Buch lesen: «Сборник рассказов», Seite 6
– Давайте здесь! – полузадушенно хрюкала в нос приземистая плотная тень,
прижимающая к груди вопящий и отчаянно вырывающийся сверток.
– Здесь неинтересно, – увещевала ее другая тень, высокая, худая, вооруженная
лопатой. – Пойдемте лучше на армянскую сторону. Там удобно – там памятники!
– Давайте быстрей! – басила третья тень, самая крупная и широкоплечая,
увенчанная неестественно маленькой головой. – Магистр с нас три шкуры сдерет, если мы к двенадцати не поспеем!
– Я уже не могу его держать! – жалобно хрюкал низенький толстяк. – Он
брыкается!
– Ну так сверни ему шею, – лениво посоветовал здоровяк.
– Ни в коем случае! – худой решительным жестом вручил здоровяку лопату. –
Жертва должна быть живой до последнего! За мной!.. – кусты сирени с шелестом
сомкнулись за его спиной. Раздраженно ворча подчиненные двинулись следом.
– …Копайте быстрей! – худой, патетически вздымая к луне длинные руки,
пританцовывал на краю разверстой могилы.
– Быстрей, как же, – жалобно ныл толстяк. – Эту яму, небось, вшестером полдня
копали, а нас только двое! Ты бы помог, что ли… Прыгаешь там…
– Я жертву караулю, – торжественно возвестил худой и удобно уселся на
могильный камушек, рядом с дергающейся в мешке жертвой.
Здоровяк в разговоре не участвовал – он вгрызался в землю с одержимостью
бульдозера. Видимо его подстегивала вероятность расправы, что учинит магистр в случае
опоздания. В ближайших кустах кто-то заворочался. Троица вмиг замерла на месте. Даже
жертва перестала извиваться в своих путах… Тишина… Лунный свет задумчиво скользит
по надгробьям, выхватывая из небытия лица умерших, запечатленных скорбящими
родственниками. Череда теней, даты… Пунктир жизни и смерти…
– Ч-что это было? – шепотом спросил худой, прижимаясь к краю ямы с
подельниками.
– Ерунда! – пророкотал здоровяк, утирая пот со лба. – Собака какая-нибудь. Копаем
дальше?
– А я слышал, что кладбищенские собаки покойников едят, – дрожащим голоском
проблеял толстяк.
– Тебе что за дело до этого? Ты ведь еще не покойник. Так и копай поживей.
Работа вновь закипела. Худой, затравленно оглядываясь по сторонам, пересел
поближе к влажно мерцавшему в лунном свете отвалу свежевыкопаной земли… В
наступившей тишине треск сучьев в таинственных и мрачных сиреневых зарослях
прозвучал как выстрел. Все трое вздрогнули и переглянулись.
– Н-не нравится мне это, – тяжело дыша пискнул толстяк.
– Нравится – не нравится, копай моя красавица, – подбодрил его здоровяк, но к
своему занятию возвращаться не спешил. Густые заросли со слабо мерцающими в
их глубине светлыми памятниками против воли притягивал взгляд. – Менты это, -
неуверенно произнес он, опираясь на лопату. – В засаде.
– Если бы, – с надеждой хрюкнул толстяк.
48
Из зарослей послышался глухой рокот, явно враждебного характера.
Гробокопатели задрожали. Дрожь эта, мучительная, неконтролируемая, рождала слабость
в конечностях и ощущение противной сосущей пустоты в животе…
Внезапно поднялся ветер. Шелест листвы звучал голосами, возмущенными,
гневными, укоряющими. «Зачем вы пришли?! Зачем тревожите наши кости?!Зачем
нарушили наш покой?! Вам здесь не место! Живые! Живые! Жи-и-ивые!…
Здоровяк шумно сглотнул, невидящие его глаза устремлены были в одну точку. Он
силился что-то сказать и не мог. Рукой, дрожащей как осиновая ветвь, указывал куда-то
между памятниками и крестами. Худой с Толстяком словно завороженные синхронно
повернулись в ту сторону. Там, слегка покачиваясь над землей, в густом коконе
светящегося мерцающего тумана, плыл огромный оскаленный череп с пустыми мертвыми
глазницами…
– Мама-а!!! – дружно в три глотки заорали копатели и ринулись куда глаза глядят, гигантскими скачками преодолевая препятствия в виде оградок, гробничек и
столиков со скамеечками. У разрытой могилы сиротливо валялись две лопаты и
сверток с обреченно притихшей жертвой…
Степан Михайлович, мужчина серьезный и рассудительный, приставленный главой
администрации блюсти порядок на местном кладбище, имел один серьезный недостаток –
любил выпить. Тягу это свою к недозволенному он прекрасно осознавал и боролся с ней
как мог. Но иногда мог не очень… Работа у него была тихая и спокойная. Когда никогда
мусор по дорожкам собрать, траву покосить, сирень приструнить, чтобы не разрасталась.
