Брахмачари

Дизайнер обложки Валерия Капинос

© Анна Вэл, 2024

© Валерия Капинос, дизайн обложки, 2024

ISBN 978-5-0064-1449-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1

Трудно сказать, что побудило меня написать эту историю – потребность излить кому-то душу, банальное желание оставить что-нибудь в назидание для потомков, нереализованные творческие амбиции или, быть может, нечто совсем другое.

Я недавно читал интересную книгу по ведической астрологии – там тип моей сочетаемости планет определяет продолжительность жизни не более чем 46 лет. Не думайте, что шучу, но я немного обрадовался. Умирать – это совсем не грустно. Может быть, я жить устал? Мне уже 25. Считается, что это кризисное время – в лучшем случае, треть жизни прожита. И действительно, никогда не был пессимистом, но сейчас жизнь меня давит, нигде не вижу просветов: мне не удалось добиться тех духовных целей, на которые я рассчитывал (не говоря уже о материальных, типа чёрного «Феррари» или мраморной виллы в Греции). Вот уже в который раз я собираюсь уехать, оставить этот город и клуб, где я работаю, но почему-то я всё ещё здесь. Хотя, если рассуждать здраво, и ехать-то мне некуда. Родители уже давно махнули на меня рукой как на неудачника и человека, у которого не всё в порядке с головой. Ещё бы, в их представлении я был психом, отдавшим своё имущество одной восточной религиозной организации, потому что просто не хотел иметь что-либо в своей собственности. Я раздал все свои вещи, оставив только самое необходимое, и ушёл жить в один из ашрамов¹, став монахом. Отец тогда сказал, что лучше бы я был наркоманом, чем сектантом, потому что от наркотической зависимости избавиться гораздо легче, чем промыть мозги «тупому зомби», каким я был и, наверное, до сих пор остаюсь в его глазах. Просто мой отец знал не всё…

В тот период я испытывал жуткий кризис, внутренние проблемы и глубочайшую депрессию, и единственно правильным для меня вариантом мыслил лишь уход – либо из жизни, либо от действительности… Возможно, у меня был просто кризис эго. Ко мне пришло немного другое видение мира, и от такой интенсивной усложнённой практики у меня в голове произошёл сдвиг: как-то всё стало тихо-тихо, как будто утром выходишь на улицу и видишь падающий снег. Думаю, это переоценка ценностей. Помню только ощущения и мысли. Всё переплетается в голове: сны – с воображением и с эхом действительности, а реальность представляется в искажённом виде. Но годы в ашраме всё равно были самыми лучшими в моей жизни. Я испытывал настоящее счастье и, вместе с тем, некое глубинное, всецелое опустошение. Опустошение, которое, как мне казалось, наоборот наполняло мою жизнь новым смыслом. Мои душа и тело не могли жить иначе, потому что для меня это значило жить, как все остальные – окованным путами материального мира и зажатым в тиски Сансары². Я верил в божественное происхождение своего Учителя³ – лидера секты, истинность Учения и обещанное нам светлое будущее, и так же верил в то, что моё главное предназначение – быть монахом.

А потом случилось непредвиденное – нашего Учителя по ложному донесению обвинили «во всех смертных грехах» и арестовали. Мы подвергались гонениям, в здание ашрама несколько раз врывались люди в погонах и устраивали обыски. Размахивая какими-то постановлениями, они забирали с собой на дознание по 2—3 человека, и потом приезжали за остальными. Я тоже не избежал этой участи и провёл несколько дней в КПЗ, давая показания, хотя толком не знал, что вообще происходит. Позже выяснилось, что нашего Учителя просто подставили другие лидеры секты, мечтавшие завладеть её имуществом. Но это никого не волновало, правда никому не была нужна…

Когда я покидал ашрам, я чувствовал себя изгнанным из Рая. Мне казалось, что моя жизнь снова потеряна и больше не имеет смысла. Возможно, я был слабым и ведомым – зависимой личностью, которая нуждается в Учителе. Одним словом, типичным сектантом с присущей ему психологией и внутренними комплексами. И я не знал, куда мне идти дальше, и что это такое – вернуться в материальный мир.

