Buch lesen: «Ловцы кошмаров», Seite 17
***
Со стены Ин Гадарн видел, как вражеская тяжёлая кавалерия легко продавливает ряды пехотинцев, заставляя тех медленно отступать. Мощные лошади попросту расталкивали пеших воинов, а всадники наносили удары сверху. Но хитрость с лучниками всё же принесла плоды. Каждый всадник врага, который промчался до задних линий, пал от стрелы или арбалетного болта.
Лучники использовали длинные луки и стрелы с шиловидными бронебойными наконечниками. Такие наконечники легко пробивали кольчугу и даже ламели на доспехах при удачном попадании под прямым углом. А ещё, благодаря особому креплению на древке, такие наконечники часто оставались в теле при попытке извлечь стрелу из раны.
Но луками были оснащены не только отряды воинов, прошедших специальную боевую подготовку. Фельдмаршал Арворн велел вооружить вообще всех, на кого хватит луков, самострелов – всего того, из чего можно поразить противника издали. Поэтому примерно две трети войска Фэранфада могли в случае необходимости осыпать врага стрелами. Но пока они лишь ждали своего часа, стоя на городских стенах, и вместе с остальными глядели на бой. Стрелять было нельзя, слишком много соратников находилось внизу.
Ин посмотрел туда, где стояло вражеское войско. Он был готов реагировать, если враг задумает некий тактический ход. Но ряды пехоты стояли без движения в том боевом порядке, который они заняли ещё до столкновения кавалеристов с обороной Фэранфада. Это нервировало Ина. Вероятно, враг настолько уверен в своих силах, что готов следовать изначальному плану, невзирая ни на какие изменения на поле боя.
***
Гархейду приходилось нелегко. Реальный бой оказался не таким, какими их восхваляют барды в балладах о героях былых времён. Вместо демонстрации ловкости, отваги и умений всё свелось к толчее похуже, чем на базаре. А самое важное: уже было не разобрать, где – свои, а где – чужие. Можно было получить равноценный удар как от вражеского всадника, свалившегося с лошади и перешедшего в ближний бой, так и от соратника.
Гархейда ударили сверху по шлему, и в голове у него загудело. Удар оказался таким сильным, что оставил глубокую вмятину на металле. Шлем, доселе только мешавший, теперь спас жизнь. И Гархейд ещё мысленно поблагодарит командира, который заставил надеть его.
Молодой стражник попятился, сделав два коротких шага – дальше не позволяла спина товарища – и, подняв голову, увидел, что всадник вновь готовится атаковать. Гархейд поспешно выставил перед собой щит, и лезвие фальшиона, ударившее по самой кромке, завязло в дереве на половину ширины клинка. Гархейд среагировал быстро: дёрнул щитом влево, из-за чего всадник, не выпустивший оружия, слегка наклонился, а затем стражник ударил копьём прямо в лицо врагу.
Удар убил всадника, и тот начал падать из седла, из-за чего конь встал на дыбы. Гархейду пришлось забыть о копье и укрыться за щитом, чтобы не получить копытом по голове. Конь бесцельно помчался вперёд, волоча за собой безжизненное тело, запутавшееся ногой в стремени. Вместе с ним исчезло в толпе и оружие Гархейда.
Рядом сразу трое спешившихся всадников наседали на противника. Молодой страж вытащил из щита застрявший фальшион и развернулся, чтобы помочь соратнику. Встав плечом к плечу, они блокировали щитами все удары, но практически не имели возможности ответить. Тогда Гархейд сделал единственное, что было в его силах. Он упёрся плечом в щит и попробовал тараном отодвинуть от себя нападавших. Один из трёх противников потерял равновесие от толчка и начал заваливаться на спину. Соратник Гархейда тут же метнул во врага короткое копьё.
