Buch lesen: "Аллриет. Горечь власти", Seite 4

– Господа, – тяжело вздохнул Николай и перевел внимание на гостей, – основные вопросы мы с вами обсудили, так что на сегодня можем закончить. Ожидаю вас завтра к полудню.

Кивнув головами, гости вышли из кабинета, окинув юношу у двери взглядом, полным надменности, но наследник на это не обратил никакого внимания, не сводя с отца пронзительного взгляда и понимая, что его требование поговорить наедине может быть проигнорировано, поэтому сказал:

– Я убил Варвару.

И это произвело именно то впечатление, которого наследник и добивался. Тяжело вздохнув, глава махнул рукой, и все слуги тут же ушли, а Константин молча запер за ними дверь.

– Что за представление ты устроил? Это даже не смешно, – мужчина поднялся на ноги и подошел к серванту, доставая оттуда графин с бордовой жидкостью.

– А я разве смеюсь? – Константин остался стоять на прежнем месте.

– Хочешь сказать, что ты действительно убил служанку? – хмыкнул глава с недоверием и повернулся к сыну.

– По крайней мере, Варвары больше не существует, но твоя дочь все еще жива, – наследник прошел мимо обескураженного отца и сел на его место, закинув ноги на стол и скрестив их в лодыжках.

– О чем ты?

– Я в курсе, что она твоя незаконная дочь.

– Это действительно так, – Николай заметно расслабился и сделал несколько глотков вина.

– И ты захотел избавиться от нее моими руками. Это отвратительно.

– Это лишь твои домыслы. Я не несу ответственности за твои эмоции, с которыми ты до сих пор не смог совладать.

– Домыслы, – повторил за главой Константин, задумавшись. – Выходит, ты и правда хочешь от нее избавиться, – Николай продолжил молча стоять рядом со столом, держа в руке стакан с крепким напитком, и такое поведение отца его ужаснуло еще больше. – И даже не отрицаешь этого.

В кабинете воцарилась тишина, которую прерывали шаги слуг за дверью, и никто из присутствующих не торопился прерывать этот миг молчания. Каждый из них погрузился в свои мысли, глядя в глаза своему собеседнику. Набрав побольше воздуха и медленно выдохнув, наследник поднялся на ноги и подошел к отцу, не став скрывать своего презрения к нему.

– Отныне ты не смеешь никоим образом вредить Ясе. Она мой хранитель, и теперь она под моим покровительством. Папа.

Константин развернулся и направился к выходу из кабинета.

– Ясе? Ты сделал ее своим хранителем?

– Забыл? – парень остановился у двери и повернул голову. – Ты сам сделал ее моим хранителем.

После этих слов наследник вышел из кабинета и закрыл за собой дверь, за которой сразу раздался звон разбитого стекла, давший понять, что глава клана остался недоволен таким исходом их беседы.

________________________

Жбан (устар.) – сосуд в виде кувшина с крышкой.

Чашник (устар.) – человек, который ведал винным погребом и раздачей напитков во время трапезы.

Любознайка – человек, который стремится к познанию, интересу и лишенный рационального зерна.

Прясло – часть изгороди от столба до столба, состоящий из редких горизонтальных досок.

Дворский (устар.) – управляющий княжеским хозяйством, более древнее наименование дворецкого.

Щитник (устар.) – ремесленник, занимающийся изготовлением щитов и доспехов.

Выпраток (устар.) – ребенок, рожденный вне брака.

Тим.

В этот день даже небо сникло, заволоченное тяжелыми тучами, из которых в любую минуту мог пойти дождь. Усилившийся ветер раскачивал острова, заставляя их несильно биться друг о друга, из-за чего осыпались в пучину океана. За всем этим наблюдал Тимур, стоя на балконе и потерявший покой из-за предстоящего ритуала в память о матери. Ее не стало около пяти лет назад, и парень старался не забывать ее лица, голоса или привычек, но со временем все равно они стирались, как будто ему это было неважно. Только чувство утраты отдавалось тупой болью, сжимающей грудь в тиски. Каждый год возникало немало моментов, которыми хотелось бы поделиться с ней, вновь услышать ее смех и привычные слова о глупости или получить совет, как лучше поступить. Хоть и прошло столько времени, Тимур до сих пор ожидал, что вот сейчас мама тихо постучит в дверь и, не дожидаясь ответа, заглянет вовнутрь с улыбкой на губах. Как же он злился из-за этого и как сильно обижал ее резкими словами, и как же сильно этого хватает сейчас.