Здесь я должен уточнить, что многие мои духовные братья остались в ашраме, но уже с другим Учителем и, получается, совсем в другой религиозной общине, проповедовавшей иные ценности. В моих глазах они были предателями и вероотступниками, хотя я и обещал самому себе не судить людей и их поступки. Мы все несовершенны. Новый лидер секты объявил меня Иудой, что ещё больше подорвало во мне всякую веру в справедливость. Мне хотелось закричать на весь мир о своей правде, но это было всё равно что кидать горох об стену. Такие борцы за правду никому не интересны и, более того, мешают. Зачастую их удел печален. Учитель говорил, что нельзя ни в коем случае обижаться на обстоятельства, на людей и на мир. Мне оставалось только смириться.

Денег у меня не было и в этом городе я никого, кроме братьев по ашраму, не знал, а о возвращении в родительский дом не могло быть и речи. И я решил, что нужно для начала выйти на трассу, поймать попутку и уехать отсюда как можно дальше, чтобы всё забыть. Я был наивен. Разве можно так легко предаться забвению?! Поскольку ашрам находился практически за городом, мне не составило труда дойти пешком до главной дороги, из вещей у меня были только рюкзак и небольшая тканевая сумка с эмблемой нашей организации. Когда-то давно мне уже приходилось ездить автостопом, поэтому я встал на обочине, вытянув руку и подняв вверх большой палец. Но, видимо, моя монашеская одежда не располагала к доверию и отпугивала водителей. Первая машина остановилась лишь минут через сорок, когда я уже, казалось бы, потерял всякую надежду.

– О, привет! Харе Кришна⁴! – сказал мне водитель – веселый молодой парень в очках.

– Я вообще-то не кришнаит, я из других⁵…, – ответил я.

– Да мне без разницы, садись давай! Вместе веселее ехать, а то мне еще часов пять рулить до родного города.

Так мы и познакомились, и эта встреча изменила все мои планы и, возможно, всю мою жизнь.

***

Хозяина машины звали Юра, он был модным ди-джеем (DJ Yurik) и совладельцем небольшого ночного клуба, как он выразился, «чисто для своих».

– У нас тоже типа секты – полностью закрытый клуб, и можно войти только по клубным картам или личному знакомству. Само собой, строгий фейсконтроль⁶ и дресс-код⁷, и абсолютная засекреченность. К нам приходят только свои, кто в теме: всякие фрики и неординарные люди, клабберы⁸, идейные тусовщики – сказал Юра. – Но ты, наверное, далёк от всего этого.

– Ну я же не всегда был монахом, да и музыку до сих пор люблю слушать. В основном электронную, типа ambient, minimal-electro или psichodelic chill-out⁹.

– Ого, да ты в теме! Наш человек, значит! – и он улыбнулся. – Кстати, тебе вообще куда надо? А то я даже не спросил.

– Если честно, я и сам пока не знаю, – ответил я. Спустя паузу, я неожиданно для самого себя рассказал Юре всё, как было – и про свою жизнь в ашраме, и про обыски, и про арест Учителя, и про то, что идти мне абсолютно некуда. Он слушал меня очень внимательно, а потом вдруг предложил:

– Если хочешь, можно будет пожить первое время у нас в клубе. Условия, конечно, не очень, но зато бесплатно. Хотя ты, наверное, привык к отсутствию комфорта. А если ещё и делать что-то полезное умеешь, то считай, что работой ты обеспечен.

– Спасибо! Я вообще-то с техникой дружу и есть опыт работы в студии звукозаписи. Ещё в компьютерах неплохо разбираюсь.

– Ого, неожиданно! Не зря я тебя на дороге подобрал! Нам как раз нужен человек, который будет следить за световым и звуковым оборудованием. Сложного там ничего нет, я думаю, ты быстро разберёшься. Ну что, согласен?

И я согласился.

***

В город мы приехали поздним вечером. Юра сказал, что сегодня клуб не работает, и у него как раз есть возможность мне всё показать. А ещё по пути мы зашли в супермаркет, и он купил для меня фрукты и орехи, спросив перед этим, что я вообще ем. Видимо, у меня хорошая карма, раз первый встреченный мной человек оказался таким отзывчивым, накормил и приютил. К тому же он относился ко мне как к равному, не считая неудачником, безумцем или опасным сектантом. И мне почему-то казалось, что у Юры за плечами тоже имеется какой-то духовный опыт и что раньше жизнь его была не так безоблачна, как сейчас. Но лезть ему в душу я не имел права, полагая, что если человек сам захочет раскрыться, то обязательно рано или поздно это сделает.

Выйдя из машины, мы прошли через разрисованную граффити арку вглубь какого-то старого дворика и остановились рядом с неприметной железной дверью. Никаких вывесок или опознавательных знаков не было, и о том, что здесь находится ночной клуб, никто из посторонних точно бы не догадался.

– Я же говорил, что место секретное, – подмигнул мне Юра. Достав ключи из кармана, он открыл дверь и пропустил меня вперёд.

Я думал, что нужно будет спускаться куда-то в подвал, и не ошибся: бетонная лестница, выкрашенная в ярко-красный цвет, вела вниз. На стене, в которую так или иначе упирался взгляд каждого, была сделана надпись, занимающая всё пространство от потолка до пола:

«Глядя вслед уходящим поколениям, невольно думаешь, а что останется после всего этого? Музыка, фотографии, вспышки в памяти, люди, с которыми тебя что-то связало навсегда или очень надолго… Эмоции и воспоминания.

Так, наверное, и будет. Но пока существует то, что питает всё это, то место, в которое мы приходим, когда нам хорошо или плохо, когда мы хотим побыть в компании себе подобных или когда нам нужно одиночество – все будет продолжаться! «SVOBODA/EXISTENCE» начинает очередной этап своей истории, не сказать, чтобы новый, но уж точно и не старый! Он будет просто ДРУГОЙ. Причудливые переплетения старых стен и новых лиц (и наоборот), новые имена, прежние знакомые… Не изменится лишь то, что клуб «SVOBODA/EXISTENCE» останется местом не для всех. И не только потому, что он маленький, а просто потому, что здесь всегда были МЫ и пели НАШИ песни! И так будет всегда, или не будет никак».

«SVOBODA/EXISTENCE», по-видимому, было названием клуба и означало «Свобода/Бытие». Я очень удивился, потому что эта фраза в моем понимании имела какой-то философский подтекст, отсылающий, как минимум, к Камю¹⁰ или Кьеркегору¹¹, и уж никак не ассоциировалась с ночным клубом.

Честно говоря, я был впечатлён – я реально стоял на пороге какого-то странного, особого места, с пока что не знакомым мне содержанием и энергетикой, хотя внутренне я чувствовал, что это место тоже может стать моим.

Слева была еще одна металлическая дверь с расположенной над ней неоновой вывеской. Юра снова пропустил меня вперёд.

В интерьере клуба преобладали красные цвета, на стенах были развешаны кубинские флаги, портреты Че Гевары¹², изображения кубинских городских пейзажей, а также куча афиш, рекламных постеров и фото с вечеринок. Помещение показалось мне совсем небольшим. Помимо центрального зала с барной стойкой и сценой здесь был еще чилл-аут¹³ зал, вход в который закрывали плотные портьеры. И вообще вся эта обстановка чем-то напоминала дом, в котором живут представители богемы и часто проходят тусовки. Создавалось ощущение, что ты попадаешь в иной мир – дружбы, тесного контакта, сборища единомышленников. Да и могло ли быть иначе в клубном пространстве размером с квартиру? Я почему-то вспомнил трехстишие японского поэта: «Чужих меж нами нет. Мы все как будто братья под вишнями в цвету¹⁴». Здесь все были равны, как в братстве, и свободны, как на Кубе. И мне на мгновение показалось, что из одной секты я попал в другую…

– Раньше тут находился особняк одного мецената – заядлого театрала. Здесь он жил, а на другой стороне улицы построил частный театр. Во время войны оба здания были разрушены. Этот дом в стиле Сталинский ампир был построен на месте старого в 1952 году известным архитектором. Ты можешь завтра днём как раз прогуляться, посмотреть колонны на фасаде. У нас вообще купеческий город – красивый и с богатой историей¹⁵, и мы как раз в самом центре сейчас находимся, где много интересных, необычных домов. Я просто на архитектурном учился, поэтому много всего знаю, – сказал Юра и добавил: – Ладно, давай я тебя отведу в твою «келью», а сам домой поеду, мне выспаться надо с дороги.

