Buch lesen: «His name is Anny (Его зовут Энни)», Seite 5

 Спокойной ночи.

26 мая

 Меня разбудил шепот капель, разбивающихся о поверхность постоянно. Приятный шум проникал в полутьму. Я, в полудреме, наслаждался своим отдыхом и любимой мелодией. Дождь. Мой любимый дождь. Он зовет меня к себе уже второй час, а я лениво потягиваюсь в уютной постели, приоткрывая веки и глядя на мокрые стекла. Тусклый свет мягко опускался на пол, еле освещая остальные предметы. Они стали не серыми, а просто окрасились в черные тона, такие загадочные и успокаивающие, даже немного личными. Прямо как в кино…

 Дождь продолжал звать. Он стучал по крыше, земле, асфальту, машинам, окнам, зонтикам и не утихал. Он ждет меня.

 Поэтому я встал, сохраняя в душе свой трепет от долгожданной встречи с дождем. Неторопливо оделся и вышел. Прогулявшись до набережной, я успел промокнуть полностью. Я один шлепал по лужам. Мысленно разговаривал с дождиком. Слушал далекий прибой, пытающийся обратить мое внимание на себя. Напрасно. Я предан и верен лишь дождю. Хотя шепча слова о любви, на глаза наворачиваются слезы и стискивает сердце. Раньше такого не было.

 Я остановился, глубоко задумавшись. В моем сердце появилось что-то важнее дождя. Что-то, о чем я думаю днем, а потом это что-то снится по ночам. Что-то, что я высматриваю, выходя на улицу, потом проверяю сообщения и звонки, надеюсь и разочаровываюсь, бесконечно ожидая. Я уже не думаю о том, как бы пошел дождь. Я хочу увидеть кое-что другое. Или мне лучше сказать кого-то другого?

 Вдруг капли перестали касаться меня. Это из-за зонтика, мне очень знакомого. Ее зонтика.

 -Убери.

 -Ты не приходил два дня, я думала, что ты пишешь свою книгу.

 -И поэтому ты мне даже сообщеньице не написала. Ни одного звонка. Хоть бы голубя отправила, – пожаловался я, выходя из-под зонта. Это прозвучало так глупо, что я замолчал и задумался. Веду себя как дурак.

 Я благодарен ей, что она мне решила не мешать. Но все эти два дня я думал лишь об одиночестве. Впервые мне было так же одиноко, как героям, которых я выдумал. Когда тебя не помнят, ты словно исчезаешь из мира. Ужасное чувство. От него сложно избавиться и легко впасть в депрессию.

 Шум дождя охладил и успокоил, поэтому злился я не долго. Анна встала рядом со мной, уже не пытаясь мешать каплям достигать меня. Люблю прохладный дождь. Он заставляет чувствовать меня живым.

 -Но я ведь вышла погулять в дождь. Думала, что ты точно будешь на набережной. Прямо как в тот первый раз, – виновато говорила она. Все-таки хотела увидеться со мной. Стоило ей намекнуть об этом, как у меня сбилось дыхание.

 Несмотря на то, что я тоже очень соскучился, я не показывал этого и ни разу не посмотрел на нее за все это время. Она не сводила с меня пристальных карих глаз.

 -Все такой же безразличный ко всему, безучастный, чрезмерно правильный, – со скрытым упреком начала она говорить, давя своим тоном и напрягая, – настолько правильный и идеальный, что аж страшно становиться. Страшнее некуда. Жутко страшно. И пока другие чувствуют себя безобразными уродами, ты во всем и абсолютно прав. От того и страшно.

 <<Это из-за тебя они ведут себя так омерзительно. Виноват именно ты и никто больше,>> – говорили ее глаза. Все внутри меня застыло в холодном ужасе.

 Я сильно напрягся. Такого она мне еще в лицо не говорила, так прямо, строго и беспощадно. И я не мог ее перебить и оправдаться – для меня все новое из ее уст казалось самым правильным. Я не знал, верить или нет. Не успевал подумать, как уже считал это за правду. Это единственное, о чем я никогда не догадывался. Если бы я был более эмоционален, то на моем лице с широко раскрытыми глазами можно было бы прочитать шок и испуг.

