Buch lesen: «Цыганенок», Seite 7

Schriftart:

Василь

– Опять ты спишь! Ты думаешь, что еда сама придет и прыгнет в твой желудок? Если так будет продолжаться и дальше, очень скоро ты умрешь от голода. Ты, наверно, еще не догадываешься, как это неприятно. Я повторяю тебе еще раз: меня ты не разжалобишь. Я буду до конца настаивать на своем решении. Ты должен, наконец, взяться за ум, и я добьюсь этого. Пусть мне приходится видеть твои страдания, но иного пути я не вижу. Я хочу, чтобы ты понял, что помочь себе можешь только ты сам. Никто, слышишь, никто не придет тебя выручать! Ты должен забыть о своей чувствительности, чтобы наполнить желудок. В доме нет ни одной крошки хлеба, мать и сестры не будут с тобой разговаривать. Если не встанешь с постели, ты погибнешь, Василь. Я не собирался прибегать к подобным методам, но ты меня вынудил. Что прикажешь мне делать, ты не хочешь работать, не прислушиваешься к моим словам. Я предупреждал, что в этом случае я стану жестким. Но ты, кажется, думаешь, что я шучу. Прошло уже два дня с того момента, как ты последний раз ел, но ты до сих пор так и не сделал нужных выводов. Вновь повторяю: вставай и иди работать. Ты знаешь достаточно, чтобы украсть деньги и вернуться домой сытым. Если тебе нужно, чтобы я продолжал тебя учить, надо всего лишь попросить об этом. Ты отказываешься работать с нами, значит, считаешь, что способен делать это самостоятельно. Только так я могу понять твое поведение, – говорил Ардом, сидя рядом с ослабшим от голода мальчиком.

– Оставь меня в покое.

– Хорошо. Я уйду, но это ничего не изменит. Я добьюсь того, что ты научишься обеспечивать себя всем необходимым. Или ты умрешь на моих глазах. Пусть так, но я буду знать, что сделал все, что мог, – с этими словами старший брат вышел, захлопнув за собой дверь.

Василь отвернулся, его только что вырвали из блаженного сновидения и заставили вновь столкнуться с непростой реальностью. Перед ним опять предстали мучительные вопросы, которые не могли разрешиться в его голове. В первую очередь его волновало, где достать пищу. Ардом вынес всю еду из дома, отобрал его деньги и запретил матери кормить мальчика. По мнению брата, это должно стать для ребенка движущей силой, которая вынудит его заняться делом. Но, к сожалению, Василь и думать не хотел о том, чтобы пойти и украсть что-нибудь. Он никак не связывал в своих мыслях эти два понятия – голод и воровство. Даже если он захотел бы, ему едва хватит сил сделать несколько шагов по комнате. А о том, чтобы идти куда-то, совершать сложные действия, не могло быть и речи.

Он лежал, мечтал о спасительном сне, понимая, что больше никак не может помочь себе. Часто ему удавалось забыться, и некоторое время он не думал о еде, но рано или поздно желудок вновь напоминал, пронзая тело острой болью. И тогда, преодолевая слабость, он начинал поиски, которые каждый раз разочаровывали его. Ардом действительно все продумал и не оставил даже черствого куска хлеба. Даже мыши, всегда в изобилии водившиеся в доме, казалось, покинули его. Лежа в полной тишине, мальчик быстро забывал о прошлых неудачах, и надежда вновь заставляла его подниматься и исследовать каждый угол жилища, получая неизменный результат. Так, путаясь между сном и явью, мальчик проводил долгие часы в ожидании чуда. Он верил, что это безумие не может продолжаться долго, и Ардом, ставший для него самым близким человеком, скоро положит конец своей жестокости.

Братья вернулись вечером в хорошем настроении. Василь в это время спал и, услышав голоса, обрадовался. Он решил, что именно сейчас его непременно накормят. Эта мысль показалась ему настолько естественной, что иного развития событий он просто не рассматривал. Звук приближающихся шагов заставил его сердце биться сильнее, мальчик приподнял голову и впился глазами в Ардома. Тот держал в одной руке буханку хлеба, в другой батон колбасы и поочередно их надкусывал.