Мы прошли через узкий проход, скрытый за баром, где обнаружилось еще две небольших комнаты. Одна из них служила гримёркой – там переодевался обслуживающий персонал и могли отдохнуть музыканты, а вторая – душевой, поскольку все стены и пол в ней были выложены кафелем. Но, видимо, по назначению это помещение никто не использовал, и в углу стояли какие-то ящики и пакеты.

– Как видишь, весьма аскетично, но я думаю, что тебе не привыкать. И главное – бесплатно! Живи, сколько хочешь. Это будет только твоя комната, сюда никто не заходит, кроме уборщицы. Можешь взять из гримёрки вешалку и что там ещё тебе потребуется. В каком-то из ящиков лежат полотенца и постельное бельё. Думаю, ты сам без проблем найдешь. Сегодня придётся на полу поспать, или можешь на диванчике в чилл-аут зоне, ну а завтра что-нибудь придумаем. Душ работает, можешь пользоваться. Туалет в коридоре. Кулер с водой – возле барной стойки. Ну вот, вроде бы всё объяснил. Утром приеду, привезу тебе поесть чего-нибудь, – сказал Юра.

– Спасибо! Я привык на полу спать, так что не заморачивайся. И вообще, даже не знаю, как тебя благодарить, – ответил я.

– Да ладно, мы ж все свои, в смысле, что люди. А я не могу пройти мимо тех, кому требуется помощь, меня так воспитали. Ты, наверное думал, типа вот он такой беспредельщик, ведёт клубный образ жизни, погряз в грехах и всё прочее, но впечатление может быть обманчивым. Если я тусовщик и совладелец ночного клуба – это не значит, что я какой-нибудь бездушный человек и не имею представления о духовности.

– Я никогда так не думал, поверь мне! Обычно я сразу чувствую людей, имею в виду, их энергетику. Меня этому Учитель научил.

– Ладно, потом как-нибудь расскажешь, как ты это делаешь. Аж самому стало интересно. Но мне уже давно домой пора. Дверь я закрою, – и он ушёл, перед этим пожав мне руку, как старому знакомому.

***

И вот я снова остался один. Моя комната площадью около 6-ти квадратных метров, но было бы глупо жаловаться на неудобства, к тому же я решил здесь всё комфортно обустроить. Я прикатил из гримёрки вешалку и повесил на неё свою одежду. Она на колёсиках, и я в любой момент могу передвинуть её, куда захочу. Там же я нашёл толстый туристический поролоновый коврик, расстелил его на кафельном полу и поверх положил своё бывшее дхоти¹⁶, так что получилось вполне удобное ложе в духе индийских садху¹⁷. Я взял постельное бельё, полотенце и плед из коробки. Подушки не было, но я в ней и не нуждался. Затем я достал из рюкзака книги, мои старые рисунки и фотографии, и сложил в большой серебристый кофр, в котором музыканты обычно перевозят свои инструменты. Теперь это был мой столик для ноутбука. Ноутбук – единственная из ценных вещей, которую я себе оставил в собственности, тем более что в общине это не возбранялось. Но мобильного телефона у меня не было, да и вообще не было лишних вещей. К чему они?! Глупо окружать себя бесполезными безделушками, всякой там мебелью и прочим. Зачем? Я не люблю, когда всё пестрит так, что мозг занят лишь узорами. А теперь он почти в вакууме и за ним легче наблюдать – это как постижение дзен¹⁸. Мне очень близок минимализм. И вообще, как говорил Учитель, жить, довольствуясь малым – это величайшее богатство.

Приняв душ, я немного помедитировал, а затем, раскрыв ноутбук, записал свои впечатления и мысли за прошедший день. Это уже давно вошло у меня в привычку – я вёл что-то наподобие дневника, изливая свою душу безжизненному компьютеру. А потом я уснул, как убитый, и впервые за последнее время пропустил утреннюю молитву в 4 часа. В ашраме мы вставали под звук колокольчика, но сейчас я находился совсем в другом месте и, видимо, был физически и морально измотан. Не знаю точно, сколько времени я проспал, но разбудил меня стук в дверь.

– Привет! – поздоровался со мной Юра. – Как спалось на новом месте?

– Спасибо, всё отлично!

– Ну вот и хорошо! А теперь пойдем завтракать. Девушка моя на здоровом питании помешана, вот приготовила коричневый рис с овощами. Сказала, что тебе такое точно можно! Я ж не выдержал, рассказал ей про тебя. Она, конечно, немножко в шоке, хотя её вообще сложно чем-то удивить.

– Представляю, – сказал я, хотя на самом деле было нелегко предугадать, какое впечатление может сложиться обо мне у других людей. Я знал, что в большинстве своём люди относятся к нашей общине с подозрением, потому что отовсюду моего Учителя поливали негативом и объявляли чуть ли не врагом народа, и на самом деле никто не знал, что это был за человек.

Юра ел вместе со мной за компанию. Ему повезло – его девушка готовила очень вкусно, о чём я сразу же сообщил.

– Это да, готовить она умеет! Но у неё не всегда есть время.

– А чем она занимается? – поинтересовался я.

– Она дизайнер, шьёт на заказ всякую одежду в этническом стиле, готические платья, еще может сделать шляпку буквально из ничего. Мы с ней в клубе как раз познакомились, чуть больше года назад. У нас проходила костюмированная ретро-вечеринка, и самый крутой образ был, конечно, у неё. Ну и как-то мы сразу сошлись, на одной волне. Наверное, ты как только увидишь её, поймешь, что это она! – и Юра улыбнулся.

После завтрака он показал мне, как обстоят дела с техническим оснащением клуба и спросил, смогу ли я справиться с подключением света и звука, если мне всё подробно объяснить. Я ответил, что надо попробовать, потому что именно с такой аппаратурой я раньше не работал, и мне потребуется немного времени, чтобы во всём разобраться.

– Окей! Обычно всё это настраивал я или мой приятель, но мы уже давно подумывали взять специального человека. Сегодня вечером клуб будет работать, заодно и попрактикуешься, пока есть время до открытия. Если справишься и захочешь этим заниматься, то станешь получать зарплату. Но сразу скажу, что все финансовые вопросы решает мой партнер – совладелец клуба. Я больше по творческой части, арт-директор, одним словом. Но на твои потребности, думаю, денег точно хватит, если, конечно, ты будешь жить в клубе, а не снимать отдельную квартиру. У нас не Москва, но тоже не дёшево…

– Я понял. Постараюсь оправдать твои ожидания.

– Тогда запоминай! – Юра провел меня на сцену к ди-джейскому пульту, колонкам и другому оборудованию, показывая, как всё это работает и куда подключается.

Потом он уехал по делам, а я снова остался один в абсолютно пустом клубе, экспериментируя со светом и звуком. Я вообще технарь – для меня все эти манипуляции оказались совсем не трудными. И, как минимум, мне нужно было хоть как-то зарабатывать деньги себе на еду и непредвиденные расходы. Жить и работать здесь – не самый плохой вариант, к тому же искать что-то другое я не видел смысла. Да и кроме Юры в этом городе я никого не знал. Раз уж я оказался в «SVOBODA/EXISTENCE», значит, на то воля Высших сил, а ей сопротивляться бессмысленно, ведь просто так ничего не происходит и всё в нашей жизни предопределено заранее.

Глава 2

«SVOBODA/EXISTENCE» работал пять дней в неделю, со среды по воскресенье. В 20.00 открывался бар, а клубная программа начиналась где-то с 22.00 и продолжалась часов до 5 утра. Юра сказал, что все должно быть подключено за полчаса до начала клубной программы, а до этого я могу распоряжаться своим временем, как захочу. В мои обязанности входило следить, чтобы все работало исправно. Если в клубе было какое-то танцевальное шоу или особое выступление, то я получал техзадание по свету и звуку. Например, что подсветка сцены должна быть красной, или что верхние прожекторы вырубаются, а на определенной песне нужно включить дым-машину. Я следил за видеорядом на проекторе, если это требовалось, и на некоторых выступлениях монтировал дополнительный экран на сцене и запускал с флешки ролик, который предоставлял исполнитель. Ну и, естественно, я должен был потом все отключить, собрать провода и прочее, а технику сложить в специальные кофры и поставить на место. Вот, в принципе, и вся моя работа. Должен признаться, мне это даже нравилось – я снова чувствовал себя нужным и не одиноким. К тому же в клуб приходили интересные люди, да и персонал относился ко мне очень хорошо.

