Buch lesen: «Дом, в котором падает снег»

Schriftart:

ISBN 978-5-4483-2156-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Мне тоже бывает больно

Пролог. Из выпуска новостей

Сегодня нам стало известно о смерти Филиппа Подгорского. Правоохранительные органы сообщили, что тело было найдено рано утром на Коломенской улице. Подгорский был известен общественности как экстрасенс и ясновидящий. О его практиках известны противоречивые факты, в прессе неоднократно встречалась информация о скандальном поведении мага. Причины смерти устанавливаются, по предварительной версии следствия около пяти часов утра Подгорский выпал из окна квартиры на пятом этаже. По информации наших источников, в последние годы ясновидящий проживал за границей. О результатах расследования мы будем сообщать в следующих выпусках.

Глава 1

Знаешь, бывают минуты, когда все вокруг становится ни к месту. Всего мгновение назад ты сидел на удобном стуле, наслаждаясь ароматом свежесваренного кофе, кормил ребенка овсяной кашей и улыбался, слыша тоненький голосок: «спасибо, папа, я больше не буду». А сейчас стул кажется таким неудобным, что хочется разломать его и выкинуть в окно, отправив туда же кружку с мерзкой бурдой, которую называл ароматным кофе. И заодно выставить в коридор сына, дергающего меня за рукав, пока не начал на него орать. Так, стоп… надо успокоиться. Но как это сделать?

Сегодняшнее утро начиналось прекрасно. Я отлично выспался, открыв глаза, поцеловал жену и пошел готовить завтрак, пока она будила нашего маленького сына. А потом… потом я услышал новости. Филипп… я… я не знаю, не знаю почему, но именно сегодня он снился мне. Бывают сновидения, после которых очень сложно вернуться в реальный мир. Они так глубоко затягивают происходящим в них, что, открывая глаза, нужно время для осознания, что сон кончился, а ты вновь в своей постели. Несколько минут после пробуждения я чувствовал, что Филипп где-то рядом, это было так похоже на правду. Мне снилась та деревня, где мы с ним стояли под дождем и… во мне теперь свербило чувство вины. Я узнал о смерти Филиппа, моего друга. Друга, которого не видел уже пять лет и которого не смогу увидеть больше никогда.

Эта история началась восемь лет назад, когда я, только окончив школу, приехал поступать в университет. Самолет приземлился в аэропорту, пилот сообщил об успешной посадке и, впервые в жизни, мне предстояло дышать воздухом чужого города. Петербург встретил меня солнцем, что было удивительно, ведь я читал, что жители здесь никогда не выходят из дома без зонта. Это правда, за те восемь лет, что я провел в этом городе, мне пришлось узнать все цвета и запахи, которые бывают у дождя.

Успешно сдав экзамены и заселившись в студенческое общежитие, предстояло решить еще один вопрос – мне нужна была работа. Жить в большом городе дорого, а моих провинциальных накоплений хватало всего на пару месяцев питания дешевыми макаронами. Я занялся поисками и через некоторое время нашел вакансию: «требуется помощник, можно без опыта. График сменный, выплата два раза в месяц. Офис рядом с метро». В общем, объявление было совершенно обычным, зарплату обещали так себе, зато контора располагалась в двадцати минутах пешком от общежития. Я позвонил и на следующий день пришел на собеседование. Офис назывался: «Звездный путь». Название мне ни о чем не говорило. Открывая дверь, думал лишь о том, что мне нужна работа и надеялся, что все пройдет гладко.

– Здравствуйте, меня зовут Роман. Я звонил вам, пришел на собеседование. Вот…

Девушка за стойкой регистрации посетителей была столь эффектна, что подбирать слова было очень трудно. Она предложила сесть на кресло и подождать несколько минут. Вид у нее был самый серьезный и меня это несколько задело. Я рассчитывал получить от нее улыбку, и в следующие минуты ожидания прикидывал шансы выпросить у нее номер телефона.

Приемная была просторной. Я утопал в огромном кресле и рассматривал картины на стенах. Там были изображены какие-то символы, незнакомые лица старцев с грустными глазами, городские пейзажи. Справа от меня в глубь помещения уходил коридор. Вскоре оттуда появилась женщина лет сорока. Ее лицо выражало растерянность. Она направилась к девушке-администратору, расплатилась и, не сказав ни слова, ушла.

