Я и не заметил, как прошло последних три дня. Голова словно забита песком и думать ни о чем не хочется. Сонно протерев глаза, я закрыл уже раздражающий ноутбук и сел в позу лотоса. Потом расставил руки по обе стороны, закрыл уставшие глаза и издал протяжное <<Ом-м-м>>. Вдох-выдох. Мои попытки расслабиться не увенчались успехом. Мне не хватает духовного умиротворения, чтобы начать медитировать.
Хорошо, расслабимся другим путем.
Я взял свой телефон, наушники, разлегся на кровати. Включив интернет и пролистав свой плейлист, я нашел самые любимые рок-группы. После одного нажатия зазвучало спокойное соло гитары. Я просчитал под ритм пятнадцать секунд, ждал того самого момента. Закрыл глаза; в тот же миг заорал мужской голос, при этом умудряясь выговаривать слова и как-то круто петь. Мне всегда нравилось, как они мастерски управляют своим голосом, гроулят, заставляя чувствовать глубокие чувства, а не бездумное оранье из-за ничего, которое только отталкивает.
Они поют от невыносимых, душераздирающих чувств. Это крик души.
Анна. Хочу увидеть Анну.
Я тут же вспомнил, что четыре дня уже благополучно прошли, и я не смог больше валятся в кровати. Я вскочил и начал приводить себя в порядок.
Какая ясная погода!
Через полчаса я уже подбегал к дому Анны. Ее квартира была на третьем этаже, слева. Я загремел звонком так громко, что она открыла дверь через несколько секунд.
Опираясь на дверь, передо мной явилась сонная Анна с растрепанными волосами, сладко зевая и прикрывая рот ладошкой.
-Энни? Ты бы позвонил что ли, – она недовольно нахмурилась и уставилась на меня, – я же сплю.
-Ты не рада меня видеть? – во мне вновь заговорил нарцисс, я возмутился. – Перед тобой стоит красавчик, а ты еще жалуешься!
Анна легко рассмеялась и пустила меня внутрь. Я, конечно, не шутил, но ей всегда это поведение казалось забавным. Она была так расслаблена, в домашней одежде. Такая милая. Кажется, я слишком сильно соскучился.
Сегодняшнее утро она начала с чашки кофе и Увертюры Жоржа Бизе. Я сразу узнал в испанских резвых нотках оперу Кармен. Я так же пил кофе и вместе с ней смотрел новости по телевизору под энергичную музыку. Ее утренняя проверка почты, сообщений в телефоне, ленты в соц. сетях, и газеты, раскрытой на столе, вместе с солидным телеведущим в новостях указывали на заинтересованность в информации. Не так странно, хотя я и должен был тогда насторожиться. Я ведь даже не знал, кем она работает.
Столовая и зал были объединены. Сидя за столом, я заметил хороший вид из открытого окна. Горы и Черное море. Наконец-то я расслабился.
-Как у тебя успехи?
-Я уперся в стенку. Больше ничего не могу придумать. Есть некоторые перспективы, желания, но не хватает идей, как все провернуть.
Ее карие глаза засверкали. Она громко поставила кофе на стол, немного расплескав на газету, и потянула меня в свою комнату. Я еще там никогда не был.
Она открыла дверь и впихнула меня, словно я совершенно не хотел туда заходить. Я ходил с чашкой недопитого кофе, откровенно разглядывал все мелочи и детали. Пару юбок и блузка на стуле, незаправленная постель с мягкой игрушкой в виде пушистого кота, один единственный комнатный цветок в комнате на подоконнике. На рабочем столе странная пустота, зато полки набиты до отказа бумагой и ненужным хламом, который остается со словами 《Может пригодиться》. Под зеркалом находился комодик с набором косметики (Я никогда ее не видел накрашенной). Такой большой, будто она профессиональный мейкапер и красит других, а не себя. Мое внимание привлекло самое запущенное место. В углу, за двумя стульями-вешалками, спрятан футляр от флейты. Я еле как углядел его за кучей футболок, джинс и кофт. А в шкафу тогда что хранится? Она совсем не убирается в своей комнате. Прямо как я. Только вот я очень тщеславен и не позволю увидеть свою неряшливую сторону ни в коем случае.
-Господи, да перестань ты! – засмущалась она и повернула меня за плечи к книжным полкам.
-Ты верующая?
-А ты наверно собственного Бога имеешь.
-Предпочитаю верить в собственные фантазии.
Передо мной открылась палитра из самых разных жанров и размеров. Мы оба были меломанами, да и еще в книгах любили одних и тех же писателей. У нас много общего. Наверно, судьба.
