Buch lesen: «Чувства», Seite 38

– Конечно же я чувствую нежную любовь! – Воскликнула она сама себе. – Ведь это тело моего родного сына.

Но потом она еще больше вдохновилась, ведь это было видение, а соответственно она поселилась не в его теле, а в сознании. Став одной сущностью.

– Как это необычно и грандиозно, – гладила себя мыслями девушка. – Теперь можно сконцентрироваться, зачем-то же я очутилась в сознании сына.

Она отбросила восхищение, чувственность, мысли. После сильной, но сбалансированной концентрации, она смогла увидеть то, что сейчас проецирует сознание Пети:

Он находился в вакууме. Вокруг не было ничего. Словно мир – это вязкая на взгляд субстанция, но по ощущениям невесомая. Потустороннего не чувствовалось. Лишь этот замкнутый мир. Перед ним были границы, что-то вроде граней прямоугольника. Вдруг пустоты границ начали заполняться белой массой. Она постепенно разгладилась и приняла вид холста. С одной стороны – это было двухмерное полотно, но с другой являлось многомерным пространством. Это раскрывалось тем, что в глубине полотна чувствовалась многогранная жизнь.

Мария увидела, как рядом с полотном начал проявляться образ. Она поняла, что образ – это работа ее сознания, а точнее сказать, ее сына. А вот полотно – это проявление разумности, исходя из осознания. – Сознание вдохновлялось и творило, а разум воплощал все в материю, – полотно.

По мере того, как образ дополнялся структурой и красками, полотно заполнялось черно-белыми контурами.

– Скорее всего, разум всегда опаздывает в своем восприятии, – подумала Мария, – Ему нужно время, чтобы перенести насыщение на полотно.

Образ показал пышный и рыжий объем, – на полотне появились очертания волос, но в графитовом исполнении. Образ вдохнул жизнь и пульсацию, – полотно изобразило черты лица в черном исполнении.

Мария увидела картину девушки на полотне. Она была нарисована разумом сына. Пока еще сырой материал. Ведь девушка имела только черные контуры и заретушированный серый объем. А вот образ передавал более полное восприятие, хотя там не было земных линий, они больше походили на танец энергии. Через образ Мария могла понять, что многое предстоит дополнить в разумном полотне. Оно выглядело, как шаблон, некая матрица. Например, по образу читались родинки, на левой щеке и под уголком губ, – на полотне их не было. В образе, все лицо девушки было усыпано веснушками, – полотно не имело таких вдохновительных деталей. И сознание диктовало, что цвет ее волос – рыжий, разум же плавал около черного и белого.

– Он только еще учиться создавать! – Обрадовалась успеху сына Мария. – А это значит, что и без моей помощи процесс запущен. Он созидает. И это не банальное разумное желание, которого хочется добиться. Это самая настоящая фантазия с осознанием.

После этих мыслей, полотно начало насыщаться красками и живым объемом. Теперь и образ сознания имел пульсацию жизни, и полотно обрело основу для существования. – Оно оживало. Рыженькая девушка из сознания Петра зашевелилась, она улыбнулась и поприветствовала своего создателя, все это читалось в энергетической структуре образа. В разуме – на полотне, девушка также вторила движениям и приветствию. Она была настолько реалистична, что восприятие Марии резко углубилось в осознание иллюзорности любого мира.

– Какое радостное облегчение я испытываю. – Сказала сама себе Мария. – Это такое нужное сейчас, и в то же время легкое чувство, что я вся переполнена любовью. – Мой сын на одном уровне сознания со мной! – Он создатель! И скоро мы вместе дополним мой, вернее наш мир!

Раздался звонок. Это был телефон Марии. Она тут же очнулась от своего перепросмотра видений. Она медленно потянулась, размяла руки и ноги. Ее движения были вальяжными и осмысленными, будто она чувствовала сколько времени потребуется, чтобы на том конце не прервали вызов.

– Алло! – Негромко ответила Мария на вызов.

– Привет! – Раздался голос.