Двое других устояли, оттолкнули молодого стражника и вновь принялись молотить оружием по щиту. Верхний край щита Гархейда всё больше походил на мочало, столько ударов ему уже пришлось принять. Левая рука гудела от напряжения. Один из врагов попытался зайти сбоку от щита и ударить, но Гархейд заметил это и блокировал его меч своим клинком. Оставшийся безоружным соратник Гархейда решил повторить его же приём и принялся толкать щитом другого врага, но немного перестарался, и в результате оба оказались на земле. Сам молодой страж никак не решался отбросить щит, хоть и понимал, что тот мешает манёвру, с помощью которого он мог бы достать соперника. В итоге он продолжал блокировать удары, пока те попросту не прекратились. Когда Гархейд выглянул из-за щита, то увидел рядом фэранфадца верхом на лошади с луком в руках. Враг лежал рядом с торчавшей из шеи стрелой.
***
– Уловка с лучниками сработала, – заметил Хернад Арворн, подходя к Ину Гадарну. – Пехота их замедлила, а стрелки смогли стрелять в верховых, не боясь попасть по своим. Удачный ход.
Ин не ответил на похвалу. Советник безотрывно продолжал смотреть на вражеские отряды. Он ждал, когда командир противников сделает ответный ход, пытался уловить малейшие движения в стане врага. И наконец он этого дождался.
***
Гархейду удалось расправиться с очередным оставшимся без коня всадником. Своим фальшионом молодой стражник порубил незащищённое бедро противника почти в фарш. Но Гархейд чувствовал, что бьётся из последних сил. Бой длился почти четверть часа. Облачённый в тяжёлую броню, Гархейд был вынужден постоянно отбиваться от чужих атак и атаковать в ответ. У него нещадно ныло колено, он получил несколько весьма болезненных ударов сзади по рёбрам и по голове. Учащённое и сильное сердцебиение отдавало в уши. Гархейд дышал так часто, как собака в жаркий полдень, не в силах восстановить дыхание. Но опустить оружие значило умереть, и он продолжал биться.
Вокруг постоянно бессвязно кричали, слышался звон металла, грохот ударов по щитам, стоны и крепкая ругань. Но в один момент Гархейд уловил, что интонации выкриков будто изменились, и тогда среди общего гвалта он расслышал громкий голос командира, который бился неподалёку.
– Воздух! Под щиты!
Понять в царящем вокруг хаосе, в какой стороне Лесткерм и союзники, а откуда стреляет враг, было практически невозможно. Гархейд кинул взгляд на командира и повернулся в ту же сторону, что и он. Молодой страж успел выставить щит в самый последний момент. Едва тот оказался перед глазами, как стрела ударила в дерево.
– Как они попадают с такого расстояния? – расслышал Гархейд вопрос одного из солдат.
– Поди сам и спроси, – выкрикнул командир в ответ. – Стреляют навесом! Держать щит под наклоном и сближаемся!
– Стена щитов! Стена щитов, мать вашу! Надо укрыть лучников! – голосил ещё один командир где-то по левую руку от Гархейда.
– Не бежать! На холме вы лёгкие мишени. Все к пехоте вплотную! – это уже командир стрелков руководил подчинёнными.
Гархейд обернулся и увидел, что далеко не все подчиняются приказам. Некоторые – как лучники, так и копейщики, побросавшие щиты, – бежали назад, карабкаясь на холм. Но уже следующий вражеский залп перелетел через пехоту и осыпал дождём стрел тех, кто пытался спастись бегством.
– Сука! Слушать команды, а не то я сам стану стрелять вам в спины! – надрывал голос главный над стрелками. – Всем за щиты!
Гархейд заметил, что некоторые всё же вняли приказам и повернули назад, к выстраивавшимся в линии солдатам, создававшим заслоны из щитов. Гархейд отступил, чтобы прикрыть одного лучника, который неудачно запнулся за тело мертвеца и упал на землю.
– Спасибо, – благодарил тот, когда Гархейд одной рукой помогал ему подняться, а другой продолжал удерживать щит в направлении обстрела.
Если снаряжение Гархейда позволяло ему надеяться на то, что стрела не пройдёт через его многослойный доспех, то лучники, как и лёгкая кавалерия Фэранфада, не носили тяжёлых одёжек, что сковывали бы движения и мешали прицельно стрелять.
Гархейд заметил, что некоторые лучники пытаются укрыться под телами погибших. От этого вида молодому стражнику сделалось не по себе, но каждый спасал свою жизнь так, как мог.
