Buch lesen: «Девушка-Слон Ганнибала Книга Первая», Seite 4

"Оболус," прошептала я. “Когда ты встал?”

Большой ствол качнулся в мою сторону и задел мою голову сбоку. Я взялась за него и почувствовала, как он втянул воздух, когда понюхал мою руку. Я попыталась подтянуться и обнаружила, что его ноги расположены так близко ко мне, что мне показалось, будто он держит меня. Я не знала, как, но ему удалось встать, не потревожив меня, а потом постоять надо мной, пока я спала.

Я провела рукой по огромному изогнутому бивню, который простирался далеко перед ним. Если бы я могла лечь на него, моя голова все равно не дотянулась бы до его кончика. У него было два таких огромных бивня, по одному с каждой стороны туловища. Они напоминали мне красивые зубы, очень гладкие на ощупь.

“Я вижу, ты уже завтракаешь, мой друг.”

Он издал громыхающий звук глубоко в груди, и сразу же я услышала почти такой же звук с противоположной стороны, сопровождаемый тяжелым ударом. Оболус поднял ногу и уронил ее, сделав еще более громкий удар. Ответный стук донесся с дальнего конца тропы. Я не знаю, о чем они говорили, но эти большие животные вели беседу. Я была в этом уверена.

“Ты заметил мой браслет?" Я подняла руку, чтобы он мог видеть. Он моргнул и потянулся за сеном. "Видишь вон ту дыню?”

Я указала через тропу на большой зеленый арбуз, лежащий рядом со стогом сена другого слона. Я не была уверена, смотрел ли он туда, куда я указывала, но его хобот обвился вокруг моего предплечья.

“Я принесу его тебе, а потом мне надо идти. У нас с Изабель сегодня много работы, и я должна поспешить в палатку, пока она не проснулась.”

Я окинула взглядом Элефант-Роу, чтобы убедиться, что никого из мужчин поблизости нет, потом перебежала через тропу, схватила дыню и побежала обратно к Оболусу. Он тут же поднял хобот и открыл рот. Я не была уверена, но когда я сунула дыню ему в рот, на его лице появилась широкая улыбка. Когда он откинул голову назад и с хрустом опустился на нее, то издал странный звук своим поднятым хоботом. Это вызвало низкий трубный звук от предыдущего владельца дыни, сопровождаемый топотом ног от каждого из них. Я надеялась, что не затеяла ссору между этими двумя здоровяками.

Шепот лаванды окрасил небо на Востоке, когда я подняла плащ Тендао и стряхнула с него сено. "До Свидания, Оболус. Я должна поспешить обратно в палатку Изабель. Но я скоро вернусь, обещаю.”

Глава Седьмая

Когда я вернулась к столикам Изабель на рассвете, все было тихо. Я пошарила кочергой по углям и нашла несколько тлеющих угольков. Немного растопки и несколько затяжек дыхания-и огонь расцвел. Я добавила побольше палок, чтобы огонь ожил.

Изабель вышла и потянулась. “Доброе утро.”

“Доброе утро. Может, мне начать завтракать?”

Она посмотрела на восток, где солнце скоро должно было появиться над деревьями. "Лучше всего поторговаться за припасы пораньше, пока еще есть хороший выбор товаров.”

Когда мы уходили, джабнет еще спал.

В кожаном мешочке, висевшем на шнурке вокруг талии Изабель, хранились все монеты, кольца и безделушки, которые солдаты оставили на ее столах прошлой ночью.

Мы нашли Скиннера за верстаком у ручья в середине лагеря. Я молчала и наблюдала, как Изабель торговалась за различные куски мяса. Как только она удовлетворилась бараниной и маленьким поросенком, которых он уложил, они долго спорили о стоимости драгоценностей, которые она предлагала в уплату. Наконец, она бросила в придачу Золотое кольцо и потребовала трех живых цыплят в дополнение к мясу. Скиннер долго рассматривал кольцо, прежде чем согласиться на сделку. Затем Изабель попросила его включить ящик, в котором были заперты цыплята.