Это был сын. Он словно чувствовал недавние события.

– У меня такое впечатление, что я сейчас, вернее, только что с тобой разговаривал, да и ночью снились сны, связанные с тобой. – Протараторил Петр.

– А про что сны? – Спросила Мария.

– Ты создавала картину, она являлась твоим разумом. – Ответил Петр. – А исходило это все из образа, что являлось твоим сознанием.

– И что я изображала на картине?

– Это была девушка, – ответил сын, – на холсте она была написана карандашом, а в образе, она была объемной и живой рыжеволосой красавицей. Потом и картине передалась реалистичность, – разум принял это восприятие и дополнил черно-белую девушку красочным существом.

Повисла небольшая пауза.

– Я просто-напросто поражен этому, – продолжил он, – Но в основном из-за того, что прожил все это так вдохновленно, что все мои чувственные рецепторы зашкаливали эмоционально.

В трубке раздавалось лишь дыхание после слов Петра.

– Мам! Ты еще здесь?

– Да, родной. – Ответила наконец Мария. – Я очень впечатлена! Именно поэтому мне очень трудно говорить. Я видела все то же самое. Как будто я находилась в твоем сознании, и именно ты создавал этот шедевр.

– Я забыл сказать, – закричал удивленно сын, – что тоже видел этот сон, находясь в роли тебя.

– Похоже мы достигли высшей синхронности! – Подытожила Мария. – Помнишь, мы говорили с тобой про новый мир, и про то, что мне понадобиться помощь в его создании?

– Да!

– Так вот, этот процесс уже запущен, – восторженно произнесла девушка, – наша в этом заслуга или нет, но вечность позаботилась об этом. И наше совместное намерение сработало. И пока оно пробивает почву для нашей внутренней связи.

– Мне приходило это в голову, но я тут же отбросил эти мысли, – тут же выпалил сын, – вернее, эту версию исключил мой прагматичный разум.

– Как бы ни было, но это фантастика! – Радовалась Мария.

– Согласен полностью!

Небольшая пауза на линии раскрывала задумчивость обеих сторон. И мать, и сын пытались осмыслить то, что не требовало осмысления. Все вершилось по их намерению, но без их прямого и разумного влияния. Так было предначертано именно этим совместным путем.

– Я очень хочу познакомить тебя с Вадимом, – ювелиром. – Сказала наконец Мария. – Думаю, нам есть, что обсудить. Мы пока еще плаваем в совместных полетах по сознанию, но он нам поможет.

– Я согласен с тобой, – поддержал сын. – Мне очень интересна эта встреча. Хотя, я уверен, что мы и без него сможем обучиться всему, что нам только необходимо.

– Конечно, Петь! – Но поверь, это знакомство уже предопределено, и тобой, и мной. А скорее всего, и Вадимом.

Мария словно подбирала слова своим продолжительным молчанием, но видимо она собралась с мыслями, и сказала:

– Что ты сейчас испытываешь родной? Какое чувство?

– Я будто видел этот разговор. – Начал свой ответ сын. – Давно, да и постоянно. И меня он очень волновал на подсознательном уровне. Я всегда знал, что рано или поздно мы к нему подойдем. Это всегда оставляло след неопределенности, что слегка меня беспокоило. Нет, в хорошем смысле этого слова. Но сейчас, когда этот разговор состоялся. А более того, все это является невероятной реальностью. Я чувствую сладостное облегчение! И мне кажется, что это чувство проговариваешь и ты в себе, – я говорю про твой путь познания эмоций.

– Ты совершенно прав! – Раздался веселый голос Марии. – Бросай все свои дела, и приезжай ко мне. Хочу побыть немного наедине с тобой, поболтаем, а потом поедем знакомиться с ювелиром.

– Хорошо! – Ответил сын. – Скоро буду.