 -Но страшно не только от этого, – продолжила она в таком же духе после молчания, в котором я должен был хоть как-то отреагировать. –  Правильность держит тебя в постоянном стрессе. Что если я сделаю что-то не так? Что если я все испорчу? Все полетит к чертям, да. И ты будешь страдать до конца дней. Боязнь ошибки делает из тебя робота с привычным набором действий. Целый простор выборов и путей закрываются перед твоим носом – ты видишь лишь то, что хочется. А хочется сделать все правильно. Чего же ты боишься?

 У меня началась дрожь. Я схватился за свою промокшую насквозь куртку и решился ответить ей, сжимая зубы, чтобы не стучали:

 -Это не боязнь. Это защитная реакция. И я уже ничего поделать не могу. Буду жить с этим.

 -Хватит ли у тебя сил? Ты уже на исходе.

 Она снова подошла и накрыла своим зонтом, наклоняясь вперед, ближе ко мне:

–Даже если ты так любишь дождь, это того не стоит, – повторила она ту же фразу, как при нашей первой встрече. Я осторожно взглянул на нее и застыл. Лицо Анны было так близко. Она внимательно и любопытно смотрела снизу-вверх, словно я ее впервые заинтересовал.

 Под зонтом мелодия дождя звучала приглушенно. Тела еле касались, но мое сердце уже взволнованно билось. Хотелось быть еще ближе.

 Я дотронулся своей холодной ладонью до ее теплой щеки. Анна чуть повела головой к моей руке, реагируя на мои прикосновения:

 -И все равно стоишь…

 -Я буду продолжать это делать, потому что я так хочу.

 -Ты заболеешь.

 -Ты говорила мне, что все сломанное нужно починить. Говорила, что за все свои плохие поступки надо извиняться, все разрушенное – построить вновь. Если совершить ошибку, ее всегда можно исправить. Когда ты рядом, я перестаю бояться.

 Мои слова глубоко тронули ее. Анна потянулась ко мне и обняла всего мокрого, заражая своим теплом. Ее голос печально и тревожно дрожал.

 -Я все никак не могу уберечь тебя.

 -Тогда это тупик, – понял я. В голове пусто. Из меня все вытащили, но ничем не заполнили. Просто пустота.

 -Нет, – пробурчала более спокойней она, уткнувшись лицом в мое плечо, – просто пришло время раскрыться самой…

 Дождь закончился. Зонтик упал и перекатился на лужу. Она вмиг отстранилась от меня, взяла за руку и повела за собой. И все остальное вдруг стало незначительным.

 Мы пришли в мой отель, молча поднимаясь по лифту и пересекая несколько комнат. Она была здесь всего один раз, но уже наизусть знала мой номер. Я отчетливо помню, как во время прогулки она искренне извинилась: 《Прости, я плохо запоминаю местность и мне трудно ориентироваться》. А сейчас вдруг повела меня сама.

 -Если уже заметил, попрошу помолчать и выслушать меня. Не перебивай, о тебе я знаю предостаточно.

 -Даже про мое наследство?

 -Даже про это.

 -Ты начинаешь пугать меня, – нахмурился я, следя за ней пристальным взглядом. В моей комнате она вела себя еще подозрительней. Анна трогала мои вещи, нескромно осматривала все уголки, лезла под кровать, виляя пятой точкой, – в общем, что-то искала. Меня это раздражало.

 -В прошлый раз ты была более сдержанной.

 Тогда она просто удивленно хлопала глазами. Сегодня – тщательно вглядывается.

 -Прости, не хочу, чтобы нас прослушивали, – после проверки она виновато улыбнулась, открывая окно и снимая с одного уха еле заметный пирсинг. Серьги не любила, но пирсинг обожала.

