Buch lesen: «Если у блондинки проблемы с головой и два автомата – это не ее проблемы, или Анекдот массового поражения», Seite 14

Всесторонне обсудив важность повода для попойки, Хамелеон, наконец, вымелся из-за стола и направился к барной стойке. Крысуля проводила его задумчивым взглядом.

– Экзотический парень… – сообщила она таким громким шепотом, что слышно было не только по кабаку, а, наверное, по всему Зажарску.

– Какой-какой? – подозрительно переспросили с соседнего стола.

– Необычный и интересный, – рассеяно перевела Крысуля. За время их затянувшейся прогулки она приучилась пояснять свои большеземельные заколупические словечки спокойно, на автомате. Филин усмехнулся про себя. После того, как она перевела «индифферентно» как «фиолетово» завтра в Склифе, в лавочке Индюка появятся кофточки модной индифферентной масти. Торговец, выяснив, как правильно пишется красивое слово, побежал переписывать этикетки.

– Его зовут Хамелеон, – объяснил Филин. – Он местный.

– Я знаю, мы знакомы, – нетерпеливо дернула головой Крысуля. – Я не об этом. Как он этот номер отколол? Он что, умеет быть невидимым, как йети?

– Это, вообще говоря, не невидимость, а мимикрия. Он же хамелеон.

– Мимикрия? Интересненько… А штаны у него что, тоже мимикрируют?

Филин задумался. Действительно, этот вопрос как-то не приходил ему в голову. Прав Замятин, дура у них одаренная. Впрочем, девчонка тут же отвлеклась от этой занимательной проблемы.

– Экзотический парень, – повторила она, задумчиво глядя вслед Хамелеону.

– Оригинал, – согласился Филин. – Сама видишь, без понтов не может. А вообще – парень хороший.

– Похоже, что так, сказала Крысуля, – хороший…

Она вздела кверху указательный палец, с интересом оглядела его, встала и со словами «продолжим наши игры» решительно двинулась к барной стойке. По дороге ее отчетливо качнуло.

Добравшись до места назначения, она начала разговор просто и без затей.

– Продолжим дальнейшее общение. Не угостишь ли девушку выпивкой?

Вид у нее при этом был старательно залихватский.

– Я офигел! – сообщил Хамелеон неведомо кому. – Я простой местный монстр и не избалован вниманием красивых чистых девушек.

В кабаке стояло мертвая и о-очень внимательная тишина.

– А что ты хочешь? – он выхватил у бармена меню, – есть… ага… коньяк, виски, вино.

– Хорошая программа. Вот и начнем в том же порядке.

– Тебя, как я понял, на самом деле зовут Лера?

– Мне нравится, когда меня зовут Крысуля. Я себя тогда такой крутой чувствую, как настоящий сталкер.

И она улыбнулась. Широко. От уха до уха.

– Ну, Филин, что ты шипишь, – сказал Замятин укоризненно, – в конце концов, девушка – современная студентка, уже даже аспирантка. Совершеннолетняя. Знаешь какие они сейчас, столичные штучки?

– Столичная штучка пьяная! Что она будет завтра об этом думать?

– Не понравится ей – не будет с ним больше дружить. Да перестань, не съест же ее Хамелеон. И никакой подлости не сделает. Ему можно девочку доверить спокойно, парень надежный. И абсолютно порядочный.

Крысуля тем временем уже подошла к их столику.

– Продолжайте без меня, – объявила она. – Пропейте, что там еще осталось. А мне Хамелеон обещал Зажарск показать. Завтра с утра доставит меня в Институт.

– Я, конечно, не знаю… – тихо сказал один из солдат. – Но говорят, от монстров можно заразиться.

Это он зря вылез. Слоник, получивший свое прозвище за длинный отвислый нос и огромные оттопыренные уши, носил эти самые уши не только в качестве сомнительного украшения. И, как и большинство монстров, был обидчив.

– Значит, заразиться от нас можно, да? – буквально зашипел Слоник, приподнимаясь из-за столика в дальнем углу. За соседними столами уже смотрели выразительно. Становилось неуютно.

Крысуля и трезвая-то была дурная. А уж пьяная… Она, даже не заметив, что назревают крупные неприятности, захохотала во все горло.