– Как ты, Василь? – спросил он.

– Дай мне поесть! Пожалуйста.

– Ты думаешь, что я бросаю свои слова на ветер? Что все это время я шутил с тобой?

– Дай мне поесть, – требовал мальчик. Он почувствовал, что его надежды разбиваются в прах, и не мог с этим смириться.

– Мне очень хочется это сделать, но я знаю, что если сейчас сдамся, то никогда не смогу получить над тобой контроль. Василь, ты должен понять меня, я не желаю тебе зла. То, что ты сейчас испытываешь, может в любой момент прекратиться. Все зависит только от тебя. Я думаю, что этот момент наступит очень скоро, иначе не может быть. Ты чувствуешь боль, а боль – лучший учитель. Когда-нибудь ты станешь меня благодарить за то, что я дал тебе такой действенный урок.

– Дай мне поесть! – закричал Василь.

В дверях показалась голова Янко. Он с жалостью смотрел на мальчика, но власть старшего брата была намного сильнее, поэтому сделал лишь слабую попытку помочь:

– Ардом, может, дадим ему совсем чуть-чуть еды.

– Выйди вон, тебя это не касается!

После этих слов Янко испарился, и Василь понял, что больше ему не на что надеяться.

– Оставь меня в покое, – сказал он.

– Хорошо, я уйду. Но завтра ты пойдешь работать! Иначе я за себя не отвечаю!

Старший брат ушел, вновь оставив мальчика с его страхами и голодом. Ночь не принесла облегчения, сон, спасавший днем, больше не приходил на помощь. Ему было очень холодно. Ни одежда, ни одеяло не могли согреть его дрожащее тело. Он лежал на спине и наблюдал в окно, как луна выглядывает из-за облаков и прячется снова. Тишину нарушал только храп братьев и редкий лай собак.

«Неужели это все действительно происходит, – думал Василь. – Кто для него Ардом – враг или друг? Как можно понять то, что он делает с ним? Может, он действительно прав, и нужно браться за ум. Но как, если это кажется невозможным».

Мальчик твердо решил, что не возьмет ничего чужого, сама мысль о воровстве приводила его в ужас. Но как же ему тогда быть, как поесть? Этот вопрос ставил его в тупик. Если на все остальное он мог закрыть глаза, то голод никак не давал ему покоя. Он решил, что завтра снова обыщет весь дом. Братья обязательно что-нибудь оставят, хотя бы крошки хлеба и оболочку от колбасы. Что-то должно быть. Возможно, добрый Янко догадался припрятать для него что-нибудь съестное. «Нужно дождаться утра, и все будет хорошо», – подумал Василь, засыпая.

Дневной свет не разбудил его, а печальный голос Ардома показался частью сновидения. Он открыл глаза и понял, что снова один. Чувство голода сразу напомнило ему о событиях последних дней. Мальчик понял, что на этот раз должен поесть во что бы то ни стало. Он собрал остатки своих сил и поднялся с лежанки. Вспомнив колбасу, которую ел брат, он приступил к поискам. Не было в доме угла, куда бы он не заглянул. Знакомая пыль под кроватью проникла в нос, заставив громко чихать. Василь порылся в вещах, проверил даже книги Ардома, но снова ничего не нашел. Попробовал облизывать тарелки, но те были тщательно вымыты.

С растущим отчаянием мальчик метался по комнатам, понимая, что вновь остался ни с чем. В нем закипала злость, окажись перед ним в этот миг старший брат, он накинулся бы на него, не думая о последствиях. Василь хорошо помнил, что обещал себе поесть, как только проснется, и был намерен любой ценой осуществить задуманное.

Как только стало ясно, что в доме нет ничего съедобного, он решил выйти во двор. Мальчик открыл дверь и столкнулся с ослепляющим солнечным светом. Запахи, от которых он успел отвыкнуть, были слишком резкими, и ему стало дурно. В глазах потемнело, но ему удалось сохранить равновесие. Неспешно дошел он до материнского дома и попытался войти, но входная дверь оказалась запертой.

