Buch lesen: «Антанати. Первородная», Seite 26

Глава 47. Дроу.

Что значит родиться дроу?

Это значит быть совершенным и смертоносным оружием в руках Великой Паучьей Праматери. Быть бесстрастным и при этом кровожадным. Вот что значит родиться дроу.

А что значит родиться дроу и при этом ещё и мужчиной?

Это значит что помимо всего прочего, ты ещё и должен стать послушным рабом в своём же роду. Прислуживать женщинам и принимать от них всё, от похвалы и до наказания.

Я родился в знатной семье, благородных жриц богини Праматери. Надо ли объяснять что эта каста была самой жестокой в своём деле. Даже каста ночных охотников и воинов небыли настолько жестоки в воспитании своего потомства.

Дроу не владеют магией. Всё что у нас есть – это благодать Богини Паучихи. Она дарует своим детям сверх регенерацию, долголетие и особый дар, который позволяет общаться с духами природы. Но бывают и такие случаи, когда у дроу появляется магический дар. В возрасте десяти лет у потомка может появиться дар к магии тьмы или контроля, но самым редким и опасным считается магия крови. Для дроу она является самой опасной, так как на два других вида магии у дроу есть природное сопротивление. Магия же крови пробивает все барьеры и подчиняет всех беспрепятственно.

Моя судьба решилась, когда в возрасте девяти лет, у меня появился именно магический дар крови.

Воспитание в моём роду было и без того невыносимым – вечные физические тренировки и истязания, пытки и травмы, служение женщинам и бесконечные унижения. Поняв что стоит только старшим дроу узнать что у меня появилась магия, да ещё и крови, меня бы ждал настоящий ад. И я хранил эту тайну, скрывал свою магию долгих пять лет. Пока однажды магия не вышла из под контроля и не ударила в полную силу одну из моих старших сестёр.

То что происходило со мной следующие десять лет, даже вспоминать тошно. Меня лишили имени, прав и свобод. Все десять лет я провел в антимагических кандалах. Моё воспитание ужесточили настолько, что в какой-то момент я понял что теряю рассудок. Боль от извечных пыток я перестал ощущать, как и перестал обращать внимание на унижения со стороны каждого существа, которое мне попадалось на пути. Ровно до того момента, пока моя родная мать не выдала меня жрицам культа, как очередную жертву на алтарь богини Паучьей Праматери.

Это стало последней каплей для меня. Я был готов терпеть всё – пытки, унижения, насилие, всё. Но я не хотел умирать. Я отчаянно хотел жить, пусть даже в качестве самого грязного и ничтожного раба, но жить!

В ночь перед жертвоприношением, сила во мне вскипела настолько, что я окончательно расстался с рассудком. Магия крови заполнила меня до краев, сводя с ума, заставляя желать смерти для всех, кого я увижу, а воспитание дроу позволило мне привести это в исполнение.

Это была кровавая ночь.

Я вырезал всю свою семью. Весь род, который «воспитывал» меня. И весь клан жриц культа богини Паучихи.

Убить дроу, для самих дроу не считается преступлением, если только это случается с мужчинами. Однако, это не касается женщин. Если просто поднять руку на женщину-дроу, то это уже будет прямой дорогой на смерть. Убить женщину-дроу – это смертный приговор в любом случае. А самая болезненная и унизительная смерть для дроу – это смерть от солнечных лучей.

Меня держали взаперти ещё около года, прежде чем я понял, что смерти мне не избежать. Я не хотел умирать на жертвенном камне, но теперь я должен был умереть на поверхности под лучами солнца.

День, а точнее ночь, когда меня вывели на поверхность из глубоких пещер Нар-Тарад, я впервые в жизни увидел лунный свет. Было полнолуние и, холодный и тусклый свет луны казался нестерпимо ярким. Для чувствительных глаз дроу это было невыносимое сияние, но почему-то мне оно не причиняло дискомфорта. Наоборот, я наслаждался яркостью мира. Осознал насколько было темно в пещерах Нар-Тарада, и как мне оказывается не хватало именно этого сияния.

