Buch lesen: «Бесконечное движение к свету», Seite 21
С другой стороны находилась суша. Если противоположная сторона, сверху донизу освещалась множеством огней, то здесь царил мрак. Вдоль берега вырисовывались какие-то непонятные силуэты то ли леса, то ли гор. Над ними простиралась сплошная тьма. На фоне этой тьмы, хаотично и быстро, двигалось бесконечное множество искрящихся точек. Они были похожи на огромное облако комаров, танцующих в тёплых лучах уходящего солнца. Казалось, где-то там, за горами за лесами, кто-то жёг огромный костёр, постоянно шевеля его, отчего миллиарды горящих искр поднимались вверх и разлетались по всему небосводу.
Одна такая искорка каким-то образом оказалась возле Андрея. Размером с комара, она и вела себя как настоящий комар: вилась у самого лица, как бы выбирая подходящее место и момент, что бы пристроится на каком-то участке тела. Андрей даже начал отмахиваться от неё как от обыкновенного комара. Но и эта огненная точка, как и настоящий комар легко уклонялась от движений его руки.
Вдруг искра сама упала на землю, в нескольких шагах от Андрея, и сразу же на том месте возникла женщина.
У неё были длинные, вьющиеся волосы, соломенного цвета, худощавое лицо, серые глаза, тонкая шея и острый, прямой нос. Особым обстоятельством являлось то, что перед Андреем она предстала совершенно голой. Если подобный случай с Маргаритой вызвал у него приступ смущения, то нагота этой женщины, кроме отвращения ничего больше не вызывала. На вид ей было лет тридцать пять – сорок. Но её тело выглядело страшно: усохшая, обвисшая, грудь, выпирающие ключицы, торчащие рёбра и кости таза, худые ноги и руки. Но самое страшное – всё её тело было покрыто гноящимися ссадинами и царапинами. Это обстоятельство и представление о перенесённых страданиях невольно вызывали жалость.
Женщина почти вплотную приблизилась к Андрею и начала внимательно вглядываться в его лицо, заходя то с одной, то с другой стороны. От этого Андрею стало как-то не по себе: он весь напрягся, чуть отклонился назад.
– Скажите, это не вы 12 августа 1983 года купили билет до Воложина, на время 18,40? – с мольбой в глазах спросила она.
– Нет – быстро и коротко ответил он.
– Я так и думала….
Она тяжело вздохнула, опустила голову и отступила на шаг.
Андрей так же расслабился и выдохнул задержанный в легких воздух.
– Мне остался один билет на Воложин… Всего лишь один билет… – тихо и совсем подавленно произнесла она, после чего снова подняла голову и умоляюще посмотрела Андрею в глаза – Не вы…?
Андрей почему-то виновато улыбнулся и молча покачал головой.
– А что такое этот – Воложин? – спросил он, не сводя с женщины глаз.
– Это небольшой районный городишко…. Но дело не в нём. Когда я работала кассиршей на Жилоновском автовокзале, какой-то молодой парень купил у меня туда билет. И при расчёте я его обманула на три копейки.
– Ну и что?
– Это мой грех….
– Ну… – Андрей улыбнулся и махнул рукой – Я думою, тот парень вас простит.
– О, если бы… – на выдохе произнесла женщина и улыбнулась какой-то грустной, страдальческой улыбкой.
– Вы же не специально его обманули.
– В том-то и дело что специально – женщина громко вздохнула – Я всех обманывала сознательно.
– Зачем? – растерянно и тихо спросил Андрей.
Перед ответом она какое-то время размышляла, прикусив нижнюю губу, потом заговорила совершенно другим тоном, более жёстким и даже злым.
