Buch lesen: «Обелиск из пуль. Энциклопедия. Книга I», Seite 20
– Я слушаю, господин Грищак.
– Я сумел составить небольшой словарик на основе тех материалов, которые попали в мои руки. И пришел к выводу, что возможно этого острова вообще не существовало.
– Сейчас не важно, был он или нет. Меня интересует степень опасности этих фанатиков. Сколько их на самом деле? Усиливают ли они свои позиции?
– К сожалению. – Грищак сглотнул. – Ситуация только ухудшается. Их сфера влияния уже распространилась на весь восток Волькрамара. Может начаться террор. По религиозным причинам. В любом случае, все, что у меня есть – в этом чемодане.
Мара открыла чемодан и увидела в нем множество документов и старых книг. Здесь были тетради, поломанные карандаши и закончившиеся ручки. Мара ухмыльнулась и снова подошла к старику.
– Вы рассказывали об этом всем в Песлере?
– Ни в коем случае! Ну, только врачу разумеется.
– Мне нужна вся информация о нем.
– В чемодане все есть.
– Отлично. Господин Грищак, сегодня вы помогли Государю.
– Это мой долг!
Одним легким и изящным движением Мара вытащила из ножен саблю, одновременно нанеся смертоносный удар. Сабля с золотой рукоятью, словно бритва, прорезала горло Грищака. Мара сделала молниеносный шаг в сторону, чтобы не замараться кровью. Тонкая красная струя ударила вперед, заливая кофейный столик. «Боги примут Вас в Бескрайние Леса, господин Грищак. Ваши знания не должны достаться никому, кроме Государевой Канцелярии». Мара вытерла окровавленное лезвие сабли белым платком, лежавшим на комоде, и направилась к выходу. Мара нажала кнопку на часах и негромко проговорила в них: «Грищак ликвидирован. Материалы в чемодане в углу».
Мара посмотрела время. Через пятнадцать минут она уже должна быть у машины! Мара быстрой походкой пошла обратно к машине. Гриджцы, мимо которых она проходила на улице, кланялись ей. Опоздав на пять минут, Мара зашла на парковку и, обнаружив своих, села на заднее сидение машины Касиарека. Водитель начал молчаливо выезжать в сторону Горелых Костей, а Касиарек раздраженно посмотрел на Мару.
– Ты опоздала на пять минут.
– Прости меня, так получилось, что…
– Я прощаю тебя. В конце концов, я тоже задержался. Больше эти господа не смогут увиливать от закона.
Касиарек улыбнулся и положил руку на рукоять сабли.
Мара посмотрела в боковое окно. Серые дома продолжили пролетать мимо нее. Пыль ударялась о стекла, а Огненная Звезда начинала нагревать машину. Но все эти монотонные виды уже не усыпляли Мару. Она знала, что где-то там, среди гриджских лесов, полей и шумных улиц готовились вершить страшные дела сектанты. А Вегехельс, кровожадный хищник, виновный в смерти семьи Мары, стоял насмерть у реки в рядах «Дивизии Далита Традара» и убивал гриджцев.
***
«Дивизия Далита Традара», названная в честь ее основателя, – песлерский ответ Государевым Избранникам. Тяжеловооруженные солдаты дивизии, специализирующиеся исключительно на глухой обороне, уже сотню лет держат, разрезающую на две половины остров, реку. От всех бойцов данного военного формирования требуется абсолютная верность государству Песлер, его идеям и взглядам на ситуацию в Городах Раздора. Солдаты проходят долгую подготовку и приносят клятву своему народу. В дивизию набирают исключительно добровольцев.
С бойцами Дивизии Далита Традара Маре и пришлось столкнуться в свое время в бою. Мало того, что эти солдаты стоят насмерть, так их еще и прикрывает средняя артиллерия «Орден» и средние танки «Следопыт».
