Buch lesen: «Колыбель для Небесных: Валькирия. Под Последним Небом», Seite 3

– Я ожидал застать вас спящими.

– Это могло случиться, если бы мы вообще спали. – лишь улыбнулась ему в ответ девушка.

На это вчерашний знакомый ответил тишиной, которая обоим показалась неловкой.

– Что это за город? – решилась она спросить после минуты молчания.

– Это место для тех, кто решается начать жить заново. Тебе очень повезло, что ты не попала куда-то еще. Ан сама знала, куда шла, а вот насчет тебя я не уверен.

– Да, я вообще понятия не имею, где я. Случайность, не более. – тут же нахмурилась Хильд, посмотрев на уже сухую землю под ногами.

– Один направил тебя сюда, такое случайно не бывает. – от второго упоминания отца её снова передернуло. Она явно знала, что дошла своими ногами. Хоть и не весь путь, но обошлось без вмешательства верховного бога. Или нет?

– Все может быть. – решила не озвучивать свои мысли Хильд.

– Я распоряжусь выдать тебе лошадь. Без нее с первого же дня останешься с кровавыми волдырями.

– Я понимаю, но… Я очень давно не бывала в седле. – немного неловко призналась она. Нужно не ударить в грязь лицом, учитывая, что лошадей этого мира она не видела и готовилась к худшему.

– Делая что-то хотя бы раз, даже через десятки лет мы будем уметь это. Думаю, у тебя проблема в другом, но ты не хочешь об этом говорить. – Аксель с прищуром посмотрел на девушку.

– Ты прав. Но я попробую. – решительно произнесла Хильд, чувствуя, как растет внутри нее ощущение чего-то хорошего.

Они дошли до таверны, и Аксель решительно раскрыл главные двери, но повел ее не в уже знакомый кабинет, а через задний выход. Там оказался небольшой огород и сад, идя через который они успели удариться об дюжину веток, которые так и пытались выколоть глаза своими маленькими цепкими лапками. В конце таких блужданий уже было видно крыши хозяйственных строений.

Аксель прошел чуть вперед, когда Хильд засмотрелась на пасущихся лошадей, хвосты которых отсвечивали золотистым цветом. Позже, поговоря с незнакомым для нее человеком, он жестами подозвал подойти ближе. Она поправила капюшон и сделала несколько быстрых шагов в сторону говорящих. Собеседник был немного ниже Акселя, имел довольно темную каштановую бороду и крепкое телосложение.

– Бернт, покажи ей ту. – немного злобно сказал временный покровитель хозяину конюшни.

– Она одна из моих любимых, я не могу ее просто так отдать. – впервые Хильд стала понимать происходящее, потому что в Асгарде торги тоже были обычным делом.

– Да для тебя любая – самая любимая, как я к тебе не приду! – раздраженно, но почти улыбаясь ответил Аксель.

– Ты просто ничего не понимаешь. – обиженно отвернулся Бернт, после чего наступила тишина, которую разбавил знакомый Хильд.

– Добавляю еще десять, но не больше.

– По рукам. – и тут оба мужчины обменялись крепким рукопожатием, похлопывая друг друга по спине. Бернт зашел в отгороженное пастбище, ведя за собой почти такую же каштановую, как и его волосы, лошадь. Перед девушкой теперь стояла очень высокая и тонконогая черноглазая красавица.

Аксель подошел к лошади сбоку, поглаживая за шелковистую гриву.

– Она твоя. – он тепло улыбнулся. – Правда ведь она прекрасна?

– Даже слишком. – но тут до нее дошло, что все покупается не за цветочки с поляны. – Если она обошлась тебе очень дорого, то я не смогу принять.

– Ты сможешь принести больше пользы для этого города, если будешь спокойно принимать помощь, а не надеяться непонятно на что. – недовольно сказал Аксель в ответ на угрызения еще никогда не бунтующей до этого совести.

Хильд благодарно кивнула и проронила только искреннее спасибо, которое он услышал. Стоя здесь, среди шелеста высокой и яркой травы, под вставшим над землей солнцем, она осознала, что не знает, чем ей заняться дальше. Будто прочитав ее мысли, Бернт предложил опробовать лошадь. Согласившись, Хильд и бывший владелец закрепили седло и поводья.