На обратном пути к палатке Изабель я балансировала на голове ящиком с кудахчущими цыплятами, а она несла на плече разделанную свинью. За бараниной нам придется ехать во второй раз.

“Вот это," сказала Изабель бодрым тоном, "я и называю хорошей сделкой." Ее голос то повышался, то понижался, сливаясь в мелодию слов. “Мы получили не только вдвое больше мяса, чем я хотела, но и цыплят." Она наклонилась, чтобы посмотреть на меня из-под ящика. “Что ты об этом думаешь, Лиада?”

“Я думала, что ты получишь много за одну монету, два ожерелья и маленькое золотое колечко, но я не хотела говорить, пока ты торговалась с этим человеком.”

“Да. Изабель выпрямилась и переложила свинью на другое плечо. “Тебе полезно смотреть и учиться. Ты должна знать не только качество вещей, которые вы меняете, но и стоимость ваших предметов для обмена.”

Мы подошли к палатке, и Изабель закричала, чтобы ее ленивый сын проснулся. Ей пришлось позвать его снова, прежде чем он, наконец, вышел на солнечный свет, протирая глаза.

Он проворчал что-то, чего я не поняла, когда она велела ему охранять свинью и цыплят, пока мы пойдем за остальным мясом.

На обратном пути от Скиннера мы остановились у подножия холма Стоунбрейк, чтобы обменять вино с изюмом и твердую пшеницу. Когда мы вернулись в палатку, наши руки были уже заряжены.

Судя по длине наших теней, было уже почти утро.

“Она украла твое платье," сказал Джабнет, когда мы раскладывали припасы на столе.

Изабель потянулась за кувшином и налила вина себе и мне. “Нет, не крала.”

“Тогда почему она его носит?”

“Джабнет." Изабель взяла бурдюк с водой, чтобы разбавить мое вино большим количеством воды. “Она носит его, потому что я подарила его ей. Ты утомляешь меня своими глупыми вопросами. Иди в лес и собери хворост, чтобы мы могли начать готовить. А еще мне нужна крепкая ветка, чтобы зажарить эту свинью на костре. Не бери сосну, сок портит вкус мяса.”

Джабнет пробормотал мне что-то о сапе, когда он шел между нами. Изабель подняла руку, и я подумала, что она схватит его, но она только покачала головой и закатила глаза к небу. Она улыбнулась мне и заправила выбившийся локон за ухо.

Когда мы покончили с выпивкой, она дала мне два медяка, крошечную золотую цепочку и пару серебряных сережек. "Иди к Бостару," сказала она. "Скажи ему, что нам нужно семь буханок хлеба." Она на мгновение заколебалась. "Нет, купи сегодня восемь буханок. Покажи ему монеты и драгоценности, и он возьмет то, что ему нужно. Он единственный торговец в лагере, которому можно доверять. Бостар никогда не берет больше, чем стоит его хлеб. Учись у него, что искать в человеке; он один из лучших." Она высыпала оставшиеся монеты и драгоценности на кусок ткани и протянула мне пустой кошелек.

“А кто другой?" Спросила я, кладя украшения для Бостара в сумочку.

Изабель рассмеялась и сложила тряпку в мешочек, где хранились остальные ее драгоценности. “Неважно. Если кто - нибудь появится, я покажу тебе его." Она спрятала мешочек за завязки фартука,затем затянула пояс моего платья. "Видишь, где солнце?”

Я прикрыла глаза рукой и прищурился, глядя в небо. "Уже почти полдень.”

"Возвращайся до того, как Солнце достигнет верхушек деревьев.”

"Я так и сделаю. Не беспокойся.”

* * * * *

По дороге к палатке Бостара я наткнулась на вчерашнюю рабыню. Она сидела на маленьком табурете возле черной палатки, рядом с ней стояла корзина с хлопком. Я остановилась, чтобы посмотреть, как она берет заостренную палку не длиннее предплечья. Глиняный завиток, похожий на маленькое колесо, был прикреплен к одному концу палки. Она одарила меня ослепительной улыбкой, достала из корзины пучок хлопка, собрала несколько семян, вытянула несколько нитей волокна и соединила их с длиной нити, уже обернутой вокруг древка ее инструмента. Затем она закрутила тяжелый завиток и начала подавать волокна из клубка хлопка, когда новая пряжа обернулась вокруг прядильного стержня.

