Buch lesen: «Сага о каджитах: Скрытая угроза», Seite 14

Каджиты молчали. Никто не смел перебивать Кейт. Не еда стала причиной. Каджитка говорила так уверенно, что Нисаба и Дро’Зарим казались с виду весьма задуманными и углубившимися в смысл её слов.

– Все её представления о наших путешествиях, о том, что мы видели – всё это лишь картина, которую она хочет себе нарисовать в качестве утешения от чего-либо, надежды, защиты. Мы ей, и не только ей, показались не просто гостями. Мы ей показались воинами. Ты, я, Нисаба, Джи’Зирр. Все, кто носит оружие. Даже М’Айк после своей победы над волками смотрится внушающе. И не уверена я, что мёд за счёт заведения – безответный жест доброй воли. Они напуганы. Все они. А те, кто у костра, пытаются нажраться, чтобы забыть о своих страхах…

Нордка вернулась с новым подносом. Она расставила наполненные кружки по столу. Кейт посмотрела на неё. Девушка уловила её взгляд. Пронзающий и холодный. Она робко убрала чёлку с лица, что постоянно закрывала один глаз, после чего ушла, не спешно, но и не медленно, предварительно улыбнувшись каджитам. Но Кейт увидела наигранность в этой улыбке. Наигранность, перемешанную с отчаянием.

Каджиты принялись за мёд. В мгновение кружки опустошились наполовину. М’Айк, не озабоченный нагнетающими на душу предположениями, в отличие от Кейт, громогласно рыгнул. Нисаба усмехнулась. Ра’Мирра удивила всех мгновенным опустошением кружки. Однако, до конца она опустошена не была, каджитка не осилила последнего глотка, но всё же словила на себе изумлённые взгляды сородичей.

– Что-то кажется мне, что Кейт права, – посмотрев на свою жену, сказал Джи’Фазир.

– Первым делом нам надо подумать о ночлеге. Хорошенько выспаться. Советую всем разбрестись. Я пойду поговорю с трактирщиком, ну а вы постарайтесь не набедокурить и узнать что-то, что хоть малость может подтвердить догадки Кейт. Нам нужны последние новости с большого мира, – сказал Дро’Зарим, держа кружку в лапе, после чего поднялся.

– Монеты на комнату нам нужны, – отставив кружку, сказал М’Айк Лжец.

– Проклятье!! Шор побери тебя!! – донёсся возмутительный крик норда, эмоционально взбрасывающего свои руки в изумлении и недовольстве.

– Твои септимы – мои септимы, – насмешливо проговорил эльф, забирая у проигравшего норда маленький мешочек тёмно-оранжевого цвета, который сумел углядеть среди бесконечных пьяных тел Джи’Зирр.

– Есть идейка, – проговорил каджит, не сводя глаз со стола, где в самом разгаре происходила игра. – Что-то мне захотелось поиграть.

– Это рискованно, нам нечего ставить, – неуверенно сказала Нисаба.

– Поставлю свой меч. – Джи’Зирр сделал большой глоток, после чего отставил кружку.

– Иного выбора нет. Думаю, щедрость трактирщика закончилась на этой выпивке. За комнату в любом случае придётся заплатить. Дерзай, Джи’Зирр, но будь осторожнее. Не проиграй, – сказал Дро’Зарим, после чего начал тонуть в толпе шатающихся и орущих нордов.

Молодой каджит встал, не спеша обошёл шатающихся певцов, что горланили взахлёб из кружки: пара раз на него находили пьяные и смеющиеся постояльцы, пытались обнять его, что-то бессвязно бубнили заплетающимся языком. Каджит улыбался им в ответ, что-то отвечал, тоже бессвязно, кое-как извивался и медленно пробирался ко столу, остановившись у кучки, что окружила его. Джи’Зирр старался разглядеть что-то сквозь широкие спины, что сомкнулись друг с другом, словно стена. На стол падали игровые кости, слышалась брань одного игрока и насмешка другого.

Дро’Зарим подошёл к стойке. Пожилой темноволосый трактирщик с щетиной на лице протирал серой тряпкой кружку. Он посмотрел на каджита, когда тот, отодвинув стул, уселся, поставил кружку на стол и посмотрел на мужчину. Трактирщик, закончив с кружкой и поставив её рядом с кружкой каджита, перекинул тряпку через плечо и упёрся руками о стол.