– На закате жду тебя в таверне. – бросил Аксель, когда уже уходил в сторону своих владений. Хильд понимающе кивнула, осматривая стремя и думая, как ей будет удобнее сесть.

– Лучше всего – как воину. Тут думают об удобстве, а не о красоте. – почти неслышно, будто не нарушая гармонию всего вокруг, сказал Бернт. – Аксель не понимает меня. Для него все эти малышки только инструмент для дел, в то время как я посвятил им всю свою жизнь. Каждая из них будто ребенок, которому так нужна любовь и забота.

– Вы расскажете мне, как за ней ухаживать? Там, где я жила, все это делали другие люди. – Хильд кинула на него обеспокоенный взгляд.

– Хммм… Все не так сложно, к тому же, не думаю, что у Ан есть стойло.

– Почему у Ан?

– Аксель говорил, что ты будешь жить у нее, потому что дома так наобум не строятся, да и может сама не захочешь здесь остаться.

– Я об этом как-то не подумала. – грустно опустила глаза к земле Хильд, думая, что же теперь будет дальше.

– Да ты не морочь голову. Всему свое время. Садись. – от теплой улыбки Бернта у нее поднялось настроение, поэтому она решила изучить местность и привыкать к седлу в новом теле. А может, тело и не было новым? Но жизнь была другой в любом случае.

Она села на лошадь, беря в руки поводья и стараясь не упасть. Сначала казалось, что седло и сама его носительница слишком большие, но когда Хильд направила ее в сторону полей, которые были прямо за конюшней, осознала, что все как нужно. После нескольких неудачных разворотов она нашла нити между ними, как было на рассвете с Ан. Они будто были одним целым, как валькирии и крылья. Тут же Хильд вспомнила, что не лишена части своего прошлого тела, но использовать она их сможет только один раз. Чтобы вернуться в Асгард. Для мира людей они бесполезны, поэтому Один сделал их неощутимыми. Она неслась по высокой траве, собирая своими ладонями, расставленными в стороны, весь обитающий вокруг ветер. Она не видела своих крыльев, но сейчас они были распахнуты, как никогда. Она ощущала каждый вдох своей лошади, чувствовала горячую кровь, текущую по ее телу и видела, как той, кто пронесла ее на своей спине несколько миль, это нравится.

День не был вечным, поэтому как только солнце стало заходить, она сразу же развернулась в сторону города. Не думая, что была так далеко, до конюшни она добралась уже к сумеркам.

– Ты была очень долго, оставляй ее и беги в таверну. Он будет очень сильно переживать.

– Тогда… До завтра?

– До завтра. – последним, что было видно в сгущающихся сумерках, стал силуэт черноволосой очень юной девушки, стремительно убегающей в сторону горящего света в окнах.

Шаг 6. Корни города.

Дверь таверны грубо распахнулась, следом за чем в проеме появилась окрепшая и немного жесткая фигура, по которой сразу же можно было определить принадлежность к воинскому делу, но все сидящие за такими же мощными, как и они сами, столами, лишь искоса поглядывали в сторону вошедшей. Прошло почти 7 лет после начала новой жизни Хильд, а город не менялся. Ее не было здесь уже очень долго, поэтому не всех, кого видела, она могла знать. К одному пустому столу в конце зала, прямо рядом с лестницей в кабинет Акселя разместилась единственная черноволосая девушка на всю округу. Наедине с самой собой в этом месте побыть не суждено. Имея всего пару минут в запасе, она разложила плащ с серым мехом и оружие на оставшийся кусок лавки, готовясь к тому, что сейчас будет. С самого начала своего пути она любила считать секунды до события, поэтому сейчас, сидя с блаженной улыбкой и уставшим выражением лица на все такой же бледной коже она выравнивала дыхание, еле касаясь губами воздуха вокруг. Раз, два, три… Медленно и монотонно произносила она в мыслях, ожидая, когда же придет та, кого так ожидают.

