Летающие люди. Отряд-5

Летающие люди. Отряд-5

Пролог.

– Саша, а Саша, тебе валяться не надоело? – прозвучал в темноте голос Миши.

– Нет, – коротко бросил я.

– Ты знаешь, что тебе приделали новое тело? То, которое я вырастил из твоих генов?

– Плевать. С ним или без него я отсюда никуда не собираюсь. Достали эти доктора. То руку мне вырастят, то чипы вошьют. Я для них как биологическая игрушка.

– Не для них, а для твоего отца. Отцу же можно? Ну, чего молчишь? Я вот в этом теле был, хорошее такое, сильное, быстрое. Мозг просторный, почти пустой.

– Ты – искусственный разум, ещё немного и программа! Тебе что в проводах жить, что в интернете, что в чужой голове – всё без разницы.

– А ты вот прячешься в своём сознании, пользуешься тем, что телепат. А другие, между прочим, твоё тело содержат, кормят, моют, какашки убирают. Не стыдно тебе?

– Лидочка? Она не жалуется.

– Любит вот и не хочет травмировать. А ты пользуешься!

– Всё сказал? Тогда вали, не порти темноту.

– Блин, хорошее такое тело, молодое, здоровое, двадцать лет я над ним корпел, трудился, а теперь пропадает! Вставай, соверши ещё какой-нибудь подвиг, а то читать нечего! Хочу пятую книгу!

– Книги хоть не трогай! Вали уже!

– Отец идёт, вот он тебе сейчас покажет!

– Здравствуй сын! Всё лежишь? Не надоело?

– Здравствуй, папа. Нет.

– Дело к тебе есть…

– Даже не начинай.

– Нет, начну! На правах отца и на правах главы Белого города, ответственного за судьбы своих сограждан! И от лица Долины крестьян, Города-2 и всей равнины амазонок начну!

– А русалок? – усмехнулся я, отчего темнота слегка озарилась золотистым цветом.

– Не смей шутить! Естественно, и русалок тоже и всех жителей побережья и моря! – темнота налилась краснотой, как небо незадолго до рассвета.

– Ещё один суд? Когда вы уймётесь?

– Нет не суд, – голос отца вдруг стал уставшим и его образ проступил возле меня, пробив защитный барьер. Он всегда пробивался легко, отец всё-таки.

– Папа, ты меня достаёшь! – бессовестно попытался я надавить ему на жалость, – я ушёл от всех не просто так, мне надо побыть одному! И желательно при этом умереть.

Но отец стал таким подавленным и несчастным, что сам надавил на меня и ещё как. Таким я его никогда не видел, хотя повод давал часто. Теперь, пожалел, что переборщил. Впрочем, дело оказалось не во мне.

– Ты знаешь, чем Белые, Чёрные и Бурые отличаются друг от друга? – без всякой надежды на правильный ответ спросил он.

– Они коренные жители планеты Гора. От Белых у меня есть дочь, от Чёрных сын, правда, живёт с ними, про Бурых ничего не знаю. Может, и к лучшему, а то я, итак, многодетный отец.

– Всё шутишь? – грустно продолжил папа, – дело в том, что Белые могут убеждать нас силой и способностью управлять природой в горах, которых на нашей планете большинство. Чёрные умеют внушать свои мысли и заставлять делать людей неприятные вещи, скажем, идти и воевать. А Бурые… – отец замолчал, словно ему не хватало воздуха для продолжения, – Бурые умеют внедрять в собеседника свои эмоции. Это пострашнее, чем у Белых и Чёрных. Бурые при этом ничего не говорят, они просто приходят и в тебя проникают их чувства – страх, растерянность, ужас. И ты при этом не можешь избавиться от них – не помогают сон, работа, друзья, внучки. Только и думаешь, как выполнишь то, что от тебя требуется.

– К тебе пришли? И ты не смог закрыться? Что они тебе передали? Не молчи, отец! – заволновался я ни на шутку.

– Умру я, Александр, наверное, не могу с этим жить. Они показали такое, что не хочу тебе передавать в мыслях. Давай лучше расскажу словами, как какой-нибудь непригодный.

