Buch lesen: «Ветер над пропастью», Seite 14

– Я готов посодействовать, – с готовностью отозвался Василий.

– «Посодействовать» звучит как-то неубедительно, – ответила Ника. – Давай-ка раздобудь бумагу с печатью. Так будет наверняка.

– Пусть будет по-вашему, Никандра Александровна, я немедленно раздобуду такую бумагу. А потом, когда вы вернетесь с мужем домой, хотелось бы встретиться с вами, поговорить о днях минувших, а может и сотрудничество наладить. Я же знаю ваши боевые навыки, а у нас работы непочатый край.

– Предлагаешь ловить бандитов? Нет, я теперь авиатор и без самолетов не представляю своей судьбы. А сейчас, давай неси мандат, да я полечу за мужем, ведь я замужем. Видишь, почти стихи получились.

Василий ушел, а Ника переоделась в летную форму, которая мало чем отличалась от формы амазонок. Общество авиаторов занималось обучением будущих летчиков, состояло из пяти пилотов, шести самолетов и одного начальника, Ника и Вадим тоже числились пилотами, но внештатными и зарплату не получали. Когда у них появился свой самолет, отношения с начальником, Петровым Андреем Петровичем стали напряженными. Общество постепенно преобразовывалось в летную школу и со дня на день должен появиться приказ совнаркома, который окончательно утвердит штатное расписание, руководителя и ведомственную принадлежность некогда вольных авиаторов. А вот частная лавочка Липкиных при школе авиаторов портила всю картину. Поэтому Петров встретил Нику неласково и сразу начал намекать, чтоб они вместе со своим самолетом, летели куда подальше и не отсвечивали на советском аэродроме летной школы. Однако, прочитав мандат ВЧК, быстро сменил тон, вызвал одного из пилотов и дал ему поручение отправиться в город Вольск вместе с товарищем Липкиной, для возвращения самолета и раненного товарища.

К вечеру следующего дня, Ника уже находилась в госпитале города Вольска и рассказывала мужу о жизни своей подруги в Мурманске. Вадим рассказал о своих приключениях, нога постепенно заживала, но управлять самолетом он еще не мог. Впрочем, этого и не требовалось, Ника справлялась с управлением не хуже, а может и лучше. Вопрос был в другом, стоило ли возвращаться в Ленинград, ведь начальник местной милиции звал их на службу, а они пока еще были люди вольные. Но при возвращении, Вадиму ясно дали понять, что вольнице приходит конец, да и самолет будут гонять по казенной надобности, а запчасти за свой счет, поскольку он не числится в парке машин летной школы. Короче, Липкиным было о чем задуматься. Самолет, на котором прилетела Ника, она сразу отпустила обратно, затем сняла комнату в гостинице и занялась лечением мужа.

Начальник милиции, Борис Слепцов, навещал Вадима в госпитале через день и вскоре тот согласился поступить на службу вместе с женой и самолетом. Узнав, что Никандра Александровна тоже является пилотом, Борис обрадовался вдвойне и отправил в Ленинградское ЧК депешу, что ввиду крайне напряженной обстановки в районе, принял на службу чету Липкиных вместе с их транспортным средством. Отказа он получить не мог, поскольку Липкины не числились ни по какому ведомству.

Вадим быстро поправлялся и уже почти не хромал, но обнаружилась странная вещь: по мере его выздоровления у него пропадала любовь к авиации. Он совсем не рвался в небо и, даже на горячо любимую когда-то, ласточку смотреть не хотел. Зато он вдруг полюбил канцелярскую работу, которой Слепцов был завален по уши. Вадим стал активно ему помогать и вскоре стал незаменим, а Ника продолжала летать и по служебной надобности и, даже, участвовала в боевых операциях, ее навыки рукопашного боя тоже не остались незамеченными, но она старалась ограничиться работой воздушного извозчика.