– Я бы их не обманывала, будь они убогие или неграмотные. Но все же нормальные люди, у всех же за плечами, как минимум, восемь классов образования. На каждой кассе, на стекле, практически перед носом, надпись – «Считайте деньги, не отходя от кассы». Ну так и считайте же, товарищи дорогие! Те, кто предъявлял мне претензии, я безропотно возвращала недостачу и даже извинялась. Ну а если нет – значит, нет. Сами виноваты. Все, в основном, забирали деньги и уходили. А на вокзале много людей проворачивалось. Если каждого обмануть хотя бы на копейку, в итоге, за смену, получается не малая сумма. И не то что бы я нуждалась в этих деньгах. Нет, жизненной необходимости в том не было. Просто я один раз не удержалась от соблазна, потом второй, третий, а потом втянулась и уже не могла остановиться. А ещё я имела природное чутьё на «лохов». Мне достаточно было взглянуть на человека, увидеть, как он себя ведёт, как достаёт деньги, как задаёт вопросы, и я уже знала – насколько его можно обсчитать. Всё было так легко и просто…. Я же не думала, что за это придётся так долго расплачиваться. Я же не такая уже безнадёжная грешница. Но и сил у меня больше нет….
С этими словами она упала на колени, закрыла лицо руками и зарыдала.
Но это продолжалось не долго. Вскоре она успокоилась и опустила руки. И тут, к своему удивлению и ужасу, Андрей заметил, что у неё из глаз текут кровавые слёзы.
– Обидно, обидно будет, если я его не найду – сокрушённо продолжала женщина – Мне ведь осталось совсем чуть-чуть, совсем малость, всего лишь на расстоянии вытянутой руки. Я уже вижу близких, знакомых, друзей, всех кто мне когда-то был дорог, кто меня любил и кого любила я. Я вижу себя… Молодую, красивую, улыбающуюся, счастливую девушку, которая не мучается и не страдает. Но они все словно как за стеклом и я не могу к ним попасть, преодолеть этот невидимый барьер. Чтобы мне с ними воссоединиться я должна умереть здесь. Умереть, или проснуться, или исчезнуть… Но здесь меня держит этот единственный грех. А здесь страшно…. Здесь не у кого просить помощи, здесь Бога нет… А ещё – мой ангел-хранитель….
После этих слов женщина повернула голову назад и замолчала.
В это время Андрей почувствовал лёгкую вибрацию в ногах и услышал слабый гул, похожий на далёкий раскат грома. И вдруг позади женщины, в нескольких шагах от неё, из земли вырвался огромный столб огня. Через мгновение этот огненный столб приобрёл человеческий облик.
Если бы нужно было всё Зло изобразить в форме человека, то явившийся облик, вполне соответствовал всем требованиям и параметрам. Это был громадный мужчина, атлетического телосложения. Он выглядел могучим: широкие плечи, мощная грудь, "бычья шея", бугристая мускулатура. Но этого могущества было явно в избытке, что и делало его уродливым. Сзади, за плечами у него, торчали огромные, чёрные, перепончатые крылья. Находясь в полурасправленном состоянии, они концами касались земли, а верхними изгибами, где-то на метр, возвышались над головой. Его тёмно-красное тело было похоже на пережжённый кирпич, который только что достали из раскалённой печи и по этой же причине от него исходил сильный жар. Вместо волос на его голове трепетали ярко-красные язычки пламени. Выражение лица имело чисто демонический вид: большие, навыкате, глаза, в которых искрились ярко-красные зрачки, крупный, крючковатый нос, раздвоенный подбородок, сильно выпирающий вперёд. Нижняя губа его полуоткрытого рта, толстая и чёрная, была оттопырена и почти касалась кончика носа. Имелась ещё одна особенность этого тела, которая сильно бросалась в глаза – он, как и женщина, был абсолютно гол и его внушительных размеров, ничем не прикрытый пенис, уродливо болтался на фоне коротких бёдер. «Ещё один взрослый Купидон…» – промелькнула у Андрея мысль.
Демон явился с огненным хлыстом в правой руке, которую сразу же занёс над головой и, в следующее мгновение, с силой опустил пылающую плеть на тело несчастной женщины. Раздался глухой свист, завершившийся сильным щелчком. В том месте, где хлыст коснулся тела, появилась и вспыхнула ярким пламенем полоса. Затем послышалось шипение, словно раскалённый металл со всей силы прижали к открытой коже, и сразу же на теле женщины проявился широкий, ярко-красный рубец.
– Это не он! – истерически закричала несчастная, завалившись на бок и защищаясь от очередного удара выставленной вперёд рукой.