Дом у самого места работы, так сказать. Все бы ничего. Но последнее время сатанисты
стали пошаливать. То крест повалят, то памятники похабщиной изрисуют… Это в
администрации считали, что орудуют сатанисты. Степан Михайлович был непоколебимо
уверен, что все это шалости местной детворы. Хочешь не хочешь, а за порядком надо
следить. Приняв для сугреву самую малость и прихватив на всякий случай монтировочку, Михалыч пошел совершать свой обход подведомственной территории. Шел он
неторопливо, чокаясь с оградками, ведь многих здешних обитателей он знавал лично…
Куда-то как назло запропастился пес Макся, верно убег подружек проведать…
Сторож, приговаривая себе под нос, углублялся в заросли по натоптанной тропинке.
Дикие, нечеловеческие вопли привлекли его внимание.
– От, паразиты, совсем распоясались! – Михалыч перехватил монтировочку
поудобнее и сунул фляжку во внутренний карман камуфляжной куртки. – Ну,
стервецы! Я до вас доберусь!..
Треск ломаемых веток нарастал. Михалыч еще на всякий случай позвал собаку, в
надежде, что тот не пошел далеко и шляется между могилок.
– Ма-акс! Макся! Сюды, мальчик! Ко мне!
И тут сторож увидел ЭТО! Прямо на него, как в замедленном кино, гигантскими
скачками несся мерцающий в лунном свете огромный череп! Монтировка выпала из
ослабевших пальцев.
– Свят, свят! Да что же это?! – Михалыч неумело перекрестился. – Да чтобы я еще!
Да в рот больше не возьму!… Макся! Максик! Иди ко мне, мальчик! – жалобно
взвыл сторож.
Светящееся нечто с удвоенной энергией ринулось на него. Крики и треск заглохли
вдали…
За день до описываемых событий.
Евгений З., председатель местного литературного объединения «Поиск», восседал
в своем кресле, небрежно закинув ногу за ногу. В его руках была развернутая газета «Свет
49
маяков», поверх которой виднелся лишь рыжеватый хохолок на макушке. Председатель
был возмущен до глубины души.
– Это же черт знает, что за свинство! – восклицал он.
В штаб-квартиру объединения вошли двое. Наталья Ф. и Евгения Т., обычно
откликающаяся на прозвище «Багира». Девочки, как всегда, пришли на еженедельное
заседание объединения, но никого, кроме пылающего возмущением председателя, не
обнаружили.
– Как мило! Мы первые, – лениво мурлыкнула Багира, опускаясь в ближайшее к ней
кресло.
– Привет, Женя, а где все? – Наталья энергично грохнула на стол увесистую папку
со своим новым романом.
– Я распустил всех на летние каникулы! – возвестил Евгений, выныривая из-за
газеты. – Нет! Ну вы читали эту гнусность? Я считаю нашим долгом непременно
вмешаться!..
– Какие каникулы, Женя? – возмутилась Наталья. – У нас же работы непочатый
край! Сборник надо править! О чем ты думаешь, в конце концов?
– Он статью прочел в «Свете» про сатанистов, – негромко промурчала Багира,
любуясь ногтями на левой руке. – Возмутительно, конечно, но что ты предлагаешь?
– Какую статью? – поморщилась Наталья. – Вы про погромы на кладбище? Но при
чем здесь мы? Это дело милиции!
– Наша милиция, как всегда бездействует! А на кладбище, между прочим, и твои
родственники лежат! – Евгений сделал трагическую паузу. – Как культурные люди, мы должны вмешаться.
– Женя! Это не в нашей компетенции! – попыталась увещевать расходившееся
начальство Наталья. – Что мы можем сделать в конце концов, организовать пикеты
между могилок? Это же нереально!