Василь вспомнил слова Ардома, предупреждавшего, что не стоит обращаться к женщинам за помощью. Он услышал их голоса, они были внутри, но закрылись, чтобы не встречаться с ним. В бешенстве мальчик принялся стучать. Он колотил по дереву руками и ногами, но добился лишь того, что в доме все замолчали.

– Дайте мне что-нибудь поесть, и я уйду! Хотя бы черствого хлеба, умоляю вас, – кричал он.

Неожиданно мальчик услышал плач Полины, она подошла к двери с другой стороны и заговорила с ним.

– Они запрещают открывать, Василь, я не могу помочь тебе.

– Василь, уходи, Ардом знает, что делает, – вмешалась мать.

– Пожалуйста, – отчаянно взмолился он.

– Нет. Я не ослушаюсь твоего брата.

Убедившись, что дальнейшие уговоры бессмысленны, мальчик побрел прочь. Он открыл ворота и вышел на улицу. Взглянув в обе стороны, он понял, что не встретит ни одной живой души. Это значит, что негде искать помощи. Василь решил не останавливаться и отправился дальше.

Вдруг он вспомнил о мусорных баках и укорил шаг. «Там я обязательно найду что-нибудь съестное», – подумал мальчик. Неприятный запах резко ударил ему в нос, как только он подошел к цели. Но ему это не помешало залезть в контейнер. Голод оказался гораздо сильнее, чем он думал. Почувствовав близость пищи, Василь задрожал от нетерпения. Коробки, пакеты, сломанные игрушки, тряпки и много других вещей побывало в его руках, пока он искал, чем насытить свой желудок. Все было скользким и жутко воняло, но давало надежду, поэтому мальчик продолжал ворошить мусор.

Наконец, Василь наткнулся на консервную банку, на дне которой остались две сардины. С жадностью он схватил их за хвосты, кинул в рот и проглотил. Желудок ответил резкой болью – после долгого перерыва он отвык от пищи. Следующим был черствый кусок хлеба, который он не смог разгрызть сразу, а только после того, как обильно смочил его слюной. Почти не испорченные помидоры и морковь, остатки творога, немного крошек в упаковке от печенья и несколько куриных косточек – таков был его обед.

Насытившись, мальчик вылез из бака и пошел домой. Живот немного болел, но он чувствовал удовлетворение. Он нашел выход и теперь не будет зависеть от прихотей Ардома. Пусть еда не свежая, но все же она спасла его.

Вечером старший брат выглядел очень обеспокоенно. Он склонился над Василем и тихо спросил:

– Куда ты ходил сегодня?

«Наверно, мать рассказала ему», – подумал мальчик.

– Гулял.

– Не лги мне, я ведь все равно узнаю, где ты был! – заводился брат.

– Мне больше нечего тебе сказать.

– Хорошо. Но ты еще пожалеешь о том, что пытаешься меня обмануть!

Ардом вышел, и довольный Василь снова остался один. Он улыбался, вспоминая события прошедшего дня. Совсем недавно он бы все отдал за кусок хлеба, но сейчас совершенно спокоен, утром он опять пойдет к помойке и найдет множество вкусных вещей. Так будет продолжаться, пока он не докажет брату, что имеет право самостоятельно распоряжаться своей жизнью.

На следующий день Василь шел к мусорным контейнерам очень голодный. Его организм, получивший еду после длительного периода голода, требовал еще. С легкостью мальчик запрыгнул в бак и приступил к поискам. Прежде всего, он осмотрел то, чего не было вчера. В огромном черном пакете скрывались настоящие сокровища. Почти полная упаковка паштета, соленые огурчики, колбаса и несколько конфет – остатки роскошного пиршества. Сладкие крошки на дне напомнили ему о том, как однажды его угостили большим куском медового торта. У соседской девочки был день рождения, а Василь как раз проходил мимо их дома. Он увидел застолье во дворе и невольно остановился. Заметив, дети стали обзывать его, а женщина, пожалев цыганенка, вынесла ему тарелку со сладостями. Какой приятный это был сюрприз!

Размышления мальчика прервал непонятный шум снаружи. Кто-то стоял рядом. Василь выглянул и наткнулся на взгляд старшего брата. Он почувствовал, как сердце его отчаянно барабанит в груди, а дыхание отказывается подчиняться. Он понял, что смертельно боится Ардома. Его поведение невозможно предугадать, и он способен быть жестоким. Последние дни подтверждали это. Что придет ему в голову на этот раз, когда он убедился, что Василь лгал ему, не подчинился требованиям?

