Buch lesen: «Кровосос: реванш Люцифера», Seite 3

глава 5

Пролежав несколько часов без движения, Сергею показалось, что прошла целая вечность. Вновь обострившееся чувство голода начинало сводить его с ума. Решив, что на улице уже стемнело, Пацкевич толкнул дверь холодильника и высунул голову наружу. В хижине было светло и неуютно. Запах паленого мяса тут же ударил Сергею в нос, а за ним последовала и жуткая боль.

– Твою же мать! Опять Акела промахнулся! – крикнул Пацкевич, погружаясь обратно в холодильник. – Сегодня же ночью законопачу эту берлогу, чтобы ни один фотон света не прокрался!

Наступила долгожданная ночь. Рисковать Сергей больше не стал, пролежав в своем «гробу» дольше необходимого. Выбравшись из холодильника, он снял рваный плащ и надел свою куртку. У него не было четкого плана, как ему раздобыть человеческой крови. Но в том, что нужно действовать хитростью, он не сомневался. Теперь он решил пойти не к спальному району, как в прошлый раз, а пройти чуть правее в сторону кольцевой дороги. Там находилось множество придорожных магазинов, автозаправок, кафе и баров. После непродолжительной прогулки он прибыл на место и остановился у придорожного магазина. Пацкевич с небывалой скрупулезностью принялся высматривать новую жертву.

«Главное, остаться с кем-нибудь наедине, – подумал Сергей, оценивая окружающую обстановку. – Вон машина остановилась, семейная пара с ребенком в магазин пошла. Нет, не пойдет. Патрульная машина с двумя полицейскими… хм… загрызу обязательно, только не сегодня. Дворник. Пьяный дворник сидит на лавочке. Идеальный кандидат. А, чёрт… менты куда-то его поволокли. Сорвался. Три девушки под фонарным столбом. Девушки. Ночью. Три. Точно! Ночные бабочки. А с кем проще уединиться, как не с проституткой? И как я сразу до этого не додумался!»

Плюнув на ладонь, Сергей рукой причесал свои грязные, кучерявые волосы и направился к представительницам древнейшей профессии. Девушки звонко смеялись, общаясь между собой, не обращая на Пацкевича никакого внимания.

– Привет девчонки! Работаете? – Сергей разволновался как школьник. – Кто из вас поможет скоротать унылый вечерок?

– С тобой? – проститутка скорчила такую гримасу, будто ей предложили почистить деревенский туалет. – Ты себя в зеркало видел? Я с тобой даже за тройную плату не пойду…

Слова о зеркале затронули чувства Пацкевича с удвоенной силой, он бросил обиженный взгляд на другую девушку.

– Ну… ладно… я пойду с тобой, – вторая девушка посмотрела на Сергея с отвращением. – Только смотри, деньги вперед. А то вид у тебя какой-то подозрительный. Ты в этом году купаться хотя бы на озеро ходил?

Непомерная злость овладела Пацкевичем. Глаза налились кровью, а рассудок затуманился. Его было не остановить. Подойдя в упор к девушке отказавшейся идти с ним за любые деньги, он резким движением вырвал сумочку у нее из рук и… побежал. Побежал, что есть мощи в сторону своего пустыря.

Пробежав около пятисот метров, он остановился и оглянулся назад. Убедившись, что за ним не гонятся проститутки, Сергей продолжил оставшийся путь умеренным шагом. Спустя двадцать минут он сидел на диване в своем убежище с голубенькой сумочкой в руках.

«Не кровь младенца конечно, но хоть что-то получилось ухватить», – подумал Пацкевич, открывая женскую сумочку.

В сумочке оказался стандартный набор проститутки: куча косметики и презервативов. К радости Сергея также там оказались мобильный телефон и кошелек с девятью тысячами рублей.

«Мобильник как раз не помешает, а то мой поизносился, – думал он, рассматривая недешевую модель телефона. – И девять тысяч рублей пригодятся наверняка. Интересно, могу ли я, например, забухать? Нет, не хочется. Крови хочется. Как же хочется человеческой крови. Или хотя бы свиной. Или… пойду на помойку, нужно тряпок насобирать и заделать все щели в крыше и стенах. А там смотри, может, поймаю, какую-нибудь бездомную собаку. Или хомяка. Господи, у меня от голода едет крыша! Какой бездомный хомяк?»