Петр пришел через пару часов после звонка. День выдался очень позитивным. Погода радовала взгляд. И они отправились прогуляться в парк, по дороге к Вадиму. Был будничный день, и они смогла насладиться спокойной прогулкой. Парк расцветал на глазах. Это выражалось благоуханием зелени и цветов. Некоторые новшества, в виде газонов с автоматическим поливом впечатляли. Как только солнцестояние превышало определенное количество времени, включались датчики полива. Вода мелкими струйками разбрызгивалась по всему периметру цветущего великолепия. Солнечный свет подхватывал инициативу, и вот множество тысяч сверкающих разными цветами капель, взрывались красочным зрелищем. Технологии современного мира переплетались с оттенками природы. Одно дополняло другое. Здешний лес, выращенный людьми, отплачивал своей красотой и величием. В воздухе стоял приятный аромат живой древесины. Птицы прекрасно понимали, что весь этот спектакль для очарованных Марии и ее сына, и выкладывались на всю катушку. Их песни разлетались по всему парку, отражались от высоких деревьев, и многоликим эхом возвращались к своему источнику. Редкие прохожие приветственно улыбались и здоровались. Казалось, что это место наполнено вежливостью и радушием. Музыка в этот день не играла в громкоговорителях, что позволяло наслаждаться с упоением звуками природы. А здесь она ничем не уступала диким лесам. Да и сама степень этой дикости находилась внутри каждого листочка. На высокой сосне сидел дятел, он с глубоким чувством облегчения смотрел на людей. Ведь ему совершенно не хотелось есть, что-то таинственное кружило ему голову, – именно поэтому, он не стучал клювом по дереву. Парк был переполнен любовью. Даже сама любовь имела возможность наполняться сама собой!

– И слов не нужно, чтобы осознавать жизнь! – Сказала Мария.

– Да! – С интонацией всеобъемлющего согласия поддержал Петр.

Они вышли из парка, с другой стороны, от входа. Обернулись, и еще раз проводили взглядом зеленого красавца.

К мастерской ювелира они решили идти пешком, чтобы у них было достаточно времени для доброй болтовни.

– Можно сильно пока не углубляться в осознание того, что мы делаем, и о чем говорим. – Сказала Мария. – У нас будет еще возможность осознанно пофилософствовать. А пока я больше склонна приятно сплетничать и шутить над всей этой мудростью.

– Да уж, – согласился сын, – тем более истины в этом мире, да и в других тоже, уж точно не найти. И можно спокойно залезть в такие дебри, что потом придется искать путь самонезнания.

Они оба расхохотались.

– Скорее всего, – продолжила Мария, – человек всегда в поиске чего-то нового. Именно это является таким всплеском разносторонней информации. Все бегут от старого, прикрывшись новым, что когда-то было старым. И именно по этой причине обыденное превращается в фантастику, а потом наоборот, – Придуманное обретает почву реальности.

Да мам, как ни крути! – Хитрым прищуром сверкнул Петр. – Ты, кстати, хотела с юмором пообщаться, а сама углубляешься в красивые пируэты словообразований. Черт! Да и я сам туда же!

Они вновь разразились смехом.

– От этого уже никуда не деться, – прокомментировала Мария, – Расширение сознания, – это увеличение знания, а вернее – это возможность воспринимать большее поле всеобъемлющего знания. Прямо из вечности. Тут ничего не поделаешь, – разум получает сильную прокачку, и, естественно, начинает умничать, хотя должен безмолвно наблюдать и учиться жить счастливо.

– Как ты точно и красиво подметила, – воскликнул сын.

– Вот мы почти и пришли, – внезапно сказала девушка. – Не знаю почему, но я очень волнуюсь, что на меня нынешнюю ну очень непохоже. Значит эта встреча довольно знаменательна на нашем пути.

– После твоих слов, и я немного засуетился, вернее внутри все переворачивается. – Поддержал Петр.

Но когда они подошли к двери мастерской, им без стука открыл дверь Вадим, и ласково улыбнулся. Это приветствие развенчало все лишние сомнения. Они оба испытали чувство облегчения.

– Я приветствую вас! – Радостно произнес Вадим.

– Добрый день! – Хором произнесли мать и сын.