Демон, с поднятым хлыстом, замер, удивлённо глядя на её.
– Не он? – переспросил демон глухим басом и перевёл удивлённый взгляд на Андрея – Если это не тот человек, он тебя не сможет простить. Но если это тот человек, ты его уже больше никогда не встретишь. Здесь шанс даётся только раз. Я думою, следует убедится.
– Нет! – изо всех сил закричала женщина и попыталась боком отползти в сторону. Демон наклонился, схватил её правой рукой за волосы и, как тряпичную куклу, поднял перед собой. Левую руку с растопыренными когтистыми пальцами он поднёс к её промежности и, вытаращив на Андрея глаза, спросил – «Хочешь, я через влагалище достану все её внутренности и перед тобой сожру её алчное сердце, пожелавшее твоих денег? Но перед этим я оторву ей пальцы, которые прикасались к твоим деньгам?». После этих слов он отпустил её волосы и уже подающую, на лету, схватил за руку в районе кисти. Затем, другой своей рукой, он провел ладонью по её пальцам. Послышался лёгкий хруст, и указательный палец на её левой руке неестественно загнулся назад. Женщина истерически взвыла от боли и стала извиваться всем телом.
– Ты прощаешь её? – спросил демон у Андрея.
– Да, я её прощаю… конечно… – испуганно ответил тот.
– Ну, зачем же так… сразу? – казалось, демона расстроило его согласие – Давай сначала поиздеваемся над телом: снимем кожу, посадим на кол, поломаем кости, отрубим конечности. Знаешь, как ей будет больно…Пусть страдает, мучается… Она это заслужила…
– Нет! Я её прощаю! – почти крикнул Андрей.
Демон вдруг тяжело вздохнул, осунулся и обречённо произнёс – «Это не он…».
Отпущенная женщина лежала на земле, сжавшись в комок, тихонько всхлипывала и постанывала.
– Ладно, вставай – демон легонько подтолкнул её ногой.
– Мне больно… – сквозь слёзы произнесла она.
– Больно…. А я ведь ещё там тебя предупреждал: не ври, не обманывай, не бери чужого. Ты же меня не слушала. «Ещё успею пожить честно. У меня есть время всё исправить» – отвечала ты. А потом бах – рак лёгких. Всё кончилось в течении двух недель. Ты ещё удивлялась: откуда рак лёгких, ты же не курила? Да, ты не курила, но и по совести не жила. Бог помогает тем, у кого есть совесть. Совесть!!! Понимаешь? Этот закон действует везде и всюду. Об этом все знают и ты знала тоже. Ты поздно одумалась, у тебя уже не осталось времени. Ведь в сущности, что такое рак? Это же твоя собственная плоть, клетки твоего же организма, которые, по каким-то причинам, перестали выполнять свои функции. В своём роде, они, так же как и ты, не жили по совести. Это всё то отрицательное, которое собралось в тебе. В итоге, оно же тебя и погубило. Если ты сознательно или не сознательно сделала что-то плохое, так сделай же что-то и хорошее, хотя бы через силу, что бы оно растворило это плохое, нейтрализовало, уравновесило и не накапливалось, превращаясь в смертельный яд…. Вставай, у тебя мало времени!
Женщина села, прижимая к груди руку с изогнутым пальцем.
– Ты меня покалечил….
– Ну а что я сделаю? Современных людей не проймёшь обычным насилием. Им подавай увечье, причём в особо жестокой и извращённой форме. Да вставай уже ты!
Демон когтистой рукой осторожно поднял женщину и поставил на ноги.
– Я устала….
– А я не устал? Я не устал терзать твою плоть, копаться в твоём дерьме? А я, может быть, тоже хочу летать в облаках, купаться в лучах восходящего солнца, порхать среди цветов. Отойди, не хватало ещё мне обжечься. И отвернись.
Женщина сделала пару шагов назад и повернулась к нему спиной.
Демон набрал полные лёгкие воздуха, при этом его грудь сильно увеличилась в объёме, затем с силой выдохнул из себя огромную, гремящую струю пламени. Огонь вмиг охватил женское тело.