– Вечер добрый, – начал Дро’Зарим.

– Привет-привет, гость заморский, – трактирщик улыбнулся. – Вижу, выпивка расслабляет?

– Да, ничто нет лучше нордского мёда в такой вечер, – каджит мимолётно оглядел посетителей через плечо. – Много народу. Часто собирается такой сбор?

– Довольно таки. Можно сказать, что каждый вечер, – трактирщик потёр свой щетинистый подбородок. – У нас есть комнаты, еда, выпивка. Я готовлю, Тори разносит. Приятно видеть орущих посетителей вечерами. Это единственное место в Ривервуде, где огонь согревает душу, а мёд разогревает эмоции.

– Видно, что посетители ни в чём себе не отказывают. Надеюсь, здесь не бывает никаких инцидентов? – каджит взял свою кружку, глотнул, поставил обратно.

– Мордобой – это не преступление, – сказал трактирщик, усмехнувшись и облокотившись локтями о стол. – Это часть веселья, часть вечерней трактирной трапезы. Мы, норды, видим в этом забаву, развлечение. Конечно, всё это происходит спонтанно. Я не разрешаю драться здесь. Желающие выходят во внутренний двор и там колотят друг друга, потом возвращаются в обнимку и упиваются.

– Странный этот обычай – колотить друг друга, ломать части морды, чтобы потом ужраться в обнимку, – Дро’Зарим приподнял брови.

– Не думаю, что кому-то, кроме норда, будет понятен такой досуг. У каждого свои прибабахи в мозгу, – трактирщик улыбнулся.

– Не сомневаюсь. Мы, каджиты, делаем то, что другим может показаться странным.

– И что же, например? – трактирщик сделал заинтересованную мину.

– Ну… – Дро’Зарим почесал затылок. – Порой мы обматываем свои хвосты огромными червями и дразним в водоёмах диких рыб, что выпрыгивают, стараясь ухватиться за этих мелюзгов. При этом не ловим их, лишь балуемся.

– И кто же сказал, что это небезопасно для здоровья? – трактирщик поднял одну бровь.

– Те черви, которые трепещут с каждым новым рыком этих рыб из своих водоёмов.

– Мне кажется, что вы, каджиты, и мы, норды, похожи. Мы упиваемся, идём молотить друг другу рожи, а вы наедаетесь лунного сахара и творите чёрт знает что, при этом с червями общаетесь.

– Что верно – то верно, – каджит засмеялся, его смех подхватил и трактирщик.

Потом они замолчали. Оба смотрели в сторону костра, возле которого толпились пьянчуги, бегала с подносом молодая Тори, то и дело стараясь увернуться от хитрых рук посетителей, что были направлены на её пухлые окружности под поясницей.

– Ну, а какие вести из уголков Скайрима? Нашептывают что-либо ветра? – спустя долгое время спросил Дро’Зарим, держа свой бокал в лапе.

– Ох, кольцо войны сжимается вокруг Вайтрана, – протирая тряпкой стол, ответил трактирщик. – Каждый норовит скрыться от неё как можно дальше, но везде, в любом уголке страны веют стяги Легиона и Братьев Бури, что в последнее время совсем озверели. Рубят друг друга прямиком на крупных трактах. Торговцы опасаются ездить по ним и только лишь от одной мысли увидеть трупы изрубленных глупцов, которые клюют вороны.

– Прискорбно это слышать, – сказал Дро’Зарим, отпил немного. – Война – жуткое дело.

– То-то. Много убытков, а ещё больше убитых по обеим сторонам. Год назад на какое-то время установилось перемирие. Да при чём не шаткое, но ведь тогда была проблема для всех – драконы – и не важно, под каким знаменем ты маршируешь. А сейчас головы полетели, словно камни со скалы. Брат на брата лезет с мечом. Братья Бури усилили натиск. Ходят слухи, что Буревестник готовит крупную военную операцию в центре, дабы захватить Вайтран. Стягивает сюда свои силы. Готовит решительный удар. Легион же посылает сюда свои отряды, дабы не дать Буревестнику занять центр страны. Ярл Балгруф, как бы это выразиться яснее… и не грубо… посылает и того и другого. Но он боится, что Буревестник вот-вот явится у него на пороге и потихоньку начинает позариваться на алые стяги Легиона. Чую, дело ещё то будет.