Ночной ветер врывался в раскрытые окна машины. Электронные часы показывали час ночи. Без каких-либо лишних остановок машина благополучно прошла проверку в окрестностях города Горелые Кости, и Клейменные добралась до места назначения. Уже на подъезде к городу Мара Керл учуяла знакомый невыносимый запах горелого мяса и волоса. Сгоревшие обломки, некогда бывшие многоэтажками, расположились по бокам пыльной проселочной дороги, постепенно превращающейся в разбитое заасфальтированное шоссе.
Чем дальше шла дорога, тем больше трупов сидело, опершись об обожженные стены. Еще больше висело на балках и сухих надломленных деревьях. В домах у дороги Мара начала замечать внимательно наблюдающих за машиной людей. На дороге показался первый блокпост. Облаченные в бронежилеты, бледные и уморенные солдаты настороженно подняли оружие. Оттоводбарей хрипло скомандовал остановиться.
Машина остановилась, офицер подошел и, заглянув в окно, мигом вытянулся в приветствии, предварительно ударившись головой о торчащую сзади балку.
– Слава Гридже! Слава нашему великому Государю!
– Во имя Богов, лучше скажи мне, где находится штаб! Оставь эти долбаные приветствия! – Касиарек изрядно нервничал перед встречей.
– Как прикажете, господин! Штаб сейчас располагается в бывшем доме Полковника, это…
Касиарек закрыл окно, не дав договорить оттоводбарею, и приказал водителю ехать в указанное место.
Клейменные Славной Печатью – особые отряды, подчиняющиеся лично Государю Гриджскому. Славную печать на лоб или руку (на выбор) солдата ставит лично государь за особые заслуги перед страной в военной сфере. Со временем из простой привилегии эта печать переросла в метку специального подразделения, выполняющее функции надзора и функции карательные. Клейменные Славной Печатью обладают неприкосновенностью и особо широкими правами в случае, если сотрудник в опасности или того требуют условия для разрешения конфликта.
Мертвые улицы слегка разбавлялись проходящими отрядами гриджских стрелков. Мара не видела особой разницы между домами Горелых Костей и Уствайна. Разве что тут не воняло помоями. Воняло мертвечиной и смертью. Проехав еще километров десять, водитель монотонным голосом сказал: «Приехали, господа». Касиарек вышел из машины и, не дожидаясь, Мары Керл пошел внутрь здания.
Мара неторопливо вышла из машины и оглянулась. Где-то она такое уже видела. На задании. Граница Ковжуха и Старой Дользандрии. Изрезанная бомбардировками земля и разорванные на куски здания. И люди. Много людей. Тысячи людей. Кто-то пытался хоронить своих друзей в то время, как специально отведенные для этого военные сжигали убитых на кострах, приговаривая, как они ненавидят это дело. Раздраженный оклик Касиарека, стоящего уже на входе, вернул Мару на землю. Ее командир явно был сегодня не в духе.
Мара Керл ускоренным шагом двинулась к крыльцу. Заволакивающие небо тучи постепенно затемняли и без того серый город. «Просыпайся, Мара, мы торопимся», – Касиарек вошел в здание, придерживая дверь. За ним вошла Мара. Клейменные очутились в просторном полуразбитом зале. Самопальные гриджские знамена прикрывали отсыревшие стены и опаленные отверстия от танковых снарядов. Мара и Касиарек поднялись на второй этаж.
Изредка встречавшаяся мебель зачем-то подпирала некоторые двери. Слегка срывающиеся дождевые капли гулко хлопали об бетонный пол. Только сейчас Мара обратила внимание, что в здании обрушилась крыша, и весь центр Дома Полковника теперь располагался на открытом воздухе.
Едва прокравшуюся в голову мысль о том, что в командование уже попал артиллерийский снаряд, нарушил встретившийся на пути солдат в просторной серой рубахе и маленьких круглых черных очках. Касиарек уничижительно взглянул на солдата, дав понять, что тот загораживает ему дорогу. Боец, улыбнувшись, оперся о стенку и дал Клейменным пройти. Сплюнув, Касиарек двинулся вперед, а за ним Мара.