– Очаровательно, – смеялась девчонка. – Я думала, что это сложнейшая научная проблема – как овладеть монстрячьими полезными выдающимися Свойствами. А оказывается, ими можно просто заразиться! – Эй, Хамелеон! – заорала она сквозь смех. – А давай, я попробую от тебя заразиться. Ты как насчет маленького научного эксперимента?

– Да я, да ради науки!.. – истово заявил Хамелеон, прижимая руки к груди. Он коротко глянул на хохочущую девушку, на зажарцев, озадаченных неожиданным поворотом дела. Потом подмигнул как-то всем им сразу, ткнул в бок бармена и зашептал так же громко, как до этого Крысуля:

– Лучшую комнату под лабораторию, живо! Коньяк, фрукты найди какие-нибудь, и чтобы не огурцы соленые… Сам сообрази, что нужно для эксперимента! Да, табличку на дверь не забудь повесить: «не мешать, идет эксперимент!» Мужики, с меня бутылка! – сообщил он гостям уже в полный голос.

Зажарцы зафыркали, засмеялись и несколько оттаяли. Почувствовали себя соучастниками веселья. Но из кабака гуляки все же вымелись. От греха. Так что попойку продолжили в понедельник вечером: девчонка категорически отказалась забирать остаток денег. Сказала – пропьем, значит – пропьем. Поехали в Склиф, а Крысуля все искренне удивлялась, почему это коллектив дружно отказался продолжать веселье в Зажарске.

* * *

В Склифе, около лавочки Индюка с пошедшими влет «индифферентными» кофточками, двое подвыпивших сталкеров обсуждали вчерашние новости, удачно совмещавшие две самые животрепещущие темы – добычу и гулянку. Гулеванили вчера люди известные, даже, говорят, что сам Док сподобился. И еще там была никому не известная красотка. Но пропивали, что любопытно, именно ее, красоткину, добычу, которую та сняла с йети.

– Они же все уже были в дым, а сами намылились надираться дальше! Да и пили не какую-нибудь политуру, а весьма и весьма. Что такого можно было снять с йети, чтоб так гулять?

– Шкуры, наверное, а что еще…

– Охренел! Накой они кому сдались?

– Не иначе, на Большую Землю наладились продавать.

– Ты чё, перекупщики берут только артефакты.

– А шкура йети чем тебе не артефакт?

– Да-а?.. Но кому ж они нужны, эти страхолюдные шкуры?

– А ты представь – шкура йети на стенке у какого-нибудь мажора на Большой Земле! Это же самое оно. Все говорят, что снежных людей не бывает, что миф это, плешь и бугага. А у тебя шкура, да еще с зубатой головой! Прикинь, сколько за это можно содрать с богатенького Буратины?

– Да-а?.. Но это ж сколько надо было убить йети на такую-то пьянку?

– Ну-у… Штук десять, наверное… Ну, я не знаю, может быть, семь…

– И как же эта краля могла добыть семь штук йети?

Сталкер в озадаченности почесал репу. Это да… Около десятка злобных волосатых обезьян под триста кило весом каждая, да еще умеющих становиться невидимыми…

– Ну-у… это… говорят, она с двух рук по-македонски так шмаляет, что мама не горюй, – пробормотал он неуверенно.

– Слушай, давай прокачаем, почем сейчас на рынке шкуры йети? Пусть не семь штук, но может, удастся разжиться шкурой-другой при случае. Мы не борзые, нам сойдет пьянка и поскромнее.

Зарождалась новая разновидность бизнеса.

Глава 3. Блондинка я, или кто?

Кабак Палас встретил их неожиданной пустотой. Бутылки и недопитые стаканы на столах – и никого. Сталкеры настороженно остановились у порога. Мало ли какие бывают аномалии. Даже в городе может встретиться какая-нибудь пакость, от которой люди пропадают бесследно. Кто не боится странного, тот долго не живет.

Впрочем, один человек в кабаке все же обнаружился.

– Чего вам налить, ребята, – спросил бармен Сеня, вынырнув из подсобки. Живой и здоровый. Но какой-то невеселый.

– Я чего-то не догоняю. А где народ?

– В тире. Состязание по стрельбе затеялось, – вздохнул Сеня.

– Да что ты куксишься! Кончится потеха, и придут клиенты обратно. Будет тебе выручка, не боись.