– Мы не сможем подняться на холм, держа щиты, чтобы прикрыть себя и лучников, – расслышал Гархейд.
– Держать строй и ждать подмоги! – выкрикнул в ответ приказ другой командир.
***
– Чёрт подери! Они стреляют! Их кавалерия продолжает биться, а они стреляют! Они же убивают своих! – недоумевал один из главнокомандующих, стоя на вершине холма вместе с Ином и фельдмаршалом Арворном.
– Кавалерия проиграла бой, это очевидно. И нас пытаются лишить пехоты, – ответил фельдмаршал.
– Но как это вообще возможно? Стрелять на такое расстояние… Тут же порядка пяти сотен стэгов! – продолжал командующий.
– Маги, – коротко ответил Ин, который со времени начала битвы проронил едва ли пару слов.
– Проклятие! – выругался фельдмаршал. – Пехотинцы строятся. Если они дойдут до холма, мы потеряем всех, кто сейчас внизу. Я трублю отход вкруг холма, пусть бегут за город. Так мы спасём хотя бы часть из них.
– Подожди! – остановил его Ин. – Дай мне несколько минут для манёвра, а потом уводи наших солдат.
– Что ты задумал, Ин? – ошеломлённо спросил Хернад.
Первый советник, игнорируя вопрос, поправлял ремешок, которым крепился его нагрудник за плечи. Фельдмаршал хотел ещё что-то добавить, но Ин поднял руку и сказал:
– Хернад, обороной Лесткерма и Хаддельгона дальше руководишь ты. Даже если я выживу…
Ин развернулся и пошёл прочь, не дожидаясь ответа. Он собирался спуститься со стены, но задержался у стола, на котором стояла пузатая глиняная бутыль и десяток серебряных стопок. Неизвестно, откуда точно пошла эта традиция, но перед битвами командиры всегда выпивали по одной порции настойки, медовухи или вина – да любого горячительного. Традиция была соблюдена и в этот раз. Выпили все, кроме Ина. Его стопка так и стояла наполненная сливовой настойкой до краёв. Теперь советник поднял её перед собой, а затем залпом выпил. Ин чувствовал как горячительная жидкость, неспешно растекаясь, достигает желудка. Ощущение жгучего тепла порадовало – от наслаждения Ин медленно втянул воздух носом и даже ощутил лёгкое головокружение.
Менее чем через десять минут из боковых ворот города выехало около сорока лошадей с ездоками. Во главе кавалькады был Ин Гадарн.
***
Они выстроились в две колонны друг за другом. Так приказал Ин. Его лошадь была наконечником этого построения. Кроме него самого, в седле находилась девушка, на вид которой было не больше восемнадцати-девятнадцати лет. Но она оказалась не единственным дополнительным пассажиром. Ещё дюжина лошадей несла сразу по двое ездоков.
Другие всадники, ехавшие в одиночку, были вооружены луками, а на бедре каждый придерживал рукой связку со склянками. В связке – по три-четыре пузырька с жидкостью, объёмом не превышающих половину пивной кружки. Их выдал каждому Ин и велел использовать против вражеских магов. Всё, что требовалось, – метнуть всю связку прямо во врага.
– Я никогда не использовала свою силу в бою, – встревоженно сказала Ину девушка, слегка повернув к нему голову, чтобы он расслышал. Её волосы взметнулись и хлестнули Ина по лицу, в нос ударил аромат ландышей, который от них исходил.
– Никто из вас не использовал, – ответил Ин. – Но Тофрам поручился за тебя. Сказал, что видел тебя в деле.
– Я всего лишь участвовала в нескольких пари. Из-за денег.
– Тогда представь, что это тоже пари. Переживём этот день, и ты получишь кошель, полный грианов.
Девушка не ответила, но мысль о деньгах её приободрила. Лошади перешли со склона холма на более горизонтальную поверхность земли, и Ин послал скакуна в галоп, направляясь по небольшой дуге к рядам вражеских построений.
***
– Уголья мне в штаны! Что ж они удумали? – вырвалось у одного из солдат.
Гархейд обернулся и, проследив за его взглядом, увидел всадников, которые спустились по холму сбоку и теперь во весь опор неслись в атаку на врага.