Солдат глухо засмеялся за спиной Мары. Она обернулась, раздраженно посмотрев на солдата. Тот лишь улыбался в ответ.
– Ужель не узнаешь, подруга?
Мара рассмотрела весельчака повнимательнее. Тот снял очки. Вегехельс. Какого черта он тут делает? Ему было уже около пятидесяти лет. Лысая голова, небритая щетина, ярко выраженные грубые черты лица, крысиные, будто что-то выискивающие, глаза. Сам по себе он был довольно плотный, и явно не страдал от недоедания в гриджских рядах.
– Не имела чести познакомиться. – Холодно бросила Мара.
Солдат натянул улыбку еще шире, но Касиарек нервно дернул Мару за плечо и потянул за собой вперед.
В следующей, наиболее просторной, скорее всего, отведенной под заседания, комнате догадка Мары о том, что всех взорвало снарядом, разбилась. Комната была забита солдатами самых различных званий. Мара начала задыхаться от копоти, пота и сигаретного дыма. Касиарек, покрасневшей то ли от духоты, то ли от еще большего раздражения, стал грубо распихивать народ. Бойцы сначала возмущались, а затем с искривленным от страха лицом застывали в приветственной стойке. Мара неотрывно поспевала за командиром.
Наконец, толпа осталась позади, и Клейменные вышли в небольшое свободное пространство вокруг наспех построенного из всякого мусора круглого стола посреди комнаты. Среди потрепанных людей, стоящих у стола, резко выделялся офицер в отделанной золотом белой шинели. На вид ему было лет сорок. Зачесанные назад волосы, пухловатое лицо и аккуратная черная бородка. Офицер был далеко не атлетической комплекции, у него сильно выпирало пивное пузо. Касиарек остановился.
– Алексий Салзарад.
Весь командный состав нехотя обернулся и вытянулся, как струна. Резко выделяющийся офицер громко воскликнул.
– Слава Великой Гридже! Пусть вечно стоит столп нерушимого авторитета Клейменных!
Касиарека наконец разорвало.
– Да вот стоял бы у меня, это уж точно, будь я некрофилом! Бои прошли черт знает когда, а разлагающиеся трупы до сих пор отравляют улицы! Какого хрена вы не выполняете, блять, указания Государя?!
– Господин Касиарек…
– Заткнитесь, Салзарад! Вы просто идиот! Почему фронт застопорился у Обагренной Реки?! Вам дали четко понять, что если Ваша авантюра провалится, то армия должна идти на штурм! Какого черта вы стоите и дрочите у этой гребаной речушки?! Вы уверены в своей компетентности?!
Крайтархеонис Салзарад, красный от духоты и курева, покраснел до состояния помидора.
– Господин Касиарек, я отчитаюсь по всем моментам, которые вы сейчас указали…
– Так отчитывайтесь! Прямо сейчас!
Салзарад потупил взгляд.
– Командиры, расступитесь, дайте господину Касиареку место у карты.
Касиарек нервно подошел к карте, прожигая взглядом растерянного Салзарада.
– Господин, санитарные отряды действительно работают не столь эффективно, как того требуется и я…
– И ты возьмешь гребаную лопату и пойдешь лично закапывать тела! Идиот!
– Если так прикажет Государь, я не осмелюсь нарушить…
– Да кто ты, мать твою, такой, чтобы вообще размышлять о приказе Государя! Кто ты такой, чтобы вынашивать подобные мысли!
Салзарад протер лоб черным платком.
– Мы предприняли несколько попыток штурма Обагренной Реки и Блеклых Песков на Прогалине Бессмертных. Как оказалось, Песлеру вновь удается взять в руки свои войска. Поток дезертиров сначала сократился, а затем и вовсе остановился. Мы в большинстве, но пока не столь подавляющем, чтобы успешно предпринять еще одну попытку штурма данных позиций.
Касиарек со всей злости ударил по столу.