– Выручка-то будет. Придут – накупят вдвое больше обычного. Так ведь и я бы сходил посмотреть, все равно до окончания забавы торговли не будет. Но хозяин же шкуру спустит, что кабак оставил.

– А почему кипеж? Эка невидаль – состязания по стрельбе. Кто хоть стреляется?

– Не поверите, Кабан с… Крысулей! Он заявил, что о такой цыпочке скажут – снайпер, если с двух метров в сарай попадет. А тут она его и вызвала. Типа дуэль.

– Знал я, что он придурок. Но что б настолько? Его же засмеют, даже если под ноль выиграет. Просто за состязание с девчонкой.

– Разбежался! А если на раздевание?

– Да что ж ты сразу не сказал, зараза?! – посетители вздернулись и ломанулись к выходу, бросив недопитые стаканы. Но не успели, в кабак хлынул гомонящий народ.

– Ну, и что ты меня выдернул?! – громко возмущался какой-то сталкер, обращаясь к приятелю. – Тоже мне радость, на голого Кабана пялиться!

Вокруг ржали.

– О! – поддержал веселый Крысулин голосок. – Задница у него толстовата. И брюшко уже намечается. В общем, не фонтан!

– Да, Кабан, не годишься ты в мужской стриптиз.

– Ну не скажи, по-моему, сойдет. Третий сорт – не брак. Ути-ути, цып-цып-цып!

– Ну, погоди, стервец, – зашипел Кабан – Пользуешься, что в Склифе за стрельбу патруль оторвет голову на счет раз. Вот встретимся мы с тобой за городской чертой, и ты мне это повторишь!

– Отвалите от мужика, – пожалел кто-то. – Руки у него дрожали от нетерпения, вот и продул.

– А она как? – Сеня поймал за рукав кого-то из толпы.

– Я тебе кто? Я тебе испанский Джон Грей романтический из старой песенки? – огрызнулся тот. – Мне что, тащиться от голой пяточки? Носки чистые и не пахнут, рубашечка под курткой тоже свеженькая, вот и все о ней. А Кабан – пень криворукий!

Народ, хохоча и ругаясь, рассаживался по своим столам. А девушка после своего выигрыша была в прекрасном настроении.

– Давайте поболтаем, что ли? – громко обратилась она ко всему наличествующему в кабаке народу. – Ребята, расскажите что-нибудь. Вы же не рисованные игровые аватары, а настоящие всамделишные сталкеры, это так круто! Интересных историй у вас, я так понимаю, навалом.

– Может быть, анекдоты про Крысулю будем рассказывать? – мстительно предложил Кабан. – Уж их-то про нашу зоновскую блондинку точно навалом.

– А валяйте! – рассмеялась Крысуля. – Для меня самой половина этих историй полная новость. Глядишь, узнаю о себе что-то интересное!

– Я расскажу, – косясь на нее, торопливо затарахтел один из сталкеров. – Совершенно правдивая история, хоть сама она, может, и будет отпираться, но вот… Ковбой тоже в курсе, не даст соврать.

– Это почему же не дам? – хмыкнул сталкер в широкополой ковбойской шляпе. – Ври себе, мне не жалко.

– Чистейшая правда! – оскорбился рассказчик. – Сидел я как-то здесь, в Склифе, в кабаке Хромая свинья.

– Черта ли тебя занесло-то в эту дыру? – поинтересовались у него не без ехидства. – Совсем поиздержался, или какие-то не слишком чистые делишки?

– Не перебивайте! Ну вот, сижу я, значит. И тут открывается дверь и заруливает блондинка. С улыбкой до ушей и а-агромной сумкой веселеньких сверточков. После шопинга, стало быть. Плюхается она за столик и требует, понимаете ли, меню. В кабаке все так и… это самое… охренели, одним словом. У тамошнего народа в обычае заказы типа: «стакан водки и чего пожрать». Ну, или два стакана, вот и все варианты. И тут, смотрю, у блондинки нашей глаза вылупляются за пределы физии. То, что она видит, похоже, страшнее шипохвоста. Я головой кручу – интересно мне, какая именно из тамошних бандитских рож так впечатлила девочку. Вот по этой части меню в заведении – будь здоров. Проследил за взглядом, а там на столе таракан. Матерый, такой, усищи длинные. Вальяжно так сидит, прямо как Колян на солнышке после поллитры. «Что это?!» – вопрошает блондинка с ужасом. А Ковбой приподнимает свою пижонскую шляпу…

– Да, где только Ковбоя не встретишь! Так это ты с ним, что ли, там дельце какое обтяпывал?