 Почему у меня в комнате вообще могла быть прослушка? У меня врагов нет. Может, у нее есть?

 -Садись, – Анна, в майке и в бриджах, присела на мою кровать. Ее рука похлопала по моей постели. Это слишком смутило меня.

 -Или ты передумал и не хочешь знать?

 -Не все сразу. Я весь мокрый и уже успел накапать на пол, – я взял свое полотенце, накинул на свою голову и стал вытираться, присаживаясь к ней, – Вот теперь можно. Я внимательно слушаю.

  Заинтересованный взгляд медленно направился на меня. На ее прелестном лице всего секунду промелькнула нервная улыбка. Но это произошло так быстро, мне показалось это миражом.

 -Начну с самого начала. Меня зовут Анна. Кодовое имя – Нана. Мой номер – 42. Состою в тайной организации СГА в почтовом отделе по информации. Я отвечаю за передачу секретных данных из одной точки в другую. Так как все засекречено, я передаю не по сети, а вручную, в письмах. И моя главная задача – доставить информацию без утечки, без перехвата (если только что-то не изменится) в ценности и сохранности, в таком же виде, как и было отправлено. Но есть некоторые проблемы…

 -Подожди, как ты вообще там оказалась?! – я был в недоумении и не мог слушать дальше, пока в голове ничего не укладывалось. Она возмутилась:

 -Я просила выслушать меня молча!

 -Я хочу услышать, как ты туда попала.

 Анна утихла, вспомнив мой упрямый характер. И негромко продолжила:

 -Ну, если ты мне до сих пор веришь, то ладно, расскажу, – вздохнула она. – После окончания школы, я не знала, чем хочу заниматься. Все мучилась. Что выбрать? Дело было в том, что у меня все получалось, а самых сильных сторон не было. Я хотела делать все сразу, но такого нигде нет. В итоге я никуда не поступила. А потом мне пришло какое-то письмо: 《Отправитель: неизвестен. Если вы готовы сотрудничать с нами, отправьте письмо по такому-то адресу. Взамен мы исполним любое одно ваше желание. С уважением, Тень Далекого Ястреба》. Мне конечно же стало интересно, терять было нечего. Я отправила письмо по назначенному адресу и попыталась расшифровать отправителя: ТДЯ=> СГА. Жаль конечно, я так и не смогла много узнать об этой организации, но теперь я здесь.

 -Каково твое желание?

 -Научиться всему на свете, – хитро улыбнулась Анна, -теперь они каждый месяц обязаны чему-то научить меня. И еще они мне платят постоянную кругленькую сумму на эту учебу, остатки оставляю себе на жизнь. А я работаю на них, выполняя указания. Но знаешь, это не так просто. Никому нельзя об этом говорить.

 Она заметила, как я занервничал.

 -Не волнуйся, тебя это мало коснется, а я… эм, как там говорилось? Не пойман, не вор? Пока мой пирсинг лежит на подоконнике и вылавливает шум улицы, мы можем говорить и делать что угодно.

 <<Делать что угодно>>. – Так и сказала без тени стеснения, замертво закапывая скромность глубоко в себя. Я задержал дыхание при первой мысли о неприличном. На миг стало очень душно; она хищно поглядывала на меня. Я был бы не против все бросить и заняться с ней любовью прямо на этой простыне, но мы еще не закончили душевную беседу. Поэтому я быстро отбросил пошлые мысли.

 -Понятно, можешь продолжать.

 Анна благодарно кивнула:

 -Как я уже говорила, никто об этом знать не должен. Но ты не единственный кто в курсе. Отец тоже прознал. И теперь я должна раз в полгода ехать с моей сводной сестренкой к нему за границу, – она поморщилась, ей явно не нравилось об этом говорить. – Но у меня и без этого полно проблем. Например, за мной гонятся наемные убийцы. Я совсем не знаю, что там у меня в письмах, наверно, что-то опасное. Но работа есть работа. И мне за нее платят.