Они смотрели друг другу в глаза и молчали. Подобная пауза не предвещала ничего хорошего для мальчика, он был в этом уверен. Сейчас брат скажет ему, как он разочарован. Произнесет длинный монолог и оставит его в покое. Пусть он вновь повторит, что из него, Василя, не выйдет ничего толкового. Он давно уже согласился с этим утверждением. Больше всего мальчик хотел, чтобы все закончилось быстрее.

Он увидел, как поднимается рука Ардома и движется к его щеке. Боль, падение, затем та же рука вынимает его из контейнера, схватив за ворот рубахи, и кидает на дорогу. Все это заняло несколько секунд. Затем он пытался убежать от грубых толчков, преследовавших его всю дорогу до дома, старался увернуться от старшего брата, посадившего его под кран. «Все действительно происходит очень быстро», – думал Василь до тех пор, пока ледяной поток воды не обрушился на его голову.

Рубина

Он шел по безлюдной улице в черном плаще, спрятанный от непогоды и посторонних глаз. На его лицо падала тень от шляпы, поэтому очень сложно было бы кому-нибудь, даже знакомому, угадать его личность. Мужчина спешил. Громкие удары ботинок о землю смешивались с шумом дождя. Он шагал, не глядя под ноги, не обходя лужи, уверенно ступая прямо перед собой. Весь его вид говорил о беспокойстве, владевшем им в этот момент. Позднее время суток было его союзником в данной прогулке, так как он явно не хотел быть замеченным. Случайный прохожий, окажись он на его пути, безусловно, испугался бы, глядя на мрачный силуэт. Но если бы ему удалось обнаружить мысли человека в черной одежде, первоначальный страх сменила бы жалость.

Мужчина был глубоко несчастен и шел, размышляя о своей мучительной судьбе. Он никогда не был слабым, наоборот, хорошо умел противостоять невзгодам, встававшим на его пути. Гордый и смелый человек. Он всегда был уверен в том, чего хочет от жизни, не боялся взглянуть любому врагу в лицо, сейчас он попал в коварную ловушку, расставленную кем-то невидимым. Он всегда думал, что рассчитал все до мелочей, что не будет никаких сюрпризов. Слишком много людей на него смотрело. Он должен был не только для себя оставаться всегда крепким и устойчивым, но и для тех, кто жил в его тени, кто всецело зависел от его силы.

Он шел, разбивая ботинками лужи, и пытался понять, где ошибся, когда сделал неверный шаг. Было ли это случайным, или же он виноват сам и теперь должен расплачиваться. Последние недели стали для него адом. Он всячески пытался это скрыть, и никто не догадывался о его состоянии. Все по-прежнему видели в нем защитника и учителя, готового дать ответ на любой вопрос. Но, оставаясь наедине с собой, он превращался в загнанного зверя, не знавшего, где укрыться от собственных мыслей.

Мужчина сделал страшное открытие: больше он не способен контролировать даже собственную жизнь. Более того, понял, что она стала ему не нужна. Надежды, подпитывавшие его раньше, перестали иметь какую-либо ценность. Все, во что он верил, о чем мечтал, стало незначительным, а впоследствии рассыпалось в прах. Теперь он существовал для других. Только ответственность удерживала его среди людей. Боль и разочарование заставили отказаться от себя, осталась лишь оболочка, которую видели окружающие, внутри же все было выжжено.

И вот он шел по первому зову той, которая его уничтожила, бежал, не зная, что принесет эта встреча. Мужчина, так сильно любивший и так яростно ненавидевший, считал секунды, оставшиеся до свидания с ней. Пытаясь продумать свои слова и поведение, он решил во что бы то ни стало не уронить себя в ее глазах, выдержать любую боль. Это последний раз, больше он никогда ее не увидит. Она захотела, чтобы он пришел, и он придет, но женщина никогда не увидит его слез и поникшей головы. Последний поворот, и он увидит это место. Там они виделись много раз. Там он обнимал ее за талию и целовал нежные губы. Там же скажет ей последние слова на прощанье.