Женщина с диким криком начала метаться из стороны в сторону.
Пламя резко исчезло, как только демон перестал дуть. В темноте хорошо было видно маленькую красную искорку, которая ещё какое-то время продолжала метаться из стороны в сторону, потом резко устремилась вверх и затерялась среди бесконечного множество таких же огненных точек.
Демон посмотрел на Андрея и, приложив ладонь к груди, произнес, брызгая изо рта огненной слюной – «Извиняйте, ошибочка вышла». Затем он расправил огромные крылья, взмахнул ими и сразу же превратился в пылающую массу, которая приподнялась над землёй и молниеносно умчалась за горизонт.
– Кто это? – спросил Андрей у Амура. Тот всё это время стоял рядом и безучастно за всем наблюдал.
– Непрощённые души… – задумчиво ответил он, по– прежнему глядя вверх.
– Непрощённые души? – тихо повторил Андрей, обводя удивлённым взглядом всё необъятное пространство движущихся огненных точек – А что они делают?
– Мечутся в поисках прощения – Амур сделал небольшую паузу и всё так же глядя вверх, добавил – А на Земле всё было бы проще. Там всего и делов-то – простить и покаяться. Ведь если ты кого-то прощаешь, значит, кто-то и тебя прощает. А так теперь метайся по всему мирозданию.
– Это из-за трёх копеек? – удивился Андрей.
Амур повернул к нему лицо и, глядя прямо в глаза, чётко и ясно произнёс – «Душа должна быть чистой, абсолютно чистой. Только тогда она обретёт покой и сможет переместиться дальше».
– Куда дальше? – спросил Андрей.
– А вот этого я не знаю – Амур развёл руками – Куда? Зачем? Как? Понятия не имею.
Он повернулся и сделал шаг назад. И только теперь Андрей заметил, что на нём кроме фартука из одежды больше ничего нет. Сзади, полы фартука сходились не до конца, и в образовавшемся просвете мелькала его волосатая, ничем не прикрытая, задница. «Что это они все здесь голые ходят? – мысленно спросил Андрей и тут же в его голове возник второй вопрос, который стал ответом на первый – А зачем в аду одежда?».
Амур сделал шаг и остановился. Он, какое-то время о чём-то сосредоточенно размышлял, потом вполголоса бросил через плечо – «Я знаю только одно – должна быть вера. Если есть вера, значит, будет всё. Плохое или хорошее – это уже другой вопрос. Но если нет веры, значит, нет ничего».
Окружающей походкой Амур пошёл вдоль берега. В том месте, куда он направился, на берегу, почти у самой воды, стоял стол, наспех сколоченный из грубых неотёсанных досок, а рядом, какое-то корыто. Подойдя к этим предметам, мужчина поднял лопату, лежащую под столом, и начал ей бросать в корыто землю. Затем, из-под стола, он достал кувшин с длинной ручкой, подошёл к воде, зачерпнул, вылил в чан и лопатой стал всё это перемешивать.
Андрей перевёл взгляд на двигающиеся в небе искры.
– Скажите, а что будет с непрощёнными душами? – спросил он.
Амур остановился и выпрямился. Затем он вытер ладонью нос и вдруг громко плюнул в сторону.
Он какое-то время стоял неподвижно и задумчиво смотрел на свой плевок.
– Дермо… – наконец сказал он и вдруг, повернув голову к Андрею, добавил – А что… и это надо.
Андрей переводил растерянный взгляд то на Амура, то на мечущиеся над головой искры.
– Скажите, а Гитлер…? – несмело спросил он, указывая пальцем вверх.
Амур вдруг замахал руками, и на его лице появилась страдальческая гримаса.
