От скуки начал рассматривать квартиру. Ничего выдающегося. Обычная квартира обычной семьи. Зашарканный паркет, выложенный простым треугольным узором. Вешалка, переполненная зимними вещами. Да и обувница, судя по всему, не вмещает всех пар кроссовок, туфель, тапок и сапог.
Он так увлекся ветвистыми трещинками не стене, что не сразу заметил, как в коридор выкатилось инвалидное кресло.
– Поздоровайся с дядей Женей.
Короткими рывками Ваня поднял голову. Посмотрел на Женьку скосившимися глазами, спрятанными за оградой красных круглых очков.
– …асте… – не сказал, а скорее выдавил из себя Ваня.
– Привет, – сказал Женька и улыбнулся. Он попеременно смотрел то на Ваньку с его утопленной нижней челюстью и большими сухими зубами, то на Олега, стоящего за креслом.
Олег кашлянул. Привлек внимание и начал усердно указывать глазами куда-то вниз.
Женька оглядел дрожащего Ваню. Оглядел себя. Вернул взгляд на Олега, который уже настойчиво тыкал подбородком и беззвучно шептал.
– …асте… – повторил Ваня.
И Женька, к своему стыду, только сейчас заметил протянутую, как для поцелуя, руку.
– Здарова, малой, – ухватился он. – Как твои дела? Вырос ты, конечно, знатно! Богатырь! Руку сжимаешь, как клещи. Это же надо! – скрывая свой стыд и глупый страх Женька нарочно говорил много и громко.
Он чувствовал себя странно. Знал, что у Вани проблемы со здоровьем и какая-то там тяжелая стадия ДЦП. Даже видел фотографии этого забавного большелобого мальчика с выступающими зубами. Но когда встретился с ним взглядом, по-настоящему ощутил свою беспомощность. Беспомощность и страх. Словно рядом с ним не человек, а другое существо.
Он и руку жал нехотя. Боязливо. Так и хотелось поскорее отпустить этот кусочек холодной дрожащей плоти.
– Хватит лобзаться. Поехали.
– Да… сейчас.
Женька суетливо обулся. Обронил пару курток. Ваня пискливо хихикнул.
– А как вы..? – спросил Женька, когда они вышли на лестничную клетку.
– А вот так, – спокойно сказал Олег и закрыл дверь. Он склонился к Ване. – Как папа тебя учил? Цепляйся. Крепко-крепко. Вот, молодец. Бери коляску и пошли. – Бросил он Женьке.
В машину погрузились быстро. Олег показал, как складывается кресло. Женька недовольно фыркнул:
– Ты раньше не мог этого сделать? Я с пятого этажа с этой бандурой по лестнице полз.
– Зато ощутил, как оно, – назидательно сказал Олег.
Ехали медленно. Женьке казалось, что скорость и крутые повороты непременно плохо отразятся на Ваньке. Олег сидел на заднем сидении, поддерживал сына и всю дорогу комментировал происходящее за окном.
– Смотри, какая яркая машина…
Ваня обязательно дублировал последнее слово и пытался ткнуть дрожащим пальцем.
– …шииина. – протягивал он.
– Ого, какой экскаватор…
– …аааатор. – повторял Ваня.
– Слышишь? Пожарка едет. Сейчас нас будет обгонять.
И Ваня заламывал голову, пытаясь увидеть ревущий красный грузовик.
– Подъезжаем, – прервал Женька незамысловатую беседу.
– Надо в аптеку заскочить. Припаркуйся возле сквера. Я быстро. Вы пока на лавке подождите.
– На какой лавке?
– На любой. – Бросил Олег и выскочил из машины.
Женька обернулся к Ване.
– Ну что малой… давай выбираться отсюда. А то спаримся.
Он умело разложил кресло. Подкатил к задней двери. Отстегнул ремень.
– Как там тебе папа говорит? Цепляйся за меня. Крепко-крепко.
