С выси золотисто-янтарной
сходит озорными лучами
Дух, и не понять где начало
он берёт, но жизнь щедро дарит.
Льётся неуёмным мажором
словно из отворенных кранов
и распространяется прана
по глубинам, недрам, просторам.
Прикоснись хоть к гладкости моря
или дюн песчанистых ряби
светлым ореолом шафранным,
ждёт распоряжение Мойры.
И она, потупив зеницы,
принимает весть от Предтечи.
Не спеша приветствует встречи
и вручает верные нити.
Коротки ли, длинны – не важно.
Есть начало – быть окончанью.
Раньше, позже сникнуть – не чаять:
только в нужный час выйдет каждый.
Время наливать нити светом
ярким, безупречным, нарядным,
чтоб сияли нити отрадно
и под стать Пославшему сверху.
В её волосах – золотистых звёзд россыпь.
Точёная по'стать, округлости форм.
Легка, грациозна свободная поступь.
В мелодии голоса – ангелов хор.
Под сенью ресниц – глубочайшая тайна.
В ней собрана сила родов всех времён,
чувствительность самого тонкого плана.
И жизнь зарождается в лоне её.
Она наполняет любовью пространство,
комфорт создавая, домашний уют,
и близких хранит на любом расстояньи,
а те – с удовольствием в дом свой идут.
Но в мире вокруг – искушений, соблазнов
не счесть, маски многое прячут порой.
Так сложно понять, друг иль плут первоклассный
скрывается за утончённой игрой.
В нежданных порывах капризной погоды,
в запутанных тайнах загадочных слов
помощники верные под небосводом –
наитие, сила молитвы, любовь.
Когда-нибудь настанет этот миг,
итоговый, торжественно-печальный…
Я оттолкнусь от бытия причала
и превращусь в непостижимый миф…
Упорно уповаю – переход
пройдёт легко и ледяная стужа
не увлечёт явившуюся душу
в заиндевелые тиски пустот.
Но сонм вопросов, рассуждений вслед:
когда душа отправится на волю,
не сдерживаемая телом боле,
что сохранится в ней и будет впредь?
Кто повстречает в мире том, ином?
Понять поможет, что моя задача
исполнена всецело, однозначно
случилось стать связующим звеном…
А может сообщат, мой путь – отстой,
один из многих, вспоминать не повод
бесцветную обыденную повесть…
Я шлейф какой оставлю за чертой,
когда нырну в божественный закат,
неуловимым чем-то став на свете,
и только иногда с ветрами вместе
заглядывая в жизнь издалека?