– Их же и полсотни не наберётся. Что они творят? – стараясь не высовывать голову из-под щита, спросил второй.
– Дают нам шанс к отступлению, – ответил командир, который тоже был рядом и слышал вопрос.
– Там Ин Гадарн, – наконец сказал Гархейд, до сих пор вглядываясь в фигуру одного из всадников.
– Первый советник? – нахмурился командир. – Уверен?
– Да. Вон он, во главе.
– Создатель, будь к нему милосерден, – тихо проговорил командир, а затем выкрикнул, чтобы слышали все вокруг: – Эй, все! Готовься к отходу по сигналу!
***
Вражеские лучники заметили кавалькаду отчаянных всадников, которые во весь опор неслись к их строю, и, не дожидаясь приказа, ближайшие стрелки повернулись, чтобы атаковать врага. Ин и его отряд подъехали уже настолько близко, что стрелы не нуждались в магической помощи, чтобы долететь до цели. И через мгновенье несколько десятков снарядов взмыли в воздух, чтобы осыпаться на головы фэранфадцев.
– Давай! – взревел Ин.
То, что произошло дальше, было одинаково сложно описать и лучникам врага, и самим всадникам под командованием Ина. В одну секунду воздух перед вырвавшимся вперёд Ином будто загустел и уплотнился. А затем чья-то невидимая рука толкнула эту воздушную стену в сторону стрел. В итоге ни один из снарядов не долетел до всадников, и те продолжили двигаться к цели.
Ещё больше лучников повернулось в сторону угрозы, и состоялся второй залп. Теперь Ину не пришлось кричать. Защита, как и в первый раз, сработала безукоризненно, не позволив ни единой стреле долететь до фэранфадцев, которые уже, в свою очередь, натянули тетивы луков и выстрелили. Вражеских лучников не защищали невидимые стены, и несколько человек пали ранеными.
Ин взял в руку связку из склянок и принялся раскручивать, чтобы метнуть во вражеские ряды, но тут в его сторону полетел сгусток огня, и советник лишь в последний момент сумел резко повернуть лошадь и прижать себя и девушку к шее скакуна, чтобы избежать встречи с магическим снарядом.
– Простите, я смотрела на лучников и… – начала было она, но договорить не успела.
– Стреляют! – крикнул Ин.
Юная волшебница резко повернулась в направление лучников и выставила дрожавшие от напряжения и нервов руки в сторону летящих стрел. Защита появилась в самый последний момент, но часть стрел всё же миновала невидимый барьер, и двух всадников Фэранфада ранило.
– Можешь удерживать и не отпускать? – спросил Ин, вновь направляя коня прямо на армию врага.
– Я попробую, – неуверенно ответила колдунья. Слегка наклонив голову и нахмурив брови, она выставила перед собой руки, крепко сжимая кулаки.
Следующий вражеский залп снова не достиг цели. И даже маги, присоединившиеся к обстрелу, не могли удачно попасть по фэранфадцам. Ин видел, как ещё один огненный шар улетел в сторону, а вместе с ним и что-то, что напомнило ему ледяные колья. Однако не все атаки магов нуждались в прямолинейном воздействии. Позади заржала лошадь, и, обернувшись, Ин увидел, как всадники летят на землю, а копыта их скакунов опутывают корни, вырывавшиеся из почвы.
Он ударил пятками бока лошади, чтобы та ускорилась, но животное уже бежало на пределе возможностей. Оставались считаные шаги до цели. Ин снова раскрутил связку склянок и, закладывая вираж влево, правой рукой бросил их в толпу, туда, где заметил несколько вражеских магов.
Раздался звон стекла. А затем крики. Ренслик обещал, что его новый алхимический эксперимент способен изувечить даже закованного в броню воина, однако не объяснил принципа его действия. Но теперь, когда Ин развернул лошадь и встал напротив вражеских рядов, он видел, как испарения от смешавшихся растворов заставляют задыхаться ближайших лучников и магов. А кожа тех, кому смесь угодила на лицо, плавится подобно восковой свече, что стоит на слишком жарком солнце.
– Держи защиту столько, сколько сможешь! – наклонившись к уху девушки, скомандовал Ин. – Нужно дать бросить остальным.
Молодая волшебница едва заметно кивнула. Всё её внимание было сосредоточено на творимой магии. Ин видел, как девушка втягивает голову в плечи от напряжения и даже слышал, как она тяжело дышит. Про себя он молился, чтобы другие всадники как можно быстрее закончили дело.
Ин удерживал коня прямо напротив вражеской линии лучников в каких-то двадцати-тридцати стэгах от них. Мимо, справа и слева, наконец стали проноситься члены его немногочисленного отряда. Они бросали связки из склянок и обстреливали из луков ряды врагов, совершенно опешивших от наглости фэранфадских всадников, их защиты и их оружия. От смятения многие перестали стрелять и поддались самому логичному из чувств: желанию спасти жизнь.
Но, несмотря на панику, зародившуюся в стане врага, в сторону Ина всё ещё летели стрелы и магические атаки. Советник с опасением смотрел в воздух перед собой. Девушка слабела. Всё большему количеству стрел удавалось преодолеть выставленный ею барьер.
Ин обернулся. Подъезжали последние всадники. Те, кто подобно командиру отряда везли с собой пассажиров.
– Бей! – буквально зарычал Ин Гадарн.
Всадники резко остановили лошадей, чтобы позволить атаковать своим седокам. И те атаковали.
Когда утром первый советник тайком маскировал их под обычных воинов, он и представить не мог, насколько разрушительными силами они обладают. Ведь вся дюжина, как и девушка, которая сидела перед ним в седле, была учениками коллегии магов. Не каждую их атаку удавалось разглядеть. Но даже то, что увидел Ин, производило впечатление.
В сторону врага полетел огонь и молнии, ветер и ледяные брызги воды. Спасения не было никому: ни лучникам, ни магам. Те фэранфадцы, которые раньше остальных бросили алхимические растворы в толпу, теперь тоже остановили лошадей и прицельно стреляли из луков.
Крики боли и отчаяния перемежались с наполненными гневом и яростью голосами. Некоторые вражеские воины побежали на столь нагло стоявших всадников. Кто с мечом, а кто и вовсе с кулаками наголо.
– Отступаем! – крикнул Ин. – Назад! Назад!
Фэранфадцы произвели последние атаки и, развернув лошадей, стремглав понеслись обратно к холму, который занимали союзные войска. Ин стоял до последнего, чтобы девушка в его седле могла обеспечить более безопасное отступление с помощью магии. Но советник чувствовал, что запас её сил практически иссяк. И когда он развернул коня вслед за остальными, волшебница обмякла и чуть было не соскользнула на землю. Ин придержал её одной рукой, второй подстёгивая скакуна, чтобы тот скакал ещё резвее.
В спину им летели отдельные стрелы, но большая часть лучников и магов была убита Ином и его отрядом в этом сумасшедшем набеге. Остальные же преимущественно служили источником хаоса, толкаясь в попытках сбежать с поля боя.
Советник бросил взгляд на пехоту перед холмом: они поспешно отходили наверх под защиту стен города.
– Мы справились? – слабым голосом спросила девушка, когда конь пошёл вверх по холму.
– Да. Ты отлично показала себя, – ответил Ин, пытаясь заглянуть собеседнице в глаза. Но её веки смежились, как только она услышала ответ.
– Лекаря! Срочно! – закричал Ин, въезжая в лагерь командиров.
Советник соскочил с лошади, придерживая волшебницу за талию. И только теперь он увидел, что из груди девушки торчит стрела, вошедшая в тело не меньше чем на четверть длины. Кто-то расстелил на земле плащ, и Ин аккуратно снял молодую колдунью с лошади и положил на ткань. Кожа волшебницы была бледна, а глаза закрыты.
Ин стоял перед ней на коленях и неотрывно смотрел на её лицо. Запах пота, запах крови, запах страха – всё перекрывал аромат ландышей, что источали её волосы. Ин не замечал, как люди вокруг немного сторонятся его и волшебницы. Рядом опустилась женщина с корзинкой, наполненной разнообразными склянками, травами и чистыми тряпками для перевязок. Выудив из своего багажа небольшое зеркальце, она поднесла его к носу молодой волшебницы. Но Ин уже не смотрел на это. Он закрыл глаза и услышал слова врачевательницы даже до того, как женщина их на самом деле произнесла.
– Она мертва.
Ин встал и молча направился к городской казарме. По пути он остановился рядом с фельдмаршалом и спросил:
– Сколько не вернулось?
– Восемнадцать. Девятнадцать вместе с ней, – ответил Хернад.
Советник стиснул зубы так сильно, что начало сводить челюсти.
– Ин, я должен арестовать тебя и твоих магов, – неуверенно сказал фельдмаршал. – Вы нарушили законы королевства.
Не поворачиваясь к Хернаду, Ин кивнул:
– Я буду в казармах. Можешь выставить стражников у входа.
Хернад ничего не ответил, но бывший советник и не ждал от него каких-то слов. Он прошёл дальше и скрылся за дверью казармы. Никто так и не осмелился войти внутрь за ним.
***
Так много работы у Аглехаса не было с самого Кайрога. Шатёр, отведённый ему в качестве лечебницы, заполнили стенающие солдаты армии Эррудуна. В два других шатра по соседству уносили тела мертвецов.
Аглехас был опытным и талантливым лекарем, но даже он не мог справиться с такими ранами. Ему приносили людей, чья кожа обгорела и будто бы оплавилась. Она выглядела мягкой и податливой, словно ломоть масла, который забыли убрать в холод, и местами стекла так, что обнажилась плоть. И Аглехас не спас ещё ни одного пациента! Хотя уже выбивался из сил.
– Мне больно дышать! Я не могу! У меня всё горит! – кричал мужчина на соседней койке. Его кожа не пострадала и, можно было бы сказать, что на нём нет внешних ран, если бы не его вытекшие глаза и крики, которые подсказывали Аглехасу, что у этого человека обгорели дыхательные пути.
Аглехас игнорировал крики. Сейчас он стоял, склонившись над женщиной, истекавшей кровью из ран на груди. Хуже всего то, что кровь пузырилась, это означало, что ей задели лёгкое. Она была магом, в этом лекарь не сомневался. В войске Эррудуна женщины встречались только среди магов и северян. Но последние отличались более развитой мускулатурой, татуировками на руках, а иногда и на лице, а также характерными одеяниями из кожи и мехов.
Когда её только принесли, она слабо цеплялась за руки Аглехаса, будто надеялась, что тот своей крепкой хваткой удержит её в этом мире. И лекарь пытался, несмотря на измождённость. Его ладони светились и мерцали желтовато-золотистыми вспышками. И ему казалось, что у него получается спасти эту женщину. Пузыри воздуха в крови исчезли – его магия залатала брешь в лёгком. Наконец-то! Сегодня перед ним умерло слишком много людей, невзирая на все его старания.
– Господин! – в шатёр вбежал паренёк, который был выделен Аглехасу в качестве помощника.
– Как же ты долго! Принёс воду?
– Да, вот, – парнишка поставил ведро с водой рядом с Аглехасом. – Господин.
– Ну что? – раздражённо спросил лекарь.
– Снаружи спрашивают, куда нести ещё раненых.
– Точно не сюда! Сам не видишь? Тут всё занято.
– Я передам…
– Куда?! Бери чистый лён и вытирай кровь – мне нужно, чтобы её раны были чистыми, прежде чем я их зашью.
– Но, господин, по-моему, она уже мертва.
Аглехас перевёл взгляд на волшебницу. Кровь больше не сочилась из раны. Одной рукой он продолжал работать над раной, а второй приоткрыл женщине веки. Зрачки глаз закатились вверх и никак не отреагировали на свет. Лекарь поднёс ладонь к её носу и не почувствовал даже слабого дыхания. Пузыри в крови исчезли не потому, что магия срастила лёгкое женщины. Просто она перестала дышать.
Аглехас перевёл взгляд на раненого мужчину с обгоревшими дыхательными путями. Тот уже не кричал, а его левая рука безжизненно свисала с койки. Аглехас медленно, держась за край койки, сел прямо на тканевый пол шатра. Его лоб был покрыт испариной, а глаза покраснели от напряжения. Он обхватил руками колени и на них же положил голову.
– Господин? Что мне делать дальше? – подал голос парнишка-помощник.
– Что дальше?.. – поднимая голову, переспросил лекарь. – Беги. Беги отсюда без оглядки. В какую-нибудь деревню на юге. Скажи всем, что ты беженец из захваченного города. Тебе найдут кров и какую-нибудь работу. Тогда, может, хоть ты сегодня будешь спасён.
– Господин?.. – неуверенно переспросил паренёк.
– Беги, я сказал! Здесь больше нечего делать живым.
Паренёк испуганно встрепенулся и поспешил уйти из шатра.
Вскоре Аглехас устало поднялся на ноги, в последний раз оглядел свою полевую лечебницу и вышел наружу.
***
– Отдыхайте-отдыхайте, парни. Внизу вы показали, чего стоите. Но, когда их пехота пойдёт на нас, шанса отдохнуть уже не выдастся. Только подохнуть. И главное – помните: коли подохните сами, подохнут ваши товарищи, а за ними и ваша родня, что прячется в городе.
Командир ходил между рядами воинов, сумевших воспользоваться атакой Ина Гадарна и отступить в город. Теперь они сидели на земле и отдыхали перед следующей схваткой.
Гархейд, набравший воды из огромной бочки собственным шлемом, жадно пил. Он так спешил утолить жажду, что ручейки бежали по бороде, стекая по шее под доспех. Остатки он и вовсе вылил себе на голову, чтобы освежиться ещё сильнее. И он был далеко не единственным, кто так сделал.
За ту четверть часа яростной сечи, в которой бывший стражник из Хаддельгона бился и убивал, он устал, как никогда прежде. Гархейду хотелось снять с себя и нагрудник, и кольчугу, но командиры запретили. Уже разносили оружие взамен потерянного и сломанного под холмом. Молодой воин получил круглый щит, а для атаки он предпочёл оставить фальшион, которым обзавёлся во время боя.
Гархейд не столько слушал речь командира, сколько разглядывал свой шлем с вмятиной, который спас его от смерти. Он понимал, как ему повезло, видя, как несут раненых в сторону лазарета. Сам страж отделался лишь синяками и ушибами, отчего он чувствовал себя немного виноватым перед теми, кто пролил кровь на поле боя.
Но вдруг среди десятков других голосов, перекрикивая в том числе слова командира, раздался приказ:
– Стройся! Враг наступает!
***
Лучники выстроились по двое и по трое у бойниц, чтобы вести прицельный огонь. За ними, на несколько шагов позади, в два ряда стояли остальные стрелки. Им надлежало стрелять навесом, вслепую. Но когда под стенами окажется враг, то такая тактика будет крайне эффективной.
Из окон башни над воротами валил дым. Гархейд мог только посочувствовать тем, кто был внутри. Солнце и без того раскалило воздух, а находиться в четырёх стенах с огромным котлом, в котором лениво булькает от кипения смолы… Жар, должно быть, пробирал до самых костей.
Сам Гархейд стоял в боевом порядке посреди одной из трёх улиц, на которые разделялась дорога, ведущая от входа в город. Ворота были заперты на огромный, укреплённый металлическими пластинами засов да вдобавок к этому подпёрты балками. И всё же, как молодой страж ни уповал на лучников, расположившихся на стенах, как ни надеялся на то, что массивные двери в город сдержат атакующие порывы врага, нутром он чувствовал, что исход битвы решится уже здесь, на улицах Лесткерма.
Никто рядом с ним не разговаривал. Все напряжённо смотрели прямо перед собой и вслушивались в приказы командиров, что звучали на стенах.
Лучники начали обстрел. Залп за залпом, выстрел за выстрелом, вскоре каждый стрелял уже по готовности, а не по приказу. Скольких они убили, можно было только догадываться.
Но и враг оказался не лишённым зубов, хоть и растерял часть дальнобойной мощи во время вылазки Ина Гадарна и его отряда.
– Маг! Маг слева! – раздался выкрик.
