Хрестоматия для 4 класса

Подвиг у Дубосекова

В середине ноября 1941 года фашисты возобновили свое наступление на Москву. Один из главных танковых ударов врага пришелся по дивизии генерала Панфилова.

Разъезд Дубосеково. 118-й километр от Москвы. Поле. Холмы. Перелески. Чуть поодаль петляет Лама. Здесь, на холме, на открытом поле, герои из дивизии генерала Панфилова преградили фашистам путь.

Их было 28. Возглавлял бойцов политрук Клочков.

Врылись солдаты в землю. Прильнули к краям окопов.

Рванулись танки, гудят моторами. Сосчитали солдаты:

– Двадцать штук.

Усмехнулся Клочков:

– Двадцать танков. Так это, выходит, меньше, чем по одному на человека.

– Меньше, – сказал рядовой Емцов.

– Конечно, меньше, – сказал Петренко.

Поле. Холмы. Перелески. Чуть поодаль петляет Лама.

Вступили герои в бой.

– Ура! – разнеслось над окопами.

Это солдаты первый подбили танк.

Снова гремит «ура!». Это второй споткнулся, фыркнул мотором, лязгнул броней и замер. И снова «ура!». И снова. Четырнадцать танков из двадцати подбили герои. Отошли, отползли уцелевших шесть.

– Поперхнулся, видать, разбойник, – произнес сержант Петренко.

– Эка же, хвост поджал.

Передохнули солдаты. Видят – снова идет лавина. Сосчитали – тридцать фашистских танков.

Посмотрел на солдат политрук Клочков. Замерли все. Притихли. Лишь слышен железа лязг. Ближе все танки, ближе.

– Друзья, – произнес Клочков, – велика Россия, а отступать некуда. Позади Москва.

Вступили солдаты в битву. Все меньше и меньше в живых героев. Пали Емцов и Петренко. Погиб Бондаренко. Погиб Трофимов, Нарсунбай Есебулатов убит. Шопоков. Все меньше и меньше солдат и гранат.

Вот ранен и сам Клочков. Поднялся навстречу танку. Бросил гранату. Взорван фашистский танк. Радость победы озарила лицо Клочкова. И в ту же секунду сразила героя пуля. Пал политрук Клочков.

Стойко сражались герои-панфиловцы. Доказали, что мужеству нет предела. Не пропустили они фашистов.

Разъезд Дубосеково. Поле. Холмы. Перелески. Где-то рядом петляет Лама. Разъезд Дубосеково – для каждого русского сердца дорогое, святое место.

«Знай наших!»

Явилась она, как птица. Словно с неба, словно из снега, словно из дивной сказки.

Суровые бои идут на северо-западе от Москвы на Ленинградском шоссе. Фашисты прорвались к городу Клину. Отходят советские роты. Поднялись бойцы на пригорок, на кручу. Слева низина. В низине покрытая льдом река. Здесь собрались фашисты. Много их – сотни, а то и тысяча.

Смотрят бойцы на фашистов. Кто-то сказал:

– Э-эх, картечью бы.

– Верно – картечью, – подтверждает второй.

– Да, картечью бы в самый раз, – соглашается кто-то третий.

– Эх, пушку бы сюда, – произнес один.

Второй добавляет:

– И к ней снаряды.

– А смелые ребята найдутся, – включается третий.

Мечтают солдаты. И вдруг с той, с другой стороны оврага, на такой же высокой, как эта, круче появилась артиллерийская упряжка.

Протерли глаза солдаты – считай, мерещится. Нет! Все настоящее. Лошади. Пушка. Два солдата. Офицер при пушке.

Посмотрели артиллеристы в низину. Тоже увидели там фашистов. Развернули солдаты пушку. В ствол вложили снаряд с картечью.

– Ну, знай наших! – прокричал офицер. – Огонь!

Чихнула картечью пушка. Выстрел, за ним второй.

– Знай наших! Знай наших!