– Класс! – восторженно прищурилась Багира и потянулась с чисто кошачьей
грацией. – Пикеты на кладбище! Это надо куда-нибудь вставить…
– Я предлагаю рейд! – Евгений воздел к потолку указующий перст. – Запиши, Ната,
– он поискал глазами Наталью М., своего верного секретаря. – Ах, да, я забыл, что
все на каникулах… – тут же исправился он. – Рейд на местность с целью
выявления!
– Я ночью на кладбище не пойду! – категорично заявила Наталья, тряхнув челкой.
– И зря! – мило улыбнулась Багира. – Будет очень интересно. Смотри, пожалеешь
ведь!
– Что мы будем там делать? – жалобно воззвала к остаткам разума своих не в меру
воодушевившихся компаньонов Наталья. – Вот смотрю я на вас – как дети, право!
А тебе, Женечка, вообще хоть на Марс, лишь бы делом не заниматься! И ты тоже
хороша, – обрушилась она на подругу. – Любительница-экстремалка! А если это и
впрямь сатанисты? Чем ты от них отбиваться будешь? Фотокамерой?
– Зачем же фотокамерой, – хищно прищурился Евгений. – Девочки, у меня созрел
план! Помните, Юля как-то приходила с чем-то таким блестящим на лице…
– Знаю! – подхватила Багира, ее обычная ленивая томность испарилась и сейчас она
больше, чем когда-либо напоминала пантеру на охоте. – Светящийся гель для
дискотеки! У моей племянницы такой! В любой парфюмерной лавке – хоть
завались! Всех цветов радуги! В свете фонарика так мерцает – милое дело!
– Гель, говоришь, – задумался Евгений. – Безвредный? – подозрительно
осведомился он.
– Моя племянница до сих пор жива и регулярно ходит на дискотеку.
50
– Вы спятили! – убежденно воскликнула Наталья. – На вас жара плохо действует!
Вы что, собрались натереться этой дрянью и порхать по кладбищу, изображая
приведения?! Детский сад!
– Привидения! – глаза Багиры пылали голодным охотничьим огнем. – На
кладбище! Это круто!
– Женька! Опомнись! – воззвала к здравому смыслу подруги Наталья.
– Девочки! Никаких привидений, – официальным тоном изрек Евгений и поднялся
из-за стола. – Итак, сверим часы!
– 13.00, – автоматически сообщила Наталья.
– Ох, опять спешат! – председатель пощелкал по циферблату своего «Ролекса».
– Ты, Жень, в своем репертуаре. И жить торопишься и чувствовать спешишь, -
Багира удостоила ленивым взглядом экранчик своего сотового телефона.
– Отлично! Встречаемся в 21.00 у центральных ворот. При себе иметь гель и
колбасу. Колбасы захватите побольше!..
Смеркалось. Троица любителей литературы с объемистыми пакетами в руках
сошлась у центральных ворот городского кладбища.
– О, Наталья! – улыбнулся Евгений. – Сказала, что не придешь…
– Я друзей не бросаю. К тому же за вами явно нужен присмотр. Опытного
специалиста.
– Что ты придумал? – нетерпеливо поинтересовалась Багира. Она
предусмотрительно переоделась в черные джинсы и водолазку. – Если навести на
мне рисунок скелета – получится неплохо!
– Никого разрисовывать не нужно, – успокоил всех председатель. – Точнее, почти
никого.
Он с таинственным видом обернулся к ограде и негромко позвал:
– Максик! Максик! Иди сюда, мальчик! А чего я тебе дам!..
В дыру в заборе с трудом протиснулось огромное угольно-черное чудовище.
– Колбасу, – с видом хирурга на важной операции, не глядя на ассистентов,
протянул руку Евгений.
– Женька! Ты спятил! – прошептала Наталья в ужасе. – Он отхватит тебе руку по
самую шею!..
Багира с готовностью зашуршала пакетами, извлекая требуемое.
Пес приближался, дружелюбно виляя хвостом. Макс – помесь ротвейлера и
мастифа, несмотря на устрашающую внешность, характер имел дружелюбный и
незлобивый. Будучи воспитанным хозяином в духе коммунизма и товарищества, очень
любил человеческое общество и всячески его искал. Однако стоило ему приблизиться, как
представители хомо сапиенс моментально исчезали, неверно истолковывая улыбку
собаки, как злобный оскал. Колбасу Макс любил еще больше, чем человеческое общество.