А потом я впервые увидел Филиппа. Знаешь, чем отличается бомж от хипстера? Правильно, у хипстера есть очки. Так вот, у Филиппа очков не было, поэтому выглядел он как бездомный. На вид лет тридцать пять, может сорок. Для меня, тогда восемнадцатилетнего вчерашнего школьника – почти старик. Я поразился глубине его глаз, они словно просвечивали меня насквозь. Когда Филипп посмотрел, мне захотелось одеться, несмотря на то, что я и так был одет. Создавалось ощущение, словно он видит все то, что мне удавалось прятать от других – мои страхи, неуверенность, тайны, мысли, которые не знает никто, кроме меня. Первой реакцией было желание тут же развернуться и убежать, никогда больше сюда не возвращаясь. Но я стоял как вкопанный, не в силах оторваться от его глаз или хотя бы что-то сказать.

Спустя время, когда я немного привык к Филиппу, мне удалось выделить черты его лица, которые поразили меня в первые минуты нашего знакомства. Помимо невероятной глубины, глаза мага обладали еще одним свойством – они были разного цвета. Левый – бледно-голубой, почти серый, а правый – зеленый. Особенно эффектным его взгляд был при свете свечей, когда он проводил свои сеансы. Признаюсь, я не сразу научился смотреть Филиппу в глаза, там кипела такая мощная энергия, что мне потребовался не один месяц, чтобы к этому привыкнуть. На обеих его щеках были длинные шрамы. Позже мне удалось узнать их происхождение. Издалека шрамы не бросались в глаза, потому что их почти закрывала светлая, в цвет волос, борода. Борода явно мстила Филиппу за пренебрежительное отношение к себе, топорщась волосками в разные стороны. Между бровями расположилась глубокая морщина, я видел такие у людей, которые постоянно хмурятся.

В тот самый первый день Филипп вышел ко мне из темноты коридора и внимательно смотрел на меня. Я попробовал заговорить первым:

– Здравствуйте, меня зовут Роман, я по объявлению…

– Знаю, – перебил меня Филипп. – Завтра часа в два приезжай, нужно в пару мест документы отвести. Ну, и для офиса кое-что купить по мелочи.

– А… – мне хотелось что-то сказать. Что там говорят на собеседовании?

– Рома, ты хочешь здесь работать, – это вроде должен был быть вопрос, но Филипп произнес его как утверждение.

– Да…

– Катя запишет твои данные, – он кивнул девушке-администратору, – завтра придешь.

Филипп развернулся, и, оставив меня в состоянии легкого шока, отправился обратно по коридору. Уже почти скрывшись из виду, он оглянулся и, улыбнувшись уголками губ, сказал:

– Поздравляю, ты пришел куда нужно.

Мне показалось, что в этот момент пространство приемной сузилось до размеров спичечного коробка, а потом резко вернуло свои прежние размеры. В животе неприятно забурчало. К жизни меня вернул голос Кати:

– Давайте документы, я вас оформлю. И скажите номер телефона.

Я достал из рюкзака паспорт, отдал девушке и предпринял отчаянную попытку штурма в режиме альфа-самца:

– Катенька, я может и вы бы дали мне свой телефончик?

Наверное, моя улыбка в тот момент не была так очаровательна, как казалось мне самому, потому что Катя подняла на меня глаза, с полминуты внимательно смотрела, как смотрят на сковороду с пригоревшей едой, прикидывая, выкинуть ее сразу, или все-таки попробовать немного отмыть и сказала:

– Тебе, щегол малолетний, я могу дать только подзатыльник, если уроки будешь плохо учить.

Это был болезненный удар. Впрочем, судьба в тот день подарила мне работу, и, как говорится, на том спасибо. Катя оформила меня, вернула паспорт и с прежней деловой серьезностью произнесла:

– Завтра приходите к двум, мы вам все покажем. До свидания.

Только пройдя несколько кварталов я начал более-менее осознавать произошедшее – я устроился на работу в контору, про которую ничего не знаю, без собеседования, какой-то странный мужик теперь мой начальник. А что вообще надо будет делать? Ничего не понятно… Час был поздний, я решил, что утро вечера мудренее – приду завтра, попробую, посмотрю, что и как, а там будет видно. Известно ли мне было тогда, что это решение перевернет всю мою жизнь? Конечно, нет. Мне было восемнадцать, я был один в чужом городе и просто был рад, что меня взяли на работу.