Пацкевич направился на помойку, расположившуюся в двухстах метрах от его прямоугольного строения. Приблизившись к свалке, он сразу почувствовал отвратительный запах гниющих пищевых отходов. Горы зловонного мусора переливались разноцветными пятнами под серебристым светом молодой луны. Наклонившись у мусорной кучи, Сергей начал тщательно перебирать руками ее содержимое. Находя подходящие для ремонта крыши тряпки, он тут же отбрасывал их в сторону. Этот увлекательный процесс прервал внезапно раздавшийся где-то недалеко грохот. Пацкевич остановился и внимательно прислушался. Не прошло и минуты, как снова послышался еле заметный стук метрах в двадцати от его места нахождения. Пригнувшись, с целью избежать преждевременного обнаружения, он мелким, но быстрым шагом направился в сторону предполагаемой жертвы. Пройдя несколько метров вдоль помойки Пацкевич засек источник шума. Он увидел стоящего посреди свалки человека беззаботно копошащегося в мусоре. Сергей не поверил своему счастью: он ожидал увидеть в лучшем случае бездомного пса. Подкравшись к человеку как можно ближе, Пацкевич начал обдумывать возможные варианты нападения. Он прекрасно помнил предыдущие неудачи, поэтому страх упустить представившийся шанс был очень велик.

– Доброй ночи, мужик! – Пацкевич решил действовать, как и обещал сам себе, хитростью. – Потерял что, или жизнь довела?

Мужик не торопясь обернулся, безразлично посмотрел на Сергея и хриплым, грубым голосом произнес:

– Твое какое дело? Тебе свалки мало? Иди куда шел…

– Да брось, брат! Вылезай оттуда. Тут выпить не с кем, а ты ерундой занимаешься!

Услышав эти слова, мужик перестал капаться в мусоре и сказал заинтригованным тоном:

– А закусить к выпивке прилагается? А то жрать охота…

– Да все будет, друг! В магазин только сгонять нужно, сделаешь? – Пацкевич достал из кармана пару шелестящих купюр.

Мужик тем временем выбрался из мусора и подошел к Пацкевичу. Его внешний вид полностью соответствовал окружающей обстановке: слипшиеся от грязи длинные седые волосы беспорядочно лежали на худых плечах, полугодовалая лохматая борода обрамляла кривой, беззубый рот. Грязная, рваная одежда издавала такой запах, что Пацкевич не мог понять, что воняет хуже – мужик или помойка. И все же чувство голода было сильнее, чем какие-то гигиенические предрассудки.

– Держи брат две тысячи. Купишь, чего-нибудь поесть и выпить. Выпить бери как можно больше. В хлам хочу сегодня, – Сергей протянул бомжу деньги.

– И что, ты мне просто так дашь две тысячи и отпустишь? А вдруг я не вернусь? – мужик подозрительно посмотрел на Пацкевича.

– Ну, теперь после этих слов ты просто обязан вернуться. Глаза у тебя добрые, верю я тебе. Да и своих кидать в наших кругах не принято, – Пацкевич сам до конца не знал, с каких именно пор он начал принадлежать к «их кругам». – Вон там, видишь халупу на окраине пустыря? Я буду ждать тебя внутри. А мне еще крышу сегодня отремонтировать нужно…

Бомж еще раз подозрительно посмотрел на Пацкевича, взял деньги и пошел в сторону кольцевой. В предвкушении долгожданного пира счастливый кровопийца взял в охапку собранное на свалке тряпье и отправился к своему скромному жилью…

В процессе ремонтно-тряпочных работ Сергею снова сказочно повезло: он опять поймал толстую и очень аппетитную крысу. Осушив ее в качестве аперитива, Пацкевич вальяжно развалился на диване и стал с нетерпением ожидать прихода основного блюда. И «блюдо» не заставило себя долго ждать, у входа в укрытие раздался хриплый мужской голос:

– Э, дружище, ты здесь?

– Здесь я, здесь! – Сергей вскочил с дивана и одернул покрывало. – Залазь сюда! Все купил? Ничего не забыл?

– Да все купил, все… даже пару свечей купил, чтобы в потемках не сидеть, – поставив на холодильник два больших пакета, ответил мужик.