– Думаешь, перевес в этой игре решит исход войны? – спросил каджит и посмотрел на трактирщика.

– Слишком мягкое слово для обозначения всего этого кровавого безумия. Захват или удержание Вайтрана – это стратегическое преимущество для одной из сторон. Я не воин, и уж тем более не стратег, но это и нашему пьянчуге Эмбри понятно, что только и делает, что нажирается каждый вечер, – ответил трактирщик, положив тряпку на полку в столе. – Здесь пересекается множество путей, находятся фермы. Да и победа одной из сторон в битве за Вайтран придаст авторитет со стороны тех, кто выжидает в этой войне.

– Разве, есть противники силам Сопротивления? То есть Братьям Бури? – спросил каджит.

– Естественно. Многие ярлы и таны видят в желании Ульфрика Буревестника неосознанное варварство, консерватизм, отток от реальных проблем. Считают его жадным до власти эгоистом. И не безосновательно. Ульфрик готов пойти на многое, дабы достичь своей собственной выгоды. А реальная проблема, скажу я тебе, – трактирщик подался вперёд, словно боялся, что его услышат ненужные уши, – это Талмор, со своими остроухими колдунами… Тьфу, Талос прокляни их… Нет врага страшнее, чем эти остроухие выродки. Так постоянно Дельфина говаривала, когда была здесь со мной…

– Кто она? – спросил каджит. – Дельфина? Твоя жена? – с осторожностью в голосе сделал это каджит.

Оргнар тихо вздохнул.

– Раньше мы с ней держали эту таверну. Очень, очень долгое время. Стали друг другу словно родными, но потом нам пришлось разлучиться. Она покинула это место, ушла с одним стариком, который, как я понял, был ей давним знакомым, и ещё одним воином в земли Предела, но перед этим попрощалась, навсегда, – мужчина замолчал на некоторое время, потом продолжил: – Не знаю, жива ли она сейчас, или нет…

Каджит провёл пальцами по своему подбородку.

– Досадное это дело – расставаться с теми, кем дорожишь, – сказал он.

– Очень досадное, – ответил мужчина.

Они замолчали. Песни, крики и шум заполонили большой зал таверны.

– Ну, а кто не поддерживает Ульфрика и его Братьев? – спросил каджит спустя некоторое время.

– Ярл Фолкрита открыто заявил о своей поддержке силам Легиона. Он отослал часть своего войска в Солитьюд после того, как генерал Туллий издал приказ о начале формирования крупного войска для защиты центра страны от посягательства мятежников. Морфал так же симпатизирует силам Легиона, не желая откола страны от Империи. И правильно делает. Однако в последнее время, как я слышал, там разгорается очаг мятежников, недовольных политикой тамошнего ярла. Были даже попытки свержения власти, но посланный в Морфал имперский гарнизон подавил все старания оппозиции, явно призуждываемой Сопротивлением. Маркарт вообще настроен агрессивно по отношению к Ульфрику Буревестнику. Но оно и понятно: кровавую бойню в городе, устроенную ярлом Виндхельма, никто не забыл и не простил, – трактирщик сделал паузу, разлил мёд по бокалам, поставил их на поднос. Тори быстренько подошла, взяла его и устранилась. Дро’Зарим пронаблюдал за девушкой.

– Из лояльных Сопротивлению только Рифтен и Данстар, да Винтерхол. Но Белый Берег, Данстар, то есть, не оказывает поддержку напрямую, лишь поддерживает идеи Ульфрика. Не знаю, возможно, страх связывает руки тамошнего ярла. Кто знает? А Винтерхолд и так находится в постоянном чувстве осады. Помимо проблем насущных, связанных с войной, там своих много, очень прям уж много. Да и Туллий всё норовит захватить Винтерхолд, посылает туда свои части, а те либо от клинков Братьев Бури дохнут, либо от сильных снежных бурь.  Но несмотря на узкий круг единомышленников, я имею в виду связанных с властью, Братья Бури не останавливаются. Половина страны за Ульфрика, на этом и держится его дело. А Легиону оказывают поддержку лишь извне. И то по возможности. Император старается не растягивать свои силы, не уничтожать целые гарнизоны в горах Скайрима. Он то знает, что они ещё ему понадобятся. Но вот Братья Бури этого воспринимать не хотят. Желают всё решить радикально быстро… Не правильно это, я считаю, хоть я и сам норд и остался верен нашим обычаям и традициям.