Глава 2

Как узнать что ты на верном пути? Как понять, что правильно? Мгновенья жизни складываются в минуты, потом в часы и годы, которые пролетают с бешеной скоростью. Ты замираешь, пытаясь отдышаться и оценить окружающий мир, внезапно понимая, что тебе уже не десять лет, хотя кажется, что только вчера самым важным делом было посмотреть мультики и поиграть с друзьями. А сегодня ты просыпаешь ни свет, ни заря, чтобы отнести свое все еще спящее тело к станции метро, сесть в вагон и заниматься тем, что тебе противно – выживанием.

Этот город бывает красив, но по утрам он мрачен как никогда. Или, быть может, мрачен не город, а я сам? Может, стоит просто улыбнуться миру, и он подарит улыбку в ответ? Может, это и есть настоящая жизнь? Как много вопросов возникает тогда, когда ты ищешь свой путь, свою дорогу к счастью. Я пытался найти ее в восемнадцать, продолжаю искать и теперь, вспоминая слова, сказанные моим другом Филиппом.

Помнишь, я рассказывал, как утроился работать к нему? Тот день был долгим и странным, а на следующее утро мне предстояло проснуться и осознать, что все, что произошло тогда – не выдумка. Как и велел мне Филипп, я пришел к двум часам, чтобы начать свой первый рабочий день.

Катя встретила меня равнодушным: «Привет, вот документы, их надо отвезти по этим адресам. Потом возвращайся, вечером приедет машина, надо помочь ее разгрузить. Хорошо?». Я кивнул ей, взял пакет и уехал.

Ты замечал, что люди в транспорте избегают взглядов друг друга? Они с каким-то странным упорством изучают экраны своих телефонов, читают книги или просто смотрят себе под ноги. А я, провинциальный паренек, впервые в жизни передвигающийся на метро, с интересом разглядывал вагон. Среди десятка стандартных рекламных объявлений мне в глаза бросилось одно, с которого на меня смотрело знакомое лицо. Я подошел к нему поближе. Это был лицо Филиппа. Реклама гласила: «Салон „Звездный путь“. Хочешь узнать свою судьбу? Открыть новые возможности? Стать счастливым? Не откладывай. Звони прямо сейчас. И завтра твои глаза увидят новый мир».

Прочитав это, я невольно оглянулся по сторонам. Мне казалось, что все пассажиры сейчас должны смотреть на меня, перешептываясь между собой: «Смотри, вон парень из того салона!», но, конечно, этого не произошло. Они не могли знать, что я работаю там, да и какое дело им было до меня?

Доставив бумаги по адресам, я присел на уличную скамейку и полез в интернет. Мне вдруг очень сильно захотелось узнать, что это за салон такой – «Звездный путь». Пока в телефоне загружался браузер, в голову пришла мысль – «а почему, собственно, я не сделал этого раньше?». Усмехнувшись собственной рассеянности, я принялся читать.

Спустя десять минут выяснилось невероятное – оказалось, что меня угораздило устроиться на работу к экстрасенсу! Более того, мой работодатель – Филипп Подгорский – настоящая знаменитость, победитель телешоу «Поединок магов» (ты слышал о таком?). Видео с его лекциями имели по паре миллионов просмотров, а в комментариях шли настоящие войны. Пользователи четко делились на две группы – одни считали Филиппа мошенником, другие чуть ли не новым Иисусом Христом. Признаюсь, тогда мне, как и в первый день, захотелось сбежать подальше от моего странного работодателя, но сомнения прервал телефонный звонок:

– Алло, Рома, ты где? – это звонила Катя.

– Только что отвез документы.

– Скоро будешь в офисе?

– Через полчаса.

– Давай, ждем, – она повесила трубку.

Я вздохнул, поднялся со скамейки, произнес что-то философское, вроде: «ну, надо, так надо» и поехал в офис.

В офисе мы с Катей разгружали небольшой фургончик с канцелярией, знаешь, офисная бумага, бутылки с водой для кулера, конторские папки и тому подобное. Вернее, разгружал я, а она ставила галочки в накладной. Потом мы пошли пить чай, и мне впервые удалось с ней поговорить:

– Кать, ты давно здесь работаешь?

– Полгода где-то. Как открылись.

– Слушай, его ведь зовут Филипп? Я сегодня читал в интернете…

– Ну, ты даешь! – рассмеялась Катя. – Филиппа вся страна знает.

– А я сегодня только узнал, – моя виноватая улыбка, видимо, пробудила в ней воспоминания.

– На самом деле я сама узнала о нем случайно. Магия и вся это хиромантия меня не сильно интересуют. Я закончила универ в прошлом году, искала работу. Как-то в кафе ко мне подошел Филипп, я, как и ты, не знала о нем тогда. Думала, что просто какой-то мужик клеиться пришел, – она усмехнулась, – я успела продумать в голове тридцать три способа отшить его прежде, чем он заговорил. Видок у него, тем более… ну, ты сам видел. Но знаешь, когда Филипп заговорил, я словно оцепенела. У него такой голос, который заставляет слушать, хочешь ты этого или нет. И глаза… мне кажется, он гипнотизер. Я не могла оторвать взгляда и просто слушала его. Он сказал, что раз я ищу работу, он может предложить место секретаря в своем офисе. Дал адрес и сказал приходить на следующий день. Во время разговора я не произнесла ни слова, а он просто сказал в конце: «До завтра» и ушел. Не знаю, почему, но я пришла работать к нему. В общем, тут неплохо, зарплата нормальная, клиенты почти не скандалят. Жить можно.

– А Филипп? Мне просто интересно, как живут ясновидящие?

– Слушай, честно скажу, я мало общаюсь с ним. Он какой-то не разговорчивый. Я сижу на телефоне, записываю клиентов, когда они приходят, веду бухгалтерию, ну и по мелочи всякое. Меня устраивает.

– Ясно.

Мы замолчали, каждый находился в своих мыслях. Я думал о том, что может не сразу, но спустя пару недель пригласить ее в кино у меня все-таки получится. Тишину прервал звонок Катиного телефона:

– Але, да! Что у тебя случилось? Света, *****, курица *****, ты думаешь вообще когда-нибудь чем-то кроме ****. Ладно, не ори, сейчас попробую что-нибудь придумать.

– Что-то случилось? – спросил я.

– Да, соседка моя, – вздохнула Катя. – пошла с парнем в кафе, он ее там бросил, а денег по счету заплатить у нее нет.

– Во дела….

– Слушай, Ром, Филипп просил дождаться его, – она посмотрела на часы. – Он минут через двадцать должен приехать. Сможешь здесь посидеть? Я тебе ключи оставлю, и бумаги вот эти Филиппу отдашь, ладно?

– Да без проблем, – сказал я, а сам подумал: «+2 пункта к моей карме».

– Ладно, я побежала. До завтра! Ты ведь придешь завтра?

– Да.

– Давай, пока.

– Пока.

Я услышал, как за Катей захлопнулась дверь, и остался один в тишине офиса. Меня обуревало любопытство – мне хотелось узнать, что находится там – в глубине коридора, из которого вышел вчера Филипп. Я тихонечко пошел туда и увидел дверь. Мне очень хотелось потянуть за ручку, открыть эту тайну, но вместо этого я вздрогнул от неожиданности, услышав сзади голос Филиппа:

– О, Ромыч. Здорово, а где Катя?

– А… Я… Это… Простите…. Катя уехала, у нее там… – у меня не получилось рассказать историю, в которую влипла Катина подруга, потому что Филипп, не дослушав, скрылся в приемной.

Я пошел за ним и увидел Филиппа, стоящего ко мне вполоборота. Он с интересом рассматривал одну из картин, висящих на стене, словно видел ее впервые. Молчание прервалось моим деликатным покашливанием. Филипп обернулся и сказал:

– Рома, рабочий день кончился. Пошли выпьем чего-нибудь?

Я был удивлен – все-таки это мой начальник, да еще старше в два раза… Филипп неожиданно общался со мной как с давним другом:

– Пойдем. Я угощаю. Сейчас свет погасим только.