Дождь продолжал срываться с небес и обрушаться на покрытую мраком землю. Мужчина подошел к заброшенному строению и увидел темный силуэт, метнувшийся ему навстречу. Женщина подбежала и обхватила руками его шею.

– Милый, ты пришел! Как давно я не видела тебя, целую вечность!

– Чего ты хотела? – спросил он, высвобождаясь.

– Ты так холоден, как будто я чем-то провинилась. Или ты встретил другую?

Он усмехнулся.

– Я должен быть ласковым с тобой после того, что произошло?

– Но ведь ничего же не изменилось! Я по-прежнему люблю тебя!

– Но ты выходишь замуж за другого! Тебе этого мало? – закричал мужчина.

– Но я не хочу этого!

– А что это изменит! Ты обручена.

Женщина отошла в сторону. Глядя на нее, плачущую, он почувствовал, как его очерствевшее за последние недели сердце слегка дрогнуло.

– Я узнал об этом от посторонних людей, что я должен был подумать? Ты надолго пропала, и я решил, что ты сама сделала этот выбор. Знаешь, как я жил все эти дни?! Понимая, что ты принадлежишь не мне. Что больше никогда тебя не увижу! Ты могла мне написать, как сделала это сейчас. Но ты молчала, заставляя меня мучиться.

– Прости, милый, – она снова обняла его, – я была потрясена этим известием, я не знала, что мне делать дальше, как сообщить тебе.

– Ты предпочла молчать.

– Я думала. Я пыталась говорить с отцом, но он не хотел меня слушать. Наши родители давно решили, что Мито станет моим мужем. Мы были еще маленькие, когда они сговорились. Я не знала об этом, но подозревала. До встречи с тобой мне было все равно, но теперь я ужасно боюсь. Ты для меня все! Я не смогу жить без тебя! Видеть другого человека на том месте, где должен быть ты! Я этого не вынесу.

– Но у тебя нет другого выхода!

Она отстранилась.

– Это говоришь мне ты? Ты, который обещал любить меня, что бы ни случилось! Ты клялся, что я твоя навеки, что никогда не оставишь меня! Ты сейчас отрекаешься от меня?

Женщина прислонилась к столбу, ее душили слезы.

– А что мне остается делать! Так решили твои родители, я не могу пойти против воли цыган.

– Уходи! Я не хочу видеть тебя! Никогда больше не приближайся ко мне! Я думала, ты другой! Как я обманулась!

Он стоял в нерешительности, разум подсказывал послушаться ее, уйти и постараться забыть эту историю. Но сердце тянуло в ее объятия, заставляло молить о прощении.

– Рубина, – осторожно позвал он.

– Почему ты стоишь? Что тебя держит?

– Я не могу уйти, ноги не слушаются. Я люблю тебя, как и прежде, и мне невыносима мысль, что ты будешь с другим мужчиной. Но я не знаю, как можно помешать этому.

Она снова подошла к нему и взяла за руки.

– Мы должны найти выход. Я не выйду замуж за Мито.

– Что ты предлагаешь? – спросил он, испуганно отдернув ладони.

– А как ты думаешь? Я хочу, чтобы ты сам произнес.

– Неужели ты хочешь, чтобы я убил его?

Он думал об этом не раз. Взять и прекратить эту жизнь, помешавшую его счастью. Однажды он даже был уверен, что сделает это сразу после свадьбы. Он не мог позволить кому-либо взять то, что по праву принадлежит только ему. Пусть после этого он станет изгоем или умрет, все что угодно, лишь бы рядом с ней не было никого другого. Но женщина отвернулась, раздраженно дернув плечом.

– Конечно, нет. Чужой крови не должно быть на руках, которые я так люблю.

– Но что же тогда?

– Неужели ты не понимаешь? Это же очевидно! Если мы не можем быть счастливы на родной земле, нам нужно покинуть ее. Вместе.

Он был ошеломлен.

– Как?! Ты предлагаешь бежать? Из родительского дома, против их воли? Наплевать на законы? Стать изгнанниками? Как тебе могло прийти такое в голову?

