Buch lesen: «Изнутри. Сборник литературных миниатюр», Seite 5

Размышления старого велосипеда

Симпатичная худенькая женщина средних лет закончила срезать цветы в своём саду. Она распрямилась и положила охапку срезанных тюльпанов в плетёную корзину старенького велосипеда. Утро уже почти вступило в свои права, и солнце поднималось вверх над горизонтом. Пора ехать на базар. Женщина придирчиво осмотрела цветы и, наклонившись, сорвала ещё несколько ромашек и добавила в корзину. Затем оставила велосипед у калитки сада и ушла в дом переодеться.

Велосипед задумался. Он служил своей хозяйке без малого два десятилетия. И повидал на своём веку достаточно много разного, чтобы научиться и размышлять, и рассуждать.

Он прошёл с ней свободную, беспечную, беспроблемную юность, когда она каталась на нём ночами по полям и улицам, мечтала, пела песни, разгонялась до свиста в ушах, не боясь ни кочек, ни ям, ни на дороге, ни в жизни.

Потом он прошёл с ней бурную, рабочую, тяжёлую молодость, потраченную ею на заботу о тех, кто рядом, на достижение возможных и невозможных целей, на познание себя, на исправление ошибок, на приобретение опыта. Он пригождался ей как рабочая лошадка, верная и порой незаменимая.

Затем он перешёл с ней в её спокойную, трудолюбивую, стабильную зрелость. Он стал использоваться реже, и в основном для неспешных прогулок по улочкам пригорода, в который она переехала с семьёй, да поездок на базар за продуктами. А теперь вот цветы. Они отлично продаются на базаре, и хозяйка безумно любит их выращивать. Возможно, цветочница – это её призвание, о котором она догадалась лишь сейчас, спустя добрую половину активной сознательной жизни.

Интересно, почему человек не может сразу родиться уже знающим, что ему будет хорошо, а что плохо? Вот велосипеды, например, сразу появляются на свет готовыми, на них можно сесть и ехать, и любому велосипеду ясно, что ездить – это то, что он хочет и должен делать. И ни один велосипед не пойдёт, например, играть в футбол, мечтая стать великим футболистом. Или пытаться использовать спицы своих колёс как струны, думая, что он рождён быть гитарой.

Тогда почему люди должны вырасти, повзрослеть, а потом перепробовать множество дел, ремёсел, занятий, поставить себе десятки невыполнимых целей прежде, чем понять, кем они рождены на самом деле? …

Или, может, у людей нет такого предназначения, как у велосипедов? И они становятся теми, кем их делает жизнь. Но ведь это ужасно грустно. Сначала им из ребёнка надо стать взрослым. А потом из взрослого – кем-то. А когда наконец станешь, времени быть этим кем-то остаётся уже совсем мало…

Так думал старенький велосипед с плетёной корзиной, наполненной тюльпанами вперемешку с ромашками, стоя на своей подножке у калитки. Цветочница вышла из дома в новом платье, села на него и размеренно поехала в сторону центра города, на базар. К обеду, когда цветы разберут, она купит у соседки-торговки куриных яиц и в булочной свежего хлеба, положит в плетёную корзину своего верного велосипеда и поедет домой, к своей семье и цветам в саду, которым еще не пришла пора отправиться на продажу. Им нужен уход. Теперь она может позволить себе наслаждаться каждым мгновением своей жизни, а если любишь жизнь, то времени на неё остаётся чуть-чуть больше…

Клубок, который любит стихи

Прыг! Скок! Прыг! Скок! Ой! Ай! Ой-ой-ой! Что же ты делаешь, проклятый котище! Ты же меня размотаешь! По-мо-гиии-теее!

А, фух, хозяйка пришла. Сейчас она угомонит этого мохнатого и смотает меня обратно, пока я не исчез окончательно, превратившись в бесформенную груду намертво запутанной пряжи.

Ну вот. Отлично. Она положила меня в корзинку и поставила в шкаф. Чтобы кот не смог снова меня украсть и кидать по комнате, играя мной так, словно я не серьёзный большой клубок пряжи, а резиновый мячик какой-нибудь! Я возмущён. Возмущён!

Так, хорошо. Тут тихо и спокойно. А после хозяйка возьмёт меня и свяжет из меня что-нибудь. Тогда я не исчезну, а превращусь в вещь. И жить станет интересней. Будучи вещью, я смогу ходить вместе с тем, кто будет меня носить, и смотреть на мир.

Вообще-то, раньше я уже был одеждой. Я был свитером хозяйкиного сына. Он носил меня в школу. Я видел, как вокруг бегают и веселятся на переменах дети. И как хозяйкин сын пишет в тетради под диктовку учителя. Как он рассматривает картинки в книгах и раскрашивает карты в атласе. Слушал, как дети вслух читают рассказы и сказки, наизусть рассказывают стихи. Я любил слушать стихи. А что, вы думаете, что свитер ничего не понимает в литературе?