– Ой, не надо тебе это видеть… – произнёс он и, зачерпнув лопатой перемешанную массу, бросил на стол. Потом он разделил её на две части, сел на край корыта и начал одну из частей руками раскатывать по столу. Раскатав в тонкий блин, он две противоположные стороны свернул трубочками. Дальше, расплющил их пальцами, загнул к верху и соединил вместе продольные концы. Получилась небольшая лодочка, сантиметров двадцать в длину и пять в ширину. Из второй части массы Амур сделал стержень, длинной сантиметров десять и три в диаметре. Затем он вставил этот стержень вертикально в средину лодочки. Получилось мачта. После этого Амур понёс своё изделие к реке и поставил на берегу. Потом, осторожно ступая, зашёл по колена в воду и поймал две лодочки с горящими мачтами-свечами. Вернувшись к своему изделию, он соединил вместе два горящих пламени и зажёг свою свечу-мачту. Когда пламя у новой свечи стабильно разгорелась, он поставил все три конструкции на воду а сам вышел на берег и в какой-то задумчивости долго смотрел как, покачиваясь на волнах, уплывае его изделие.
– А что вы делаете? – наконец спросил Андрей.
– Зажигаю свечи – ответил тот задумчиво глядя на плавающие огни.
– Зачем?
Амур повернулся и недоумённо посмотрел на Андрея.
– Что бы был свет – произнёс он и снова взялся за лопату.
– Вы, люди, глупые существа – говорил Амур, проделывая заново всё те же операции – Вы не цените жизнь, вы не знаете, что вам дано. Это же так интересно – жить! Есть, пить, спать, ходить, думать, мечтать. Не то, что здесь – дерьмо, дерьмо, дерьмо….
Вдруг Андрей услышал голос Простакова.
– Вы где-нибудь, там у себя, видите крест? – спрашивал тот.
– Какой крест? – не понял Андрей.
– Перекрестие, пересечение чего-либо, какие-нибудь пересекающиеся линии на предметах?
Андрей повернулся вокруг себя, вращая головой во все стороны, но нигде ничего подобного не находил. Он внимательнее стал рассматривать конструкцию стола, за которым работал Амур. Однако там нигде ничего не пересекалось.
– Я бы с удовольствием променял свою вечность на жизнь обычного земного человека – продолжал Амур – пусть самого бедного, больного, даже парализованного и прикованного к постели. Потому как ваши мучения не вечны. К тому же страдания это тоже хотя бы какое-то разнообразие. Бороться и победить – что может быть лучше? Пусть даже всего лишь бороться, и то великое дело. А здесь всё одно и то же, одно и то же… И конца этому нет…
Вдруг Андрей услышал у себя сзади, как кто-то шёпотом произнёс его имя и обернулся. Метрах в десяти от него, у скалы, однобока освещённый, стоял огромный, лохматый пёс. Андрей узнал его: это был пёс, который набросился на его во дворе дома Ганкуева.
Тем временем собака повернулась и неспешно скрылась за выступом.
Андрей интуитивно понял, что ему надо следовать за ним. Он посмотрел на Амура, который сидел за столом, увлечённо мастерил своё изделия и что-то бубнил себе под нос.
За скалой был полумрак. И, тем не менее, все предметы которые здесь находились, прекрасно различались. Пологий спуск вёл к центру небольшого углубления, где в самом низу стоял крест, на котором висел распятый человек. У его изголовья, на вершине креста, сидел чёрный ворон и, ворочая головой, то одним, то другим глазом поглядывал на опущенную голову этого человека. У подножья креста, в позе сфинкса, мордой обращённой в сторону Андрея, расположился пёс. На этот раз он не проявлял никаких признаков агрессии и Андрей, даже не обращая внимания на его, осторожно приближался к распятию. Дело в том, что человек, висевший на кресте, казался ему знакомым: эта пятнистая форма, коротко стыженная голова, ершистые усы…. Это несомненно был он, Андрей старший.
В каменный крест нельзя было вогнать гвозди, поэтому руки и ноги Андрея привязали веревкой.
Узел находился у самых ног, как раз на уровне глаз Андрея младшего и он, подойдя, без колебаний потянул за конец верёвки.
От сильного рывка всё крепление сразу ослабло и тело рухнуло вниз.
Андрей младший поймал себя, сначала положил на плечо, потом осторожно опустил на землю.
Андрей старший был без сознания, но живой и вполне материальный. Андрей младший чувствовал массу его тела, тепло, исходящее то него и удары сердца. Он осторожно положил это тело на землю, прислонив плечами к основанию креста.