– Не перебивайте! Мы договорились рассказывать истории про Крысулю, а не про Ковбоя. Ну вот, приподнимает он свою шляпу эдак галантненько и объясняет:

«Это называется таракан, леди».

«Это называется бардак!» – не соглашается с ним блондинка. – «И антисанитария!» Когда она успела пистолет достать, я и не понял. Шлеп – и от таракашки только воспоминание осталось и бороздка такая небольшая на столешнице. Воительница поворачивается, а сзади нее на стенке таких зверей видимо-невидимо… Твари они, конечно, тупые и наглые, но как ейную морду увидели, не поверите – сразу врассыпную. А эта – из двух пистолетов… лучшего образца стрельбы по-македонски в жизни не видывал. Верите, ни один не ушел!

Народ в кабаке дружно заржал, на Крысулю поглядывая одобрительно.

– Погодите, погодите, это еще не все, как говорится, чем дальше в лес, тем больше аномалий. На выстрелы заполошно вылетает хозяин с охранниками, все при волынах: кто, мол, стрелял?.. поубиваю сволочей к той самой матери! Оно и понятно, пускай кабак не Палас, а все-таки это Склиф, и стрелять в нем не положено. Блондинка глазками невинными похлопала и вежливо так это спрашивает:

«Санэпидемстанцию вызывали? Нет? Ну, тогда с вас стаканчик коньяка за ложный вызов. А вот ужинать здесь я, пожалуй, передумала».

Отхохотавшись, народ принялся любопытствовать:

– И где ж ты так стрелять научилась, Крысуля?

– Могу порекомендовать классный шутер, – оживилась девушка. – Его без работы двумя руками никак не пройдешь. У вас тут какие компьютеры в ходу?

Поутихший было народ снова взвыл. Публике представилась череда бредовых сцен, такие генерировались вокруг Крысули, как артефакты вокруг аномалии, без всяких усилий с ее стороны. Барак или казарма какие-нибудь, заставленные навороченными компьютерами. Сталкерня, солдаты с мутантами, азартно режущиеся в новый шутер. Местная суровая публика, покупающая в свежеоткрытой в Склифе лавочке игровые компьютеры для своих нор – ну как же без них в таежных заимках! В общем – дурдом.

Крысуля слушала и улыбалась. Что да, то да, тараканов она не переносила. А аборигены, видимо, любили. Нарочно их разводили, что ли? Сколько она уже этих бедных таракашек постреляла по разным заведениям, а номер все еще имеет успех. Почему публике всегда так нравятся простенькие шуточки? И почему мальчики с такой легкостью ведутся на идею поиграть на раздевание? Ясно же, не предложила бы этого девушка, не будучи уверенной в победе.

– А тебя-то как в Хромую свинью занесло? – поинтересовались тем временем у нее.

– Шла вечером с покупками, хотела срезать угол – сумка тяжеловата.

– Что ж ты Антиграв не использовала? Эта штука для того и существует, чтобы разбираться с тяжестями.

– А с чего вы взяли, что я его не использовала? – удивилась Крысуля. – Да. Так вот. Смотрю – незнакомый кабак.

– У тебя проблемы с головой, девочка! Когда-нибудь ты нарвешься.

– Да, ну, – отмахнулась та. – Когда у блондинки проблемы с головой и два пистолета – это не ее проблемы.

Народ ржал, в дальнем углу кто-то истерически вывизгивал: «Ой, не могу!», а рассказчик вопил, стараясь переорать общий гомон:

– Да, погодите же вы! Я еще не закончил!

Наконец, ему удалось снова завладеть вниманием публики.

– Тут Ковбой, сволочь ехидная, хозяину и говорит: «После такой великой битвы блондинки с тараканами надо тебе заведение переименовать. Назови его «Отель у погибшего таракана». Очертишь следы побоища, и будешь рассказывать клиентам, как падали со стенки под градом пуль триста тридцать три таракана».

– Послушайте меня, меня послушайте, – орал Кабан, хватая соседей за руки. – Чего она тогда в Склифе припозднилась, знаете?

– Я шмотки покупала. Блондинка я вам, или кто? Сколько времени у блондинки может занять шопинг, знаете?

– Это сколько ж ты шмоток накупила, что их с Антигравом было тяжело тащить?

– Две, если считать серьезные. У каждой девушки бывают минуты, когда она ощущает в себе душевную потребность купить новый броникостюмчик. Но вот выбрать никак не могла. То ли «Скат» купить… Классический стиль, такая вещь из моды не выйдет никогда. Или, думаю – может лучше «Севу»? Последний писк моды. Красивый, зараза. Легкий, прочный, а сколько кармашков! И сидит на мне классно. В общем, в итоге оба купила. Ну и аксессуаров к ним, разумеется – пистолеты, бо-сюрикены, там… хёрбаты, ножи метательные. Что может остановить девушку, вышедшую на шопинг?!

Публика уже просто кисла от смеха.

– Да не так все было! – Кабан был твёрдо настроен изложить свою версию событий. – Она ведь почему весь день в магазине проторчала – на табличке, что на двери висит, изнутри написано: «закрыто».

– Этот анекдот про блондинку на Большой Земле из газеты в газету кочевал еще до распада Союза, – фыркали институтские охранники, гордившиеся принадлежностью к науке и проистекающей отсюда просвещенностью. Можно сказать, элитарностью.

– Клевета! – подтвердила Крысуля. – В такой ситуации я бы просто высадила дверь.

– Погоди-ка, погоди, – за время рассказа Кабан додумался до светлой идеи. – Лучшего образца стрельбы, говоришь, не видел?.. Ковбой! До сегодняшнего дня лучшим стрелком у нас считался ты. Требую выяснения этого вопроса!

– Точно! – оживился кабак. – Вызови ее на дуэль, Ковбой. На тех же условиях!

Сталкер в широкополой шляпе глянул на девушку. Показалось, или действительно промелькнула в голубеньких блюдечках тень озабоченности? Кабан – хороший стрелок. Но он, Ковбой – отличный. Если цыпочка и выиграет состязание, одежда на ней к тому моменту останется чисто символическая.

– Почту за честь сразиться с достойным противником, – Ковбой церемонно приподнял шляпу. – Но не на раздевание. Я с девочками в такие игры играю только в приватной обстановке. Стесняюсь на публике штаны снимать.

Крысуля задумчиво… но и с явным облегчением посмотрела на него.

– Скромность, несомненно, является одним из самых привлекательных мужских достоинств, – объявила она. – Давай все же сыграем. Будем вести счет. А расплатимся потом. В приватной обстановке.

Они церемонно пожали друг другу руки и двинулись в тир. Часть публики потянулась следом. Не стриптиз, конечно, но стрельбы обещали быть интересными.

Состязание действительно оказалось напряженным.

Дуэлянтов ожидал интересный вечер.

* * *

Когда Крысуля свернула в узкий простенок между каким-то дощатым строением и очередной защитной стеной Склифа, она могла бы поклясться, что вокруг абсолютно пусто. Но вдруг сзади кто-то зафиксировал локти и приподнял ее над землей.

Ч-черт!

Крысуля резко откинула голову назад, и ее затылок впечатался во что-то мягкое. Сзади раздался сдавленный вздох, и руки нападающего разжались. Крысуля, приземлившись на полусогнутые ноги, развернулась, уже держа пистолеты наизготовку. И вдруг столбом встала.

– Эй, полегче! – возмутился Хамелеон, утирая кровь с разбитого носа и губ одновременно и языком, и руками. – Полегче, я же пошутил.

– Пошутил?! – взревела Крысуля пароходной сиреной. Наверху начали поспешно захлопываться ставни – видимо у местных жителей были причины опасаться вмешательства служителей правопорядка.

– Пошутил?! – не могла успокоиться девушка. – Кретин! А если бы я выстрелила через плечо? А если бы я…

– Да кто же знал, что ты психованная?! Я же ничего не сделал, просто хотел девочку повизжать.

– Повизжать! Вот прострелила бы я тебе… что-нибудь нужное. Кто бы тогда кого визжал?! Я, разумеется, не имею в виду голову, на кой черт она бы кому-нибудь сдалась такая дурная?