Кстати, мне ещё очень повезло, скажу я вам. Сын хозяйки очень спокойный и послушный мальчик. Я видел, как другие дети рвали свою одежду, или пачкали её завтраками и соком, а иногда и чернилами. Могу поспорить, что после таких приключений мамы выбрасывали их одежду, и она не могла больше жить, и ходить в школу с их детьми. А мой мальчик никогда не портил и не пачкал меня. Он аккуратный и бережный, и я всегда возвращался с ним домой таким же чистым и опрятным, каким был утром. Хозяйка нежно стирала меня в мыльной воде и сушила на вешалке, после чего я снова шёл с её сыном в школу слушать стихи и сказки.

А потом мальчик вырос, и не смог больше надеть меня, когда осенью достал из шкафа. Тогда его мама дала ему другой свитер, побольше, а меня осторожно распустила на длинную нитку и смотала в клубок.

Так я и стал клубком шерстяной пряжи, опытным, грамотным и серьёзным клубком. Рядом со мной в корзине лежат ещё клубки и мотки, но их всех хозяйка купила в магазине. Они совсем новые, и не видели ничего похожего на то, что видел я. Поэтому с ними совсем не о чем поговорить. Они молодые и глупые, лежат молча и даже не представляют, что хозяйка может из них связать.

А я жду, когда она откроет дверцу шкафа и возьмёт в руки меня и крючок. Возможно, она свяжет себе варежки или шапку, и тогда я смогу побывать на улице, и увидеть тот самый снег, о котором столько слышал в школе. А может быть, штанишки или кофточку для своего младшего сына, тогда я смогу смотреть, как он играет. И, если повезёт, снова попаду в школу, чтобы слушать, как читают стихи.

Песня о том, что вижу

За гранью солнечного луча

Разгар лета. Самое время для многодневных походов. Вот и мы с друзьями идем куда глаза глядят по Подмосковью. Ночью вокруг костра было шумно и весело, а теперь все спят. Четыре утра. Рассвет. Я сижу на земле возле тлеющего кострища.

Вокруг лагеря бродит хладнокровный туман. Он не подбирается к нам слишком близко, он дикий, и боится людей. Но деревья, траву и реку он укутал своим нежным влажным покрывалом. Я долго смотрела сквозь него, и, кажется даже научилась видеть его нутро, то, что он поглотил и скрывает. Но больше я не смотрю на туман. У меня новый гость. Этот гость пришел именно ко мне, и теперь я говорю с ним. Это первый луч солнца. Он упал передо мной с вышины, и освещает щепки и травинки у моих ног. Мы беседуем. Сложно поверить, но лучи – отличные собеседники.

Я спрашиваю, откуда он пришел. Ведь то, что он освещает на земле, лишь конечная точка его путешествия. Я спрашиваю его, откуда он летел, чтобы прибыть сюда первым и успеть поговорить со мной, пока спят все мои друзья, и пока его друзья еще в пути, летят издалека сюда, к нам. Откуда несутся они все, и зачем задаются целью светить нам? Зачем им дарить жителям Земли свет и жизнь? И луч отвечает, рассказывает мне, что они родом из далекого космоса, и торопиться по утрам на Землю – их предназначение, их смысл. Вот и соревнуются они, кто будет первым, самым быстрым, самым проворным, самым правильным лучом этого утра. Сегодня это он, мой гость. Редко лучи встречают в это время первых людей. Еще реже им удается побеседовать с первым человеком нового дня. Удивительно, но первый луч бывает всегда, каждым наступившим утром, а первый человек – далеко не постоянно. Не так уж и много среди нас любителей встречать рассвет, ждать разговора с самым торопливым лучом. Большинство спят в этот миг – кто в кровати, кто в гамаке, кто в машине, кто в палатке, а некоторые и под открытым небом. Но спят. А несколько странных, ненормальных людей в разных местах нашей планеты сидят у догорающего костра и ждут, пока удастся поговорить с первым лучом. Ведь это так приятно, и так мало кто об этом знает…

Но вот за гранью солнечного луча наступает настоящее утро. Это долетели, домчались, достигли своей цели братья, сестры и друзья первого луча, и само Солнце показалось над горизонтом. Мой гость уже не говорит, он не может говорить больше. Он присоединяется к остальным и, распрямляясь, превращается в свет, помахав на прощанье мне прозрачным крылом. И я машу ему вслед, до свидания, мой друг, первый луч этого дня, желаю тебе и завтра победить в солнечной гонке, и завтра утром я буду ждать тебя здесь, чтобы вновь услышать твой захватывающий рассказ. О том, что происходит за гранью солнечных лучей, о том, чего мои спящие друзья не узнают до тех пор, пока не решатся поговорить с природой.