– Да потому что Вам не нужно было штурмовать Блеклые Пески! На кой черт вы туда полезли, дебилы?! Лес Щитов на западе – вот на чем нужно концентрироваться! Там мы обойдем Морские Хрящи и выйдем на основную артерию, по которой Песлер поставляет припасы ублюдкам из Дивизии Далита Традара! Если мы ее перережем, то войне конец. А если наши командиры не смогут взять долбаную деревню и успешно защититься от нападения людей, которые могут только обороняться, то Государь всерьез задумается об обновлении командирского состава.
– Господин Касиарек, мы потеряли несколько тысяч при штурме! Многие бойцы поставили долг превыше жизни!
– Мы все солдаты, господин Салзарад. В свое время я тоже под пулеметной очередью пересекал эту реку. И наша дивизия сумела это сделать, благодаря удачному на тот момент плану. И в этом ваша проблема, что столько солдат погибло! Вашей задачей была сделать все грамотно, сделать так, чтобы наши люди сохранили жизнь для выполнения долга, а не умерли непонятно за что. Вы болван, неспособный провести операцию, и поэтому Клейменные здесь! Поэтому мы вынуждены были бросить свою основную работу и припереться сюда, чтобы контролировать таких кретинов!
Челюсти Салзарада сжались не то со страху, не то со злости.
На плечо Мары, стоявшей в первых рядах толпы, навалилась чья-то рука. Она обернулась и вновь увидела лысого солдата. Тот улыбнулся и протиснулся вперед, медленно подойдя к столу. Маре было уже дурно в комнате, но Вегехельс стоял, внимательно слушая и наблюдая.
Салзарад, набрав воздуха, представил солдата.
– Господин Касиарек, это Ялкин Вегехельс, он руководит разведывательными отрядами на материке.
Касиарек с большим удивлением посмотрел на бойца. Даже Мара плохо помнила Вегехельса, но он точно был раньше с длинными черными волосами. Похоже, что Ялкин поставил свою жизнь выше, чем долг перед Песлером.
Вегехельс протянул руку Касиареку и улыбнулся.
– У меня есть, что вам рассказать.
Касиарек скорчил лицо.
– И от этого будет зависеть, пожму ли я Вам руку или нет. Почему этот песлерец здесь?
Вегехельс усмехнулся и оперся на стол.
– Я предоставлю Вам полный отчет о том, что произошло, господин. – Салзарад посмотрела на Ялкина.
– У нас есть проблема посерьезнее, чем Песлер. – Вегехельс прочистил горло. – Старая Дользандрия сейчас в спящем состоянии, но это не значит, что они сидят сложа руки. 7-я "Вольная" армия дользандрийцев начинает драть себя саму на севере. Все ограбили, все пожгли, а идти сражаться не хотят. Серл Эуганий хочет поквитаться с Ковжухом и собрать страну воедино. Хотя вольники могут и по Белой Смоли ударить… Штург закрыл границу и никого не впускает и не выпускает. Но больше меня интересует другое. В северных районах организуются местные автономии и не все их главы – дользандрийцы. В Упавшей Дороге засела Сея Ракренд.
Касиарек сплюнул.
– Никларнгская шлюха.
– Именно. Никларнги пользуется ослаблением Старой Дользандрии и отправляют туда своих.
– К чему вообще зашла речь о Дользандрии?
– К тому, что Эуганий готовится к тому, чтобы устроить крупномасштабное завоевание Волькрамара и укрепить свой авторитет, который сейчас трещит по швам.
– Это смешно! У них сейчас ни армии, ни флота, ни веса на международной арене. Он что, сошел с ума?
– Может быть и сошел, но это не отменяет вероятности того, что Дользандрия может пойти на нас войной.
Салзарад прочистил горло.
– Но на кой им это надо?! Власть Сеи Ракренд висит на волоске, Дользандрийские лоялисты скоро пойдут на Тихие Дороги!
Лицо Касиарека исказилось в жуткой гримасе.
– Да потому что эти ублюдки дают Никларнгам время и возможности это проворачивать, закидывая крючок! Никларнги прочно укрепились в Упавшей Дороге, а когда волнения закончатся в Дользандрии, у нее будут поводы пойти дальше войной на соседей.