Пёс встал на ноги и внимательно наблюдал за происходящим каким-то осмысленным взглядом, будто понимал, что здесь происходит и что должно произойти дальше.
Андрей старший тем временем пошевелил головой и медленно открыл глаза. Он тяжело вздохнул и посмотрел на себя младшего. В этом взгляде не было удивления. Это был осознанный взгляд, полный лишь какой-то скорби и усталости.
– За что?… – спросил он, глядя в глаза Андрею младшему – Унизили, оскорбили, вываляли в грязи. За что?… За то, что спас человека, что никого не убили? Обидно…. Обидно и противно… – он посмотрел в сторону, и, немного помолчав, добавил – Но ничего не поделаешь, с этим придётся жить… Теперь надо идти дальше.
Он поднялся, правда воспользовавшись помощью Андрея младшего и долгое время стоял в раздумье. Затем уверенной походкой направился к выступу скалы, где виделась полоска света, исходившего от огненной реки.
Пёс пошёл рядом. Ни спереди, ни сзади, а именно рядом, слева от него. Пошёл как равный с равным, словно они были давние друзья.
Андрей младший, несомненно, последовал бы за ними. Однако он был под сильным впечатлением от случившегося: ведь впервые за всё время, они друг друга не только видели и слышали, но и чувствовали прикосновение тел, даже, в прямом смысле, поддержку. Поэтому он несколько замешкался, но уже в следующую минуту готов был нагнать себя старшего. В это время снова послышался голос Простакова.
– Да, да, я вижу, вижу крест. Я даже возле него теперь нахожусь – скороговоркой произнёс Андрей.
– Очень хорошо – ответил Простаков – Никуда не уходите. Сейчас мы вас вернём.
– Никуда… – растерянно повторил Андрей глядя вслед уходящии.
Человек и собака в это время вошли в полосу света и исчезли за выступом скалы.
Андрей прибывал в нерешительности: он прикусил губу и вращал головой то в одну то в другую сторону.
«Ай… я по-быстрому…» – решил он и направился в сторону где исчезли из виду Андреем старший и пёс.
Он успел сделать только несколько шагов… Вруг в лицо подул настолько сильный ветер, что сбил его с ног и, как горошину, покатил по земле. Остановившись у подножья креста, при этом не слабо ударившись боком о его основание, он ещё все-таки пытался подняться и как-то пойти против ветра. Однако откуда-то сверху, со всех сторон, с сухим треском начали бить молнии, озаряя темноту ослепительно яркими вспышками. Мечущиеся кривые зигзаги имели разную форму, но объединяло их одно – они все попадали в центр перекрестье каменного креста.
«Вот что было бы со мной» – подумал Андрей, глядя вверх, боясь даже пошевелиться. Внезапно молнии прекратились и откуда-то послышались голоса. Поначалу Андрей не разбирал слов, но со временем понял, что это обычная нецензурная брань. "Ты ахренел, капитан – со злость говорил какой-то мужчина – Оставить бойцов во время боя без огневой поддержки бронетехники? Мозги у тебя есть? Ты думал о последствиях? Ты знаешь как это называется?".
Казалось, слова вырвавшись из-под земли, поднимались вверх, усиливались и там повторялись громовыми раскатами.
– Придурок! Идиот! Гуманист хренов! Ты их упустил! Ты дал им уйти! Это предательство! Ты предатель! Тебя надо расстрелять! Под трибунал!
Голос был настолько мощный и сильный, что от него начала гудеть и вибрировать земля. Гул и вибрация усиливались с каждым произнесённым звукам. На последнем слове – трибунал – скалы затрещали и начали рушаться.
Андрей увидел, как сверху на него, с грохотам, падают камни разной величины, начиная от мелких и заканчивая огромными валунами. Он машинально закрыл глаза и приготовился к наихудшим последствиям. Однако, после того как он закрыл глаза, всё сразу же прекратилось. Во всяком случае, Андрей больше не слышал ни ударов, ни треска, ни вибрации. А так же не ощущал никакой боли.
Когда он снова поднял веки – над ним склонились Простаков и Катомский.