– Я эту псину в прошлом году приметил, когда зама главы по сельскому хозяйству
хоронили, – шепотом пояснил Евгений. – Вся администрация на похороны
приехала… А песик тут бродил в это время. Ну мы и познакомились. Это сторожа
местного собака.
– А хозяин не хватится? – Багира, осмелев, вовсю гладила пса по могучей
мускулистой спине. – Да на нем же верхом кататься можно! – восхищенно заметила
она. – Представляешь, Наташ! Я с распущенными волосами на фоне луны, верхом
на этом звере! И жуткий хохот!
51
– Лучше не надо! – содрогнулась Наталья. – Покойники могут не выдержать.
Откопаются и убегут.
– Девочки! Не время острить! – поторопил их Евгений. – Мы сюда по делу пришли.
Кататься верхом – это в следующий раз. Мажьте его быстрее, я придержу.
В четыре руки Максу придали мерцающий вид, пока он весело чавкал колбасой.
Надо сказать, что даже Наталья влюбилась в собаку, хотя в целом мероприятие ей по-
прежнему представлялось весьма сомнительным.
Схоронившись в боковой аллейке, троица ждала своего часа.
Кладбище днем и кладбище ночью – это, как говорят в Одессе, две большие
разницы. Днем этот тихий скорбный уголок может вызывать различные чувства: от
печали до благостного умиротворения. Однако ночью, кем бы вы ни были, изо всех этих
чувств остается одно: СТРАХ! Страх тоже бывает разным. Вмораживающим кровь в вены, доводящим до обморока, просто заставляющим нести всякую околесицу. Страх на
кладбище – вещь иррациональная. Одно лишь сознание того, что под твоими ногами, под
слоем щебенки на аллейке, под сенью безмолвных памятников, крестов и надгробий
находятся останки сотен людей, заставляет тебя броситься на шею первому встречному
живому человеку, будь он хоть трижды маньяк! Хотя, покойники-то и лежат тихо и, в
общем-то, никого не трогают…
В одиночку, разумеется, никто из нашей троицы и близко к кладбищу не подошел
бы. Коллектив – великая сила! А присутствие рядом кошмарного, выкрашенного
светящейся краской пса, действовало даже успокаивающе. По крайней мере, Багира, словно очутившись в своей стихии, развлекалась вовсю. Именно она-то и предложила
пройтись по кладбищу в поисках нарушителей. И долго искать их не пришлось. С Максом
пришлось преизрядно повозиться. Он уже успел привязаться к новым знакомым и их
колбасе и никак не мог понять. Зачем это нужно покинуть их, идти к совершенно
незнакомым людям, от которых пахнет лишь сигаретами и разрытой землей. Пинать и
бить огромную собаку никому из наших литераторов и в голову не пришло, а на ласковые
просьбы он не реагировал. Копатели же были близки к завершению своих неправедных
трудов. Выход из положения нашла Багира. Она разыскала в пакете чудом уцелевший
кусок колбасы и героически двинулась в сторону вандалов, практически по-пластунски.
Если учесть, что от близкого контакта с перемазанной мерцающим гелем псиной, ее руки, одежда, лицо и волосы обрели явно потусторонний свет, выглядело это все жутковато.
Подкравшись близко (охваченная азартом охотника Багира даже про суеверный
страх позабыла!), она метнула колбасу во врага, как связку гранат во вражеский танк, и
негромко скомандовала псу:
– Фас!
Знал ли Макс команды, или просто не хотел делиться колбасой, но он помчался в
нужную сторону. Дальнейшие события развернулись с прямо-таки киношной быстротой.
Враг позорно бежал. Евгений с Натальей а азарте погони трещали кустами и могильно
завывали на два голоса.
Макс мчался за удирающими гробокопателями. Ему было весело. Столько людей
вовлечь в свои игры до этого еще не удавалось. В суматохе погони, услышав голос
любимого хозяина, Макс сменил траекторию, и подбежал к нему. И долго не мог понять, почему обожаемый хозяин отмахивается от него палкой…
Когда все благополучно выяснилось, и Михалыч был приведен в чувство, усажен
на ближайшую скамейку и облизан преданным и любящим псом, обнаружилось
отсутствие Багиры.