– Подожди, подожди, и от этого никак не избавиться? Что врачи говорят?

– Ничего. Я и им не хочу показывать. Знаешь ведь наш народ – мы можем жить вечно и только накопленные отрицательные чувства отправляют нас на ледник, где мы остаёмся навек, ожидая, когда он рухнет с горы в трещину.

Никогда прежде я не видел от отца подобных всплесков чувств. Темнота моего подсознания заблестела, как белоснежный снег на вершине горы под безжалостным солнцем. Если бы я мог, то сощурил глаза, или прикрылся рукой.

– Хорошо, скажи, что ты видел и что я должен сделать! – почти закричал я и открыл слух для внешних звуков.

– В самых дальних лесах между горами и морем появились люди, пожирающие друг друга, – услышал я дрожащий голос папы, – они живьём грызут людей, но в самый последний момент оставляют жертву живой. После этого они спят, бродят по лесам, опять едят тех, кого поймают или сами становятся обедом, чтобы, потом, едва придя в себя, снова всё повторить. И так уже много времени. Бурые живут от них далеко, но страшно боятся, что эти твари доберутся и к ним. Потому, что даже хозяева гор беспомощны перед мёртвыми людьми, как они их называют. Те ведут себя так, будто не имеют сознания.

– Кто-то уже пострадал от этих бродячих трупов?

– Где-то в тех краях жили какие-то летающие люди, как я понял из картинок Бурых. Будто бы некогда могущественные существа, что-то среднее между людьми и птицами. Ты, помнится писал, что о чём-то подобном есть легенды у русалок.

– Папа, давай оставим в покое мои книги. В легендах не поймёшь, где правда, а где вымысел.

– Но морские девы рассказывали тебе, что летающие люди покинули их. Теперь и Бурые утверждают, что давно не видели этих существ. И Бурые от этого в большой тревоге, почти в панике

– И они пришли к тебе за помощью?

– Они пришли к тебе, сынок, но я не сказал им, где ты. Тогда они показали свои страхи мне. И правильно сделали, тебе они не к чему. Я своё отжил и мне не страшно умирать, а ты ещё молодой.

– Про умирать это мы ещё посмотрим! – завёлся я, – так что ты хотел сказать мне?

– Это и хотел, – растерялся отец.

– От лица правления и прочих… – напомнил я.

– Ах, да. Бурые просят, чтобы ты им помог. Они угрожают, что иначе пожиратели себя доберутся до наших мест и нам всем настанет конец. Мы превратимся в них.

– И в чём дело? Готовьтесь к войне и вперёд, крушить врагов, – предложил я, искренне удивляясь, что до этого простого решения без меня никто не догадался.

– Бурые считают, что всех нас на это не надо. Они не верят, что новую напасть можно победить числом. В начале они просят прийти тебя, как самого большого убийцу среди нас. Они тоже читали твои книги и считают, что ты способен одолеть кого угодно, потому что тебя самого очень трудно убить. И ещё они говорят, что если ты сгинешь, то никто об этом не пожалеет, особенно ты сам. Но за это время мы многое узнаем о пожирающих людях и сумеем придумать против них противоядие.

– Подожди, мне надо переварить это радостное известие. То есть я пойду туда один? Без всех вас? И никто не будет мне мешать, вмешиваться в мою жизнь и мои действия?

– Неужели, сынок ты так не любишь нас? – снова расстроился отец.

– Люблю, папа, люблю, конечно. Но ты же сам понимаешь, что мне лучше держаться от людей подальше.