Женька пытался скопировать интонацию нежности. Слышал что фальшивит, но остановиться не мог.
– А теперь, давай уйдем с солнышка. Яркое солнышко. Яркое. – Зачем-то повторял он, укатывая Ваню в тень деревьев. – А тут и вправду лучше. Слышишь, птички поют.
– …оют.
Спустя несколько минут глупого созерцания сквера, Женька не выдержал.
– Нравится тебе тут?
– …аица. – повторил Ваня.
– А что тебе нравится?
Женька сел на лавку и подкатил кресло напротив себя.
– Мне нравится, что тут зелено. Слышишь? Интересно получается, что посреди города есть такой зеленый уголок, где можно услышать птиц. А что тебе нравится?
Неваляшкой, голова Вани поднялась к небу:
– …онце! – воскликнул он.
– Солнце? – поддержал Женька
– Да. – Довольно четко произнес Ванька.
– А хочешь, я тебе фокус покажу? – и, не дожидаясь ответа, Женька засучил рукава. Достал монетку и нарочно покрутил перед Ванькой. – Это простая монетка. На вот, подержи…
Ваня протянул дрожащую руку. Убедился в твердости металла и вернул.
– Теперь я кладу ее сюда… Смотри внимательно, – Женька положил монетку на ладонь. Вторую руку отвел в сторону. – Давай, загибай мне пальцы.
Он почувствовал холодное прикосновение ребенка. И снова этот глупый страх подкатил к горлу. Женька пересилил себя.
– Вот, молодец. А теперь дунь три раза. Итак, я открываю руку…
Ванька до последнего надеялся, что монетка в кулаке. Когда перед ним оказалась пустая ладонь, он начал сильно крутить трясущейся головой, будто бы монетка упорхнула на лавочку, прилипла к дереву или оказалась далеко на дороге.
– Где? – продолжая трясти головой, спросил Ваня.
– Вот же она.
Женька завел открытую ладонь за ухо Вани, а вернул уже с монеткой между большим и указательным пальцами.
На мгновение Женьке показалось, что с Ваней случился припадок. Он так запрыгал на кресле, и так заголосил. Взвизгнул и быстро затараторил, как обычно усекая слова до последних слогов. Женька не смог разобрать этого языка, но он отлично уловил язык тела.
Ваня радовался.
– …щё! …щё!
– Нет, друг мой, – серьезно сказал Женка. – Фокус два раза не показывают. Мы сделаем кое-что получше. Хочешь, я тебя научу?
Ванька кивнул. А потом кивнул еще раз. И еще. Видимо для надежности.
– Секунду. Для этого фокуса нужен дополнительный инвентарь, – сказал Женька и сбегал в машину.
Вернувшись, он расстегнул у Вани рукав. Привязал изнутри резинку. Затем срезал пуговицу со своей рубашки.
– Готово. Возьми пуговку этими пальцами, – дрожащие пальцы мальчика цепко схватили крохотную пуговичку. – Теперь покажи мне ее. И второй рукой убери ее в кулачок. Вот, молодец. Теперь отпусти пуговицу. И все… открывай кулачок. Так-с, – почесывая затылок, сказал Женька, – что-то наша конструкция не работает.
Он снова расстегнул рукав, укоротил резинку. В этот раз фокус сработал. Ваня не верил своим глазам. Только что пуговица была в кулаке и тут раз… она уже в рукаве. А в кулаке пустота.
Они проделали этот фокус раз двадцать.
Когда вернулся Олег, Ваня тут же показал его папе. Только что пуговка была между пальцев и в одночасье она испарилась. Олег искренне удивился.
– Ты чему моего сына учишь, шарлатан? – улыбался он – Пойдем Ваня, маме фокус покажем. Попрощайся с дядей Женей.
– …ака! – выдавил Ваня.
– Дай краба, как мужик! – Женька пожал руку ребенка. – В следующий раз научу тебя, как карты отгадывать. Договорились?