– Я вас ждал. – Продолжил ювелир. – И именно сегодня, все аж прям зудело от этого.

Они радостно приняли шутку, и рассмеялись. После чего прошли в мастерскую, расположившись на удобном диване в комнате отдыха.

– Чувствую, вы уже оба создаете что-то уникальное и новое! – Сказал Вадим, удаляясь за чайником.

– Да, Вы как всегда проницательны! – Крикнула Мария ему вдогонку.

Прибежал рыжий кот. Он обнюхал нового гостя. Петр ему очень понравился. Ведать его сладкая юношеская энергия дополняла игривую силу кота. Тот прилег рядышком и с облегчением вздохнул, – кот словно знал, что это чувство их всех сегодня объединяет. Тем более эта эмоция и ему нравилась сейчас, – просто он не очень любил чужаков с отрицательной энергетикой. Которая могла закончится для него даже пинком. Нет, дело было не в нем самом, и в отражении реальности, в этой мастерской всегда бурно смешивались энергии из-за рода занятий ювелира. И иногда сюда захаживали личности, которые стремились всегда противоречить балансу природы, – они целенаправленно искали свет, чтобы омрачить его своим присутствием. Было неизвестно, понимал ли кот все эти шутки вселенной, но уж Вадим точно знал, что где убудет, там прибудет, и старался передать это настроение даже своему любимому питомцу.

Ювелир вернулся и разлил чай по чашкам. Поставил на стол вазу с свежими цветами, у него была небольшая оранжерея в мастерской, которая плодоносила на редкость постоянно и круглогодично. Цветы тут же наполнили все помещение упоительным ароматом жизни. От этого восприятия, глаза видели не вазу срезанных растений, а дивный сад посреди каменных джунглей. Свет, проникающий в мастерскую из окон, ласкал цветы заботой. Он нежно поглаживал бутоны, превращая их в разноцветные взрывы впечатлений. Каждый лепесток вкушал солнечную энергию, а в благодарность, живое соцветие искрило радостью. Через некоторое время черты помещения и вовсе пропали. Петр почувствовал, что ему будто бы что-то подсыпали галлюциногенное. Это состояние передавалось и Марии. Им еще не было известно, что это сказочное восприятие им передает ювелир, по средствам обычного и приятного внимания.

Мария и Петр теперь ясно осознавали, что чувство облегчения пришло к ним из глубины, но не как банальное успокоение, или телесный сброс чего-то ненужного. Это чувство врывалось нежной легкостью. – Свобода и любовь переполняли девушку и ее сына.

– Это невероятное ощущение, Вадим. – Прокомментировала свое состояние Мария.

– Полностью поддерживаю, – добавил сын.

– И заметьте, для этого ничего не требуется, – сказал ювелир, – только внутренняя любовь. А уж она знает, как действовать внешне.

Кот Василий облизнулся, вскочил, и с полным чувством облегчения за души людей убежал прочь.

Паук, который свисал с потолка на своей длинной паутине, и смотрел на людей чрез множество своих глаз, иронично усмехнулся. Он явно осознавал, что любая эмоция, в своей основе и есть – любовь.

Пролетавшая мимо него муха, знала это, и решила в этот раз не попадаться в лапы любви. Она мирно прожужжала над головой Марии, подсказывая ей, что новое знакомство Петра и Вадима обвенчается интересным и продолжительным путешествием. Ведь ювелир сам всегда любил повторять, что каждый человек, каждая мысль, слово или действие – не случайный замысел вселенной. И если ей довериться, сказав ей – «Да», то она пойдет на все, эта самая вселенная, чтобы одарить все и всех – этим самым «Да»!

ЧУВСТВО УДОВЛЕТВОРЕННОСТИ СОБОЮ.

– Думаю, нам не стоит тянуть. – Резко сказал Вадим. – Разговоры могут длиться вечно. Давайте погрузимся все вместе в сновидение, а через него попадём в Ваш мир Мария. Тем более Вас ждет там сюрприз.