Много фашистов осталось в низине. А те, кто живые, бросились вверх по крутому склону, как раз туда, где стояли солдатские роты. Встретили их пулеметным огнем солдаты. Довершили отважное дело.

Смотрят наши бойцы: а где же упряжка? Скрылась она из виду. Как пришла, так и ушла, словно вернулась в сказку.

Долго стояли над кручей солдаты.

Кто же герои? Кто эти дерзкие артиллеристы? Так и не узнали о том солдаты.

«Знай наших!» – вот и все, что на память об отважных бойцах осталось.

«Ни шагу назад!»

Третий месяц идут упорные, кровопролитные бои на юге. Горит степь. Сквозь огонь и дым фашисты рвутся к Сталинграду, к Волге.

Шло сражение на подступах к Сталинграду. 16 солдат-гвардейцев вступили в неравный бой.

– Ни шагу назад! – поклялись герои.

Бросились фашисты в атаку. Удержали рубеж гвардейцы. Перевязали друг другу раны, снова готовы к бою.

Второй раз в атаку идут фашисты. Их больше теперь, и огонь сильнее. Стойко стоят гвардейцы. Удержали опять рубеж. Перевязали друг другу раны. Снова готовы к бою.

Четыре атаки отбили солдаты.

Не взяла смельчаков пехота, поползли на героев фашистские танки.

С танками бой – жесточайший бой.

Вот из шестнадцати двенадцать бойцов осталось.

– Ни шагу назад!

Вот десять, вот девять.

– Ни шагу назад!

Вот восемь, вот семь.

Запомните их фамилии – Кочетков, Докучаев, Гущин, Бурдов, Степаненко, Чирков, Шуктомов.

А танки ползут и ползут. Нет у солдат ни пушек, ни противотанковых ружей, ни минометов. Кончились даже патроны.

Бьются солдаты. Ни шагу назад! А танки все ближе и ближе.

Остались у героев одни гранаты. По три на солдата.

Посмотрел Докучаев на танки, на боевых друзей, на свои три гранаты. Посмотрел. Снял с гимнастерки ремень. Ремнем затянул гранаты. На руке почему-то взвесил. Посмотрел еще раз на Гущина, Бурдова – на соседей своих по окопу. Улыбнулся друзьям Докучаев. И вдруг поднялся солдат из окопа.

– За Родину! – крикнул герой. Бросился вперед навстречу врагу. Прижал покрепче к груди гранаты. Рванулся под первый танк.

Вздрогнула степь от взрыва. Качнулись опаленные боем травы. Замер, вспыхнул фашистский танк.

Переглянулись Гущин и Бурдов. Храбрость рождает храбрость. Подвиг рождает подвиг. Поднялся Гущин. Поднялся Бурдов. Связки гранат в руках.

– Нас не возьмешь! – прокричали солдаты.

Рванулись вперед герои. Два взрыва качнули землю. А танки идут и идут.

Поднялись тогда Кочетков, Степаненко, Чирков, Шуктомов:

– Свобода дороже жизни!

Вот они четверо – на огненном рубеже. Навстречу фашистским танкам идут герои.

– Смерть фашистам! Захватчикам смерть!

Смотрят фашисты. Люди идут под танки. Взрыв. Еще взрыв. Снова и снова взрыв. Страх охватил фашистов. Попятились танки, развернулись, поспешно ушли отсюда.

Отгремели бои пожаром. Время бежит как ветер. Годы текут как реки. Но память хранит былое. Посмотрите туда, на поле. Как утесы, как скалы стоят герои. Бессмертен их славный подвиг. Запомните их фамилии – Кочетков, Докучаев, Гущин, Бурдов, Степаненко, Чирков, Шуктомов.

Тридцать три богатыря

Их было 33. Как в сказке. 33 богатыря. 33 отважных советских солдата. Западнее Сталинграда защищали бойцы важную высоту. Не смогли здесь фашисты вперед прорваться. Обошли высоту фашисты. Попали бойцы в окружение.

Не дрогнули смельчаки, 27 танков подбили в бою герои. Уничтожили 150 фашистов.