Вегехельс откашлялся.
– На самом деле, господин Касиарек, действительно непонятно, на кой им сдалась Упавшая Дорога. Это, блять, чуть ли не деревня, причем… ограбленная деревня, 7-я "Вольная" ведь там еще орудует, хотя потихоньку и издыхает. Но еще беспокойство у меня вызывает другое. В Загдриме засел руководитель, именующий себя "Утопленник". И я клянусь вам, что это Геар Нермрит!
Салзарад оперся на стол, закрыв глаза, а Касиарек настороженно посмотрел на Вегехельса.
– Ты ошибся. Геар Нермрит был убит в 1993. Он выступал за лоялистов и его разбили и утопили в помойной яме.
– Несомненно! И я так думал! И его действительно утопили! Но выслушайте меня, я лично видел утопленника: низкий грузный лысый мужик, сорока с чем-то лет, и, главное, аппарат жизнеобеспечения за спиной и испещренное железом и имплантами тело. Он выжил, ногу мне рубите, если вру!
Салзарад приподнял голову.
– Я очень надеюсь, что вы ошибаетесь. – Касиарек поправил воротник. Мой дорогой друг был когда-то Клейменным Славной Печатью, и он погиб, сражаясь не за тех. Тем не менее, преступно не уважать его за его исключительные навыки командования и отвагу в бою. Но… подобной жизни с аппаратом жизнеобеспечения может желать лишь мазохист, Геар точно не из их числа.
– Возможно. Но я видел Нермрита при жизни и при… "не совсем жизни" и я клянусь Вам, это он!
Касиарек задумался.
– Ладно. Но если это ложь, я казню Вас лично, Вегехельс. Допустим "Утопленник" – это Геар Нермрит, но, почему это должно стать для нас проблемой?
– В Загдриме проводится агитация Штургской Федерации. Расклеиваются листовки, ходят ребята в штургских вещах и пропагандируется штургская жизнь. Я уверен, дальше это пойдет в близлежащие деревни. Я не знаю, зачем это Нермриту, но Штург начинает пропагандистский удар.
Касиарек тяжело вздохнул.
– Эугания пропагандой они не победят. Штург в Старую Дользандрию пускать нельзя, иначе одно чудовище станет слишком сильным, сожрав другого. У Дользандрии вообще есть союзники на севере?
– Да, Щитом Амнура управляет Ледат Леор, настоящий патриот Старой Дользандрии. Когда начались волнения, он единственный выступил против всех. Он единственный говорил, что это ситуация двух стульев. И даже когда Дергит поднял своих людей, Ледат Леор – единственный, кто осмеливался ему перечить. До сего времени единственный.
Вегехельс обернулся к Маре. Касиарек также повернулся и дал знак рукой подойти к столу. Мара нетвердой походкой приблизилась к карте. Духота путала мысли.
– Значит, вот что, – Касиарек замер на несколько секунд. – Вот, как мы сделаем… Дорога у нас была долгая и тяжелая. Я даю тебе день на отдых, Мара, а потом отправляю тебя обратно в Гриджу в Конюший. Ты должна лично сообщить Государю обо всем, что здесь происходит. Я же отправлюсь в Дользандрию. На фронте от нас особого толку нет, но вот прикончить несколько бандитов запросто. Я отправлюсь с Вегехельсом в Щит Амнура. Мы не будем оказывать поддержку Ледату Леору. Мы сделаем все гораздо удобнее для нас. Север должен оказаться руках вольников-дользандрийцев любой ценой. Волнения тогда будут продолжаться и изматывать Эугания, и у него больше не будет поводов обвинять соседей в интервенции. Мы ликвидируем вождей, засевших на севере. Все доходчиво объяснил?
– Касиарек, позволь отправиться с тобой. – Мара выпрямилась.
– Нет, Мара. Государь должен обо всем узнать из твоих уст.
