Buch lesen: «Начать жизнь заново», Seite 9
Глава 11
– Я Ричард, кстати. Но можешь звать меня Ричи, не люблю свое полное имя.
Сердце привычно неприятно кольнуло, только в этот раз наркотики были ни при чем.
– Алекс, – представился я.
И только потом понял, что́ я сказал. Мое собственное имя, сорвавшееся с языка, удивило меня едва ли ни больше имени этого парня.
Никто в этом городе не знал моего настоящего имени. Вообще, пока ты под амфой, ты почти не контролируешь, что несёшь. Хотя нет, не так. Контролируешь, но вся информация, которую ты выдаешь, кажется безобидной и подходит как отличная тема для разговоров. Поэтому мои ребята знали обо мне многое из того, чего знать им было не нужно. Вот, например, хотя бы то, что я адвокат.
Юпитер, узнав, еще пару дней со мной не разговаривал – обиделся. А Том словил навязчивую идею, что я коп под прикрытием, и их скоро всех посадят. Но эта тема уже переболела.
Однако, несмотря на амфу, никто из них не знал моего имени. Я выдрессировал себя настолько, что даже под дозой не выдавал его. Имя тесно и опасно в моей памяти переплеталось с прошлым, от которого я бежал. А за последнее время я вообще начал забывать, что когда-то меня звали иначе. За это чертово «последнее время».
И сейчас я был в шоке.
– Вот черт! Я хотел сказать Оливер, прости, – не очень удачно нашелся я, зарывшись пальцами в волосы.
Ричард засмеялся.
– Да брось. Если ты сменил имя, то была причина, – добродушно улыбнулся он и выбросил сигарету.
Я проследил за ней взглядом, прикусив щеку.
– Не говори никому. Никто не знает.
Ричи только кивнул. Я перевел взгляд на парня, рассматривая его в свете неоновой вывески. Он был… он был обычным. Просто парень, ни лучше и ни хуже остальных. Я как-то мало что мог сказать о парнях. Он был жилистым, чуть выше меня ростом, в черной футболке и джинсах. Его волосы были темно-русого цвета, отдававшего медью. Такой медно-русый, словно крашеный. Впрочем, это могла быть игра неона.
Глаз его я не видел, поэтому сразу заинтересовался их цветом. Не раздумывая, я сделал шаг к Ричи и едва не столкнулся с ним носами. Он засмеялся.
– Это гетерохромия, – выдал он, совсем не удивившись, и я нахмурился.
– Гетеро-чего?
Слово было знакомым. Может быть я его знал. Но я всё еще был под дозой.
Ричи неожиданно взял меня за руку и повел за собой. Я покорно пошел следом, начав рассуждать сам с собой, что я скорее всего знаю значение слова, но забыл, а забыл, потому что сейчас вообще сложно концентрироваться. Я нес околесицу до тех пор, пока Ричи, остановившись под фонарем, не повернулся. Он положил руки на мои плечи и приблизил лицо к моему.
– Смотри. Они разные.
Теперь я увидел. Его правый глаз был светло-карим, а левый – голубым. Я видел людей с глазами разного цвета, но сейчас это вызвало у меня бешеный восторг.
– Ого! А это как так? Это у тебя с рождения? А видишь ты нормально? Это как болезнь что ли? Точно не линзы? И че, это вот каждый у тебя спрашивает про них? А ты чувствуешь, что они разного цвета?
– Пойдем погуляем. Я тебе обязательно все расскажу, – перебил меня Ричи, тихо смеясь.
И я согласился, даже не задумавшись, что оставил ребят в клубе.
***
Прошатались по улицам мы до самого утра. Ричи терпеливо отвечал на мои вопросы, а я неустанно заваливал его новыми. Повернуло меня на его глазах.
Я узнал, что такие они у него с рождения, что это не болезнь, они ему не мешают, и, чтобы не спрашивали все подряд, обычно он носит линзу карего цвета на левом глазу. Потом он как-то ненавязчиво переключил меня на другую тему, которую я подхватил.
Почти в каждом магазине он покупал мне воду, хотя я даже не просил. Мне то и дело приходилось искать то биотуалет, то кустик. Но вода давала чудотворный эффект – отпускало меня быстрее, чем раньше. Юпитер говорил о чем-то таком, что от воды почки прочищаются что ли, и действие наркотика проходит быстрее. Но я этого никогда не замечал, хотя на самом деле я и не пил так много.