– Великий Один! Кого я вижу! – уже привыкшая к имени отца, которое звучит здесь из каждого топора, Хильд отреагировала спокойно, лишь молча улыбаясь эмоциональному приветствию Ан.

– Я снова здесь. – пропела она, бросаясь в объятия ставшей немного крупнее, но не менее той же самой светловолосой подругой, которая была так добра к ней с первых же мгновений. Ан сжимала в своих руках так крепко, что больше никогда не хотелось лишаться этой опоры. Будто перестает чего-то хватать.

– Ты надолго к нам? – спросила Ан, садясь напротив девушки.

– Хммм… Думаю… В этот раз да.

– Неужели? Сколько раз ты так говорила, а потом сбегала, не дожидаясь рассвета? – обе рассмеялись, растворяя стену, которая строилась с каждым уходом Хильд все больше и больше.

– Я собираюсь построить свой собственный дом, так что на этот раз я точно не заставлю тебя гадать что же со мной случилось.

– Здесь? Рядом с нами? – глаза Ан снова загорались, как и всегда, когда она была счастлива.

– Да, буквально на соседней улице. Я даже присмотрела местечко, пока ехала.

– И где ты была на этот раз? Я не видела тебя два года, два года, Хильд!

В это время она нагнулась ближе к лицу своей эмоциональной подруги, томно смотря прямо ей в глаза. Она тянула время, создавая оболочку загадочности вокруг себя. «На южной границе» – прозвучало так тихо, чтобы только двое могли это услышать. После сразу же дунула в лицо Ан, оставляя в ту замешательстве. Послышался прерывистый смех, после чего Хильд получила затрещину прямо по голове. Но смех от этого не прекратился.

– Да погоди ты. – пыталась отбиваться от шуточных ударов разъяренной работницы таверны Хильд. – Ты не видела, что я тебе привезла.

Ан тут же успокоилась, заинтересованно смотря прямо перед собой, а потом внимательно наблюдая за каждым движением бледных и тонких пальцев, которые прикасались к тряпичной коричневой сумке, что-то очень активно пытаясь найти. Тут же на стол легла сомкнутая в кулак рука, которая выложила прямо перед ней красно-белую узорчатую повязку.

– Хильд… Это… Это так красиво…

– Прямо на границе я встретилась с местными жителями, среди которых был один очень странный человек. Он спрашивал о моем пути, людях, которых я встретила, а потом сказал, что мне стоит подарить это самому близкому, кто у меня есть. Мне он сделал подобную. Только синюю с коричневым. Я отвалила за это столько денег, что можно было купить лошадь, но, надеюсь, ты довольна. – добавила последнюю фразу немного с иронией Хильд, выводя обеих из задумчивого состояния.

– Спасибо. Я бы тоже хотела ездить с тобой, но тогда мне будет не на что есть. И жить тоже негде.

– Вы до сих пор не вместе? – спросила Хильд после пары минут тишины.

– Какое там. Вообще меня избегает. Он вечно в своем мире, в котором мне никогда не будет места. – заметно погрустнела Ан, пытаясь отвернуть глаза подальше от подруги, будто закрываясь внутри себя. Снова.

– Все будет по-другому. Вот увидишь. – щелкнула ее по носу Хильд, держа улыбку на своем лице. Несмотря на людей вокруг, она присела на колени перед самой дорогой земной девочкой, так много ее терпевшей и подарившей столько воспоминаний, начиная большими пальцами поглаживать область под глазами, вытирая чуть заметные слезы. – Пойдем? – спросила она, когда Ан немного успокоилась.

– Да. Пойдем.

Лошадь, уставшая после такой долгой поездки, просто шла рядом. В доме Ан за это время появилось хорошее стойло, а сама она скоро собиралась покупать лошадь и учиться верховой езде. За долгое время Хильд так и не придумала стоящего имени, поэтому свою главную помощницу в это жизни называла просто. Ин. Решая не мучать бедное животное, она несла на себе и лук, и вещи, и меч.