Лучники перегруппировались и начали обстреливать одну-единственную точку из сотен и тысяч под стенами.
Кто-то кричал от боли. Кто-то сопровождал радостным выкриком удачное попадание. Некоторые кричали просто так, и Гархейд не мог их осуждать.
Мимо него в спешке пронесли очередного тяжело раненого воина. Его лицо и руки были испещрены тонкими порезами. Судя по стонам и количеству крови, они были глубокими и болезненными. Не иначе как новая жертва вражеской магии.
Гархейд вглядывался в башню над главными воротами. Как только они опрокинут чан со смолой, это будет означать, что враг уже готовится штурмовать вход в город.
– Давай! Налегли! – Гархейду почудилось, что этот крик доносится как раз таки из башни.
И в самом деле через несколько мгновений из окон башни клубами повалил пар. Молодой страж, конечно же, не мог видеть, как кипящая смола густым варевом льётся на головы врагов, облепляя их и прожигая кожу до самого черепа и костей. Но его воображение сработало вместо глаз, демонстрируя внутреннему взору весь ужас этой картины.
Из башни раздались торжествующие вопли. Похоже, штурм ворот откладывался, и Гархейд, совершенно не замечавший до сих пор, что задерживал дыхание, с шумом выдохнул.
***
Зеркало было покрыто едва заметным тёмно-фиолетовым свечением. Оно уже несколько минут отражало пустоту, вместо лица Эррудуна. Наконец изображение задрожало, и зеркало показало того, кто находился за тысячи сэфилов от Лесткерма.
– Мой повелитель…
– Эррудун. Лесткерм взят?
– Нет, мой повели…
– Тогда в чём дело?! – перебил Изугар.
Эррудун опустил взгляд.
– Я сложил с себя командование армией, – тихо произнёс он.
Эррудуну необязательно было поднимать глаза, чтобы понимать, как преисполнился гневом его собеседник.
– Отойди, – процедил сквозь зубы Изугар.
Эррудун не понял приказа и лишь недоумённо посмотрел на своего господина.
– В сторону, Эррудун!
Эррудун поспешил отойти, и тут же зеркало засияло так ярко, что свет был виден даже снаружи шатра. Из этого сияния явился Изугар Изан. Теперь уже во плоти, а не в виде проекции на зеркале.
– Я снабдил тебя всем необходимым, Эррудун. Я дал тебе войска, я проклял эти земли! Захватить королевство было легче лёгкого.
– Мой повелитель…
– Не смей меня перебивать, предатель! – если бы голос Изугара был оружием, то был бы отравленным кинжалом.
Эррудун покорно опустил голову. Его руки потянулись к краю и без того идеально расправленной туники, но на полпути замерли. Вместо этого он смял ткань, сжав её в кулаках. Сглотнул комок в горле. Несмело поднял голову и встретился с ледяным взглядом Изугара.
– Мы не должны были начинать эту войну… – тихо сказал Эррудун.
– Что?!
– А теперь мы должны закончить её, Изугар. Сегодня нас ждёт поражение, и я не хочу смотреть, как казнят моего брата, – постепенно в голосе Эррудуна появлялось всё больше твёрдости.
– Да как ты смеешь называть меня братом, поганый трус?! Тебе не хватило смелости даже освоить магию!
– Изугар, пожалуйста, давай сбежим!
– Заткнись!
Молния вырвалась из раскрытой ладони Изугара и ударила Эррудуна в правое плечо. Эррудуна развернуло, и он упал на стол, где были разложены карты местности. Стол не выдержал веса взрослого мужчины, и две его ножки сломались, из-за чего Эррудун оказался на полу, погребённый под бумагами.
Вспышка молнии, как и сияние от телепортации Изугара ранее, осветила шатёр так, как освещают сцену для театра теней. Аглехас, искавший встречи с Эррудуном, заметил это и бегом бросился туда.
Сорвав завязки на пологе, лекарь вбежал под свод шатра и обнаружил незнакомого длинноволосого мужчину, занёсшего руку над распростёртым на полу Эррудуном. По пальцам незнакомца едва заметно бегали фиолетовые искры.