– Мама, – глухо прошептал парень и опустил голову, радуясь, что все слуги были отпущены еще вчера вечером. В горле застрял горький ком, который никак не получалось проглотить, глаза заволокла пелена слез, и он сел на корточки, продолжая держаться за перила балкона. – Прости меня, мама. Я так по тебе скучаю.

И небо, словно услышав слова скорби и почувствовав всю боль тоски, разразилось сильным ливнем, который стал громко стучать по стеклам окон. Одежда, волосы и перья моментально наполнились влагой, прилипнув к телу и лицу, словно защищая от чужих глаз и ненужного внимания. Дорожки слез на щеках смешались с холодными каплями дождя, все больше погружая в болезненные воспоминания и пучину горя, в которых с каждым вдохом становилось все сложнее дышать. Тимур опустился на колени и схватился за подпорки балкона, сгорбившись еще сильнее. Его рот широко открылся в немом крике, который застрял где-то в душе, без возможности его выплеснуть, из-за чего сильно зажмурил глаза и нахмурил брови.

– Вернись, – глухо прозвучал новый шепот наследника, который поглотил шум ливня. – Заклинаю тебя, вернись…

***

Дождь перестал лить с наступлением темноты, когда отец и сын уже стояли на мокрой, вязкой земле одного из островов Капища1. Тяжелые тучи закрывали собой звезды и луну, не давая пробиться ни единому лучу бледного света, так что единственным источником служило разожженное магией пламя в очаге, выложенном кругом из булыжников.

– Напомню вам правила, – начал свою речь настоятель2 Поднебесной Обители3. – Тризна4 начинается с пения апостолов Света5 в память об усопшей, которое длится до самого рассвета. Вам спать во время этого запрещено, но вы можете разговаривать, сидеть, ходить. С первыми лучами солнца отдается дар покойной через пламя, и не забудьте вложить в дар свое перо. Мы, служители6 Капища, спустим апостолов с острова и предоставим вам ритуальные кинжал и серп. Второй и третий дни вы должны вести ритуальный танец7, можете пить и спать, но вкушать любую пищу запрещено. И на третью ночь вы должны напоить почившую своей кровью через пламя и руны8 на столбах, – он поднял руку и указал на один из столбов, которые соединялись между собой стальным кольцом на верхушке.

Отец с сыном согласно кивнули, хоть и слышали одни и те же наставления по ритуалу каждый год, но каждый раз как будто впервые. Тимур невесело хмыкнул своим мыслям и проводил служителей Капища на соседний остров, пока те не скрылись за дверьми Обители. Наверное, парень так бы и продолжал смотреть на уже закрытый парадный вход, если бы не услышал начавшееся пение эзгадов. Их стали пускать на Парящие Острова примерно лет пятьдесят назад, плюс минус пару лет, когда Кирилл был еще мелким хулиганом и мир вокруг себя воспринимал по-детски. И теперь они повсеместно проводят ритуалы погребения9, обряды в память об усопших и, за редким случаем, благословения нареченных10 во время свадебной церемонии, но сюда пускают только апостолов Света, остальным же эзгадам путь на Парящие Острова так и закрыт, и ни один из правителей не намерен это менять.

– О чем задумался? – поинтересовался отец, когда наследник подошел ближе к костру и подставил ладони под жар пламени.

– О чем еще я могу думать в этот день? – уклонился от прямого ответа Тимур, посмотрев на отца.

– Вот и мне интересно о чем, – Кирилл сел на землю рядом с костром, не обратив внимания на то, что штаны тут же впитали влагу с земли. Мужчина обнял свои колени и стал наблюдать за танцем языков костра. – Так о чем?

– Прошу, пап, – сын опустил взгляд на отца, продолжая греть ладони, – не лезь ко мне в голову. Только не сегодня.