– Бедная моя девочка. А я ведь до сих пор не отдала Акселю долг за тебя. Думаю, он уже забыл. У меня нет таких денег. Отдыхай, моя хорошая. Я приду к тебе утром. – Хильд стояла прямо перед своей лошадью, поглаживая за мордочку и прислоняясь лбом к ее лбу, но Ин была гораздо выше хозяйки, поэтому опускала шею как можно ниже, нежно прислоняясь кее телу.

В доме Ан почти ничего не поменялось, если не считать сундуки с вещами вечно где-то пропадающей валькирии, которая до сих пор не обзавелась своим домом. Хильд уже привычно пошла на задний двор, набирая в том же самом колодце воды в деревянные ведра.

К тому времени, как стемнело, тот самый камин из прошлого, которое связывало и даже сшивало вместе двух таких разных, но одновременно безмерно похожих девушек, уже был зажжен. Эта ночь была так похожа на их первую встречу, хотя между этими ночами были еще сотни.

– Хииильд?

– А?

– Ты помнишь нашу первую ночь?

– Конечно, потому что я чуть не уснула посреди леса верхом на лошади. Надо было поспать хоть немного. – за все эти годы Хильд осознала, как сильно ей нравится быть такой. Смеяться, заниматься глупостями и радоваться каждой секунде. Она подумала, как же много помнит хорошего, даже когда хорошего было совсем мало. Она искала прекрасное в гниющих осенних листьях, ранах и даже когда застряла в болоте года три назад. Такая жизнь нравилась ей от самого пробуждения до сновидений.

– На самом деле я не собиралась с тобой разговаривать вообще и мечтала выгнать как можно быстрее.

– Тогда… Почему ты этого не сделала?

– Я была бы похожа на моего отца. Да и ты показалась мне другой. Будто днем я видела одну тебя, а ночью совсем другую.

– Ан, дорогая, ты не представляешь насколько попала в яблочко. – Хильд прыснула со смеху, разваливаясь на том же самом месте, что и впервые. Ан тут же села рядом, внимательно всматриваясь в лицо той, которая так бесцеремонно могла распластаться на полу в дом, обещая больше никуда не исчезать, пропадая на утро раз за разом.

– Я жутко устала, давай будем вспоминать прошлое уже завтра?

– Я… Ладно. Я не трогала твои вещи, можешь не переживать. – очень сильно расстроилась Ан, но старалась как можно сильнее скрыть переживания, чтобы не портить Хильд вечер. Но та почувствовала состояние самого близкого человека.

– Эээй, у нас впереди еще очень много времени. – она аккуратно прикоснулась к плечам расстроенной Ан, проговаривая каждое слово. – Я не собираюсь никуда уезжать, как минимум пока мне не построят дом. Мне надоело спать на земле. Я хочу, чтобы мне было, куда возвращаться. – произнесла она последнюю фразу с отчаянием, тут же пожалев о своих словах.

– Я поняла тебя. Мне пора. Удачи. – Ан старалась уйти как можно быстрее, чтобы не показывать, насколько ей больно. Хильд только устало обхватила голову руками, после чего гневно поднялась к комнате, в которой осознала, что ей всегда было куда возвращаться. Ночь обещала быть беспокойной.

Сон никак не шел, только руки тряслись и холод пробирался до самых кончиков пальцев. Она укрылась как можно теплее, сворачиваясь под тем самым синим плащом. Она позволяла себе покупать какие-то бесполезные и дорогие вещи, которых раньше не встречала в Асгарде, питаясь потом одними ягодами. Спустя довольно долгое время сон все же победил тревожность. Холод стал настолько сильным, что перестал мешать.

Нужно было только уснуть. Обычно за ночь все тяжелые мысли покидали ее, оставляя утром легкую эйфорию. Сердце замедляло ритм, будто на время замораживая сознание. Просыпаться по утрам после очень тяжелого вечера напоминает то, как ты страдаешь от тяжелой болезни весь прошлый день, а когда открываешь глаза, то понимаешь, что снова можешь дышать.

Сейчас в голову приходили только воспоминания о том, как в самом начале пути ей впервые предложили лук. Раньше она владела только мечом, который стал ощущаться как продолжение руки. Бернт тогда рассказывал о своем детстве и о том, как отец учил его стрелять. Он показывал Хильд как правильно натягивать тетиву и целиться, чтобы стрела летела как можно дальше. Так первым оружием, которое давало хоть какое-то чувство защищенности, стал громоздкий, но достаточно легкий деревянный лук.

