Buch lesen: «Кинжал Гая Гисборна», Seite 12
С этими словами Робин повернулся к Маленькому Джону.
– Я хочу, чтобы первым был мой самый дорогой друг.
Великан подошёл к главарю и положил свою дубину к его ногам в знак уважения. Я изо всех сил пыталась разглядеть, где же находится зелье бессмертия, но не видела никаких сосудов.
– Встань на колени, чтобы мне было удобнее дотянуться до твоей шеи.
Силач с удивлением посмотрел на него.
– Я не понимаю… Разве ты не собираешься дать мне снадобье?
Робин рассмеялся, но в его смехе не было ни радости, ни веселья.
– Нет, Джон. Я собираюсь перерезать тебе горло, а затем провести ритуал воскрешения.
Я впервые увидела ужас на всегда равнодушном лице великана и сама от страха сильнее прижалась к стволу дерева. Как велико должно было быть безумие Робина, если он задумал убить ближайшего друга?
– Не бойся, ты не станешь таким, как Уилл. Я наложу заклинание по всем правилам, и твой разум останется невредим. Мне известны чары, которые сохранят тело. Тебе не грозит исчезновение.
О, Джон!.. Я с дрожью ждала его ответа. Робин не был достаточно сведущ и не понимал, как малы шансы добиться успеха. Но если бы Джон попытался сказать ему об этом, то раскрыл бы свою подлую ложь.
«Давай, негодяй, поведай, как оклеветал меня», – шептала я, впиваясь ногтями в землю от волнения.
Разбойник, притаившийся рядом со мной, тронул меня за плечо.
– Колдунья, сумеешь ли ты ему помешать?
Что я могла сделать? Выйти и рассказать, как всё было на самом деле? Нет, я смотрела на Робина и видела в его глазах лишь безумие. Никакие речи не вразумили бы его.
– Спаси же его! – шептал разбойник. – Пока он ещё не ступил на неверный путь.
Я не знала, что ответить, и продолжала молчать.
– Но… почему не зелье? – растерянно спросил Джон.
Робин ласково похлопал его по руке.
– Потому что ты сам говорил, как опасно сделать кого-то равным себе. Я считал ведьму Марион достойным товарищем и доверял ей как себе самому, но был жестоко предан.
– Но я никогда не предам тебя! – воскликнул великан.
– Может быть, не сейчас… Но что будет через сто лет? Через двести? Два бессмертных, два бога… Рано или поздно ты пойдёшь против меня. Когда-нибудь дружба обратится во вражду, любовь в ненависть, слуга станет господином, а господин – слугой…
Джон попятился, неверяще глядя на друга.
– Робин, что ты такое говоришь? Если так, то оставь меня таким, как есть, и я просто проживу оставшуюся жизнь твоим верным другом!
– Нет! – с неожиданной яростью закричал Робин. – Мне не нужно вечное одиночество после этого! Неужели ты думаешь, что найдётся человек, способный заменить тебя?
Он ударил кулаком по стволу дерева и скривился от боли.
– Так что же, друг мой, ты отказываешься? – я поняла его слова лишь по движению губ.
Джон сделал шаг к нему, низко склонив голову. Спустя несколько секунд молчания великан опустился на колени.
– Нет, я тебе верю, – твёрдо сказал он. – Действуй.
Со счастливой улыбкой Робин достал нож…
Не в силах больше смотреть на происходящее, я опустилась на землю. Толстый изогнутый ствол скрыл от меня всех людей на поляне.
– Я ничего не могу сделать… Ты слишком поздно привёл меня.
Мой спутник в ужасе схватил меня за плечи. Я чувствовала себя настолько разбитой, что даже не возмутилась подобной грубости.
– Чего ты ожидал? – со злостью прошипела я. – О чём думал, решив привести меня в самый последний момент?
– Но я узнал лишь недавно, – разбойник попытался оправдаться, но вскоре понял, что в этом уже нет смысла. – Если Робина не остановить, быть страшным бедам!
О, я лучше любого знала, каковы могли быть последствия…
– Теперь его остановит лишь смерть.