– Положение хуже некуда сейчас. Воистину тяжёлые времена настали, – сделал выводы каджит.

– Боги испытывают нас, как могут. Нам лишь остаётся смотреть опасности в лицо, жить бок о бок со страхом, – сказал трактирщик. – Надеюсь, я ещё доживу до лучших времён, когда буду видеть расцвет Скайрима. Да и укрепление Империи тоже. Нашей стране нельзя без неё, без Империи я имею в виду. Лишь крепкая держава способна одолеть Талмор, что является врагом всему Тамриэлю.

– Оргнар! – Тори подошла к стойке, поставила свой опустевший поднос и посмотрела на трактирщика. – Посетители требуют жаренных в меду орехов. Закуска кончилась.

– Ну, что ж, тогда придётся прервать нашу беседу. Рад был пообщаться… эм…

– Дро’Зарим, – ответил каджит трактирщику. – Я тоже рад беседе, Оргнар. Надеюсь, она не последняя.

Он встал, слегка поклонился, после чего медленно начал обходить посетителей, устремляясь к большому продольному каменному сооружению посреди помещения, в котором пылал огонь.

Джи’Зирр молча наблюдал за ходом игры, стараясь разглядеть процесс через широкие плечи нордов, что облепили стол, словно пчёлы медовые соты. Лесной эльф с пепельными волосами, заплетёнными в косу, и в зелёной куртке, взглядом изучая норда с ухмыляющейся гримасой, кинул на стол две кости. Они со стуком ударились о древесную поверхность, синхронно прокатились мимо расставленных наполовину наполненных кружек и остановились. На первой кости были отображены четыре точки, а на второй пять. Норд ударил по столу и выкрикнул:

– Во имя Исмира! Это фальшь! Ты жульничаешь!

– Кости крутятся сами по себе и показывают то, что хотят показывать. Они вольны, в отличие от тебя, потому что ты мне снова проиграл. Точнее, опять за весь вечер, – эльф откинулся на спинку стула, глотнул эля и со стуком поставил кружку не далеко от края стола. Его глаза блестели, а губы кривились в улыбке.

– Агр… Шоровы кости, настоящий грабёж… – норд стиснул зубы, достал из кармана маленький мешочек, явно последний, и швырнул его на стол. – Подавись, не буду больше я с тобой играть.

Эльф подался вперёд, лениво протянул руку, взял мешочек ярко-оранжевого цвета, подбросил его, послушал звон томящихся в нём монет. Норд встал, толчком ноги отодвинув стул, взял свою кружку и, расталкивая собравшихся зрителей, удалился. Джи’Зирр заранее отошёл, чтобы не столкнуться с ним.

– Ну вот какой хороший вечер! – сказал эльф. – Думаю, такими темпами я стану богатейшим человеком в Ривервуде, хахаха. Да, не эльфом. Потому что про эльфов нет подобных метафорических высказываний.

– Похоже, ты не так пьян, раз язык у тебя поворачивается весьма остро, – спустя некоторое время каджит вышел из толпы, встал у стула и положил на спинку лапу.

Эльф поднял глаза, его улыбка не спадала.

– Да, ты прав. Хоть я и осушил достаточно много бокалов, но моё сознание чище снега.

– Что ж, тогда думаю, тебе стоит найти противника равного тебе по… чистоте сознания, – каджит усмехнулся. – Обыгрывать пьяных нордов не составляет труда.

Эльф улыбнулся ещё больше, подался вперёд, скрестил руки на столе.

– А ты, видимо, горишь желанием поскорее расстаться со своими наличными и пополнить ряды неудачников, которые уже проиграли мне сегодня немалую долю своих наличных?

– Допустим, я хочу сделать ставку, – ответил каджит.

– М, ну хорошо, – тут же ответил эльф. – Я принимаю твой вызов, хвостатый. Сегодня я точно уйду, пошатываясь в разные стороны. Но не от выпивки, а от тяжести монет у меня в карманах по обе стороны.

Зрители усмехались, глядя то на эльфа, то на каджита, перешёптывались, икали и отрыгивали. Джи’Зирр лишь краем глаз уделял пьянчугам внимание.