Кончились боеприпасы. Прорвались солдаты сквозь окружение. Вернулись к своим войскам. Все оказались целы, все невредимы. Лишь один рядовой Жезлов неопасно осколком ранен.

Обступили солдаты героев. Интересно узнать подробности. Вот стоит Семен Калита. Отличился в бою Калита. Первым уничтожил фашистский танк.

– А ну, расскажи, расскажи про геройство, – просят его солдаты.

Засмущался Семен Калита:

– Да я… Да что я… Вот Иван Тимофеев. Вот это да. Вот это герой.

И это верно – рядовой Иван Тимофеев уничтожил два неприятельских танка.

Повернулись солдаты к Ивану Тимофееву:

– А ну, расскажи, расскажи про геройство.

Засмущался Иван Тимофеев:

– Да я… Да что я… Вот Владимир Пасхальный – вот кто герой. Вот кто лучше других сражался.

И верно. Младший сержант Владимир Пасхальный три фашистских танка вывел из строя. Вот кто герой, конечно.

Засмущался Владимир Пасхальный:

– Да я… Да что я… Вот товарищ младший политрук Евтифеев – вот кто из героев герой настоящий.

И верно. Младший политрук Евтифеев подбил четыре фашистских танка. Восхищаются солдаты:

– Вот так стрелок!

– Провел, выходит, среди фашистов политбеседу!

Окружили солдаты политрука:

– Товарищ Евтифеев, расскажи, как было.

Усмехнулся Евтифеев, рассказывать начал.

Рассказал о героях: о младшем сержанте Михаиле Мингалеве, о солдате Николае Власкине, о старшине Дмитрии Пуказове и о других бойцах. Только солдатам все мало:

– А что ж про себя ни слова?

Засмущался Евтифеев.

– Да я… – глянул вокруг, увидел Семена Калиту, того, кто первым подбил неприятельский танк: – Вот пусть вам Семен Калита про себя расскажет. Он всему положил начало…

Сталинград. Штаб Сталинградского фронта. Командующий фронтом генерал-полковник Андрей Иванович Еременко.

Доложили о подвиге 33 отважных генералу Еременко:

– Товарищ командующий, подбили двадцать семь танков. Живыми назад вернулись.

– Двадцать семь?

– Так точно, двадцать семь.

– Герои, – сказал Еременко, – герои. – Помолчал, добавил: – А то, что смерть победили, что жизнь сберегли, – дважды они герои. Богатыри!

33 советских богатыря – так и окрестили солдаты героев прославленной высоты. А вскоре и награды пришли к героям. Ордена и медали засверкали у них на груди.

Руки кверху, фельдмаршал Паулюс!

Окружила Советская Армия фашистов. В мощных боях разбила. Те, кто остался цел, устремились теперь в Сталинград, в ту часть города, которая пока еще в руках у фашистов. Ищут фашисты среди камней городских спасение.

Расползлись фашистские солдаты по подвалам разрушенных домов, по траншеям. Залезают в любую щель.

В одном из глубоких укрытий, под зданием бывшего универмага, сидит и командующий окруженной фашистской армией генерал-фельдмаршал Фридрих Паулюс!

Здесь, в подвале, штаб окруженной армии или, вернее, того, что осталось от армии. Понимают солдаты безвыходность своего положения. Одни еще бьются. Другие махнули на все рукой.

– Держитесь! Держитесь! – приказ солдатам.

Однако все меньше и меньше тех, кто готов держаться.

И вот к центру Сталинграда прорвались советские танки. Подошли танкисты к подвалу, в котором скрывался фельдмаршал Паулюс. Спустились в подвал герои:

– Руки кверху!

Сдался фельдмаршал в плен.

Добивают солдаты фашистов. Из подвалов, подземелий, щелей, траншей выкуривают.

Выходят фашисты. Руки, как пики, вверх. Головы – в плечи.

2 февраля 1943 года фашистские войска, окруженные под Сталинградом, окончательно сложили оружие. 330-тысячная гитлеровская армия, сражавшаяся под Сталинградом, перестала существовать. Советскими войсками было разбито или полностью уничтожено 22 фашистские дивизии. Пленено 91 тысяча фашистских солдат, в том числе 2500 офицеров. Помимо фельдмаршала, советские войска взяли в плен 23 гитлеровских генерала.

Прошло два дня, и 4 февраля на центральной площади Сталинграда состоялся огромный митинг. Застыли в строю солдаты. Слушают слова о фашистской капитуляции. Несутся слова над площадью:

– Двадцать две дивизии!

– Двадцать три генерала!

– Девяносто одна тысяча фашистских солдат и офицеров!

– Фельдмаршал Паулюс!

Победа под Сталинградом была полной. Победа была великой. Не померкнет слава ее в веках.

Сталинград!

Крепость на Волге.

Город-легенда.

Город-герой.

Здесь люди стояли как скалы. Здесь жизнь победила смерть.

Подвиг Корницкого

Помнят друзья этот миг. Помнят друзья этот взрыв. Светлая память Михаилу Корницкому.

На Малой земле, в районе Станички, фашисты окружили группу советских десантников. Укрылись наши солдаты в здании школы. В этой группе и был младший сержант Михаил Корницкий.

Начался бой с врагами.

Шла перестрелка.

Строчили автоматы.

Летели гранаты.

Ясно фашистам – крепостью стала школа. Подтащили фашисты сюда орудие. Послали снаряды в школу.

Пробили снаряды стены. Пожар загулял по зданию. Все выше, все выше взлетает пламя. Искры каскадом сыплются.

Полыхает школа. Однако продолжается бой с фашистами.

Во время боя Михаил Корницкий был ранен осколком снаряда. Рана оказалась тяжелой. Перевязали друзья Корницкого. Опустили осторожно на пол. Пилотку под голову положили. Теряет десантник силы. Перестал быть бойцом боец.

Лежит Корницкий:

– Вот бы снова с друзьями вместе. Вот бы снова разить врагов.

Продолжается бой с фашистами. Все сильней перепляс пожара.

Понимают солдаты: в одном спасение – надо покинуть дом. Да как здесь покинешь – Корницкий ранен. К тому же кругом засады.

– Рус, сдавайся! – кричат фашисты.

Не покинули десантники школу. Решили лучше погибнуть в огне, чем перед силой врагов склониться.

Наступили последние минуты боя. Вдруг. Лежал Корницкий на полу. Никто не заметил, как он поднялся. Никто не заметил, как обвязал себя гранатами. Приготовил гранату к взрыву.

– Прощайте, товарищи, – крикнул друзьям Корницкий.

Повернулись бойцы на голос. Видят, мелькнула спина Корницкого. Пригибаясь, вышел он из здания. Рядом находилась каменная стена-ограда. За ней и укрылась главная из фашистских засад.

Секунда. Вторая. Вот у стены Корницкий.

– Миша! Миша! – кричат бойцы.

– Да здравствует Родина! – прокричал Корницкий.

Откуда только сила взялась у воина! Снова боец Корницкий. Преодолел стену младший сержант Корницкий, прыгнул на головы фашистов.

Рванули гранаты. Стена разбита. Конец засаде.

Устремились десантники из горящего дома в проем стены. Пробили кольцо фашистов.

Не забудется этот миг. Не забудется этот взрыв. Вечная память Михаилу Корницкому.

Указом Президиума Верховного Совета СССР Михаилу Корницкому посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза.

Железный батальон

Бой шел у селения Крутой Лог. Это южнее Курска. Отсюда, со стороны Белгорода, наносили фашисты второй удар. Рвались они на Корочу, на Обоянь, на Прохоровку. Здесь, у селения Крутой Лог, как раз в направлении на Корочу, держал оборону стрелковый батальон капитана Бельгина.

120 танков, в том числе 35 «тигров», обрушились на наши окопы.

– Противотанковые ружья к бою! Гранаты к бою! – командует капитан Бельгин.

Сдержали наши удар фашистов. Откатились назад фашисты.

Откатились. Чуть переждали. Снова идут в атаку. На этот раз за танками идет пехота.

– Пропускай танки! – командует Бельгин.

Знают солдаты, что значит пропустить танки. Укрылись они в окопах. Проползли над ними фашистские танки. Поднялись бойцы, открыли огонь по фашистской пехоте. Беззащитной оказалась теперь пехота. Немалый урон нанес батальон фашистам. Пока развернулись танки, пока пришли на помощь своим солдатам – защищать оказалось некого: легла под метким огнем советских стрелков вражеская пехота. Взялись наши солдаты теперь за танки. Достается фашистским танкам.

Удержали рубеж солдаты. Откатились назад фашисты.

Откатились фашисты. Чуть переждали. В третий раз начинают они атаку.

Опять пошли танки. За танками – пехота.

– Пропускай танки! – снова дана команда.

Укрылись солдаты в окопах. Ждут, когда пройдут над головами танки.

– Сейчас пройдут, и тогда не зевай, – рассуждают солдаты.

– Снова покажем фашистам!

Все ближе к окопам танки, все ближе. И вдруг, подойдя к окопам, остановились танки. Остановились. Затем развернулись. И стали «утюжить», то есть ходить по окопам. Ждут фашисты: вот-вот побегут из окопов солдаты.

– Ну как?

– Не бегут, – отвечают фашистам. – Держатся.

Открыли тогда фашисты пулеметный огонь по окопам. Ждут фашисты: вот-вот побегут солдаты.

– Ну как?

– Не бегут, – отвечают фашистам. – Держатся.

Но не только держались и удержались солдаты. Не прекращали с фашистами бой. 39 фашистских танков подорвали солдаты к концу сражения. Уничтожили без малого тысячу фашистов.

Отступили опять фашисты.

«Железным батальоном» назвали за этот бой батальон капитана Бельгина. Точное очень слово. Ищи, не найдешь другого.

Поклон победителям

Завершается Курская битва. И вот на привале сошлись солдаты. Курили, дымили, бои вспоминали. Кого хвалили, кого ругали. Озорные слова бросали. Потом притихли. И вдруг заспорили солдаты, кто под Курском лучше других сражался, кто почестей ратных и ратной славы больше других достоин.

– Летчики – вот кто лучше других сражался, – брошено первое мнение.

– Верно!

– Верно! – пошла поддержка.

И верно – отличились под Курском летчики. Били фашистов в небе. С неба врагов громили. Тут герой подпирал героя. Сама доблесть надела крылья.

– Летчикам честь и слава. Почет наш великий летчикам, – соглашается чей-то голос. И тут же: – Однако под Курском не летчики, а танкисты лучше других сражались. Танкисты по праву в первых.

Вот и второе возникло мнение.

– Танкисты!

– Танкисты! – дружно пошла поддержка.

И это верно. Высшей мерой явили под Курском себя танкисты. Грудью своей железной сломили они фашистов. Если скажешь: герои Курска – первым делом на память идут танкисты.

– Танкисты – народ геройский. Нет тут другого мнения, – снова раздался голос. – А все же, если тут говорить о первых, то первыми были под Курском артиллеристы. Артиллеристы, конечно, в первых.

Вот и добавилось третье мнение.

– Артиллеристы!

– Артиллеристы! – дружно пошла поддержка.

И это верно. Герои – другого не скажешь про артиллеристов.

– Артиллеристы, конечно, боги, – соглашается чей-то голос. – И все же, если речь тут идет о первых, то, братцы, не к месту споры, пехота – вот кто законно в первых. Вот кто в боях под Курском сказал свое главное слово.

– Пехота!

– Пехота! – дружно пошла поддержка.

Спорят солдаты. Не рождается общее мнение. Начинается новый круг:

– Летчики в лучших!

– Танкисты в первых!

– Артиллеристы!

– Пехота, братва, пехота!

Спорят солдаты. Спору конца не видно.

Чем бы закончилось, трудно сказать. Да только здесь пробасил над всеми басами голос:

– Слушай радио! Радио слушай!

Бросились все к приемникам. В эфире гремит приказ. В честь великой победы под Курском, в честь взятия Орла и Белгорода объявлен салют победителям. В Москве, артиллерийскими залпами. Двенадцатью залпами из ста двадцати четырех орудий.

И тут же слова о героях битвы: о летчиках и танкистах, об артиллеристах и пехотинцах. Все они вровень идут в приказе. Все они в главных, все они в первых. Всем им честь и слава.

Салют в честь войск, освободивших Орел и Белгород, был первым салютом Москвы победителям. С этих дней и пошли салюты.

Великой победой Советской Армии завершилась грандиозная Курская битва.

Оксанка

– Воевал?

– Воевал!

– И ты воевал?

– И я воевал!

– И Манька, – сказал Тараска.

– И Оксанка, – сказала Манька.

Да, воевали ребята: и Тараска, и Манька, и Филька, и Гришка, и, представьте, Оксанка тоже, хотя Оксанке всего-то неполный год.

В дни, когда только-только окружили наши войска фашистов под Корсунь-Шевченковским, стояла небывалая для этой поры распутица. Морозы ослабли. Началась оттепель. Дороги размякли, разбухли, раскисли. Не дороги, а слезы, сплошная хлябь.

Буксуют машины по этой хляби. Тягачи бессильны на этой хляби. Танки и те стоят.

Остановилось кругом движение.

– Снарядов! Снарядов! – на фронте кричат батареи.

– Дисков! Дисков! – требуют автоматчики.

Кончается минный запас на фронте, скоро не станет гранат, пулеметных лент.

Нужны войскам мины, снаряды, гранаты, патроны. Однако остановилось кругом движение.

Нашли бойцы выход. На руках понесли снаряды, на руках потащили мины. Гранаты, фугасы, диски взвалили себе на плечи.

Видят жители местных сел, в чем нужда у Советской Армии.

– И мы не безрукие!

– Давай груз и для наших плеч!

Пришли колхозники на помощь советским воинам. Нагрузились люди свинцовой ношей. К фронту сквозь хляби двинулись.

– И я хочу, – заявил Тараска.

– И я хочу, – заявила Манька.

И Филька, и Гришка, и другие ребята тоже.

Посмотрели на них родители. Взяли с собой ребят. Нагрузились и дети для фронта ношей. Тоже несут снаряды.

Получили солдаты боеприпасы. Снова огонь по врагам открыли. Заухали мины. Заговорили, забили пушки.

Возвращаются ребята домой, слушают, как рвутся вдали снаряды. Взрыв, взрыв, вот еще – самый сильный взрыв.

Остановились ребята.

– Мой снаряд взорвался, – говорит Тараска.

– Нет, мой! – возражает Филька.

– Нет, мой! – уверяет Гришка.

– Мой! Я его нес, – упрямо твердит Тараска.

– Нет, мой! – упирается Филька.

– Так это же точно – мой! – не сдается Гришка.

Вот-вот и возникнет ссора. А тут сразу несколько взрывов ахнуло.

– Наши! – сказала Манька.

Сошлись ребята на этом слове.

– Наши! – сказали хором.

Ну а при чем же, скажете вы, Оксанка? Оксанке всего-то неполный год.

Мать Оксанки тоже хотела помочь солдатам. Но как быть с Оксанкой? Не с кем оставить Оксанку дома. Взяла ее мать с собой. Сзади за плечами несла она мешок с дисками для автоматов, а впереди на руках Оксанку. Для забавы сунула ей патрончик.

Когда достигли колхозники назначения и вручили бойцам поклажу, один из бойцов увидел Оксанку, подошел, наклонился:

– Откуда ты, малое?

Посмотрела на бойца девочка. Улыбнулась. Моргнула. Протянула ему ручонку. Смотрит боец, на ручонке лежит патрончик.

Принял боец патрон. В обойму автоматную вставил. «Спасибо», – сказал Оксанке.