Меня приковали к какой-то одиноко стоящей скале и оставили там. Первой моей мыслью было то, чтобы действительно умереть. Но чем дольше я наблюдал за тем, что происходило вокруг меня, тем сильнее хотел выжить.

Ночь в лесу оказалась настолько оживленной и богатой на события, что я от изумления забывал как дышать. Звери, птицы и даже насекомые, всё это я видел впервые. И то что я видел мне ужасно нравилось. В пещерах Нар-Тарада из живых существ были только хищные боевые ящеры и бесконечные полчища пауков. За всю мою жизнь они надоели настолько, что вызывали приступы тошноты.

Так я провёл всю ночь. Неподвижно наблюдая за ночной жизнью леса, до самого рассвета.

Каково же было мое удивление, когда я понял что солнечный свет не причиняет боли, что его яркий свет не режет глаза и не выжигает кожу, как то говорили мои сородичи, которые однажды побывали на поверхности при свете солнца и умудрились выжить.

Мне было приятно тепло что принесло с собой солнце, его свет был хоть и ярким, но приятным для глаз, а ещё я увидел всё то многообразие красок мира, что бывает только под сиянием солнечных лучей.

Я выжил.

Не было больше причины оставаться на месте, как и небыло причины возвращаться в пещерный город. Я сломал себе обе руки чтобы выбраться из антимагических кандалов. Было не очень приятно, да и кровь хлестала с такой силой, что окропила всё пространство вокруг скалы. Однако, регенерация дроу уже через минуту остановила кровь, а к вечеру того же дня и руки исцелились полностью.

Я оказался один на один с самим собой в окружении неизвестного мне мира. Но я был жив. Я был свободен.

Именно тогда я дал себе клятву, что убью любого кто ко мне прикоснётся, кто ударит или унизит меня, а ещё убью любую женщину, которая попытается завладеть мной. И до недавнего времени я искренне считал что смогу выполнить эти клятвы.

Следующие тридцать лет я учился жить по человеческим законам и управлять магией крови. Как оказалось, на поверхности очень ценилось мастерство дроу. Убийства, шпионаж и пытки – всё чему меня научили в Нар-Тараде дало мне твёрдую почву под моими ногами. Моя слава дошла даже до гильдии убийц в столице и они не замедлили связаться со мной. Мне нравилась моя новая жизнь. Никто не мог сравниться со мной в моём ремесле, никто не хотел вставать у меня на пути, а если и находились такие безумцы, то они долго не жили.

Всё изменилось в одну ночь. Вся моя жизнь и всё моё самообладание пошли прахом, когда я встретил её.

Человеческая девчонка привлекла моё внимание ещё издалека, когда вошла на трибуны подпольной арены в сопровождении Крысы – самого гнусного, жадного и беспринципного барыги. Она показалась мне настолько хрупкой и невинной, что мне вдруг захотелось её защитить – небывалое желание для дроу.

А когда объявили о том, что это дитя будет сражаться на арене, я словно попал в болото, потому что я тоже должен был участвовать в этом. И в отличии от других бойцов, я не оставлял в живых ни одного своего соперника. Оставалось только молиться всем знакомым мне богам о том, чтобы девчонка выбыла на первых этапах. Впрочем, моим надеждам не суждено было сбыться. Человечка победила всех с такой лёгкостью, что даже у меня вдруг проснулся азарт. Но к моменту выхода на арену я принял решение, что её я оставлю в живых – это было моей первой ошибкой и нарушением, данной самому себе, клятвы.

Я старался быть нежным и милым с ней. Но что-то пошло не так и магия крови во мне взбунтовалась, сначала она захватила контроль над моим телом и попыталась воздействовать на человечку. Я даже успел испугаться, что моя магия причинит хрупкой девочке вред, но этого не произошло. Вообще ничего не произошло… Магия крови её успела только коснуться, облизнуться и вернуться обратно ко мне, поджав хвост.