– Ну, как самочувствие? – спросил профессор – Самостоятельно подняться сможете?
Андрей пошевелил пальцами ног, рук, передёрнул плечами.
– Думою – да… – произнёс он поднимаясь – Долго ж вы меня возвращали.
– В каком смысле? – спросил Простаков, переглянувшись с Катомским.
– Да в прямом! Говорили: быстро… всё наработано… – слегка возмущался Андрей.
– Три секунды… разве это долго? – робко спросил Катомский.
– А что, прошло всего лишь три секунды?
– Даже и этого не прошло. А вам показалось больше?
– Да… значительно больше…. – на этот раз удивился Андрей.
Их разговор неожиданно прервал Простаков.
– Видите ли – задумчивым взглядом он уставился в пустоту – временная константа не постоянна: по одним меркам мы живём долго, по другим – не долго. Отсюда и время везде течёт по-разному. Всё зависит от уровня сложности, в котором вы пребываете. В данном случае мы одновременно установили связь с микромиром и макромирам. Здесь имеются свои нюансы по времени…. Сложное состоит из простого, большое из малого…. Есть одна очень интересная гипотеза, выведенная в формулу….
Андрей не дослушал профессора. Да он и не хотел его слушать. Он вдруг заметил Василия и Валентину, которые приближались по самокатной дорожке и искренне обрадовался их появлению. Не обращая внимания на учёных, он поднялся и шагнул им навстречу.
– Ну, как вы тут без меня? – Андрей обнял их за плечи и слегка прижал к себе, чем вызвал не малое удивление сестры и Василия.
– Мы в порядке, а вот ты как? – интересовалась Валентина – Ты всё там сделал? У тебя получилось? Всё будет нормально?
– Я… – Андрей снисходительно улыбнулся и посмотрел на Простакова. Тот в это время разговаривал с Катомским. Между ними, в воздухе, висела голограмная рамка, исписанная формулами, и Катомский что-то объяснял Простакову, иногда указывая пальцем на какую-нибудь цифру или букву. По-видимому, они разговаривали уже давно. Андрей уловил только часть разговора
– …частица «F» при потере свободного электрона нагонит частицу «D» через этот промежуток времени. В этом месте возбуждается периферийная базовая величина в виде альфа частицы и исходит гамма излучением….
Простаков слушал молча. С задумчивым, даже мрачным видом, он смотрел на таблицу и дышал в кулак. Потом он взглянул на Андрея, и с тем же задумчиво-мрачным видом, выждав минутную паузу, сказал – «У нас много теорий и мало, очень мало практики. А теория некоторые вещи трактует очень своеобразно. Короче, вот что у нас получается – изменяя прошлое, вы изменили будущее. И это же изменённое будущее изменило ваше прошлое».
– Получается, что вы сами виноваты в том, что вас убили. Перемещаясь во времени, вы где-то, что-то изменили – добавил Катомский.
– Ну, это уже наглость! – наиграно возмутился Андрей – Вы говорите ерунду. Ведь меня убили, когда я вас даже не знал. Как же я, перемещаясь во времени, мог что-то изменить?
– Да, в общем-то, нам самим мало что понятно – сказал Катомский.
– Понимаете – снова начал объяснять Простаков – общее направление вектора времени – прямолинейное. Но время состоит из событий и если вы какое-то события отклоняете на какой-то угол, то в дальнейшем оно будет происходить с учётом отклонённого угла. И это событие, в конце концов, описав круг, вернётся в ту же самую точку, откуда началось ваше отклонение. Это значит, вы вернетесь в то же самое время. И чем больше угол отклонения, тем быстрее вы вернётесь, при этом пересекая собой какое-то пространство в этом векторе времени или в другом. Если честно, то здесь вообще ничего не понятно и ничего не известно. Я иногда думаю, что сама жизнь и есть причина всех происходящих перемен. И то, что вы здесь, теперь, у нас, увидели, это не значит, что в жизни всё так и произойдёт. Этот процесс влияния создан не нами и не вами. Он существует сам по себе, и вы просто его увидели. Но это не гарантирует, что всё произойдёт именно так. Вполне возможно, что где-то в другой жизни или в другом измерении вас не убьют, и вы будете жить сто лет. Вариантов здесь бесконечное множество. Когда я смотрю вверх, мне кажется, что я настолько маленькая и ничтожная частица, что где-то там, моё существование могут вычислить только теоретически, точно так же, как и те, на которых я смотрю вниз. И не существует никакого единого начала в виде какой-то одной точки. Есть общая бесконечная масса всего, которое было есть и будет. И мы, как и всё остальное, бесконечны и вечны в этой массе.