Выложив из пакетов все содержимое, бомж аккуратно поставил на холодильник и поджег две свечи. Ужин обещал быть по-королевски шикарным: огромная пицца с колбасой и сыром, банка рыбных консервов, два плавленых сырка, копченный куриный окорок, двухлитровая бутылка колы. И все это великолепие было увенчано трехлитровой банкой самогона купленной неизвестно где.

«О Господи! Какой кошмар… – подумал Сергей, глядя на всю эту романтическую обстановку. – Такое ощущение, что я сейчас буду соблазнять бомжа на интимную близость. В последний раз я ужинал при свечах, когда делал предложение своей жирной корове. Все было точно так же мерзко и фальшиво. Да и воняет от них, по-моему, одинаково. Но мне нужна кровь. Человеческая кровь. Как же я хочу его. Я хочу бомжа. Я хочу выпить бомжа как бутылку кока-колы. Твою же мать! Совсем крышу снесло от голода!»

– Как тебя хоть звать, добродетель? – спросил мужик, подавая Сергею стакан воняющего на всю округу самогона. – Меня Вован зовут, если чё.

– Меня Серега! Давай Вова за охоту, так сказать! – Пацкевич дождался, пока Вован прильнет к стакану, а сам вылил свой самогон на землю. – Ты кушай Вова, не стесняйся! А главное пей! Пей, сколько влезет!

– А ты почему не ешь? – засовывая в рот большой кусок пиццы, спросил Вован. – Бери, я на двоих купил.

– Кушай, Вова, кушай. А я попозже поужинаю, уж поверь!

Через два часа «королевского» пиршества у Пацкевича за спиной образовалась лужа самогона, а изрядно опьяневший Вова сидел на диване и с упоением рассказывал о своих военных подвигах во времена афганской войны. Пацкевич с удивлением смотрел на своего гостя, не понимая, как человек может столько выпить и не упасть плашмя.

– Помню я, десантируют нас под Кандагаром, а там духи… целая армия духов лезет на нас со всех сторон! Бах! И в дамки…

– Вова! Володя, а давай за десант! – Сергей подал бомжу налитый по края стакан «ядерного» самогона.

Вован выпил его одним большим глотком, поморщился, и продолжил свой бессвязный рассказ. Подождав около десяти минут, Сергей понял, что его «ужин» не собирается отключаться. Нащупав ногой, лежащий на полу обрезок доски, Пацкевич незаметно поднял его и спрятал за спиной. Дождавшись момента, когда гость опустит глаза в пол, Сергей размахнулся и со всей силы ударил доской бомжа по затылку. Удар оказался такой мощности, что осколки доски разлетелись по всей комнате, а Вова буквально встрял носом в пол.

«Так-то лучше. Спит как младенец, – подумал Пацкевич, наклоняясь над беззащитной жертвой. – О боже, как же ты воняешь! Мое обостренное чутье уложит меня в могилу! Главное не перестараться, он мне живым нужен. Собственная фабрика крови дома не помешает. Мать твою, до чего же я докатился…»

Сергей широко открыл рот и впился всеми оставшимися зубами в шею несчастного бездомного. Горячая, густая кровь мощным потоком хлынула из раны, насыщая организм кровопийцы безмерной, неистовой силой. Пацкевичу настолько понравился вкус человеческой крови, что время для него остановилось. Он снова и снова жадно глотал бурлящую кровь, пока бурный поток не сменился маленьким ручейком, а ручеек не сменился тоненькой струйкой. Остановиться он смог только когда кровь полностью иссякла.

– Вова… друг… Вован! – Сергей несколько раз дернул бездомного за плечо. – Боже мой, что же я наделал. Я убил его, убил…