– Я ставлю… пятнадцать септимов за первый раунд, пятнадцать за второй и десять за третий. И того моя ставка – сорок септимов. А что ставишь ты, хвостатый? – эльф взял свою кружку и азартным взглядом прорезал Джи’Зирра.

– А я ставлю, – каджит вынул меч из ножен, – свой меч.

Он положил оружие на стол. Столпившиеся зрители с любопытством осматривали меч. Среди отблесков от свечей на пенных жестяных кружках он был темнее самой ночи.

– Если победишь меня, то забираешь его себе. Если проиграешь, то в качестве твоей ставки выпадет его общая стоимость. Как тебе такой вариант, м? Необычный, но ведь нужно как-то разбавлять скудность постоянства чем-то оригинальным? – спросил каджит.

– Ты им угли ворошил? – усмехнулся эльф, отпивая эль и не сводя глаз с клинка.

– Это необычный меч, – каджит подвинул стул ближе, сел, скрестил лапы на столе.

– Что же в нём такого необычного, кроме того, что он похож на погоревшее железо?

– Ты никогда не видел таких клинков и никогда не увидишь, уверяю тебя. Ибо этот меч – реликвия, но не из Скайрима, – каджит усмехнулся, взял чью-то кружку, что стояла неподалёку, отпил, сверля эльфа своими авантюристическими глазами.

– И откуда он? – эльф посмотрел на Джи’Зирра.

– Из глубочайших и темнейших недр далёких земель, – сказал каджит. – Этот меч выкован из обсидиана и имеет свойство мгновенного зачарования, если во время сражения с каким-либо магом заклинание попадёт на него.

Норды чесали затылки, перешёптывались. Эльф приложил пальцы к подбородку.

– Хм. Интересная история у твоей побрякушки. Очень красочно надуманная. Но вид у него и впрямь необычный. Подобных мечей я не видел нигде, даже будучи в Валенвуде. Изрядно уникальный… нестандартный, специфический. Хорошо, я принимаю твоё предложение. Ставлю против меча двадцать септимов.

– Что? Двадцать септимов? Этот меч стоит целых сто. Ни один торговец не обделял его вниманием и не предлагал занижение цен, лишь бы заполучить его, – сказал каджит.

– Хахаха, сто септимов? За это? У тебя хорошее чувство юмора, хвостатый, – засмеялся эльф, его смех подхватили и некоторые из глазеющей толпы.  Каджит осмотрел их, молча и хладнокровно.

– Прости, дружище, – сказал эльф, – но более двадцати септимов этот жестяной уголёк не вытягивает.

– То есть, ты отказываешься от меча, который единственный на этой холодной земле в своём обличье, который сделал бы тебя изрядно уникальным, непохожим на других, выделяющимся обладателем столь нестандартного клинка? – спросил каджит.

– Я не отказываюсь. Но цену, превышающую его реальную стоимость, я не поставлю, – эльф осушил кружку, стукнул ею по краю стола.

Каджит замолчал. Он откинулся назад, почесал себе подбородок. Незаметно к толпе подошёл М'Айк Лжец. Каджит слился с окружением, встав рядом с Джи’Зирром, но за широкой спиной норда. Сидящий в раздумьях каджит уловил присутствие своего сородича. Краем глаза он посмотрел за плечо, не поворачиваясь. После продолжительного молчания Джи’Зирр сказал:

– Тогда, думаю, ты передумаешь, увидев, как меч демонстрирует свои необычные способности прямо здесь, перед всеми собравшимися.

– Сказочки не повысят сумму твоей ставки, каджит, – усмехнулся эльф. – Необычные вещи такими называются ввиду своего внешнего облика, а на деле, я уверен, он ничем не отличается от других, себе подобных вещей.

– Ну, не раскрывать же мне все карты до игры, верно? – ответил Джи’Зирр. – Я лишь рассказал только малую долю того, что видел и того, что знаю сам. А на самом деле неизвестно, какое множество тайн этот клинок скрывает в своём необычном внешнем виде.

– Много болтовни, мало зримого убеждения. Все вы, каджиты, горазды в остроте языка, – эльф откинулся назад, скрестил руки на груди и скептически посмотрел на собеседника.

– Не говори такого, о чём потом можешь сожалеть, эльф, – каджит широко улыбнулся. – Сейчас ты увидишь, как этот клинок лишь от одного моего слова вздымается вверх. И можешь быть уверен, что я не какой-либо колдун бродячий.