Секунду – две и безумие снова захлестнуло мой рассудок. Магия требовала крови, её крови…

Пришёл я в себя, только когда моё тело перестало двигаться. Не знаю что девчонка сделала, но она не только осталась в живых после схватки со мной в обезумевшей форме, но и умудрилась победить и обездвижить меня. Забытые чувства беспомощности и унижения, вновь отозвались во мне тягучей смесью злости и возбуждения. Но не только я странно реагировал на неё, моя магия, которая была даже кровожаднее чем любой из дроу, вдруг превратилась в пушистого зверька и мурлыкала, стоило только подумать о человечке.

С той ночи она заняла все мои мысли. Я следил за ней незримой тенью и не мог понять, что именно я хочу сделать с ней. Дроу во мне желал подчиниться ей, служить как верный пёс, магия крови желала слиться с ней в одно целое, а разум твердил – убей. И чтобы разобраться в себе, я решил понаблюдать за ней, понять что так сильно влечёт меня именно к ней, и как теперь мне стоит поступить.

Я последовал за ней в лес Олдонора. Она была в окружении мужчин и в сопровождении странного зверя, который притворялся лошадью. Я следовал за ней буквально по пятам, наблюдал и анализировал. Не на шутку забеспокоился, когда она ушла в лес совсем одна. Стоило только на секунду выпустить её из вида и почти потерял в густых зарослях кустарников. Чтобы найти её, я забрался на деревья и уже сверху выискивал её фигурку, а когда нашёл, чуть не свалился с ветки.

В свете луны и тусклых звёзд, она стояла обнаженная по пояс в воде и обтирала тело, смывая дорожную пыль. Я наблюдал как заколдованный, не в силах отвести взгляд или отвернуться, тело словно парализовало, и дышать получалось через раз. В каком-то бреду я наклонился чуть вперёд… и тут же дал дёру оттуда. Инстинкты дроу вопили об опасности, но не для неё, а для меня. Задней мыслью понял что это было охранное заклинание. И мысленно порадовался тому что не попался никому на глаза… что не попался ей на глаза. От чего-то, мне не хотелось чтобы она знала, что я видел как она купается в озере.

Дальше я старался держаться ещё дальше от их отряда. Передвигался в основном по деревьям, перепрыгивая с ветки на ветку, и спал тоже на них. Именно поэтому я увидел всё, что творилось в штабе рыцарей.

Когда этот подонок ударил человечку, уже тогда я точно знал что и как с ним сделаю. Всё внутри меня просто вопило о том, что этот человек должен умереть самым унизительным и грязным способом.

Я дождался когда отряд, вместе с человеческой девчонкой и караваном, уедут из штаба рыцарей, и под покровом ночи навестил зарвавшегося мудака. Я с болезненным удовольствием расправился с ним, и как вишенку на торте, смаковал его боль и отчаяние. Но провозился слишком долго, и в следующий раз, нашёл человечку только в столице.

Нашел её практически только по запаху её магии. Поселился с ней в одной гостинице и снова наблюдал. А когда понял, что она меня узнала, то как-то само собой пришла мысль что нужно с ней хотябы просто поговорить.

В какой момент обычное желание подойти и познакомиться с ней, трансформировалось в охоту, я даже сейчас плохо понимаю. Помню лишь то, что она пыталась от меня скрыться, и ей почти это удалось, а я с маниакальной настойчивостью следовал за ней и найдя её в переулке, просто потерял над собой контроль.

Дальше всё как в тумане – подвал, антимагические кандалы, разговор и это её спокойствие… Раз десять за весь наш разговор хотел укусить её, но её слова и предположение что я влюбился, настолько выбили почву из под моих ног, что я раскраснелся как кисейная барышня. Стрелой вылетел из подвала и поднялся в свою комнату, что находилась в гильдии воров. Сел на кровать и закрыв лицо руками, просидел так несколько часов к ряду.

«Неужели и вправду влюбился?» – сам себя спрашивал и сам не понимал что на это ответить.