– Куда она могла деться? – недоумевала Наталья.
52
– Главное – зачем? – вторил ей Евгений.
– Где могила раскопанная? – переводя дыхание, поинтересовался Михалыч. – Може
упала туда, в суматохе-то?
– О, Боже! Сломала себе что-нибудь! – Наталья в ужасе представила себе страдания
подруги в могильной яме, верхом на истлевшем гробу. – Бежим!
– Не так быстро! Не так быстро! Не поспеваю я! – причитал сторож, когда все
стремглав ринулись обратно со светящимся Максом во главе.
Может они и заплутали немного, ибо луна скрылась за тучу, а в темноте по
кладбищу особо не набегаешь.
– По-моему, мы здесь уже пробегали! – сообщил запыхавшийся Евгений,
привалившись к чьей-то оградке. – Во-он там памятник белеется!
– Где? – Наталья прищурилась.
Азарт погони сходил на нет, и зябкая жуть этого места понемногу просачивалась в
душу.
– Да вон же, вот, – нетерпеливо махнул рукой Евгений.
Белесое мерцающее пятно двинулось на них сквозь кусты.
– Ах ты, Господи! – забормотал сторож и включил фонарик, выхватывая из
темноты мерцающую фигуру девушки, в груди которой пылали потусторонним
светом два огромных зеленых глаза!
– А, вот вы где! – сказал знакомый голос. – Эти сатанисты хотели кота замучить!
Наталье сделалось очень уж нехорошо.
Говорят, именно после этого случая, кладбищенский сторож Степан Михайлович
Шматько бросил пить. Совсем.
53
РОДОВОЕ ПРОКЛЯТЬЕ.
Когда шестой раз ломаешь каблук на одном и том же месте – это начинает
напрягать. На сей раз жертвой стали зимние сапожки на шпильке. Крушение, как и всегда, произошло напротив памятника Пушкину в одноименном городском парке. Да что же это
такое?!
– Александр Сергеевич, мстите вы мне что ли?! – не сдержалась я от проявления
чувств. – Но за что?! У меня за вас по литературе всегда пятерка была!… – поэт пребывал
в молчании и лишь загадочно улыбался.
Нда, ситуация. До спасительной скамейки прыгать и прыгать. Сломаю вторую
шпильку. На работу уже опоздала. Как попасть домой – это еще придумать надо… Вот уж
угораздило! Ну, Пушкин, ну… А впрочем, причем же здесь Пушкин? Хотя, шесть раз
сломать каблук и не где-нибудь, а возле конкретного памятника – это уже тенденция, как
говорит наш Димасик. Димасику что ли позвонить… Пусть выручает. Единственный
мужчина, которому ничего не грозит при общении со мной. Не успела я нацокать на
мобильнике димасиков номер, балансируя на одной ноге, как подбитая цапля на болоте, поблизости возник симпатичный молодой человек. Та-а-к, начинается.
– Девушка! Вам помочь?
– Благодарю вас, лучше не надо, – твердо и решительно ответила я, памятуя о том, чем закончились предыдущие «вспомоществования».
– Но вы же вот-вот упадете! – не унимался незнакомец.
– Мне сейчас помогут.
– Извини, Мариночка, – зазвенел в трубке долгожданный димасиков голос – никак
не могу подскочить! Я в травматологии сижу, ногу сломал. Гипс сделают, тогда может
быть…
Интересно, как этот несчастный собирается с загипсованной ногой вести машину?
– Вот видите, – правильно понял ситуацию незнакомец. – Позвольте, я вас провожу.
«Пусть только проводит, – сказала я себе, – только проводит и все! Я даже не хочу
знать, как его зовут!»
– Меня Вадим зовут, а вас?
– Марина…
– Морская… красивое имя.
– А главное, редкое какое, – в тон ему отозвалась я.
Ситуация неумолимо выворачивалась из-под контроля. Уже через пять минут мы
оживленно болтали, через двадцать он назначал мне свидание. А попробуйте сохранять
дистанцию, когда вы полувисите на молодом человеке, потому что из двух ног у вас
только одна работает нормально, а на вторую вы едва опираетесь из-за сломанного
каблука!
Добравшись домой, я позвонила на работу и покорно выслушала развернутый
монолог шефа на тему необязательности некоторых сотрудников и подозрительного
количества различных проблем, генерирующихся вокруг их персон: открытых люков, падающих самолетов, бэнши в подвале…
Так, а теперь сменить обувь и срочно в травму к Димасику. Я больше не могу
оставаться с проблемами один на один!