Он вышел под дождь, но женщина поспешила за ним, пытаясь остановить.

– Послушай! Мне не нужен никто кроме тебя, ты единственный, на кого я молюсь. Что мне родители, что цыгане, если рядом не будет тебя! Я готова идти за тобой на край света, жить где угодно, лишь бы ты, мой муж, был со мной.

Он прижал ее к себе и поцеловал лоб. Тяжелый вздох вырвался из его груди.

– Если бы я только мог. Но меня держат вещи важнее тех, о которых ты говоришь.

– Что? Что именно может быть важнее нашей любви?

– Я должен поставить на ноги своего младшего брата. Он пропадет, если я не направлю его на верный путь. Он совсем не приспособлен к жизни. Мне надо быть рядом и учить его всему.

– Но, Ардом, у тебя много братьев. И ты всегда был что-то должен им. Это не может продолжаться вечно, тебе нужно думать о себе. Я уверена, что он справится без тебя. С ним все будет хорошо. Посмотри на меня. Я готова ради тебя на все. Пожертвовать любовью родителей, их надеждами на мое будущее. Я у твоих ног молю о том, чтобы ты принял правильное решение. Иначе скоро будет поздно, и ты будешь жалеть. Ты никогда не простишь себя, если позволишь мне выйти замуж.

Он схватился за голову, чувствуя невыносимую боль. Задача, стоявшая перед ним, была самой сложной за всю его жизнь. Он не мог найти верный ответ. Как бы он ни поступил, результат пугал его. Тем не менее женщина ждала. Она смотрела в его глаза, пытаясь угадать мысли. Ее мокрые волосы прилипли к прекрасному лицу, которое он любил больше жизни. Пальцами он приподнял ее подбородок и поцеловал в губы.

– Хорошо. Мы уедем.

– О! Как я счастлива, любимый! Мы будем вместе! Всю нашу жизнь, – кричала она.

– Но ты должна обещать мне, что будешь молчать, пока я все не устрою.

– Обещаю, теперь ты можешь просить все, что хочешь.

– Я хочу, чтобы ты старалась не встречаться с Мито.

– Я и так его не выношу. Одна мысль о том, что я могла бы стать его женой, приводит меня в ужас.

– Почему? Он привлекателен, нравится женщинам.

– Куда ему до тебя. Ты лучше всех. А он, может, и красив, но только снаружи, внутри он злой и самовлюбленный. Меня он всегда раздражал, даже когда мы были детьми. Он ломал мои игрушки, хвастался, что его семья живет лучше нашей, много раз пытался меня ударить. Уж лучше смерть, чем быть ему женой.

– Ты никогда ею не будешь, я обещаю тебе, – сказал мужчина, прижимая ее к себе.

Ему стало спокойно, решение принято, и назад пути нет. Только теперь он понял, что не смог бы сделать другой выбор. Она стала для него всей жизнью, и что было бы с ним, если бы ее у него отняли. Ардом вспомнил предыдущие дни, когда был уверен, что потерял ее навсегда. Ни за что не хотел бы он их повторения.

– Любимая, моя девочка, только моя.

– А ты только мой, навсегда.

– Ты права, мне нужно думать и о своей жизни, а без тебя она станет невыносима.

– Ардом, скажи мне, когда мы уедем? Я готова сделать это прямо сейчас. Меня ничто не держит здесь. Я хочу стать твоей женой как можно скорее.

– Нужно немного подождать, я обещаю, что это случится скоро. Мне нужно достать деньги, крупную сумму, чтобы решиться на отъезд.

– Прошу тебя об одном: будь осторожен. Я боюсь за тебя.

– Ты же знаешь: я всегда осторожен. Прежде чем приступить к чему-либо, я продумываю все до мелочей, чтобы не было сюрпризов.

– Да, ты такой. Любимый мой. За тобой я буду как за каменной стеной.

– Тебе нужно идти, а то кто-нибудь заметит твое отсутствие.

– Да, но я так не хочу расставаться с тобой. Когда мы увидимся теперь?

– Пока нужно соблюдать осторожность. Никто не должен узнать о наших планах, иначе нам помешают.

– Но это так тяжело – не видеть тебя.