Buch lesen: «Гибрид», Seite 6
Внезапно Конус снова переменился.
– Робби, выключая меня. Быстрее!
Он наклонил голову-экран вперед. В основании шеи образовался зазор, через который виднелся кабель не толще стебля хризантемы. На груди щелкнула крышка, я выхватил секатор из шкатулки. Элиз схватил мою руку за запястье.
– Передай Эрме, что я сожалею, – сказал он и отпустил руку.
Я зажал провод между двух лезвий и перерезал.
***
Автонома неслась по автостраде в потоке машин. За окном мелькали сизые ели. На сиденье рядом стояло кашпо с кофейной орхидей. С тех пор как Эрма покинула родной городок, прошло пол года. Лечение закончилось, и доктора, пожелав ей крепкой памяти, одобрили возвращение домой.
Эрма с нетерпением ждала встречи с Риком. Она несколько раз звонила в цветочную лавку, но трубку никто не брал. Наверное, он был постоянно занят. Или обиделся на нее из-за внезапного отъезда. Эрма твердо решила не скрывать больше свои чувства «за ширмой из хризантем». Она представляла, как обнимет Рика, заглянет в его добрые глаза и пригласит в гости на свой фирменный вишневый пирог.
Эрма скучала по Элиз, своему роботу, с которым в спешке забыла попрощаться. Его не разрешили взять в пансионат по каким-то дурацким правилам.
Автонома замедлилась перед поворотом. Из кустов и деревьев, высаженных вдоль обочины, роботы выстригали фигуры жирафов, оленей и слонов. Надпись на указателе гласила: «Оранжереи Рика и Робби». А ниже подпись белой краской: «По вечерам концерт-импровизация». Эрма была озадачена.
Центральная улица преобразилась. Газон на придомовых лужайках вдоль дороги был пострижен. Роботы ремонтировали и красили заборы, высаживали цветы.
Эрма затаила дыхание от изумления, когда увидела оранжерею. Стеклянное строение сияло, словно небесный замок из хрусталя. На входе была очередь. Впервые за много-много лет Эрма видела в своем городке незнакомых гостей.
На площади стояла сцена с черным роялем. Люди сидели в кафе, фотографировались возле фонтана, который снова работал. Будто в завораживающем танце, струи воды взмывали к небу, переплетались и вновь расходились в разные стороны.
Отремонтированные кирпичные здания блистали новизной. Строительные леса на одном из них были прикрыты огромным плакатом с фотографией орхидеи с желтыми в коричневую крапинку цветками.
В здании, где раньше была только аптека, теперь открылись еще и магазины, и сувенирные лавки. Эрма не понимала, как Рику удалось провернуть все это да еще и в такой короткий срок.
Она зашла домой.
– Элиз!
Из комнаты вышел робот. Сперва ей показалось, что ткань на руках была слишком яркой. Появилось какое-то странное ощущение, но когда робот назвал ее по имени, все сомнения развеялись.
– Эрма! А где хризантемы?
– Будто и не уезжала, – сказала Эрма.
– Ты и не уезжала, – на его экране отобразилось недоумевающее лицо.
– Ах, ты, хитрец, – улыбнулась она. – Занеси вещи и поставь орхидею возле окна, только не на солнце. Я в лавку, скоро вернусь.
Как обычно, она решила не торопиться с признаниями, купить хризантемы и для начала просто поговорить с Риком.
Цветочная лавка ничуть не изменилась: стеллажи с цветами в горшках и садовой утварью стояли на своих местах. Только садовых гномиков, похоже, раскупили.
Навстречу вышел Робби с огромным букетом белых игольчатых хризантем в руках.
– Эрма! Это вам!
– Мистер Робот, спасибо, милый! Или лучше Робби?
– Как хотите, – ответил он и подмигнул центральной полоской эмоледов.
– А где Рик?
Эмоледы Робби едва заметно мигнули. Он положил букет на стол и принес стул из-за кассы. Эрма заподозрила неладное.
– Что с ним? – спросила она.
– Присядьте.
– Насиделась я уже. Скажи, пожалуйста, что с Риком?
– Рик умер.
Эрма ощутила слабость в ногах, в поисках опоры протянула руку к стеллажу, но лишь схватилась за воздух и едва не упала – Робби вовремя подхватил ее и усадил на стул.
Она сожалела о том, что так и не призналась Рику в чувствах. Малое счастье было потеряно, а большое упущено навсегда. Беспорядочные мысли роились, словно туча мух, и наполняли сердце неуемным горьким сожалением. По ее щекам побежали горячие слезы. Робби обнял ее, и Эрма разрыдалась.
Всполохи света озаряли цветочную лавку, и тоскливо звучал камертон.