Девушка была так искусна в своем деле, а ее пальцы так быстры и проворны, что пряжа, казалось, сама собой удлинилась. Она взяла из корзинки еще хлопка, вынула семена, вытянула волокна и вплела их в нитку, все время удерживая завиток на месте.

Когда инструмент быстрее закрутился к Земле, она встала и добавила еще хлопка к концу нити. Вскоре она остановила прядильную палочку, которая растолстела посередине от пряжи, обернутой вокруг стержня, затем привязала конец новой пряжи к пряди, уже свернутой в клубок, и начала разматывать пряжу с стержня и добавлять ее в растущий клубок.

“Тин-Тин бан суния," сказала она и протянула мне древко.

Клеймо портило ее хорошенькое личико. У раба Лотаза тоже было клеймо, но это был другой символ, и он уже давно покрылся шрамами. Клеймо этой девушки выглядело как стрела с тремя наконечниками, и у нее была извивающаяся змея вместо древка. Уродливый ожог оказался свежим и еще не совсем зажил.

"Что?" Спросила я.

“Тин-Тин бан суния." Она потянула за пряжу, все еще обернутую вокруг древка.

"Тин Бим сани?”

“Тин-Тин бан суния.”

“Тин-Тин бан суния, " сказала я, держа в руках концы древка, чтобы оно свободно вращалось.

Рабыня кивнула и принялась наматывать пряжу на клубок, пока я держала древко инструмента.

“Я не понимаю, что это значит.”

Когда с древка слетела последняя нитка, она взяла ее у меня и начала плести новую.

“Вы знаете женщину по имени Лотаз?" Спросила я.

Рабыня пряла мутовку и тянула нить все дольше и дольше, по-видимому, не обращая на меня внимания.

"У Лотаза длинные вьющиеся волосы," сказала я. “И она красит губы и щеки.”

Я достала из корзины клубок хлопка, вынула семена и выдернула несколько волокон, как это делала девушка. Она взяла у меня хлопок и быстро вплела его в свою растущую длину пряжи. Я взяла еще один Болл, и мы продолжали работать, но она никак не отреагировала на мои слова.

“Ты слышишь, что я говорю?”

Нет ответа.

"У тебя волосы горят!”

Она взяла у меня из рук еще один клубок ваты, но ничего не сказала.

“Сюда бежит отвратительный солдат, чтобы изрубить нас на мелкие кусочки и скормить львам!”

По-прежнему ни малейшего отклика. Наконец я сказала: "Тин-Тин бан суния.”

Девушка улыбнулась. Очевидно, она могла слышать, и она была удовлетворена тем, что я сказала ей, хотя я понятия не имела, что я сказала.

Мы продолжали в том же духе: она плела пряжу, а я теребила хлопок и болтала о лагере, Изабель, Оболусе и моем приключении с кувшином вина. Я даже сказала ей, что видела Ганнибала, и как он красив.

Мне показалось, что она примерно моего возраста, лет двенадцати, может, чуть моложе, стройная и не выше двух стрел ростом. Цвет ее лица был глубже, чем у персика с корицей, а глаза-темными, как ночь в лесу. Она не произнесла ни слова и даже не заметила моего присутствия, только взяла из моих рук хлопковые коробочки и вплела их в свою пряжу.

Вскоре мы превратили корзину с хлопком в три больших клубка пряжи. Девушка положила их в корзину, затем подняла ее и прошла мимо меня.

“Тин-Тин бан суния," сказала она.

Насколько я знала, это могло означать “До свидания, приятно познакомиться”, или “я закончила, можешь идти”, или “Пожалуйста, больше меня не беспокои.”

Я сидела, скрестив ноги, на квадратном коврике, где лежала последние два клубка пряжи, и смотрела на уходящую от меня девушку, чувствуя себя покинутой.