– Что здесь происходит? – вдруг вопросили над ухом очень-очень официально. Ну так и есть, правопорядок тут как тут. Патруль. Прибежал на Крысулин иерихонский рев. И что это ее так разобрало? Почему возникший перед глазами образ этого идиота с простреленной башкой вывел из равновесия? Ерунда какая-то. Ну переспала с ним разок, тоже мне событие.

– Любовь в стиле садо-мазо, – непонятно зачем огрызнулась взвинченная Крысуля.

– А? – завис собеседник.

– Все в порядке, мужики, – Хамелеон поспешно развел измазанными в крови руками. Не стал дожидаться, когда стражи порядка осознают, что над ними пошутили и закономерно озвереют. – Все в порядке, просто семейная сцена.

– Семейная сцена… туда же еще, мутант вонючий, – фыркнул патрульный. – К девке приставал, морда?

Крысуля видела, каких усилий стоило Хамелеону сдержаться. Но в полицейский участок ему явно не хотелось. Ну да, привод за приставание к чистой девушке мог иметь для мутанта много разнообразных и заковыристых последствий. А, может быть, и не только для него. Немало их, небось, любителей коллекционировать подобные происшествия на предмет формирования общественного мнения и политической обстановки.

– Да что вы, ребята, – сказала Крысуля со всей возможной миролюбивостью. – Это же я к нему пристаю. Смотрите, какой симпатичный мальчик… по крайней мере, был, пока я ему морду не разбила. Но он так стойко оборонял свою честь, что я его, пожалуй, отпущу.

– Ты дура? – рыкнул патрульный.

– Конечно, – улыбнулась она, – я Крысуля.

Патрульный опять завис. А его напарник плюнул и потянул коллегу за рукав:

– Пошли. Мутанта по-любому придется отпустить – жалоб-то нет.

– Хоть посидел бы до утра в участке. И эта юмористочка тоже.

– Это же Крысуля, ты не врубаешься? Арестуешь ее до выяснения, так сам же влипнешь в какой-нибудь дурацкий анекдот. Вся Зона будет ржать. Тебе надо чтобы в тебя пальцем тыкали и ржали?

Представители правопорядка удалились, с трудом протиснувшись в своих массивных брониках в узкую щель между щербатыми досками и кирпичом защитной стены. Некоторое время еще были слышны ворчливые комментарии насчет вонючих монстров, ненормальных анекдотных блондинок и придурка главврача с его вшивыми интеллигентскими заморочками. Потом все стихло.

Великое дело репутация.

– Прости. Я действительно просто решил пошутить. Сдуру, – покаянно проговорил Хамелеон.

– Ну, берегись. Вот я над тобой как-нибудь тоже… пошучу, – многообещающе сообщила Крысуля.

Реакция на ее слова оказалась неожиданной. Хамелеон застыл и даже кровь забыл по морде размазывать. Задумался.

– Да… Но ведь тогда разбитым окажется твое лицо, – осознал он. Передернулся и твердо заявил: – Ты права! Давай договоримся, что оба никогда больше не будем так шутить.

– Никогда не будем? – прищурилась уже остывшая Крысуля. – Ты, стало быть, рассчитываешь на долгое общение?

– Мы же эксперимент ставим, ты не забыла? Я, конечно, дикий мутант и невежественный сталкер. Но даже я знаю, что для грамотной постановки эксперимента необходима статистика. Один единственный опыт не может быть ни доказательством теории, ни ее опровержением, не так ли?

Крысуля расхохоталась.

– Образованный, зараза, – проговорила она сквозь смех. В ее голосе явственно звучало одобрение. – Уболтал на сегодня. Где предлагаешь ставить эксперимент?

– Мы с ребятами уже закончили свои дела в Склифе и улетаем в Зажарск. Я имею честь пригласить тебя в гости, – церемонно объявил Хамелеон.

– Поехали!

* * *

На вертолетной площадке Склифа, игравшей одновременно роли автостоянки и автовокзала, стоял уже наготове зажарский вертолет.

– Какая сволочь? – хором взвыли зажарцы при виде разбитой Хамелеоньей физии. Весь их вид буквально кричал о горячем желании немедленно бежать на предмет справедливого возмездия.

– Тихо, ребята, тихо, – Хамелеон в картинном испуге закатил глаза. – Сейчас девушка обидится, и такое начнется… ой!