Дроу никогда не влюбляются. Дроу служат своим женщинам и боготворят Паучью Праматерь. Ни о какой любви и речи быть не может, когда дело касается дроу. Так меня учили. Но что это тогда за чувство что огненной лавой течёт по венам, что приторной патокой оседает на кончике языка? Что это если не любовь?

Когда наконец я решил вернуться в подвал, то девушки там уже небыло. Я окончательно озверел и потерял последние крупицы здравомыслия. Несколько человек и один полуэльф попали под мою горячую руку, когда я пытался выяснить куда делась человечка. Но никто её не видел и мне пришлось сделать вывод, что сбежала она сама, каким-то образом сняв оковы.

Следующие несколько дней я словно одержимый боролся сам с собой. Внутренний голос твердил: «Убей! Нельзя нарушать клятву! Она тебя почти поработила, она достойна смерти!»… «Нет. Моя магия признала в ней свою частицу, она должна жить и достаться мне!»… «Ха! Она снова сбежит от тебя! Ты себя в зеркало-то видел?! Ты-дроу! Безжалостный убийца, похититель и ко всему прочему маг крови! Да она возненавидит тебя!»… «Запереть? Может у меня получится лишить её свободы? Тогда она не сможет жить без меня и останется со мной навсегда!»…

Я так устал от этих внутренних диалогов, что снова начал следить за ней. И в этот раз нашёл её в переулке поздней ночью. На неё напали стражники, угрожали ей, а она словно и не боялась их, но поведение было вялым и каким-то заторможенным.

Когда понял, что именно эти имбецилы хотят с ней сделать, тело пришло в движение само собой. Я резал, кромсал вспарывал и протыкал… вокруг не осталось ни сантиметра, где бы небыло и капли крови. А что она? Испугалась? Закричала? Нет. Она только устало вздохнула, отчитала меня за «грязь», что я развёл в подворотне и … вытерла моё лицо своим передником.

Этот нехитрый жест, заставил пробежаться по моей спине, толпу мурашек. Я замер и в таком состоянии простоял некоторое время, пока девчонка колдовала, убирая трупы и кровь со стен и тротуаров. И я бы даже смог с ней немного поговорить, но человечка покачнулась и не сделав и пары шагов, просто уснула на ходу.

Пока нес её до башни мага, передумал всевозможные мысли, но так ничего и не надумал. В голове снова образовался бардак, который на этот раз я решил убрать. Я взял несколько заданий в гильдии на зачистку. И на некоторое время в голове стало тихо и спокойно. Однако, стоило только вернуться в город, снова начались наваждения.

Сам не понял как оказался в её спальне, почему моя рука лежала на её шее и что за бред я нёс.

А потом случилось что-то совсем неожиданное. Она меня поцеловала. Просто коснулась губами на доли секунды, и слегка дотронулась до мочки уха, а мне показалось что в меня молния попала. Я настолько растерялся, что просто ушёл.

Нужно было успокоиться, снова проветрить голову и наконец-то уже решить что делать с этими чувствами, что поселились в моем сердце.

На моё счастье, в гильдию пришло несколько запросов на мои услуги и я решил что нужно отвлечься на работу, чтобы выкинуть из головы всё ненужное и разобраться в себе.

Время пролетело быстро. Я брал задание в гильдии, выполнял его, возвращался и снова брал новое задание. Я даже не особо следил за днями, что пролетали словно один, пока не оказался пойман в дурацкую, глупую ловушку.

Я попался как какой-то новичок и соответственно был закован и допрошен. Допрашивали меня, конечно же пытками. О, я даже слезу пустил от нахлынувшей ностальгии. Я, в антимагических кандалах, пытки, унижения, насилие… всё это навеяло воспоминания о Нар-Тараде. И как не странно, они же и привели меня в чувства. Захотелось вновь увидеть лицо человеческой девчонки и поцеловать её уже по-настоящему.

Однако, стоило только мне вернуться обратно в Весаль, как первое что я увидел – это костёр и горящую в нём мою первую и единственную любовь.

