда на его мрачную физиономию не по себе становится. А приятный голос ведущей заявляет: «Насильник. Убил шестилетнюю девочку.» По одному лишь виду его понятно, что в той лысой черепной коробке не всё о’кей.
Но этот выглядел вполне себе обычно: рыбак, немного грязный, лохматый. Взгляд сначала не выражал определённых эмоций: незнакомец просто смотрел на меня, а потом протянул свою громадную лапу:
– Парниша, тебе нужна помощь? – его рот вытянулся в жутковатой улыбке. Тогда я и оценил его обличие, раскрыл этого ублюдка – Ты весь в слезах, хочешь, я тебе помогу?– он подходил всё ближе и ближе, держа ладонь перед собой. Рот вытягивался шире, взгляд становился озабоченнее– Помогу, вот увидишь, тебе понравится – повторял он мне как собачке, болеющей бешенством. Глупому животному. Оказалось, и поступить со мной он решил как с глупым животным. Другая его лапа опустилась к ширинке его замызганных брюк – Понравится…
Клянусь, я не собирался делать этого. Тогда уже было понятно, что дела плохи. Обернувшись к нему спиной, я собирался убежать в лес и скрыться во мраке.
Но он не желал меня отпускать.
Урод подлетел ко мне сзади, шепча одно и то же слово на ухо. Я чувствовал его горячее дыхание, как лапы обхватили моё горло и с усердием стали сжимать. Брыкался, кашлял, задыхался – он даже лицом к себе меня развернул, чтоб лучше видеть это всё. Бешеные глаза впивались в меня, а я не знал, может ли его улыбка когда-то остановится растягиваться.
Он получал наслаждение, душа меня голыми руками с расстёгнутой ширинкой. Лицо его охватывал мрак, сумерки растворились во тьме, и я чувствовал как из лёгких выходит последний глоток воздуха. Не сделал бы то, что должен был – погиб.
В руках моих до сих пор звенела связка ключей. Одно резкое движение – и самый длинный, самый острый прилетел ему в глаз. Крепкие лапы ослабли, на лицо струёй брызнула кровь этого мудилы. А ключ заходил в его череп глубже и глубже… Я весь был в его крови: футболка, джинсы, кеды.
Он отходил назад, к речке, и лапой скрывал раненый глаз, крича:
– Ах ты маленький выродок!
Дальше всё происходило по инерции: взяв тяжёлый камень, лежавший у берега я стал бить упавшего на землю мудака. По его отвратительному, искаженному озабоченностью лицу. По его пухлому громадному телу. Кровь летела на камни, в ползущую рядом воду, залепливала мне глаза. Я не остановился пока он, жалкий, усыпанный жирными синяками и багровыми царапинками, не перестал шевелится. Окровавленное тело застыло на берегу реки, десятки струек с него стекали в воду, окрашивали прозрачную воду в алый. А я, мальчишка в чужой крови, напуганный, не осознающий того, что натворил, смотрел на изувеченный труп и качая головой отходил назад. Не желал верить что я это сделал.
Ненависть к нему ослепила, злость взяла под контроль тело. Дело в том, что взяв в руки камень и начав убивать, я не мог остановиться.
– О Господи! – перебивала Валентина Каролина, качавшая головой весь рассказ.
– Когда я отмывался от крови в реке голос опять заговорил: «Теперь ты навсегда мой». Безумный смех доносился из разных сторон, окулировал лес. Я смотрел на залитые чужой кровью ладонью под его звуки, аккуратно смывал капли с кед и одежды под его аккомпанемент. Избавившись от выродка, которого я замочил, каждый день этот голос звучал, постепенно рассказывая о моей дальнейшей участи. Каждый в этом городе, когда-либо проливши кровь другого человека уже не в силах был остановиться. Он навсегда становился зависимым от убийств. Так случилось, что я запустил в свою голову эту сущность. Я не смог прогнать его, когда нужно было это сделать. И сейчас, каждый день он говорит со мной. Каждый день он пытается донести до меня что-то. Он хочет что-то от меня. И я даже не знаю чего.
Порой он рассказывает ужасные, жесточайшие вещи. Начинает в деталях описывать мерзкие кровожадные убийства, окровавленные внутренности. Иногда комментирует каждое моё движение.
Этот голос представляется как Даниил Тришакович – самый опасный убийца за всю историю этого города.