– Да что случилось?!

– Вы как думаете, это просто – уговорить порядочную девушку пойти с вами вечерком в уединенное местечко?

– А-а…

Зажарцы уважительно посмотрели на Крысулю. А потом на Хамелеона еще более уважительно.

* * *

Город, как уже знала Крысуля, назывался Зажарском. Стало быть, он не всегда был местным монстрячьим центром Вселенной. Если ты, к примеру, Загорск или Зареченск, стало быть ты расположен за горой или за рекой от чего-то большого и важного, не так ли? Ну, или за аномалиями «Жарка», если ты Зажарск.

Впрочем, для кучерявой Зоновской жизни это, пожалуй, было нормальным и естественным. Остатки прежней мутантской столицы, наверное, могли бы сейчас интересовать даже не мародеров, а уже только археологов. А, так как последних в здешних широтах отродясь не водилось, то, стало быть, вообще никого.

А вообще-то назвать это городом было наглой лестью. Это был сталкерский поселок, простой, основательный и грубый. Но по-своему ухоженный. Они прошли через КПП, обязательную деталь всякого уважающего себя поселения Зоны, и попали на широкую пыльную улицу, застроенную приземистыми зданиями из красного «заводского» кирпича.

– Зажарск! – хмыкнула Крысуля. – Не слишком ли громко звучит? Я бы скорее назвала это поселение Зажаркой.

– Зажарка, это, прости меня – сковородка! – возмущенно фыркнул Хамелеон. – А город – Зажарск.

Крысуля рассеянно кивнула и огляделась по сторонам. На улицу выходило аж три кабака. А еще два виднелись немного подальше.

– У вас от жажды не умрешь, – рассудила она.

– От голода тоже, – сообщил Хамелеон. – У нас народ простой и самостоятельным приготовлением еды обычно не заморачивается. Видишь дома?

– Эти? – спросила Крысуля, указав на длинные одноэтажные бараки слева от входа в убежище.

– Они самые. Тут люди снимают койки. И кухни в них не предусмотрены.

– Мы, случайно, идем не туда? – хихикнула Крысуля. – А остальные мальчики там симпатичные?

– Фи! – Хамелеон пренебрежительно взмахнул языком. – Ты – распущенная особа. Жители этих домов общаются с дамами исключительно тет-а-тет, и пользуются для этого комнатами с почасовой оплатой. А что касается меня, то я, как известно, пижон. И снимаю постоянную комнату при лучшем кабаке города. С санузлом, между прочим. В этой комнате даже есть настоящая кофеварка.

– Красиво живешь, – хмыкнула Крысуля, с интересом озирая окрестности.

– Да. Многие люди – очень серьезные, кстати сказать – не одобряют подобного расточительства. Но мне так нравится.

Помимо кабаков на улице обнаружилось заведение, которое можно было назвать супермаркетом, а можно сельпо, в зависимости от склада ума и привычек. Любопытная Крысуля сунула туда нос и тут же разочарованно высунула обратно. Супермаркет, он супермаркет и есть. Они одинаковые и в Москве, и в любой Тмутаракани. Товары с Большой Земли.

– Откуда дровишки? – поинтересовалась она.

– Из лесу, вестимо, – ответствовал образованный собеседник. – Перекупщики.

– Да-а… Что бы мы все делали без перекупщиков?

Впрочем, конкуренцию сему заведению составляла лавка с вывеской «деревенские товары». На Крысулин вкус она была гораздо интереснее. А рядом с нею оказался очень неплохой оружейный магазин, из которого совершенно озверевший Хамелеон вытаскивал девушку буквально за уши.

– С тобой, оказывается, и близко нельзя подходить к магазинам, – ворчал он.

– Я тебе блондинка, или кто? Обожаю шопинг, – смеялась Крысуля, вертя в руках обновку – пистолет-пулемет, маленький, мощный и ужасно симпатичный, – О! Оказывается, ты здесь не единственный пижон.

Прямо перед ними, нарушая аскетично-функциональную атмосферу улицы, гостеприимно распахнуло двери ателье по пошиву одежды, почему-то совмещенное с работой по металлу.

– Причем тут пижонство? Вокруг посмотри. Мы здесь, если ты не заметила, очень разные по… э-э… экстерьеру. Готовая одежда не всем подойдет. Ее надо, как минимум, перешивать. И броники многим тоже нужно подгонять индивидуально, с учетом особенностей фигуры.