Под утро, к моему удивлению, мы оказались недалеко от дома, где жила Аманда. Оказалось, что Ричи тоже снимает квартиру неподалеку. Мы еще походили между домов, болтая обо всём на свете. Ричард, казалось, не замечал, что я под дозой, а вот я замечал. Тяжело такое не заметить, меня буквально потряхивало на каждом шагу. Последний час мы просидели на лавочке, а потом я с удивлением понял, что вымотался и хочу спать. Еще ни разу амфа не исчерпывала себя полностью.
– Надо бы телефонами обменяться… – протянул Ричи, глядя на окна возвышающегося рядом дома.
Я пожал плечами.
– У меня его нет.
Я хотел привычно добавить, что он утонул, и новый я покупать не хочу, но Ричард меня опередил.
– О, какое совпадение! У меня тоже нет. Тогда давай послезавтра в полдень здесь встретимся и пойдем купим, идет? Будем переписываться, – радостно предложил он.
Он словно светился, воодушевленный этой гениальной идеей, так что из моей головы мгновенно испарились все аргументы против. И я снова согласился.
Черт бы побрал этого парня.
***
– Да ла-а-а-а-адно! Бродяга и с телефоном! Завтра точно эклеры посыпятся с неба!
– Эклеры – это вкусно, – вставил свои пять центов Джей, и Лола кинула в него куском хотдога.
Мы валялись на траве в парке Сэра Касимера Гзоуски. Лилии с нами не было. Роза сказала, что они ночью обрабатывали очередного клиента, и у того не оказалось с собой достаточно наличных. Поэтому они договорились встретиться где-то, и наша блондинка поехала за баблом. Мне всё это казалось странным, я спросил, не надует ли их этот клиент, но Роза только отмахнулась. Мол, он был у них постоянным.
Ребята с восторгом перекидывали друг другу мой новый телефон. Основной восторг, конечно, вызывал не сам телефон, а его наличие у меня, ведь они так и не смогли убедить меня купить мобилу за столько времени. Телефон был обычный: не самый дорогой, не самый дешевый. Sony Xperia Z3, с андроидовской платформой. Выбирал его не я, а Ричи. Стоило ему узнать, что мобильник водостойкий, как он с серьезным лицом протянул его мне. Правда, в глазах его плясали смешинки. Да, я успел ему рассказать о печальной участи моего старого телефона.
Вокруг были разбросаны пакеты из фастфудов, бутылки лимонада, ну и конечно трава. Трава на траве, иронично. Вообще мы достаточно редко собирались днем, по крайней мере, в последнее время, но у нас был повод потусоваться. Я тут выяснил, что в амфетаминовом забеге пропустил свой День Рождения.
Мы гуляли с Ричи, когда он вдруг спросил, сколько времени я уже в Торонто. Этот вопрос вогнал меня в ступор: с того момента, как я сел на амфу, время для меня стало довольно абстрактным понятием. Бодрствуя сутками, я терялся в днях недели и числах и со временем просто бросил выяснять, какой сегодня день.
Мы посчитали, что переехал в Канаду я где-то в конце осени, начале зимы. Следующие два месяца жизни с Амандой я помнил неплохо. Потом в моей жизни появились наркотики. Сейчас была середина июня, а мой День Рождения был весной. Ричи долго смеялся надо мной, удивляясь, как можно было забыть о таком дне. А я думал о том, что скоро будет полгода, как я стал наркоманом. Мне пришлось признать себя им после того, как попытка слезть провалилась с жутким треском.
Но пропущенное День Рождение не было поводом его не отметить. Так мне и сказал Ричи. Поэтому он частично оплатил мой телефон, а потом потащил в кафе. А теперь мы сидели с ребятами в парке, потому что я по дурости рассказал им.
– Оливер, твою мать!
– А?
Юпитер широко развел руки, наклонив голову. Он всем своим видом показывал, что я не слушающий его придурок. Я засмеялся.
– Прости, залип немного, – я пожал плечами. Юпи смерил меня взглядом и вздохнул.
– Да ты вечно подвисаешь. Глянь, че творят, – он махнул рукой на озеро.
Лола с Розой увлеченно макали мой телефон в воду, а Джей снимал это на свой смартфон. Я только фыркнул.
– Да пусть развлекаются, – благодушно разрешил я и откинулся спиной на траву.
Солнце приятно пригревало. Том, валяющийся рядом с привычным косяком в зубах, передал мне другой. Я с благодарностью затянулся.