Приступ отчаяния нахлынул на Пацкевича. Ему никогда в жизни не было так страшно и противно, как в эти минуты. Он испытывал к себе такое отвращение, что готов был немедленно вонзить осиновый кол в свою безжизненную грудь. Голова шла кругом от мысли, что совершенное им злодеяние невозможно исправить. Невозможно вернуть к жизни человека, погибшего в результате чьей-то жадности и безрассудства. В эти страшные мгновенья он не чувствовал себя вампиром, не чувствовал себя беспощадным убийцей жаждущим только крови. Он чувствовал себя обыкновенным человеком, который совершил самое подлое, самое мерзкое преступление изобретенное человечеством. Около десяти минут Пацкевич просидел без движений возле бездыханного тела Вована. Потом что-то произошло. На месте выбитых зубов с хрустом вылезли новые, острые как бритва клыки. Сергей ощутил, как внутри его произрастает неизвестное доселе чувство. Необыкновенное чувство полной свободы и неуязвимости. Неудержимое желание покинуть пределы этой убогой комнаты овладело Пацкевичем. Появилось желание стать частью огромного мира, так сильно манящего своими бескрайними просторами. Сергей вышел наружу. Раскинувшийся вдоль линии горизонта сияющий город, залитый лунным светом пустырь, усыпанное звездами небо заиграли абсолютно новыми красками. Он чувствовал каждое дуновение ветра, слышал каждый еле заметный шорох, четко видел самые мелкие детали окружающего пространства. Сергей почувствовал силу, о которой говорил перевоплотивший его вампир.

«Я чувствую! Я это чувствую! – мысленно изумлялся Пацкевич, несясь по пустырю раскинув в стороны руки. – Невероятное ощущение! Я хочу летать! Я могу летать! Вот о каком перевоплощении говорил Александр! Я чувствую свою звериную сущность! Одним лишь усилием мысли я могу стать апогеем земной эволюции! Молитесь враги, Пацкевич летит пить вашу кровь!»

Последнее что он запомнил, это небольшой хлопок и сильный запах сероводорода. Потом все замелькало, закружилось, зашумело. Звездное небо начало беспрерывно чередоваться то с линией горизонта, то с землёй. С каждым, как ему показалось мощнейшим порывом ветра, его бросало из стороны в сторону, унося всё дальше и дальше в неизвестном направлении. Окружающие объекты стали в десятки раз больше, а перед лицом вырос длинный хобот. Наконец Сергей смог уцепиться за какую-то шероховатую поверхность и остановиться.

«Что же это? Что со мной случилось? – мысли в голове Сергея скакали и путались. – Каким огромным стало всё вокруг! Я что, попал в другое измерение? Да нет, виден город. Но почему всё такое огромное? Или… или это я стал очень маленьким? Бог ты мой! Что происходит?! Где мои ноги?! А руки где?! И что это за хобот у меня перед глазами?! У меня что, шесть ног?! Я что, насекомое?! Комар?! Какая мерзость! Я превратился в комара! Нет, Господи, нет! Такого поворота я не переживу!

Приложив усилие воли, Пацкевич попытался снова перевоплотиться в двуногое существо. Не с первого раза, но ему это удалось. Опять всё вокруг закружилось и замелькало, только в этот раз ветер был совершенно не причем. С хрустом и треском ломая ветки, абсолютно голый Сергей летел вниз с макушки дерева, на котором минуту назад так удачно «припарковался». Упав на спину, Пацкевич почувствовал, как его внутренние органы подпрыгнули сантиметров на тридцать вверх от удара о землю.

«Я теперь понял, как эта гнида исчезла тогда в укрытии, – созерцая звезды, размышлял Сергей. – Никуда он не исчезал. Он просто превратился в НАСЕКОМОЕ! И я теперь – НАСЕКОМОЕ! Звериная сущность! Невероятная сила! Вершина, мать его, эволюции! Поздравляю Сережа! Теперь ты умеешь превращаться в клопа! Маленького, гадкого, беззащитного клопа! И мало того, что это совершенно бесполезная опция, что бы в него превратится, нужно кусать всяких бомжей! Я точно знаю, самец комара кровь не пьет! Я это ещё со школьной программы помню! Совершенно бесполезная опция!»

Близилось утро. Небо на востоке заметно посветлело, указывая Пацкевичу на необходимость вернуться в свой новый дом. Ему очень не хотелось этого делать. Мысль о том, что кроме мёртвого бомжа и двух дохлых крыс его никто не ждет, разрывала остановившееся сердце. Но другого укрытия у Пацкевича не было, и он нехотя побрёл в сторону пустыря. Когда на горизонте замаячило убогое строение, благодаря своему модернизированному зрению Сергей заметил, что служившее дверью покрывало сорвано и лежит на земле. Пацкевич заволновался, он прекрасно помнил, что внутри находится труп.

«Ментов ещё здесь не хватало, – подумал он. – Надеюсь, покрывало оборвало ветром, и никто не увидел Вована. Мало ли кто по этим помойкам лазит?»