– И какой же? – С большим нетерпением поинтересовалась девушка.

– Всему свое время, – хитрил ювелир, – а говоря нашим новым и магическим языком, – всему свое восприятие.

Девушка потирала руки и радовалась, как ребенок. Сын, глядя на нее находился в похожем состоянии. Он понимал, что шутки реального мира закончились там, за дверью мастерской. И с этого момента, здесь и сейчас, может произойти все, что угодно.

Вадим задернул шторы, что создало мягкую полутемную обстановку. Принес несколько свечей и ароматизированных палочек. – Он всегда предпочитал более приземленные ритуалы, такие же, как в любом фитнес клубе.

– Неужели все эти примочки работают, – указал на свечи Петр.

– Конечно! – Ответил ювелир. – Но не в том плане, о котором ты подумал. Ведь ты спрашиваешь про волшебство? Про погружение?

– Да!

– Не ищи здесь связь с материей, или разумным смыслом. – Продолжил Вадим. – Не научиться словам: «Сим-Салабим» у противоречащего самому себе разуму. Он всегда будет знать, что волшебство где-то далеко. Ведь он умный, и он основа мира. И даже, когда ты постепенно придешь к этому волшебству, разум сможет убедить тебя, что это научный факт. Иными словами, он мир сказки обратит в мир реальности. И не пытайся сейчас это осмыслить. Осознание этого – это осознание этого!

– Я это осознаю, как это не странно! – Сказал Петр. – Именно сейчас, и именно эти слова я чувствую, я их знаю! И мне даже не приходится размышлять над ними.

– Это и есть волшебство! – Прокомментировал Вадим.

– Вечно бы вас слушала, – вмешалась Мария.

Они рассмеялись.

– Но у нас иная цель, – просмеявшись, сказал ювелир.

Он зажег свечи и ароматические палочки. Включил медленную восточную музыку. И достал бубен. Это было для Марии чем-то новеньким. Раньше Вадим никогда не использовал подобный инструмент для погружения.

Медленный ритм способствовал странным ощущениям спокойствия. Вадим не пытался выбивать определенный ритм, это получалось само собой. Удары то нарастали в скорости, то замедлялись в звонкий отголосок. И только когда бубен стих, гости вспомнили, что на заднем фоне еще играет музыка. Она настолько слилась с ритмом бубна, что не воспринималась буквально.

Аромат от ванили и сандала распространился по всему помещению. Казалась, что он проникал в организм не только через дыхательные отверстия на теле, но и через каждую пору, причем, передавая через нее информацию о запахе.

Приглушенный свет, медленная музыка, страстное благоухание, и возобновившийся ритм бубна слились воедино. Теперь это было не просто восприятие, а самое настоящее единое живое существо. Оно объединяло в себе все перечисленное, и конечно же людей. Они уже не могли разумно мыслить, что и как с ними происходит.

Глаза у всех троих закрылись одновременно, и как на автомате. Головы тяжелели, но не по ощущениям, а по своей связи с телом. Казалось, что разум остался в комнате, а все тело начало парить над ней, а потом и вовсе покинуло эти места.

Вокруг и везде была кромешная тьма, и не потому, что глаза были закрытыми, а по более глубинным ощущениям. Люди перемещались по какому-то темному тоннелю. Скорее всего это был переход в сновидение. Стенки не ощущались привычным взглядом, но явно были границы, схожие с продолговатым замкнутым пространством. По мере того, как тьма начала разбавляться с более нежными оттенками, замкнутость расширялась и удлинялась, но не теряла своих глубинных свойств.

Вначале они все втроем просто летели по этому тоннелю, затем и само пространство начало вращаться вокруг них. Причем в одну сторону, а невидимая оболочка – границы тоннеля в другую. Эта центрифуга еще и толкала вперед, и это чувствовалось телесно, не то, чтобы на сознательном уровне. Что в свою очередь, еще больше восхищало людей. И если вначале они страстно пожирали глазами мрак, пытаясь осмыслить то, что с ними происходит. То теперь они радостно глазели, легко и непринужденно.