– Но…
– Убей его! – шёпотом воскликнула я, чувствуя в глазах слёзы. – Убей до того, как он выпьет зелье бессмертия, а рецепт сожги! А теперь, прошу тебя, отведи меня домой. Я хочу лишь одного: забыть всё, что видела!
На поляне раздался хриплый крик, затем треск сухих листьев и веток под упавшим телом. Я хотела отползти назад, но разбойник вцепился в мой подол.
– Тогда прокляни его сейчас сама!
Я рванула юбку на себя, и ветхая ткань затрещала. Небольшой клок остался в его крепко сжатых пальцах. Разбойник подполз ко мне на коленях, словно нищий, молящий о куске хлеба.
– Нет, нет! Оставь меня!
Я бросилась в темноту, желая как можно скорее убежать прочь от этого места и не слышать больше ни одного слова, произнесённого Робином. И уж тем более я не хотела видеть, как восстанет тело Маленького Джона, безмолвное и бездушное.
Мой спутник поспешил за мной.
– Умоляю, колдунья! Ты во много раз сильнее Робина! И можешь спасти всех нас от его безумия!
– Нет, не могу! – я рыдала, уже не боясь быть услышанной. – Моё сердце слабо, а руки дрожат! А что до вас… какое мне дело? Оставь в покое жалкую знахарку, я не в силах помочь!
Разбойник остановился.
– До чего же ты ничтожна… – прошептал он, сжав кулаки. – Ничтожна и малодушна.
Мне нечего было ему ответить.
Этот человек больше не бросил на меня ни одного взгляда, молча вывел к деревне и, не попрощавшись, вернулся в лес.
Глава XIV. Стрелы Робина, кинжал Гая, слово Шерифа
Я презирала себя за легкомыслие, безответственность и трусость.
Как можно было так безрассудно отнестись к родительским наставлениям, не сберечь книги и не только самой использовать темнейшие заклинания, но и доверить их разбойнику?!
Почему я не сумела заставить себя исправить ошибки, не приложила достаточно усилий? Но корить свою глупость теперь было бессмысленно, как и пытаться вернуть всё обратно.
Одно мне оставалось неясно – чего добивался Джон, строя козни. Так грубо, нахально и безыскусно – он попался в собственные сети, но своего достиг и очернил меня в глазах Робина. Но чего бы он не хотел, всё же ложь вышла ему боком…
Больше я не подходила к лесу, зная, что там меня ждёт смерть.
От человека, что пытался добиться моей помощи, не было никаких вестей. Судя по всему, он либо оставил мысль убить Робина, либо решился на это и погиб.
Чем закончился ритуал, мне было неизвестно. Позже, думая над услышанным в ту ночь, я поняла, что замысел Робина был достоин внимания. Он хотел применить на Джоне довольно незамысловатое заклятие, восстанавливающее разрушенное. Сложность была в том, что эти чары не действовали на живых… Но Робин собирался наложить их на мёртвое тело! Вероятно, это могло получиться, если колдун был достаточно талантлив, чтобы создать разумную нежить и постоянно поддерживать её, не давая сгнить.
Но нет, я не верила, что Робин способен на это. Если не вышло у меня, то и ему не видать успеха…
Однако я поняла, что ошибалась.
В скором времени несколько человек в нашей деревне почти одновременно слегли, их постигли недуги, у которых не было природной причины. Я знала, что они могли быть вызваны магией, и, к сожалению, мои опасения оправдались – у всех несчастных я обнаружила проклятое золото.
Это были простые люди, бедняки, которых разбойники клялись защищать!
Робин перестал ограничиваться своими противниками, и это говорило о том, что ему не хватало силы на сложные заклинания. Из известного ему таких колоссальных затрат требовало лишь одно – воскрешение. Если он решил продолжать, значит, ритуал с Джоном оказался успешен…
Каждое утро я клялась впредь не использовать тёмную магию, даже чтобы защитить собственную жизнь. Если Робин решит прийти и убить меня, не стану сопротивляться – так я себе говорила, но едва наступал вечер, я прижимала к груди амулеты и травы, готовясь проклясть любого, кто постучится в дверь.
За несколько месяцев умерло четыре семьи, среди них были и бедный Малкольм с дочерью. Пришедшие в ужас люди умоляли меня о защите, но я слишком боялась снова навлечь на себя гнев разбойников. Как бы мне не было больно смотреть на то, как погибают соседи, страх оказался сильнее.
Я почти перестала выходить из дома, опасаясь теперь не только Робина, но и крестьян, чьи недобрые взгляды преследовали меня повсюду.
В лесной банде появилось ещё несколько живых мертвецов, в числе которых был деревенский мальчик по имени Мач. Мать несчастного отправилась в чащу, желая отомстить за гибель сына. Вернулась она, истекая кровью: обе её руки были отрублены по локоть, но наскоро перевязаны, чтобы женщина могла добраться до деревни. Она рассказала, что Робин сам вышел ей навстречу в окружении четырёх мертвецов. По её словам, тело Уилла Скарлета уже прогнило насквозь, а Маленький Джон покрылся трупными пятнами, но ещё мог говорить.
Только тогда я поняла, что талант Робина оказался куда больше моего. Он сделал то, что не удавалось никому: сумел сохранить разум нежити почти на целый год. Однако, Джон, судя по рассказу несчастной женщины, всё же постепенно гнил и теперь стал подобен слабоумному, а значит, чары не были безупречными. Рано или поздно он должен был превратиться в подобие Уилла.
Оставшиеся же двое – Мач и некий монах – казались почти невредимыми. Женщина бросилась к сыну, чтобы обнять, но он не желал видеть мать и велел ей убираться.
– Слышала, что сказал твой сын? – насмешливо спросил Робин. – Уходи же.
Но женщина выхватила нож и с криком бросилась на разбойника. Тот не только не попытался защититься, а даже сделал шаг вперёд, подставляя грудь. Женщина нанесла ему не меньше десятка ударов, но Робин остался стоять на ногах. Когда несчастная, наконец обессилев, выронила нож, он швырнул её на землю.
– Меня уже не убить, – проговорил он. – Но за боль от твоих ударов я отплачу. Лиши её рук, монах.
Мертвец со скорбью на лице поднял нож.
– Простите, – прошептал он. – Я пытался спасти вашего сына. Простите и за то, что сейчас сделаю с вами. Я не могу ослушаться.
Мач даже не смотрел на то, как калечат его мать, и лишь морщился от криков. Тук по приказу Робина перевязал руки бедной женщины и отвёл её к дороге. Промучившись после этого два дня, она умерла.
Случившееся вселило немыслимый страх в сердца всех крестьян. Многие хотели бежать из этих мест, бросив дома, но разбойники никому не позволяли уйти. Отряды шерифских рыцарей сильно поредели, и совсем скоро деревня могла оказаться беззащитной.
Я бездействовала, пребывая в отчаянии и смятении, непростительно долгое время. Когда я поняла, что без магии всех в округе ждёт гибель, больше половины жителей уже было мертво. Зная, что самой мне никогда не убить Робина, я решила обратиться к шерифу и попросила стражу доложить обо мне.
Через несколько дней мне приказали явиться.
Шериф почти не выходил из старого поместья, по всех комнатам и коридорам которого была расставлена охрана. Я заметила, что почти у каждого стражника имелся оберег, пусть и плохо, но всё же защищающий от проклятий. Меня тщательно обыскали и отвели в подвальное помещение, где обустроился шериф. Это место без окон, в которые могла влететь стрела, считалось самым безопасным.
Посреди комнаты стоял большой стол, накрытый на двоих. Блюд на нём было больше, чем способны съесть за день двое людей. Мясо и хлеб отняли у крестьян, которые едва держались на ногах от голода.
Увидев меня, шериф поднялся. Этот пожилой человек оказался довольно грузен, но по нему было видно, что он прибавил в весе не так давно и всё ещё имел неплохие навыки боя. Его лицо казалось мне неприятным: не слишком умное, но весьма самодовольное.
– Колдунья! Садись, раздели со мной обед.
Четверо стражников встали за моей спиной, держа руки на рукоятях мечей. Такая осторожность была понятна.
Шериф не тратил время на церемонии.
– Мне сказали, что ты хочешь помочь в поимке разбойников.
– В убийстве их главаря, – уточнила я.
– Гуд бессмертен, – шериф испытующе смотрел на меня. – Не знал, что это можно исправить.