От шока я оцепенел. Да, я думал о том чтобы убить её своими руками, но сейчас, когда я смотрел на нее в дыму и огне, я наконец-то понял, что никогда не смогу причинить ей вреда.

Её громкий крик вывел меня из ступора и тело уже было рванулось ей на помощь, как вдруг, черный дым окутал меня с ног до головы и меня поглотила самая что ни на есть, живая тьма. Голова закружилась, ноги потеряли опору и тошнота подкатила к горлу. Но мгновение или два и я уже стоял совершенно в другом месте.

Я оказался в тесной камере в тёмном подвале, где горела только одна жаровня. В камере напротив завывал оборотень, раза в два выше и шире меня в плечах, почти полностью трансформировавшись в зверя. А в коридоре между нашими клетками, из чёрного дыма, появился бледный темный маг в чёрной мантии.

– Ты зачем меня остановил?! – не выдержал я и пнул железные прутья решётки.

– Так было надо. – Глухо отозвался маг и вынул какой-то конверт из-за пазухи. – Это была её воля…

Глава 48. Оборотень.

Альфа.

Каждый кто рождается в клане волков мечтает стать альфой. Неважно кто ты, мальчик или девочка, маленький ребенок или уже взрослая особь. Все в клане волков тайно надеяться что они смогут занять место вожака.

Все, кроме меня.

Всё потому, что с раннего детства мне вбивали в голову одну простую истину – третий щенок в помёте никогда не станет первым.

У меня есть два старших брата и все мы являемся сыновьями самого сильного вожака за всю историю клана. И этот титул, должен был занять мой старший брат Ра о т. Однако, как только он вошёл в возраст определения, стало понятно что он – самый первый сын – омега.

В помёте самого сильного вожака, самый первый сын, оказался самым слабым… это пошатнуло всю иерархию клана волков. От Раота отвернулись все: мать, отец, даже средний брат Кил а р, хотя они с Раотом были даже дружнее чем со мной. Раот стал изгоем в нашей семье.

Что значит быть изгоем в клане волков? Это значит стать слугой в собственном доме, делать всю грязную работу и питаться объедками со стола вожака. Незавидная участь для любого волка и вдвойне унизительная для первенца альфы.

Килар должен был занять место Раота и унаследовать место вожака в стае, так как он шёл следующим по старшинству. И вот, когда и у Килара пришёл возраст определения, вся стая возликовала – Килар, второй по старшинству сын, оказался альфой.

За то время, пока Раот был изгоем, а Килар ещё не вошёл в возраст определения, я и Раот стали чуточку ближе. Я иногда помогал ему с работой и приносил не объедки со стола, а нормальную еду, ну, а Раот учил меня читать и писать. В тот период, казалось мы сравнялись с ним, и не смотря на то, что он был старше меня почти на восемь лет, брат относился ко мне как ко взрослому.

Но стоило только объявить что Килар альфа, как жизнь в семье перестала быть для меня чем-то спокойным. Раот перестал быть со мной добрым. Он всё чаще запирался в библиотеке или уходил в лес, оставляя свою работу на меня. А я не мог ему отказать, ведь мой возраст определения наступит только через семь лет, а до того момента я даже за полноценного оборотня не считался.

Однажды утром я проснулся от жуткого крика. Весь дом стоял на ушах, мать упала замертво, а отец был убит горем. В тот день умерли двое: Килар, отравленный неизвестным, и мать, не перенёсшая такого горя. Убийцу Килара искали больше года, но так и не выяснили кто это был. Однако, со смерти матери и брата, мне стало страшно проводить время с Раотом, как и перечить ему.

Долгих семь лет ничего не происходило, всё шло своим чередом. Отец, так и не оправившись от смерти матери и ребёнка, решил оставить пост вожака клана, как только найдётся достойный альфа. Раот всё это время вел себя тихо и незаметно, как и полагается омеге. Но как только он услышал волю отца, снова начал проводить всё свободное время в библиотеке. А я не на шутку испугался. Ведь до дня моего определения, оставалось всего лишь пара месяцев. И я боялся, что если я стану альфой, то Раот отравит и меня.