 Тут она помрачнела. Я спокойно ее выслушивал, хотя внутри меня что-то ныло. Не знаю, что такое. Беспокоюсь о чем-то. У меня плохое предчувствие.

 Анна озадаченно смотрела на свои сцепленные пальцы без лака на ногтях:

 -Ты думаешь, что с моим набором косметики и маскировки я с легкостью от них убегаю, – она горько усмехнулась, – и все же они вычислили меня. Каждый месяц переезжала, бросала всех друзей, стала избегать многих вещей, врала, бежала сломя голову, чтобы только доставить чертово письмо! – она разозлилась и ударила мою подушку. – Нашли! Все старания коту под хвост. Мое время вышло. Скоро они придут за мной, оцепят комнату и начнут выпытывать письмо. Если попробую ускользнуть, они просто снова сядут мне на хвост. Да и не хочу я уезжать – здесь я встретила тебя, а потом мечтала о том, чтобы мирные деньки продолжались бесконечно. Хах… больше мои желания не исполняются. Мне снова нужно доставить сестренку к отцу, заявить о помощи. Но не могу же я позволить им пойти за мной следом!

 Есть причина, по которой она мне все это говорит, может даже их больше. Но одну из них я точно понял.

 -Нет.

 Я задрал голову наверх, к потолку. Он выглядит так просто, что ты ничего не чувствуешь при виде его. Ни восторга, ни страха, ни отвращения. Лишь пустоту.

 -Нет? Что это значит? – прозвучал ее нервный голос. Ей понадобилось еще три секунды, чтобы обдумать мои слова и ситуацию, в которой оказалась.

 -Значит, нет? – огорченным тоном, спустя короткое молчание, сказала она, и выдавила грустный смешок. – Да уж. Я все понимаю, я ожидала этого. Но все же надеялась, что ты мне поможешь.

 Я опустил голову, даря ей безразличный взгляд пустых черных зрачков. Анна расстроено улыбалась мне. Казалось, вот-вот заплачет. Плакса. Ее нельзя жалеть. Она сама не хочет, чтобы ее жалели. Ей трудно просить о помощи, потому что неловко тревожить других – точнее, себя. Это то, что нас объединяет, поэтому я хорошо знаю Анну.

 -Я не собираюсь этого делать. Меня это никак не касается. Я не собираюсь тебя жалеть или осуждать. Только слова на ветер. Они ничего не сделают, ни хорошо, ни плохо, – бесполезные, как пыль. Мне противно тратить на них время и свою частичку жизни. Перестань себя жалеть.

 -Не могу, – она прикрыла лицо ладонями.

 -Если бы ты действительно просила о помощи, ты бы встала на колени передо мной, позвала бы: <<Умоляю, Ваше Высочество, Господин всего прекрасного>> – и целовала бы мои руки. Чего ты действительно хочешь? Жалости? Чтобы пожалели и спасли тебя, такую беспомощную? – я близко приблизился к ней, хмурясь и повышая тон от бешенства. Разозлила же она меня!

 Анна продолжала плакать, скрываясь за ладонями и отрицая все мои жестокие, бездушные слова. Отбросив полотенце, я с силой вцепился в ее запястья и отвел в разные стороны.

 -Скажи мне, что ты хочешь, прямо в глаза! Хватит прятаться!

 Ее заплаканное и покрасневшее лицо исказилось болью. Анна зажмурилась и сквозь рыданья прокричала:

 -Я хочу всегда быть вместе с тобой! – она тяжело задыхалась, завывая, пытаясь перенести всю горечь, разъедающую внутри. – Хочу, чтобы поддерживал и спасал! Ты ведь единственный, кто воспринимает меня всерьез. Пусть в мире еще 7 миллиардов людей, я хочу именно тебя!

 Пока она кричала, я успокоился, уступив месту сентиментальным чувствам. У меня появилась нежная улыбка, я сам ощущал эту нежность.