Я покосилась на охранников, сомневаясь, следует ли говорить при них.
– Не волнуйся, этим людям можно доверять.
– Хорошо… – мой голос начал дрожать, и я поспешила быстрее рассказать о том, что могла сделать. – Бессмертного человека возможно убить, пронзив его сердце особым оружием. Похоже, Робин Гуд не знает об этом.
Шериф потёр руки.
– Отлично. Это даёт мне преимущество.
– Я могу изготовить такое оружие и дать его вам или кому-то из ваших людей. Но вы должны помнить о том, что оно обретает силу только в руках человека, который первым к нему прикоснётся.
– Хм… Я должен с умом подойти к выбору… А что будет, если этот человек погибнет?
– Тогда оружие перейдёт к следующему, кто его возьмёт.
– Интересно, интересно, – пробормотал шериф, потирая толстую шею. – Что же это оружие из себя представляет?
– Что угодно, – ответила я. – Любая вещь, способная пронзить сердце.
– Допустим, лук…
– Оружием может быть стрела, но не лук.
– Что ж, – шериф хлопнул ладонями по коленям и поднялся со стула. – Тогда сделай меч или кинжал. Сколько это займёт времени?
– Неделю или чуть больше…
– Даю тебе пять дней.
Я была возмущена его надменностью и нежеланием ждать.
– Колдовство не терпит спешки.
– Как не терпят и люди, которых проклял Гуд.
Какое дело было ему до людей! На блюде лежала жареная нога коровы, отнятой у вдовы с четырьмя голодными детьми, которые кое-как выживали благодаря молоку. Но шериф потребовал мяса, и его стражники увели дойное животное.
Я видела, что этому человеку было гораздо важнее чувствовать свою власть, чем добиться победы. Когда Робин ещё не стал бессмертным, шериф не прилагал достаточно усилий, чтобы поймать его, а большую часть внимания обращал на народ, расставив всюду стражу и наложив запреты.
Раньше, когда его ещё не вынудили приехать в нашу деревню, чтобы основательно заняться разбойниками, ходили слухи, будто его положение мало-помалу становилось всё более шатким. Он не справлялся со всей вверенной ему территорией, от чего приходил в ярость и вымещал злость на тех, кто не мог воспротивиться. Говорили, что несколько слуг были им искалечены безо всякой причины.
Вспомнив об этом, я побоялась возразить.
– Пять дней.
Я сразу же начала работу. Шериф дал мне в помощь двух стражников, столь же твердолобых, сколько послушных. Когда оказалось, что для заклинания не хватает нескольких трав, я послала их в лес. Помощники, забыв, как выглядят эти стебли, приволокли целых три мешка всего, что растёт в округе, вместе с землёй, камнями и обглоданной заячьей головой. Конечно же, там было что угодно, кроме нужного мне.
Благодаря стражникам работа не ускорилась, а замедлилась. Я бы ни за что не управилась и за месяц, поэтому пришлось снова пойти к шерифу и сказать, что мне нужно больше времени.
– Нет, – ответил старик. – Тебе нужно больше помощников.
Теперь в моем доме толклись уже пять человек, не способных выполнить простейшее поручение. Нужные травы никто так и не принёс, поэтому мне не оставалось ничего, как попросить об этом Гая. Хотя лес стал как никогда опасным, храбрый мальчик не побоялся пойти в чащу и принести всё, что было необходимо.
Однако через пять дней были готовы лишь два из шести зелий, нужных для заклинания.
Шериф пришёл в ярость.
– Вчера лучший из моих рыцарей вернулся со смертельной раной. Оберег заставил стрелу слегка отклониться и не пронзить сердце. Но что в этом толку? Он умер сегодня утром. Этому человеку я хотел доверить кинжал, и если бы ты не была столь медлительна, он остался бы жив!
– Без меня у вас бы вовсе не было шанса победить, – тихо ответила я.
Шериф изменился в лице. Его кулаки сжались, и мне показалось, что он собирается меня ударить. Но старик сдержал свой порыв и, шумно выдохнув, произнёс уже спокойным голосом:
– Колдунья, дело очень плохо. Разбойники так сильны, что мои люди уже не могут к ним подобраться. Стража едва защищает деревню… Даже получив кинжал, мы вряд ли сможем убить его.