-Я собирала их годами! – гордо хвасталась Анна и пальцем указывала на книги, наизусть зная их сюжет. Я выслушал только те, которые меня больше всего заинтересовали, и сообщил ей.
-Хм, думаю это больше всего подойдет на сегодняшний день. А как придешь завтра, почитаем другую. Или фильм посмотрим.
Анна была полна энтузиазма. Она рвалась ко мне на помощь, уже радовалась от того, что я прочувствую те же ощущения, что и она и заставляла меня улыбаться. Тепло внутри разливалось по телу, улыбка просто не убиралась с моего лица. Неужели я ей так интересен? Неужели так важен? Это делает меня счастливым идиотом.
Но когда она отобрала у меня кружку и усадила на свою кровать, я внезапно занервничал. Она присела и прижалась своим плечом к моему. Теплая…
-Мне тоже хочется почитать, поэтому будем делать это вместе.
Она наклонилась, локон закрыл ее лицо, одна рука держалась за один край. Я повторил за ней и оказался близко к ее лицу.
Мы начали читать: прочитав одну страницу, она отпускала ее, а я ловил и прижимает большим пальцем к своей стороне. Я слышал только шелест страниц и свое беспокойное сердцебиение. Строчки книги немного отвлекли меня, перенося в придуманный кем-то мир. Агата Кристи. Партнеры по преступлению. Книга о супругах, которых позвали возглавить детективное агентство, пока настоящий владелец отсутствует. Они оба умны и легко разгадывают загадки. Идеальная пара.
Потом она убрала свой локон за ухо, и я снова заметил ее лицо, отвлекаясь от всего на свете. Я перечитывал одну и ту же строчку в десятый раз, но не понимал значение. В мыслях было лишь представление, как я дотрагиваюсь до ее лохматых и мягких волос и целую ее в нежные губы.
Анна заметила, как мне стало жарко, и лишь сократила между нами дистанцию.
-Ты случайно не заболел? Выглядишь очень уставшим.
Своим лбом она прижалась к моему. Кажется, мы оба были горячими. Она только притворялась невинной. Невинным здесь был я.
-Нет, – глухо выдавил я, не отрывая взгляда.
-Отдохни, – она откинула меня на кровать, книга опрокинулась на пол, возмущенно шелестя страницами. Я был удивлен, когда она еще и залезла на меня, нисколько не стесняясь. – А я послежу за тобой.
Темные локоны щекотно касались моего лица и ушей. Хищным взглядом Анна держала меня в напряжении. Она могла бы зайти и дальше, но пока не хотела портить данную атмосферу. Чего же она хочет?
Я попытался дышать.
-Будешь только смотреть?
-Пока ты не уснешь, – она коварно улыбнулась, – а если будешь притворяться, я пойму.
Я цокнул и лег поудобней, стараясь уснуть. Из-за волнения и ее еле слышного теплого дыхания, я совсем растерял сон.
Вдруг Анна запела тихую и нежную колыбельную. Я не понимал слова, словно она пела ее совсем на другом языке. На самом деле слова были русские и очень красиво звучали с ее голосом.
Я и не заметил, как задремал. Такое ощущение, что спал вечность. Я не открывал глаз, но в какой-то момент мой сон закончился и остались только теплые и нежные прикосновения. Прохладные пальцы провели по щеке, по очертаниям носа, дотронулись до кончиков ресниц и неуверенно касались моих волос. Это было настолько приятно, что мое сердце сжалось. <<Я ей нравлюсь>> – думал я. И мне нравилось даже то, как она это делает. Не бросается лестными словами, считает мое самолюбие милым и не стесняется меня. Я ей правда нравлюсь. И при каждой мысли об этом мое сердце пропускает удар.
Пока она была рядом, я чувствовал ее приятный запах шампуня. Сквозь дремоту слышал ее восхищения, которые вряд ли бы были произнесены ею, если бы я проснулся. Ее голос иногда дрожал от переизбытка чувств, а в это время у меня перехватывало дыхание. Восхищайся мной вечно.
<<Вы бы хотели заснуть и не проснуться?>>
<<Да. Я бы хотел уснуть навеки>>.
Вдруг она прижалась ко мне всем телом и печально вздохнула:
-Ну почему ты такой красивый?
Я был на пределе. Если бы не сделал что-то – сошел бы с ума. Я открыл глаза и рот, но я не успел. Зазвенел рингтон Анны, она лениво слезла с меня и ответила на звонок. Чувства утихали и покидали меня. Кто смеет мешать нам?! У меня появился отличный шанс узнать, кто это был.