Глава 1. Преследователи

Эти двое выглядели совсем неважно, но настойчиво продолжали своё преследование. С высоты очередной горы мне было видно, что они вот-вот упадут с ног. Что же такое заставляет их упорно, почти месяц тащиться следом? Как только они появились, я ждал, что они повернут назад, поняв тщетность своих усилий. Но они шли и шли, не в силах приблизиться и лишь теряя силы. Теперь мне было их жаль, назад самим им было уже не выбраться. Меня-то грела шкура Белых – бесценный подарок в горах. Это чудо выглядело в виде мохнатого комбинезона – у него был капюшон, закрывающий голову и лицо, варежки с когтями, наподобие лап, нагрудные карманы для мелочей, которые не должно были промокнуть, а главное совершенно ни скользкие толстые ступни, позволяющие двигаться по любому снегу и льду без особых усилий. Внешне я и выглядел, как маленький и худой Белый, напяливший на себя одежду в два раза большую по размеру, чем нужно. Зато я совершенно не мёрз на любом ветру даже когда засыпал под острыми крупинками ночной метели. А одежде преследователей было не позавидовать. Стандартные горные куртки, годные только для того, чтобы добежать до спасательного геликоптера из заваленного неожиданным снегом укрытия. Я подозреваю, что у них и палатки с собой не было, чтобы хоть как-то согреться. Да и времени на её установку не оставалось – я шёл слишком быстро, и бедолагам было не до отдыха. Короче, пора было мне возвратиться и спросить, как у них дела, а то ещё пропадут, чего я себе никогда не прощу. Потому, что я знал, кто эти двое и они были мне очень дороги.

Я совершил с ними ошибку две недели назад. Шёл и шёл к тому времени по горам уже четырнадцать дней и не оглядывался. Новое тело в отличие от старого не имело груд нарощённых мышц, а потому было лёгким и быстрым. Я присматривался к нему, как всадник к новому коню и радовался, что руки и ноги работают исправно. Сердце, лёгкие и прочие органы вообще не давали о себе знать, а значит, тоже не имеют проблем. Только это меня и занимало в те дни. Проводил меня в дорогу один отец, остальные позвонили или прислали сообщения, в которых просто сожалели, что мы с ними не увидимся после моей очередной гибели. Якобы гибели, потому что я в отличие от любого другого на моём месте выжил. Только Лидочка, красавица, телепатка, наполовину русалка и, главное, дочь моего старого друга Компа, заявила, что не отпустит меня одного. Она очень хотела стать моей очередной женой, даже была аквисткой «Жён Александра», совершенно фанатского объединения моих поклонниц. Все они жили далеко, в Александрийске, а Лидия была рядом и смотрела на меня с экрана планшета так, что я понял – не отстанет никогда. И вот теперь она из последних сил барахталась в снегу, пытаясь подняться за мной по новому длинющему леднику.

Лица её спутника я толком разглядеть не мог, он был слишком завёрнут в шарф и ещё какие-то лохмотья. Впрочем, легко было догадаться, что это Влад, мой старый друг и когда-то подчинённый. Никто, кроме него с таким упорством не смог бы преследовать меня день за днём и неделя за неделей. Потому, что он был разведчик, настоящий, увлечённый разведчик, который если брался за дело, то всегда доводил его до конца. И он единственный, кто недавно догнал и загнал в Белый город искусственный разум Мишу, который в то время находился как раз в моём сегодняшнем теле. Потом Мишу разместили, как положено, в компьютер, а тело отдали мне, потому что моё старое разорвало на куски. Голову и ещё что-то важное, подобрала Лидочка, а потом долго ухаживала за новым телом для моего сознания. Впрочем, это другая история. Короче, Влада, да и любого, кто там брёл с Лидочкой, я бросить не смел.

Ах, да, про две недели назад. Я именно тогда и увидел ребят, бредущих за мной. Откуда они взялись, я не знал, но очень хотел верить, что их подбросили на каком-нибудь летающем механизме, чтобы они не тратили сил. А если не так, то выходило, что уже тогда Лида с Владом шли за мной без пары ночёвок, чтобы сократить расстояние, между нами. Иначе им было меня не догнать. Именно тогда мне стоило спуститься к ним, или просто подождать и объясниться, что у нас с ними происходит. Тогда ещё можно было уговорить их вернуться, от дома мы были недалеко. И если бы этого сделать не удалось, то ладно, согласиться, чтобы они шли со мной. Двигались бы вместе, в едином ритме, с общими остановками для отдыха, питания и прочего, что было необходимо в тяжёлом путешествии. А я, дурак, тогда решил от них оторваться. Думал, вымотаются и сами повернут назад. Недооценил их, а теперь пора было спасать.

– Влад заболел, – вместо приветствия сказала Лидочка, когда я к ним спустился, – обморозил ноги и лицо.