– Почему же вы не попросите помощи? Если нужно больше рыцарей, позовите ещё!
Старик хмуро посмотрел на меня.
– И как же посыльный пройдёт мимо разбойников?
– Хорошо обученный человек…
– Таких уже не осталось, – перебил он.
– Но если я наложу несколько заклинаний…
Шериф поднял руку, веля мне замолчать.
– Ты можешь поручиться, что твои чары точно выведут посыльного?
– Нет, – ответила я, немного помедлив.
– А понимаешь, что если Робин перехватит сообщение, то примет меры? И после этого нам всем несдобровать?
А ещё, подумала я, если вышестоящие увидят, как шериф не может справиться с разбойниками и теряет людей дюжинами, не видать ему больше власти. Но всё же я не могла не признать, что посылать кого-то за помощью действительно было опасно.
– Что же тогда делать?
– Я хотел спросить совета у тебя, – сказал шериф. – Как могут несколько десятков смертных сразиться с бандой и добраться до главаря, чтобы при этом человек с кинжалом точно не погиб?
В мою голову пришёл лишь один ответ. Но я молча смотрела на старика, не желая произносить это вслух.
– Ничего не выйдет, если этого человека вообще возможно убить, – ответил за меня на свой же вопрос шериф. – Скажи… ты можешь создать нежить?
– Оружие не подчинится мёртвому телу.
– Что ж, – вздохнул старик. – Тогда остаётся только один способ. Бессмертие.
– Нет, ни за что! – воскликнула я. – Вы не понимаете, чего просите!
Шериф на удивление мягко посмотрел на меня.
– Я прошу лишь того, что может спасти тебя, твоих соседей и всех остальных крестьян в округе. А может быть, и всю страну.
– Подобная сила может так же легко их всех погубить!
– В руках бандитов – да, – нетерпеливо сказал старик. – Но не в моих. Я забочусь о безопасности.
«Вы отличаетесь от бандитов лишь тем, что ваши бесчинства оправдывает закон», – хотела ответить я, но промолчала, опасаясь лишиться головы.
Шериф раздражённо ходил по комнате, искоса поглядывая на меня.
– Так что скажешь, колдунья?
Не дождавшись ответа, он снова заговорил:
– Мне рассказали, что ты привязана к одному мальчишке. Как его звали… Гай, верно? Неужели тебя не заботит даже его жизнь?
– Робин не убьёт ребёнка… – я осеклась, вспомнив про Мача.
– Робин не убьёт, – согласился шериф, внимательно глядя мне в глаза.
Я отвела взгляд, с трудом сдержав свой гнев. Старик самодовольно хмыкнул.
– Зелье будет готово через несколько дней, – сквозь зубы проговорила я, на этот раз прекрасно понимая, что делаю неверный выбор. – Но вы должны поклясться на крови, что не тронете Гая.
Шериф кивнул.
– Договорились.
Клятва на крови – один из тёмных ритуалов, заставляющий сдержать обещание во что бы то ни стало. Если же оно будет нарушено – человека ждёт смерть.
Старик согласился на это почти не раздумывая.
Теперь я занималась одновременно двумя сложнейшими заклятиями, забирающими у меня все силы. Проклятый шериф потребовал не одну, а три порции, уверяя, что для победы необходимо несколько неуязвимых рыцарей. Я готовила зелье дрожащими от ярости руками. Трое бессмертных! Будь моя матушка рядом, он бы скорее убила меня, чем позволила сделать это. Но я была слаба и труслива… Я знала, что совершаю ту же ошибку, которая приведёт к куда более страшным последствиям, но под суровыми взглядами неотлучных стражников продолжала варить снадобье.
Конечно, я могла его испортить. Лишний стебелёк, маленький камешек – и зелье не подействует или даже убьёт…
«Уж лучше пусть живёт вечно один безумец, чем трое рыцарей», – говорила я себе, поднося к котелку щепотку бесплодной земли, которая лишила бы зелье всякой силы. Но каждый раз моя рука опускалась. Бессмертные без дара к магии были не так страшны, как Робин. Таких людей можно запереть, заковать в цепи, похоронить в железном гробу, но могущественного колдуна ничто не сдержит надолго.