– И кто это тебя всё-таки убедил, что тебе нужен мобильник? – протянул Юпи, положив на меня листочек.
Видимо, это ему чем-то понравилось, потому что он, приподняв брови, хмыкнул и начал выкладывать листики на мне в незамысловатый узор.
– Друг, – ответил я, улыбнувшись и прикрыв глаза. Я чувствовал, как трава расслабляет каждую клеточку тела.
– Это какой такой друг, а? Бродяга нас променял, – внезапно оказавшись рядом, капризно заныла Лола. Вот ведь вездесущая гадина.
Я не ответил, и она запрыгнула на меня, шутливо избивая. Юпитер тяжело вздохнул и лег рядом, недооцененный художник в нем только что покончил с жизнью благодаря Кутиле. На наши крики подтянулись и Джей-Джей с Розой.
– Вы че?
– Бродяга друга завел! Он вот с ним, по ходу, и свалил из клуба тогда! Еще и не рассказывает! – слету сдала Лола, продолжая меня щипать.
Я только тихо фыркал от смеха и убирал косяк подальше от ее рук. Том, перевернувшись на живот, привстал на локтях, заглянув в мое лицо блаженным взглядом.
– Ладно тебе, Бродяга. Расскажи. Мне пришлось выпить четыре бутылки лимонада тогда, ты мне теперь должен, – лениво проговорил он.
Я посмотрел на лица друзей, на которых было написано любопытство, и рассмеялся. Я и не собирался скрывать, зачем мне это было нужно.
– Короче, его зовут Ричард, и у него глаза разного цвета.
***
Через пару дней Ричи показал мне свою квартиру. Это была простая однушка с большой кухней, большой комнатой и ванной, половину которой занимала здоровая ванна. В комнате умещались кровать, диван, кресло и шкаф. Еще здесь было здоровое зеркало. Телевизора у Ричи не было, он сказал, что не смотрит его. Мы просидели у него весь вечер, распивая чаи, которых у него была целая коллекция. А еще через пару дней я остался у него ночевать. Точнее мне пришлось остаться.
Мы снова были в клубе с ребятами, когда мне внезапно стало плохо. По-настоящему плохо. Выдавив из себя, что пойду домой, я вывалился из клуба и, дойдя до ближайшего дерева, уселся под ним. Было чувство, что сердце сейчас разорвется, настолько сильно оно билось. Я слышал его биение в ушах, чувствовал в висках, даже в горле. И тогда я позвонил Ричи. Мне больше некому было звонить: в моем телефоне было всего семь контактов, и шестеро из их обладателей остались в клубе.
Ричи приехал сразу же, загрузил меня в машину, привез домой. Так я узнал, что у Ричи есть машина, а Ричи узнал, что я наркоман. Впрочем, может быть он и до этого догадывался, но всё это было совсем неважно. Я думал, что умираю. Я орал во всю глотку всю дорогу.
Когда он дотащил меня до кровати, я был на грани истерики. Или обморока, черт его знает. Только продолжал твердить, что сердце остановилось, и легкие не работают.
Когда Ричи попытался подняться, я вцепился в него мертвым грузом, умоляя, чтобы он не бросал меня. Он закатил разноцветные глаза и, присев обратно, хлестанул меня по щеке. Потом по второй, и так несколько раз.
– Отставить истерию, я сейчас вернусь. Сиди, балда, а то свяжу, – фыркнул он и скрылся на кухне.
Всю ночь он отпаивал меня водой и впихивал какую-то странную белую пасту5. На вкус она была сладковатой, но ничем не пахла. Ричи объяснял мне, что это белый уголь, и что он выводит из организма токсины. Уснуть мне не удавалось до самого утра, но после пары таблеток, заботливо впихнутых в меня Ричи, я всё-таки вырубился. Видимо, это было снотворное.
Когда я проснулся, он валялся на диване, глядя в телефон. Голова трещала по швам, во рту и горле чувствовалась Саха́ра. Мучительно застонав, я уткнулся лицом в подушку. От нее пахло лавандой.
– Там на полу таблетки от головы и бутылка воды. Всё для тебя, – дружелюбно отозвался Ричи, скосив на меня глаза.
Я промычал в ответ что-то отдаленно похожее на благодарность и наощупь нашел бутылку. Влив в себя половину, я проглотил таблетку и выпил оставшуюся воду, а потом снова спрятался в дебрях подушки. Минут через 20 стало полегче, и я, повернув голову, посмотрел на своего спасителя.