– Здравствуй, Командир, – произнёс мой старый товарищ еле слышно.

– Как сама? – спросил я девушку.

– Не очень, простите. Грудь болит, пить всё время хочу.

Мне захотелось сильно себя наказать, или хотя бы просто сесть и схватиться за голову от отчаяния. Но времени на это не было, я скинул рюкзак, вывалил из него одежду и стал стягивать комбинезон.

– Что вы делаете? – испугалась Лида, – вы замёрзнете.

– Снимай мешок и давай мне, – приказал я, переодеваясь в обычную одежду, и ещё не замечая холода, – и Владу помоги снять. Что ещё у него навешано? Меч? Давай сюда, планшет тоже давай. А теперь полезай в шкуру. Разместилась? Удобно? Теперь принимай товарища. Влад, шевелись, присоединяйся. Теперь аккуратно ложитесь, я держу, не волнуйтесь. Лида, повернись на бок, не сверху же ему лежать на тебе. Выдохните, я застёгиваю.

– Что вы делаете, Александр? – снова спросила Лидочка, от холода не в силах понять мою простую затею.

– Засовываю вас вместе в комбинезон, чтобы было легче тащить, – промычал я, стягивая дырочки и крючочки шкуры, которые не хотели сходиться, – так, Влад вылазь обратно и снимай куртку.

Сам друг сделать это уже не мог и только скрёб скрученными и не чествующими ничего пальцами по молнии замка. Пришлось помогать.

– Вторая попытка, – объявил я, – Лидочка, принимай товарища и устраивайся поудобнее. Дышать можешь? Повернись боком, как в первый раз.

Теперь шкура сошлась, крепко прижав друг к другу моих измученных друзей. Я надел им на головы капюшон, радуясь, что Влад оказался ниже Лидии и его нос упирался ей в шею, что делало их положение более удобным. После этого взялся за их рюкзаки и вывалил содержимое на снег. Остатки запасов еды переложил к себе, планшеты, меч Влада и недлинный, но острый трезубец Лиды сложил в другой рюкзак. Туда же убрал две наполовину пустые аптечки и кое-что из одежды, в основном нижнее бельё. У девушки были ещё какие-то пузырьки, не то косметика, не то что-то русалочье, это я тоже запихал. Осталась их утварь для костра, но среди неё не было ничего такого, чего не было у меня, поэтому собирать не стал. Приглянулась только верёвка Влада. Она была тонкой, но очень крепкой и намотанной на небольшую бобину. Её я убрал к себе, а свою обычную достал. Недолго думая привязал её к ребятам, чтобы было удобно тащить и направился прямо вниз, по самому короткому пути.

– Тепло стало, – проговорил Влад довольно.

– Подожди, скоро будет ещё теплее, – пообещал я ему.

– Куда дальше, Командир?

– Да уж не в горы. Надо вас в начале вылечить.

– Хорошо бы там было море, – мечтательно произнесла Лидочка и после этого заснула, чем неожиданно меня порадовала.

До моря мы не добрались. Нам перегородил дорогу большой красивый лес, которому я поначалу обрадовался. Мы спускались с гор третий день, снег и лёд закончились, стало теплее и ребята с трудом, но могли передвигаться сами. Самое время было сделать привал на несколько дней, чтобы они пришли в себя окончательно. Появившаяся растительность оказалась удобным поводом для этого. Мы разбили лагерь и принялись лечиться. Ничего сложного, лекарств хватало, Влад был опытным путешественником и скоро разобрался со своими болячками. Пальцы ног, правда, у него ещё были чёрными, но руки уже держали топор, которым он более-менее уверенно заготавливал дрова. Лидия тоже пришла в себя и первым делом сделала из дерева для своего трезубца крепкую рукоять. Зачем нам в лесу могло пригодиться это грозное оружие русалок мне было непонятно, но девушке с ним было спокойнее.