Время шло, и Липкины привыкли к провинциальной жизни, они подружились с четой Слепцовых, которые тоже были бездетны, и нередко проводили досуг вместе. Нина Слепцова была образованная, привлекательная женщина тридцати трех лет, высокая крепкая брюнетка с длинными волосами, которые обычно заплетала в косу. Она учительствовала в одной из четырех школ Вольска, вела русскую словесность, обучала учеников младших классов грамоте, а старшеклассников знакомила с русскими писателями и старалась привить любовь к чтению. Ее муж, Борис, был старше на два года, но в образовании не преуспел, поскольку был изгнан со второго курса питерского университета за вольнодумство, поучаствовал на германской войне, где проникся революционными идеями. Эти идеи особенно хорошо проникают в мозг под свист пуль на промозглом ветру в окопах. И теперь Борис был убежденным коммунистом, поставленным партией на руководящую работу.

Иногда, но не реже, чем раз в квартал, Слепцов летал в Ленинград по делам службы и Ника, в качестве пилота сопровождала его. Она навещала старых друзей Левитиных, сын которых, Никита уже бегал в школу. А в 29 году Александра Сычева перевели в Кронштадт на один из кораблей, и он перевез свою семью в Ленинград. Ника стала чаще видеться со своей подругой и маленькой тезкой Никандрой, в которой души не чаяла. А еще через год произошли события, которые перевернули спокойную жизнь обоих семейств с ног на голову.

Началось все с семьи Сычевых, а точнее с Веры. Обычно к тридцати годам женщины расцветают, но в нашем случае Вера расцвела какой-то удивительной и даже пугающей красотой, возможно потому, что она не прекращала физических упражнений, к которым привыкла с детства, а возможно и благодаря своему происхождению, тайну которого так до конца и не раскрыла. Она не старалась быть на виду, но иногда приходилось вместе с мужем бывать на праздничных мероприятия в среде морского командного состава, где Александр был уже капитаном крейсера. А поскольку Сычев уже вступил в партию, то на партийных мероприятиях тоже приходилось появляться. Красота действительно бывает пугающей и на таких встречах жены старались отвлечь своих мужей от пронзительного взгляда зеленых глаз, да и сами мужчины не пытались сблизиться, но, как оказалось, не все. Один самодовольный партийный функционер средней руки Игорь Садовский, вдруг начал активно оказывать знаки внимания. Вера отнеслась к этому совершенно спокойно, не замечая настойчивости и не реагируя на поползновения. Однако кавалер не унимался, а лишь удвоил пыл.

Поскольку Александр, по долгу службы, часто был в отъезде, иногда по нескольку дней, а иногда и месяц, Садовский, узнав адрес Сычевых начал встречать Веру на улице, предлагая свою помощь в разных мелочах. Помощь была отвергнута, тогда он явился прямо в дом в отсутствие мужа и попытался с помощью незатейливого шантажа и грубой силы добиться того, чем обладают женщины. К его великому изумлению шантаж не подействовал, а грубая сила сработала наоборот, то есть, не он схватил красотку и повалил на диван, а его отправили в полет с лестничной площадки, причем он никак не мог осмыслить произошедшего. Теперь, добиться желаемого стало делом чести, хотя слово честь тут не уместно, просто делом, так сказать.

Наняв двух громил, он объяснил им в доступных выражениях кого нужно схватить и куда привезти. Была у него квартирка для тайных встреч. Вручив своим подельникам аванс, стал ждать. Буквально через два дня Садовский получил известие, что поручение выполнено, и его ждут в назначенном месте для получения расчета. Однако, явившись в свое тайное местечко, Игорь не обнаружил предмета своего вожделения, зато увидел двух крепких мужиков, которые взяли его под белы рученьки, ловко извлекли деньги, приготовленные для расчета, и сообщили следующее:

– Ты хоть знаешь, обормот, на кого ты нацелил свой огрызок? Мы с амазонками не связываемся, никто из наших тебе помогать не станет. А еще велено передать, что если в следующий раз вздумаешь сыграть такую шутку, приедут матросики из Кронштадта и научат тебя плавать в Неве кверху брюхом.

– Тогда верните деньги!

– Еще чего. Радуйся, что живой остался.