Сделав несколько шагов, она остановилась, оглянулась и с широкой улыбкой сказала:Она склонила голову в ту сторону, откуда начала, как бы говоря: “пошли. Чего же ты ждешь?”

Я вскочила и побежал рядом с ней. “Тин тин бан суниа?”

Она указала на дорожку и дала мне одну ручку корзины, чтобы мы несли ее между собой. Тропинка вела вверх по крутому склону,где затем петляла через сосновый лес на темной стороне холма Стоунбрейк. Палатки и лачуги внизу сменились бревенчатыми хижинами с крышами из соломенных веток. Казалось, мы покинули бедный район и перешли в более богатый.

Хижины стояли далеко друг от друга, и вокруг, казалось, никого не было. Внизу продолжалось оживленное движение, многие люди занимались своими делами, но там, в лесу, я слышала только шум ветра в кронах деревьев и карканье одинокого ворона вдалеке.

“Кто здесь живет?”

Я не ожидале ответа, но подумала, что могу прочесть что-нибудь по выражению лица девушки. Я сделала. Непринужденная улыбка девушки исчезла, сменившись настороженным взглядом.

“Тин-Тин бан суния," прошептала она и указала на маленькую хижину в конце боковой тропы, далеко от остальных. Он был окружен высокими темными деревьями.

Тревога на лице девушки сменилась ужасом. Я видела, что она не хочет туда идти.

"Давай вернемся." Я указала вниз по тропе.

Она посмотрела туда, куда я указывала, но затем поплелась к хижине. Я все еще держалась за противоположную ручку корзины, поэтому пошла с ней, но без особого рвения.

Когда мы подошли к хижине, дверь со скрипом отворилась на кожаных петлях, и оттуда вышел отвратительный человек, похожий на быка. На нем не было ничего, кроме нижней части туники, подвязанной веревкой под огромным животом, и пары черных сапог. Его лохматая голова сидела на круглых плечах, и казалось, что у него вообще нет шеи. Я никогда раньше не видела столько волос на ком-либо. Она покрывала его грудь, живот и большую часть лица. Возможно, и спину тоже, но я не хотела больше его видеть.

Он отгрыз последний кусок мяса от кости маленького животного и отбросил его в сторону. “И это все, что ты сделала?" он зарычал на девушку и указал на корзину.

Его скрипучий, хриплый голос действовал мне на нервы. Что-то жирное потекло из уголка его рта, и он сплюнул на землю у моих ног. Он сердито посмотрел на меня и вытер подбородок тыльной стороной ладони.

Мы с девушкой попятились назад. Я никогда не знала, что толстяк может двигаться так быстро, но он шагнул вперед и взмахнул рукой прежде, чем я успела отвернуться. Я крепко зажмурилась, ожидая, что он ударит меня по лицу, но вместо этого он ударил девушку. Это была не пощечина, а сильный удар кулаком. От удара она споткнулась и врезалась в дерево. Ее затылок ударился о ствол, и она обмякла, упав на землю.

Я бросила корзину и подбежала к девушке, упав на колени рядом с ней. Я перевернула ее на спину и закричала. Изо рта и носа девушки потекла кровь, а на щеке появился багровый синяк. Ее глаза были закрыты.

“Тин-Тин бан суния," прошептала я и обняла ее.

Я так и не заметила, как подошел сапог этого человека.

Глава Восьмая

Тяжелый ботинок толстяка ударил меня в бок, отбросив назад в грязь. Я попыталась закричать, но мои легкие не могли дышать. Я встала на колени и наклонилась вперед, схватившись обеими руками за живот, пытаясь дышать. Когда он схватил девушку за руку, чтобы потащить ее к своей хижине, я попыталась встать, но сильное давление сдавило мне грудь, и я упала на землю, все еще задыхаясь.

Глаза девушки распахнулись, и она сделала слабую попытку подняться на ноги, но споткнулась и упала, когда мужчина потянул ее за собой. Она вскрикнула и схватилась свободной рукой за столб у двери, но он вырвал ее руку, втащил внутрь и захлопнул дверь. Затем я услышала, как деревянный засов встал на место, когда он запер его.