-Дай мне еще две недели. Месяц даже не прошел, – отчаянно просила Анна негромким голосом после молчания, – а ты обещал… Новости? Пока не пишут, все в порядке. Это никуда не просочилось, можешь не волноваться…Все нормально, мне же не впервой. Если придут раньше, – тут она замолкла, словно боялась что-то предположить. – да, я помню. Давай пока, а то за границей много денег сдирают за звонок. Пока, папа.
Она положила трубку и повернулась ко мне. Я уже сидел, с интересом и неким высокомерием поднимая брови.
-Что это было?
-Я не могу сказать, – она неловко улыбнулась, – так что давай не будем поднимать эту тему, ладно?
-Я все равно все узнаю.
Фальшивая улыбка исчезла с ее лица. Она виновато опустила голову, не зная что сказать. Ее губы были плотно сжаты, а глаза уставились в пол. Мокрые и нерасчесанные волосы не скрыли ее отчаяние от меня. То, что она не говорила, было точно секретным. Никому об этом не нужно знать, потому что это что-то плохое или опасное. Моя самоуверенность не знает границ. Несомненно, я буду первым, кто об этом узнает.
Я встал и предложил высушить ее волосы. Даже после ванны с растрепанными волосами она не переставала выглядеть очаровательно. Анна согласилась, только бы поменять тему.
Мы вернулись в зал, где зазвучали произведения Чайковского из Щелкунчика. Потом подключили фен. Я сел на диван, она уселась на полу. В руках она сжимала несколько резинок и расческу. Когда фен включился, своим шумом он заглушал Вальс цветов. Я сушил ее волосы, притрагиваясь к ним и приподнимая, а она крутила головой под такт плавной музыки. Было слышно, как она довольно подпевает.
Мне приходилось подстраивать под нее движения фена, а рука уже устала.
-Не крутись! – я дернул ее за волосы. Она ойкнула и успокоилась.
Волосы были длинными, до поясницы, мягкими, как вата, и пахли клубникой. А я люблю клубнику. Между пальцами я пропускал ее темные локоны, заботливо их укладывая. Кажется, она балдела, поэтому сидела очень тихо.
Ее волосы высушились, я их стал расчесывать. Я не знал, как лучше это сделать, поэтому очень старался не сделать ей больно. Медленно и трепетно я проводил расческой по ее шелковистым и немного прохладным волосам.
-Ты делаешь это так нежно, – сообщила мне Анна, а потом закинула голову, чтобы увидеть меня. – А косички плести умеешь?
-Умею.
Анна заинтригованно и протяжно хмыкнула, опустив голову. Она уже догадалась, что я кому-то их плел, и что вряд ли у меня есть сестра или сестренка, ведь я как-то должен был стать самовлюбленным эгоистом. У меня были девушки. Три. Чтобы найти Анну, я должен был неудачно сойтись со всеми тремя. И только с одной я остался в дружеских отношениях – ей то я делал прически когда-то давно.
-А что ты еще умеешь?
Я взял небольшие прядки и начал плести, аккуратно и ровно. Ее волосы были послушными. Если я назову их красивыми от природы, то это будет несправедливо к тому, как усердно она за ними ухаживает. Я понимаю это, потому что сам забочусь о своих просто восхитительно пахнущих и мягких, как шелк, волосах. Только от одного вида моей чудесной шевелюры девушки оборачивались и не могли отвести взгляда, завидуя мне.
Вернемся к вопросу.
-Я умею подбирать слова и оживлять их. Я же все-таки писатель.
-Ха-ха, как волшебник! – развеселилась Анна. – Однако это не так просто, как кажется, – она понизила свой голос, что-то представляя – Море, океан слов. И тебе нужно выловить только самые подходящие. А если не сможешь – утонешь, пойдешь на корм акулам.
-Это не так сложно. Надо всего лишь выразить на письме все, что у тебя на душе. Озвучить их будет потруднее, но всему можно придать описание.
-Нет, не всему.
-И это все, что ты можешь сказать мне в ответ? – Я сделал ей высокий хвост. Передо мной сидела темная лошадка: она помотала голову направо и налево, встряхивая хвостик. А потом встала и показала свое лицо в профиль, полностью не оборачиваясь. Анна серьезно улыбнулась:
-Есть вещи, которые нельзя описать словами.
Сегодня я впервые писал при ком-то.
<<Они рано вышли, когда только светало, одетые как городские, с рюкзаками полной еды и других важных вещей, которые могут пригодиться по пути. Пешком и молча добрались до асфальтированной дороги, ровной и пустой. И оказались они на распутье. Мальчик облизнул палец и подставил ветру. Но по утру было тихо. Птицы не пели. Деревья не танцевали своими ветками, указывая путь; солнце лениво выглядывало из-за верхушек берез.
Тогда Он предложил пойти направо.
-Нет, мы пойдем налево. В последний раз дул туда.
-Так город находится на севере, то есть на правой стороне от нас.
-У меня не такая дырявая башка, как у тебя! Это ты проворонил мою сестру! Ушла и не вернулась! – Мальчик со злости раскричался и разбудил всю живность. А Он был слишком спокоен, чтобы злиться на такие обвинения и ничего в ответ не сказал. Возможно, Он виноват. Он должен был догадаться. Он должен был все предусмотреть. И предотвратить. И не смог. Ведь слишком слаб и безнадежен.
Как и хотел Мальчик, они пошли налево.
Мимо проезжал красный грузовик с кузовом в правую сторону. Он побибикал путникам и остановился.
-Куда путь держите?
-В город! – отвечал грубо Мальчик, кусая во рту соломинку.
-Так он в другой стороне, – водитель удивился, – то-то думаю, не туда идете. Молодежь сейчас вся в город уезжает.
Мальчик цокнул и позволил Ему говорить и спрашивать. Он вежливо спросил, могут ли поехать с ним в город. Дружелюбный водитель не был против.
-Залезайте в кузов! Как будем приезжать, я вам скажу.
Он с легкостью запрыгнул в кузов, а вот Мальчику это далось труднее из-за роста. Но не принял никакой помощи и вскарабкался сам.
Ехали они тихо, только шум мотора заглушал пение птиц. Среди мешков картошки, пахнущей землей, сидели они и хрустели яблоками. Мальчик съел весь, не оставив веточку. Он же откусил один раз и отдал его Мальчику. Тот съел все яблоки и предложенный тоже.
Снова наступило молчание.
-Вот скажи, что она в тебе нашла? – Мальчик засунул свою соломинку обратно в рот. – Я понимаю, почему она так привлекала внимание и нравилась. Она была самая добрая, искренняя и улыбалась самой красивой улыбкой на свете. Ее густые темно-русые волосы легко поддавались ветру и пахли цветами, -он скучал по ней, вспоминая закрытыми глазами, – и нельзя было забыть ее милые веснушки и изумрудные чистые глаза. Ее забота согревала любого. Она была прекрасной сестрой, прекрасной девушкой. У нее было столько поклонников. Почему именно ты?
Мальчик смотрел на Него зелеными глазами, полными горя и отчаяния.
-Я не знаю, – ответил честно Он, уткнувшись в свои поджатые колени, – Она просто любила смеяться мне чудесным смехом, петь, мечтать вместе со мной под звездами. Мы часто встречали рассветы и закаты. Я дарил ей цветы, а она простодушно радовалась такой мелочи…
-Да ты просто не понимаешь! Полный идиот, – огрызнулся Мальчик. Он поднял голову. Мальчик прищурился на Него:
-Если бы она превратилась в камень, ты бы ее любил? Она бы никогда не смогла что-то сказать или сделать – только думать.
Он кивнул.
Мальчик выплюнул соломинку и ткнул в Его сердце пальцем.
-Вот! Ты любил ее просто потому, что Она была рядом с тобой. Она же всем нравилась оттого, что была необычной. А так, будь Она самой обычной девчонкой, все бы бросили.
Парень воодушевился. Он вдруг почувствовал себя особенным. На его лице появилась облегченная улыбка.
-Я рад, что у нее такой заботливый младший брат.
Мальчик отмахнулся, угрюмо привалившись к краю и не желая больше разговаривать.
День и ночь ехали они, иногда останавливаясь. Вся еда была съедена. Водитель предупредил своих пассажиров, что они скоро приедут в город. Грузовик бибикнул…》
Анна навалилась на меня, пока я лежал на животе и печатал в своем белом ноутбуке.
-Ты тяжелая, – процедил недовольно я.
-Лучше бы сказал, что мешаю, – обиделась она, навалившись на мою спину еще сильнее. Стало труднее дышать.
Я не могу так писать. Она этого и добивалась.
Анна потянулась и закрыла крышку ноутбука.
-Пойдем гулять.
-Нет, пожалуй, откажусь.
Она снова повторила, залезая на меня верхом. Моя спина прогнулась.
-Мне нравится сидеть в комнате отеля без света в полутьме и полной тишине, – я медленно вздохнул, – я не такой активный как ты.
Она понизила голос до неприличного, томно и четко говоря:
-Лениво валяться в постели, пить кофе и не открывать шторы – твоя стезя. Пока ты в своей зоне комфорта, ты ничего не добьешься. Запомни мои слова.