Пока я надевал куртку, Филипп рысцой промчался по всем помещениям – мы оказались в темноте. Я с удивлением отметил, что в отсутствие света его глаза сверкали так, словно в приемной горела минимум одна лампочка.

Мы вышли на улицу, и пока Филипп закрывал дверь, я заметил как из машины, припаркованной через дорогу, вышел мужчина. Он решительно направлялся к нам. Я только успел подумать, что это не к добру, как он начал орать на всю улицу:

– Иди сюда, тварь, я те щас устрою гадание на кофейной гуще.

Филипп оглянулся, посмотрел на кричащего мужчину, потом на меня. На лице мага я почему-то прочитал радость. Такую, словно кто-то забыл подарить ему подарок на день рождения, а сейчас несет его с извинениями и признанием в любви. Филипп не торопясь подошел ко мне, сказал: «Ром, подержи сумку», и направился к мужчине. Тот был разъярен до предела и орал проклятия. Я видел, как прохожие останавливались посмотреть, что будет, а из окон домов начинали выглядывать любопытные лица.

Филипп подошел к мужчине совсем близко и молча ударил его ладонями по ушам. Поверженный враг присел на корточки, а мой босс-экрасенс добавил ему коленом в область носа. Филипп повернулся ко мне и, стараясь говорить громче стонущего от боли мужчины, сказал:

– Рома, если ты видишь, что начинается заварушка, бей первым, не давай противнику начинать. Это даст тебе преимущество.

Я, совсем сбитый с толку, кивнул и продолжал смотреть. Мужчина, кажется, стал немного приходить в себя. Он попытался встать, однако Филипп ударил его в область колена ногой так, что по улице страшным звуком прокатился треск сломанной конечности. Мужчина стал орать как пожарная сирена, мне хотелось закрыть уши. Филиппа, казалось, все происходящее нисколько не пугало:

– Правило второе – старайся нанести максимальный урон. Если уж ввязался в драку, не надо никого жалеть. Ни его, – он плюнул в сторону поверженного противника. – Ни себя. Врага будет пугать твоя смелость и решимость. В этом кроется победа. Ну, что, пойдем?

Филипп забрал у меня свою сумку, он был абсолютно спокоен. Я вспомнил тогда, как после единственной драки в моей жизни, у меня еще минут двадцать тряслись руки и подумал, что ему это, похоже, не впервой. Мы начали отходить, когда нам в след прилетело очередное проклятье от стонущего на асфальте мужчины. Филипп вздохнул, произнеся что-то вроде: «Не успокоится никак, пес», и уже начал разворачиваться, очевидно для того, что добить мужика окончательно. Мне стало страшно, что сейчас я могу стать свидетелем убийства, поэтому легонько взял Филиппа за плечо и сказал:

– Может не надо? Ему, похоже, хватит уже.

– Да? – Филипп посмотрел на меня с нескрываемым удивлением. – Ну, как скажешь. Пойдем тогда, куда шли.

Через полчаса мы с Филиппом сидели на холодных камнях набережной и пили вино прямо из бутылок. Было поздно, на небе стали появляться звезды, а я думал о том, что прошедший день точно должен занять первое место в хит-параде странных дней моей жизни.

Глава 3

Когда на небе зажигаются звезды и наступает ночь, звуков становится совсем немного. Вокруг словно пропадает все лишнее, и ты, наконец, способен услышать самого себя. Ночью мы все чуточку другие – более открытые, честные, можем сказать что-то, о чем молчим при свете дня.

Той ночью я по-настоящему познакомился с Филиппом. Знаешь, бывают такие люди, с которыми легко говорить. От них не хочется ничего скрывать. Филипп был как раз таким. Пусть многие ненавидели его, считали нелюдимым и замкнутым, я верю в то, что знал его настоящего. Та ночь подарила мне знакомство с человеком, которого я полюбил. Жаль только, что понимание это приходит только сейчас, когда ничего уже не вернуть…

– Ром, прости за сегодняшнее, не надо было, конечно эту драку начинать, – сказал Филипп, когда мы сделали по первому глотку.

– Да ладно вам, все нормально.

– Ну чего ты мне «выкаешь»? Мы же друзья с тобой, – он хитро подмигнул мне.