Мужики ушли, а Садовский крепко задумался. Есть верный способ, правда не столь быстрый, но зато надежный. Когда твоего муженька приведут в казематы, – а ведь он из бывших, – то сама придешь и умолять будешь, а я еще подумаю… Надо только написать в ЧК несколько доносов. Надолго его не посадят, а мне долго и не надо. Каждый должен знать свое место, а ваше место, бывшие господа, теперь под лавкой. Лозунг: вся власть народу, что значит? А вот то и значит, что вся власть у меня, поскольку я из народа, а вы нет. Рассуждая подобным образом, Игорь взялся за дело спокойно и уверенно. Если бы он только знал, к чему это приведет! Но знать будущее, это значит иметь возможность его изменить. Такой возможностью обладали только две амазонки, одной из которых он начал строить козни.

Ровно через две недели командир крейсера Александр Сычев был арестован по обвинению в шпионаже в пользу английской разведки. Хотя, кроме трех, довольно глупо написанных анонимок, на него ничего не было, следователь откровенно тянул время, изображая служебное рвение. Ходатайство товарищей Сычева и даже рядового состава крейсера в расчет не принимались. Вот тут-то и появился Садовский снова на квартире Сычевых. Вера уже успела забыть незадачливого ухажера и впустила его в квартиру.

– Знаю про ваше горе и могу посодействовать, – глумливо улыбаясь, произнес он.

Тут на Веру снизошло озарение. Она мгновенно поняла, кто организовал арест ее мужа, и чего от нее хочет этот благодетель. Вспыхнула ярость неудержимая и неконтролируемая, через секунду раздался хруст шейных позвонков, а затем грохот упавшего тела. Садовский лежал на полу с глупой улыбкой на лице, а ноги еще дергались в конвульсиях. Только минуту спустя Вера осознала произошедшее, когда семилетняя дочь стала дергать ее за рукав.

– Мама, что это с дядей?

– С дядей ничего особенного, он умер. Это был плохой дядя. А вот у нас с тобой проблемы… Возьми этот медальон и спрячь под платьем. Сейчас я напишу записку, ты ее тоже спрячь, затем найди тетю Нику, твою тезку и передай ей медальон и записку. Это очень важно. Сейчас я отведу тебя к Левитиным, ты их знаешь, домой больше не ходи. В ВЧК города работает Василий Дятлов, ты должна найти его, а он поможет тебе найти твою тезку Никандру Александровну. Медальон и записку отдай только ей, больше никому отдавать нельзя.

Веру арестовали в тот же день, в несчастный случай с Садовским никто не поверил, это лишь усугубило положение Александра Сычева, а Вере инкриминировали убийство. Следователь дураком не был, и сразу разгадал цепь событий, но оправдать Сычевых не мог, поскольку и в его ведомстве плелись интриги. Единственно, что он мог, так это тянуть время, не спеша вычисляя анонимщиков. Однако всему приходит конец, на волне шпиономании обоих Сычевых суд признал виновными и приговорил к расстрелу.

Удивительное совпадение, но почти в это же время происходили трагические события в Вольске. Еще пару месяцев назад, Ника заметила изменения в поведении Вадима. Он стал задумчивым, даже мечтательным, перестал делиться с женой событиями на работе, иногда где-то задерживался, правда, ненадолго, и всегда объясняя причину задержки. Ника была полностью занята обслуживанием своей ласточки. Самолет старел и ветшал, несмотря на ее старание и заботу. Детали двигателя добывались в Ленинграде с большим трудом, там же покупалось масло и свечи. Вадим самолетом совсем перестал интересоваться, с головой погрузившись в рутинную бумажную работу.

Двадцатого сентября 1930 года Борис Слепцов собрался в Питер, – как они меж собой называли Ленинград, – с отчетом. Никандра с раннего утра стала готовить свою ласточку, Борис появился около восьми часов и сразу забрался в самолет.

– От винта! – привычно скомандовала Ника и стала запускать двигатель.