В травматологию успела как раз вовремя. Мой друг ковылял мне навстречу,
постукивая новенькими костылями по гололеду. Левая нога была заключена в скорлупу
гипса.
– Димась, ну как ты ухитрился-то? Или это моя карма повлияла?
– Что ты, Мариночка, это не карма, это Валерин идиотизм. Ты к этому никакого
отношения не имеешь.
Валерий – это друг Димасика. Достаточно близкий, чтобы ноги ломать.
54
– Как получилось-то?
– Машину чинили, – нежно улыбнулся Димасик, пояснять не стал, видимо, чтобы не
переходить к банальным ругательствам. – А у тебя что случилось? Опять… – Он окинул
меня понимающим взглядом поверх очков в тонкой оправе. – Знаешь… Поехали ко мне, чаю напьемся – во всем разберемся.
– Поехали! – я вызвала такси. Димасик – моя лучшая подруга с детства. В школе я
защищала его от хулиганов, а теперь он подрос, возмужал, отслужил в армии и уже я
прячусь за его спиной от житейских неурядиц. В дружбе с Димасиком масса плюсов: я
могу быть твердо уверена, что если нас пригласят на вечеринку, он не придет в точно
таком же платье, и оно будет смотреться на нем лучше, чем на мне, и он уж точно не
уведет у меня моего приятеля, особенно в свете последних событий… Вот именно их-то
мы и обсуждали за чашкой чая в уютной димасиковой квартире.
– Подозрительная какая-то случайность получается, – глубокомысленно изрек он, и поправил очки.
– Пять раз, – я потерла виски пальцами. На мониторе димасикова компа расцветал
многоцветьем веселенький график моих сердечных дел. Я бы раскрасила его черным. Ибо
дела сердечные у меня, если честно, были не очень… Особенно в последнее время.
Стоило с кем-нибудь познакомиться, как происходило нечто из ряда вон выходящее, и я
вновь оставалась одна. Самое безумное: все мои знакомства начинались со сломанного
каблука у памятника Пушкину в одноименном городском парке…
Дело даже не доходило до серьезных отношений. Какие там отношения! Жертва
номер 1 Сергей: лето прошлого года, попал под автобус, слава Богу, остался жив. Мы
были знакомы с ним буквально дня три не больше. Жертва номер 2 – Игорь – методично
падал в канализационные люки. Это было бы смешно, как говорят в Одессе, если бы не
было так грустно… Его хватило на две недели. Жертва номер 3 Славик. Очень хороший
парень. Был укушен собакой. Уверял, что встретил вервольфа. Больше я его не видела.
Как знать, может, та собака и впрямь оказалась вервольфом… Четвертый – Стас просто
исчез без объяснения причин. А пятого – Сережу увели цыгане!
– Димась, скажи, я страшная?
– Да ну что ты, Мариночка, вовсе нет, ты у нас просто красавица!
– Толстая? Дура, с которой не о чем поговорить?
– Нет, нет и нет!
– Тогда почему?!
– Понятия не имею, – честно ответил он, снял очки и протер их специальной
салфеткой. – Тут явно что-то не так…
– Да уж… Впору к цыганам на рынок бежать и просить – снимите порчу, яхонтовые
мои, ручки позолочу и зубки золотые вставлю.
– Ты думаешь, это порча? – Димасик тонко улыбнулся. Он-то уж в подобные вещи
отродясь не веровал. Димасик у нас твердо верит лишь в одну религию: что-то типа да
здравствует Windows и Билл Гейтс пророк его.
– Ой, Димыч, давай не будем…
– Давай, – на редкость легко сдался он. – Ты устала, а я и того больше. Давай, как в
старые добрые времена, постелю тебе на тахте в зале. Не бескорыстно, разумеется –
завтра отвезешь меня на работу, я ведь теперь инвалид. Машина пока твоя. Согласна
поработать моим личным водителем?