– Конечно же нет, – усмехнулся эльф. – Колдунов и магов я видел и все они одеты подобающе, не как отбросы.

Каджит сложил свои брови в недовольной гримасе. М’Айк Лжец понял его план. Тихонько подняв лапу, он начал шептать заклинание себе под нос.

– И так, сейчас вы увидите, как этот меч будет парить над столом, словно сокол над полями и лесами! – Джи’Зирр усмехнулся, скрестив лапы на груди. – Клинок, вверх!

М’Айк Лжец посмотрел на меч. В мгновение он судорожно начал стучать чёрным лезвием по столу, медленно поворачиваясь на месте по часовой оси. Все заохали, с лица эльфа сошла улыбка, его глаза стали изумлёнными. М’Айк Лжец сосредоточил свою волю, изливаемую в произношенном тихим шёпотом заклинании, в этот клинок. Меч медленно воспарил над столом. Оханье толпы стало сильнее, изумлённее. Обратили внимание на творящееся и с других столов, на миг прекратив своё шумное пиршество и громкие песни. Клинок воспарил высоко над головами нордов. М’Айк Лжец понизил тон.

– Ну а теперь, эльф, сейчас посмотрим, у кого из нас одежда превратится в лохмотья отброса. Клинок… – скомандовал грубым, приказным тоном Джи’Зирр.

Меч развернулся остриём по направлению к эльфу. Тот подался назад, ухватившись руками за край стола, сглатывая и не своя взгляда с парящего клинка. Тот медленно подлетел к эльфу, наклонился, остриём приближаясь к его глотке. Толпа заохала ещё сильнее.

– Ладно-ладно, хватит! Ты меня убедил, убедил, чтоб тебя! – нервно вскрикнул эльф, прижимаясь к спинке стула как можно дальше от чёрного острия клинка.

Каджит усмехнулся. Он вытянул лапу и проговорил:

– Клинок, ко мне! – меч послушно подлетел к Джи’Зирру, свободно лёг в лапу. Каджит положил его рядом. М’Айк Лжец слегка вздохнул, перетирая свои лапы, молча стоя за широкой спиной норда.

– Вот и славно, – усмехнулся каджит, довольный своей победой. Он уверенно взял ещё одну чью-то рядом стоящую кружку, глотнул, со стуком поставил её на место. Эльф вытер пот со лба.

– Повторюсь ещё раз: это не всё, на что он способен. Надеюсь, следующий обладатель, который возьмёт его за сто септимов, узнает больше магических свойств и станет могущественным.

– Сорок, – сказал эльф.

– Сто, – повторил Джи’Зирр.

– Сорок пять.

– Сто.

– Пятьдесят.

– Сто.

– Шестьдесят пять…

– Сто.

– Семьдесят и точка!

– Ладно, чёрт с тобой, – согласился Джи’Зирр. – Семьдесят септимов, против этого меча, твоя ставка. И плюс с тебя семь кружек эля, за свой счёт.

– По рукам, – сказал эльф и слегка поник головой. – Тогда играем.

– Вот и отлично. Каковы правила? – Джи’Зирр отложил меч чуть подальше. Эльф проследил за его клинком.

– Правила просты: всего четыре раунда из минимальных. Сначала бросаются кости и полученная сумма умножается на три. Такая ставка очков в игре. Необходимо набрать за броски большее количество очков, не превышая установленных. В каждом раунде даётся возможность по трём броскам. Побеждает тот, кто победит в большинстве раундов. Итак, ясно?

– Яснее, чем чистое небо ясным днём, – сказал Джи’Зирр.

Эльф бросил две кости на стол. На первой выпало пять точек, на второй шесть.

– Одиннадцать. Умножаем на три – получается тридцать три. Такова сумма максимально допустимых очков.

 Эльф достал золотую монету.

– Дракон или император?

– Дракон, – ответил каджит.

Эльф подбросил монету. Монета упала, показав изображение горделивого человека в профиль на золотистой основе.

– Выпал император. Значит, первый ход за мной. Начинаем.

Эльф бросил две кости на стол. На первой выпало четыре, на второй три. Эльф повторил свой бросок ещё раз. На первой кости выпало пять, на второй два. Эльф кинул кости в третий раз. На первой выпало шесть, на второй один.