* * * * *

Не знаю, сколько времени я просидела в грязи, рыдая, но в конце концов встала. У меня закружилась голова, когда я сорвала листья и веточки с трех клубков пряжи и положила их в корзину. Когда я поставила корзину у двери, то ничего не услышала изнутри. Я постучала и стала ждать ответа, но его не последовало. Я заколотила в дверь и попыталась открыть ее, но она не поддавалась.

"Тин-Тин бан суния," прошептала я сквозь щель в дереве. Никто не ответил.

Еще через мгновение я направилась к тропе. К тому времени, как я добралась до палатки Бостара, мои слезы высохли. Меня затошнило. У меня болели не только живот и бок, но и все тело. Это было не то чувство, которое я могла понять. Это беспокоило меня, как будто я сделала что-то плохое, не помогая девушке. Я просто хотела пойти к Оболусу и свернуться калачиком в том мягком месте между его подбородком и грудью, где я спала прошлой ночью.

Я улыбнулась Бостару, потому что он, казалось, был рад меня видеть, и он сказал, что ему нравится мое платье. Он был таким же крупным мужчиной, как и тот, на Стоунбрейк-Хилл. Я отдала ему кусок вчерашней ткани, который засунула за пояс, и стала смотреть, как он раскладывает буханки хлеба. Конечно, он не был похож на человека, который так сильно ударил Тин-Тин бан Сунию.

“Неужели ты..." прохрипела я, не понимая, что мой голос подвел меня. Я сглотнула и начала снова. "У тебя есть рабыня, Бостар?”

Он наморщил лоб и внимательно посмотрел мне в лицо, прежде чем ответить. " Нет, дитя мое. Я не могу позволить себе рабов.”

"Сегодня нам нужно восемь буханок.”

Я с минуту наблюдала за ним, пока он укладывал хлеб на скатерть. Затем я взяла две монеты и драгоценности, присланные Изабель, и протянула их ему.

"Сколько стоит один раб?" Спросила я.

Бостар взял крошечную золотую цепочку, чтобы рассмотреть ее. "Один раб будет стоить целую пригоршню таких." Он держал цепочку за конец.

“О." Я положила остальные украшения обратно в сумочку.

"Подожди здесь одну минуту." Он вошел внутрь.

Я потуже затянула завязки кошелька и взялась за углы свертка, чтобы связать их вместе, но он вышел с новыми буханками хлеба.

"Эта золотая цепь слишком велика для восьми хлебов. Ты получишь еще троих, чтобы мы были в расчете.”

" Хм," сказала я. "Изабель была права.”

"По какому поводу?" Он сложил дополнительные буханки на скатерть.

Изабель говорила мне, что Бостар-хороший человек, честный торговец. Откуда она знает о мужчинах? Как девушка узнает разницу между людьми, отделяя добро от зла?

"Видишь, где солнце, Бостар?”

Он взглянул на небо. "Почти до самых верхушек деревьев.”

"Изабель велела мне вернуться к своим столам до того, как он достигнет верхушек деревьев.”

“Тогда тебе следует поторопиться, малышка." Он завязал мой пояс сзади; он развязался, когда я сняла хлебную тряпку. "Мы увидимся завтра?" спросил он.

“Вы можете видеть меня каждый день в течение долгого времени." Я посмотрела на него снизу вверх.

“Хорошо. Это значит, что боги не недовольны мной." Он помолчал, посмотрел на меня и добавил: "Пока.”

Я уставилась на него, гадая, каким богам он молится и почему. Тот человек на Элефант-Роу сказал, что боги подземного мира, должно быть, заставили меня попытаться разозлить слонов против укротителей. Возможно, те же самые боги действовали, когда этот человек ранил Тин Тин бан Сунию.

“Не думай так сильно, малышка. Это лишь малая толика юмора Бейкера.”

"Бостар?" Спросила я.

"Да?”

“На Стоунбрейк-Хилл живет человек в хижине среди деревьев. Он такой же большой, как ты, но весь в волосах. Вы знаете о нем?”

Бостар поднял четыре угла ткани, чтобы связать их вместе над хлебом. “Тот, что торгует пряжей?”