– Ага.
– Давай, малой.
Олег покатил перед собой кресло. Женька, сидя на лавочке, видел, как Ваня, свесив дрожащую голову через край подлокотника, улыбался и махал ему.
Олег вернулся как раз, когда зажглись фонари и темнота, словно испугавшись, затаилась в сквере, среди деревьев и пустых лавочек.
– Поехали! – радостно сказал он и занял кресло водителя.
– Ты чего это, светишься весь?
– Есть одна новость, – интригующе сказал Олег.
– И?..
– Я почему тебя вызвал-то? Юлька в больнице была. В общем, скоро в нашей семье будет пополнение.
– Да ладно!?
– Уверенно приближаюсь к статусу многодетного отца. – Сиял Олег.
– Поздравляю! Молодцы! Как вы так?.. Эх, реально порадовал. Известно, кто?
– Девочка, – расплылся в улыбке Олег. – Все анализы в норме. Так что… осталось только ждать.
– Во даёте, – не унимался Женька. – Молодцы! Надо бы мне тоже что ли о семье задуматься.
– А я тебе давно говорил. Семья это вечные проблемы. Но, какие-то приятные проблемы, что ли…
– Может, ты и прав. Сегодня обязательно поедем ко мне и выпьем, – заявил Женька. – Отказы не принимаются. Завтра у тебя выходной. Твои у тещи… так что все складывается. Хоть отпразднуем. А пока что… – Женька перегнулся на заднее сидение и достал маски. – Держи.
– Я позже надену. В очках неудобно. Введи пока в курс дела. Кто у нас сегодня?
– Старик какой-то. – Небрежно бросил Женька, натягивая маску. – Причем нашел меня самостоятельно. Никаких внуков и детей у него нет. Говорит, что хочет просто воспользоваться нашим светильником.
– Может, ему в аренду сдать? – улыбнулся Олег.
– Ага. Только сегодня и только сейчас – светильник в аренду на час! – Подхватил Женька.
Одинокий силуэт старика с тростью и кепкой-блином поджидал их на углу улицу.
Женька вышел, перекинулся парой слов, надел мешок дедуле на голову и посадил в машину.
– Алексей Михайлович, вы знаете, почему мы вынуждены использовать мешок? – привычным тоном спросил Женька и взял старика за руку.
Сухая ладонь выскочила из объятий.
– Знаю. Чтоб при просветке в другом месте я не смог вывести на вас.
Женька поймал на себе испуганный взгляд Олега.
– Это вам родные сказали? Или интернет?
– Какая вам разница? – дерзил Алексей Михайлович. – Вы занимайтесь своим делом, а я займусь своим. Давайте просто сделаем то, зачем мы встретились.
Ехали молча.
Женька вывел Алексея Михайловича, усадил в кресло, дал таблетку. Надвинул на голову полусферу и вернулся к компьютеру.
– Алексей Михайлович, мне надо, чтобы вы сейчас…
– Ребята! – лысая голова старика с повязкой на глазах повернулась к ним. – Давайте поступим так. Я знаю, как работает эта штука. И я хочу, чтобы вы стерли все, о чем я буду думать. Не спрашивайте зачем и почему. Вас это не должно касаться. Я плачу деньги и я хочу получить результат. Лучше скажите мне, когда будете готовы. И скорее приступим.
Олег в очередной раз бросил косой взгляд на Женьку и кивнул.
– Мы готовы. Приступаем.
Женька надвинул наушники и прильнул к монитору. Воспоминание Алексея Михайловича было скомканным и смазанным, собственно, как и любое другое.
Какие-то длинные коридоры с бесконечными дверьми. Снующие по коридорам люди. Конференция в большом зале с проектором. Меловая доска, исписанная под завязку. Казалось, формулы плавно перетекали с доски на стену. И безумный возглас самого Алексея Михайловича: