Buch lesen: «Код равновесия. Техногород», Seite 6
ГЛАВА 8
Через пять дней весна снова отступила, и на Котлище обрушился ледяной дождь. Лёд намерзал на проводах, покрывал тонкой коркой дороги. Пёстрые улицы блестели по ночам в неоновом свете, но горожанам некогда было любоваться своим сказочным городом: они или боролись со льдом, или спешили по домам, мокрые и замёрзшие.
Наступил вечер, когда всем снова пришлось собраться у Фантазёра: он заболел. Библиотекарь лежал, завернувшись в одеяло и слабо улыбался.
«Жар небольшой, – прислал Клоп Тёзке сообщение, – Врач сказал, что простуда. Давай, девчонка, лечи его. А то у нас скоро мероприятие».
Он мог бы сам навещать Фантазёра, когда уходил домой, но его комната располагалась не по пути Клопу.
– Отлично, – отрезал Кряж и попросил Циркуля, – Просверли-ка отверстие под вот этот шланг.
– А это можно? – с опаской протянул тот, – Что будет, если дыру заметят?
– Не надо дыру, – поправил его Кряж, – Я сказал «отверстие».
Он принёс тепловой насос, вынул его из коробки и хмурился, рассматривая картинки в инструкции.
– Ох, минуйте меня Четверо, встать некуда, – раздался голос Ундины, и они с Тёзкой появились на пороге, нагруженные объёмными пакетами, – Подберите хоть ноги!
– Говорила я тебе, чтоб ночевал у нас с Матушкой, – ворчала Тёзка, выкладывая на табурет лекарства, – Химики всегда знают, как согреться.
Она захлопотала вокруг Фантазёра, а тот смотрел на неё так жалостливо и благодарно, что у неё щемило сердце. Тем временем Ундина распаковала тюки, и оттуда появилось толстое одеяло и тёплая пижама. «Собственность городской железной дороги» – краснели на них буквы. Кряж строго, в упор посмотрел на Ундину, но та перевернула пижаму другой стороной. «Выкуплено» – значилось на спине.
– Спасибо, – растроганно прогундосил Фантазёр, – Циркуль, а что это вы будете делать?
– Тепловой насос, – отчеканил Кряж за него.
– Ой! – испугался Фантазёр, – Там нельзя сверлить, за этой стеной столовая. Все поймут, что у меня насос, если там станет холодно.
– У всех сейчас насосы, – беззаботно воскликнул Прыть, появляясь на пороге, – А ну, потеснись!
Он подошёл к Фантазёру с видом знатока, положил ему ладонь на лоб, озабоченно покачал головой и сел рядом, наблюдая за остальными.
– А давай мы его сюда, – указал Циркуль на стену рядом с дверью; синяки и ссадины на его лице уже были не так заметны, – Тут всё равно коридор, хуже уже не будет.
Пока Тёзка прибирала комнату, Циркуль собрал и включил насос. В комнате быстро потеплело.
– Что у вас с теплом? – спросила она Кряжа.
– У нас генератор, – вздохнул тот и добавил, – Автономный.
Ундина в ужасе всплеснула руками и выронила ложки.
– Даже у вас не работает городское отопление? – приподнялся на локте Фантазёр.
Кряж удручённо покачал головой, а Прыть присвистнул от удивления.
– Выходит, его вообще ни у кого нет, – прошептал библиотекарь.
– Ну, мы пока ночуем в цехах, там поставили конвекторы, – пожал плечами Циркуль, – Это временно, через две недели станет совсем тепло. Ундина, а вы как греетесь?
– Между ними, – понизила голос Ундина, – разводим огонь в песке.
– Между нами, – машинально поправила её Тёзка, – Правильно говорить «между нами».
– Как?! – ужаснулся Прыть.
– А так, – ответила она, не обращая внимания на Тёзкино замечание, к которым она давно привыкла, – Ты не бойся. Если осторожно жечь, если это… «умеючи» – вот, то на улице не много видно.
– Да что мне улица, – отмахнулся крими, – Это же для тебя опасно. Это элементарно можно сгореть!
– Возьми мой насос, – слабым голосом предложил из угла Фантазёр.
– Да, бери насос, – с готовностью поддакнул Прыть, – Я помогу донести…
– Я сам ей достану насос, – возразил Кряж, грозно глядя на крими, – И принесу тоже сам.
– Нет, – отказалась Ундина и спокойно добавила, – В нашем районе так много дыма и огня. Может быть, Четверо всадников не смотрят на бедных швей.
Она сложила руки лодочкой, прошептала короткий обережный заговор на своём языке и тут же деловито начала раскладывать печенье на тарелке.
– Что у вас за наречие, – пробормотал Прыть, – Район, вроде, соседний, а слова не понятные, вера не понятная…
– А самое непонятное, – перебил его Фантазёр, – с чего Система решила, что уже почти лето? Почему она отключила тепло в Котлище?
Все замолчали. Слышно было только бурление кипятка в чайнике и то, как Тёзка шуршала веником у порога.
– Братья проводники разбираются, – ответил Кряж.
Прыть прыснул со смеху. Курсант враждебно смотрел на него.
– Братья. Проводники. Разбираются, – снова отчеканил он, уже громче и с нажимом, – Скоро Котлище снова будет тёплым.
Прыть глумливо ухмыльнулся и хотел было что–то сказать, но не решился.
– Чай! – с улыбкой объявил Циркуль, – Мы с Ундиной накрыли на стол, подставляйте чашки.
Комнатушка Фантазёра преобразилась. От горячего чая и тёплого воздуха из насоса все согрелись. Кряж заснул за столом, и Ундина подложила ему под голову свою свёрнутую куртку. Ему не мешал ни шум друзей, ни их смех, ни разговоры. Он учился последний год перед испытаниями, режим у курсантов стал почти бесчеловечным. Свет лампы потускнел, где–то на улице засигналили машины – и стихли.
– Долейте перекиси в лампу, – попросил Фантазёр, – Из прозрачной бутылки, в нижнем ящике.
Тёзка по-хозяйски пошарила в ящике и вынула пустую бутылку:
– Так и не купил? – вздохнула она.
– Что ж, а мне нравится, – вдруг сказал Прыть, – Самое то сказки рассказывать.
Тёзка тихо засмеялась и оглянулась на спящего Кряжа.
– Расскажи историю, – вдруг попросила она Фантазёра.
– О том, что было до катастрофы, – протянул Циркуль.
– Нет, лучше про конец света! – настаивала Ундина, – Про духов и призраков.
– И новую, – добавила Тёзка, – которую мы ещё не слышали.
Она распечатала таблетку и подала её Фантазёру, тот послушно выпил лекарство, закрыл глаза и задумчиво наклонил голову набок. Все молчали. Наконец, он улыбнулся:
– Можно даже про всё сразу. Хотите сказку о том, почему проводники не любят книги?
– Да! – воскликнули все трое, да так, что Кряж гулко всхрапнул.
Сказки об Орденах щекотали нервы и нравились почти всем.
– Когда мы с ним, – указал Фантазёр на крими, – были маленькими и болтались без дела в трущобах, я слышал одну очень старую легенду, которую, несомненно, придумали раньше, чем появился Котлище. Итак, давным-давно, как вы знаете, вся суша и даже море, а кое-где и небо зеленели как наш парк летом. Да нет, в сто раз лучше! Население называлось просто «люди», и жило везде, и каждый мог найти себе место по душе. Вы бы шагали всю жизнь, день за днём, и всё равно не увидели бы всех чудес мира. Но они привыкли к чудесам и захотели владеть ими. Смешно, да? Люди думали, будто можно владеть тем, чего они не создали. Нам этого не понять, но они, наверное, как-то объясняли себе это. Для этого и придумали Первую Войну. Тогда же для защиты каменщики построили Первые Стены, а внутри них получился Первый Город. В нашем Котлище холодно, а у них всегда было тепло и солнечно. Сейчас никто не может выйти за городские ворота, а тогда, наоборот, все мечтали попасть внутрь, потому что в Первых Стенах горожане спрятали многие сокровища. И вот однажды к древнему городу подошли отряды, вроде наблюдателей. Они привезли к городу огромные трубы, а в них была совсем не вода, как теперь, а голос.
Тут Тёзка не выдержала и фыркнула, но Циркуль с Ундиной не смеялись, а слушали внимательно, совсем как дети.
– Да-да, – как ни в чём не бывало продолжил Фантазёр, – человеческий голос, но, наверное, не такой, как у нас с вами. Когда наблюдатели дунули в трубы, то голос вылетел оттуда и был настолько ужасен, что Первые Стены рассыпались. Первый Город остался без защиты, его разграбили. Через много лет случилась наша катастрофа. Когда проводники прекратили Маленькие войны и закрыли городские ворота, то какой-то горожанин увидел эту легенду в старой книге. Тут же началась паника, по Котлищу пошли слухи, что Мусорные стены тоже падут от голоса. Тогда проводники собрали все полезные знания в единую Систему, а остальное со временем потерялось или стало совсем непонятным. Теперь язык бумаги редко кто понимает, да и возиться с ним не хочется. Для чего портить глаза?
Фантазёр грустно улыбался. Тем временем, лампа почти погасла. Он снял с руки браслет, включил фонарь и отдал его Тёзке, а та положила на стол. Луч освещал серый потолок и край стены этой неуютной комнаты без единого окна.
– В детстве я думал о Великом Воре, – медленно проговорил Циркуль, – Почему его так не любят? Он увёл с собой всех отверженных и спас Котлище от скверны.
– Великий Вор – это тоже легенда, – хмыкнул Прыть из темноты, помешивая чайной ложкой в чашке.
– Если бы Великий Вор существовал на самом деле, – с затаённой надеждой ответил Фантазёр, – то Систему можно было бы исправить.
– А что не так? – возразила Ундина, – Тепла нет только один раз.
– В этом году, – возразил библиотекарь, – А оповещения? А врачебные осмотры? А…
– Хватит! – испуганно сказала Ундина, – Не хотите вы проблем из-за ваших разговоров? Ну, что-то самую маловость не работает. Но мы не паникёры. В самом деле! На то Орден проводников служит Системе, для её довольности и защиты Котлища.
– Не «служит», а обслуживает, – ответил Фантазёр, – Это разные вещи. И не горожанин должен служить Системе, а наоборот…
Тут все рассмеялись, а Кряж перестал похрапывать и недовольно произнёс:
– Чего вы устроили после отбоя… Сейчас услышат офицеры.
– С добрым утречком, – поддел его Прыть.
И все вдруг засобирались по домам.
– Я приду завтра, – сказала Тёзка напоследок.
Они ушли, оставив на столе недопитый чай. У стены тихо гудел тепловой насос.
Тёзка в самом деле приходила к нему каждый день, хотя Фантазёр протестовал и пугал её тем, что конкуренты могут следить за ней. Но она каждый раз постукивала пальчиком по своему наручному браслету: в него вшили особую программу, и перспективные второго уровня всегда были на виду у Системы.
– Они не посмеют, – говорила Тёзка, пряча глаза, – Я теперь ценность, достояние.
Фантазёру не нравилась её молчаливость и то, что она больше не задерживалась у него, а спешила домой, готовиться к отбору. Он боялся задавать ей вопросы и откладывал их на потом, тем более, что одна мысль завладела им.
Как только Фантазёру стало лучше, то по настоянию Клопа он сразу взялся за работу, а когда библиотекарь вышел на улицу, оказалось, что в город уже пришла настоящая весна. Все будто обезумели – весна длилась всего месяц, а за ней сразу приходили жара, пыль, и духота. Окна в квартирах были открыты, а горожане так и норовили задержаться вне своих корпораций и комнат лишние минуты или часы; не помогали ни штрафы, ни окрики наблюдателей, ни строгие проповеди проводников. Школяры прогуливали уроки, рабочие обедали на улице, а Котлище зеленел – от роголистника на дне прудов до ирги и барбарисов на крышах многоэтажек. Весь город подстригал, пересаживал и удобрял зелень, без которой в нём невозможно было бы жить.
Но вот садовые работы закончились, дни стали ещё длиннее, а солнце – безжалостнее. Фантазёр окреп, а его лицо обгорело и обветрилось, и он вспомнил, что Тёзка уже двадцать дней не появлялась у него. Как–то вечером он пошёл на Рюшимик, в дом, отделанный белоснежными панелями.
Они с Тёзкой поднялись было на крышу, но там было так шумно и многолюдно, что она увела его в широкие коридоры, которые тянулись из дома в дом, почти через каждый подъезд по всему району.
– Весной здесь всегда пусто, – Фантазёр оглянулся, – Это хорошо.
Он не договорил, потому что над их головами загудел грузовой пневмолифт. Он пронёсся почти до нижнего этажа и распахнул там двери, слышался далёкий шум и голоса: почта принимала груз, чтобы отправить его дальше.
– Ты долго не приходила, – сказал Фантазёр, не отводя глаз от Тёзкиного лица.
– У меня мало времени, – сухо ответила она.
– А что, – вдруг взволнованно сказал библиотекарь, – если бы всё наше время принадлежало только нам одним?
И видя удивлённый взгляд Тёзки он выдохнул:
– Бежим со мной!
– Куда? – спросила она, – Ты что–то натворил?
– Нет, – замотал он рыжей головой, – Я хочу бежать из Котлища, увидеть, что там, за Мусорными стенами. Уйдём сейчас! Ты знаешь, что мы никогда не увидим городских ворот открытыми.
– Да ты болен ещё! – воскликнула Тёзка, – Тебе нужен врач.
– Болен, – согласился Фантазёр, – Но здесь мне не выздороветь. Послушай меня…
Тёзка замахала на него руками и пошла к своей квартире.
– Выслушай меня, – умолял её Фантазёр, хромая рядом, – Ты никогда не уходила вот так! Что случилось, что у тебя нет для меня даже минуты времени?
– Просто ты никогда не говорил таких странных вещей, – Тёзка поджала губы.
– Значит, ты должна выслушать меня. Выслушать – и понять.
Он взял её за руку и повёл в угол, к скамье, вделанной в стену коридора. Интерактивная карта развернулась у них под ногами, предлагая составить маршрут и подобрать комплект одежды для любой точки мира внутри Мусорных стен, но они оба не обращали на неё внимания.
– Я не болен, – тихо сказал Фантазёр, глядя Тёзке в глаза, – Я в самом деле хочу бежать вместе с тобой.
Она молчала и хмурилась, скука на неё лице сменилась недоверием, а затем тревогой.
– Что ты говоришь? – пробормотала она, – Ты же знаешь, что это невозможно. Стоит тебе высунуть нос на пустырь, и тебя тут же пристрелят наблюдатели.
– А если есть способ выбраться за Мусорные стены другим путём? – настаивал Фантазёр, – Что, если я его найду?
– Да зачем тебе это нужно? – недоумевала Тёзка и вдруг в ужасе прошептала, – Ты хочешь продать нас бродягам!
– Нет, что ты, – взял её ладони Фантазёр, – Как ты могла подумать такое!
– А зачем тогда?
– Ради Системы, – ответил он.
Тёзка опустила руки, она посмотрела на библиотекаря разочарованно и грустно. Ветер пронёс мимо открытого окна пригоршню вишнёвых лепестков. Несколько из них влетели в коридор и медленно упали на пол.
– Когда же ты перестанешь носиться со своими детскими идеями, – вздохнула она.
– Даже ты так думаешь обо мне? – с обидой спросил Фантазёр, – Это не я болен, это вы слепые! Вы в упор не хотите видеть, что происходит. Система скоро тронется умом окончательно, и ей не помогут храмовые обряды и подношения, которые съедают проводники. Мир катится в пропасть – а вы празднуете! Вы песни поёте, не хотите понять. Это не я – это вы дети! Да вы просто боитесь!
– Если и так, – зло сказала Тёзка, – то что? Ты тоже ничего не можешь, как все.
– А вот и могу, – заговорил библиотекарь быстро и страстно, как бывало всегда, когда он волновался, – Я же видел их – города бродяг, там, на карте. Они не боятся нас, иначе зачем не построили себе крепких стен? И я чувствую – нет, я знаю! – код у них. Ну, скажи, где ему быть, как не Снаружи? Великий Вор в самом деле вынес тайны и код тоже был в их числе. Он существует!
– Если бы он существовал, – отчеканила Тёзка, делая ударение на слове “если”, – то не было бы ничего проще, чем прийти и взять его. Наши Ордена тут же заставили бы отдать нам всё, что мы пожелаем.
– Наши наблюдатели, – зашептал библиотекарь, – стреляют только по тем, кто пытается подойти к Мусорным стенам из города. Разве ты видела хоть одного бродягу?
– Их уничтожают, потому что они заразны.
– А вдруг нет? Что, если наблюдатели нужны для нас, чтобы держать нас в Котлище вечно, с рождения до смерти.
– Да если хочешь знать, – разозлилась Тёзка, – То не больно им нужно кого–то удерживать! Я прошла, я победила в отборе – и я еду за город. А те, кто только ноет – они неудачники и лентяи, вот!
Она выпалила это и тут же пожалела о своих словах. Фантазёр смотрел на неё так, будто она ударила его при всех, на улице, и вид у него был до того беззащитный, что Тёзка в отчаянии закусила губу.
– Как это? – спросил он, хватая ртом воздух, – Как же так?
– Понимаешь, – оправдывалась она, – Второй тур отбора не для того, чтобы отсеять ещё больше перспективных, а для того, чтобы мы сами успели подготовиться и всё обдумать. Мы просто принимали решение…
– Так ты уезжаешь? – спросил Фантазёр, будто не веря ей, – Я хотел быть с тобой… Бежать с тобой – или остаться, только бы вместе. А ты уезжаешь?
– Нельзя потерять такой шанс! – воскликнула Тёзка, видя, как бледнеет его лицо, – Разве ты сам отказался бы увидеть мир? Разве не хотел бы стать равным братьям Орденов? Чтобы, наконец, просвещать тех, кто бродит во тьме и им не на кого больше надеяться, кроме как на тебя. А что меня ждёт здесь – должность инструктора?
– Вот как, – проговорил Фантазёр, – Когда-то ты мечтала быть им.
– Но теперь мне этого мало, – огрызнулась она, – Я что, не имею права поменять мечту? Ты просто завидуешь мне.
Он вдруг нахмурился и стал так похож на воина со старинных рисунков, что Тёзка испугалась.
– Я хочу, чтобы все узнавали меня в рекламе, как тех, которые уехали в прошлые годы, – объясняла она, – Что тут плохого? Хочу, чтобы Матушка гордилась мной. И ты…
– Чтобы все узнавали тебя, – Фантазёр будто выплюнул эту фразу, – Вот, значит, какая ты.
Он замолчал. Из «узла» – большой площади на месте пересечения коридоров – шли рабочие. Тёзка оглянулась на окно и увидела, что уже почти стемнело и что скоро начнётся ночная смена. Должно быть, пришёл воздушный поезд из западной части города, где жило много подёнщиков. Горожане всё шли и шли. Тёзка видела, как Фантазёр оперся рукой о стену, стараясь, чтобы это выглядело естественно. Она знала, что ему тяжело стоять так долго и молчала, кусая губы.
– Дорогу пневмогрузу! Дорогу пневмогрузу! – вдруг проговорила Система.
Замигали синие и белые лампы, горожане пятились. Тёзку прижали к Фантазёру так, что он не мог отодвинуться. От стены до стены поднялись защитные экраны, двери грузового лифта открылись. По магнитным полосам со скрипом и свистом неслись контейнеры и исчезали в тёмных коридорах. Рабочие привычно ждали.
– Пожалуйста, брось это, – всхлипывая прошептала Тёзка, – Не подходи к Мусорным стенам… Я боюсь за тебя.
Фантазёр отвернулся и ждал, челюсти и кулаки его были сжаты, на красном лице читалась ярость, а сердце под Тёзкиными ладонями бешено колотилось. Партия пневмогруза уехала к другому лифту, щиты опустились, синий свет погас. Горожане снова шли по своим делам. Фантазёр отодвинул от себя Тёзку как что–то неприятное.
– Не хочу больше тебя видеть, – сказал он неестественно спокойно, – Если ты войдёшь в мою библиотеку, я тебя скину с лестницы. И мне всё равно, что Корпоративный Совет меня засудит.
Библиотекарь ушёл. Тёзка утирала слёзы, провожая глазами на его сгорбленную фигуру.
Фантазёр сидел в кабинке читального зала. Над головой его было ночное небо, всё в звёздах; фонари освещали открытые городские ворота. Он ждал. Его пробирала дрожь от волнения, что он находится на охранной полосе – хотя тогда никакого Пустыря ещё не было. В темное послышались осторожные шаги, и к воротам подошёл некрасивый горбун, на спине которого был огромный рюкзак. Он натужно дышал и был ужасно толстым. Фантазёр покачал головой: ему не нравилось, каким Система изобразила Великого Вора. Библиотекарь встал и встал в воротах:
– А ну, стой!
Тот остановился, выжидательно глядя на Фантазёра.
– Ты Великий Вор, верно? В этом фрагменте, кроме тебя, больше никого не может быть. Что спрятано у тебя за спиной?
– Половина секретов города, – ответил Вор, утирая рукавом вспотевшее лицо, – Дай мне пройти.
– Нет, не дам, – мотнул головой Фантазёр, – Какие ты вынес секреты? Перечисли их все.
Вор молчал и смотрел на Фантазёра безо всякого выражения. Потом он облизал губы и произнёс:
– Данная информация утеряна.
Он попытался обойти библиотекаря, но тот шагнул ему наперерез:
– Нет ли среди них Кода равновесия?
– Я не могу ответить на твой вопрос, – сказал Вор, – Мне жаль.
– Почему? – спросил Фантазёр, – Почему ты не отвечаешь?
– Потому что эта сказка не про Код равновесия, – объяснил ему Вор, – Эта история про меня – Великого Вора. Ты можете узнать о Коде равновесия в этом же хранилище, набрав цифры 1279.
– Я уже набирал эту комбинацию цифр, – нахмурился библиотекарь, – Я просмотрел и прослушал всё о Коде, но не нашёл, как он выглядит. Развяжи мешок и покажи, что в нём!
– У меня нет такой функции, – виновато ответил Великий Вор, – Прошу тебя досмотреть историю до конца или прекратить сеанс. У тебя есть вопросы по моей истории?
– Да! – воскликнул Фантазёр и повторил, – В твоём мешке чёртов Код и я не знаю, как он выглядит! Вы что, сговорились все?! Система, где мне узнать, как выглядел Код равновесия?
– Информация о Коде равновесия находится…
– Я знаю, где она находится! – не унимался Фантазёр, – Но мне нужно его видеть. Видеть – глазами, понимаешь? Картинку там, голограмму, кино тоже подойдёт. Мне не обязательно погружаться в историю, понимаешь?
– Я понимаю, – терпеливо отвечал Великий Вор, – Я предложил тебе все варианты, известные в настоящий момент. Ты желаешь досмотреть мою историю до конца? Предупреждаю тебя, что ты можешь в любой момент вмешаться в историю или прервать её, назвав пароль. Обращаю твоё внимание, что если ты продолжишь затягивать процесс, я сам прерву сеанс погружения и сообщу о твоём поведении в твою корпорацию – в Союз библиотек.
– Я понял, – поднял Фантазёр ладони, – Вот, смотри, я ухожу с твоего пути.
Великий Вор поправил на спине рюкзак и, сгибаясь под его тяжестью, прошёл через городские ворота. Перед ним лежала пустыня, вся в языках пламени. Ветер гнал по страшному Снаружи сухие шары перекати–поля.
– Ты точно ни о чём больше не хочешь спросить меня? – обернулся Великий Вор.
– Нет, – махнул Фантазёр рукой.
– Ну, тогда я пошёл, – вздохнул тот, – Не прерывай сеанс, пожалуйста. После рекламы за мной выйдут мои подельники-отверженные. Будет танец и песня.
– Ладно, – Фантазёр откинулся на спинку кресла, – Может, они хоть что-то знают.
Вор помахал ему рукой и ушёл в раскалённую пустыню.
Через час библиотекарь вошёл в свою комнату и обнаружил, что Ундина, Кряж и Циркуль сидят за его столом и играют в шашки, а Прыть лежит на его матрасе, закинув ноги на стопку книг.
– А я вот как! – воскликнула Ундина.
Её синяя голографическая шашка разинула рот и проглотила жёлтую. Раздался мелодичный удар гонга.
– Что ж… – пожал плечами Циркуль, – Тогда я в дамках.