Еще она помнила, как с трудом дошла до таверны, потому что повредила ногу спустя два года, упав в лесу с лошади, которая решила свалить свою наездницу прямо в овраг, хорошенько поцарапав об острые кусты. Она всегда недолюбливала этого человека, у которого была дюжина лошадей и огромный дом. После такой прогулки решила насовсем уйти, но передавать эту новость пришлось Акселю, потому что она не собиралась даже вставать ближайшие дни.

Потом пришли картинки, где Хильд вернулась из первого долгого путешествия. Был глубокий вечер, но почему-то холода не чувствовалось совсем. Еще юная, но уже достаточно крепкая она попала в таверну, где уже никого не было. Теплые маленькие свечи создавали полумрак, в котором еле-еле нашелся хорошо подвыпивший Аксель, которого в таком состоянии она еще никогда не видела. Он смеялся будто разговаривая сам с собой.

– Почему здесь никого нет? – осторожно, боясь нарушить блаженную тишину, подошла к нему Хильд.

– Потому что я всех выгнал? – ответил он больше себе, чем ей, смотря куда-то позади нее, упорно избегая встречи глаз.

– Так зачем было всех выгонять? – пыталась она спокойно и уверенно вести с ним диалог.

– Захотел. – произнес он с огромной долей иронии.

– Это не ответ. – после чего он стал смотреть прямо перед собой. Хильд пыталась осмотреться, но не нашла абсолютно ничего. Теперь было ощущение пустоты, как будто весь мир заканчивался чуть-чуть освещенными, но почему-то до жути уютными стенами таверны.

– Ты так и не поняла, что это за город. – с трудом выговаривая слова сказал Аксель после нескольких минут молчания. – Его начал строить мой отец. Его отец всегда был грубым. Он решил жить сам. В одиночку. Его отцу было все равно на то, что он другой. И я другой. – не торопясь и не дожидаясь ответа Хильд начал историю выпивший хозяин таверны.

Он рассказывал о тяжелых временах голода, о своей матери, которая тяжело переживала потерю своего мужа, но как он погиб, все еще оставалось тайной.

– Потом стали приходить люди. Молодые совсем. Кто-то кузнецом хотел быть, кто-то лес валить, а кто-то – сражаться. Все, кто приходили, получали свободу. Не всем нужна земля, пропитанная чужой кровью, Хильд. – и тут она вспомнила слова Ан, которые та произнесла в их первую встречу. «Нас становится слишком много… Воины, ищущие новые земли…». Тогда она не думала, почему воины искали земли, но потом до нее стало доходить, что они искали чужие земли. Забирали дом у тех, кто родился и вырос, а потом строил дома, чтобы дать жизнь уже своим детям, наполняя историей и любовью дорогие места… Но сейчас нужно закончить с Акселем.

– Здесь у каждого тяжелая история, а ты до сих пор даже понятия не имеешь, через что прошел любой, кого ты видишь каждый день. – Хильд будто виновато опустила глаза, нервно бегая ими по стенам, полу и старым деревянным столам с желанием остановиться, но вокруг была все та же пустота, которая заставляла все внимание посвятить этому человеку, который явно говорил о наболевшем. – Ты иногда раздражаешь меня. Очень сильно. И все, что ты делаешь, ужасно. – он снова начал усмехаться, будто говорил смешные и очевидные вещи.

– Так зачем нужно было мне помогать? – Хильд старалась сохранять спокойствие, но дыхание начало предательски выбиваться из обычного ритма, заставляя все ее тело нервничать.

– Потому что я всем помогаю. – после тяжелого выдоха произнес он.

– Но тебя ведь никто не вынуждает.

– Ты… Совсем ничего не знаешь… Ты… Безмозглая, как лягушка… – он начал шипеть от ярости, будто пытаясь достать до нее своим ядом, который с обилием выливался из его рта.

– Откуда мне было знать? Да ты даже понятия не имеешь, с кем говоришь, потому что сам ничего не знаешь! – Хильд решила не позволять никому унижать себя, поэтому сейчас злость начала брать над ней верх, заставляя отбиваться всеми силами.

– Кем бы ты не была, тебе легче, чем всем нам.

– Я дочь Одина.

На этом она решила закончить вспоминать, потому что дальше он не поверил, а когда проспался, то даже не помнил, что вообще было. Так тайна о настоящей Хильд осталась нераскрыта.

Все еще в полусонном состоянии она прокручивала все свои ощущения, понимая, что совсем потеряла то, какая она есть на самом деле. Всю земную жизнь она пыталась идти по пути холода, который сохранил бы тонкое и горячее сердце от боли. Но холод победил совсем. Теперь она сама стала куском камня, которому ничего не нужно и ничего не хочется.

Выгулом лошадей много не заработаешь, поэтому приходилось идти в охрану торговцев, где неслабо доставалось не только от пьяниц, но и мародеров. К тому времени она хотя бы получила меч, к которому так привыкла. Он был не самым крепким, довольно старым, но таким знакомым. Его подарил один очень добрый дядюшка, у которого она какое-то время работала после того ужасного падения. Он всегда давал ей приятные вещи в конце дня, когда подходил погладить каждую из своих лошадок. У него она проработала долго, но потом пришлось уехать в другие города. Она нашла себе замену, поэтому грусть была только из-за ухода самой Хильд, потому что юному мальчишке, только пришедшему в город, он был очень рад.

Она же отправилась на своей, к тому времени уже самой любимой лошади, за новыми горизонтами…

Спать все же было нужно. Но мир решил, что лучшим временем для начала дня будет рассвет.

Нехотя она поднялась, собирая вещи. С этого момента будет лучше оставаться в гостевом доме, поэтому все, что накопилось за 7 лет, бедная Ин везла на своем горбу, вместо того, чтобы все еще спать в конюшне. Хильд любила Ан, но не могла жить в таком режиме. Просидеть всю жизнь в одном обычном городишке? Это слишком мало, чтобы понять себя. Рутина сжирает до самого конца, особенно таких, как она. Для Ан это все привычно, но Хильд не имеет корней в этом городе. Это как если бы Ан была цветком, который вырос из земли, да даже пусть ее посадили в эту землю, потому что сама она тоже приезжая, а у Хильд отрезали корни, оставив надломанный стебель, но поставили в воду, вроде как питая и давая опору, но обрекая на более быструю гибель, чем имя корни. Ан были рады, а Хильд для них абсолютно чужая и неважная.

За все это время у них было много недомолвок, обид и недопониманий, но она всегда пыталась идти на уступки, чтобы не делать больно никому. В ущерб своим интересам, гордости и даже планам. В глубине души было ощущение, что это неправильно, но Ан никогда не шла навстречу. Чувство долга сжирало ее на протяжении всех семи лет. Хильд помогала ей, пытаясь загладить долг за жилье, но удовлетворения она не получала. Все уходило в пустоту.

– А может, я нужна ей больше, чем она мне? – оборачиваясь к Ин, почему-то вслух произнесла она. Остановившись, чтобы подумать, до нее кое что дошло. – Это ведь и правда так. Я всегда была нужна ей больше.

Дальше она решила не мучать свою лошадь и пойти быстрее. Еще слишком рано для начала постройки собственного дома, но в гостевом ее приняли тепло.

Ин не хотела покидать стойло Анники, к которому так привыкла. Ей пришлось остаться на заднем дворе постоялого дома, потому что идти в конюшню тоже было рано. В теплой постели отдельной комнаты Хильд задумалась, почему же так решительно сбежала от подруги, которой сама же и сказала очень обидную вещь.

Потому что это не первый раз. Постоянные уступки, но только со стороны Хильд. Сколько можно держаться за дружбу, где тобой пользуются? Семь лет – говорит опыт. По крайней мере, один опыт среди всех существующих людей. В том, что она человек, сомнений уже не оставалось.

Не все идет так гладко, как хотелось бы, поэтому Аксель оказался не тем добряком и венцом милосердия, которым его видела Хильд, а Ан – жестокая и грубая девушка, которая жаждет исполнения своих прихотей по первому зову. Так нельзя.

Утро стремительно приближалось, когда город стал просыпаться. Пора выходить, потому что скоро будет, куда возвращаться. В этот раз она решила идти без Ин, потому что та уснула, да и неприметнее получится.

Мощеные дорожки так и хрустели под ногами, пока облаченная в синий плащ Хильд все шла и шла по указанному адресу, чтобы найти нужных людей. Большие и не очень, деревянные дома возвышались вокруг тихого и очень синего озера, омывавшего часть города и уходившего глубоко в лес. Вскоре нужный дом был найден, а на стук быстро ответили.

– Мне нужна услуга. Большая. – с натянутым капюшоном открывший дверь мужчина не смог разглядеть ничего, кроме губ и края носа.

– А оплата? – усмехнулся незнакомец – высокий и светловолосый мужчина средних лет.

– Соответствующая. – уверенно произнесла Хильд, после чего перед ней раскрылась дверь и она была пропущена вперед. Внутри дом был светлым, новым, но очень пустым. Хозяин сразу же провел ее в правый дверной проем, где стоял необычайно аккуратный круглый стол и такие же, но с квадратными сидениями стулья. – Вижу, что по адресу. – она ухмыльнулась, аккуратно присаживаясь на предложенное место и опуская капюшон.

Он аккуратно и тепло протянул руку для пожатия через стол. – Вегард.

Она так же протянула свою, отвечая на жест. – Хильд.

– Я тебя раньше не видел, почему?

– Я живу странствиями, открываю новые горизонты, познаю мир.

– Тогда что тебе нужно здесь?

– Место, куда я буду возвращаться.

– Большое?

– Очень. И даже знаю, где.

– Не на том ли случайно пустыре, прямо перед лесом? – он подозрительно прищурился.

– В яблочко. Тебе есть, что предложить?

– Эх, знал ведь, что скоро заприметят. Думал, можно входом к улице сделать, а здесь и здесь вот из этого, чтобы не тесно и не мрачно, а свет так… – начал показывать на руках свои задумки плотник, в чьих способностях она уже была уверена полностью.

– А столы, кровать, сундуки? – задала один из самых волнующих ее вопросов Хильд.

– Так я же и делаю. Нравится? – он указал на стол, за которым они сидели. Гладко отполированный, в форме аккуратного круга, таких еще она не видела. Сначала думала, что другой кто-то делает, но если Вегард, то цены ему нет.

– Хорошая работа. Тебя бы в нашу таверну, а то у Акселя скоро все столы развалятся, а в лавках уже дыр больше, чем заноз, которые вся округа уже успела насадить на свои задницы. – он засмеялся, потому что, наверное, каждый уже знает о прогнившей таверне. Дальше они долго обсуждали детали и план работы.

– Так что, сколько ты готова предложить? – тогда Хильд достала из старой сумки и раскрыла прямо перед ним большой синий мешочек, наполненный монетами. За это время она все-таки осознала, что так сильно любит этот цвет.

– Вполне недурно, когда начать?

– Прямо сейчас.

– Тогда идем. – и Хильд снова натянула капюшон, пряча волосы и глаза, а Вегард взял некоторые инструменты. Совсем недолгий путь был до того самого места, которое выбрала Хильд, в виде пустыря, на котором была желтая земля, не так много травы и край в виде сурового скандинавского хвойного леса. – Очерти границы, которые тебе нужны. – после чего она кивнула и провела ногой по значительной территории, рисуя прямо среди земли будущие стены своего убежища. – Внушительно. – единственное, как отреагировал Вегард. – Приходи завтра или попозже, а я пока начну работу. Не думаю, что тебе интересно смотреть на валеные деревья.

– Хорошо. Я найду время. – Хильд понимала, что при самой большой скорости работы уйдут недели, чтобы она наконец могла получить дом. Сейчас же гостевая комната была оплачена. Она теперь может немного разгуляться и позволить себе, наконец, то, чего пожелает душа. Теперь у нее будет место, куда она сможет пустить свои корни в этом городе.