– Двадцать один, – сказал эльф. – Теперь твоя очередь, каджит.

Джи’Зирр бросил кости. На первой выпало два, на второй три. Каджит бросил кости во второй раз. На первой выпало два, на второй один. Третий бросков костей. На первой выпало два, на второй три.

– Ха, тринадцать! – сказал эльф. – В этом раунде победа за мной.

Каджит молча улыбнулся.

– Бросаю монету, – сказал эльф и подкинул золотой септим вверх. Монета упала на стол, со стуком о твёрдую древесину слегка подскочила, перевернулась, показав на своей золотистой основе изображение дракона, чьи крылья по обеим сторонам были изогнуты в геометрической фигуре, внешне напоминая собой ромб. – Дракон. Твой ход первый, каджит.

Джи’Зирр бросил кости. На первой выпало шесть, на второй тоже шесть. Каджит бросил кости во второй раз. На первой выпало четыре, на второй один. Каджит бросил кости в третий раз. На первой выпало пять, на второй один.

– Двадцать три, – сказал Джи’Зирр.

Эльф бросил кости. На первой выпало шесть, на второй один. Эльф бросил во второй раз. На первой выпало пять, на второй четыре. Третий бросок. На первой выпало шесть, на второй тоже шесть.

– Двадцать восемь. Два-ноль, каджит, – эльф усмехнулся. Джи’Зирр сложил лапы на столе, потупил взгляд.

Эльф подбросил монету.

– Император. Мой ход.

Эльф бросил кости. На первой выпало четыре, на второй четыре. Снова бросок. На первой выпало пять, на второй четыре. Третий бросок. На первой выпало шесть, на второй тоже шесть.

– Двадцать девять, – сказал эльф.

Каджит бросил кости. На первой выпало шесть, на второй шесть. Второй бросок. На первой выпало шесть, на второй четыре. Третий бросок. На первой выпало шесть, на второй пять

– Тридцать три, – сказал Джи’Зирр.

– Повезло тебе, каджит, – усмехнулся эльф и подвинул монету Джи’Зирру. – Тебе достаётся право на судейство.

Каджит подбросил монету. Выпал дракон.

Джи’Зирр бросил кости. На первой выпало шесть, на второй пять. Второй бросок. На первой выпало четыре, на второй пять. Третий бросок. На первой выпало пять, на второй три.

– Двадцать восемь, – сказал каджит.

Эльф бросил кости. На первой выпал один, на второй три. Второй бросок. На первой выпало два, на второй один. Третий бросок. На первой выпало пять, на второй четыре.

– Шестнадцать, мать твою, очков… – процедил сквозь зубы эльф. – И того получается два –два. Ничья, каджит. Право на выбор последнего, пятого раунда.

– Принимаю, – сказал Джи’Зирр, после чего подкинул монету. Выпал дракон.

Каджит совершил бросок. На первой выпало шесть, на второй четыре. Второй бросок. На первой выпало пять, на второй три. Третий бросок. На первой выпало два, на второй один.

– Двадцать один, – сказал Джи’Зирр.

М’Айк Лжец молча стоял в толпе и внимательно следил за ходом игры.

Эльф бросил кости. На первой показалось шесть, на второй шесть. Второй бросок. На первой снова показалось шесть, как и на второй. Во время третьего броска эльф швырнул кости. На первой выпало пять. Вторая кость прокатилась почти до другого конца стола. М’Айк Лжец медленно и незаметно провёл лапой. Кружка, что стояла неподалёку, под общий шум и уставленное всеобщее внимание игроков и наблюдателей вокруг стола на катящуюся кость, слегка, незаметно подвинулась как раз к тому месту, куда катилась кость, встав ей на пути. Та ударилась об неё, откатилась назад. На ней выпало шесть точек. Все замолчали, эльф выпучил глаза.

– Тридцать пять, – сказал Джи’Зирр, откинувшись назад и скрестив лапы на груди. Его дыхание было неровным, учащённым, но после оглашения цифры каджит спокойно выдохнул. – Ты проиграл, эльф. Выпавшая сумма превышает установленную.

Эльф сжал кулаки, слегка ударил ими по столу.

– Ну, – спокойно начал он, – везению когда-нибудь приходит конец, – он достал мешочек с золотом и кинул его на стол. – Вот твой выигрыш, каджит, хотя не знаю, честный он, или нет. Но разбираться у меня нет желания.