– Правда? – скажу честно, мне приятно, было это услышать. Хотя, должен признаться, после той драки я немного побаивался его. Это, наверное, естественно для человека, не привыкшего к жестокости.

– Конечно. Я поэтому и взял тебя на работу.

– А что, можно быть друзьями, если мы еще толком не знакомы?

– А кто тебе сказал, что мы не знакомы? Может, мы встречались раньше.

– Ты бывал в Магадане? – я родом оттуда. Это маленький город на Дальнем Востоке. Немногие из моих сокурсников в институте слышали о таком.

– Меня в разные места заносило. Но я не об этом. Может мы встречались с тобой, ну… например, в прошлой жизни.

– А… – я поперхнулся, делая глоток, – я и забыл, что ты маг, – фраза Филиппа была очень кстати. Мне хотелось расспросить его о том, чем он занимается.

– Скажем так – я знаю и вижу чуточку больше, чем остальные. Обычный человек называет это магией, экстрасенсорикой, ясновидением. А я просто… Вот, представь, если у всех вокруг плохое зрение, и никто не может прочитать надпись на заборе, это значит, что надписи нет?

– Если так, как ты говоришь, то надпись, конечно есть.

– Правильно, – Филипп довольно улыбнулся, – а теперь добавь к этой ситуации факт, что ты единственный человек с идеальным зрением и легко прочтешь надпись. И вот этой своей способностью ты вносишь сумбур в мировоззрение остальных. Они-то не могут ничего увидеть, их, в принципе, все устраивает, а ты заявляешь, что надпись на заборе есть. А остальные тебе не верят, потому что не могут ее увидеть. Кто-то может согласиться с тобой, а кто-то начнет спорить, доказывая, что если он ничего не видит – значит, ничего и нет, – Филипп сделал большой глоток, – ну, вот тебе вкратце описание моей работы.

– А как ты… учился этому? Или всегда это умел?

– А вот это, брат, главная загадка всей моей жизни.

Филипп сделал глоток, потом перевернул бутылку вверх дном. Из нее на камни вылилось несколько капель.

– Пошли, возьмем еще? Ты не против?

– Только «за»! – не знаю, почему, но я проникся симпатией к этому странному человеку с разными глазами.

Филипп купил еще несколько бутылок вина, и мы вернулись на старое место. Камни, которые, по идее, должны были быть холодными, встретили нас теплотой уютных кресел. Почти все время я молчал, слушая, как Филипп рассказывал мне историю свой жизни.

Он был родом из Новосибирска. Когда мы познакомились, Филиппу было тридцать семь. Как он говорил – это возраст, до которого уважающий себя человек вообще доживать не должен. Филипп был сиротой, детство провел с бабушкой, которая не могла уделять ему должного внимания. По его собственному утверждению «это еще большой вопрос – кто о ком заботился».

Друзей в детстве у него почти не было, Филипп рассказал, что был особенным ребенком: «Меня интересовали книги, любил историю читать, лет в пятнадцать всякие умные книги изучал, про медитации, сны и тому подобное. В общем, такой, книжный червь. Совсем не крутой парень. А время было трудное – развлечений у молодежи мало, интернета не было, все время на улице проводили. Почти в каждом дворе банды были, дрались часто, территорию делили. Папуасы, *****. Когда в магазин ходил, маршруты выбирал с учетом того, чтобы лишний раз не нарваться ни на кого. Я-то в бандах не состоял, получал периодически. А что сделаешь? Идешь один с пакетиком, а на тебя человек шесть-семь: „А привет. А сигарету дай. А что значит нету? А по хлебалу? А че такой дерзкий?“. Я, должен сказать, ребенком очень красивым был. Мне хвастаться не зачем, действительно так. К тому же, начитанный был, в отличие от этих имбицилов. С девчонками много общался. Они сами ко мне тянулись. Одна моя подруга однажды гопника отшила, который за ней бегал. И он с дружками решил на мне отыграться. Как-то после школы, я тогда классе в девятом учился, они меня поймали и затащили в подворотню. И тот главный, которому девчонка отказала, решил, что если изуродует меня, то наладит свою личную жизнь. Трое держали меня, а он ножом резал мне лицо. Сказал тогда: „Смотрите, пацаны, какой красавец!“. Я валялся, корчась от боли, а они ржали и плевали на меня. Вот, так эти шрамы на щеках и появились».