Через пару дней в новом лесу мы почувствовали себя неуютно. В начале не понимали отчего, но потом догадались. В лесу не было зверей, только птицы. Ни зайцев, ни обитателей почвы, типа мышей, ни лис, ни оленей и ещё хоть кого-нибудь, кто мог оставить за собой следы. Мне ли, старому охотнику, этого не увидеть. Свежее мясо было бы нам очень кстати, но его нигде не было, сколько бы я не искал. Пришлось сделать лук и довольствоваться птицами. Их наоборот оказалось много и присмотревшись я понял почему – среди них было много пернатых, питающихся растениями. Плодов на деревьях, при этом оказалось так много, будто мы находились не в диком лесу, а в щедром и огромном саду. Тех, кто мог так изменить окружающую фауну пока видно не было, но всё говорило о том, что скоро эти усердные садовники должны были появиться. Дым нашего костра высоко поднимался над деревьями и его было видно издалека. Влад в наблюдениях за лесом меня поддерживал, но делал свои выводы:

– Валить надо отсюда, Командир, – предложил он, как только почувствовал себя лучше, – мы на чужой территории и ещё не в форме. Нам бы лучше находиться на более открытом пространстве.

– Уже готов обратно в горы? – поинтересовался я.

Он передёрнулся, как от холода.

– Мы же на запад шли? Сколько тебе оставалось до цели?

– Не знаю, – пожал я плечами, – планировал вот-вот спустился вниз, еда подходила к концу.

– Тогда давайте пойдём через лес и поищем море, – предложила Лидочка, – по берегу всегда проще передвигаться.

– Согласен. Моя цель как раз где-то в таких вот горных лесах.

– Здорово! – обрадовалась девушка, – я чувствую, что большая вода совсем близко.

Рано радовалась, как выяснялось совсем скоро.

На следующее утро первым делом мы почувствовали запах. В начале тихий, едва уловимый, но со всех сторон сразу. Это было странно, и я встревожился. Чуть позже ребята его тоже почувствовали.

– Мертвечиной несёт, Командир, – сделал вывод Влад, долго принюхиваясь, – Где-то вскрылась могила?

– Нас окружают, – Лидия достала трезубец, – и эти люди не скрываются. Слышите?

Конечно, я слышал и уже минут пять. Лес трещал под чьими-то ногами сразу со всех сторон и шаги неизвестных приближались к нам всё ближе.

– Собирайте вещи, быстро, – приказал я ребятам и сам кинулся к своему рюкзаку. Через минуту мы были уже готовы. Чувствовалось, что неожиданная встреча не будет для нас приятной – от хороших гостей так не пахнет.

Как только первые из них появились из-за деревьев, мы поняли, что были правы. Нас обступали одновременно со всех сторон, словно сговорившись. Шли медленно, не глядя обходя деревья и напрямую ломясь сквозь кусты, оставляя на колючках клочки одежды. Точнее, тряпья, по-другому их лохмотья назвать было нельзя. При этом никаких разговоров между собой не вели, но действовали слаженно, точнее целенаправленно. Оказавшись на расстоянии голоса, останавливаться, чтобы рассмотреть нас, как это обычно делают добрые хозяева, не стали. Как шли вперёд, так и продолжили, заранее зная, что собираются с нами сделать.

– Привет! – крикнул я, но сразу понял, что это бесполезно, никто не отреагировал.

Также бесполезно было искать среди явившихся старших или командиров – все люди, точнее, то, что от них осталось выглядели одинаково отвратительно. Растрёпанные грязные волосы в следах крови, ужасные шрамы по всему телу, у многих следы укусов и отвисшая лохмотьями кожа. Глаза пустые, лица бледно-зелёные, рты безобразно разинуты. Самой страшное, что среди прочих можно было различить подростков, детей, пожилых людей и даже стариков. Одно только было трудно представить – как эти люди выглядели до того, как превратились в чудовищ.

– Убивать? – коротко спросил меня Влад.

– По обстоятельствам, – ответил я и пожалел. Какие, блин, могут быть обстоятельства? Но сразу приказывать уничтожать тоже как-то неправильно, ведь ещё ничего не произошло!

– Лидия, держись возле меня, – попросил я девушку.

– Не смогу, – бросила она, – махать трезубцем неудобно.

– Чего мы ждём, Командир? – снова спросил Влад, видя, что нас окружают всё более плотным кольцом.

– Давайте хоть я первым начну, – предложил я, – если что, пусть потом буду снова во всём виноват.

– Тогда начинай! – взвизгнула Лидия, когда пришедшие все вместе, будто по команде подняли перед собой руки и растопырили грязные пальцы с изуродованными ногтями. Ничего, кроме желания схватить нас этот жест не мог значить.

И я взмахнул мечом. Сделал несколько шагов вперёд и отрубил сразу несколько кистей. Потом ещё и ещё, надеясь разорвать кольцо окружения. Обрубки рук попадали на землю, тела врагов зашатались, фонтанами брызнула кровь, заливая всё вокруг, но больше ничего не произошло. Не зазвучали вопли боли, не поднялась паника, никто ни слева ни справа не стал разбегаться, всё наоборот – люди как шли вперёд, так и продолжили. Без кистей, без предплечий и даже полностью без рук. Я от растерянности опустил меч и дрогнул всем телом, когда до меня дотронулись острые окровавленные кости. И сразу после этого донёсся отвратительный трупный запах из оскаленных ртов, оказавшихся совсем близко. Сказать, что он был отвратительным, значит ничего не сказать. «Головы надо было рубить!» – молотом ударила мне по мозгам мысль, но было поздно. Теперь уже рубить и отпихивать приходилось всё подряд, лишь бы вырваться. Меня взяли в такое плотное кольцо, что показалось, будто я попал в могилу, в которую были свалены десятки изуродованных в бою, но ещё живых тел. Они барахтались из последних сил, давили друг друга, не давая выбраться из вонючего ада ни себе, ни другим. Я ещё держался на ногах, но чувствовал, что скоро мне конец и я просто рухну под тяжестью этой безумной массы.

И тут мне стало страшно за ребят. Если я еле держусь, то, как они смогут выжить? Я отчаянно оглянулся увидел, что они оба уже погреблены под кучами чавкающих, возящихся, отпихивавших друг друга от желанной добычи тел. Как обычно в такие минуты боя, всё во мне окаменело, мысли стали холодными и острыми, и первое же решение, пришедшее на ум, стало самым правильным. Я убрал меч, повернул к себе рюкзак и выхватил из него резак. Лазерный камнерез, которое мы применяли как ужасное, от которого я и сам когда-то сильно пострадал. Нажав кнопку, я очертил длинным ярким лучом большой круг, стараясь не задеть ребят.

Всё, что попало в радиус его действия, было моментально перерезано. Тяжело повалились несколько деревьев, задымились кусты и естественно, развалились пополам несколько десятков тел уродливых людей. Я провёл ещё пару кругов и с облегчением заметил, что остальные пришельцы, явившиеся сожрать нас, застыли на месте, не смея сделать ни шагу. «Что, гады, и у вас есть страх?» – злорадно спросил я. А сам кинулся к ребятам. Сначала освободил Лидию, лихорадочно рубя мечом тех, кто её держал, точнее грыз. Потом вновь достал лазер и снова отогнал ожившую и зашевелившуюся было толпу нелюдей. После этого извлёк из-под кучи трупов Влада. Разглядывать раны ребят и оказывать им первую помощь бело некогда. Над местом боя поднимался дым, разгорающегося лесного пожара. Даже твари стали отодвигаться от него вглубь деревьев. Я кое-как собрал оружие, надел на себя рюкзаки, поднял на одно плечо Лидочку, на другое Влада. Наверное, обычно тащить всё это было бы тяжело, но во мне кипели адреналин и ярость. Я кинулся напропалую через лес и несколько раз не останавливаясь и не оглядываясь полосовал назад лазером, ориентируясь на любой шорох за спиной. Остановило меня только море и песок.

Глава 2. Лепа

Тяжело дыша, трясущимися от напряжения руками я вытряхивал рюкзаки и рвал аптечки, чтобы достать медикаменты. Ребята неподвижно лежали на песке, и я всё время оглядывался, не гонятся ли за нами. Никого не было, лес затянуло дымом, и над верхушками деревьев поднимался огонь. Я лихорадочно лил на ладони спирт, чтобы продезинфицировать руки и со страхом смотрел на то, что стало с моими спутниками. Лидии досталось больше – её грызли спереди. Живот краснел кровавыми укусами, грудь, прекрасная когда-то девичья грудь, превратилась в сплошное месиво, носа почти не осталось, левая щека болталась на одной коже, обнажая белые зубы стиснутого рта. Если бы умел, то заплакал при взгляде на это. От таких ран не выживают, гибнут как минимум от потери крови. Но она, как ни странно, не текла потоком и за нами не тянулся от леса длинный алый след. К тому же девушка дышала. Слабо, едва заметно, но ещё подавала признаки жизни. Для меня этого было достаточно, чтобы бороться за её жизнь, сколько бы она не продлилась. Но я не хирург и не врач и пытался помочь, как умел. В начале вылил на безобразные раны девушки медицинский клей, особенно на щёку, соединяя её непослушными пальцами, потом долго обматывал лицо, живот и грудь бинтами, предварительно срывая остатки рваной одежды. Поднялся с песка, посмотрел на результат и решил натянуть на девушку футболку, чтобы на выступившие на бинтах пятна крови не попадал песок. После этого занялся Владом.

Он тоже дышал, главные раны парня были на спине, руках и ногах. Рваная кожа, вырванные куски мышц, длинные рассечения, на правой ноге виднелась окровавленная кость. Я удивлялся, как парень ещё был жив, хотя и без сознания. В аптечках ничего не оставалось, кроме иголки и хирургической нити. Ими я и стал сшивать раны друга, боясь, что он застонет от боли или попробует пошевелиться. Но Влад лежал, как мёртвый и это состояние было для него лучшей анестезией. В конце я тоже одел его в чистую футболку из рюкзака и положил рядом с Лидией. Достал воду и попытался обоих напоить. Влага текла из фляги на них по капле и скатывалась со сжатых губ на песок. Я сделал глоток сам и сказал: «Отдыхайте, ребята, дежурить моя очередь»

И тут мне стало плохо. Голова странно закружилась, в теле появилась ломота, в горле пересохло и бросило в холодный пот. «Простыл что ли? – подумал я и сам себе ответил: – дурак! Когда ты болел хоть раз в жизни?» Я посмотрел на свои руки, ноги, грудь и только теперь заметил многочисленные порезы, укусы и набухшие раны от чужих зубов. Мне, оказывается, тоже досталось от лесных нелюдей, хотя по сравнению с травмами ребят это были детские царапины. Тем не менее, они опухали, чесались, и становились как будто тяжелее. Кожа в начале покраснела, а затем стала темнеть и даже зеленеть. Не стоило большого труда догадаться, что я заразился от пожирающих тварей и неизвестная болезнь быстро прогрессировала. Дрожа всем телом, и не понимая толком, что делаю, я кое-как натянул на себя шкуру Белых и упал на песок. В глазах поплыли пятна, и я почувствовал, что вот-вот потеряю сознание. Последнее, что я помню перед тем, как вырубиться – это таблетки отца. Рука автоматически потянулась в карман, не доставая баночку, я сумел пальцем открыть её крышку и закинул две блестящие капли себе в рот. «Куда так много? Два дня придётся спать, а как ребята?» – была последняя моя мысль.

Не знаю точно через сколько дней я проснулся, но помню, что несколько минут перед тем, как открыть глаза лежал неподвижно. Вспоминал о том, что произошло, надеясь, что это был только страшный сон, прислушивался к шуму моря, принюхивался к солёному воздуху и не находил во всём этом ни единого намёка на опасность. Не пахло даже дымом от пожара в лесу. «Надо воды найти, – размышлял я, прислушиваясь к собственному телу, здорово оно или нет – потом место для могилы ребят. Вместе закопать или отдельно? Конечно, каждому своё последнее пристанище. Кресты поставлю, напишу просто «Влад» и «Лидия». Нет, лучше «Влад – Разведчик» и «Лидия – русалка» Нет, не хорошо, она русалка только наполовину, по матери, а по отцу – человек. Тьфу, что я думаю, русалка же тоже человек. И как быть? Напишу: «Лидия – жена Александра» А это зачем? Мы с ней ни разу и не были. Или потому, что она этого очень хотела, так хоть после смерти пусть себя ею почувствует? И кто это будет читать, кроме меня? Я сам и буду, не домой же теперь возвращаться. Я только пришёл, подождите. А вот я читал, что девушки, умершие до свадьбы, становятся привидениями и приходят к своим возлюбленным. Значит, Лидия может ко мне вернуться? Круто! С потусторонними я ещё не общался». В общем, в голову лезла всякая ерунда, значит точно был здоров. В этот момент я услышал шум крыльев.