Эльф встал, немного потянулся.

– Пора бы закругляться, а то в сон начинает тянуть.

Джи’Зирр взял мешочек, подкинул его в лапе, улыбнулся.

– Ээээгей, ты кое-что забыл, – сказал он.

– Что? Ты победил, каджит, получил награду, а я не получил твоего волшебного меча. Что я забыл?

– Выпивку. Семь кружек пенистого эля вон за тот стол, – каджит указал пальцем.

– Разве мы об этом договаривались? – эльф скрестил руки на груди.

– Конечно договаривались, – Джи’Зирр сунул мешочек в карман и приподнялся. – Но если ты забыл, то помогу тебе вспомнить.

– Нарываешься, хвостатый, блохастый… комок шерсти, – эльф стиснул зубы.

Каджит сжал кулаки и был готов нанести удар.

– Да, было такое в договоре, – сказал кто-то из толпы. Мужчина просунулся ко столу. – Ты ему должен семь кружек эля.

Нашлись и другие, кто поддержал каджита. Эльф зловредно окинул взглядом толпу, потом посмотрел на каджита.

– Ну и ладно, чёрт с тобой. Можешь упиться этим чёртовым элем. Эй, ты, иди сюда! – крикнул он Тори, что обходила столы и забирала пустые кружки. – Вот этим вот за тем вот столом семь кружек эля. Вот плата, – он кинул мешочек. Тот упал прямиком в один из пустых бокалов, что был на подносе у девушки. После чего эльф сплюнул, растолкал толпу, кого смог, и удалился из таверны.

– С победой, дружище, – сказал М’Айк Джи’Зирру, когда те подходили к своему столу.

– Ты не представляешь, что я чувствовал в последние минуты игры. У меня аж сердце к глотке подскочило. Потерять меч и оставить нас без ночлега – вот чего я боялся, а чувство проигрыша нагоняло этот страх, – ответил каджит, сев за стол.

– Кости катились, потому что их кидали, невзирая на чувство страха. Оно здесь роли не играет. Даже дрожащей лапой можно достичь победы в той игре. Нужно лишь оказать на кости воздействие, не важно какое… – сказал М’Айк Лжец, после чего сел рядом. Джи’Зирр посмотрел на него.

– Твоя работа? – спросил он.

– Это наша общая с тобой победа. Мы смогли добиться не только комнаты, но и выпивки, а вот её и несут, – Тори подошла ко столу с подносом, на котором находились заполненные через край пеной эля жестяные кружки. Она расставила кружки, улыбнулась каджитам, М’Айк даже ей подмигнул, после чего устранилась. – Так ещё у нас останутся септимы и на другие расходы, пускай не так много.

– Ого! – изумлённо произнесла Нисаба, подойдя ко столу. – Откуда столько?

– Маленький презент по случаю выигрыша в азартной игре, – сказал М’Айк Лжец.

– Так у тебя получилось? – Нисаба посмотрела на брата. – Молодец, я нисколечко в тебе не сомневалась!

Вернулись и остальные каджиты. Дро’Зарим вернулся последним.

– Отпразднуем же нашу вторую победу, пускай и небольшую, за последние два дня! – произнёс тост М’Айк Лжец.

– А какая же первая? – спросил Джи’Фазир.

– Мы выжили. Вопреки всему, – ответил М’Айк и увлёкся элем, что стекал по его усам.

Каджиты сидели долгое время молча, постепенно осушая свои кружки. Тем временем народ в таверне медленно рассасывался.

– Итак, – сказал Дро’Зарим, – кто-нибудь что-нибудь узнал интересного?

– По-обходила я мимо пьяных нордов и кроме несвязанной речи и громких отрыжек ничего дельного не услышала, – сказала Нисаба.

– Да, среди посетителей оказалось мало кого, кто смог хотя бы связать два слова воедино. И то оба из них относятся к частям тела Тори. Не буду говорить к каким, – сказала Кейт.

– Немногие из тех, кто сидел в отдалении за столами, более или менее трезвы и которых не было слышно весь вечер, говорили об учащённых случаях нападений на путешественников и купцов на крупных трактах, что пролегают через центр провинции. Ярл Балгруф не может отослать патрули для охраны дорог, так как его силы весьма ограничены и все направлены на защиту непосредственно города, – сказал Джи’Фазир.