Во всем этом движении, и в игре теней читался подтекст чего-то реального, ведь на фоне сновидения играла все та же музыка. Да и бубен было слышно. Мария и Петр взглянули на Вадима, тот продолжал бить рукой по бубну. Это все происходило одновременно и в привычном мире, и здесь, в промежуточном.

Когда мрак совсем разбавился разными оттенками, он впустил в себя свет. Тот, недолго думая взял бразды правления в свои руки, вытеснив мрачного хозяина этого тоннеля. Это означало, что промежуточный мир закончился, и начался новый – общее на троих сновидение.

Он ничем не отличался от привычной реальности. Вокруг людей была все та же комната отдыха в мастерской. Но глубинное чувство знало, что за ней нет ничего, только бесконечность. Предметы в комнате имели немного искаженную форму, и все потому, что легко поддавались изменению от плавающего восприятия людей. – Каждый смотрел неопытным взглядом сновидения, а здесь любой взгляд являлся намерением быстрой трансформации. И когда один человек смотрел на любой предмет, то тот дополнял свою привычную форму тем настроением, которое сейчас было у человека, – его мнение на этот предмет. А в момент совместного взгляда всех участников сновидения на один и тот же предмет, он причудливо и многолико искажался. Это раскрывало всю суть ярлыков, к которым так привыкли люди на земле. Они настолько там устоялись в своей разумности, что являлись непоколебимо твердыми и постоянными. А здесь, где фантастика граничила с реальностью сновидения, все было еще непознанным и новым, а соответственно не имело законной структуры.

– Как вам такое знание? – Спросил ювелир.

– Очень необычно! – Восторженно ответила Мария.

– Настолько разоблачающее видение интерпретаций нашего мира, что восприятие мощными импульсами даже немного пугает разум. – Прокомментировал Петр. – Хорошо, что он до конца не верит в сознательное и реальное путешествие, а думает, что это обычный сон, или медитация. А иначе пришлось бы туго!

– Отпустите эти мысли. – Посоветовал Вадим. – Сейчас в вас говорит разум, причем он общается сам с собой! Старайтесь просто наблюдать, и передавать мне эти ощущения. Я их осознаю, но мне хочется знать, успокоился ли ваш ум для дальнейшего путешествия.

– Я Вас поняла, – тут же сказала Мария, – я чувствую необычайную легкость. Нет дискомфорта. Мой разум готов двигаться дальше.

– Совершенно согласен. – Поддержал сын. – Во мне нет страха и неуверенности. Все мое существо готово продолжать.

Вадим развел руки, сделал несколько круговых движений ими. Он описал пространство комнаты. Которая просто-напросто начала растворятся сама в себе, – то затирались какие-то ее фрагменты, то наоборот, начинали выражаться ярче и отчетливее. Все походило на пребывание в виртуальной реальности, где основа была из осмысления реальности, а прорисовка из компьютерных возможностей.

– Вы видите это великолепие? – Громко спросил Вадим.

– Да, еле слышно ответили сын и мать.

– Я не слышу. Вы точно видите эту сказку, но она кажется вам реальностью? – Уже восторженно крикнул ювелир.

– Да! – Раздался ответный крик Марии и Петра.

– Так это все наше совместное творение! – Продолжал ликовать Вадим. – Это все ваше созидание. Это и есть реальность! Та, которой вы сами намеревались быть! Отпустите свои мысли привычного. Не волнуйтесь, разум кинул якорь в привычном и обыденном. Попытайтесь обрести крылья. И вы осознаете – это чудо реальность, как и та реальность, что для вас является реальностью.

Что вы чувствуете?

– Удовлетворенность собой! – Прокричали в ответ все трое хором.

– Это обычная эмоция насыщения? – Риторически задал вопрос Вадим.

– Нет! Ответила Мария.

– Это чувство благодарности! – Поддержал Петр. – И она всеобъемлющая. Бесконечность благодарит себя и нас. Мы благодарим себя и ее. Вселенная и мы едины, бесконечность и есть – мы. Единство удовлетворено собой, а соответственно оно может творить дальше!

– Чертовски, верно, – засмеялся ювелир.

Они все втроем искренне и по-детски наивно смеялись. А комната дрожала в такт их настроению, пространство гуляло ходуном.

– Это и есть жизнь! – Продолжил Вадим. – И теперь она дает вам урок через чувство удовлетворенности собой, – Как можно творить, созидать, рождать не только в одиночку, но и всем вместе. Ведь одиночество – это восприятие всего!

Внезапно комната стала стираться вовсе. Это было похоже на работу ластика на бумаге. Общая картина оставалась нетронутой, а отдельные фрагменты ровными полосками исчезали. На их месте образовывались пустоты объемного содержания. Словно, это ничто, но в то же время все возможное.

Тело у Марии сковало сильными тисками. Она осознавала, что оно здесь также абстрактно, как и реально. И что им можно спокойно управлять. Или вовсе отключить функцию ощущения. Но по каким-то неведомым причинам она не хотела этого делать. Девушка ловила кайф от любого восприятия, и здесь не было деления на хорошее и плохое.

Петр ощущал все тоже самое. Более того, у обоих не было принадлежности к какому-либо полу. Они не осознавали себя мужчиной или женщиной. Они просто существовали без каких-либо принадлежностей. Казалось, что все маски сброшены, а костюмы сложены в дальний ящик. И только разум иногда напоминал, что этот самый ящик, хоть и далеко, но совершенно досягаем. И при возникновении трудностей он, – ум, готов прийти на помощь и облачить тело в старую структуру, чтобы вернуться на землю.

Когда комната полностью была стёрта, исчезли и границы видения. – Тот самый угол обзора, который не давал посмотреть сквозь видимое. Все вокруг было неизведанным, но покоряемым для восприятия. И как только люди о чем-то начинали думать, это тут же появлялось. Причем не отделяя эту картинку от общего неизведанного, а лишь вставляя ее в это самое общее. Это даровало самое настоящее видение сквозь время и пространство, независимо от любых законов и правил.

На общем фоне неизведанного появились три мира. Все они были разными, но связанными одним существом. Разное – это была интерпретация. А одно существо – энергия, выходившая из неизведанного. Так бесконечность раскрывала свое творение сознанием людей. – Это были миры Вадима, Марии и Петра. Каждый мир имел одинаковую основу, она из вечности проходила через привычный мир людей, – человеческую матрицу, и созидала становление новых миров. Соответственно, они были идеально похожими, и совершенно разными.

По их разрешению в четкости и прорисовки было ясно, что каждый из них имел разную степень оснащения. – Сколько трехмерного времени, и вселенской энергии через каждого создателя было потрачено на мир, таким он и был. У Вадима мир пестрил и разрастался с огромной скоростью, – это была отдельная вселенная. Самостоятельная и живая сущность. По ней можно было спокойно создавать новое вселенское знание. Причем этот мир был уже полностью автономным. Ему не требовался взгляд создателя, чтобы в нем начиналось движение. Ювелир мог спокойно создавать другой мир, что он, собственно, и делал, не отвлекаясь на этот, лишь изредка посещать его просторы для ласковых воспоминаний, – проживаний структуры создания. Мир Марии имел общую основу, и задатки становления. Он не мог еще сам по себе жить и расширяться. Он словно сырая компьютерная программа, которая имела движение лишь тогда, когда создатель, или игрок имел в нее прямое видение. Мир Марии не мог сам собирать свою четкость восприятия, он иногда расползался, как неуправляемая жижа, а иногда внезапно выдавал неведомую и неподконтрольную натуру. Но этот мир имел большее вдохновение, чем мир Вадима. Так как он ждал каждый взгляд и мысль Марии. Он засыпал без нее, но просыпался и старался яростно существовать, когда она вдыхала в него свое внимание. Мир Петра имел ляпы творчества. Вдохновение и созидание в чистом виде. По нему нельзя было прочитать что-то разумное, нельзя было понять задумку. Но именно он и являлся самым лакомым кусочком бытия. Это была искра надежды и намерения. Именно этот зародыш пылал огнем вечности. А все потому, что он ближе всего был к основе известной вселенной, к источнику – вечности, он больше всего походил на ничто, – сладостное безмолвие!