Шаг 7. Свобода смелых.

В первую очередь она решила навестить портных, потому что они были ближе всего.

– О, Хильд, дорогая, я так давно тебя не видела.

– Здравствуй, Бет. Как поживаешь? – от обеих девушек шла самая лучезарная улыбка.

– Да все на высоте. Теплое время, все хотят обновки. Этот дубина поехал за новыми тканями, потому что ему из Заморья привозят за гроши, да еще и красок успевает набрать. Дурость такая, а он прям светится.

– Ты про Георга?

– А кто еще у нас здесь живет помешанный? Он прям не может и трех дней просидеть, вечно куда-то тащится… – пока Бет рассказывала о своем непутевом, по ее мнению, муже, Хильд увидела уже не ту девушку, которая еще два года назад была хрупкой и худой, а окрепшую и вытянувшуюся, почти на голову выше нее, с тугой и аккуратной русой косой.

– У тебя есть что-то для меня? – прервала она беседу портной, уже ставшую монологом.

– Да, конечно. Самое синее, что только можно представить. Не понимаю, откуда у тебя эта страсть. – Бет открыла один из сундуков, старательно ища там что-то, а Хильд наконец смогла осмотреться. Светлое и просторное помещение, в котором был большой стол прямо рядом с дверью, несколько сундуков и полки. Странно, но сегодняшний день будто наполняет ее светом.

Бет, наконец, довольная достала то, что искала, развернув на столе перед ней длинное платье.

– Но… Это же не то, что я обычно ношу… – начала смущаться Хильд, но, увидя счастливое и уверенное лицо портной, сдалась и решила примерить.

– Теперь я вижу, почему ты его так любишь, чертовка! – воскликнула Бет, когда увидела ее в этом наряде.

– Дай хоть зеркало… – после чего перед ней стремительно оказалось большое отражение черноволосой бледнокожей девушки в поразительном синем платье почти до лодыжек, которое имело безмерно яркий и глубокий цвет.

– Я… Беру! – сказала она, едва увидев отражение.

– А ведь как ждало тебя… – покачивая головой, будто рассматривая со всех сторон произнесла Бет. После аккуратно свернула свое творение, складывая его в обычный тканевый мешочек. Хильд очень тепло попрощалась и пошла в овощную лавку, где купила немного яблок, одно из которых смелось прямо по дороге до гостевого дома. Оставив новое в своей комнате, она вышла на задний двор, где ее ждала Ин.

– Моя же ты хорошая, смотри, что я принесла. – радостная лошадь вытянула морду, ожидая угощения. Хозяйка протянула несколько яблочек, давая не торопясь прожевать каждое. Дальше нужно было отвести ее в конюшню, к Бернту, чтобы хорошо покормить и привести в порядок.

– Кого я вижу! Не прошло и ста лет! – Бернт был все таким же ярким, как и впервые встречи. Он первым делом подошел к Хильд, а не Ин, и это было странно. Обычно он всегда больше ждал свою любимицу.

– Сними груз, это для тебя. – стараясь не быть эмоциональной, предложила она хозяину конюшни.

– Это хорошие семена? – спросил он, снимая два очень плотно набитых мешка.

– Да. От них лошади растут, как на дрожжах. И живут долго. Сама видела. – и тут он стал благодарить ее, говорить, как она успела к самому посеву, как у него тут теперь все хорошо будет, а она и не мешала. Нельзя мешать людям радоваться, потому что из радости выходит счастье, а быть счастливым – главное, прочти самое важное в жизни, но получается это далеко не всегда.

– Надолго оставишь ее?

– До завтра. Надеюсь, ты все успеешь.

– Как обычно. Можешь спать спокойно.

– Только… Не говори никому, а ее спрячь подальше, хорошо?

– Не знаю, зачем тебе, но сделаю.

– Спасибо. – уже развернулась Хильд, чтобы отправиться домой, но заметила, что вечереет. Сегодня она свободна. По-настоящему свободна. От Ан и Акселя, которые не затыкаются и вечно требуют внимания. От таверны, в которой полно народу и от работы, дающей ей деньги, чтобы выжить.