Стражники следили за мной только днём, а с наступлением темноты присоединялись к тем, кто охранял деревню. Людей не хватало, и шериф приказал нескольким десяткам крестьян надеть броню и взять оружие, чтобы разбойники могли принять их за рыцарей. Со стороны казалось, что деревня защищена, но если бы Робин решил на нас напасть, ему бы удалось прорваться без труда. Думая об этом, я едва могла спать.
Через неделю и оружие, и зелье были готовы. Я тщательно обернула кинжал тканью, а снадобье разлила в небьющиеся пузырьки. Это был поздний вечер, и я собиралась отдать их шерифу наутро.
Но мне не суждено было дожить до зари.
Посреди ночи внезапно раздались громкие вопли, и в этот же миг порыв неестественного ветра с грохотом распахнул мои двери и окна. Я увидела огонь: горели стога сена, и в свете пламени метались чёрные тени перепуганных людей. Не знаю, были это стражники или же крестьяне, но они падали один за другим, сражённые стрелами разбойников.
Схватив кинжал и пузырьки, я поспешно спрятала их на груди, затем потянулась к своему мешку, но метко пущенная стрела выбила его у меня из рук. В дверях стоял Робин.
– До леса дошёл слух, что ты собираешься меня убить, – сказал он.
– Нет, это не правда! – в страхе закричала я. – Меня оклеветали!
– Как и тогда, с Уиллом? – Робин невесело усмехнулся. – Я слышал твои слова. Ты на весь лес поносила Джона, и от твоих воплей даже волки попрятались в норы, не желая выходить наружу.
За его спиной возник силуэт великана. Я не видела лица Маленького Джона, но от него исходил трупный смрад. К моему удивлению, он поднял руку, указывая на меня.
– Ведь…ма… – проговорил он с усилием. – У… у… убей…
– О, я убью её, – оскалился Робин. – Но сперва хочу узнать, что же это за заклинание, способное отнять мою жизнь.
У меня был шанс: самой взять кинжал и вонзить ему в грудь. Но вместо этого я бросилась к окну, чтобы убежать прочь. Как никогда мне нужна была сила для защиты… И её не хватило – я не смогла отвести заколдованную стрелу, остриё вонзилось мне в спину.
Это была смертельная рана.
Книги говорили, что вместе с подступающей смертью в тело колдуна вливается невероятная мощь, намного большая, чем он когда-либо мог почувствовать…
– Будь ты проклят, Робин! Ты пожалеешь об этом! – прохрипела я, с отчаянной злобой глядя на приближающую фигуру.
Он тоже ощутил эту силу, пришедшую ко мне, и попятился.
– Отступаем! – закричал он с паникой в голосе. – Все назад!
Впервые в своей жизни я испытывала ненависть к Робину. И в предсмертные минуты, когда вся жизнь казалась одним лишь разочарованием, я наконец решилась его остановить. Единственное подходящее заклинание требовало немыслимой жертвы, но отчаяние и ярость были сильнее всего светлого в моей душе. Используя ту обретённую на мгновения силу, я прокляла окрестные земли.
– Марион! – раздался исступлённый крик.
Подбежавший Гай упал на колени передо мной.
– Что мне делать? Как исцелить тебя?
Ненависть исчезла, и я поняла, что натворила. Теперь этот бедный мальчик и все остальные крестьяне вместе с Робином Гудом оказались обречены на долгое, если не бесконечное, заточение. Я могла сделать лишь самую малость, чтобы помочь им сохранить жизни: ещё одно заклинание, защищающее дома от незваных гостей.
Это окончательно исчерпало мои силы. Смерть была близка.
Я достала кинжал и протянула его Гаю.
– Передай шерифу, только ни в коем случае не разворачивай ткань…
Но было поздно: растревоженное тряпьё обнажило клинок, и, прежде чем я договорила, Гай коснулся его.
– Нет!..
Стон ужаса ещё больше перепугал мальчика, и он зарыдал, сильнее цепляясь за мои дрожащие руки.