Мне было безумно жаль Филиппа, когда он рассказывал мне это. Я представлял себе подростка, которого унизили, причинили боль и который не может дать отпор. Это было совсем не похоже, на того Филиппа, которого я увидел сегодня вечером. Мне было очень интересно, что произошло потом и он, словно зная о моем желании, рассказывал дальше:

«Знаешь, Рома, я лежал тогда на грязном асфальте, лицо горело болью. Было страшно и мерзко. Они ушли, а мне все никак не найти было в себе силы, чтобы встать. Дети ведь бывают очень жестоки – они, в отличие от взрослых, не осознают в полной мере последствия своих поступков. Я вернулся домой поздно, чтобы бабушка не видела, обработал раны и долго-долго смотрел на себя в зеркало. Тогда меня посетила мысль, которая все изменила – понимаешь, было не важно, что я чувствовал боль, имело значение то, что они видели, как мне больно. Они пришли мучить меня и наслаждались, видя мои страдания. Я тогда дал себе слово – что никогда, никогда больше никто не будет видеть меня слабым. Мне не больно – это закон, который стал обязательным для меня. Чтобы ни случилось».

Филипп замолчал, мы закурили, и струйки табачного дыма плыли от нас прочь, в высоту ночного неба, исчезая в нескольких метрах над нашими головами.

– Филипп, – я первым прервал молчание. – Я сегодня с Катей общался, она сказала, что ты неразговорчивый.

– С ней – да. Она умная девушка, умеет вести дела. Больше мне от нее не нужно. А в тебе, Рома, я вижу хорошего парня, возможно, сам мог бы стать таким, как ты, сложись моя жизнь по-другому.

– Ты хотел бы быть мной? – я рассмеялся. – Ты же знаменитость! Мне кажется, что все остальные хотят быть на твоем месте.

– В сибирских племенах, почти в каждом селении есть шаман, – неожиданно начал Филипп. – Колдун. Когда шаман умирает, то ему предстоит найти замену. И, несмотря на то, что это в племени второй человек после вождя, никто не хочет быть шаманом добровольно. Потому что это очень тяжелая ноша. Легче всего быть таким же, как все. Вставать, идти на работу или пасти оленей, потом возвращаться домой и ложиться спать. А иная жизнь требует усилий, требует терпеть боль, отказываться от того, что привычно. Когда человек становится шаманом – это значит, что он больше не принадлежит себе, он становится проводником воли духов.

– А как ты стал ясновидящим?

– Не знаю точно. Понимаешь, после того случая, когда меня порезали, я редко выходил из дома. Почти ни с кем не общался. Читал, пытался придумать, как жить дальше. И однажды утром я проснулся, посмотрел на себя в зеркало, чтобы увидеть там урода, которым стал. Но внезапно разглядел в своем отражении красивого и сильного парня. Воина, которого украшают шрамы. Я понял, что мир вокруг – такой, каким мне хочется его видеть. Я не могу остановить дождь, если он идет на улице, но могу порадоваться ему, прожить вместе с ним час или целый день, попрощаться и пойти своей дорогой, не истратив силы на печаль или ненависть. Я научился принимать мир и себя в этом мире. И стал сильнее. Со временем стало казаться, что мне удается заглядывать в душу других, понимать их мысли, поступки. Я смотрю на человека, а мне словно кто-то подсказывает то, что хочется узнать. Конечно, проще это делать в определенной обстановке, но можно и прямо на улице или в метро. Мне кажется, мир поблагодарил этим меня за то, что я тогда не сдался, не сломался, а, напротив, научился быть благодарным и сильным. Ладно, – Филипп выбросил далеко в воду пустую бутылку, – пойдем по домам, скоро рассвет.

Я вздохнул, мне не хотелось заканчивать разговор, но глядя на горизонт, мы уже видели первые лучи солнца. Через пару кварталов наши пути разошлись, Филипп пожал мне руку, хлопнул по плечу и, на секунду задумавшись, словно решая, стоит говорить или нет, сказал:

– Спасибо, Рома, ты первый человек за семнадцать лет, с кем я смог по-настоящему поговорить.

Потом он скрылся за углом дома, а за моей спиной послышался стук колес первого трамвая.