– Любой каприз за ваши деньги, на вашей машине, шеф, – я чмокнула его в щеку, -
все-таки славный парень мой Димка! Жаль только девушки его совершенно не
интересуют…
Мои родители довольно давно и прочно обосновались в городе белых ночей –
Питере. Посему мне нет нужды звонить им и сообщать, что я ночую у подруги. С другой
стороны, иногда грустно – в пустой квартире никто не ждет… Так, вот об этом сейчас не
надо. Я уютно устроилась на знакомой с детства тахте и спокойно уснула. Снилась мне, 55
впрочем, какая-то ерунда. Александр Сергеич Пушкин собственной персоной в питерской
квартире родителей, указывал на портрет покойной ныне прапрабабушки и,
многозначительно улыбаясь, громогласно возвещал: «…То была Наина!».
Проснулась в холодном поту и с колотящимся сердцем. Раннее утро. На паласе
возле книжного шкафа лежала раскрытая книга. На ней огромный черный котяра. Светил
в мою сторону зелеными фарами глаз и буквально гипнотизировал…
– Димааа! – Заорала я нечеловеческим голосом. Закрыла глаза, изо всех сил
ущипнула себя за ногу, открыла глаза. Кот и не подумал исчезать. По-прежнему сидел на
книге, обернув лапы пушистым хвостом. Я не стала сдерживаться. Помчалась к Димасику
в спальню, прямо в чем была. Тут не до приличий! У Димки НЕ БЫЛО НИКАКИХ
ДОМАШНИХ ЖИВОТНЫХ! НИКОГДА!
Когда я ворвалась к Димасе под одеяло, он таки проснулся. Немного обалдел, не
без того, разумеется. Раньше мы как-то с ним не доходили до подобных отношений.
– Ммариночка, – одной рукой он безрезультатно пытался нашарить очки на
тумбочке, – что случилось? – При этом другой рукой старательно запахивал на груди
пижамную куртку. О! И что, интересно знать, я там должна была такого увидеть?!
– Дима! В зале – черный кот!
– Кот? Какой кот? У меня нет никакого кота…
– Так вот и я о том же! А кот сидит! На книге!
– Тебе приснилось. Успокойся.
– Пойдем, посмотришь!
– ХХосподи, – мученически простонал он. – Прости, я не одет. На гипс пижамные
штаны не лезут…
– Да фиг с ними, со штанами! – рявкнула я. Вот зануда, я лично совсем без
штанов… О, мама!....
– Вот мой халат, – дипломатично отвел взгляд в сторону Димыч.
– Спасибо…
В три ноги мы прискакали в зал. Я втайне надеялась, что мой черный мохнатый
глюк испарится под трезвым димасиным взглядом. Куда там! Он просто перебрался с
книги на тахту и возлежал на одеяле вытянувшись во всю свою немалую длину.
– Хм… Действительно, кот… – Димасик вытянул руку по направлению к зверю и
несколько неуверенно позвал – кис-кис-кис…
– Не трогай его! – шепотом предостерегла я.
– Почему? – удивился Димыч.
– Почем ты знаешь, может это и не кот вовсе…
– А кто?!
– Откуда он тут взялся?!
– Через балконную дверь залез, – Димасик пожал плечами. – Чей-нибудь соседский.
Надо напоить животное молоком и поспрашивать соседей на предмет пропажи черного
кота.
– Дверь закрыта. Фомки у зверя нет. Как залез? – осведомилась я.
– Я вчера балкон открывал, проветривал, – снисходительно пояснил Димыч.
– Ты посмотри, на чем он сидел, когда я проснулась! – я подскочила к книге,
лежащей на полу. Взгляд заполошенно метнулся по строчкам –
« Тогда близ нашего селенья,
Как милый цвет уединенья,
Жила Наина. Меж подруг
Она гремела красотою.»
Наина! Имя словно молнией в макушку ударило! Я повернула книгу к себе
обложкой. Ну, разумеется! А чего еще ждать? Александр Сергеевич, милый, определенно
мы с вами чего-то не дорешали в прошлой жизни. «Руслан и Людмила» витиеватыми
56
буквицами значилось на красочной обложке. Книжку я узнала. Сама же и подарила ее
Димычу на какой-то из дней рождения в далеком младшешкольном детстве.
– Вот! – потрясая книгой жестом обвинителя на Салемском процессе, подступила к
этому Фоме неверующему. – А мне еще, между прочим, Пушкин снился и про Наину
говорил… Неспроста, а?!
– Мариночка, солнышко, ты мне еще охоту на ведьм устрой в условиях отдельно
взятой городской квартиры. Только учти, я тебе не помощник по причине инвалидности.
