Buch lesen: «Мифологемы. Махмут, лепёшки и гора. Литературное объединение «Уфимские литераторы» (УфЛи)»

© Мансур Вахитов, 2017

ISBN 978-5-4485-1882-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Акростих

 
Грусть
уйдет.
Лишь лепет – тихо-тихо.
Ярлыки сдираются до старости.
 
 
Грусть
убила
землю,
ели,
липы.
«Мягкий знак» – отнюдь не признак слабости.
 
 
Разбегись
и
шаром
ароматным
торопись
орбитою
высокой
навсегда уйти от одиночества.
Арфы вслед всё перебором – славно!
 
 
Самый первый —
альфа и омега.
Йод не вылечит – а жаль! – сердечной раны.
Горизонты разбегаются кругами:
ипподром, лишь место состязаний.
Ностальгия – это по отечеству,
а по юности – обычная тоска.
 

80-е

Уфа

Вдохновение

 
Еще не зажигались фонари.
В сгущающихся сумерках, без меры,
слетаются к кому-то комары —
вокруг меня роятся рифмы и размеры.
 
 
Ломаю ветви неотложных дел,
отмахиваюсь ими как попало,
но вдруг прорвутся с рифмою размер —
бросаю все и в ночь сажусь устало.
 
 
Витает в кухне сигаретный дым.
Гул холодильника и крепкий запах чая.
Истерзанный сидением ночным,
косыми строчками я белый лист мараю.
 
 
Ах, мнятся лавры! И покоя нет:
не написал ни одного сонета,
а без сонетов – вовсе не поэт —
безвестность зарифмованных приветов.
 
 
Сырой туман разгонит вредный рой,
и утро проберется сквозь одежды,
и, утомленный, я вернусь домой,
вогнав в бумагу все свои надежды.
 

80-е

Уфа

Элегическое

 
Вдруг проклюнется солнце, серость камня зазолотит —
улыбнемся его виноватой прощальной улыбке.
Об объятиях снежных листва под ногами грустит.
В ожидании мир затаился, неверный и зыбкий.
 
 
По приметам – быть снегу. Он ляжет неделю спустя,
отразится в умытых дождями осенними стёклах.
Пешеходы с утра по морозцу снежком захрустят,
отвернувшись надолго от неба, по-зимнему блеклого.
 
 
Да развалится в улицах телом тяжелым зима,
да закружит метель этот город питомцев Растрелли!
Небо скроется. В стадо собьются в испуге дома,
ослеплённые снегом, как жертва – повязкой расстрельной.
 
 
Не согласным со смертью лишь осень свою пережить,
чтобы с солнцем весной возродиться для нового лета.
А пока до весны будем стынущий мир сторожить,
ожидая тепла ежедневно с холодным рассветом.
 

1988

Уфа

Весна. Бессонница

 
Бессонница. Я гляну за окно:
ни фонаря, и не видать ни зги.
Напротив в доме спят, и в нем темно:
от ежедневной бытовой лузги
 
 
пока свободен. Ветер во дворе
шумнёт и снова спрячется в кусты.
А моему окну во тьме гореть,
и лампе до рассвета не остыть.
 
 
Пришёл апрель. Опять кругом вода:
с крыш капает, по улицам журчит.
Под солнцем снега грязная руда
перетопилась в чистые ручьи.
 
 
Ещё неделя – вскроется река,
и с треском льда исчезнет власть зимы,
и ветром тёплым майская рука
дотянется до нашей кутерьмы,
 
 
потреплет по седеющим вихрам,
потянет за собою в летний зной,
чтоб городской извечный «тарарам»
заглох, оставшись где-то за спиной.
 
 
И чувства, что пока ещё немы,
проснутся, как весенние ручьи:
ведь женщины, очнувшись от зимы,
уже – весенние, ещё – ничьи.
 

03. 04. 2007

Уфа

Власть прошлого

 
Оглянись, не поверишь: столько вёсен и зим,
лет и осеней нами бездумно изношено.
Где ты, дверь отпирающий древний сим-сим?
Все пороги быльём запорошены.
 
 
Было ль? Иль не бывало совсем?
Да, не с теми профукана молодость!
Ты да я вечно маяться будем меж стен
прошлобывших твоих и моих прошлоброшенных.
 
 
Будем память наращивать тающей жизнью,
чтобы общая: юность раздельная мучит.
Будем верить, что в будущем нас не разлучит
наше прошлое.
 

04.03.1990

Уфа