Я молча кивнул.

“Я слышал о нем.”

“У него есть рабыня, с которой он очень плохо обращается.”

"Да, говорят, он торгует рабами.”

“По-моему, она немного моложе меня и очень милая, хотя и не говорит на нашем языке.”

"Многие из рабов, привезенных в Карфаген, родом из далеких мест, где они говорят на чужих языках.”

“Я была там с ней сегодня, и он ударил ее кулаком.”

Бостар остановил свои руки там, где они были, поверх свертка.

"Все, что она сделала не так, это сделала только три клубка пряжи для него. Он решил, что этого недостаточно, и ударил ее по лицу.”

Бостар покачал головой. "Так жестоко," сказал он. "Нет никакой причины бить ребенка.”

Я не стала рассказывать ему о человеке, который пнул меня в бок.

Когда я взяла у него сверток, Бостар положил руку мне на плечо. "Торговцы злом в конце концов обретают избавление.”

Я не понимала, что это значит.

Бостар, должно быть, заметил смущение на моем лице, потому что улыбнулся и сказал: "И помни, что все всегда идет к лучшему.”

"Я запомню, Бостар. До свидания.”

"До свидания," сказал он, когда я отошла. “ББереги себя.”

* * * * *

Мне не хотелось проходить мимо того места, где я недавно встретила Тин-Тин бан Сунию. Я подумала, не приведет ли меня окольным путем к Изабелле другая тропа, но решила пройти мимо палатки рабыни. Я увидела еще одну корзину с хлопковыми коробочками, стоявшую на маленьком коврике, а рядом лежал ее прядильный инструмент. Ее там не было, и дом казался пустым.

Чуть дальше палатки кто-то заговорил со мной сзади. Я резко развернулась, едва не потеряв равновесие и груз хлеба.

"Ты меня напугал.”

"Мне очень жаль." Это были мягкие слова Тендао.

Бок болел сильнее, чем раньше, но я не хотела никому рассказывать о том, что случилось. Радуясь возможности отдохнуть, я положила свою ношу на траву у тропы и подумала о том, как сильно Тендао похож на Ганнибала, только у него нет той силы власти, которую я видела в Ганнибале. Оболус, хоть и слон, тоже был самцом, сильнее любого из них, но он пугался всяких мелочей, как и я.

“Ты поедешь в Лотаз за мной?" Спросил Тендао.

Я колебалась, не желая снова ее видеть. Но я знала, что Тендао трудно разговаривать с людьми, и он помог мне, так что я не должна даже думать об этом.

“Конечно.”

Он протянул мне какой-то предмет. "Это должно попасть к ней до захода солнца.”

Когда я взяла ее у него, она оказалась гораздо тяжелее, чем я ожидала. “Что это такое?”

"Это наша богиня, Танит. Лотаз хочет его для своего алтаря.”

Фигура на нем была прекрасной и изящной, высотой в две ладони, вырезанная из черного оникса, с полированными голубыми камнями вместо глаз. Две жемчужины, подаренные мне Лотазом накануне вечером, теперь превратились в висячие серьги. Богиня Танит восседала на троне, стоявшем на квадратном основании, вырезанном из цельного куска камня.

“Это ты сделал?" Я взглянула на него снизу вверх.

"Скульптура камня была закончена несколько дней назад. Мне нужны были только жемчужины, чтобы закончить статую.”

"Здесь так красиво.” Я заметила несколько слов, вырезанных на основании. “Ты знаешь, как делать слова?”

" Да, немного.”

"Скажи мне эти слова.”

“Я-Танит, твоя богиня, твоя Танит - это я", - прочел Тендао.

"Ты будешь меня учить?”

Тендао с минуту смотрел на меня, потом отвернулся и посмотрел вдоль тропы. Наконец он снова повернулся ко мне.

“Почему ты... "- он понизил голос. “Зачем тебе учить слова?”

“Я хочу узнать обо всем. Слова, слоны, люди.”