Помимо меня в клубе каждый день работали уборщица и бармены Паша и Саша – братья-близнецы. Поскольку бар открывался чуть раньше, чем начиналось основное веселье, я мог с ними поговорить. Иногда за барной стойкой их сменял Стася – совладелец клуба. Вообще-то его звали Стас, но все почему-то называли Стасей. Он занимался финансами, а также всеми прочими вопросами, кроме творческих. Именно он платил мне зарплату и дал мобильный телефон, чтобы я всегда был на связи. Однажды, когда посетителей ещё не было, он рассказал мне историю создания «SVOBODA/EXISTENCE».

– Наш клуб начинался как бар. Я хотел открыть в родном городе заведение, похожее на питерское. Чтобы это было атмосферное место, такой в своём роде фулл-контактный¹⁹ бар, куда будет приходить особенная публика – в основном, неформальная и без гламурных понтов. Я сам стоял за стойкой, обслуживал посетителей, со многими подружился и общаюсь до сих пор. Можно сказать, что мы – самый старый из всех баров города, которые не закрылись ни в кризис, ни по каким-то другим причинам. Потом в баре появился Юрик, окрылённый идеей сделать такой же атмосферный клуб. Я подумал, что почему бы и нет? Клубная культура в нашем городе всегда занимала особое место, но чисто андеграундных заведений не было, я имею в виду в сфере танцевальной электронной музыки. Были чисто рокерские клубы или для всяких там меньшинств, ещё какие-то гламурно-танцевальные или пафосные, куда девушки приходили в поисках богатого папика. И всё это было не наше, не наш формат: хотелось создать как бы продолжение бара. И вот тут помог случай – сдавалось подвальное помещение в том же доме, где был мой бар, только вход через арку. Мы с Юриком все обдумали и решили, что этот вариант упускать нельзя. Я взял кредит, Юрик тоже вложился, и мы приступили к работе. Юрик же архитектор, хоть и не доучился. Он придумал офигенный проект перепланировки помещения под клуб с учётом всех требований – звукоизоляция, пожарная безопасность и прочее. Почти весь ремонт, кроме замены коммуникаций, мы делали сами. Сами красили, сверлили, собирали мебель. Кстати, некоторые завсегдатаи бара вызвались нам помочь, когда узнали, что мы расширяемся. Поэтому здесь каждая деталь, каждый уголок хранит чью-то историю. Некоторых уже нет в живых, но воспоминания об этих людях замурованы в стенах «SVOBODA/EXISTENCE», – и он вздохнул, бросив непроизвольный взгляд на одну из фотографий, украшавших стену рядом с барной стойкой. – Первый бар продолжает работать под своим привычным названием, но клубу мы дали вот такое нестандартное имя. Бытие определяет сознание, а ум должен быть свободным. И вообще свобода – это наше всё! Вкусив здешней атмосферы, люди возвращаются к нам снова и снова. Этот как тоска по дому или ностальгия по Родине, как встреча старых друзей. Чужие к нам не ходят, у нас своя публика. Охрана знает всех в лицо, а новых посетителей пускает только по спискам (член клуба может привести гостя). Времена и люди меняются, но наш клуб и бар остаются. И так будет всегда, иначе не будет никак…

Я слушал его рассказ, больше похожий на исповедь. По сути, у них был тот же ашрам – со своими порядками и законами, и своя вера – в музыку, дружбу и внутреннюю свободу. Быть может, человек и правда стадное существо и не может жить без коллективной идеологии? И поэтому люди объединяются в пары, семьи, клубы по интересам, партийные или профессиональные организации, религиозные общины – в определенную субкультуру, принадлежность к которой им так важно ощущать здесь и сейчас, чтобы не сойти с ума от непонимания и одиночества.