– Это оружие убьёт Робина, – прошептала я, – но теперь ты его единственный хозяин, и только с твоей смертью он сможет перейти к другому. Беги, спрячься… И запомни: главное, чтобы разбойники не выведали это.
Гай не хотел уходить, но рядом уже слышался топот подоспевшей стражи из дома шерифа. В гомоне я различила и голос самого старика.
– Умоляю тебя, беги! Среди стражников есть предатель… Узнают они – узнает и Робин. Это моя последняя воля, уходи же!
Эти слова заставили его подчиниться. Когда ко мне подбежал шериф, Гай уже был далеко.
– Проклятье! – зарычал старик. – Колдунья, где кинжал и зелье?
Из последних сил я рассказала ему о случившемся.
– Вы поклялись, что не причините Гаю вреда…
Шериф хрипло рассмеялся.
– Не волнуйся, я помню о своём слове. А что с зельем?
Я вытащила пузырьки один за другим и протянула ему.
– Не делайте Гая бессмертным… Это ужаснейшая судьба, которую только можно представить.
– Что ж, ты можешь умереть со спокойным сердцем. Я благодарен тебе, колдунья.
Он поднялся и побрёл прочь, не оглядываясь.
И только сейчас, глядя сквозь пелену дыма на шерифа, откупоривающего пузырёк, я поняла, как сильно сглупила. Он пил зелье бессмертия, которое не позволит никакой силе убить его, а значит, и клятва на крови не имела ценности… Но я уже ничего не могла сделать.
***
Закрыв за собой дверь, Йован с чувством хлопнул себя по лбу так сильно, что удивился, как не пробил ладонью череп.
Вдова промокнула покрасневшие глаза платком и всхлипнула.
– Боже мой, какая печальная история, – прошептала она.
«Это нелепая история! – подумал Йован. – Все, как на подбор, умственно отсталые. Но Марион… Она переплюнула их на целый световой год! Это надо же додуматься взять и дать власть психически нестабильному ребёнку! А потом – вот нежданчик, всё внезапно летит к чертям. Что же делать, исправлять ситуацию? Не-е-е-ет, продолжать наламывать тонны дров! Браво, Марион, просто браво…»
Они спустились вниз, и вдова тут же побрела на кухню, чтобы заварить чай, на который подсела крепче, чем Гай на алкоголь.
«Ах да, он же больше не пьёт после того, как Шериф… Чёрт, ну что за чокнутый старикашка…! Семьсот лет тянул резину, а теперь вдруг решил геройски погибнуть!»
Йован со злостью пнул ножку стола и поплёлся за вдовой. Глаза старушки ещё слезились.
– Бедная Марион, бедный Гай! – воскликнула она, наливая воду в чайник. – А Робин… Что за несчастный мальчик!
– Да-да, конечно, – раздражённо проворчал Йован. – Он не злодей, просто обстоятельства так сложились… Не думаю, что если в нём изначально не было ни капли шизы, он ушёл бы в леса со стрёмным педофилом, мечтая стать королём разбойников. Его готовность убивать направо и налево сложно оправдать подростковым максимализмом.
Старушка покачала головой, но не стала спорить.
– Хоть бы Марион поскорее исцелила Гая… Я чувствую, что без его защиты нам могут грозить неприятности, – она поёжилась, с опаской задёргивая штору.
– Да уж… К тому же, не терпится выслушать его версию. Учитывая темпы всплывания подробностей в каждом новом рассказе, я жду, что Робин как минимум окажется внебрачным сыном Шерифа и королевы Франции, а Гай – реинкарнацией Навуходоносора в теле клона, созданного марсианскими захватчиками.
Вдова через силу улыбнулась, хотя её руки тряслись куда сильнее обычного.
На следующий день Йован, как только проснулся, поспешил к комнате Гая, но не вошёл, а лишь прислушался через дверь. Вчера утомлённая долгим разговором Марион попросила не беспокоить её, чтобы дать набраться сил для заклинания. Большая их часть уходила на сохранение разума в новом теле, и теперь от былой мощи остались лишь жалкие капли. Однако несмотря на то, что сперва речь шла о нескольких днях, необходимых для восстановления тела Гая, заново оценив свои нынешние способности, она понизила минимальный срок всего до суток.