“Я научу тебя, но ты должна пообещать, что никому не расскажешь. Священники запрещают любому человеку вне храма знать, как читать и писать." Он указал на каждую группу символов на статуе, произнося их. “Не замечаете ли вы чего-нибудь необычного в строе слов?”

Я снова посмотрела на них, но ничего не поняла. "Прости, Тендао, я не умею читать. Я вижу только, что некоторые слова повторяются.”

“Ты умнее, чем думаешь, мой друг. Да, слова повторяются." Он снова начал читать, на этот раз с левого конца строки, а не с правого, но звучало это точно так же, как и раньше. "Видешь ли, он читается одинаково, вперед и назад.”

"Это удивительно, Тендао. Неужели все слова написаны таким образом?”

"Нет, не все.”

И тут я вспомнила о своем браслете. “Ты можешь это прочесть?”

Я переложила статуэтку на сгиб правой руки и протянула ему левое запястье. Его глаза расширились, когда он повернул браслет на моем запястье, чтобы рассмотреть изящную резьбу.

“Где ты это взяла?”

“Один из солдат оставил его на столе Изабель прошлой ночью. Она дала его мне.”

“Это было сделано не здесь и не в Карфагене." Он осмотрел другую сторону. "Ни один ремесленник из нашего региона не может выполнить такую качественную работу.”

“Ты можешь прочесть слова?”

"Слова?" спросил он. "Где же?”

"По кругу сверху, очень маленькие слова.”

" Ах, да. Теперь я их вижу. Эти слова принадлежат нам, но ремесленник не из наших.”

"Скажи эти слова за меня.”

“"Все слоны возвращаются в Вальдацию", - сказал Тендао.

" Вальдация?”

“Да, это еще не все." Он наклонил голову, чтобы прочитать остальное, продолжая двигаться по кругу справа налево. "Неважно, как далеко они забредут.’”

“Что такое Вальдация?" Спросила я.

“Я никогда не слышал об этом месте.”

“Все слоны возвращаются в Вальдацию," сказала я. “А что же остальное?”

"Неважно, как далеко они забредут.”

" Все слоны возвращаются в Вальдацию, как бы далеко они ни забрели." Я повторила фразу и выдернула свое запястье из его руки, чтобы увидеть слова своими глазами. Прищурившись от слабеющего света, я вдруг поняла, что Солнце скоро скроется с неба. “О нет! Я же сказала. Я должна поспешить обратно к столам Изабель.”

"Да," сказал Тендао. “Уже поздно.”

"Следи за хлебом, а я пойду в Лотаз со статуей.”

"Я так и сделаю.”

Я бежала по тропе, держа в руках статую Танит. Боль в боку была почти невыносимой, но я должна была спешить.

Когда я подошла к палатке Лотаз, ее большой раб сидел на ковре, скрестив ноги и положив руки на колени. Он встал, когда я перешла на шаг.

"Итак," сказал он. "Девочка-слониха возвращается.”

"Девочка-Слониха?”

“Я слышал, как ты распугала всех животных на Элефант-Роу.”

“Я не давила на них.”

"Неужели?" Он ухмыльнулся, и я поняла, что он не имел в виду ничего дурного; он только дразнил меня.

“Ну," сказала я, "был небольшой переполох.”

"Иногда немного шума-это хорошо.”

“Как тебя зовут?”

“Меня зовут Ардон. А тебя?”

"Лиада." Мне понравился Ардон, и я подумала, что он может мне помочь. “Я хочу поговорить с тобой о девушке-рабыне, но мне нужно поспешить к столам Изабель. Могу я теперь отдать это Лотазу? Это от Тендао, работа, которую он обещал за кувшин вина с изюмом.”

"Лотаза сейчас здесь нет. Она отправилась на встречу с Артивисом. О какой рабыне ты говоришь?”

“Тот, что превращает хлопок в пряжу, вон там, в палатке." Я сделала знак, наклонив голову.

“Тот, что примерно на такой высоте?" Он вытянул руку ладонью вниз. "С темными глазами?”

"Да," сказал я.

“Почему ты спрашиваешь о ней?”

"Пожалуйста, мне пора идти. Ты отдашь это Лотаз, когда она вернется?" Я протянула ему статуэтку. "Завтра я расскажу тебе о рабыне.”