Вдруг Простаков резко опустил глаза, нахмурил брови, явно к чему-то прислушиваясь.
– Хорошо… – наконец сказал он в сторону – Да, я даю добро…. Сообщите им код, если они, конечно, в этом нуждаются.
После этого он тяжело вздохнул и поднял глаза к верху. Вид у него был мрачный.
Вдруг, куполообразная крыша, высоко над ними разъехалась в противоположные стороны, и в образовавшийся проём влетело небольшое серое облачко. Описав небольшой круг под крышей, оно вдруг исчезло. Точнее – сделалось невидимым. Или почти невидимым. Просто вверху летало прозрачное, желеобразное пятно. И только по искажённым очертаниям предметов, находящихся за ним, можно было определить его местонахождение.
Пятно медленно опустилось и превратилась в чёрный шар. При этом только теперь послышался странный шум, похожий на звук издаваемый обычным пылесосом, только намного громче и со своеобразным свистом.
– Ого, кто к нам пожаловал… – загадочно произнёс Катомский.
Катомский с Простаковым молча, даже с каким-то подчёркнутым безразличием, наблюдали за этим предметом.
Что касается ребят, то они на всё здесь смотрели уже без удивление, хотя и с любопытством.
В это время сторона шара, обращённая к людям начала медленно подниматься, как веко гигантского глаза. Из образовавшегося проёма, вышел человек, в чёрном, длинном, доходившим ему до пят, плаще. На голове у него находился стеклянный, затемнённый шар.
Человек и без того имел высокий рост, а шар делал его, вообще, великаном. Он перемещался не поднимая ног, словно на коньках скользит по льду. Однако последние три метра сделал уверенным, твёрдым шагом.
Когда человек остановился, передняя часть шара на его голове начала медленно, бесшумно подниматься и вскоре вся конструкция превратилась в зелёный воротничёк.
– Кицысов?! – удивлённо вскрикнул Андрей, увидев лицо человека, до этого скрытое под стеклом.
Мужчина слегка повернул к нему голову, окинул с ног до головы строгим взглядом, и чётко произнёс.
– Ферум, моя фамилия Ферум. Арнольд Ферум. Я возглавляю Бюро Северо-Восточного Сектора планеты. Проще говоря – я самый главный «барбос» усея Руси. Прибыл я сюда за вами, что бы забрать вас с собой.
Вдруг Василий, по жизни всегда тихий и скромный парень, вызывающе бросил ему – «А вы, хотя бы для начала, нас спросили…»
Андрей искоса, удивлённо посмотрел на товарища и молча согласился.
Ферум перевёл взгляд на Василия.
– Дело в том, что вам здесь оставаться нет смысла. Они израсходовали весь энергетический ресурс и теперь не могут самостоятельно открыть даже внешний шлюз. Да что там шлюз, крышку унитаза они вынуждены поднимать вручную. Нет, вы можете здесь остаться, никто вас насильно увозить не будет, но что вы здесь намерены делать? Что бы этой установке набрать положенную мощность должно пройти не менее месяца. У нас такое же оборудование и в рабочем состоянии. Так чточто – выбор за вами.
Катомский поднял голову и как-то виновато глядя на Андрея, произнёс – «Мы слишком много прыгали во времени».
– Да, это правда. Вам лучше теперь следовать с ним – подтвердил Простаков.
Перед тем как войти в шар, Андрей остановился и обернулся – Простаков и Катомский с грустью смотрели им вслед. Андрей поднял руку и легонько помахал им, отмечая про себя, что делает так уже не первый раз.