Уверяю тебя, зверь – самый обыкновенный кот! Я сейчас позвоню Сеньке Рыженко из
соседней квартиры… Я ему на прошлой неделе Windows переустанавливал. Совершенно
бесплатно, между прочим. Вот пусть и выяснит, чье это сокровище. И нам польза, и
лампочки в подъезде целее будут…
Кот нахально улыбался в шикарные усы. Моя паника явно его забавляла.
Я честно отвезла Димыча на его фирму. Помогла ему доковылять на костылях от
стоянки к лифту, и от лифта до кабинета. Намучались преизрядно.
– Только оказавшись в такой ситуации, понимаешь, – грустно пропыхтел Дим, – как
в сущности мало приспособлен большой город для инвалидов вроде меня…
– Возьми больничный и сиди дома. Я не могу смотреть, как ты мучаешься. На
крайний случай, ты можешь работать через Интернет…
– Твои слова, да шефу в уши…– в этот момент к нам подбежали два молодых
человека подхватили Димыча под руки и куда-то понесли. – Не забудь вечером меня
забрать, – только и успел крикнуть болезный. Судя по всему, он срочно понадобился
своему шефу.
На работе я обедаю в «Стекляшке». Это небольшая кафешка на Замановском
рынке. Кормят прилично и по деньгам не так уж накладно. Идти недалеко. Наша контора
находится в большом офисном здании как раз напротив рынка. Через площадь перейти, нырнуть под голубой пластик рыночных куполов – и вот она «Стекляшка», между
цветочным павильоном и книжным магазином.
Мне частенько приходится бывать на Замановском рынке. Просто, раз он
ближайший к месту моей работы, я всегда покупаю здесь продукты и все необходимое для
дома. Экономия времени. Вот и сейчас, подумав, что гости гостями, но надо бы и свою
лепту в продовольственную корзину Димасика внести, решила попутно прикупить кое-что
из продуктов. Я таки твердо решила обосноваться у него на какое-то время. А что? Кто-то
должен возить его на работу, если уж ему так хочется изображать из себя мученика и
прыгать по офису на костылях. А мне совсем не улыбается тащиться потом через
полгорода к себе на перекладных. Ведь гаража для его машины у меня во дворе нет…
Погруженная в свои мысли, я свернула в сторону продовольственных павильонов, и тут меня кто-то крепко схватил за руку.
– Постой яхонтовая! – нараспев протянул грудной женский голос. – Послушай, чего
скажу! Всю правду открою, ты не думай! Сглаз на тебе сильный!
Я дернулась, как от удара током. Цыган боюсь с детства. Столько всего про них
слышала! И супертехникой гипноза они владеют. И обобрать человека до нитки им ничего
не стоит. А тут отборная представительница цыганского роду-племени в цветастой юбке
и шали с кистями цепко держала меня за руку и что-то плела о венце безбрачия. Дескать, знает она про мою беду – замуж мне никак без ее помощи не выйти, но она обязательно
поможет, потому что все люди братья и сестры, и нужна для этого самая малость – возьми
денежку, заверни в нее золотую цепочку и золотую сережку из левого уха…
В нескольких шагах позади цыганки и чуть в стороне сидел большущий черный
кот. Зеленые фары глаз очень знакомо гипнотизировали меня взглядом. Да что это за
наваждение такое! «Сгинь, нечистая сила!» – сказала я мысленно. Видимо, не слишком
убедительно. Кот и не подумал исчезнуть. Зато мне вдруг стало очень спокойно. Страх
перед цыганкой куда-то испарился. Я не вслушивалась в ее складную речь. У меня словно
прояснение в голове наступило. Я вдруг отчетливо поняла, что кроме меня кота никто не
57
видит. Однако люди осторожно обходили то место, на котором он сидел. Цыганка на
самом деле молотит языком все, что придет ей в голову, в надежде, что ухо
потенциальной жертвы уловит только то, что непосредственно ее касается. Люди ведь
склонны слышать только себя и только о себе. А незамужних девушек моего возраста по
статистике гораздо больше, чем неженатых парней.
– Руку пусти, – сказала ей – И иди себе…Пока я тебя добром отпускаю. – Согласна, фраза странная. Но именно она подвернулась мне на язык. Черный кот одобрительно