Однако сегодня стало происходить нечто необычное: двигатель чихал, фыркал, но никак не хотел запускаться. Ника проверила фильтр, карбюратор, что-то еще… У Бориса терпение иссякло, он вылез из самолета, ходил по летному полю, сидел на колесе. Ника была озадачена, такое с ней случилось впервые, впрочем, все когда-то случается в первый раз.

– Похоже, опять свечи надо менять, – сказала она подошедшему Борису. – Дома есть НЗ, совершенно новые, придется возвращаться, время к обеду. Может быть, вылет на завтра перенести?

– Нет, вылетаем сегодня, – раздраженно ответил он. – Сейчас быстро идем к тебе за свечами, и тотчас обратно, перекусим в воздухе.

Ника хмыкнула, но ничего не сказала, ведь итак ясно, что перекусывать в воздухе мог только он. Подходя к дому, Ника с удивлением обнаружила, что калитка открыта. Неужели Вадим дома? Дверь тоже была не заперта, Борис и Ника вошли в дом, свечи НЗ лежали в шкафу в спальне. Дверь в спальню была закрыта, и оттуда доносились хорошо знакомые ритмичные звуки. Раскрыв дверь, Ника не поверила своим глазам: на супружеской кровати лежали совершенно голые Вадим и Нина Слепцова и занимались самой, что ни на есть, супружеской изменой. Вадим лежал на Нине, пятки которой были задраны вверх. Пока Ника стояла в полной отключке, пытаясь осмыслить происходящее, Вадим встал с глупой улыбкой на лице и собрался что-то сказать, но не успел. Грохнул выстрел, и на лбу у него стало расплываться кровавое пятно. Ника тотчас развернулась, и второй выстрел Бориса цели не достиг, пуля впилась в стену позади Нины, а затем пистолет полетел на пол. Дико закричала женщина. Ника подняла оружие, убрала его в карман и вытолкала Бориса из комнаты, затем они вышли на улицу.

– История повторяется, – тихо сказала она, – опять адюльтер и опять убийство.

Ника выглядела спокойной, даже равнодушной. Борис сидел на лавке, обхватив голову руками.

– Наверное, можно все исправить, – продолжила Ника. – Только нужно ли? Пошли в контору Борис, надо что-то решать и чем быстрее, тем лучше. Только сначала я отправлю домой твою жену.

Она вошла в дом. Нина уже была одета, лицо ее горело, в глазах плескался ужас.

– Сейчас я уведу Бориса в контору, а ты одень его, – она кивнула на тело Вадима, – и тоже выметайся отсюда. Через час тут будет милиция, им незачем знать о ваших делишках.

В контору они вошли быстрым шагом, Ника проводила Бориса в кабинет и объявила, что из-за поломки, полет откладывается.

– Это очень некстати, – сказал дежурный. – Тут пришла телеграмма, она касается лично вас.

Ника взяла телеграмму, она была подписана Дятловым, он срочно вызывал ее в ЧК.

– Раз такое дело постараюсь вылететь сегодня, – ответила она дежурному и вошла в кабинет к Слепцову.

– Вот что, Борис, переживать потом будешь. Сейчас решай вопрос с убийством Вадима, можешь списать на бандитов. А меня вызывают в Питерское ЧК. Прилечу через неделю и буду горько оплакивать злодейски убитого мужа. Извини за цинизм, но у меня есть на это право. И не вздумай рассказать правду, иначе тебя расстреляют, а сюда посадят нового начальника. Забирай свой пистолет и начинай изображать поиски своего зама.

Ника вышла из кабинета и быстрым шагом отправилась на аэродром, забыв про свечи. Однако в этот раз двигатель завелся с пол-оборота. Вот и не верь после этого в судьбу, думала она. А еще она думала о странном вызове от Василия Дятлова и почему-то нарастала безотчетная тревога. Ночью лететь Ника не решилась, но заправившись в Балбино, она выжимала из движка максимум, стараясь быстрее добраться до цели.

Приземлившись на летном поле школы авиаторов, она собралась тотчас отправиться на поиски Василия, как вдруг увидела Эллу Юрьевну, которая шла к ней по летному полю, держа за руку семилетнюю девочку, ее тезку Нику Сычеву. Женщины обнялись и расцеловались. Малышка вдруг вытащила из кармана своего платья медальон и, сложенный вчетверо листок бумаги.