Йован услышал негромкий шёпот и с облегчением вздохнул: похоже, колдунья всё же осталась в довольно неплохой форме.
«Хорошо иметь на своей стороне волшебника, – подумал он. – Тут тебе и утилизация разлагающихся тканей, чтобы не разводить инфекцию, и быстрое исцеление, и наверняка ещё много ништяков».
Вдова суетилась на кухне, перемывая посуду и беспрестанно ворча.
– Двадцать видов бокалов, но ни одной кофейной чашки! Безобразие!
Возле её ног с громким мурлыканием крутился мистер Пушистая Попка.
– Ну не сердись, милый, я нигде не нашла вина, – извиняющимся тоном сказала ему старушка. – Да-да, знаю, что это бар. Но клянусь, здесь ни капли алкоголя!
Шторы были плотно запахнуты несмотря на то, что тусклая лампочка не давала достаточно света, а на улице уже вовсю сияло солнце. Йован хотел отдёрнуть их, но вдова встревоженно прошептала:
– Не надо. Там то и дело кто-то появляется и внимательно смотрит в окна. Раньше здесь в день ходило два-три человека, а сегодня десять за один час!
Йован помрачнел.
– Похоже, они по мою душу.
Старушка боязливо кивнула, оглядываясь на окно, будто ожидала, что кто-то вот-вот выбьет стёкла и ворвётся в дом.
– Сейчас ведь как раз та фаза Луны, когда воскрешают мертвецов? – спросила она. – Робин Гуд может…
– Нет, не думаю, – покачал головой Йован. – Мы забрали золото, которое он хотел использовать. Хотя обратить он меня не обратить, а вот просто убить… Вполне.
– Что же мы будем делать, если кто-то решит войти сюда? Гай не в состоянии нас защитить! Может быть, нужно сказать об этом Марион?
Йовану и самому не терпелось снова поговорить с колдуньей. Он не успел задать ей несколько важных вопросов, но сейчас боялся её потревожить. Марион стоило огромных трудов колдовать над Гаем и, по её словам, если не соблюдать как можно большую осторожность, что-то вполне могло пойти не так.
– Нет, – твёрдо ответил он. – Я возьму ружьё, и пусть попробует кто-то выдворить меня из деревни.
Глаза вдовы снова заслезились.
– Какой же ты храбрый юноша!
«Да какой я храбрый? Если и выстрелю в человека, то умру от инфаркта быстрее, чем пуля до него долетит…»
Но возражать он не стал. Главное, чтобы старушке было спокойней.
Вдова действительно перестала поминутно оглядываться и прислушиваться к любому шороху за окном. Она откинулась на спинку стула, грея руки о горячую кружку с чаем.
– Как же там бедные дети… – её голос был полон грусти.
Йован вздохнул. Он даже не мог навестить своих друзей благодаря козням Аманды и внушаемости жителей.
– А эта змеюка… – старушка тоже вспомнила о ней – Ох, она всегда недолюбливала Роберта.
– Знаете, в принципе, я её понимаю в этом. И ёжику видно, что Шериф относится к своим обязанностям…
– Относился, – тихо поправила вдова.
Йован раздражённо мотнул головой.
– …спустя рукава. Ну мог он победить Робина, мог! Нашёл бы колдуна, попросил волшебный танк и проехался бы по всему лесу! Ну или поджёг бы всё на крайняк.
– Ты же знаешь, что Робин способен потушить пожар, – возразила старушка.
– И что? Я видел, что он после нескольких заклинаний полностью исчерпал силу. Настойчивее надо поджигать! Десять раз подряд не потушит!
– Милый, ты слишком упрощаешь. Роберт тщательно следил за тем, чтобы не привлечь внимания к нашей деревне. Он защищал не только нас, но и весь мир от того, что заперто здесь.
Йован, только отпивший чай, фыркнул, расплескав капли по столу.
– Классика! Древний старикан веками хранит какую-нибудь опасную хрень, считая, что он умнее всех и не задумываясь, нуждается ли вообще мир в спасении. Правда, потом, согласно правилам, он должен доверить эту хрень никчёмному и тупому главному герою и уйти в закат… И вы все серьёзно считали, что современные люди не справятся с одним живучим психопатом?