– Невероятно – в шоке произнесла Кэр.
– Это он приказал мне собрать вокруг себя таких же ребят, преследуемых голосом. Которые также как и я запачкали свои руки чужой кровью.
– Это твои друзья… – с ужасом осознала Каролина.
– Скорее товарищи– сухо обрезал он– Наше прикрытие – то, что мы обычные хулиганы. Так, на нас никто никогда не думает что мы какая-то секта с маниакальными наклонностями. Если бы мы были шайкой задротов, то в то, что мы группа сумасшедших сатанистов было бы легче поверить, согласись?
– Ну, как сказать…
– Ужас в том, что сам не понимая того я хочу убивать, мне это нравится. Нравится чувство, испытываемое при виде чужой крови. Скорее всего, после этого ты никогда не захочешь меня видеть. Но я получаю наслаждение когда на моих руках кровь незнакомца. Когда я вонзаю в живот поглубже острый нож. Я получаю кайф от этого.
– Так… так это ты убиваешь всех этих невинных подростков? – со слезами на глазах спросила Каролина.
– Нет, нет, я пытаюсь не делать этого… Я сдерживаю себя, честно! Поверь мне, слышишь?
Каролина вытирая слёзы кивнула головой. Легче от правды не стало: её парень убивал людей и получал удовольствие от этого. Тело немело от истории Валентина.
– После того, как со мной начал разговаривать голос я чувствовал как меняется моё тело. Я становился сильнее. Я чувствовал как силы всё больше и больше притекают в мышцы. Я не понимаю откуда они появились, с каждым днём после того как я убил того маньяка становясь всё сильнее и сильнее. Как грёбанный человек-паук или супермен.
Каролина, отходя подальше от Валентина и вытирая слёзы, катившиеся по щекам, спросила:
– И эти все девять парней, с которыми ты всегда ходишь, они тоже слышат эти голоса и с такими же пугающими наклонностями?
– Да – Валентин заметил ясно написанный на лице Каролины испуг – Поверь, я никогда не причиню тебя боль. Прошу тебя, не отдаляйся от меня. Я знаю что звучит это как психоделический бред, но просто войди в моё положение. Как бы мне не хотелось причинять людям боль, меня просто тянет на это. Я держусь из всех сил, и обещаю, пока ты со мной, я не сорвусь. Ты делаешь меня сильнее. И из-за этого я рассказал тебе свою пугающую историю.
Я вижу убийства в снах, думаю о них и на подсознательном уровне мне становится мерзко. Этот голос, который ни на один день не затыкался меняет меня,
Каролине стало по-настоящему страшно. Убегать? Кричать? Почему она так легко поверила в эту невероятную историю?
Самое странное: как и раньше, ей не хотелось отталкивать этого человека. Разобравшись в его ужасной истории она хотела пережить этот ужас с ним вместе. Это было очень странное притяжение, природу которого она не понимала и в тот момент понимать не желала. Заглядывая в глаза Валентина она теперь поняла, что это за загадочная черта, еле выделяющаяся в глазах. Безумие перемешанное с хладнокровием контрастировало с печалью, которой иногда полностью заливались его глаза.
Лежав в своей мягкой приятно пахнущей постеле Каролине вчерашний вечер казался неприятным ночным кошмаром. Жуткая история Валентина, эта странная драка, как тот парень с мерзким миллированием выворачивая руки и крича упал на землю. Она бы хотела забыть это всё. Как в прошлом году, стать легкомысленной блондинкой, не думающей ни о чём кроме своего инстаграмма и парня-качка. Но также, она понимала, что её жизнь тогда бы в мгновение опустела. Она стала бы неполной без Валентина. Его рассказы о маниакальных наклонностях и голосах в голове не отталкивали, и это пугало.
После этой истории жизнь никогда не станет прежней, этот вечер изменил её навсегда. И теперь она ставит перед собой цель разобраться во всей мистике, что творится перед её носом. Вчера, она поклялась Валентину никому не рассказывать о его жуткой тайне. Будто Бред Питт, вступивший в бойцовский клуб, она приняла на себя тяжёлую ношу в виде ужасного секрета.
Как она может быть уверенна что во всех чудовищных смертях этого города не виновен Валентин? Человек, с которым она миллион раз целовалась. Человек, в которого она потеряв рассудок влюбилось. Неужели её любимый бойфренд самый настоящий сумасшедший маньяк?