Что да, то да. Народ на улице был, мягко говоря, разнообразный.

– А как живут эти твои серьезные люди? Те, которые экономные, – вернулась Крысуля к прерванному разговору. – Спят на улице, или проводят ночь, заснув под кабацким столом?

– Зачем тратиться на постоянное жилье, если почти все время проводишь в походах? Возвращаются в город и снимают на время койки или комнаты. Смотря кто сколько хабара приволок.

– О как! А семейные? – поинтересовалась любопытная девушка.

– У них, разумеется, жилье постоянное. Некоторые поколениями живут в Старом Городе. Но обычно это комнаты – питаться по кабакам дешевле, чем снимать квартиру с кухней. Есть такие заведения, недорогие и благопристойные. Туда ходят порядочные дамы с детьми, когда мужья в походах. Но у нас не все женщины сидят дома, – добавил он, увидев, что спутница выразительно сморщила нос, – некоторые тоже ходят в походы, промышляют артефактами. А многие работают.

– Ага, в том числе и по веселым домам, верно?

– Я связался с совершенно испорченной женщиной, – картинно вздохнул Хамелеон. – Но, увы, ты права – это тоже встречается. Есть и такие кабаки… с соответствующей репутаций и клиентурой.

Хамелеон поморщился. Интересно, он действительно так уж осуждал эти кабаки, или просто демонстрировал объекту ухаживания свою добропорядочность? Мальчики иногда бывают ужасно смешными.

– Кто-то кое-где у нас порой честно жить не хочет? – сочувственно спросила Крысуля.

– Именно так. Ах, что б тебя!

Им пришлось отскочить в сторону – из дверей одного из кабаков кубарем вылетел изрядно пьяный мужик. Он ворочался в пыли, ругался, тщетно пытаясь подняться, но все время путался в своих четырех руках. Впрочем, мешала ему, по всей видимости, вовсе не лишняя пара рук, а лишняя пара стаканов выпитой водки.

– Проспись! – рявкнул кто-то, невидимый в темном дверном проеме. – Нехрен махать кулаками в приличном месте.

– А это приличное место? – поинтересовалась Крысуля не без ехидства.

– Разумеется! – оскорбился Хамелеон, явно гордящийся своим прекрасным городом. – У нас других нет. Просто нужно различать приличные места и места благопристойные. И нечего так хохотать.

– Как я понимаю, градообразующее предприятие, точнее, мероприятие у вас – сталкерство, – умозаключила Крысуля, отсмеявшись. – А какая-то промышленность в городе есть?

– А как же. Две хлебопекарни, механических мастерских разного профиля несколько штук, ремонт оружия, транспорта, прачечная и все такое.

– Ясно, только обслуживающая. А сдача жилья в этом городе однозначно золотое дно, ага?

Хамелеон посмотрел на нее так, как будто она сказала что-то нетривиальное. И почему-то опять поморщился.

– Так-так-так… – заинтересовалась Крысуля. – У тебя с этим важным человеком, похоже, сложные отношения. Терки у тебя с ним какие-то, кажется. Кстати, помимо этого дела есть тут еще кое-что… кабаки есть и есть контакты с вездесущими перекупщиками. Столько человек сидят на этих трех китах здешней экономики? Один? Два? Три?

– Зомбаки тебя раздери! – рассердился вдруг Хамелеон. – У нас свидание, не забыла? Тебе обязательно вникать в хитросплетения нашей туземной политики? Всю романтику портишь этой гадостью!

– Ладно. В другой раз расскажешь, – покладисто согласилась девушка. – Только это называется не романтика, а лирика. Романтика – это космические корабли, полярные станции и города на Луне. Или Зона.

Хамелеон глянул с удивлением. Общую идею он уловил. И против первых трех пунктов ничего не имел. Но причем здесь Зона? Нормальная естественная человеческая жизнь, знакомая ему с детства. Где тут она углядела какую-то особенную романтику?

* * *

Кабак, при котором Хамелеон снимал жилье, был фешенебельным, и интерьер был откровенно слямзен со Склифовского Паласа. На второй этаж был и отдельный вход, но они пошли через питейный зал под предлогом закупки спиртного для предстоящего эксперимента.