Видение исчезло. Вокруг и внутри образовалась пустота. Не было осознания чего-либо, просто белый свет, и все. Появились черные вертикальные полоски, как рябь на экране. Только в негативном восприятии. – Наоборот. Полосы были живыми, и постоянно двигались. Горизонтально они имели маленькую амплитуду движения, вертикально же они вращались нескончаемо и неуловимо. Вновь провал, и все вокруг белое. Свет заискрил своим давлением. Затем на этом фоне появились темные пятна. Они были похожи на блуждающие сами по себе тени. Они как бы отдалялись, затем вновь приближались. Захватывая, обволакивая собой. Мария поняла, что она оторвалась от общего сновидения, и попала в личное осознание чего-то. Ее немного ужасал тот факт, что она теряет свое внутреннее безмолвие. И из наблюдателя превращается в персонаж для действий. Причем ее роль второстепенная и очень шаткая. А тени, блуждающие рядом, и старающиеся напасть, имеют главную роль в этом спектакле познания.

Девушка попыталась отвлечься и тени исчезли. Но пытливый ум не мог успокоиться. Он постоянно вспоминал видение, и задавал сам себе вопросы: «Что это за тени, и что вообще происходит?» И вновь вернулось состояние беспокойства. Тени вернулись на сцену. Они начали опять кружиться и накрывать собою, время от времени. В моменты их нападений, Мария ощущала сильное истощение. Словно аккумулятор садится, и энергии хватает только на потускневшие фары. Ими было восприятие девушки. Она слегка была оглушена этими непрошенными гостями. Ум все больше и больше раскручивал трагедию. Мария уже чувствовала, как все силы покидают ее. Ей даже было невдомек, что это сновидение, и разум можно успокоить мыслью, что все нереально. Процесс нападений продолжался, и девушка ощущала всю угрозу погибели.

– Это сущности, которые тебя пожирают. – Внезапно произнес внутренний голос.

– Но как они могут это делать, когда человек – верхушка пищевой цепи, – Совершенно неожиданно отозвалось внутри Марии.

Теперь девушка чувствовала свою беспомощность. Высшее осознание покинуло ее. Она могла теперь только наблюдать свое пожирание, и беседу болтуна разума самого с собой.

– Да конечно же это возможно, – продолжился диалог.

– Кто они такие?

– Сущности высших миров. Которым нужна человеческая энергия. Человек поднялся до небес со своим величием на земле, но он не обрел власть на небесах. И здесь есть кому им полакомиться. Неужели ты думаешь, что познание пищевой цепи когда-нибудь заканчивается? Оно длиться бесконечно. Все перерабатывается.

– Я понимаю, когда слышно чавканье и переваривание, но, чтобы так…

– Если все образуется из ничего, то оно туда и уходит. Если из энергии происходит жизнь, то жизнь и разлагается на энергию. И вселенная знает множество способов, как пожирать, независимо от наших способностей осознавать и воспринимать.

– А можно подробнее.

– Конечно! Человек, на определенном уровне своего развития, черпает энергию из потребления пищи. На другом уровне из эмоций. На следующем из чистой энергии – энергия из энергии. И так далее. И человек на разных этапах своей внутренней эволюции осознает тот факт, который доступен его восприятию. – Что есть пища, и есть потребитель. И естественно в разных мирах восприятия сущности выглядят по-разному. А в чистом поле энергии, – в вечном, энергия просто существует. Но в нашем разуме для достижения движения необходимо потреблять, – круговорот той цепи, о которой ты говоришь. Это сущность хищного разума – трехмерного мира. Мира, где рождение и смерть в том виде, в котором ты их знаешь.