– Мама велела передать это вам, – сказала девочка.

– Василия можешь не искать, он вызвал тебя по нашей просьбе, – добавила Элла.

Ника открыла медальон и обнаружила там крестик Веры.

– Кажется, меня ждет дорога дальняя и задача нелегкая, – тихо сказала Никандра, надевая на шею медальон.

– Сычевых арестовали, я боюсь за них, – сказала Элла и заплакала.

– Не бойся, все будет хорошо. Расскажи что произошло.

– Я почти ничего не знаю и не понимаю, что случилось. Вера привела дочь и просила найти тебя, сказала, что ты прочитаешь записку и все поймешь.

Ника развернула листок и прочла:

«Двадцатого августа 1930 года, арестовали моего мужа, Александра Сычева, по анонимному доносу. Его обвиняют в государственной измене. Все это организовал Игорь Садовский, секретарь приморского райкома партии. Двадцать пятого августа он явился ко мне и предложил помощь в освобождении мужа в обмен на интимную связь со мной. Я, в запале, нанесла ему смертельный удар. Теперь меня арестуют как сообщницу мужа. Ника, если ты читаешь эти строки, то знаешь, что делать.

Вера».

– Я должна уехать на две недели, пригляди за малышкой. Потом я ее заберу, – сказала Ника.

Затем, простившись с Эллой и своей тезкой, она отправилась к самолету. Записка была короткой и исчерпывающей. Она легко поместилась в медальон. Ника действительно знала, что делать. Путь предстоял не близкий. Хорошо, что в самолете был тайник, где хранилась заначка на непредвиденный случай. Сейчас была именно такая ситуация, когда возвращаться в Вольск нельзя, а впереди предстоял очень длинный путь. Деньги на бензин и пропитание у нее были, географические карты тоже, самое трудное сохранить в исправности самолет, хотя бы до Хабаровска. К концу следующего дня она приземлилась на поле возле города Вятка. Путь был проделан немалый, Ника смертельно устала и заснула прямо в самолете.

Проснулась она от того, что кто-то тряс ее за плечо.

– Просыпайся, дружок, – услышала она хриплый прокуренный голос.

На нижнем крыле стоял пожилой мужик, другой, помоложе, с любопытством разглядывал самолет. Ника открыла глаза и сняла шлем.

– Ого! Вот это красотка! Кто такая и почему здесь? – продолжил мужик.

– А вы кто? – хмуро ответила Ника.

– Оперуполномоченный Вятской ЧК, Антон Щеглов, – ответил мужик и предъявил документ.

Летчица тоже достала удостоверение сотрудника милиции города Вольска.

Мужик сразу подобрел.

– Понятно, наш человек. А к нам по какой надобности? – добродушно спросил он.

– Я лечу в Хабаровск, забрать груз. Здесь приземлилась для отдыха и дозаправки, – осторожно ответила она.

– Тогда бери канистры и едем в город, бензин у нас есть, – ответил Антон и спрыгнул с крыла.

Ника, безмерно довольная, что он прекратил расспросы, быстро достала канистры и последовала за ним. Легенду она еще не придумала, пришлось импровизировать на ходу. На краю поля стоял автомобиль, на котором они и отправились.

В управлении Вятского отделения ЧК проблем не возникло, поскольку появление неизвестно откуда взявшегося самолета логично объяснилось. Нику снабдили горючим, у самолета выставили охрану, но попросили подбросить до Свердловска своего сотрудника, поскольку ей все равно по пути. Отказывать не было смысла, поскольку необходима дозаправка, да и отдохнуть не помешает. Сотрудником оказался тот самый Антон Щеглов, которому летчица явно приглянулась.

– Замужем? – спросил он, не увидев кольца на пальце, которое столь внезапно овдовевшая Ника уже успела снять.

– Замужем! – ответила она, пресекая попытки более близкого знакомства.

Отправились в обед, а к вечеру были уже в Свердловске. Благодаря Антону, она легко получила бензин, охрану самолета и даже место в гостинице, где смогла нормально отоспаться. Ника постоянно обдумывала ситуацию Веры, пытаясь определить точку перемещения в прошлое. Записка Веры в сложенном виде легко помещалась в медальон. Однако и своя судьба тоже волновала ее. Если ничего не написать о Вадиме, то ее саму ждет очень неприятный сюрприз, а Вадима дырка в голове. Значит, записку Веры надо дополнить, а вот что писать она еще не придумала.

Следующий перелет она запланировала до Красноярска и дозаправкой в Омске. Антон на прощание сделал доброе дело и предупредил Омских товарищей о появлении отважной летчицы, совершающей длинный перелет. Приняли ее хорошо и заправили, но попросили произнести речь перед публикой, собравшейся на летном поле, о развитии Советской авиации, что Ника и исполнила, на ходу скроив выступление из лозунгов и технических рассуждений о двигателях монопланов, мало кому понятных. А вот в Красноярске к ней отнеслись недоверчиво. Ее документ сотрудника милиции города Вольска, Красноярскую милицию не удовлетворил, а узнав, что самолет ее собственность, Нику посадили под арест и отправили телеграфный запрос в Вольск.

Выбраться из под ареста для Ники сложностей не представляло, но это означало переход на нелегальное положение. А путь был еще не близкий, и затягивать его не хотелось. Но выбираться не пришлось, через три часа ее освободили.

– Что ж вы не сказали, что выполняете задание Ленинградской ЧК? – хмуро произнес неласковый начальник красноярской милиции.

Ника, безмерно обрадованная, промычала что-то невразумительное в ответ и, получив горючее, отправилась на аэродром. Переночевав и заправившись в Иркутске она направилась в Читу, где ей снова не поверили в местной милиции и собрались телеграфировать в Вольск, но фраза, что она выполняет особое задание Ленинградской ЧК, возымела свое действие и ее отпустили с богом, ехидно сообщив на прощание, что самолет не иголка и в случае чего, она никуда не денется. Двигатель долго не заводился, пришлось снова чистить фильтры, разбирать карбюратор, но и на этот раз Ника победила его и взлетела. Когда же движок окончательно сдох, до Хабаровска осталось рукой подать. Летела она вдоль железной дороги и ей удалось дотянуть до маленькой станции Орехово. Там она оставила свой Ньюпорт на произвол судьбы.

– Прощай, моя ласточка, – сказала она, погладив крыло самолета, – надеюсь, мы еще свидимся.

Первый сдвиг во времени

До Хабаровска Ника добралась быстро, а вот дальнейший путь был не прост и не быстр. Возвращаться в Старо-Никольск не хотелось. Слишком много знакомых в этом городе, пришлось бы всем что-то врать о причине возвращения, да и отъезд в заброшенный схрон, не прошел бы незамеченным. А если вспомнить, как они с Верой покидали этот город, то появлялась еще одна причина не возвращаться туда. Кто-то знал о существовании ключа, а может быть и убежища, которое открывается этим ключом. Правда прошло более десяти лет, но лучше не рисковать и изменить маршрут.

В Хабаровске Нике удалось раздобыть подробные карты Приморского края, которые она сравнила со старой копией с карты каперанга Бугаева, и нанесла маршрут следования. Если выдвигаться от городка Южнобельск, то придется пройти около трехсот километров, а это по времени неделя и идти придется одной.

Ника сошла на станции Петрищево с молодым капитаном, судя по ромбикам на петлицах, одна рука у него была затянута в перчатку, – явно протез.

– Вам куда, девушка? – спросил он Нику.

– Мне в Южнобельск, – ответила она.

– Мне тоже в Кобельск, – сказал капитан, и в ответ на удивленный взгляд Ники, добавил, – здесь все так называют этот городок. Не удивляйтесь, я тут родился и все знаю. Сейчас на станции возьмем извозчика и через два часа будем в поселке. Кстати, меня зовут Сергей.

– Очень приятно, Ника, – ответила девушка и протянула руку.

– Я приехал в отпуск, к родителям, – продолжил капитан. – А вы, наверное, родственников навестить? Хотя я вас раньше здесь не видел.

– Да… – неопределенно протянула Ника, уводя взгляд.

– Понятно, простите за любопытство, – улыбаясь, сказал Сергей. – Если хотите, подскажу, где можно остановиться. Багаж у вас невелик, извините, что не предлагаю свою помощь, рука, как видите…

– Да ничего, мне не трудно, идемте искать извозчика.

Через несколько минут они уже сидели в коляске и катили к Южнобельску. Капитан направил извозчика к дому, хозяин которого сдал Нике комнату, за вполне приемлемую цену, после чего шутливо отдал даме честь и отправился дальше. Его родители жили на соседней улице.

Родители, еще не старые люди, очень обрадовались появлению младшего сына – старший жил на другом конце города. Сергей вручил нехитрые подарки, отец достал бутылку первача, а мать накрыла на стол обычную закуску. После долгих разговоров и воспоминаний его отправили отдыхать в знакомую с детства комнату. Сергей долго не мог уснуть, все вспоминал свою немногословную голубоглазую попутчицу. Молодая женщина нравилась ему, вряд ли она намного старше его, просто вид очень уставший. А в этом городе она впервые, и дело у нее очень серьезное, поскольку очень напряжена была. Надо бы ей помочь, – думал он, – времени у меня много, да и личная жизнь не сложилась, может быть, ее сама судьба послала. Одинокая женщина в незнакомом городе… Наверняка ей страшно, а здешних хулиганов он и одной рукой усмирит… Завтра навещу после обеда, поинтересуюсь: как устроилась, предложу помощь…

Утром, однако, пришел старший брат с женой и детьми, и продолжилось застолье и разговоры, но Сергей ничего не рассказал о своей попутчице. Племянники подросли и он не без удовольствия просвещал их о политической обстановке в стране. А после обеда он решил навестить местный продмаг, чтоб пополнить продовольственный запас своим родителям. Там и встретил он свою голубоглазую пассию, которая тоже покупала продукты, причем такие, которые берут, собираясь на несколько дней в тайгу.

Ника, отдохнувшая после долгого и трудного пути, готовилась к последнему этапу своего путешествия. Утром она хорошо обдумала сложившуюся ситуацию и на обратной стороне записки написала:

«Двадцатого сентября 1930 года Борис Слепцов застрелил Вадима, застав его в постели со своей женой Ниной. Ника».

Таким образом, она решила вернуться на год назад, этого должно хватить, она сложила записку в несколько раз, спрятала в медальон и защелкнула его. Осталось запастись продуктами и купить лошадь, поскольку пешком одной одолеть такой путь весьма проблематично. Палатка и котелок у нее были, подходящая одежда тоже, а за продуктами Ника отправилась в продмаг, где и встретилась с Сергеем.

– Здравствуйте Сергей. Как хорошо, что я вас встретила, – обрадовалась женщина.

– Здравствуйте Ника, – ответил тот, – а я как раз собирался вас навестить, предложить помощь. Вы ведь здесь впервые?

– Да.

– Тогда, если вы не против, пройдем к вам, и вы расскажете, чем я смогу вам помочь. К себе я вас пригласить не могу, там родители и брат с женой, разговора не получится.

– Хорошо, – ответила Ника и собрала купленные продукты.

Они отправились в снятую Никой комнату, где она, с помощью хозяйки, накрыла стол к чаю. Женщина решила не скрывать от Сергея, что собирается в длинный путь по тайге, но не раскрывать подробностей. Молодой капитан внушал доверие и даже симпатию.

– Я понимаю, – сказала она, – что должна как-то объяснить смысл своего приезда. Только, Сергей, если я расскажу всю правду, вы сочтете меня сумасшедшей. Вы мне кажетесь порядочными человеком, и не откажетесь помочь, даже если моя просьба покажется вам странной. Я ни в чем на стану лгать вам, но если на какой-то вопрос не отвечу, – не обижайтесь. А теперь спрашивайте.

– Извините, но первый вопрос может показаться бестактным… Вы замужем?

– Уже нет, – со вздохом ответила Ника. – Моего мужа убили неделю назад.

– Извините, еще раз, – ответил Сергей, казалось даже с облегчением, – теперь скажите, чем я могу помочь вам.

– Хорошо, я расскажу все сама. Сначала удовлетворю ваше любопытство, а потом о том, что мне нужно от вас. Мы с мужем служили в милиции города Вольска, Ленинградской области. Я была пилотом двухместного «Ньюпорта», летала по служебным делам. Муж – заместитель начальника милиции и занимался штабной работой. Неделю назад начальник застал своего заместителя в постели со своей женой и в запале застрелил. Детей у нас нет. Вот теперь вы о моей личной жизни почти все знаете, можете взглянуть на мое служебное удостоверение, – и Ника протянула его Сергею.

– Никандра Александровна Липкина, – сказал он, прочитав документ. – Ну, в жизни всякое, бывает… Меня, вот, подруга оставила, после ампутации руки. Хотя я уже привык одной рукой управляться, меня даже со службы не уволили, поскольку я являюсь главным специалистом полковой радиосвязи. Это очень не простая служба и в теперешних условиях необходимая. Впрочем, это вам, наверное, не интересно…

– Почему? Очень интересно… Я уже давно мечтаю, чтоб на самолетах стояли радиостанции и была связь с землей. Многих аварий бы удалось избежать… Впрочем, мы отвлеклись от темы. Вам ведь интересно, зачем я сюда приехала, и что собираюсь делать дальше.

– Интересно, но скажу сразу, что готов сделать для вас все, что в моих силах.

– Наверное, вы всем женщинам это говорите, – улыбнулась Ника. – Слушайте дальше, больших усилий вам делать не придется. Мне нужно на несколько дней уйти в тайгу, для этого нужна хорошая лошадь. Конечная точка моего пути находится на расстоянии трехсот километров, примерно. Деньги у меня есть, продукты я почти закупила, осталось приобрести некоторые мелочи. Хорошо бы еще купить карабин, в тайге без него как-то неуютно…

– Вот чего угодно от вас ожидал, но такое… – глаза Сергея округлились. – Как же я вас одну в тайгу отпущу, да еще в такую даль. Вы посмотрите на улицу, осень на дворе! Дождь, слякоть… Да вы и десяти километров не проедете… Это же верная гибель для городской женщины! Какой негодяй вас отправил в этот путь!

– Ну что вы так раскипятились, Сергей. Я преодолела несколько тысяч километров, остались такие пустяки… А в путь меня отправил… Не знаю как вам объяснить. Мне надо попасть в одно место в предгорьях Сихотэ-Алинь, чтоб спасти свою подругу. Я уже там была десять лет назад. Больше я вам сейчас ничего сказать не могу.

– Как вашу подругу туда занесло?

– Никуда ее не занесло, она сейчас в Ленинграде в тюрьме по ложному доносу и только я могу ее спасти.

– Все стало еще непонятнее… У вас есть карта этой местности?

– Да, – ответила Ника, доставая карту, – вот карта и на ней обозначен маршрут.

– В конечной точке ничего нет. Кстати, от Старо-Никольска, было бы ближе, это следующая станция по железной дороге.

– Нельзя мне в Старо-Никольск, там меня могут ждать плохие дяденьки…

– Тайн становится все больше…

– Так вы мне поможете купить лошадь и оружие?

– Вот что, сударыня, я еду с вами! Одной отправляться в такую дорогу немыслимо… И даже не возражайте!

– Я и не возражаю, вдвоем ехать гораздо приятнее. И вам никакие неприятности не угрожают, а все тайны я вам раскрою, когда прибудем на место.

– Замечательно! Давно у меня не было приключений, – восторженно подхватил Сергей. – Я сегодня узнаю, где можно приобрести лошадей, ружье возьму у отца. Продуктов нужно закупить побольше, ведь путешествие продлиться не менее двух недель, надо подумать, где взять палатку…