В день моего определения, Раот внимательно наблюдал за приготовлениями. У меня же, от его цепкого взгляда, спина покрывалась холодным потом. В тот день, я ничего не пил и не ел из чужих рук, тщательно обнюхивал то что удавалось достать из еды и пил только сырую воду из общего колодца. Но это не помогло мне избавиться от страха. Тогда я решил напрямую поговорить со своим старшим братом.

Я нашёл его в момент, когда Раот готовил для отца ритуальные принадлежности. Он спокойно протирал нож и чашу, аккуратно ставя их на серебряный поднос.

– Брат Раот. – я нерешительно вошёл в церемониальную комнату. – Брат… я не хочу быть альфой… – на это Раот лишь фыркнул – … поэтому, брат, прошу тебя, если я окажусь альфой, пожалуйста не убивай меня…

– Не убивать тебя? – его тихий, спокойный голос и холодный взгляд пробирали до мурашек. – Но… что же тогда делать?

– Я сбегу! Хочешь? – мне казалось, что Раот немного смягчился и решил что смогу с ним договориться. О, великая Волчица, как же я ошибался… – Только оставь меня в живых…

– Хочешь жить? – Раот бесстрастно смотрел как я отчаянно киваю головой. – Тогда тебе не стоит проходить ритуал… ведь я уже смазал нож ядом.

От этих его слов, у меня подкосились ноги. Ритуал определения, состоял из двух частей: сначала не определившемуся режут ладонь и набирают его кровь в чашу, а во второй части чаша должна изменить цвет: осталась неизменно белой – значит омега, стала розовой – бэта, а если окрасилась в цвет крови – альфа. Раот не просто не хотел чтобы я был альфой, от убьёт меня даже в том случае, если я окажусь бэтой или, как и он сам, омегой. В его плане я обязательно умру. В тот момент я это чётко осознал.

Тогда, я бросился ему в ноги и на коленях умолял сохранить мне жизнь. Говорил что не хочу не только быть альфой, но и ритуал проходить не буду, что место вожака по праву должно быть его, как старшего сына. Уж не знаю почему, но Раот в конце концов смягчился. Он погладил меня по голове, ласково улыбнулся и сказал, что как вожак стаи, он исполнит моё желание. В тот день, он отвёл меня глубоко в лес и там, на торговом тракте, продал первому проезжавшему каравану. В день своего четырнадцатилетия я стал рабом.

В первом же городе, который попался нам на пути, меня перепродали вдвое дороже. Меня забрал малоприятный тип с бородой и проколотыми ушами. Он владел заведением в какой-то глуши. Таверна больше походила на сарай, а на верхнем этаже продавали женщин.

– Как зовут?

– Анлак.

– Будешь просто Лак.

Это был первый и последний раз, когда меня о чем-то спросили, я назвал своё полное имя и, первый и последний раз, когда мне позволили говорить. Я проработал в таверне пять лет. За всё это время, в свой адрес я слышал только приказы и ругань, а иногда, когда мой хозяин напивался сильнее обычного, он домогался меня, но не получая желаемого просто избивал. Регенерация оборотней всегда выручала в такие моменты и синяки сходили очень быстро. Но через полгода, после того как мне исполнилось двадцать лет, хозяин снова решил использовать меня в качестве раба для утех, и на этот раз, он был более чем серьёзен.

У меня получилось отбиться от него, но высокой ценой – я трансформировался в зверя и лишил его глаза, выцарапав когтями.

Наказания я не избежал. Хозяин отрубил мне фаланги пальцев рук, как только вернулся из лечебницы. А когда мои увечья зажили, то продал работорговцу. Так началась бесконечная смена хозяев, а с ней и новые унижения.