На эту просьбу Кирилл вздохнул, согласно кивнул и отвернулся к костру, давая пению апостолов заполнить тишину ночи.

***

На рассвете, с самыми первыми лучами солнца, которое только показалось над горизонтом, как и сказал настоятель Капища, прилетели служители. Они дождались, когда эзгадские маги закончат песнопение, и спустили их на пляж, который удачно расположился под Островами Капища.

– Теперь можно поспать, – устало и сквозь зевоту проговорил Тимур и лег на почти сухую землю. – Как думаешь, может, настоятель сжалится и позволит поспать под крышей храма?

– Как ты можешь шутить в такой момент? – мужчина поднял сонный взгляд на сына, после того как потер глаза, чтобы хоть немного проснуться. – Ты и сам прекрасно знаешь, что последует дальше.

– Знаю, – лениво отмахнулся Тимур и удобнее расположился на земле, закрывая глаза. Он понимал, что служители снова появятся на острове, чтобы принести небольшую бочку с квасом и пару деревянных кружек, а потом служители появятся снова в сумерки, чтобы обновить питье в принесенной ранее бочке, ведь это единственное, что попадет в желудки страдальцев11. В последний раз служители порадуют своим появлением, чтобы вручить ритуальные кинжал и серп, которые понадобятся для танца тризны у костра. Дальнейшее время до самого обеда следующего дня отец с сыном будут танцевать вместе и поочередно, останавливаясь лишь для того, чтобы немного отдохнуть и перевести дух. Безусловно, Тимур это все знал и прекрасно помнил, что за чем последует ведь подобное повторяется уже пятый год после смерти матери, как последствие ранения на арене Колизея во время сражений за трон. – Лучше бы она не принимала участия в состязаниях и была бы до сих пор жива.

– Это был ее выбор, – почти шепотом отозвался отец, и на эти слова парень не стал никак отвечать, потому что и сам это понимал, но иной раз все равно представлял ту жизнь, где она все еще жива.

***

Какой был прекрасный сон, от которого совсем не хотелось пробуждаться! Раиса была все еще жива и снова боролась с бедной кухаркой за место у печи, чтобы порадовать всех в доме своими кулинарными умениями, вот только Еве не очень нравилось, что на ее кухне хозяйничает кто-то еще, кроме нее самой, пусть это будет и сама хозяйка дома. А сейчас даже сама кухарка жалеет о том, что не давала чаще готовить жене главы клана, и Тимуру это известно, потому что Ева сама об этом сказала. Но это уже прошлое, а сейчас парень проснулся от усиливающегося голода и приподнялся на локтях, оглядываясь вокруг.

– Там, – без лишних слов Кирилл указал в сторону одного из столбов, под которым стояла деревянная бочка с почти нетронутым квасом и кружками на крышке. Кивнув в знак благодарности, он встал на четвереньки и подполз к столбу, начав с жадностью пить квас и желая хоть немного приглушить голод. – Ты вовремя проснулся. Скоро я собирался тебя будить.

– Время? – поинтересовался наследник, вытирая рукой рот и думая, стоит ли влить в себя еще кружку кваса.

– Да, – кивнул Кирилл и указал на почти погасший закат. – Его почти не осталось.

– Почему не разбудил меня?

– Решил дать тебе выспаться, скоро ведь начнутся состязания Колизея.

– Они начнутся только через неделю, – напомнил Тимур с улыбкой на губах.

– Ты себя извел тренировками, смысл которых я не понимаю, – заметил Кирилл и посмотрел на сына с укоризной. – Так нельзя.

– Маму ты тоже останавливал? – поинтересовался он и застыл с кружкой, наполненной квасом, из которой срывались капли.

– Нет, – со вздохом ответил отец и снова отвернулся к костру. – Пей, тебе понадобится хоть немного сил для ритуала.

– Ты не виноват в ее смерти, – сын опустошил кружку на половину и поставил ее на крышку бочки, наблюдая за отцом.

– Виноват, – вполголоса ответил Кирилл и отвернулся к горизонту. – Еще как виноват. Я потерял жену, а ты мать из-за моего решения.