Однако подойдя ближе, Сергей увидел то, чего меньше всего ожидал: покрывало на самом деле было оборвано и лежало на земле, а внутри помещения никакого трупа не оказалось. Также куда-то исчез самогон и остатки провизии, лежавшие на холодильнике. Пацкевич посмотрел на восток: светлеющее с каждой минутой небо уже готовилось вот-вот принять выкатывающийся из-за горизонта огненный шар. Не теряя времени, Сергей схватил покрывало и повесил обратно, угроза быть обожжённым ультрафиолетом никуда не исчезла.

«Куда же он делся? Неужели кто-то забрал его труп? – усевшись на диван, Пацкевич начал обдумывать сложившуюся ситуацию. – Или он стал таким же кровососом, как и я? Ну нет, чтобы меня перевоплотить в это насекомое клоун-Саша целое представление устроил с песнями и плясками. Хотя этот Саша тот ещё прохиндей! Почти всё, что он мне говорил, оказалось враньем. Может быть, Вован, как и я, лежит в старом холодильнике и дожидается вечера, чтобы сходить на первую охоту? Это тоже маловероятно, таких тупоголовых баранов как я больше нет. Даже Вован нашел бы себе место гораздо уютней, чем старый холодильник. Да и вообще, какая мне на хрен разница? Сам он ушел, или его дикие собаки-людоеды утащили. Какие собаки? Какие людоеды? У меня опять начинается голод. Опять в голове каша. Но почему так быстро? Я же недавно осушил целого бомжа? Нет, так жить невыносимо. Это какой-то ад».

Так он просидел на диване несколько часов, мысли о Воване не давали ему покоя. На улице уже наступило жаркое июльское утро, о чем свидетельствовала поднимающаяся температура внутри покосившейся «берлоги». Он сумел избавиться от прямых солнечных лучей, заделав щели, но избавиться от вторичного воздействия солнца ему естественно не удалось. Поэтому в убежище, особенно в конце дня, становилось невыносимо жарко. Сергей сидел и думал, что какие-нибудь малолетки, случайно забредшие на пустырь, могут развалить его «богадельню» ради развлечения, и тем самым зажарить его живьем. Думал о том, что пребывая в шкуре кровопийцы всего несколько дней, он уже сильно скучает по солнечному свету. Но были и преимущества: обострившиеся слух, зрение и обоняние. Именно благодаря одному из этих достоинств Пацкевич услышал на большом расстоянии чьи-то приближающиеся шаги. В том, что кто-то идет именно к его укрытию Сергей не сомневался. Шаги становились все громче и ближе, ему даже удалось почувствовать небольшую вибрацию земли.

«Кто же это? Что делать? – Пацкевич запаниковал. – Может это полиция по мою душу? Может те, кто нашел труп, вызвали ментов? Или это малолетки идут валить мой сарай? В любом случае, кто бы это ни был, ничего хорошего меня не ждет. Они откроют покрывало, и я сгорю заживо. Нужно лезть в холодильник».

Сергей спрятался в холодильнике. Даже сквозь толстые стены своего «гроба» он услышал, как кто-то подошел к убежищу и остановился. Затем этот «кто-то» одернул покрывало и хриплым, знакомым голосом спросил:

– Серега, ты здесь?

Это был голос… Вована! Того самого Вована! Пацкевич не поверил своему счастью!

– Закрой покрывало! – крикнул из холодильника Сергей как можно громче.

– Ты чё, в холодильнике? – с недоумением спросил Вова.

– Я сказал, задерни покрывало, дубина!

– Да, да… конечно, – Вован вошел внутрь и плотно закрыл за собой «дверь».

Сергей тут же выбрался из холодильника и зажёг свечу.

– Я вижу, тебе после вчерашнего пойла тоже хреново? Ты зачем в холодильник забрался? – спросил Вова, как ни в чём не бывало. – Я вообще ни хрена не помню. Проснулся – тебя нет, голова трещит, на шее царапина. Я вчера, наверное, падал, да?

– Раз пятнадцать Вова! Я думал, ты своим затылком всю нашу конуру разнесешь! – Сергей не скрывал своей радости, он очень обрадовался, что Вова жив.