– Прости… Хреновая ситуация получилась. Ты сам-то спал? – мой голос был хриплым, и я закашлялся.
Ричи вздохнул и, отложив мобильник, поднялся, сев рядом.
– Шутишь? Ты вторые сутки уже дрыхнешь. Я еще никогда так не высыпался, – со смешком выдал он.
Теперь вздохнул уже я. На какое-то время в комнате повисла тишина. Ричи ушел на кухню, погремел посудой, вернулся.
– Двигайся давай, тело, – сказал он, пнув меня в бедро.
Я повернул голову и послушно уселся, глядя на друга, как первобытный человек на огонь. В его руках был поднос, который он опустил между нами, а на нем – две чашки чая и нормальная человеческая еда. Я накинулся на нее так, словно не ел всю свою жизнь. А ведь обычно после отходов мне есть совсем не хотелось.
Я уже не помнил, когда последний раз ел что-то кроме фастфуда. Скорее всего это было еще, когда я жил у Аманды. А когда я последний раз там был, я не помнил.
Ричи тихо смеялся, наблюдая за мной. Когда я наелся и влил в себя чай, он подался вперед и дернул меня за волосы. Которые, кстати говоря, давно пора было подстричь.
– Расскажешь, может? – спросил он, вызвав у меня вздох. Что ж, этот разговор всё равно когда-нибудь бы случился.
– Ну… в общем… я наркоман, – выдавил я, поведя плечом и не глядя на друга. Но его следующая фраза заставила меня вскинуть взгляд.
– Да это-то я знаю, – он отмахнулся.
– Откуда ты знаешь? – меня едва с пол-оборота не унесло в паранойю. Ричи фыркнул.
– Ты глаза свои видел вообще? «Я наркоман», – передразнил он меня.
– Но… я же капаю…
Я задумался, прикусив палец. Том мне как-то подогнал какие-то капли, сказав, что они сужают зрачки. И я капал глаза каждый раз перед тем, как закинуть в себя наркотик. Или нет? Я совершенно не мог вспомнить этой маленькой детали. Ричи со снисходительной улыбкой покачал головой.
– Ну и, наркоман, как ты докатился до такой жизни?
Я вздохнул. Рассказывать ему отчего-то не хотелось, было стыдно, и Ричи это почувствовал.
– Да ладно тебе, я же твой друг, помнишь? Мне ты можешь рассказать, – он положил мне на плечо руку. – Я не буду тебя в чем-то винить. Люди просто так на такую фигню не подсаживаются, я знаю. Что произошло с твоей жизнью, Алекс?
Я посмотрел в его разноцветные глаза: в них не было ничего, кроме сочувствия, понимания и желания поддержать. И я сдался. На самом деле, мне так давно нестерпимо хотелось рассказать хоть кому-то.
И я рассказал ему. Еще никогда за такой короткий промежуток времени я не произносил настолько часто фамилию Митча. Те полгода, что я проработал на ублюдка, уложились в сорок минут моего рассказа. Следующие полгода в Торонто – в пять.
Однако, спустя эти 45 минут мне стало намного легче дышать.
***
С этого разговора моя жизнь словно разделилась надвое.
Я всё так же гулял с ребятами, мы зависали в клубах, пару раз я снова ловил бэдтрипы, и приходилось Тому с Юпитером вытаскивать меня из разных щелей города, куда я в панике сбегал. Когда деньги заканчивались снова, я вместе с Лилией и Розой шел обчищать кошельки клиентов. Лола стала называть нас секс-трио, но мы только отмахивались. После марафонов я оставался по-прежнему то у Лолы, то у Тома. А когда вновь оживал, сбегал от них на пару недель к Ричи.
Нет, при нем я всё равно употреблял, однако мои дозы вернулись к первоначальным. Даже с ребятами я их придерживался, на что Лола только присвистывала и трагично заявляла Юпитеру, что не стрясет он с меня денег за герыч видимо.
Возвращение к старым дозировкам проходило тяжело, меньшая доза поначалу меня не брала. Я скатывался в отхода даже употребив, постоянно рычал на всех и каждого, в голове поселилась тревога, которая не отпускала, меня постоянно трясло. Больше всех доставалось Ричи, но он стойко переносил мои дурные настроения, легкомысленно отмахиваясь от меня. Собственно, он и заставил меня уменьшить дозу после одного разговора.
Один раз, когда я сделал трек прямо у него на кухне, он попросил меня сделать ему тоже. Я не спрашивал, уверен ли он. Наркоманы такого не спрашивают. Человек либо просит, либо нет. И он попробовал. Но, в отличии от моего первого раза, он не пошел в клуб. Он убрался в квартире, приготовил мировой ужин, сгонял до магазина, выпил литра два молока и уснул. Отпустило его часов через шесть-семь. И проспал он пусть часов 14, но точно не сутки.
Я был удивлен. Хотя Юпитер и говорил, что организм у всех разный, но такого я не ожидал.
Когда на утро я спросил его об ощущениях, он сказал только:
– Забавно, но дрянь дрянью. Мне вот когда машину подарили, я и то больше кайфа почувствовал.
Ну что ж, справедливо. У меня машины не было, потому что: «Алекс, сын, на свою первую иномарку ты должен заработать сам».
После этого он больше не просил, а я не предлагал. Я знал, что это такое. Я не хотел, чтобы с Ричи происходило когда-либо то, что происходило со мной.
Зато после моего рассказа о жизни и этого первого и последнего раза его пробы амфа он долго еще думал, гонял что-то в голове, а потом выдал:
– А я знаю, почему ты влез в это дерьмо.
Я поперхнулся.
– Ну-ка просвети меня, несведущего.
Для меня-то всё было понятно. В тот момент, когда я увлекся, мне не было ни до чего дела. Я был мертв внутри. Я и сейчас был мертв. А наркотик давал мне иллюзию прекрасного, иллюзию жизни. Собственно, я и сказал об этом Ричи, не дав ему ответить.
– Ты был в депрессии, Ал, вот и всё. В глубокой, дерьмовой, но всё же депрессии, которая переросла в нервный срыв. А наркота тебя просто от этого отвлекала.
Ричи пожал плечами и уставился на меня, ожидая, что я начну возражать. Я и начал, оправдывая ожидания.
– Да ты понятия не имеешь, что это такое! Мне сдохнуть хотелось! – меня взорвало. Я поднялся из-за стола, опрокинув стул. – Я пил антидепрессанты, они ни хрена не помогают! И этот черт всё время поблизости был! Ты, мать твою, не был на моем месте!
Ричи покачал головой и, поднявшись, схватил меня за руки, пока я не снес ничего.
– Придурок, – спокойно протянул он. – Таблетки такие пьются по рецепту. А учитывая, как ты наркоту свою употребляешь, то предполагаю, что и колеса жрал пачками. А если бы помереть хотел, то давно бы уже помер. Но я не об этом вообще сказать хотел.
Он усмехнулся и внезапно притянул меня к себе, зажав мою голову в локте и начав методично лохматить волосы.
– У тебя друга просто не было, чтобы по башке дать. А теперь есть, и я именно этим и займусь. Ну-ка не вырывайся, я буду тебя бить по пустой тупой башке!
Он засмеялся, повалив меня на пол. Началась шутливая потасовка, которая закончилась только потому, что нам было трудно дышать от смеха.
Я валялся на полу и думал о том, что у меня был такой друг. И да, он вытаскивал меня, как мог. А потом я его потерял.
Я посмотрел на Ричи: он кое-как поднялся, умыл раскрасневшееся лицо, а потом стал набирать воду в пульверизатор. Кажется, намечалась водная война. Я вскочил на ноги и бросился в ванную, прихватив со столешницы пустую бутылку.
Кажется, у меня снова был друг. И он снова вытаскивал меня из дерьма, пытаясь защитить от себя самого.
***
– Оливер, подожди!
Том попытался меня догнать, но, пробежав за мной с километр, остановился. Я мчался выше по улице, стараясь не оборачиваться.
За мной бежал Митчелл Морган в окружении адских гончих. Красные светящиеся глаза этих здоровых псов прожигали мне дырки на футболке, от них воняло так, что я задыхался. По кустам, сзади деревьев и машин прятались копы. Они все хотели меня схватить, поэтому я несся со всех ног, бросая взгляды на искаженное небо.
Я пробежал через половину города, врезаясь в редких прохожих и едва не попадая под машины. Мне сигналили и орали вслед, а Морган скакал по крышам. Пару раз я навернулся, не вписавшись в поворот, и наконец остановился за каким-то зданием в тени, переводя дыхание.
Руки дрожали, когда я коснулся губ, впрочем, меня всего трясло. Футболка была напрочь мокрой. На пальцах осталась кровь, и я отупело уставился на руку. А потом сполз по стене на землю. Сердце разрывалось, чуть ниже под ребрами как-то странно болело. Я попробовал подняться, но боль усилилась, заставив меня застонать. Я вышел на улицу, шаря глазами по зданиям, и наконец увидел вывеску госпиталя. Сейчас была ночь, но пункт неотложной помощи работал круглосуточно.
Я кинулся к госпиталю, воя от боли. Когда я ворвался внутрь, на меня обернулись все врачи, мне казалось, их там сотня. Я бросился к первому, крича, что мне нужно МРТ или КТ, срочно. Орал, что у меня сломано ребро и инфаркт. Врачи переглянулись, а я заорал, срывая горло, что сейчас умру, а меня никто не лечит.
Я носился по приемному отделению, опрокидывая кресла. Откуда-то появились санитары и попытались меня поймать. Не на того напали! Одного я со всей дури ударил локтем по ребрам. Как оказалось, дури у меня много, потому что мужик согнулся, присев на пол. Второму заехал кулаком в челюсть. Я собирался драться за то, чтобы меня лечили, ребро болело так, что я сам едва не падал. Я всё продолжал орать, что мое сердце останавливается, плюясь кровью, заливавшей подбородок.
И тут я снова увидел Моргана, на этот раз за стойкой. Замерев на секунду, я увернулся от рук санитара и выскочил из приемного отделения. Оглядевшись, я увидел полицейскую машину, заворачивающую за угол, и бросился за ней. Надо было им сказать, что меня преследуют. Сказать, что меня не хотят лечить.
Только бы успеть, пока сердце еще бьется.
Я свернул в переулок, ловя сине-красные отблески на стенах домов, и, воя от боли, помчался следом. Я почти догнал машину, как на моем пути, прямо перед лицом, возник… кулак. Я не успел затормозить, перед глазами резко вспыхнули звезды, а сразу за ними меня накрыла темнота. Я не успел даже боли почувствовать, моментально отключившись.
***
– Вот черт…
Первое, что я почувствовал, открыв глаза, – адская головная боль. Я не сразу понял, где нахожусь, из-за боли всё вокруг смазывалось. Сначала я узнал запах, исходящий от подушки, – лаванда, а когда с трудом сел, увидел хозяина квартиры.
– Придурок, – поприветствовали меня.
Следом за приветствием последовал подзатыльник, правда слабый. Но даже этого хватило, чтобы я поморщился, застонав от боли. Ричи присел рядом и приподнял мою голову за подбородок. Челюсть отозвалась болью, ничем не меньше головной.
– Терпи, – строго сказал друг, одним движением вправив мне выбитую челюсть.
Послышался щелчок, раздавшийся в моей голове ударом колокола, и я заорал от волны боли. Перед глазами опять взорвался фейерверк, я едва не отключился снова. Ричи хмыкнул и приложил к моей щеке что-то холодное. Даже не приложил, а шлепнул. На поверку это оказался кусок мяса, свинины, если точнее. Так я впервые в жизни получил леща куском свинины.
Я упал обратно на подушку, прикрыв глаза. От холода стало немного легче. Через пару минут Ричи принес мне таблетку от головы, и я выпил ее, радуясь колесу, как младенец конфетке.
Нормально функционировать я смог только часа через три, поев и выпив еще одну таблетку: хоть есть и не хотелось, но этот изверг не дал мне выпить таблетку на голодный желудок.
Сев на кровати, я растрепал волосы. Ричи валялся на полу перед открытым окном и читал книгу. Я хотел что-нибудь сказать, но не решался заговорить. Помнил о произошедшем я несколько смазано, но было жутко стыдно. А еще непонятно. У меня была куча вопросов, и они в конце концов пересилили стыд.
– Ричи… эм… спасибо, – выдавил я.
Говорить было немного больно, но терпимо. Друг поднял на меня глаза, долгую минуту просто смотрел на меня, потом закрыл книгу и со вздохом поднялся, сев рядом. Критично меня осмотрев, он фыркнул.
– Идиотский вопрос, конечно, но ты как? – спросил он.
Я неопределенно повел плечами.
– Бывало и хуже. Слушай, я…
– Ты придурок. Причем полный, – кивнул Ричи, перебив меня. Правда он улыбался, и у меня немного отлегло от сердца.
– Как ты меня нашел? И… где? – немного помолчав, спросил я. Ричи фыркнул и упал на кровать, заведя руки за голову.
– Я, вообще, мимо ехал, как увидел, что ты несешься к госпиталю. Я прям жопой почувствовал, что тут что-то неладное, поэтому пошел за тобой. Я даже успел увидеть чудесную картину погрома и чуть не получил по лицу.
Он хохотнул. Я отвел взгляд. Я смутно помнил, что ударил санитара. Или санитаров.
– А потом ты помчался за копами. Я испугался, что тебя сейчас там и примут, поэтому поехал следом. Чуть-чуть обогнал, а потом вырубил на дороге. Мне показалось, что так будет проще. Не думаю, что ошибся, решив, что ты не будешь со мной разговаривать.
Я вздохнул и потер виски.
– В госпитале мне помогать не захотели. Я думал, что у меня ребро сломано, – тихо протянул я. Рука сама собой легла на ребра. Они были целы. – А до больницы за мной… гнались и…
– Алекс, – перебил меня Ричи, приподнявшись на локтях, – никто не гнался за тобой. И в госпитале тебе предложили пройти к врачу, но ты начал всё крушить.
– Неправда! Я же видел, как он за мной несется!
– Кто?
– Морган! – я резко повернулся к другу.
Ричи уже хотел что-то ответить, но только выдохнул и покачал головой. Сев, он положил руки на мои плечи и внимательно посмотрел в глаза.
– Ал, Морган в Чикаго. Никто не гнался за тобой. Да и он бы вряд ли гонял за тобой по Торонто один.
Я открыл и закрыл рот пару раз.
– Но он был не один. Он был…
Я осекся. Что я хотел сказать? Что известный адвокат преследовал меня в окружении адских псов? Серьезно?
Ричи приподнял брови, и я вздохнул.
– Ладно, ты прав, – сдался я и потер ноющую челюсть. – А рука у тебя тяжелая.
– Занимался борьбой в детстве, – отмахнулся Ричи, но рук с моих плеч не убрал. – Сколько ты принял, а? Насколько я знаю, так выглядит передоз амфетамина. Ты же говорил, что уменьшил дозы.
Я опустил голову, позволив волосам закрыть лицо. Я-то уменьшил дозы, но у нас был повод.
Лилию с Розой кинули с деньгами, а там была довольно крупная сумма. Тома уволили с работы. Они позвонили мне, и мы вчетвером решили, что необходимо надраться до отупения. Девочки пили водку с содовой, Том глушил ее просто так. А я не хотел алкоголь, поэтому я сделал себе пару треков, слегка увеличив дозу. А потом еще пару треков, потом еще немного. И меня накрыло: я больше не мог сидеть на месте, звуки и свет стали искаженными и непонятными. Мы вышли с Томом на улицу покурить, и я поймал привычную паранойю. Только в этот раз было похоже на шизу. Не думаю, что этот самый повод стоил того, и он точно не был оправданием, но всё было так. Я рассказал всё это Ричи и пожал плечами, старательно пряча глаза.
Друг цокнул и поднялся.
– Короче, я тут сейф купил, смотри.
Внезапно.
Я вскинул голову, ошарашенно глядя, как Ричи снимает с квадратного предмета простынь. Под ней и правда оказался сейф с кодовым электронным замком, маленький, примерно полметра в высоту. Но я совсем не понимал, к чему Ричи мне об этом сказал. Он присел перед сейфом, набрал комбинацию, а потом, обернувшись, подмигнул мне.
– Вот твой телефон, – он продемонстрировал мне мой мобильник, достав его из кармана, – вот твой паспорт, а вот ключи от этой квартиры.
Он сложил все вещи в сейф и захлопнул его. Поднявшись, он сел на него, вытянув ноги, скрестил их и, похлопав стенку сейфа, усмехнулся.
– Пока ты беспробудно дрых, я выбросил весь твой порошок. Там в тумбочке осталось немного травы. Продуктов я накупил на недели две, а то и три. Дверь закрыта, а мы на десятом этаже, – ровно произнес он.
Я нахмурился.
– И к чему ты это всё? – осторожно поинтересовался я. Пока что всё выглядело, как похищение.
Ричи усмехнулся еще шире.
– Пока ты не слезешь с этой дряни, я не выпущу тебя из квартиры. Хочешь ты этого или нет.