Ее руки начали массировать мои плечи, и я так расслабился, так размяк, закрывая глаза и дыша глубже. Через боль напряженных плеч щекоткой проявлялось блаженное чувство – удовольствие. Я еле как сдержал мурлыканья, словно кот, которого покормили и погладили. Вместо этого вырвалось протяжное мычание.
Я уже представил, как она победно ухмыляется.
И все же она заставила меня сделать ей прическу как у принцесс (она не хотела никакую другую) и выйти на улицу. Погода была великолепно ясной. По набережной гуляли семьи, пары или просто друзья. В выходные здесь всегда людно.
Когда я шел рядом с Анной, я совсем не думал о мыслях других людей – они меня совершенно не волновали. Все, о чем я думал: <<Как свежо на улице. Ярко слепит солнце и тихо плещет море. Анна сегодня выглядит как настоящая принцесса, сбежавшая и решившая прогуляться в праздник>>. Она с хорошим настроением напевала какую-то песенку себе под нос. Потом как вскочила на широкий бортик и начала вертеться, раскинув руки. Ее легкое платье чуть вздымалось при каждом резком движении.
-Ну же! Доставай свой телефон и сфоткай меня! Я надела сегодня самое лучшее платье и благодаря твоим стараниям, у меня сейчас самая прелестная прическа. Этот вид стоит того, чтобы его запечатлели в памяти твоего телефона.
-Ох, не стоит благодарностей, – посмеялся я, – только потом не забудь сфоткаться с таким сногсшибательным красавчиком как я!
Я достал телефон и сделал пару снимков Анны. Некоторые были немного смазаны, и я жаловался, чтобы она двигалась более плавно. Но Анна меня не слушала и позировала так, как сама того хотела. И мне пришлось сделать целую кучу снимков. А потом я случайно промахнулся пальцем и нажал на видео.
-И какой страны ты принцесса, Анна? -наигранно поинтересовался я. Она сразу поняла, что мне нужно подыграть.
-Ох, такой далекой, что вы ее не знаете, принц Энни, – Она сделала из себя недотрогу, эффектно отворачиваясь и с насмешкой поглядывая на меня. Было забавно; мне понравилось, и я продолжил:
-А как же так? Ужель противен вам?
-О нет, принц. Вы прекрасны всем: душой и телом. Но вы лишь любите себя. Не боле.
-Вы правы, Анна. Я люблю себя и море.
Она резко обернулась в мою сторону и край платья вновь взвился на миг. Я подошел, закончив запись, и предложил ей руку. Она приняла ее и спрыгнула на землю.
-Ложь. Море вы не любите так ясно.
-Ты поняла меня – это прекрасно.
Анна подарила мне легкий поцелуй в щеку и, смущенная, ушла вперед. Щека стала приятно горячей. Я мечтательно вздыхал. Лучше бы поцеловала в губы.
И тут она увидела сладкую вату, вцепившись в нее взглядом. Мы прошли мимо, но она стала печальной и не могла забыть запах сахара. Что-то мешало ей самой начать выпрашивать ее у меня и капризничать, бесконечно доставая. Раньше она так и делала, но я впервые видел, как она себя сдерживает. Думаю, ей мешает возраст.
-Не хочешь сахарной ваты? Ты же любишь сладкое, – предложил я, делая вид, словно даже не догадывался о ее желаниях. Ее глаза сверкнули; она обратно потащила меня к ларьку. На мои деньги ей была куплена сладкая вата. Она зарывалась туда носом и откусывала куски.
-А руками оторвать не судьба?
-Так руки липкими станут! – она с непониманием смотрела на меня за то, что я не понимаю таких элементарных вещей. Как раздражает! Я нагнулся и украл рукой половину, запихивая ее себе в рот. Пока Анна возмущалась, воздушная вата в моем рту быстро превратилась в сладкую патоку. Это было действительно вкусно. Анна вздохнула и облизала свои губы.
-Ладно, ты ведь тоже сладкоежка.
После этого я стал на нее откровенно пялиться, что заставляло ее тайно нервничать, вытирать носик и облизывать липкие губы много раз. Наверно, они очень сладкие и мягкие на вкус. А еще теплые и влажные, от которых задыхаешься при первом касании. Я попытался отвлечься. Она была так невинна и даже не подозревала о моих мыслях. Однако мне совсем не стыдно, потому что мне правда этого хочется.
Я затянул капюшон, закрывая пол-лица. Вдруг фанаты моих книг сейчас бродят по этой набережной, увидят во мне непревзойденного кумира и набросятся? Я, конечно. не против такого внимания, но больше всего на свете я хотел остаться наедине с Анной и поцеловаться с ней. Я давно об этом мечтаю.