Жёлтая шашка подскочила к шашке Ундины и съела сначала её, а затем – и вторую. Она заняла её место и оказалась на самом краю ринга, сыто рыгнув. Над ней появилась корона.
Кряж думал, между его бровей залегла складка.
– Пойду просто вперёд, – наконец весомо обронил он, и белая шашка, которых осталось всего три штуки, вытянула лапку и опасливо переместилась на одну клетку игрового ринга.
Фантазёр порылся в холодильнике, но ничего не нашёл.
– Вяленое мясо с перцем, – не отрываясь от игры показала Ундина на край стола, – Вот оно. Хлеба нет, но зато чай ещё горячий.
– Спасибо, – болезненно вздохнул Фантазёр, оглядывая всю компанию.
Откидная скамеечка сегодня была задвинута к стене, а подушка, которой полагалось быть на ней для удобства хозяйки, находилась под головой крими.
– Позвал меня, а сам ходишь где-то, – скосил на него глаза Прыть.
– Я был в читальном зале.
– Опять?!
– Да. На этот раз точно всё просмотрел. Ничего нового о коде нет.
– Ну, раз мы все собрались… – начал Прыть, высовывая палец ноги в дыру носка.
– А Тёзка? – перебил его Кряж.
Фантазёр угрюмо смотрел в пол. Ундина распахнула глаза и выразительно покачала Кряжу головой.
– Её не будет, – ровным голосом ответил библиотекарь.
Циркуль и Прыть сочувственно переглянулись поверх его головы.
– Я хотел спросить тебя… – он зажмурился и провёл рукой по лицу, будто стирая воспоминания, – Я хотел спросить: ты узнавал у своих знакомых про Код равновесия?
– Каких таких «знакомых»? – с глупым выражением лица протянул Прыть, но тут же расхохотался – Чего тут узнавать-то, мышатки? Код – это мифический ключ, с помощью которого можно якобы открыть нашу Систему и понять, как она работает. Код равновесия изображается в виде слезы красного цвета, потому что многие знания опасны и приносят горе. По сказкам вообще среди нас специалистов нет, на них ничего не намутишь.
Циркуль, Кряж и Ундина уже вернулись к игре; белых шашек уже не осталось.
– А как он выглядел – ты узнал? – нетерпеливо спросил Фантазёр.
– Да никак, – ответил Прыть, – Раньше не было света, а были знаки, поэтому никто уже ничего не знает.
– Погоди-погоди, – растерялся библиотекарь, – Что такое «не было света»?
– Ну, светового кодирования информации, я имею ввиду. То есть, смотри: в книгах твоих какие-то непонятные знаки и буквы…
– Это всё и есть буквы, – перебил его Фантазёр, – просто мы мало что можем прочесть.
– Хвала Разуму, и так голова пухнет от забот, – скривился Крими, – После книг, как ты знаешь, информацию хранили в разных маленьких системах, пока не создали нашу. А для этого использовали вовсе не свет и цвета, как теперь, а снова знаки, цифры и буквы.
– Я слышал про это, – кивнул Фантазёр, – Так каков носитель кода?
– А! – поднял крими палец вверх, – Тут ты попал в точку. Знаешь, как много интересного рассказал мне один специалист по древностям? И на что только не записывали информацию до Системы! Вот буквально на всё. Те носители, что валяются у тебя в соседней комнате, круги да прямоугольники – лишь малая часть. Ты поэтому не хочешь их выкинуть? Думаешь, какой-то из них может привести тебя к коду? Так вот что я скажу: код может быть где угодно. Они маскировали носители под браслеты – вот, как наши, – и под другие безделушки, под брелоки и ручки для письма, в которые ещё вставляли трубки с красящей пастой. Просто уложи в голове: у них были миллионы систем, и в каждой хранился кусочек информации – и не один. Но многие системы дублировали друг друга. Не потерялся ещё, а? Ну, тогда вот тебе на закуску: не все из их систем обладали функцией обратной связи. То есть, если код существует, то кто-то может носить его в кармане, как безделушку – и не знать об этом. Носитель просто не сообщит о себе.
Фантазёр слушал его с потерянным видом.
– Я не понимаю, – чуть слышно сказал он, – Как можно было быть такими беспечными? Почему не настроить носитель так, чтобы он мог связаться с хозяином?