Он взял фигурку, и я побежала обратно к Тендао. Я сказала ему, что Лотаза там нет.

"Она пошла к кому-то по имени Артис.”

Тендао, казалось, удивился этой новости. “Ты хотели сказать "Артивис?”

"Да, Артивис. Ее раб сказал, что Лотаз пошел ему навстречу.”

“Я должен идти.”

Он поспешил прочь, вниз по тропе.

* * * * *

К тому времени, когда я добралась до столиков Изабель с ее буханками хлеба, уже наступил закат, но все еще сумерки. Никто из солдат еще не прибыл.

“Тебе придется нести большой груз," сказала она, когда я положила свой сверток на стол.

"Да, Бостар дал нам одиннадцать буханок за одну маленькую цепочку. Я протянула ей сумочку и, не раздумывая, прижала руку к правому боку.

“Почему ты держишь ету сторону?”

- О, - сказала я, убирая руку, чтобы развязать узелок с хлебом. “Ничего страшного.”

Если я расскажу ей, что случилось с толстяком на Стоунбрейк-Хилл, она может больше не посылать меня выполнять поручения. Или она может даже настаивать что Джабнет поедет со мной. Я хотела доказать ей, что могу работать самостоятельно и больше не попадать в неприятности.

Изабель открыла кошелек и высыпала на ладонь оставшиеся медные монеты и пару сережек. - Она улыбнулась.

“Ты хорошо справилась с Бостаром." Она вернула вещи в сумочку и туго затянула шнурок. “Теперь давайте вернемся к работе. Солдаты скоро будут здесь.”

Джабнет держал свинью на вертеле над вторым костром, так что я принялась за работу с лампами. Когда все они были зажжены, я нарезала желтые дыни и выгребла семена, чувствуя огромное облегчение от того, что Изабель не спросила меня, почему я так долго добывала хлеб.

"Пожалуйста, очисти эти земляные орехи от скорлупы," сказала она мне из-за костра, где нарезала морковь в тушеное мясо. "Поставь полную миску на каждый стол и посыпь солью. Но только немного. Соль драгоценна до тех пор, пока по пустыне не проедут следующие повозки с волами.”

Покончив с земляными орехами, я поставила на каждый стол по восемь пустых глиняных мисок и деревянные ложки—как будто мужчины когда-нибудь ими воспользуются.

Сразу после наступления темноты пришли два солдата и потребовали, чтобы их накормили. Я наполнила их миски тушеным мясом и подала им ломтики дыни вместе с небольшими кусочками хлеба. Пришли еще люди, и вскоре все столики были заняты. Я перебегала от одного солдата к другому с сочными кусками свинины Изабель, отрезанными от вертела.

"А Ганнибал придет сегодня вечером?" Спросила я, протягивая миску, чтобы поймать кусочек, который Изабель отрезала от кости.

“Нет. Он, наверное, ужинает с этой женщиной, Лотаз.”

Я взглянула на нее снизу вверх. ‘Эта женщина’? Что она имела в виду? И не слышу ли я в словах Изабель оттенок яда, как будто Лотаз-существо иного рода, чем она?

Только я собралась спросить ее, что она имеет в виду, как голодный мужчина закричал, требуя еще мяса.

Всю ночь солдаты приходили и уходили. Я ждала Ганнибала, но в ту ночь он не пришел. Наконец за столами остались только трое мужчин. Они долго ели и пили, рассказывая о большой экспедиции, которую готовили для Гадира в Иберии. Я ничего не знала об Иберии, поэтому решила спросить об этом Изабель позже.

Где-то после полуночи последние трое мужчин ушли. Изабель, Джабнет и я начали убирать со столов.

“Ну что ж," сказала Изабель, "по крайней мере, они оставили нам сегодня немного еды.”

Мы собрали со столов монеты и драгоценности, а потом втроем сели ужинать.

“А где находится Иберия?" Спросила я Изабель.

Прежде чем она успела ответить, по тропинке, шатаясь, прошли четверо пьяных мужчин.