Из-за того, что новый хозяин боялся что я могу его укусить, он вырвал мои клыки. Следующий разозлился на то, что я ответил ему не достаточно бодро и отрезал мне язык и кончики ушей. Но самым ужасным днём, стал для меня тот день, когда меня купила женщина по имени Ферани. Она оказалась самой жестокой хозяйкой, и истязала за любую провинность. У неё был муж, но она очень часто посещала бордели. И вот однажды, муж узнал о её похождениях и запретил выходить ей из дома. Но даже тогда она нашла выход – насиловать рабов.

Первым в её постель попал мой ровесник, который работал у неё ещё до моего появления. Он не продержался и недели. Хозяйка замучила его до смерти, при этом скрыв всё от мужа и стражей порядка. На его место взяли девушку из деревенских, которую, как и меня продал родной брат.

Как только выбор хозяйки пал на меня, я понял, что невредимым из этой ситуации я не выйду. И так оно и случилось, на третий день, после того как хозяйка удовлетворила свою похоть и наигралась со мной вдоволь, нас застал её муж. Обезумевший, он избил свою жену, а меня лишил возможности размножаться – по простому: кастрировал.

Я провалялся с лихорадкой около недели, но хвала Великой Волчице, я родился оборотнем и мои новые увечья зажили без серьезных проблем. Однако, стоило мне пойти на поправку, как муж хозяйки продал меня чёрному работорговцу. С этого момента я понял, что не смотря на увечья, насилие, побои и многое другое, у меня была относительно хорошая жизнь. Потому что первое что сделал работорговец – это нацепил на меня магический ошейник. Теперь я стал не просто рабом, теперь я был для окружающих не лучше собаки.

Со мной и вправду обращались не лучше собаки… я забыл что значит постель, не просто мягкая перина на удобной кровати, но и в принципе как место для сна. Теперь мои ночи проходили с деревянной клетке на сырой земле. Еда была отвратительная, и в большинстве своем состояла из объедков. Иногда перепадал кусок плесневелого хлеба или полусгнившие фрукты и овощи, но в основном это была пустая похлёбка из того, что не досталось скоту.

Работа моя стала в разы труднее. Весной и летом, меня временно продавали на фермерские угодья, и заставляли работать с рассвета и до глубокой ночи. Осенью я в большинстве своем чистил конюшни и загоны со скотом, а вот зимой меня часто продавали обратно, так как содержать такого раба как я, было дороже, чем покупать раз в год нового.

Так я прожил ещё пять лет, и в свой двадцать восьмой день рождения, впервые попытался сбежать из рабства. Эта попытка почти увенчалась успехом, но только «почти». Ошейник на меня надели не просто так, это я понял слишком поздно. Он не только блокировал магию оборотней, но и отслеживал местонахождения рабов. Ожидаемо что меня поймали и вернули работорговцу. Я получил наказание и пробыл в клетке без еды и воды неделю. Будь я человеком, то умер бы ещё тогда, но я не человек, и мне предстояло выжить.

После этого я предпринял ещё три попытки к побегу и каждый раз меня возвращали, и снова запирали без еды и воды. Последней каплей терпения работорговца стала моя попытка убить себя.

– Раз ты так жаждешь смерти, волк, – рычал он на меня, в паузы между побоями, – я тебе это устрою! Устрою, но для начала наживусь на твоей собачьей шкуре!

Через два дня меня забрали на арену, где проводились нелегальные бои. Там каждый боец был рабом, и каждого ждала неминуемая смерть. Я словно попал в ад.

Раз в неделю нас толпой загоняли на большое круглое плато где-то под землёй, давали в руки оружие и заставляли биться не на жизнь, а на смерть.

После первой битвы я предпринял ещё одну попытку к бегству, но как и ожидалось, благодаря ошейнику меня быстро нашли и в качестве наказания, вывели на бой с чемпионом арены. В тот раз я едва выжил, получил несколько глубоких ран и потерял приличное количество крови. Но на этом мои хозяева решили не останавливаться. Бой с чемпионом Я провёл слишком хорошо и зрелищно, поэтому в обычную «кучу малу» меня решили не возвращать, а дальше продолжали кидать от одного чемпиона к другому. Я убил шестерых, прежде чем вновь решился на побег. Я даже придумал способ, чтобы ошейник перестал работать сутки или двое.