– Но…
– Я тебя спас, за тобой должок.
– Ладно.
– Ты еще слишком молодая, чтобы умирать. Не испытывай судьбу. – Касиарек помрачнел.
Мара коротко кивнула.
– Господин Касиарек, – Вегехельс улыбнулся, – по правде говоря, дорога оказалась и для меня чудовищно сложной, старею… Дайте мне три дня, чтобы прийти в норму!
– Три дня?! Вы с ума сошли?! Солдаты Гриджи в окопах проливают кровь, умирая от истощения и болезней! А вы требуете трехдневный отдых! Мы выдвигаемся немедленно.
– Я понял, прошу прощения.
– Я вас прощаю, Ялкин. Мара, ты свободна. Вегехельс, жди меня в зале.
Вегехельс повторно протянул руку с улыбкой. На этот раз Касиарек ее пожал. Попрощавшись с Касиареком, Мара пошла, вновь пробиваясь через толпу. Позади слышался спор Касиарека и Салзарада.
– Мы можем обойти Блеклые Пески у истока реки, господин. Укрепимся в городе и ударим по Морским Хрящам.
– Там же танки и болота, ты совсем не владеешь ситуацией?! Свои танки мы там не проведем, половина пехоты еще до штурма поляжет, а остатки положат песлерские пулеметы!
Спор затихал, Мара вышла в коридор, за ней последовал Ялкин. Вонь смерти уже не била по носу. Мара чувствовала лишь порывы ночного свежего воздуха. Вегехельс грузно шел вперед, о чем-то задумавшись.
Мара наконец задала столь интересующий ее вопрос.
– И как же ты здесь оказался?
Вегехельс усмехнулся.
– У меня было два пути: под военный трибунал за то, что я не стал по бегущим стрелять, или пойти за Гриджу. Мне плевать у кого дерьмо хлебать, поэтому я решил еще пожить. Здесь все очень строго в Городах Раздора.
– Как так получилось, что одна выходка в Дользандрии начала такую грандиозную и… кровавую цепь.
– Такие события не зарождают цепь, они скорее искры, поджигающие фитиль. Цепь вероятных событий строится годами, а то и веками. И хватает лишь одной искорки, чтобы народ взорвался и пошел на баррикады. Когда проходят столетия, кто виноват, а кто не виноват – уже не помнят. Но искру помнят.
– И долго ты такое придумывал?
– Долго. Приходилось копаться в куче политического навоза, чтобы не слететь с поста. Особенно при Аларике Герере.
– Ясно.
Мара и Вегехельс вернулись в главный зал.
– Я думаю, никто не обидится, если мы займем места в офицерских казармах, нам туда.
– Идите, Вегехельс, у меня еще есть дела.
Вегехельс безучастно взглянул на Мару.
– Дела, так дела.
– Прощай.
– Удачи тебе. Только… – Вегехельс почесал затылок.
– Да?
– Послушай, война – это война. Здесь нет правых. И виноватых нет. Я шестеренка, как и ты. Если пуля нагнала кого-то из твоей родни на фронте, просто знай, что с другой стороны баррикад все точно так же. Я потерял двух братьев, когда Песлер пытался перейти Обагренную Реку. Какую бы злобу ты на меня не затаила…
– Здесь не место личным обидам, господин Вегехельс. Я Клейменная Славной Печатью, и мне ли не знать, что такое война и случайная пуля.
– И то верно.
Вегехельс одобрительно кивнул. Мара вышла из Дома Полковника, сгорая от злости, хоть и мастерски это скрывала. Улицы были испещрены кострами. Вонь горелого мяса с новой силой ударила по носу. Дождь так и пытался накрапывать. Ночь стала еще мрачнее из-за туч, а звезды совсем угасли в их объятиях.
Мара стояла, задумавшись. Через несколько минут она сплюнула и пошла вперед, поправив приталенный мундир. Она проходила среди горящих мертвых тел, размышляя, сколько же за несколько столетий уже полегло солдат за этот проклятый остров?