 -Наконец-то ты открылась мне полностью. Теперь я готов сделать шаг вперед к тебе, – я вытер полотенцем ей лицо, беря ее за руки, – и если согласишься на мое предложение, взамен я тебе помогу.

 От удивления Анна перестала плакать, шмыгая и широко открывая глазки. Она вновь стала очень милой, с красным носиком, и я еле как подавил в себе нарастающее волнение.

 -Какое?

 -Выходи за меня.

 Все внутри меня замерло, все опустело. Я ждал.

 -Эн…ни? – медленно выдавила она из себя. Анна оказалась в шоковом состоянии и тупо хлопала ресницами. Потом она начала сбивчиво и нелепо смеяться, но все еще не веря моим словам.

 -Ты это серьезно? Мне…мне не послышалось?

 -А я похож на шута?

 -Хочешь сказать, что… О боже, – она тут же прикрыла свой открывшийся рот руками, и зажмурилась, становясь еще более красной. – Боже мой! Я так счастлива, что готова разрыдаться снова.

 -Где мой ответ? – насупился я, весь нервничая. Ответ очевиден, но сердце этого не понимает. Оно гоняется в скачках и видит лишь реальность.

 -Здесь.

 Анна взяла мою руку, прижимая ее к своей левой груди. Своими кончиками пальцев я считал бешеный ритм сердца сквозь гладкую кожу. Мы неотрывно смотрели друг-другу в глаза, задержав дыхание от захватывающих чувств.

 -Ты выйдешь за меня замуж?

 -Да.

  Она наклонилась ко мне и дотронулась до моих холодных губ своими. Дрожь приятно разошлась по всему телу. Я был все еще в мокрой одежде, так что, навалившись, она помогла мне раздеться. И чтобы все было по-честному, я тоже помог ей избавиться от одежды.

 -Подожди, кольцо… – вспомнил я сквозь туманное желание прикоснуться к ее голой мягчайшей коже. Она подставила свой палец к моему рту, томно прошептав:

 -Потом. Я тоже хочу на него посмотреть, но есть дела поважнее, не так ли?

  Она игриво поцеловала меня, убирая палец. Быть плену в страсти вместе с такой красоткой еще то удовольствие –  я не стал противиться.

 И мы всю ночь занимались любовью.

27 мая. Судный день

  Это был тот самый день, когда я выспался.

 Обычно по утрам я чувствую себя просто ужасно. 6 часов недостаточно, нужно спать все 10. Но столько времени ни у кого нет, как и у меня, так что приходиться мириться с бессонницей и недосыпом. Либо ты просыпаешься рано, либо засыпаешь позже. В любом случае тебе будет хреново. Иногда хочется, чтобы завтрашний день никогда не настал.

 Сегодня все было иначе. Я проснулся не один. Рядом мило сопела Анна, которая успела отлежать мне руку своей головой. Я вытащил эту руку, прощупывая ее и жалуясь на покалывающую боль. Черт, почему в фильмах парням совсем не больно? Ну уж нет, терпеть не стану. Не хочу остаться без руки!

 Было очень спокойно, точно перед бурей. Через окно проникал свежий воздух. Я глубоко вдохнул его и выдохнул. Я действительно выспался, после ночных утех. Появилась довольная ухмылка. 《Красава, Энни, – думал я про себя, балдея от собственной крутости. – Ты был очень сексуален, она таяла в твоих руках》.

 Мне надоело пялиться на потолок, я приподнялся в положение сидя. Согнул и притянул два колена. Мое достоинство прикрывалось лишь одеялом. А карие глаза сами оглянулись на спящую Анну, что под одеялом и длинными волосами скрывала свою наготу. Я помню все до мелочей, так ясно, что те чувства оживают снова. Как соблазнительно…Срань небесная, если я не перестану возбуждаться, вчерашняя ночь повторится. А я еще не отошел от недавнего. Взъерошив себе волосы, я цокнул и пригляделся к своему белому ноутбуку. Надо отвлечься.

 <<С тех пор прошло 4 дня. Парень и Мальчик каждый день проводили вместе с Ней, помогая во всем. Мальчик возился с детьми, научил их делать рогатки, играть в московские прятки и салки. Однажды Мальчик провозгласил себя Капитаном, а всех остальных своей пиратской командой. <<Вперед, мои пиратские собратья!>> – кричал Капитан, ведя за собой толпу детей, которая громко в унисон отвечала ему: <<Йо-хо-хо и бутылка рома!>>

 Они вместе захватывали горки площадки, весело распивали воду и пели выдуманные песенки. Что только Мальчику в голову не приходило!

 А Парень помогал поливать цветы. Она научила его правильно ухаживать за растениями, и Он тщательно старался сделать все правильно. За это он получал добрую улыбку и похвалу. Усилия стоили того.

 А вечером Мальчик, его Сестра и Парень собирались втроем посмотреть на закат. Иногда к ним присоединялись дети, иногда их укладывали рано спать. В это время Они молча любовались заходящим солнцем, оставляющим за собой розовые облака и красно-фиолетовое небо.

 А ночью Она и Он встречались в пустой комнате и разговаривали по душам. Луна выглядывала из-за штор или скрывалась за облаками. И звезды здесь были как в деревне.

 -Сегодня было весело, – говорила Она, – я так рада, что вы остались со мной и поддерживаете меня. Вы действительно дороги мне.

 Ее рука ложилась на ее сердце, а глаза закрывались, пока теплая улыбка освещалась лунным светом.

 -Мы остались, потому что сами того пожелали, – отвечал скромно Он, не говоря всей правды. Но кажется, что Она и так знала все это даже до потери памяти. И это тяготит его сердце. Ей пришлось скрывать такое тяжкое бремя, чтобы прожить спокойно еще немного времени.

 Пятый день ничем не отличался от других. День переменился вечером. Мальчик игрался с детьми на площадке, помогая скатиться с горок. Парень поливал цветы, разглядывал их, любовался ими. И тут Она, в своей соломенной шляпе, присоединилась к нему, мягко улыбаясь:

 -Думаю, ты станешь отличным садоводом.

 -До этого я отлично поливал капусту, – посмеялся Он, –  так что я еще и хороший огородник. 

 -У нас как раз есть небольшое поле, поможешь его вспахать?

 -А куда я денусь? У вас тут как в деревне, только компьютеры тоже есть. Удивительно, что дети еще выходят из дома и играют на траве босиком, – я кивнул в сторону Мальчика.

 -Ах, это? У нас минимальное количество компьютерной техники. Мы знакомим детей с Интернетом, но учим не зацикливаться на виртуальном мире. Ведь есть еще столько прекрасных вещей, которые им предстоит узнать.

 Он с нежностью посмотрел на Нее, словно вернулась прежняя и жизнерадостная Девушка, которую Он всегда любил. Она знала толк в прекрасных вещах, и сама была чудом. 

 Мальчик вдруг крикнул:

  -Взять его! На абордаж!

  -Есть, Капитан! – кричали весело дети, толпой бросаясь на Парня. Он бросил лейку, разбрызгивая все вокруг, взял Ее за руку и побежал вдоль забора. Соломенная шляпка слетела с ее густых волос. Одной рукой Она поднимала платье, переставляя ноги и пытаясь поспевать за Ним.

 -Быстрее, за приютский дом! – задыхаясь, произнес Ее бодрый голос. Он завернул вместе с ней в кусты, они чуть не запутались в ветках, оттуда еле как вылезли, оба в листьях, и скрылись за углом. Они тяжело дышали и задерживали дыхание, пока детские шаги и шелест травы не утихли. А потом громко рассмеялись, расслабленно выдыхая.

 -Хорошо, что убежали. А то тебя бы взяли в плен, а мне бы пришлось тебя вызволять, – задорно смеялась Она. 