У меня получилось. Я целую неделю жил в лесу, скрываясь от рыскающих искателей работорговца и на какой-то момент я почувствовал волнующий запах свободы, уже представлял как у меня получится снять рабский ошейник и вновь вернуться к спокойной жизни.

Не тут то было…

На восьмой день я угодил в медвежий капкан. Чистая случайность стала моим билетом в один конец до пункта назначения «вечный раб». И так бы оно и было, если бы мой хозяин, в порыве гнева за потерянные деньги, которые должны были принести мои бои, не отрубил мне ступни. Он ещё долго ругался и бесился, но отрастить конечности никому не под силу. Теперь я стал для него бесполезен.

Когда я только стал рабом, меня продали за одну серебряную монету, когда меня продавали в последний раз, я стоил три медных. Меня просто продали умирать к какому-то столичному работорговцу. Он долго упирался, но в итоге купил меня, приговаривая при этом, что его сторожевым собакам не лишним будет погрызть свежие кости.

Меня кинули в подземелье где небыло ни окон, ни стен, ни пола, в деревянной клетке было сыро и душно. Меня совсем не кормили, воды тоже не стали давать. Раны на месте ступней заживали медленно и болезненно. Меня лихорадило и я часто терял сознание. Я даже не понимал сколько прошло времени после того как я оказался здесь. В памяти проносились воспоминания моей жизни, о таких теплых и беззаботных днях в детстве, о матери, которая хоть и любила больше всего Килара, но и мне не забывала давать частичку своей любви. А потом эти воспоминания переросли в кошмары, где Килар раз от раза падает замертво, хватаясь за горло, как Раот медленно и методично смазывает ритуальный нож ядом, как меня кромсают один хозяин за другим… и тут, словно в горячечном бреду, мне видится она…

Словно теплый лучик солнца, теплее даже материнской любви, она освещает всё вокруг себя белым сиянием и протягивает ко мне свои руки…

Адская боль пронзает моё тело так внезапно, что на долю секунды я прихожу в себя и вижу двух незнакомых людей за яркой завесой света. Мужчина и женщина. Мужчину я не могу разглядеть, но образ женщины, а точнее молодой девушки, врезается в мою память, словно острый нож. Но в следующий момент я снова возвращаюсь в беспамятство.

Со временем стало чуточку легче и я вроде бы даже почувствовал своего зверя. Он твердил мне одну навязчивую мысль: «Моя! Моя! Моя!»

Очнулся в незнакомом месте, в мягкой кровати. Во рту саднило, всё тело ломило, но я чувствовал себя гораздо лучше. Даже смог подняться и сесть на кровати, опустив ноги вниз и нащупав ступнями мягкий коврик.

Ступнями…

Я несколько минут рассматривал свои ноги не веря что они целы и невредимы. Потом почувствовал что и на руках пальцы более чувствительны чем обычно. Я поднял руки к лицу и не без удивления рассматривал и их. Облизнул пересохшие губы и впал в ступор окончательно. Язык был на месте. Весь. И даже клыки оказались там где я привык их чувствовать.

– Если интересно, то могу дать зеркальце.

Её голос врезался в душу и та словно бы запела ей в ответ. Изнутри начало подниматься неизвестное мне до сих пор чувство. Волк во мне нетерпеливо порыкивал. К своему стыду я понял что происходит, но слишком поздно.

Меня лихорадило. Это был гон. У оборотней, в клане волков, мы называли это состояние брачной привязкой – это когда самец и самка запечатлелись на душах друг друга, таким образом, что каждый больше не мог прожить друг без друга и дня. Завершением привязки и создания истинной пары, считалась физическая близость между избранными в звериной форме. И я свою форму не удержал… а моя избранная и вовсе не была оборотнем. Последнее больше всего беспокоило. Человеческое тело не способно выдержать силу и мощь звериной формы, а также не факт что она тоже почувствовала привязку душ.