– Пап, это было ее решение.

– Я не хочу потерять и тебя подобным образом.

– Не потеряешь.

Кирилл повернулся к сыну и долго на него смотрел.

– Громкое обещание.

– Но исполнимое, – пожал плечом парень.

– Как беспечно, Тим. Это не в твоей власти.

– Немного все же в моей.

– Глупец.

– Весь в тебя.

– Значит, и я глупец, – посмеялся Кирилл, мотнув головой.

Солнце почти полностью скрылось за горизонтом, уступая место сумеркам, во время которых к ним на остров перелетел один из служителей храма с большой черной шкатулкой, украшенной золотыми рунами.

– Настоятель передает вам ритуальное орудие, – сказал тот, передав шкатулку старшему, после чего поспешил обратно в Поднебесную Обитель.

– Пора, – заметил Тимур и поднялся на ноги, протягивая руку к Кириллу и ожидая, когда тот передаст ему одно из оружий для танца. Хоть оружие и предназначалось только для ритуала, но лезвие все равно было невероятно острым, которым одним легким касанием можно порезать палец почти до самой кости.

Не говоря ни слова, мужчина открыл шкатулку и вложил серп рукоятью в ладонь, а сам взял кинжал и оставил шкатулку на земле рядом со столбом и бочкой. Оба вложили оружие за пояс и встали напротив друг друга, и единственное, что их разделяло – магический костер. Они одновременно подняли руки и хлопнули в ладоши, разводя потом руки в стороны и начиная горловое пение, которое состоит из набора несвязных звуков. Первым начал Кирилл, который сначала выдернул перо из своего крыла, на которое накрутил цепочку с топазом, приложил ко лбу и бросил потом в костер. Дальше момент дара был у Тимура и, вторя отцу, он вырвал из своего крыла перо, которое воткнул в прорезь браслета с изумрудом, тоже приложил ко лбу и следом бросил в пламя. Не сговариваясь, они снова хлопнули в ладоши, но теперь вытянув руки перед собой, после взяв оружие. Их танец состоял из прыжков, приседаний и махания оружием, перемещаясь вокруг костра. И так им исполнять ритуальный танец необходимо почти до потери всех сил, которых должно остаться ровно настолько, чтобы суметь испить немного кваса и лечь спать.

Выдохшись после длительных отплясываний вокруг костра, Тимур разлегся на земле, тяжело дыша. Он смотрел на небо, усыпанное звездами.

– Среди них и наша мама, – сказал Кирилл сквозь тяжелое дыхание и лег рядом с сыном.

– Ты веришь в загробный мир? – насмешливо усмехнулся младший и повернул голову к отцу.

– А почему нет? Наш мир ведь существует.

– Это не одно и то же, – попытался рассмеяться младший, но вышло лишь какое-то карканье задыхающейся птицы.

– Как знать, – посмеялся старший и тоже посмотрел на Тимура.

***

Следующее утро началось с моросящего дождя, сделавшим землю чуть сырой. Тимур не смог сомкнуть глаз, всю ночь он сидел рядом с костром, обнимая колени и наблюдая за ночным небом.

– Надеюсь, это все не зря, – шепотом проговорил он самому себе, когда из-за горизонта пробился первый луч восходящего солнца, от которого парень тут же отвернулся и посмотрел на все еще спящего отца. – Надеюсь, это все не зря, – повторил он свои слова и отполз за столб, спрятавшись от назойливого утреннего света. А ему так хотелось, чтобы ночь продлилась еще немного, еще чуть-чуть побыть в воспоминаниях с мамой, снова пережить момент ее потери, перебрать в памяти самое худшее и лучшее, и, среди всего этого, осознать, что уже не можешь вспомнить ее лица. Эти черты словно специально были стерты, как будто парню вовсе не важно, была рядом Раиса или уже почила. И из-за этого становилось так невыносимо, стыдно и обидно на собственную память. Возможно, именно поэтому Тимур решил пойти следом за матерью на состязания, решил пробиться там, где не удалось ей, чтобы хоть немного утихомирить грызущие изнутри чувства. Хоть немного.