 Его волнение и энергичное сердцебиение не хотело успокаиваться. Все дело было в ней. Он взглянул на нее, нагнулся и поцеловал. Самый простой и мягкий поцелуй длился вечность. Он отстранился, снял с нее листочек, который потом мял в пальцах, и смущенно посмотрел вниз. Но это не помогло – трепет лишь усилился.

 Она покраснела, дотрагиваясь подушечками пальцев до пылающих губ и тоже смущенно опустила голову. Кто-то засвистел из-за кустов.

 -Засада! Стоять, не двигаться! – Мальчик выскочил перед ними, приказывая детям схватить Парня. Бежать было некуда, поэтому Он с легкостью им поддался. Она изумленно наблюдала, застыв на месте.

 -Молодцы ребята, – довольно восклицал Мальчик, коварно скалясь, – мы спасли юную принцессу из лап этого негодяя!

 Все пираты дружно подняли руку наверх, кто с палками, кто с рогатками, и громко завопили. Она решила вмешаться, подошла к своему младшему брату и погладила его по голове:

  -Я, конечно, счастлива, что ты так заботишься обо мне, но Он ведь не плохой. И мы любим друг друга, да? – Она подмигнула Ему, а Тот приятно удивился. Мальчик обиженно надулся, а потом махнул рукой:

 -Ладно, ладно. Я понял. Можете отпустить его.

 Его освободили дети, которые вздыхали. Им так понравилось быть пиратами, что они не хотели отпускать свою добычу.

 -А теперь давайте вернемся в дом, попьем все чаю с печеньем. Кто последний, тот наливает всем чай! – заявила Она, тем самым заставляя всех детей убежать в дом целой оравой. 

 -Все-таки ты любишь детей, – ухмыльнулся Мальчик, гордясь своей умелой Сестрой.

 -Разве они не милые? Они часто капризничают, но иногда ведут себя как сообразительные ребятки. Поэтому, я… -она не договорила, вдруг теряя равновесие и падая. Он заметил это и подхватил Ее, взяв на руки. Она потеряла сознание. Мальчик и Парень сильно перепугались.

 -Врача, срочно врача! – Мальчик смог выкрикнуть только это и тут же рванул на поиски старших монашек. Парень крепче прижал свою безжизненную любимую к себе, разрываясь от переживаний. Ей осталось совсем мало времени. Это было слишком несправедливо…>>

 Анна издала какое-то бормотание и стала шевелиться.

 -Ох, только не говори мне, что ты изменяешь мне с белым ноутбуком, пока я сплю, – протянула она с недовольством.

 -Если бы только это было возможно, – усмехнулся я, закрывая крышку ноутбука и откладывая его, – как спалось?

 -Чудесно. Еще никогда так не чувствовала себя хорошо, – потянулась лениво она. Одеяло еле скрывало ее прелести, чуть не сползало с каждым движением. Я жадно впивался в нее глазами:

 -Еще раз так двинешься, и мы повторим ту ночь.

 -О-о-о, – протянула она игриво, дотронувшись рукой со сверкающим кольцом до моей спины и прочертив какой-то узор, – я не против. Но боюсь у нас не хватит на это времени. Ты помнишь, что я говорила между первым и вторым разом?

 От ее прикосновений шли мурашки. Я скрывал, как мне было приятно, оставаясь спокойным.

 -Я должен был забыть уже после четвертого раза, но да. Помню.

 Мне пришлось отвернуться чтобы не возбудиться сильнее. Мое внимание привлекло открытое окно и оживленные звуки улицы с природой. Я насторожился, холодно прищуриваясь:

 -Я слышу машину. Они здесь.

 -Действуем по плану, – вздохнула она, вставая первая. Я пристально наблюдал, как она голая находит свои трусики и натягивает их, попутно находя лифчик и застегивая его. Только она может так завораживающе одеваться. Я хмыкнул и тоже вылез из уютной кроватки. Нашел трусы на полу, а джинсы и футболка высохли на подоконнике. Одежда охлаждала мое тело, я невольно привыкал к холоду.

 Анна оделась за то же время, как и я. Она наклонила голову, и сама себе начала делать высокий хвост. Губами она держала черную резинку.