– А ты чё такой счастливый? Небось, уже похмелился? – Вова небрежно завалился на диван. – Мне хреново никогда в жизни так не было. Бабу Надю убью за такой самогон. У тебя ничего не осталось, здоровье поправить?

– Держи друг! – Сергей достал из кармана три тысячи. – Бери только хорошую водку, ладно? И свечей купи как можно больше, не переношу я солнечный свет. Болезнь редкая у меня.

– Ха! Ты прям как вампир, свет не переносишь. Слышал я о такой болезни, слышал… – бомж взял деньги и аккуратно вынырнул из убежища наружу.

«Слава Богу, Вован жив. И под солнышком гуляет, значит не вампир. Мне, наверное, показалось, что я выпил всю его кровь. А на самом деле я выпил не больше стакана! Ух! Как жрать хочется. И крыс почему-то нет нигде. Этот бомжара сейчас купит себе колбасы, водки, сыра. Причем за мои деньги. А я буду сидеть и облизываться. Ну не пить же мне его кровь опять? Второго раза он может не выдержать. Нет, потерять Вована нельзя, буду осторожен», – на всякий случай, забравшись в холодильник, думал Пацкевич.

Вернулся Вова через час с двумя пакетами полными еды и алкоголя. Плотно закрыв за собой покрывало, он подошел к холодильнику и стукнув по нему три раза, сказал:

– Серега, вылезай. Реанимационный груз прибыл и готов к немедленному употреблению.

Сергей не понял, что Вован назвал грузом готовым к употреблению – пакеты с едой или самого себя.

– Конечно, Вован. Спасибо что сходил, – Пацкевич выбрался из холодильника. – Ты наливай себе, а я пока воздержусь. Что-то мне совсем плохо сегодня.

Прошло три часа. Нынешняя обстановка мало чем отличалась от предыдущего вечера. На «столе» горели две свечи, а Вован сидя на диване, рассказывал о своих многочисленных боевых подвигах. Только сегодня за спиной у Сергея не было лужи самогона.

– Лечу я с парашютом над Кабулом, а там зенитчики… много зенитчиков, целый полк! И все палят по мне, со всех стволов. Но я калач тертый, не растерялся. Что я сделал! Я обрезал стропы своим охотничьим ножом, и… – жестикулируя руками и мотая головой по сторонам, увлеченно рассказывал сильно опьяневший Вован.

Сергей, молча, стоял и слушал этот бред, держа за спиной крупный обрезок доски. Пульсирующие вены на лбу Вовы действовали на Пацкевича, как настойка валерьянки действует на котов. Сдерживать себя было с каждой минутой все трудней, откровенно лживые рассказы Вована раздражали Сергея не меньше, чем желание вцепиться клыками ему в глотку.

«Если он после этой стопки не заткнётся, я сам его потушу, – наливая по края рюмку водки, подумал Пацкевич. – Зачем я вообще держу здесь это безобразное, вонючее существо?»

Выпив предложенную Сергеем очередную рюмку, Вован принялся за свой рассказ с усиленным энтузиазмом:

– А в Пакистане? Я не рассказывал тебе, как я в Пакистане в одиночку взял террориста номер один?

Дослушивать эту ахинею Пацкевич не стал. Взметнувшись вверх, обрезок доски со свистом обрушился на затылок несчастного человека. Удар получился не менее сильным, чем в прошлый раз. Сергею даже показалось, что из глаз Вована посыпались искры.

«Я становлюсь очень жестоким, – констатировал Сергей, глядя на распластавшееся тело Владимира. – Насилие не вызывает у меня отвращения как прежде, и с этим нужно что-то делать. Я не хочу становиться монстром сеющим смерть и горе по всей земле. Я чувствую, как остатки человеческой души безвозвратно покидают меня. Пройдет еще немного времени, и я окончательно превращусь в бездушное существо, жаждущее только этой проклятой красной жидкости. Красная жидкость. Как же я хочу выпить немного тёплой, сладкой человеческой крови! Думаю, Вован не обидится, если я возьму у него ещё один маленький стаканчик крови? Нет! Нельзя! Он слишком слаб, я могу его убить. Нужно учиться охотиться по-настоящему, а не глушить каждый раз доской несчастного пьяного бомжа! Скоро стемнеет, я лучше наведаюсь к своей любимой женушке! Вот уж где моя новая комариная функция может пригодиться!»