– Да ты не понял! – хлопнул себя по коленям крими.
Он сел, свернув ноги калачиком:
– Подай-ка мяса, раз сам не хочешь… М-м-м-м…
Он медленно прожевал кусочек, с удовольствием облизал пальцы и заговорил, глядя Фантазёру в глаза:
– Уложи в своей умной голове, что носители не зря так назвали. Это носители информации в физическом смысле. Наши браслеты, 3-D панели, дроны и всё остальное – это как бы «двери», через которые Система говорит с тобой, а ты – с ней. Представил? А теперь представь, что таких систем очень много. Какие-то из них большие, какие-то маленькие. Есть индивидуальные Системы, которые хранят информацию – и её нет больше нигде в мире.
Фантазёр сидел на полу, прислонившись к стене. Он с тоской смотрел в потолок.
– Как всё неудобно, – проговорил он наконец.
– Ага, – поддакнул Прыть, – Понял теперь. Мы живём в современном, удобном мире. Любое событие можем видеть перед собой, вот как я тебя вижу. Заблудился – Система проводите тебя куда надо. Заболел – браслет свяжется с Системой, врач тут как тут, а уж если заразно, то и карантин автоматически подключат. У них ничего такого не было. Представь: каждое элементарное действие требует человеческих усилий. Ничего нет. Вообще ничего, кроме простых машин, дикий мир. Я не удивлён, что они вымерли от такой жизни. Бросай свою любовь к старине, это не кончится добром. И подай мне ещё кусочек мяса.
Фантазёр встал и заходил по комнате: пять его коротких шагов от стены до двери. Он морщил лоб и приглаживал руками рыжие вихры. Крими с любопытством наблюдал за ним.
– Проигрыш, – разочарованно протянула Ундина, – А давайте в поддавки?
– Итак, я не знаю, чего я ищу, – задумчиво сказал библиотекарь, не обращая на неё внимания.
– Это точно, – кивнул Прыть.
– Но я знаю, что оно есть и примерно знаю, где оно находится.
– В пустоте, – хихикнул крими.
– Это значит, – сказал Фантазёр, – что осталось всего лишь выйти и продолжить искать за Мусорными стенами.
– Не суйся к стенам, – предупредил его Кряж, – Наши замечают всех. Я сам пристрелю тебя, если увижу на Пустыре. Прости.
– Ай да друг! – захлопал в ладоши Прыть под тяжёлым взглядом курсанта.
Циркуль заёрзал на своём месте:
– Есть хочется, – сказал он, – кому фаршированной картошки?
– Ты в «Мишки грызли» идёшь заказать? – спросила Ундина.
– Да. Я угощаю. Говорите, кто чего будет.
Скоро они с Ундиной вышли в коридор, потому что стараниями Прыти в комнате – Фантазёра связаться с Системой было невозможно.
– Брось это, – тихо сказал крими, – Кому и что ты хочешь доказать? Ей?
Фантазёр отвернулся. В комнате было душно, вентиляция плохо справлялась. Он пытался вспомнить, сколько лет он уже живёт в этой комнате. А сколько ещё проживёт? День за днём: комната, залы библиотеки, супермаркет в соседнем здании. Пожалуй, можно совсем не выходить на улицу – некоторые так и делают. Иногда он жалел, что в детстве судьба подарила ему шанс оставить трущобы. Калеки на улицах долго не жили – но стоит ли? Тёзка подарила ему ощущение жизни с того дня, как появилась в библиотеке – маленькая, с косичками и восторженными глазами. Тогда он, подобранный Клопом из милости, прятался за креслом с тряпкой для пыли в руке. Он смотрел на неё и не мог оторвать взгляда – такой она была нарядной, весёлой и – чувствовалась – всеми любимой. Позже Фантазёр осмелел и стал появляться в залах в то время, когда приходила она. И Тёзка не отвернулась брезгливо, а заговорила с ним – и он делал всё, чтобы не потерять её.
И вот теперь она выросла из Котлища, а он так и остался отверженным, не годным ни для какой работы, кроме умственной.
Фантазёр вспомнил, как горько плакала Тёзка в их последнюю встречу: её ли это вина, что она взлетела так высоко?