 -Выходишь как обычно, заходишь ко мне и берешь сумку из-под кровати. Вытащишь письмо, спрячешь в свой ноутбук, так что возьми его с собой, –  она закончила с хвостом и еще раз огляделась, не забывая надеть свой пирсинг на ушко, – и не думай, что тебя там кто-то поджидает, они сразу сюда приехали.

 Я запомнил ее слова, попутно складывая свой ноут в специальную сумку.

 -Дальше? – по-деловому спросил я, проверив телефон с документами, деньги и пять банковских карточек.

 -Дальше все по плану. Там же ждешь мою сводную сестренку, ей примерно 8 лет. Вместе с ней садитесь на рейс, билеты тоже найдешь. В Будапеште передашь письмо, потом вы пересаживаетесь и летите прямо в Италию. Папа должен будет приехать в Болонский аэропорт примерно к этому времени. У вас будет три дня. Больше водить за нос своих преследователь я не смогу. Все помнишь?

 -Не рыбка, память хорошая. Я помню каждый момент вчерашней ночи, – пошло улыбнулся я, тем самым вызвав у нее усмешку. Был уже слышен топот по лестнице. Мы потянулись к друг другу в последний раз, и быстро поцеловались.

 -Будь осторожен, – взволнованно попросила она, сразу отстраняясь и открывая окно. Я с готовностью вздохнул, выходя через дверь. Я успел зайти в лифт и разминуться с поднимающейся толпой, но тревога не исчезала. Только бы ее план сработал…

 Как она и говорила, у нее в квартире под кроватью я нашел черную сумку. Порывшись, я откопал два билета на ближайший аэропорт и белое письмо, где было написано от кого и кому. Иностранные имена мне были совсем неизвестны. Не мое дело.

 Я обернулся и испуганно дернулся, чуть не выругавшись. В проходе стояла маленькая темноволосая девочка со светлыми глазами, которые смотрели прямо в душу, молча и сквозь читали всю твою сущность. Она ждала здесь не парня, а свою сводную сестру. Сводную…

 Несмотря на то, что она должна была сбежать или позвать на помощь, она стояла и хранила молчание. Мне стало жутко.

 -Анна сказала, что тебя нужно привезти к папе. Она сама не сможет. Можешь мне довериться – не обижу.

 Она подумала минутку, а потом согласно кивнула. Мы вместе покинули эту квартиру, я заказал такси и с ней отправился в аэропорт. Ни слова не произнесла, смотря на все одинаково безразличным взглядом. Почему она себя так ведет? И совсем меня не пугается, словно повзрослела на несколько лет вперед. Кого-то она мне напоминает. Себя, наверное.

 Я тоже был в детстве очень осторожен и аккуратен, потому что очень рано понял: если лезть во все щели, можно не вернуться назад. Я дрался, вредничал, обижался, плакал, но потом понял, что все это не поможет мне выжить в этом сложном мире. И я послушно замолк. Я, конечно, рад, что она мне не мешает своим инфантильным поведением, но что заставило ее замолчать?

  Допустим, на моем месте сейчас бы была Анна. Если девочка не ожидала увидеть незнакомца, то вела себя как обычно. Значит, когда она ехала вместе со своей старшей сводной сестрой, то всю поездку просто молчала, послушно следуя за ней. Осознав положение дел, я испытал некий ужас. Они же сводные!

 Отец Анны ушел из ее семьи в другую. Скорее всего, она не любит свою “сестренку”. Бедная девочка, ни в чем не виновная, должна каждые полгода выдерживать долгие полеты в полном стрессе и неспособности заговорить с незнакомкой, которая якобы является ее сестрой и холодно игнорирует. Но и Анну можно понять. Ее отец предпочел другую дочь, а не ее. Теперь он уделяет Анне меньше времени, и она, возможно, никогда больше не узнает, что значит жить в одном доме вместе с папой.

 Мне стало очень грустно.