Открыл глаза, уселся на песок и посмотрел на небо. Никого. Повернулся в сторону леса – тоже. Глянул слева на берег – и вскочил на ноги. По песку вдоль линии прибоя ко мне шёл голенький паренёк. Нет, не паренёк, может и девочка. Мне ещё не было видно деталей, но судя по силуэту и кучерявым светлым волосам это мог оказаться ребёнок любого пола. Вместо рук у него были большие белые крылья, которыми он весело помахивал и невысоко подлетал над песком, рассматривая что-то под ногами.

Но не только он привлёк моё внимание. Больше, чем новый знакомый меня поразила прекрасная гора у него за спиной. Она возвышалась над морем не выше гор по соседству, не сияла белоснежной вершиной и не удивляла оригинальностью форм. Но казалось, что гора не настоящая, а нарисованная – так сильно она отличалась своей красотой. Я вырос в горах, много ходил по ним и видел не мало симпатичных мест, но это чудо поднималось из леса величавым и бесподобным памятником, который был воздвигнут словно специально, чтобы ему покланяться. До горы было рукой подать – каких-то километров десять и все складки на ней были чётко видны. При этом они переплетались в волшебный узор, от которого невозможно было оторвать глаз. Всё в нём было целесообразно, симметрично и пропорционально настолько, что ясно давало понять – это дело рук искусных и всесильных мастеров. И эти мастера явно стремились, чтобы любой путник выделил их произведение среди каменных громадин вокруг как бриллиант среди необработанных алмазов.

В общем, от горы красавицы не хотелось отводить глаза, но по пришлось, так как паренёк или девочка дошел/ла до меня и теперь рассмартивал/а слегка надув губки от удивления. Я тоже ей или ему сильно удивился, потому что ни краника, ни пирожочка у ребёнка между ног не разглядел. Как у пупсика или детской куклы.

– Привет! – произнёс я своё обычное при первом знакомстве.

Ребёнок удивился, улыбнулся и молча помахал рукой. А у меня в мыслях мелькнул образ меня самого и большой знак вопроса рядом с ним. Да, мой знакомый, кажется, телепат! Я даже обрадовался. Значит, он из высших существ этой планеты и наладить с ним общий язык будет не сложно, я же тоже телепат. В ответ я быстро набросал ему картинки своего города – белые домики ровными рядами, энергетические башни, устремлённые в небо, стены фабрик и приветливые добрые лица земляков. А от них тонкую линию маршрута своего прибытия, проходящую через вершины заснеженных хребтов.

Если кто-то не знает, то телепатическое общение, особенно на первых порах знакомства, состоит именно из картинок. Как комиксы, если вам это проще представить. Позже можно передавать эмоции и более сложную информацию, но это уже после более близкого знакомства с человеком. У не телепатов всегда возникает вопрос – а подслушивать чужие мысли телепаты могут? Сразу скажу, что нет. Поток чужого сознания – это мешанина образов из прошлого, настоящего, будущего, перемешанная с фантазиями, чувствами, воображениями и прочим, прочим. Ничего в нём сразу и не разберёшь. Для того, чтобы уметь получать информацию без разрешения хозяина нужно долго тренироваться. Мой учитель Разведчик был специалистом в этом деле. А я эту науку не любил, считал не честной, поэтому не пользовался. Обычные телепаты общаются, друг с другом формируя и передавая свои послания осознанно. Также осознанно их и принимают те, к кому они обращены. Знаю, вы спросите, не проще ли тогда разговаривать? Естественно, не проще – на разговоры уходит слишком много времени и вообще, всего, что хочешь, не перескажешь.