– О, – услышал парень сонный голос отца и сфокусировал внимание теперь на нем, – ты уже проснулся. Как-то рано для тебя.

Мужчина поднялся на ноги и стал разминать затекшее тело после сна на голой земле, а сын продолжал сидеть под столбом Кострища, прячась от света солнца, и молча наблюдать за отцом. «А вдруг меня тоже не станет?» – пронеслась мысль в его юной голове. – «Что меня на самом деле ждет в Краю Мира13? И что станет с отцом? Ему придется оплакивать сразу двоих и проводить обряд уже для двоих. Готов ли я к этому на самом деле?»

– Ты о чем так сильно задумался? – вывел Кирилл из оцепенения задумчивости своего сына, который вновь смотрел на старшего уже более ясным взглядом.

– Ни о чем, – отрицательно мотнул головой и опустил ее, наконец начиная осознавать последствия своего выбора, от которого он уже не намерен отступать и будет стоять на том, чтобы глава клана внес его в списки на отсев на состязания Колизея. – Бать.

– М? – Кирилл перестал разминаться и смотрел на сына, ожидая продолжения еще до того когда его окликнули.

– Я буду участвовать в состязаниях, – наконец сказал он и поднял взгляд исподлобья. Если бы он не знал своего отца, то не заметил бы, как помрачнело его настроение в попытках сохранить самообладание.

– Поговорим об этом позже, – спустя некоторое время переглядок ответил старший и повернулся к парадному входу в Обитель, дверь которого скрипнула при открытии, и оттуда вышел служитель Капища, неся новую бочку с питьем на последующий день.

________________________

1. Капище (устар.) – языческое святилище. В мире «Аллриет» оно состоит из трех островов: Поднебесная обитель, Кострище и Молебен.

2. Настоятель – старший служитель Капища.

3. Поднебесная Обитель – монастырь для служителей Капища с единым сводом правил аскетической жизни.

4. Тризна (устар.) – совокупность языческих погребальных обрядов у восточных славян.

5. Апостол Света – маг эзгад, который поклоняется Светлым Богам, и те даруют ему частицу своей силы. Всегда находится в группе с другими апостолами Света, приравниваются к священнослужителям.

6. Служитель – это лицо, посвященное в духовный сан и уполномоченное проводить религиозные обряды, службы и церемонии согласно учениям и традициям конкретной религиозной конфессии или духовной традиции.

7. Ритуальный танец – танец флийезов, который состоит из горлового пения, хлопков в ладоши и подпрыгивания как на месте, так и вокруг чего-либо или кого-либо (в зависимости от обряда).

8. Руны – у флийезов развита руническая письменность, и некоторым рунам придается особое (священное или проклинающее) значение. Они используются исключительно в ритуалах, обрядах и молитвах.

9. Ритуал погребения – проводится по истечении трех дней после упокоения. Для ритуала строится островной плот (с овальный островом в середине), на который кладут усопшего, одетого в белую рясу, и окружаются дарами от родственников, друзей и других, кто захотел принять участие в погребении. Потом плот отправляется в плавание, и стрелок поджигает стрелу, следом стреляя в плот. Когда плот полностью охватывает огонь, родственники уходят и оставляют только близких (супруг/-а, дети и родители). Когда плот скрывается за горизонтом, уйти могут и близкие, а на следующий день проводится пиршество, и на этом ритуал заканчивается.

10. Благословение нареченных – бывает крайне редко. Проводят апостолы Света для легкой совместной жизни супругов, быстрого зачатия молодоженами и других благ для них и их детей.

11. Страдалец – иными словами, тот, кто горюет об усопшем (ритуал погребения и ритуал в память об усопших)

12. Кострище – сооружение из четырех столбов на острове, скрепленных железным кольцом над головами. В середине этого сооружения построен очаг для костра, окруженный булыжником. Относится к троице Капища и используется для проведения ритуалов.

13. Край Мира – иначе говоря, это место, куда отправляются все, кто погиб своей смертью или был убит. Там идёт распределение душ: тех, кого отправляют на реинкарнацию и тех, кто обречен существовать среди живых без возможности вновь обрести плоть.